Текст книги "Дело о королевском изумруде (СИ)"
Автор книги: Лариса Куницына
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
– Всего хорошего, барон, – маркиз сделал пальцами небрежный жест и демонстративно схватил со стола пустой лист бумаги и уткнулся в него заинтересованным взглядом.
Марк ушёл. Он был несколько разочарован тем, что эта беседа не дала ему новых зацепок. Впрочем, чего он ожидал? Конечно, ювелиры Гарца, заинтересованные в выгодной продаже своего сокровища, постарались как можно шире распространить вести о нём, и не удивительно, что они дошли до Сен-Марко, где столько богатых людей. А салон графини де Лафайет – это просто проходной двор для придворных и провинциальных аристократов. Именно там многие, как и оказавшийся в опале маркиз де Вард, узнавали новости о дворцовой жизни, делились слухами и сплетнями и рассказывали о том, что происходит за стенами столицы. Пытаться выяснить, кто в гостиных этого модного салона рассказывал о прекрасном изумруде, и кто оказался слушателем этой новости, было совершенно бесполезно. Так что и заказчик кражи, и таинственный убийца могли узнать об этом там или от тех купцов, странников и даже менестрелей, что приносят такие слухи в город издалека. Марку стало понятно, что существование этого камня, а также возможность его купить отнюдь не была секретом.
Вернувшись в свой кабинет, он застал там обоих оруженосцев, причём Эдам снова, к его неудовольствию, расположился в кресле за столом, а также маленького человечка, пристроившегося на стуле возле стола. Когда барон вошёл, Эдам поспешно встал и с поклоном уступил ему место, а человечек соскользнул с сидения и низко поклонился.
– Добрый день, господин Брешо, – улыбнулся Марк, незаметно показав кулак Эдаму. – Неужели и по части сейфов вы осведомлены больше, чем ваши коллеги? Что ж, я рад, поскольку не сомневаюсь, что вы сможете дать мне подробные ответы на все вопросы. Садитесь. Позвольте, я сначала выслушаю этого наглеца, что стоит здесь, невинно улыбаясь. Что ты выяснил?
– Немного, – ответил юноша. – Купец Шнайдер родом из свободного города Грюнвальд и торгует вином со знаменитых грюнвальдских винокурен, где его делают не только из винограда, но и из плодов садовых деревьев. Прежде чем получить возможность расспросить его об интересующем нас человеке, мне пришлось выслушать целую лекцию о винах и провести дегустацию.
– Этим и объясняется твоя повышенная болтливость, – кивнул Марк. – Ближе к делу. Что с возчиком?
– Как вы и предполагали, его там не оказалось. Господин Шнайдер сообщил мне, что его прежний возчик неожиданно подвергся нападению и слёг, а на следующий день появился этот парень. Шнайдер нанял его с испытательным сроком, тот работал хорошо, два дня развозил бочки покупателям, на третий – отвёз бочонок грушевого вина в дом Шапленов и пропал, даже за отработанные дни деньги не взял. Он ни с кем там особо не разговаривал, ничего подозрительного не делал, где он живёт, ни Шнайдер, ни его приказчики не знают. Назвался Петером Рихтером, но это, скорее всего ложь. Шнайдер пытался заговорить с ним на родном языке, но тот его не понял. Это всё.
– Это Енот, ваша светлость! – выпалил маленький сыщик, до этого нетерпеливо ёрзавший на стуле. – Ваш помощник описал мне его, и я всё понял. Это Енот, его имя Жак Марсо, он попал к нам в поле зрения лет десять назад. Он работал подмастерьем у замочных дел мастера Гроссо, но, как выяснилось, его больше интересовало не то, как сделать замок, а как его вскрыть. У него всегда были вороватые руки, которые тянулись ко всему, что плохо лежит, как у того шкодливого зверька, именем которого его теперь и называют. Гроссо поймал его на краже, а потом у него нашли срисованные с чертежей мастера схемы замков. Его посадили в тюрьму на три года. Потом выпустили, и он исчез, наверно бродил по городам, чистил сейфы и набирался опыта. Снова объявился здесь год назад, уже после того, как армия ушла в поход. Многие знатные рыцари отправились вместе с королём на восток, в их домах осталась прислуга, лишь необходимая для того, что приглядывать за добром. Тут он и намеревался поживиться. Хитрая бестия! Мы знаем наверняка, что это он совершил кражи в нескольких особняках, но поймать его за руку нам до сих пор так и не удалось.
– Вы знаете, где он живёт? – спросил Марк.
– Он постоянно меняет адреса, – вздохнул сыщик, – но я постараюсь это выяснить. Как только вернусь в магистрат, велю нашим сыщикам искать его, и привлеку осведомителей. А что он украл?
– Изумруд размером с голубиное яйцо из дома королевского ювелира Шаплена.
– И куда он его денет? – растерялся Брешо. – У него есть несколько скупщиков, которые берут драгоценности, но кто сможет заплатить цену за такой камень? Он ведь дорогой?
– Куплен за триста тысяч золотых марок. Но я думаю, что на сей раз он действовал по заказу покупателя.
– Тогда это не скупщик, – огорчённо вздохнул малыш. – Скорее всего, это богатый человек.
– Ну, я полагаю, не настолько богатый, чтоб купить этот камень у продавца, – возразил Марк. – Кто-то, кто любит драгоценности, не беден, но в целом стеснён в средствах.
– Возможно, но тут я вряд ли вам помогу, – сокрушённо проговорил Брешо. – Я занимаюсь низами, верхи – по вашей части, ваша светлость.
– Что ж, я благодарю вас, господин Брешо, – улыбнулся Марк. – Ищите этого негодяя, а найдёте, тут же арестуйте и доставьте сюда.
Проводив его, Марк задумчиво взглянул на свой стол, как обычно заваленный бумагами, а потом хмуро взглянул на Эдама.
– Вот что, дегустатор, ты дважды нарушил мой запрет: когда пошёл ночью без разрешения в трактир и когда надегустировался у купца Шнайдера. Что собираешься сделать, чтоб загладить вину и избежать наказания в виде ночёвки в подвале и сокращении недельного жалования вполовину?
– Ладно, я разберусь на столе и просмотрю письма, – уныло протянул Эдам, с ненавистью обозрев сваленный на столе бумажный хлам.
– Я ему помогу! – поспешно воскликнул Шарль, бросаясь к столу.
– И чтоб ко второй страже были дома! Оба! – рявкнул Марк и вышел.
Он направился в Белую башню, где дорогу ему, как обычно, преградили стражники, но без возражений отправили посыльного, чтоб отыскать господина Филбертуса и сообщить ему о том, что его ждёт барон де Сегюр. Ждать ему долго не пришлось, вскоре появился Филбертус и, обняв Марка за плечи, увлёк его обратно во дворец, где они вскоре отыскали свободную гостиную, а проходивший мимо лакей немедля помчался в трапезную, чтоб принести им вино и закуски.
– Как принято говорить, Марк, у меня две новости: плохая и хорошая, с какой начать? – спросил Филбертус после того, как слуга, наполнив их кубки, удалился.
– С хорошей, – ответил тот.
– Ладно. Я пригласил Мелилотуса и он, осмотрев старика Шаплена, согласился с твоим выводом, что он жив. Более того, уже наметились некоторые признаки того, что он выходит из этого ужасного состояния, а, значит, скорее всего, выживет и поправится. Неизвестно, насколько он сможет восстановить своё здоровье, но наш алхимик настроен довольно оптимистично.
– Когда он сможет говорить?
– Марк, помилосердствуй! Пока только появилась некоторая надежда, что он выживет, остальное станет ясно через какое-то время.
– Что ж, я рад уже и этому. Бедняге Пессону не так повезло, его не только отравили, но после этого ещё и зарубили мечами, а затем сожгли его труп в печи.
– Да, старина Шаплен должен быть тебе благодарен до конца жизни за то, что ты не дал его убить.
– Не только мне, но и автору этого странного письма. Что с плохой новостью?
– Наш алхимик внимательно обследовал Шаплена и не нашёл никаких признаков отравления.
– А его странный вид и поведение?
– Я имею в виду, – проговорил Филбертус, осторожно подбирая слова, – что все эти симптомы могут быть вызваны разными причинами. Мелилотус не нашёл в его крови признаков яда. Он полагает, что его превращение является следствием проклятия.
Марк снова почувствовал, как по его спине пробежал холодок.
– Какое проклятие? – спросил он.
– Понимаешь, все эти ходячие мертвецы – не такая уж редкая вещь в нашем мире. Такие случаи встречались и раньше и неоднократно описаны в наших исторических хрониках. Чаще всего это случалось, когда какой-нибудь колдун проклинал своего врага или целое селение, и тогда проклятые умирали, но так и не могли обрести покой. Никакого яда, просто магический ритуал.
– Хочешь сказать, что кто-то провёл над Шапленом и Пессоном какой-то ритуал? Зачем такие сложности?
– Проклятие может не только наводиться, оно может передаваться с каким-нибудь предметом, поражая каждого, кто его коснётся. Я полагаю, что в данном случае был проклят изумруд.
– Да? Сколько таких случаев произошло среди ювелиров Гарца, которые его обрабатывали?
– Возможно, кто-то навёл проклятие, пока камень везли в Сен-Марко.
– Его вёз Пессон и наверняка не выпускал из рук. Как кто-то мог забрать его и провести обряд? К тому же, если его так усиленно пытаются похитить, то зачем было его проклинать и возвращать купцу? Нет, Филбертус, не сходится! Ты же сам сказал, что на окраинах города уже попадались ходячие мертвецы! Эти нищие и бродяги тоже касались изумруда? Он же только что привезён в город! Нет, я не думаю, что дело в проклятии. Скорее всего, использованный яд не так просто выявить.
– Возможно, – пожал плечами маг. – Но старушка Инес, которая доверяет Мелилотусу и считает его настоящим знатоком ядов, верит в его версию, а потому очень встревожилась. Она приказала мне присоединиться к твоему расследованию.
– Я не против, – пожал плечами Марк и посмотрел в окно. Там всё также было светло, пели птицы в небольшом садике, разбитом во внутреннем дворе, но привычный шум затих. Начиналась короткая светлая ночь. – Тогда давай я расскажу тебе то, что успел выяснить, а после этого пойду домой и посплю несколько часов. Утром мы решим, что делать дальше и, возможно, сыщики к тому времени уже отыщут вора, подозреваемого в краже.
– Ты уже выяснил, кто это? – оживился Филбертус. – Впрочем, давай по порядку!
Рассказывая ему о результатах своего расследования, Марк снова сверял добытые им сведения со своей версией и пока не видел серьёзных нестыковок. Филбертус слушал его внимательно, а потом кивнул:
– Похоже, что так оно и есть. Ты так много успел выяснить за один день! Что ж, если ты ищешь изумруд и вора, то меня более всего интересует эта таинственная дама, которая наводит на людей такую страшную порчу. Не важно, яд это или проклятие, но я хочу увидеть её в чёрных цепях в подвале Белой башни.
– Меня она тоже интересует, – заметил Марк. – Впрочем, если так будет решено, я отдам её тебе. Но если это всё-таки яд, то её участь будет решать королевский суд. Впрочем, до этого пока далеко. Возвращайся в Белую башню и успокой Леди. Мы уже на полпути к раскрытию этой тайны.
– До встречи! И будь осторожен, – Филбертус не спешил уходить, и снова подлил вина в свой бокал. – Я слышал, на тебя покушались. Не думаешь, что нужно взять людей для охраны?
– Обойдусь. Только об одном прошу, если я умру и встану, не торопись поливать меня уксусом.
– Плохая шутка! – неожиданно рассердился маг. – Проваливай! Увидимся утром!
Явившись следующим утром в Серую башню, Марк застал в своём кабинете Филбертуса и перепуганного сыщика Брешо, причём Филбертус развалился в кресле за столом, а маленький несчастный сыщик стоял в углу и, кажется, из последних сил удерживал себя от того, чтоб втиснуться в узкую нишу между стенкой камина и стеной.
Поприветствовав мага, Марк подошёл к камину и встал так, чтоб заслонить собой Брешо. Тот немного успокоился.
– Я потревожил вас так рано, ваша светлость, – пролепетал он, – потому что мы получили некоторые сведения о Еноте.
– Что ж ты молчал! – вскочил Филбертус.
Марк бросил на него быстрый взгляд и маг, подняв руки, снова рухнул в кресло.
– Я слушаю вас, господин Брешо, – мягко проговорил барон. – Не желаете ли присесть?
– Нет, право же, не стоит. Мы не нашли его, но отыскали его последнее место обитания. Мои люди вчера обошли наших осведомителей и дали им задание искать Енота. Один из них, бывший каторжник, которому при короле Франциске отрубили руку за воровство, а за попытку организовать бунт в рудниках – оба уха, держит притон на окраине. Он пользуется уважением среди отбросов и, поскольку его ремесло не приносит большого дохода, а состояние здоровья не позволяет честно зарабатывать, он иногда продаёт нам ценные сведения.
– Вы о Клешне? – уточнил Марк. – Я с ним давно знаком. Так что он сказал?
– Енот живёт по соседству от его заведения, в гостинице Матильды. Там вечно собирается всякий сброд, она сдаёт комнаты и спальные места в зале на ночь. Енот снимает у неё самую дорогую комнату с отдельным входом, там же столуется, а вечера проводит у Клешни. Но вчера он не явился. Впрочем, может потому, что была светлая ночь. Как только мне доложили об этом, мы нагрянули туда. Енота в комнате не оказалось, но то, что мы там увидели, меня очень встревожило. Там везде была кровь, всё перевёрнуто, словно произошла драка. На лестнице тоже кровавые следы. Однако никто ничего не видел и не слышал.
Марк обернулся и посмотрел на Филбертуса, тот поднялся и оправил камзол.
– Проводите нас туда, Брешо! – скомандовал он и направился к двери.
Поверхностный осмотр комнаты Енота не дал им никаких результатов. Там действительно всё было перевёрнуто вверх дном, но, осмотревшись внимательнее, Марк пришёл к выводу, что дело здесь не только в драке. Скорее, кто-то что-то искал. Впрочем, можно было догадаться, что преступник искал изумруд, но нашёл ли он его, было неизвестно. Пока Марк осматривал комнату, пытаясь понять, что здесь произошло, Филбертус ходил, словно принюхиваясь, а потом покачал головой.
– Я не чувствую здесь никакой колдовской ауры.
– Какая аура?.. Обычная поножовщина, – проворчал Марк. – Впрочем, крови не так много, она в основном в виде брызг и отпечатков. Возможно, его просто били, или… – он поднялся и подошёл к стене, где на жёлтом слое старой потрескавшейся штукатурки темнели широкие пятна и расплывчатый отпечаток ладони, – или он сам метался здесь и ударялся обо все предметы подряд.
– С чего бы это?
– Если я прав, и это яд, то для такого детины обычная доза оказалась мала, он почувствовал неладное и начал биться в отчаянии или ярости. Может быть такое?
– Вполне, – проговорил Филбертус. – Даже проклятие может по-разному действовать на разных людей. Я помню, что однажды сонная дурь, которая обычно погружает людей в оцепенение, одного из рыцарей альдора превратила в настоящего монстра. Он кидался на окружающих и пытался их покусать.
– Ему приснилось, что он собака, при этом он страдал лунатизмом.
– Да? – маг с удивлением взглянул на барона. – Мне как-то не пришло в голову такое простое объяснение.
– Помоги мне отодвинуть кровать от стены, – распорядился Марк, подходя к широкой массивной кровати.
– Я?.. – несколько растерялся Филбертус.
– Шевелись! – проворчал Марк и взялся за спинку в изголовье.
– Отойди, – велел ему маг и, подняв руки перед собой, медленно согнул их, словно подтягивая что-то.
Кровать вздрогнула и со скрипом сама отползла от стены.
– Что ж, и от магии есть практическая польза, – пробормотал Марк и наклонился, чтоб вытащить оттуда пару сапог.
Они были старые и изношенные, но на удивление тяжёлые. Перевернув их, Марк высыпал на смятое одеяло монеты, которые зазвенели золотым дождём.
– А быть вором, оказывается, довольно прибыльно, – усмехнулся Филбертус и, присев рядом, зачерпнул горсть монет.
– Наверно, это плата за похищение изумруда, – предположил Марк, снова заглядывая за кровать. – Для него это целое состояние, наверно, в голове помутилось, когда он получил такую кучу золота. У него даже тайника нормального нет, чтоб спрятать его, вот и пришлось засунуть в старые сапоги.
– Здесь около трёх тысяч марок.
– Против трёхсот настоящей стоимости изумруда. Наверно, он считал, что ему повезло.
– Но ведь он промышлял по сейфам, наверняка находил там много ценного.
– Вряд ли он мог забраться в какой-то по-настоящему богатый дом. Слишком рискованно. Если поймают – убьют без суда и следствия. Только купцы и ремесленники передают воров магистрату и старостам цехов. А что может быть в тайниках у купцов и ремесленников? Деньги, слитки, сравнительно недорогие драгоценности, которые удаётся сбыть скупщикам за небольшую сумму. Неудивительно, что, желая получить такое богатство, он удержался от того, чтоб утащить диадему или хотя бы один опал.
– Заметь, тот, кто навестил его здесь, не догадался отодвинуть кровать. Среди денег нет изумруда? – Филбертус разворошил кучки золота на постели.
– Во-первых, то, что он получил золото, доказывает, что он уже передал добычу заказчику. Никто не стал бы давать такому пройдохе аванс. А, во-вторых, если здесь была та же дама, что в двух других случаях, у неё бы просто не хватило сил сдвинуть кровать. Она могла заглянуть под неё, пошарить там, но сапоги стояли у самой стены и рукой до них не дотянуться. Пока всё это лишь подтверждает мои догадки, но никак не продвигает наше расследование вперёд. Мы не нашли ни убийцу, ни вора, ни его заказчика.
– Ни изумруд. Впрочем, не исключено, что Енот скоро объявится в виде ходячего трупа. И тут бы нам неплохо было успеть до того, как его порубят ножами или мечами. Не то, чтоб я сильно за него переживал, но он знает ответы на многие наши вопросы.
– Верно, но здесь, на окраине, он может и вовсе не объявиться. Его убьют и сбросят в сточную канаву или выгребную яму, или зароют на заднем дворе, на каком-нибудь из кладбищ или по частям сожгут в очаге. Так что я не слишком рассчитывал бы на то, что мы его ещё увидим. Погоди-ка, что это?
Он протиснулся за кровать и с трудом вытащил из-под неё какой-то белый комок бумаги. Присев рядом с Филбертусом, он развернул его. Маг брезгливо отодвинулся.
– Какие-то объедки!
– Посмотри на обёртку! Очень тонкая шёлковая бумага с гофрированным краем. Судя по остаткам, в неё было завёрнуто что-то сладкое из крема, – Марк понюхал. – Лакрица? Подожди, что-то такое я слышал. Мадлен говорила, что какая-то подруга угощала её пирожными с лакрицей, которые ей понравились.
– Тогда передай ей, что такие пекут в кондитерской «Букет фрейлины», – проговорил Филбертус, и в следующий момент оба вздрогнули и воззрились друг на друга, после чего маг склонился к бумаге в руках Марка. – Точно, это именно такое пирожное! Оно называется «Подвязка фрейлины». Я заказываю по дюжине за раз, оно прекрасно подходит к отвару из ежевики и малины с крепким вином. Но откуда оно у этого вора? Знаешь, сколько оно стоит?
– Ну, денег у него теперь достаточно, – Марк зачерпнул монеты и золотой струйкой выпустил их обратно. – Более важен другой вопрос: как пирожное из кондитерской в центре города, куда заходят только очень богатые люди, попало сюда?
– Я понял, о чём ты, – кивнул Филбертус. – Этот Енот и кондитерская «Букет фрейлины» трудно совмещаются даже в моём понимании, а, значит, если он бывал там, то его должны были запомнить, как нечто совсем неуместное. Но, допустим, мы выясним, что он туда заходил. Что дальше?
– Возникнет следующий вопрос: что он делал на улице дворцов и особняков пару дней назад?
– Заказчик!
– Ты на редкость сообразителен, – усмехнулся Марк. – Идём в кондитерскую. Я заодно закажу для жены и сына какие-нибудь сладости.
Поручив охранявшим в ход в комнату сыщикам собрать золото, перевезти его в Серую башню и, на всякий случай, оставить в комнате засаду, молодые люди отправились в кондитерскую.
Их путь лежал на улицу Принцессы Оливии, где когда-то стоял маленький красивый дворец любимой дочери короля Анри Золотое Копьё. Этот дворец давно уже разрушился и был снесён, хотя до сих пор его место обозначала высокая колонна из белого мрамора, на которой был укреплён украшенный цветочными гирляндами из бронзы позолоченный герб принцессы. Теперь эта колонна была зажата между двумя стоявшими рядом особняками, и разглядеть её можно было только в светлое время, заглянув в узкую щель между стенами.
Эта улица находилась в непосредственной близости от Королевской площади и была задумана, как её продолжение, поскольку на ней разместились дома верховной знати, которым не хватило места перед королевским дворцом. Она была достаточно широка, чтоб на ней могли разъехаться две кареты, днём и ночью хорошо освещена, для чего на стенах и на столбах висели большие фонари, которые заправлял и зажигал с наступлением темноты фонарщик, получавший своё жалование из королевского казначейства, куда хозяева особняков специально для этого вносили фонарный налог. Вот и сейчас он брёл вдоль улицы со своей лестницей, канистрой с маслом и маленьким закрытым фонариком от одного фонаря к другому. Привычно поклонившись двум богато одетым молодым аристократам, которые шли в сопровождении своих оруженосцев, он прошёл мимо.
Кондитерская «Букет фрейлины» находилась на углу, на первом этаже доходного дома, который поэтажно сдавался богатым провинциалам, приезжавшим в столицу. Это было красивое заведение со стеклянной витриной, украшенной разноцветными фонариками, висевшими по краям, и ящиками с буйно цветущей примулой на подоконниках. Велев оруженосцам остаться на улице, Марк и Филбертус вошли внутрь и оказались в уютной, хорошо освещённой лавке, где на подставках из цветного стекла и на больших фарфоровых блюдах были разложены пирожные и конфеты, являвшиеся настоящими шедеврами не только благодаря тщательно разработанной и строго секретной рецептуре, но и изысканному оформлению.
Здесь пахло ванилью и корицей и, остановившись возле блюда, на котором лежали посыпанные сахаром бутоны алых роз, Марк подумал, что обязательно нужно привести сюда Мадлен и Валентина, хотя последний наверняка закатит истерику, требуя купить ему всё и немедленно. Он улыбнулся, увидев на соседнем блюде маленькие пирожки в виде птичек с изюминками вместо глаз.
– Добро пожаловать, господа, – услышал он голос, такой же сладкий, как и пирожные на подносах, и, подняв голову, увидел красивую даму средних лет, пышную, белую и румяную, как только что извлечённый из печи кекс. Она была наряжена в платье из розового атласа со множеством оборок, напоминавших обёртки конфет, а на её высокой груди поблёскивал бриллиантиками кулон в виде кренделя на чёрной бархатке. По обе стороны от неё стояли две юные девицы, помоложе, но явно выпеченные в той же форме. – Чем мне вас угостить? – пропела хозяйка. – Может, желаете торт «Рыцарские трофеи», который так нравился королю Франциску, или печенье «Белый щит», рецепт которого был придуман в честь победы короля Армана над алкорцами? Если любите что-нибудь более пикантное, то могу предложить пирожное «Подвязка фрейлины» и конфеты с розовыми лепестками «Ночной поцелуй».
– Мы обязательно что-нибудь выберем, – с неохотой отрывая взгляд от сладких сокровищ, пообещал Марк, – но сначала позвольте мне выполнить свой долг, иначе я просто позабуду об этом.
– Что ж, у вас будет повод вернуться вновь, – игриво заметила пряничная барышня слева.
– Я и без того вернусь, – усмехнулся Марк. – И не раз. А пока, помогите мне, прекрасные дамы, выяснить то, что мне нужно.
– Ты пока обсуди это, – небрежно кивнул ему Филбертус и отошёл туда, где на многоярусных резных полках стояли тарелочки с конфетами.
– Скажите мне, дамы, не заходил ли к вам бедняк в простой одежде, высокий, светловолосый, с неровной кожей на лице.
– Ах, этот… – хозяйка недовольно поджала губы. – Заходил какое-то время назад, может, с неделю. Таращился по сторонам, нюхал так, что казалось, втянет в себя всю присыпку с печенья. Я выгнала его, пригрозив позвать стражу.
– Он ещё раз заходил! – воскликнула барышня слева. – В прошлый тёмный вечер. Мы уже начали закрывать ставни, когда он ввалился. Мама хотела снова его прогнать, но он вытащил из кармана горсть золотых монет. У нас остались пирожные, которые на следующий день мы не смогли бы предложить нашим дорогим посетителям, потому и продали ему несколько штук.
– «Подвязку фрейлины»?
– Да, пару, они уже начали подсыхать. И конвертик конфет с лещиной и изюмом.
– И больше он не приходил?
– Сказал, что зайдёт, – усмехнулась барышня справа, – но, к нашему облегчению, так и не явился. Голодранцам не место в нашей кондитерской, здесь бывают господа из дворца. Что они скажут, если увидят такого грязного бедняка в нашем заведении!
– Да, – гордо кивнула хозяйка. – К нам часто приходят знатные господа. В другие лавки они посылают прислугу, но к нам приходят лично, благо, их дома расположены неподалёку, да и до дворца рукой подать. Ведь так приятно самому выбрать лакомство для себя и своей дамы? – она улыбнулась.
– Безусловно, – согласился Марк. – Надеюсь, сегодня у вас пирожные «Подвязка фрейлины» не подсохшие?
Хозяйка тут же клятвенно заверила, что всё, что выставлено на столах, совершенно свежее, и он выбрал сладости для жены и сына, после чего расплатился и велел доставить покупки в свой дом. После этого ему пришлось ещё задержаться, поскольку Филбертус с видом знатока выбирал конфеты и печенье в таких количествах, словно собирался подкупить всю женскую половину дворца.
Когда молодые люди вышли на улицу, уже начало темнеть и в воздухе появилась неприятная морось.
– Значит, он был здесь, – проговорил Филбертус, потирая руки. После посещения кондитерской его настроение улучшилось, и он явно предвкушал приятный вечер в компании с бокалом вина и вазочкой с конфетами. – Возвращаемся во дворец?
– Вовсе нет! – воскликнул Марк, с удивлением взглянув на него. – Нужно пройтись по лавкам и поговорить с прислугой и сторожами, может, ещё кто-то видел его здесь. Мы уже выяснили, что он тут бывал, а, стало быть, его заказчик живёт здесь или на соседних улицах. Нужно выяснить, где, и сделать это лучше поскорей, а то, как бы у нас аристократы не начали бродить по улицам в виде мертвецов!
– Опрашивать всех этих… слуг? – ужаснулся Филбертус. – Но, может, более уместно будет поручить это вашим сыщикам?
– Начать лучше сейчас, пока не закрылись лавки. Сделаем так: оруженосцы пройдут по лавкам, а мы с тобой обойдём особняки. Их не так много. К темноте успеем обойти всю улицу, а потом уж вернёмся во дворец и отправим на поиски сыщиков.
– И то верно, – подтвердил его правоту Эдам. – По особнякам лучше пройти вашей светлости и вашему сиятельству, потому что сыщиков там могут и на порог не пустить, не то что отвечать на их вопросы.
– Ты смеешь встревать в разговор господ? – высокомерно поджав губы, уточнил оруженосец Филбертуса, разряженный как кукла и блиставший кружевным жабо и перстнями на руках.
– Ты должен обращаться ко мне «ваша светлость», – фыркнул ему в ответ Эдам.
– Он прав, мой милый Персиваль, – Филбертус похлопал своего оруженосца по плечу. – Его имя барон Аларед, господин Дарси тоже не на конюшне родился, так что будь учтив и постарайся с ними подружиться, это тебе пригодится в будущем. Иди с ними, смотри по сторонам, может, что-то заметишь.
– Идёмте, господин Персиваль, – вежливо позвал его Шарль, и тот хмуро взглянул на него.
– Для вас, господин Дарси, я господин де Ланьяк, – заявил он, но всё же пошёл следом.
– Он сын маркиза де Ланьяка? – удивился Марк, глядя ему вслед.
– Бастард, хоть и признанный, его мать – камеристка старушки Инес, так что парень сам не знает, кто он: аристократ или плебей, потому и ведёт себя так.
– Ну, это до первой попойки с Эдамом, – усмехнулся Марк и направился к крыльцу соседнего дома.
