Текст книги "Дело о королевском изумруде (СИ)"

Автор книги: Лариса Куницына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Продолжая раздумывать об этом, Марк открыл незапечатанный конверт, достал оттуда сложенный вдвое листок и развернул. Ему сразу же бросился в глаза необычный почерк, очень мелкий и чёткий, без каких либо украшений в виде завитушек и выносных элементов. Он никогда раньше не видел ничего подобного, к тому же язык, на котором было написано послание, несколько отличался от того, на котором говорили в Сен-Марко, и всё же он был хорошо понятен. Но более всего его поразило содержание письма. Он раз за разом пробегал глазами по ровным скупым строчкам, с дрожью понимая, что это вовсе не розыгрыш, а нечто пугающее.

Он невольно вздрогнул, когда дверь его маленького кабинета с треском отлетела в сторону и ударилась о стену, а следом ворвался встрёпанный клерк с выпученными от ужаса глазами.

– Ваша милость, – проорал он, – внизу!.. Он встал!

– Кто встал? – спросил Марк, и его пальцы не вольно сжались, комкая письмо.

– Тот труп, который вы велели вскрыть… – пробормотал клерк, словно сам не веря в то, что говорит.

Марк не помнил, как выскочил из кабинета и сбежал вниз по узкой винтовой лестнице. В конце длинного коридора возле двери мертвецкой столпились перепуганные стражники. Здесь же стоял бледный как смерть тюремный врач Огастен, при одном взгляде на лицо которого у Марка по спине пробежали мурашки. Тот был не просто испуган, он был в ужасе. Кинувшись навстречу барону, он вцепился побелевшими пальцами в его рукав и быстро заговорил:

– Он мёртв, ваша светлость! Он точно был мёртв! Я его осмотрел, ни реакции зрачков, ни дыхания, ни сердцебиения, он уже окоченел, появился трупный запах. Но он зашевелился… Он…

– Спокойнее, Огастен, – проговорил Марк, оглядевшись в поисках кого-то, кто сможет всё ему объяснить без излишних эмоций.

Стражники судорожно сжимали побелевшими пальцами свои мечи и со страхом смотрели на дверь, за которой слышалась какая-то возня, словно кто-то пытался то ли открыть её изнутри, то ли просто скрёбся, прося выпустить его. Потом он заметил смотрителя, вечно хмурого старика с седыми волосами, выбивавшимися из-под серого колпака. Он был относительно спокоен и смотрел на барона с некоторой обидой, видимо, потому что тот поместил в его тихий подвал, где к усопшим относятся с должным почтением, нечто странное и нарушающее привычный порядок вещей и безмятежный покой.

– Что произошло? – спросил Марк, зацепившись за этот осуждающий взгляд.

– Труп, который вы велели ко мне доставить, ожил, – объяснил старик. – Это не дело, господин барон! Тут не место для живых. Он с перепуга может разнести там всё, а мне не дают открыть дверь.

– Он был мёртв! – взревел Огастен, едва не кидаясь на старика.

– Мы уже послали в Белую башню, – проговорил слегка пришедший в себя клерк.

Видимо, присутствие высокого начальства придало ему смелости.

– Откройте дверь, – приказал Марк, и в это время что-то грузно обрушилось на дверь изнутри, словно кто-то собирался её выбить.

– Ну, уж нет! – воскликнул один из стражников, враждебно посмотрев на дверь.

– Как он выглядел? – спросил Марк.

– Так же как и тогда, когда его привезли, только встал и пошёл к нам, – добавил второй. – Он шёл как-то странно, словно руки и ноги у него не сгибаются, а голова висела на бок, и глаза…

– Да, глаза! – спохватился Огастен. – Они были странные, мутные, подёрнутые белой плёнкой. И он словно не видел… Дьявол, конечно, он не видел! Он же мёртв!

В дверь снова что-то тяжело ударило. Марк нахмурился и опустил руку в карман, куда машинально сунул то странное письмо. Потом раздались шаги, и в коридоре появился решительный Филбертус, он нёсся прямо к дверям, сжимая в руке какую-то склянку, но Марк решительно преградил ему путь.

– Что ты собираешься делать? – спросил он.

– Как что? Убить эту нежить! Я виноват в том, что это случилось. Я знал, вернее, предполагал, но не был уверен. Теперь я знаю, что это ходячий мертвец. Его нужно просто полить уксусом или посыпать солью. Я принёс с собой едкий уксус…

– Нет, – покачал головой Марк. – Мы не станем этого делать.

– Но…

– Откройте дверь! – приказал барон. – И отойдите.

– Эти ходячие мертвецы бывают опасны! – предостерёг его Филбертус. – Они питаются человеческой плотью!

– Я хочу его увидеть. Если он на меня нападёт, то можешь полить его уксусом. Открывайте!

Стражники поспешно отошли подальше, за ними ретировались Огастен и клерк. Филбертус остался рядом, держа наготове свою склянку, а смотритель подошёл к двери и, отодвинув тяжёлый засов, отворил её.

Марк был готов к этому и всё же в первый момент и на него накатил суеверный ужас. Старый ювелир стоял перед ним, покачиваясь, и слепо тараща на него свои белые глаза. Он действительно выглядел, как оживший мертвец. Собрав всю силу воли, Марк шагнул к нему и приказал:

– Подними руку.

Тот какое-то время словно раздумывал над его приказом, а потом послушно медленно поднял руку.

– Опусти, – приказал Марк.

Тот повиновался.

– Иди за мной! Дайте дорогу! – крикнул он и двинулся по коридору.

Труп старика Шаплена нерешительно подвинул вперёд одну ногу, потом вторую и, тяжело переваливаясь, побрёл следом. Его голова безвольно покачивалась на искривлённой шее. Выглядело это страшно, и все, кроме смотрителя, поспешившего в свои владения, чтоб убедиться, что им не нанесён ущерб, и следующего по пятам за трупом придворного мага, с криками ужаса убежали прочь.

Марк довёл труп до ближайшей свободной камеры и, отворив дверь, велел ему войти. Тот послушно вошёл и застыл, покачиваясь.

– Сядь сюда, – проговорил Марк и указал ему в угол, где лежала грязная подстилка.

Тот подошёл и, неловко повернувшись, съехал по стене и упал на подстилку. В дверь камеры тем временем заглянул перепуганный стражник.

– Позови второго тюремного врача, – распорядился Марк и вышел из камеры, после чего прикрыл за собою дверь. Он взглянул на явно озадаченного Филбертуса, который немного подумав, сунул свою склянку в карман нарядного камзола. – Что ты хотел сказать мне по этому поводу?

– Недавно произошёл похожий случай, – произнёс он. – Я читал донесение нашего осведомителя. На днях умер некий купец, но через какое-то время так же встал со смертного одра и отправился бродить по улицам. Он распугал прохожих, дело было тёмным днём, что добавило людям страха. Вызвали патруль, и стражники изрубили его мечами. Только после этого он успокоился. Я сначала решил, что это был случай летаргии, но потом внимательнее изучил донесение. Он выглядел так же: бледный, с белыми кругами на глазах, синими губами, холодный, окоченевший, с заметным трупным запахом. И ходил он так же: медленно, на негнущихся ногах, свесив на сторону голову. Типичный случай ходячего мертвеца.

– Типичный?

– Такое случалось и раньше, но до нас доходили только слухи. На кладбищах и в трущобах уже несколько недель появляются такие мертвецы, но чернь сразу же закидывает их камнями или режет ножами и рубит топорами. А что об этом знаешь ты? Почему ты был так уверен, что он не нападёт на тебя, и ты сможешь его подчинить?

В этот момент к ним подошёл невысокий сутулый человек в грязной мантии. Марк кивнул ему и объяснил, что в камере находится человек, которого приняли за ходячий труп, но, скорее всего, он отравлен.

– Он не опасен и очень слаб. Вы можете осмотреть его?

Тюремный лекарь уверенно кивнул и, так ничего и не сказав, смело открыл дверь и вошёл в камеру. Марк достал из кармана письмо.

– Я получил это сегодня.

Филбертус подошёл к ближайшему факелу и прочёл: «Ваша светлость, возможно, в ближайшее время вам встретится ходячий мертвец. Я советую вам не убивать его, а более внимательно обследовать и запереть там, где он не сможет причинить вреда себе и другим. Тогда есть вероятность, что со временем он вернётся к жизни и расскажет вам, что с ним произошло. Он будет подчиняться вашим приказам и не причинит вам вреда. Дайте ему шанс. Может, это и чудовище, но не исключено и то, что это просто несчастный, отравленный редким ядом». Подписи не было.

– Странный почерк, – озабочено проговорил маг, – и язык… Мы так не пишем, но он пишет уверенно, словно писал так всегда.

– Может, его неправильно научили? – предположил Марк, прислушиваясь к тому, что происходит в камере. – Теперь подумай вот о чём? Этот мертвец покорно выполнял все мои приказы. Может, он был так же послушен и до того, как упал мёртвым в своём погребе?

– И кто-то приказал ему открыть сейф? Похоже, так оно и было. Значит, это какой-то яд?

– Подождём, что скажет лекарь.

Вскоре тот вышел.

– Я бы сказал, что он мёртв, – сообщил он невозмутимо, – если б он не шевелился и не реагировал на меня. Поскольку он это делает, то, скорее всего, он жив, но сильно отравлен. Я не могу ему помочь, но полагаю, что в моих силах рекомендовать вам того, кто, вероятно, сможет. Обратитесь к доктору Мелилотусу, он знаток ядов.

– Я его знаю! – воскликнул Филбертус и обернулся к Марку. – Он алхимик, и действительно разбирается в ядах.

– Вызови его и поручи ему нашего покойника, – попросил Марк. – А мне, похоже, придётся вернуться в дом Шаплена и снова там осмотреться. Как, кстати, звали того купца, о котором ты говорил?

– Пессон, – ответил маг. – Он жил на улице Старой голубятни, рядом с трактиром «Синяя утка».

– Я и туда заверну, – кивнул Марк и направился прочь из подвала.

Марк снова шёл по запруженной народом Королевской улице, не слишком заботясь о том, чтоб ни с кем не столкнуться. Мало кто в Сен-Марко решился бы толкнуть богато одетого придворного с большим мечом на перевязи. Потому он мог снова предаться своим размышлениям. Итак, допустим, старого ювелира отравили и заставили открыть сейф. Но ведь это произошло ночью. Как преступник дал ему яд? Как вообще проник в закрытый дом и добрался до старика, который по заверениям домочадцев рано ушёл спать?

Когда Эмиль Шаплен открыл ему дверь, Марк задержался на пороге и присел, чтоб осмотреть замок. Нет, никаких признаков взлома он не увидел и, поднявшись, прошёл мимо озадаченного его поведением ювелира в холл.

– У меня возникли вопросы о вечере, предшествующем смерти вашего отца, – произнёс барон, проходя дальше, к дверям в погреб. – Что вы ели в тот день на ужин?

– Моя жена приготовила рёбрышки в винном соусе, – ответил тот, а невестка Луиза, жена Анатоля – рагу с баклажанами.

– Кто принёс сюда еду?

– Жёны и принесли. Отец не хотел держать в доме прислугу, в комнатах убирают ученики, они же помогают по дому. Стирают и готовят наши жёны.

– Значит, никто ничего не мог подсыпать в вашу еду?

– Конечно, нет! – оскорблёно ответил Эмиль.

– А что это за дверь? – остановившись возле погреба, Марк указал на дверной проём дальше и, не дожидаясь ответа, прошёл туда.

Это была кухня, большая, заполненная слегка запылённой утварью, разве что тарелки и кубки в большом буфете выглядели идеально чистыми. Сразу чувствовалось, что кухонный очаг давно не топили, в помещении было прохладно и немного сыро, потому что его окна выходили на узкую заднюю улицу, и в них никогда не попадал солнечный свет. Марк остановился, глядя на крепкую дверь с изогнутой кованой ручкой, а потом услышал сбоку злое ворчание.

– Тихо, Топаз! – прикрикнул Эмиль, входя следом.

Из угла за плитой появился старый волкодав с серой, как у волка, шерстью и подозрительно взглянув на незнакомца, виляя хвостом, пошёл к хозяину.

– Он тут спит? – спросил Марк и, заглянув за плиту, увидел подстилку, на которой лежала изгрызенная палка и пара старых костей. – Значит, через эту дверь тоже никто не смог бы пройти? Ведь эта дверь куда ближе к погребу, чем входная.

– На ночь мы закрываем её на ключ, – сообщил Эмиль. – К тому же здесь живёт Топаз, он не пропустит чужака.

– А что вы пили тем вечером? – обернулся к нему Марк.

– Сладкое грушевое вино. Отец любит… вернее, любил сладкие вина, хотя и пил совсем чуть-чуть, и мы привыкли к ним. Заказываем их у одного поставщика уже много лет.

– Вы пьёте его только вечером?

– Наша работа требует точности и внимания, потому мы можем выпить вина, только закончив её.

– Когда последний раз привозили вино от поставщика?

– Прошлым светлым днём.

– Где это вино? – Марк осмотрелся.

Ювелир подошёл буфету и достал из него кувшин и, налив вино в кубок, подал его Марку. Тот понюхал его, а потом подошёл к стоявшим на полу мискам и, выплеснув воду из ближайшей в стоявшее рядом ведро, перелил в неё содержимое кубка. Поставив её на пол, он подтолкнул миску собаке. Волкодав заинтересованно посмотрел на неё и, помахивая хвостом, подошёл. Он понюхал сладкое вино и начал его лакать, а Марк потрепал его по массивному загривку.

– Кто привёз вам вино? – спросил он, поднявшись.

– Не знаю, с возчиком говорил Рожер. Я позову его.

Эмиль удалился, а Марк с интересом смотрел, как Топаз вылизал миску, а потом несколько заискивающе взглянул на него.

– Сторож из тебя… – проворчал барон, а в кухню в это время вошёл младший сын Шаплена.

– Это я говорил с возчиком, – сообщил он. – Я его раньше не видел. Молодой, высокий, крепкий. Он сам отнёс бочку в погреб и установил её, а потом забрал пустую.

– Ты оставлял его здесь одного?

– Постойте, – парень задумался. – Да, но буквально на минуту. Он сказал, что запас вина на складе небольшой, и если нам нужно, то одну бочку для нас придержат. Я пошёл к отцу, спросить, нужно ли нам ещё вино.

– И что он тут делал, пока ты ходил?

– Он сидел возле Топаза. Старина последнее время стал падок на ласку, а этот парень сказал, что с детства любит собак.

– Отлично, – проворчал Марк. – Осмотрел погреб, подружился со сторожевым псом… А это что? – он указал на висящий на гвозде большой ключ. – Это ключ от этой двери?

– Ну, да, – кивнул явно озадаченный Рожер.

Марк подошёл и, сняв со стены ключ, внимательно осмотрел его. Он был старым и неровным и в нескольких царапинках-бороздках были заметны желтоватые следы какого-то вещества.

– Воск, – определил Марк. – Заднюю дверь надёжнее было бы запирать на засов, а не на ключ, – заметил он. – Тогда открыть её с улицы было бы сложнее.

– Ну, – Рожер заметно смутился, и Марк понял, что его-то это как раз устраивало, потому что позволяло тайком от отца ночью уходить из дома.

– Всё ясно, – кивнул Марк. – Ты оставил этого возчика в одиночестве, он подружился с собакой, снял слепок ключа и осмотрел погреб. Как он выглядел и кто ваш поставщик?

– Вино нам привозят от купца Шнайдера, его лавка на Хмельной улице за часовней святого Христофора. А тот возчик… Ну, крепкий, высокий, с большими руками. Волосы светлые, конопатый, глаза синие, чем-то похож на алкорца, но кожа неровная, вся в рытвинах. Ах да, у него левое ухо было кривое, словно мочка надорвана.

Марк слушал его, глядя на собаку. Старый волкодав во время их короткого разговора сидел, с полузакрытыми глазами и то и дело опускал морду, а потом поплёлся к своей постилке и, рухнув на неё, захрапел, как старый вояка. Марк подошёл к нему и присев, несколько раз пихнул в бок, пытаясь разбудить. Пёс никак не отреагировал на это.

– Позови старшего брата, – приказал барон встревоженному Рожеру.

Вскоре пришёл Эмиль, и Марк объяснил ему, как вор проник в дом, и посоветовал избавится от вина, в которое добавлено сонное зелье. Эмиль слушал его с крайним изумлением, вскоре перешедшим в тревогу. Он и понятия не имел, что в этот дом, который, казалось, надёжно защищён замками и запорами, так легко проникнуть.

– Но как он узнал о тайнике в погребе? – в волнении воскликнул он. – Ведь о нём знали только мы!

– Я постараюсь это выяснить, – пообещал Марк. – А пока обдумайте то, что я сказал, и примите меры, чтоб впредь ваш дом не напоминал проходной двор. И найдите Топазу более молодого и злого приятеля. А пока покажите мне ещё раз сейф внизу.

Спустившись в подвал вместе с братьями, он наблюдал, как Эмиль сунул руку за бочку и повернул там скрытый рычаг, две бочки разъехались в стороны, каменный квадрат за ними отодвинулся, открывая узорчатую дверцу. Подойдя туда с лампой, он ещё раз внимательно осмотрел переднюю панель и, наконец, увидел затерявшееся среди изогнутых линий узора маленькое отверстие.

– Дайте мне иглу или шило! – велел он и Рожер тут же умчался наверх и вскоре вернулся с длинной иглой, которую Марк осторожно вставил в отверстие, пошевелил там и вскоре нащупал какой-то рычажок. Он повернул иглу и раздался тихий щелчок. Дверца сейфа открылась.

– Что это? – изумлённо воскликнул стоявший у него за спиной Эмиль.

– Ваш тайник взломан. Это сделал кто-то очень хорошо знающий его устройство.

– Этого не может быть! Мастер, изготовивший его, никогда не выдавал своих секретов!

– Секреты можно украсть, – барон прижал дверцу и ещё раз повернул иглу. Замок снова щёлкнул и закрылся. – Я всё понимаю, – пробормотал он, – но если вор смог взломать сейф, то зачем ему было травить старика?

Он вышел из дома Шапленов, чувствуя неожиданное раздражение, хотя, казалось бы, должен был радоваться тому, что узнал, как преступник проник в дом. Причиной тому было то, что какой-то ловкий негодяй обвёл вокруг пальца уважаемых мастеров, а это всегда вызывало у него злость на преступника. К тому же, он не понимал, почему грабитель оставил дверцу открытой, сразу привлекая внимание к краже, если мог закрыть её и вернуть бочки на место.

Спустившись по ступеням, он сразу заметил своих оруженосцев, которые стояли неподалёку и о чём-то ожесточённо спорили, не замечая ничего вокруг. Направившись к ним, он услышал возглас Шарля:

– Мы всё равно должны ему сказать!

– И получить взбучку? – прошипел в ответ Эдам, но, заметив хозяина, тут же безмятежно улыбнулся. – Ваша светлость…

– Где вы шлялись? – проворчал Марк, с подозрением глядя на них.

– Мы не шлялись, – тут же возразил Эдам. – Вы же сами сказали, что б мы не путались у вас под ногами.

– Но это не значит, что вы можете исчезнуть на целый день!

– Мы не исчезали, – терпеливо объяснил оруженосец. – Мы отлучились по делам, а потом сразу же явились в Серую башню. Гаспар рассказал нам об этом деле с ходячим покойником, и что вы ушли сюда. Мы тут же примчались на случай, если у вас будут для нас распоряжения.

– Что вы должны мне сказать? – барон перевёл взгляд на Шарля.

– Это может относиться к текущему расследованию, ваша светлость, – несмотря на тычок локтем под рёбра сообщил тот. – Мы вчера вернулись домой довольно поздно. Вы с супругой были в гостях у маркиза Делвин-Элидира, и мы подумали, что не понадобимся вам, ну и…

– Мы не пили! – поспешно сообщил Эдам.

– Конечно, – скептически заметил Марк. – Вы же не такие.

– Ну, в общем, мы возвращались из трактира, – Шарль ловко уклонился от ещё одного тычка и махнул рукой туда, где от торговой площади отходила вглубь кварталов узенькая улочка. – Было уже довольно поздно, потому что небо светлело, и мы увидели, что впереди нас идёт женщина. Судя по походке, она была довольно молодая, и мы решили с ней познакомиться. Ну, как, попытались догнать, заговорить, в смысле: «Куда торопишься, красавица…»

Эдам измученно закатил глаза, а Марк хмуро взглянул на него.

– Ну, и?..

– Ничего, – ответил тот. – Она прибавила шагу и взбежала по ступеням к той самой двери, из которой вы только что вышли. Она постучала и ей тут же открыли. Она шмыгнула внутрь, а мы пошли домой спать.

– Подожди! – насторожился Марк. – Прошлой ночью какая-то дама стучала в эту дверь и ей тут же открыли, словно ждали?

– Именно, что ждали! Она не колотила в неё кулаком, а тихонько так постучала. И ей открыли.

– Как она выглядела?

– Мы не видели, – покачал головой Шарль. – Она была в тёмном плаще с накинутым на голову капюшоном.

– Довольно высокая, думаю, молодая, походка лёгкая и быстрая, – уточнил Эдам.

– Мог это быть переодетый мужчина?

– Нет, это была женщина. Или актёр, который играет женщин, потому что она шла именно как женщина, меня тут не проведёшь. К тому же она была высока для женщины, но мужчина бы из неё получился не такой уж высокий.

– Вы заметили, все окна в доме были тёмные?

– Нет, два окна вон там, – Эдам указал на угол дома, – были слабо освещены.

– Значит, старик ждал гостью, – сделал вывод Марк. – И вино он пил умеренно, а, значит, снотворное на него если и подействовало, то не так сильно, чтоб он не смог спуститься вниз и зажечь свечу в ожидании её визита. Теперь вот что, – он снова взглянул на оруженосцев. – Эдам, иди к купцу Шнайдеру на Хмельную улицу, его лавка за часовней святого Христофора. Разузнай всё о возчике, привозившем вино Шаплену. Если он всё ещё там, что вряд ли, то проследи за ним, потом привлеки городскую стражу, арестуй и приведи в Серую башню. Ярлык у тебя при себе? Шарль, отправляйся в магистрат и скажи, что я хочу расспросить сыщика, который лучше всех осведомлён о преступниках, промышляющих взломом сейфов. Пусть отправят его ко мне в Серую башню.

– А вы опять без охраны… – начал было Шарль, но услышав злобное рычание в ответ, поспешно поклонился: – Уже идём!

Оруженосцы разошлись в разные стороны, а Марк снова направился к дверям Шаплена. Эмиль встретил его измученным взглядом, который барон проигнорировал и сразу же направился в мастерскую старого ювелира. Осмотревшись там, он спросил у его сына:

– Бывало ли такое, что ваш отец принимал кого-либо тайно? Мне стало известно, что прошлой ночью сюда приходила дама, которую он явно ждал.

– Дама? – Эмиль не удивился. – Такое случалось. Иногда к нему приходили попавшие в затруднительные обстоятельства аристократы, чтоб продать или заложить драгоценности, иногда заказывали фальшивые копии подлинных украшений. Как вы понимаете, в таких случаях клиенты предпочитают полную секретность.

– А на его столе всегда такой беспорядок? – Марк указал на сваленные кучей бумаги и амбарные книги.

– Отец все сделки предпочитал заключать от своего имени и всё держать под контролем, но бумажную работу не любил. Мне приходилось иногда наводить здесь порядок, чтоб убрать в папки старые бумаги и сложить всё так, чтоб он мог найти нужные сведения, не роясь в этой куче. Хотя, знаете, – Эмиль озадаченно посмотрел на стол, – всё-таки обычно у него всё было не так перемешано.

– Может, кто-то что-то искал? Например, письмо с просьбой о тайной встрече?

– Но вы же сказали, что это был возчик! – воскликнул окончательно сбитый с толку Эмиль.

– Возчику было незачем травить вашего отца, – заметил Марк и осмотрелся вокруг. Теперь, взглянув на чисто подметённый плиточный пол, он увидел возле стоявшего в стороне шандала с оплавленными остатками свечи какие-то чёрные лепестки. – Похоже, вот это письмо. Его нашли и уничтожили.

– Когда вы отдадите нам тело для погребения? – неожиданно жалобным голосом спросил Эмиль.

– Я сообщу вам, когда это будет возможно. И… чуть не забыл самое главное! Изумруд! Сколько он стоит?

– Отец отдал за него триста тысяч золотых марок, тех, с профилем короля Армана. Купец Пессон ездил за ним в Гарц.

– Пессон? Тот, что недавно умер?

– А он умер? Не знаю, я не слышал. Тот, о котором я говорю, живёт на улице Старой голубятни.

– Кто ещё знал об этой сделке?

– Никто, кроме меня и самого Пессона. Даже королевскому казначею мы сообщили лишь после того, как получили изумруд.

Покинув, наконец, дом ювелира, Марк отправился на улицу Старой голубятни, где без труда отыскал высокий дом, который нависал над головами прохожих резным балконом, забранным частой решёткой. Ему пришлось долго стучать, затем, наконец, в тёмной двери отворилось маленькое окошечко и на него взглянули испуганные заплаканные глаза пожилой женщины. Барон представился, и она нехотя открыла ему дверь.

Дом купца Пессона был просторным и богатым, но в отличие от домов знати, обставлен грубоватой надёжной мебелью. Украшений здесь было немного, только несколько дорогих гобеленов со сценами охоты и буфет с выставленной напоказ посудой из голубого алкорского фарфора.

Открывшая ему женщина оказалась вдовой Пессона, она неловко осмотрелась вокруг и посетовала на то, что прислуга разбежалась, а она плохо чувствует себя, потому не может предложить гостю угощение.

– Мне ничего не нужно, я по делу, – заверил её Марк и присел в массивное кресло возле стола, застеленного полотняной скатертью с вышитыми по краю золотыми павлинами. – Прежде всего, я хочу выразить вам своё соболезнование по поводу смерти вашего супруга, – произнёс он.

Женщина, которая присела в такое же кресло напротив, всхлипнула и покачала головой.

– Такая ужасная смерть, ваша светлость! Ещё вечером он был так весел, поужинал и велел мне идти спать, после чего отпустил прислугу. А утром его нашли мёртвым в кабинете. А после он… – её плечи задрожали, и она прижала кулак к губам. – Мне даже не дали его похоронить. Чиновник магистрата сказал, что поскольку он стал жертвой проклятия, его тело лучше сжечь в печи, а на кладбище просто установить поминальную плиту.

– Значит, его тело сожгли, – вздохнул Марк. – А скажите, госпожа Пессон, почему он отпустил тем вечером прислугу?

– Он кого-то ждал. Он сказал, что собирается заключить удачную сделку, которая принесёт ему хорошие барыши, но всё нужно держать в секрете, чтоб не прознали конкуренты.

– Этот гость пришёл? Вы его видели?

– Нет, я не знаю. Я никогда не проявляла ненужного любопытства, это рассердило бы мужа. Потому я пошла наверх и легла спать.

– Значит, вы ничего не знали о его делах? Меня интересует сделка с покупкой изумруда для королевского ювелира Шаплена.

– Ах, вы об этом… – она вздохнула. – Он рассказывал мне, что к нему обратился маркиз де Вард с поручением купить для него этот изумруд за двести пятьдесят тысяч марок, а муж рассказал об этом Шаплену. Тот дал ему триста тысяч, и муж купил изумруд для него. Но и деньги господину маркизу сразу не отдал, чтоб купить на них товар, сбыть его и из полученной суммы вернуть долг. Я уже написала господину маркизу письмо, где сообщила о том, что изумруд продан другому лицу, и я готова вернуть ему его деньги. Ответа пока нет, наверно он рассердился. Вы не думаете, что он может потребовать с меня компенсацию за то, что его обманул мой муж?

Она тревожно взглянула на него.

– Я не знаю, госпожа Пессон. Боюсь, что подобные вещи находятся вне моей компетенции.

– Ничего, я выплачу, сколько он скажет. Мне самой не так много нужно, на жизнь в любом случае хватит.

С улицы Старой голубятни Марк отправился к маркизу де Варду. По дороге он думал о том, что происшествие с купцом Пессоном очень похоже на то, что случилось со старым ювелиром. Он тоже с кем-то тайно встречался в своём доме в тот роковой вечер, и, если в доме Шаплена все возможные свидетели спали по странному стечению обстоятельств, то здесь сам купец устранил их, чтоб обеспечить секретность встречи, и тем самым сыграл на руку убийце. Была ли это та таинственная дама, которую видели оруженосцы? В любом случае, убийца, скорее всего, охотился за изумрудом, и надеялся получить его от Пессона, но тот уже передал его покупателю и, возможно, назвал преступнику его имя. Получается, что похитивший изумруд из дома фальшивый возчик и тот, кто отравил купца и ювелира, не связаны между собой. Вино было привезено в дом Шапленов светлым днём, и уже первой тёмной ночью грабитель мог выкрасть изумруд из тайника, закрыть сейф и убрать все следы своего пребывания в доме. А следующей тёмной ночью появился убийца, отравил старика, заставил его открыть сейф и, не найдя там изумруда, ушёл. Значит, он всё ещё в поиске, а изумруд у вора или у того, кто заказал ему эту кражу, ведь понятно, что обычный грабитель не оставил бы в сейфе диадему и опалы, да и продать камни из диадемы или опалы по отдельности было бы проще, чем такой большой изумруд.

Кто же ещё мог знать об этом необычном камне? Как о нём узнали таинственный убийца и заказчик кражи? Впрочем, о нём знал и маркиз де Вард, заказавший его покупку купцу Пессону.

Марк был о де Варде не слишком высокого мнения. Он помнил этого напыщенного красавца, всегда следовавшего за герцогом, а потом королём Ричардом. Ничего особенного он собой не представлял, ни умом, ни особыми амбициями не отличался, просто был очень горд своим положением при высокой особе и смотрел сверху вниз на всех остальных. Их пути при дворе почти не пересекались, да и не замечал, скорее всего, этот лощёный аристократ бедного мальчишку, служившего у короля на посылках. Маркиз де Вард так же участвовал в единственном военном походе короля Ричарда на восток, но являл собой лишь украшение его свиты, поскольку хорошо смотрелся на коне в латах, а проявить свою доблесть на поле боя ему не случилось.

Явившись в дом на Королевской площади, который блистал красотой и роскошью в ряду таких же богатых домов, он был препровождён лакеем в гостиную на первом этаже, а после в кабинет к маркизу. Тот мало изменился за прошедший год, и едва кивнув барону в качестве приветствия, нехотя указал ему на кресло возле стола. Похоже, принимая его, он лишь выполнял указ своего почившего друга о тайной полиции, обязывавший всех подданных оказывать ей всемерное содействие, а так же принимал во внимание то, что явившийся к нему «всего лишь барон», тем не менее, является близким другом короля, о чём знали все при дворе.

Однако, проявив минимально допустимое почтение к гостю, он не дал себе труда скрыть несколько пренебрежительное отношение, и всё время разговора кривил губы и отвечал с раздражением, которым старался дать понять, что у него не так много свободного времени, чтоб тратить его на такие пустяки.

– Пессон? Да, мерзкий проныра! – проворчал он мрачно. – Он обманул меня! Он взял деньги и заверил меня в успехе предприятия, а сам продал мой изумруд другому лицу! Если б он не умер, я бы засудил его так, что ему пришлось бы подметать улицы, а не жировать в своих покоях! Теперь, что? Я получу только свои деньги, которыми он успел попользоваться в своё удовольствие! Не стану же я судиться с его вдовой, чтоб обо мне потом говорили гадости на каждом углу! Да и сумма не так чтоб велика. Просто этот негодяй нанёс мне оскорбление, но коль скоро он умер, то будем считать, что его покарали боги.

– Скажите мне, ваше сиятельство, – проговорил Марк, в то время как маркиз нетерпеливо постукивал пальцами по столу. – Откуда вы узнали об этом изумруде?

– Откуда? – де Вард раздражённо пожал плечами. – Разве это секрет? Кажется, об этом говорили у графини де Лафайет! Я бываю там иногда. Кто говорил, уже не помню. Там же любят обсуждать всякие слухи и сплетни, особенно если это касается предметов роскоши. Каждый считает своим долгом приобщиться к этому сообществу, где даже пустые знания о предметах престижа считают тем самым престижем.

– Я благодарю вас за уделённое мне время, – Марк поднялся. – Позвольте откланяться.