Текст книги "Смерть под кактусом."

Автор книги: Лариса Ильина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Светка, погоди! Светка, я больше не могу! – жалобно завывала подруга, но я не слушала.

Намертво вцепившись Тайке в руку, я тащила ее по петляющей меж сосновых корней тропке прочь от «Посейдона». Скорость, однако, была невелика – за столько часов Тайка отсидела ноги и теперь выписывала зигзаги, словно новорожденный жеребенок.

– Стой, бога ради! Объясни, что случилось?

Я оглянулась назад и прислушалась. Чуть в стороне от тропы виднелась деревянная беседка. Не мешкая, я направилась к ней.

– Светка, – ожила Мегрэнь, чуть только коснулась зеленой крашеной лавки, – смотри... смотри... Тысяча сто пятьдесят долларов... Светка, всего лишь за... за...

– За целый день, – зло оборвала я. – Заткнись! Ужинать уже пора... Правда рехнулась? Или придуриваешься?

Мегрэнь виновато заморгала:

– Ужин? Светик, я...

– Черт с ним, с ужином! Ты там вокруг себя хоть что-нибудь видела, Шерлок Холмс фигов?

– Там? Вокруг себя? Это когда играла, что ли?

Я придвинулась к Тайке вплотную и, стискивая ледяные от волнения кулаки, прошептала:

– Слева от тебя сидела рыжая девица...

– Рядом со мной?

– Через стул... – Тут я совсем разволновалась. – У нее в ушах... серьги Татьяны Антоновны!

Мегрэнь отпрянула, виноватое выражение лица разом пропало.

– Сама-то поняла, что сказала? Откуда? Не может быть. Наверняка ты перепутала. Да ты и не помнишь, как они выглядели, сама говорила.

– Я говорила только, что не знала об алмазах.

– Ну, не знаю... – развела руками Тайка. Она не верила, и правильно делала. Я сама себе не верила. – Давай вернемся? Я гляну...

– Девица исчезла, как только я поднялась. А пока я тебя вытаскивала, можно было успеть «Лебединое озеро» сплясать!

– Станцевать...

– Танцевать будем, когда нас здесь увидят те, кто эти серьги из ушей вырывал...

Мегрэнь запыхтела, всем видом показывая, что я, на ее взгляд, малость перегибаю палку.

– В любом случае сделать сейчас мы ничего не можем... Надо хотя бы удостовериться, что серьги те самые, а не рублевая подделка с толкучки.

– Мегрэнь, в этом заповеднике шанс столкнуться с той девицей еще раз ничтожно мал.

Тайка усмехнулась:

– Значит, будем охотиться там, где мадемуазель уже засветилась.

– В «Посейдоне»?

– Конечно. Завтра после экскурсии и пойдем... Только вот что мы будем делать, если с ней встретимся? Ты подумала?

– Подумала.

– И что?

– Не знаю, – честно созналась я.

– Тогда пошли на ужин.

– Мне кусок в горло не полезет.

– Ладно, съем твою порцию...

«У, прорва!» – подумала я и встала.

Ужин, несмотря на все сомнения, прошел на «ура». Я хоть и нервничала, беспрерывно оглядываясь на остальных отдыхающих, а слопала все без остатка.

– Здесь ее нет? – поинтересовалась Мегрэнь.

Я покачала головой:

– Нет. Зато я вижу толстяка, которому сегодня на бильярде продулась, и Леопольда... Ха-ха, у Леопольда под глазом фингал... Неужто Вадим Евгеньевич вчера на дискотеке расстарался?

Не успела я закончить фразу, как из-за угла вынырнул Вадим Евгеньевич собственной персоной. Правда, при ярком свете я его сразу не узнала, но, как только он заговорил, все встало на свои места.

– Добрый вечер, Светлана! Здравствуйте... – Он раскланялся с Мегрэнью и обворожительно улыбнулся: – Разрешите?

Никто еще ничего не разрешил, а Вадим Евгеньевич уже взял у ближайшего столика стул и уселся рядом..

Мегрэнь оглядела его с интересом:

– И откудова это к нам такого красивого дяденьку замело?

Я едва удержалась от смеха, а Вадим смутился:

– Э-э... увидел Светлану... не мог не подойти... —

Наконец он оправился. – Простите, я вам не представился... Вадим!

Мегрэнь снисходительно кивнула и протянула руку, но так, что Вадиму ничего не оставалось, как ее поцеловать. Я сидела молча, с удовольствием наблюдая за развлекающейся подружкой. Когда Тайке надоело изводить незадачливого кавалера, я вмешалась.

– Вадим, неужели это вы поставили синяк вон тому мужчине? – я кивнула в сторону Леопольда, уписывающего в данный момент цыпленка табака. – Вы что, вчера действительно подрались?

– Что вы, Света! – с чувством воскликнул Вадим. – Я на такое просто не способен!

Окончательно придя в себя, он ожил и, элегантно потряхивая ухоженной шевелюрой, принялся болтать о пустяках, поминутно отпуская комплименты то мне, то подруге. Мегрэнь вежливо скалилась, я тоже улыбалась, но думала о своем, пропуская словесный поток сквозь рассеянное сито.

Прошло минут двадцать. Вадим Евгеньевич не утихал, мы внимали, но, по счастью, он оказался оратором, поэтому ответов на свои речи не требовал. Я успешно расправлялась с десертом, когда периферийное зрение просигнализировало о передвижении в интересующем квадрате. Я скосилась вправо. К столику Леопольда плавно приближался Жорж. Это существо мужского пола каждым своим появлением почему-то вгоняло меня в трепет. Я следила за его странной накатывающей походкой, особой манерой двигать головой, и мне в который уже раз пришло в голову, что выиграть у этого человека на бильярде я просто не могла. А если так, то отчего ему пришла фантазия подарить мне четыреста долларов? Проходя мимо, Жорж легонько хлопнул Леопольда по плечу. Пока тот разворачивался, Жорж обошел его со спины и сел напротив. Не обнаружив ничего интересного, Леопольд вернулся в исходное положение, увидел перед собой физиономию Жоржа и от неожиданности так дернул руками, что сшиб на пол бокал. Лица Жоржа я не могла видеть: он сидел ко мне спиной, а вот Леопольда видела очень хорошо. Так вот, он стал бледным и несчастным, и фингал его помрачнел окончательно. Леопольд машинально поднял руку, трогая свое нетрадиционное украшение, и я вдруг подумала, что догадываюсь, кто его ему поставил. К столику торопливо подскочила официантка и, присев на корточки, принялась сметать осколки бокала в совок. Леопольд что-то сказал ей, она согласно закивала. Жорж, наблюдавший за процессом уборки сверху, вдруг протянул руку и коснулся белоснежной крахмальной наколки на волосах девушки. Официантка вздрогнула и подняла голову. Глянув на Жоржа, она заулыбалась, кокетливо щуря густо намазанные глазки. Я в досаде плюнула. Смотреть тошно...

– Правда, Света? – услышала я голос Вадима и почувствовала, как Тайка тычет в меня локтем. – Как вы думаете?

Я энергично закивала и для убедительности заулыбалась. Однако Тайкины глаза распахнулись до пугающих размеров, и я торопливо нахмурилась, кашлянула в кулак, а потом сомневающимся тоном протянула:

– Хотя нет... Пожалуй, нет...

На лице нашего гостя появилось разочарование, но меня оно не тронуло. Пусть Мегрэнь сама разбирается. Я повела плечами и снова уставилась в зал.

К этому моменту на столе перед Жоржем уже появилась стопка и закуски. Но трогать их он не спешил. Его спина, облаченная в черный кожаный пиджак, застыла, словно изваяние, поэтому о содержании разговора можно было судить только по поведению Леопольда. А Леопольду разговор явно не нравился. Вилка в его руках нервно подрагивала, взгляд затравленно метался, и цвет лица менялся гораздо чаще, чем принято в теплой дружеской беседе. Наконец Леопольд принялся торопливо кивать, безоговорочно соглашаясь с собеседником. Любопытство раздирало меня до той самой минуты, пока я не осознала, что все это время толстяк непозволительно часто бросает взгляды на наш столик. Тогда в груди затрепыхалось нечто, смутно напоминающее тревогу. Тут Леопольд перестал судорожно трясти головой, плечи Жоржа дрогнули, и уже в следующее мгновение он оказался на ногах. Я не успела моргнуть, а проклятый варан уже смотрел на меня своим пустым немигающим взглядом. Чувствуя, как горячая волна заливает лицо, я поспешно отвернулась.

– Чертова ящерица... – жалобно буркнула я себе под нос.

– Так договорились? – говорливый павлин на соседнем стуле все еще чего-то добивался.

Я покосилась на подругу. Ее губы тронула едва заметная улыбка, она кивнула.

– Да, – отозвалась я, – договорились...

Лифт безнадежно застрял где-то наверху. Несколько минут мы с интересом прислушивались к монотонному чмоканью лифтовой двери. Мегрэнь вздохнула:

– Это безнадежно, пошли пешком. В конце концов, это даже смешно...

– Что именно?

– Здесь всего четыре этажа. Мы вполне можем подняться по лестнице.

– Так ты же сама ныла: «Я устала, я чуть жива...» – вспылила я. – Лично я свежа, как мимоза, и вообще, если бы не ты, пошла бы сейчас на дискотеку...

– Да? А кто это бежал, часто оглядываясь, от ресторана до корпуса?

– Я не бежала, а просто быстро шла.

Ага, конечно...

Я пренебрежительно хмыкнула и направилась к лестнице. Мне и в самом деле хотелось побыстрее оказаться за запертой дверью.

Однако на нашем этаже нас ожидал сюрприз в виде плейбоя Федора. С видом классического тунеядца он стоял, привалившись спиной к стенке, насвистывая и подбрасывая на ладони зажигалку.

– Добрый вечер, девочки! – мурлыкнул он.

Тайка засияла, а я нахмурилась. Мы проследовали к

своей двери, Федя двинулся следом:

– А я к вам...

– Да ну? – притворно удивилась я и посмотрела подозрительно: – А зачем?

Федя чуть не порвался надвое, так широко улыбнулся:

– Ну... поздороваться хотел...

– Что ж, вы уже поздоровались, – проинформировала я. Тайка за моей спиной взволновалась, забулькала, но пока помалкивала.

– А на дискотеку вы сегодня пойдете? – спохватился Федя, тоже приходя в волнение. – Или в «Посейдон»?

При слове «Посейдон» волнение перекинулось и на меня. Подталкивая Мегрэнь к двери номера, я категорически отрезала:

– Нет, нет... Сегодня мы уже никуда не пойдем. Мы хотим отдохнуть. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи! А... – начал Федя, но я захлопнула дверь прямо у него перед носом.

Я прошла в гостиную. Хмуря брови, Тайка сидела в кресле и барабанила пальцами по подлокотнику.

– Светка, на кого он похож?

– Федя? На плейбоя.

– А чего ему надо, как ты думаешь?

Я устроилась рядом и ободряюще похлопала Тайку по руке.

– Иногда для того, чтобы не получать по морде, просто не нужно ее подставлять. Сейчас, дорогая, никому веры нет. Может, здесь все до единого милые и честные люди. А может – маньяки и уголовники, убившие старуху, набившие мне шишку в полголовы и перевернувшие твою квартиру... – Глаза у подружки стали печальными, словно больными. Я сочувствующе спросила: – Понравился, да?

Мегрэнь кивнула.

– А как же Игорь?

– Какой Игорь? Ах, да! – Тайка безразлично махнула рукой и вдруг затосковала: – Эх, Светка, зачем мы сюда приехали?

Я выразительно покосилась в ее сторону, но Тайка этого даже не заметила, продолжая вздыхать.

– Где бы нам лопату достать? – не дала я ей расслабиться окончательно.

Мегрэнь перестала стонать и выставилась на меня в изумлении.

– Лопату? Для чего?

– Вдруг завтра копать придется?

Тайка возвела глаза к потолку и затрясла кудрями:

– Ты, подруга, часом, не перегрелась? Как ты себе это представляешь? Мы завтра с лопатой грузимся в микроавтобус, выходим в Октябрьском, отсчитываем пятьдесят шагов на север, сорок на юг и копаем ямку? – Я пожала плечами, втихомолку радуясь, что сумела так быстро вывести Мегрэнь из любовной депрессии. – Завтра только разведка, пробный, так сказать, шар. На месте разберемся, есть ли во всем этом хоть капля правды... Ясно?

– Ясно, – отозвалась я. – Кстати, просвети напоследок, о чем мы за ужином договорились с Вадимом Евгеньевичем?

Тайка сморщила нос, с большим трудом сдерживая рвущееся наружу веселье:

– Это не мы договорились, а ты. Завтра в семь часов утра вы встречаетесь возле тренажерного зала... – Я вытаращила глаза, насколько смогла. – Последнее время Вадим Евгеньевич увлекся бодибилдингом, и я пообещала, что ты покажешь ему парочку стоящих упражнений...

К счастью, свинская Тайкина выходка последствий не имела. Не знаю, ждал ли меня в семь часов Вадим возле спорткомплекса, за завтраком в ресторане мы его не встретили.

– Чем займемся до двенадцати? – спросила Тайка.

– Воздухом подышим.

Я вышла из дверей ресторана и почти нос к носу столкнулась с администраторшей, которая принимала наш заказ на экскурсию. Сегодня к отвороту ее белой кофточки была прицеплена пластиковая карточка: «Белла Игнатьевна Синеокова». Мазнув по карточке взглядом, я бодро гаркнула:

– Здравствуйте, Белла Игнатьевна!

Всегда приятно поговорить с человеком, содравшим с тебя столько денег.

– Доброе утро! – отозвалась администраторша. – Я как раз вас ищу...

Заявление насторожило. Шедшая следом Мегрэнь с размаху тюкнулась мне в спину и затаилась, ожидая, чем огорчит нас Белла Игнатьевна Синеокова.

– На сегодняшнюю экскурсию была подана еще одна заявка. Я сделала перерасчет, и вот ваши деньги...

Тайка вынырнула на передний план:

– А что, если кто-нибудь еще поедет, поездка снова подешевеет?

– Конечно, – ответила Белла, – чем больше народу, тем дешевле...

Администраторша удалилась, а Мегрэнь принялась теребить меня за руку:

– Светка, может, сагитируем отдыхающих? Просветим народ, погрязший в алчном...

– Заткнись! Знаю, на что ты намекаешь, еще неизвестно, что за хорек к нам примазался, а лишние люди нам вовсе без надобности.

Кто к нам примазался, мы узнали через два часа с небольшим, когда, приобретя соответствующий экскурсионный вид, спустились вниз и бодро сунулись в стоявший возле ступенек корпуса микроавтобус «Фольксваген».

Я застонала и едва не выпала обратно на асфальт. Тайка энергично подтолкнула меня в спину. Зацепившись за порожек, я влетела в салон, с размаху впечатавшись в ближайшее кресло. Совершенно трезвый Леопольд, таинственно мерцая подбитым глазом, галантно поднялся навстречу, поймал меня под руку, улыбнулся и помог сесть. Я с усилием растянула губы:

– Благодарю...

– Вот решил на экскурсию съездить, – сообщил

Леопольд, обращаясь почему-то к Тайке. – Дай, думаю, съезжу! Часто здесь отдыхаю, а никогда не ездил. Странно,да?

– Да, – ответила подружка, резво пробираясь в конец салона.

Я шмыгнула за ней. Леопольд был последним человеком, которого я ожидала здесь увидеть. Тайка, бьюсь об заклад, рассчитывала встретить Федю.

Пока мы с подружкой приходили в себя, к машине подошел Коля, брат того самого Володи, с которым Тайка перепутала баулы. Коротко кивнув, он полез на водительское сиденье. Мы с Мегрэнью переглянулись.

– Светка, – зашептала она, склонившись к моему уху, – похожи мы с тобой на продукты?

Я только вздохнула и крепче стиснула сумку, в которой лежали несколько фотографий с видами бывшей усадьбы. Коля завел мотор, но с места пока не трогался. Я посмотрела на часы: двенадцать десять.

– Чего ждем? – громко спросила Мегрэнь, и я уловила в ее интонации звенящие нотки беспокойства.

– Экскурсовода, – ответил Коля.

Прошло еще полторы минуты, и я увидела, как к машине торопливо бежит широкоплечий молодой человек в черном джинсовом костюме.

– Экскурсовод... – мрачно сообщил Коля.

Молодой человек забрался в салон, я взглянула ему

в лицо и ойкнула. Глянув на меня, экскурсовод ухмыльнулся, от чего размашистый шрам на левой щеке сложился в затейливую загогулину.

– Ты что, Светик? – созерцая мой побледневший вид, удивилась подружка.

Не сводя глаз с широкой спины экскурсовода, устроившегося на переднем сиденье, я прошептала:

– Это он, я его видела... Ну там, в «Посейдоне»... рядом с той девицей... Мегрэнь, я не хочу ехать в этой машине!

Мегрэнь прониклась сразу и безоговорочно. Но не успели мы шевельнуться, чтобы выбраться на улицу, как дверь снова распахнулась.

– Это автобус на экскурсию, да? Ага! Вот и отлично! А я подумал – в компании веселее! – Мы с Тайкой переглянулись, а в салоне появился жизнерадостный Федя. – Привет, девчонки! И вы здесь?

– Угу. – Я пребывала в полнейшей растерянности, во-первых, потому что Федя полностью загораживал проход, во-вторых, я теперь не могла решить: вылезать или оставаться?

– Добрый день! – В очередной раз хлопнула дверца машины.

Я вытянула шею, поскольку из-за Феди ничего не было видно. Но шея оказалась коротковата, и я сердито рявкнула:

– Сядьте!

Федя послушно упал на свободное сиденье, и я наконец смогла оглядеть весь салон. Так и есть, Вадим Евгеньевич. Гляди-ка, одного бодибилдинга ему мало, ему тоже экскурсию подавай...

– А кто же в лавке остался? – хрюкнула вдруг под боком Тайка, и я фыркнула, хотя, по большому счету, смешно мне не было.

Мужчины дружно оглянулись.

– Поехали! – сказала я. – Следующая остановка – Октябрьский!

В автобусе царила тишина, словно ехали не на экскурсию, а на похороны. Первые несколько минут мы с Тайкой крепко держались за руки, потом напряжение немного спало. Пейзаж за окном действовал успокаивающе: автобус обогнул лесной массив, въехал на мост, и солнечное буйство осенних красок понемногу разбавилось скромными пятнами деревянных домиков. Мегрэнь повеселела, углядев на обочине щедро заляпанный комьями глины дорожный указатель «Октябрьский».

– Подъезжаем! – хриплым голосом сообщил экскурсовод. – Начнем с краеведческого музея... Возражений нет?

Ответом было всеобщее молчание, гид удовлетворенно кивнул.

Широкая грунтовка резко ушла вправо и нырнула в лесополосу. Несколько сот метров мы тряслись по накатанным колдобинам, въехали в горку, и тут экскурсовод бросил:

– Коля, тормозни!

Коля послушно остановил машину, а мы с Тайкой боязливо поджали ноги: действия экскурсовода настораживали. Он распахнул дверцу и неожиданно выдал:

– С этой точки вы можете увидеть наиболее привлекательную панораму старинной дворянской усадьбы Вельяминово, расположенной в одном из самых красивых мест средней полосы. В наши дни в стенах дворянского дома расположен знаменитый краеведческий музей. – Экскурсовод приглашающее махнул рукой и вылез на свежий воздух. – Вы можете выйти из автобуса и полюбоваться прекрасными видами.

Пока мужчины растерянно оглядывались по сторонам, мы с Мегрэнью кивнули друг другу и быстро полезли из автобуса. Экскурсовод любезно помог нам сойти с подножки. Выражение его лица теперь не имело ничего общего с ухмылкой, с которой он вошел в автобус. Мегрэнь на долю секунды задержалась на пороге и, не сводя любопытного взгляда с экскурсовода, галантно поддерживающего ее под локоток, спросила:

– Простите, я не расслышала, как вас зовут...

– Антон... К вашим услугам...

Тайка кивнула и подошла ко мне. Мы встали рядышком, с неподдельным восхищением оглядывая представший перед глазами вид.

Усадьба была как на ладони. Она располагалась в живописной низине, в излучине реки. Говоря о красивейшем месте, Антон не погрешил против истины.

– Вот сейчас бы карту достать... – сквозь зубы помечтала Мегрэнь, цепким взглядом окидывая окрестности. – Запоминай, Светик, запоминай... Может, пригодится...

Налюбовавшись видами, мы вернулись в автобус. В мгновение ока он скатился с горки и, весело подпрыгивая на ухабах, устремился к Октябрьскому. Миновав мост, мы проехали поселок, оказавшийся, к моему удивлению, довольно большим, насквозь. Краеведческий музей, а если говорить точнее – усадьба Вельяминово – располагался в северной части Октябрьского, на окраине.

Мы вышли из машины, с любопытством оглядывая место, на поиски которого потратили столько сил. Внешне хозяйский дом мало изменился. Он обветшал и несколько облупился, но все же выглядел гордо и величаво. Революционная мысль и твердая рука советского архитектора, по счастью, обошла его своей заботой, нарядные колонны и затейливые завитки перил остались на месте.

– Этого дерева на фотографии не было... – нахмурилась Мегрэнь, подозрительно оглядывая вековой дуб, уютно расположившийся под окнами.

– Еще бы, – сказала я, – на фотографии он не толще палки от швабры. Ты вспомни, сколько лет фотографиям!

Оказавшись на свежем воздухе, наши попутчики немного взбодрились. За время поездки у меня сложилось впечатление, что каждый из них был неприятно удивлен присутствием посторонних в автобусе. Леопольд хмурился, поминутно вытягивая губы забавной трубочкой, Вадим Евгеньевич сердито покашливал в кулак, бросая по сторонам короткие косые взгляды, и только Федя выглядел более-менее мирно, но тоже помалкивал. Теперь мужчины дружно пришли в себя и принялись оказывать нам всяческие знаки внимания. Леопольд, тот прямо расположился за моей спиной, едва не наступая на пятки и заботливо осведомляясь о самочувствии. Улучив момент, я шепнула:

– Мегрэнь, я что, так плохо выгляжу?

Она не успела ответить, как возле нас оказался Вадим. Оттерев Леопольда плечом, он с игривой суровостью протянул:

– Светочка, вы разбили мне сердце... Я так ждал...

Я незаметно ущипнула подругу за ногу и улыбнулась:

– Простите, Вадим, я просто проспала...

Вадим закудахтал, словно курица на грядке, горячо убеждая, что и в мыслях не держал обиды. Видя такое положение вещей, Федя тоже активизировался, и теперь перед нами топталось уже трое возбужденных джентльменов, причем было совершенно непонятно, чего же они хотят. Такое ненормальное положение вещей, к счастью, пресек Антон:

– Музей будем осматривать? – Мы с Тайкой с жаром закивали. – Тогда пошли...

Тут его окликнул Коля:

– Я еще нужен?

– Конечно, – удивился Антон. – Но пара часов у тебя есть.

Коля кивнул и через мгновение автобус растворился во взметнувшемся пыльном облаке. Провожая его взглядом, я уточнила:

– А как мы доберемся обратно?

– Он вернется, – пообещал Антон и решительно зашагал вверх по затертым каменным ступенькам. Мы сгруппировались и потянулись следом.

К моему большому удивлению, внутреннее убранство музея по стилю вовсе не отличалось от его внешнего облика. Здесь царили чистота и порядок – как видно, на их поддержание уходило немало средств и времени.

Попросив нас подождать, Антон исчез за неприметной дверцей с табличкой: «Директор музея-усадьбы Вельяминово Петрова П.Г.». Мы только успели разглядеть широкую белую лестницу, ведущую наверх, а дверь открылась снова, и перед нами появилась женщина лет пятидесяти, в строгом костюме. Она поправила очки и приветливо улыбнулась.

– Здравствуйте, мы вас ждали. Меня зовут Полина Григорьевна. Прошу!

На площадке в конце лестницы висело огромное зеркало в великолепной бронзовой раме. Полина Григорьевна остановилась:

– Революция нанесла весьма ощутимый удар по коллекционированию и собирательству в России. Судьба многих коллекционеров была весьма незавидна. Родовое имение коллежского советника Сергея Савельевича Георгиевского в первые годы, а точнее сказать, в первые дни Октябрьской революции пострадало очень значительно. Лишь счастливый случай помог избежать поджогов и полного разграбления бесценной коллекции произведений искусства, собираемой фамилией на протяжении нескольких поколений. Тем не менее коллекция долгие годы была разрознена, часть ее попала за границу, часть бесследно исчезла, и только в последние годы была снова собрана здесь, в нашем музее. Так что подавляющее большинство наших экспонатов являются подлинниками. Как, например, это зеркало, долгие годы украшавшее стену одного из кабинетов райкома...

Мы с Мегрэнью переглянулись.

– А что это был за счастливый случай? – высунулась Тайка.

– В начале прошлого века в права наследования усадьбой вступил внук Сергея Савельевича Антон Савельевич. Он принял революцию, хотя, естественно, семья подверглась национализации имущества. Однако весьма скоро Антон Савельевич был арестован, поскольку буржуазное происхождение и паразитический, с точки зрения новой власти, образ жизни никак не соответствовал требованиям времени. И только вмешательство родственника, имевшего в революционном правительстве достаточное влияние, спасло ему жизнь...

Часть экспозиции была посвящена истории развития края в советский период. Красные галстуки первых пионеров, агитационные плакаты, портреты вождей и продукция местной деревообрабатывающей фабрики интересовали нас мало. Гораздо привлекательнее выглядели залы времен царской России. К нашей с Тайкой радости, большую часть своего рассказа Полина Григорьевна посвятила именно этому периоду. Отца Татьяны Антоновны, Антона Савельевича, она называла не иначе как меценатом и просветителем, строившим школы для детей из бедных семей и открывавшим бесплатные больницы для крестьян, Антон Савельевич оплачивал рабочим отпуска, на свои деньги купил крестьянской общине трактор, в канун революции приступил к постройке драматического театра. Но в силу известных исторических событий довести дело до конца не успел, поэтому в отстроенном здании разместился отдел красной милиции, куда Антона Савельевича по прошествии недолгого времени и доставили в качестве арестованного.

– И что, после всего этого они пытались поджечь его дом? – не поверила я своим ушам.

Полина Григорьевна горько кивнула:

– А ведь до тысяча девятьсот семнадцатого года в нашей губернии практически не было пьянства... – И поведала нам о дальнейшей судьбе последнего представителя мужского пола рода Георгиевских.

Итак, благодаря заступничеству высокопоставленного родственника, Антон Савельевич был выпущен на свободу. Ему было разрешено вместе с женой поселиться в пустующем доме на окраине села, тогда еще носившего такое же название, как и усадьба, – Вельяминово. Антон Савельевич вместе с супругой начал преподавать в школе, которую сам когда-то и построил. Однако власти все ж таки не утерпели и в тридцать восьмом арестовали его снова и расстреляли за вредительство.

Сбившись в тесную кучку, мы ходили из зала в зал следом за Полиной Григорьевной. Причем Антон, хоть и сам считался у нас гидом, слушал во все уши и задавал вопросы, как мне показалось, весьма искренне.

– Похоже, что наш экскурсовод здесь впервые, – прикрыв рот ладонью, шепнула я Тайке. Она кивнула и криво усмехнулась: – Смотри!

Мы стояли возле портретной галереи, с интересом вглядываясь в лица предков Татьяны Антоновны. Живописные портреты занимали большую часть стены зала на втором этаже, а ближе к окну висели большие чернобелые фотографии в рамках. По всей видимости, это и были те самые рабочие, о которых рассказывала Полина

Григорьевна. Одна фотография сразу привлекла мое внимание.

– В папке есть такая же: «Флигель-адъютант Его Императорского Величества... Георгиевский Савелий Сергеевич с супругой Надеждой Тихоновной».

Мы подошли ближе. Фотография и правда была такая же, только гораздо больше по размеру.

– Это ее дед с бабкой... Светка, – вдруг схватив меня за руку, взволнованно зашипела подруга, – серьги-то те самые.

Мегрэнь была абсолютно права. При таком увеличении был отчетливо виден каждый лепесток серег, украшавших ушки статной красавицы Надежды Тихоновны Георгиевской, бабушки Татьяны Антоновны.

– Интересуетесь? – неожиданно раздалось сзади. Мы вздрогнули. – Перья, шляпы, бусы? Нравится?

Леопольд, страус чертов... Не снизойдя до ответа, мы дружно отвернулись. Но остальные наши спутники, видимо, не смогли находиться от нас далее десяти метров дольше, чем двадцать секунд, поэтому не успели мы моргнуть глазом, как возле нас оказались все остальные. «В конце концов, это невыносимо, – подумала я. – Не знаешь, куда поставить ногу, потому что боишься наступить на какого-нибудь мужика!» Похоже, Мегрэнь полностью разделяла мои взгляды. Повернувшись к Полине Григорьевне, молча удивлявшейся такой плотной концентрации экскурсантов на одном квадратном метре, она громко спросила:

– А где здесь туалет?

Этот, в общем-то, вполне житейский вопрос почему-то заставил наших спутников дружно отвернуться и ткнуться носами в первые подвернувшиеся снимки. Полина Григорьевна понимающе улыбнулась, подошла поближе и в деликатных выражениях объяснила, что интересующее нас заведение расположено на первом этаже в левом крыле, за дверью с соответствующей надписью. Пока я благодарила директора музея за исчерпывающие сведения, Мегрэнь пропала из поля зрения. Я покрутила головой и обнаружила ее в дальнем углу зала возле портьеры. Выражение лица подруги меня не обрадовало.

– В чем дело?

– Смотри! – она незаметно кивнула в ту сторону, где висели фотографии.

– Что? – не поняла я.

– Смотри... на Антона...

Антон стоял возле портрета деда с бабкой, и лицо у него было такое, словно он увидел привидение. Мне сразу стало не по себе, а тут еще Тайка прикусила кулак и заскулила, как припадочная:

– Господи... мамочки...

Страсть как не люблю, когда ничего не понимаю. Я вцепилась Тайке в локоть и потащила к лестнице.

– Простите, мы на пару минут... – мило улыбнувшись, сообщила я Полине Григорьевне.

Мужчины дернулись было следом, но вовремя сообразили, что это не совсем прилично.

Оказавшись в туалете, я первым делом заперла дверь.

– Это какой-то сумасшедший дом. Такое впечатление, что они боятся пропустить хоть одно наше слово. И друг друга пасут, чтобы, не дай бог, кто-нибудь оказался с нами наедине. Честное слово, еще никогда за мной не ухаживали с таким рвением! А ты-то чего вдруг позеленела? И что случилось с нашим гидом? Он так смотрел на бабку Татьяны Антоновны, словно увидел родную маму...

– Светик, – тараща глаза и захлебываясь, затараторила Мегрэнь, – я все никак не могла понять, почему у меня такое чувство, что я его знаю...

– Стоп! Кого?

– Гида... ну... Антона! Но ты меня сбила, сказала, что он был в казино, играл вместе с нами в рулетку...

– Так оно и было, – подтвердила я, невольно заражаясь от подруги волнением.

– Это не то... То есть то, но... Тьфу, черт, ты меня совсем запутала!

–Я?

– Короче, знаешь, откуда у него этот шрам?

Я покачала головой. Мегрэнь ткнула себя в грудь указательным пальцем:

– Не понимаешь? – Я снова покачала головой. – Когда мы возвращались из театра, это он напал на нас в сквере. Он и еще кто-то. Когда твою сумку... И голос...

– Про сумку я помню, – с сомнением протянула я, – но вот остальное... Слушай, там было так темно, и вообще... не похоже.

– Это его я каблуком двинула, – упрямо повторила Мегрэнь. – Шрам свежий, только-только затянулся, и слева. А я слева попала, точно. Каблук весь в крови был, ты сама видела. Он как к той фотографии подошел, встал, голову склонил, я сразу вспомнила. Но почему он так смотрел? Ты заметила?

– Еще бы! – всплеснула я руками. – Аж позеленел! Может, на серьги? Ведь в казино Антон сидел рядом с той девицей, мог запомнить...

– Я не встречала ни одного мужчины, который бы обращал внимание, а уж тем более запоминал женские цацки. Мужик оценивает женщину в комплексе. Либо Антон эти серьги знает, либо его интересовали персоналии.

«Хорошо сказала», – подумала я.

– Мегрэнь... Думаю, он с той девицей знаком. Он сидел с ней рядом. Может быть, он сам подарил ей эти серьги...

Тут мы с ней обе дружно зачесались. Ну не от блох, конечно, а от нервов...

– Это он убил... Точно. Может, если бы в сквер не прибежал Игорь, он и нас бы убил.

– Нас-то за что? – испугалась я.

– Как свидетелей.

– Свидетелей чего?

Тайка запнулась, тщетно стараясь продолжить логическую цепочку, но я ей помешала: