Текст книги "Склеп, который мы должны взорвать (СИ)"

Автор книги: Лара Вагнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Склеп, который мы должны взорвать
Лара Вагнер

Глава 1

Липкая паутина оплетает меня невидимыми нитями. Душит не до конца, позволяя иногда глотнуть воздуха. Отпускает на миг, а потом пытка начинается заново. Да и сам я почти готов отказаться от борьбы…

Риф ван Баастен «Путешествие над адской пропастью»

В углу дивана тихо всхлипывает Огненная фея, вытирает слезы грязной рукой с обломанными ногтями.

– Больше не могу здесь оставаться…

Ее прелестные тонкие пальчики давно огрубели и покрылись какой-то коростой. Неопределенного цвета кофта, которая ей велика, висит безобразными складками на худых плечах. Когда я семь месяцев назад впервые увидел фею, она выглядела не лучше. Даже хуже, ведь в тот момент ее избивал сожитель, а она валялась на полу. Сначала пыталась укрыться от ударов, дальше перестала. Вечно пьяный бомж, дружбу с которым она тогда водила (впрочем, «дружба» не закончена и поныне) видимо получал удовольствие оттого, как легко можно разрушить и подчинить себе чужое тело. Оно покорно переносит издевательства, лишь дергается после каждого следующего пинка. Именно тогда я каким-то невероятным образом уловил: ничтожная бомжиха не отсюда. Не из грязного, пропахшего потом и мочой подвала, куда никогда не заглядывает дневной свет. И вообще не из суетливого, иноземного города. Она из того же мира, что и я. В моем смутном тогда еще сознании внезапно всплыли сады и цветущие луга Аверхальма, его прекрасные замки, поющие фонтаны, многоцветные облака… Не знаю, каким образом удалось это постигнуть в одно единственное мгновение. Словно молния пронзила насквозь… Но что я мог поделать с хмельным ублюдком, который измывался над почти бесчувственным телом? Ничего, как мне показалось вначале. А дальше я спустился из-под потолка и проник в остатки мозга, что еще оставались под черепной коробкой бомжа. Тот прекратил свое занятие, застыл, похожий на гротескное изваяние из смешанной с навозом глины. Несколько секунд стоял неподвижно, потом отступил, добрался до своего тюфяка у самой стены, улегся и вскоре захрапел.

Спасенная (думаю, именно спасенная, вряд ли разбушевавшийся сожитель скоро оставил бы ее в покое, а она слишком хрупка для подобного обращения) сначала неподвижно лежала на полу, затаившись, потом потихоньку села. Удивительно, но она почти сразу подняла лицо, на котором темнели кровоподтеки, и посмотрела в тот угол, куда я переместился. Смотрела не отрываясь. Сама спросила:

– Кто ты?

Я предполагал, что разговор придется начинать мне, но ошибся. Избитая фея тоже уловила исходящий от меня призыв, почувствовала существо из родного мира, близкое ее душе.

Мы долго проговорили в тот вечер. Бомж, с которым она делила кров и стол вот уже четыре года, громко храпел на своем матрасе. Остальные обитатели подвала пришли поздно. Когда они расположились по своим местам и занялись привычными незамысловатыми «домашними» делами при свете единственной лампочки, нам с феей уже все было ясно. Или почти все.

Однако по существу с того вечера произошло мало изменений. Ничего обнадеживающего, кроме уверенности, что мы не совсем одиноки в этом неуютном мирке. Сейчас фея всхлипывает в углу дивана, обивка которого давно утратила свой зеленый цвет и торчит неряшливыми клочьями. Все в том же подвале… Фея и верит мне, и не верит.

– Ты правду говоришь, что они скоро придут?

– Я тебя хоть раз обманывал?

– Еще нет.

Она улыбается, приоткрывая беззащитный провал между двумя передними зубами. Фея позабыла про эту свою приобретенную особенность. Жаль, мы познакомились уже после того, как сожитель выбил ей зуб. Я бы тогда смог за нее заступиться. Теперь не важно, впрочем. Главное, чтобы получилось задуманное.

– Как только тебе удалось? – недоумевает она, все еще окончательно не поверив.

Голос феи напоминает шуршание оберточной бумаги или шелест опавших листьев. Я не слышал ее голоса прежде, в иные времена. Но догадываюсь, что тогда он был совершенно иным. Напоминал мелодию хрустальных колокольчиков в тенистых аллеях Плавучего парка или журчание водопада в Изумрудном ущелье? Может быть.

Она хочет знать, как мне удалось связаться с теми, кто с минуту на минуту должны собраться здесь – в подвале наполовину расселенного аварийного дома, на задворках бетонных джунглей, в унылый день конца сентября. Да, это было нелегко, но наша встреча с феей подсказала мне: кроме нас двоих есть еще кто-то, так же затерянный в чужом мире. Мудреная задача: проникать в сознание обитателей миллионного города, заглядывать в мысли озабоченных, несчастных, озлобленных, вечно спешащих созданий. Уловить среди хаоса чистые ноты, секундные воспоминания и сожаления, которые тут же перекрываются новым умственным хламом. И тщательно составить коллекцию. Выбрать из гремучей бесполезной смеси ничтожно малую драгоценную долю. А потом…

– Не беспокойся, они все объявятся к двум часам. Обещаю.

Она снова улыбается, на этот раз не разжимая губ. В ней еще угадываются остатки женской прелести, которая была так безжалостно растоптана здесь, в просторном подвале с высоким сводчатым потолком. Если не обращать внимания на жестяную печь и лежбища по стенам, можно подумать, что мы в подвале замка. Если еще закрыть глаза на ржавые трубы под потолком, разбросанное по полу тряпье и электрическую лампочку, свисающую на корявом проводе… В качестве приятного дополнения не мешало бы еще убрать характерный запах. Однако это не принципиальная разница. Все равно подвал сыграл свою важную роль, и я ему бесконечно благодарен. Ведь сюда, а ни куда-нибудь в кафе или торговый центр я забился той морозной ночью, когда внезапно осознал свое существование в новой реальности. Что было до этого? Черный провал, где порой вспыхивали и рассыпались по глухому полю цветные искры, оставляя меня в абсолютной неопределенности.

****

Напряженное ожидание уже стало привычным. Тикающий на табуретке будильник с разбитым стеклом показывает без четверти два. Подвал в нашем полном распоряжении – его постоянным обитателям я заранее внушил мысль, что раньше ночи здесь появляться опасно. Это было проще простого, ведь человеческие существа, насквозь пропитанные суррогатами алкоголя, легко поддаются внушению. Только я и фея… Ждем…

Со двора доносится звонкое тявканье, видно, щенок заплутал между одинаково обшарпанными домами-близнецами. Тявканье приближается, потом на ведущей в подвал лестнице раздаются осторожные шаркающие шаги и постукивание щенячьих коготков. Мы с феей притаились, так что отчетливо слышим каждый посторонний звук.

Это не щенок, скорее взрослая собачонка, только очень мелкая, на тонких дрожащих лапах, покрытая завитками светло-бежевой шерсти. Она первой показывается на ступеньках, пытливо смотрит на фею блестящими черными глазами, которые кажутся огромными на крошечной мордахе. Забавный экземпляр. Да они вообще забавные, эти мелкие шавки, не похожие на нормальных собак.

От ошейника вверх поднимается тонкий поводок. На ступеньках, которые видны с моего места, появляются ноги в старых кожаных сапогах, полы бордового драпового пальто, коричневая сумка. А вот и вся хозяйка шавки наконец-то спустилась вниз. Долго же преодолевала путь в двенадцать ступенек…

Старуха. Не настолько глубокая, чтобы пребывать в маразме и в любой момент готовиться отчалить на кладбище, но старуха. Тем не менее, добралась сюда быстрее остальных, даже раньше назначенного срока. Вязаный берет, увядшее лицо, острый подбородок, бородавка возле носа…

– Так вы тоже из Аверхальма?! – восклицает она до неприличия молодым голосом.

– Да… вы угадали, – отвечает фея, голосом, напоминающим шуршание оберточной бумаги, шорох опавших… и так далее.

– Какая радость! Я уж думала, что в этом городе нет никого… близкого. А когда вчера днем почувствовала призыв, услышала произнесенные где-то внутри моей головы адрес и время… Сразу поняла – это верный путь. Вы ведь мне поможете?!

Блеклые старушечьи глаза умоляюще смотрят на фею – тоже изрядно поблекшую, но выглядящую значительно моложе, лет на тридцать или тридцать с хвостом или сорок с хвостиком. Впрочем, как уж может выглядеть многолетняя обитательница подвала и верная подруга бомжа…

Шавка поднимает голову и заливисто лает, дальше лай переходит в угрожающее рычание. Смешно. Она смотрит прямо на меня. Неужели заметила? Хотя ничего удивительного.

– Люси, что случилось? – спрашивает хозяйка.

Люси не реагирует на слова, прижимает уши, продолжает рычать. Значит, действительно увидела или почуяла. Фея торопливым шепотом поясняет:

– Там… тоже житель Аверхальма. Только он почти невидим. Существует в виде сгустка воздуха, понимаете? Именно он пригласил вас сюда.

Старуха поспешно притягивает Люси к себе:

– Перестань сейчас же! Не смей!

Впрочем, Люси и сама уже угомонилась. Поняла, что для нее и хозяйки я опасности не представляю. Вполне мирно тявкнув напоследок, принимается обследовать помещение, насколько позволяет натянутый поводок. Потом сворачивается пушистым клубком у ног владелицы.

– Она принадлежала прежней владелице моего нынешнего тела, – негромко говорит старуха. – В первые дни Люси и на меня рычала, но скоро признала.

Гладит притихшую собачонку морщинистой сухой рукой.

– Я ведь смогу взять ее с собой? Когда мы отправимся обратно… Прошу вас, у ее прежней хозяйки – ни одного родственника. Люси пропадет одна, у нее кроме меня никого нет.

Наивная не по годам гостья пока не осознает, что до момента «когда мы отправимся обратно» еще много чего предстоит испытать и осуществить. Но мне не хочется ее разочаровывать. В конце-концов, мелкая собачонка – легкий груз и никому не помешает.

– Да, можешь взять ее.

Осчастливленная старуха благодарно, я бы даже сказал, благоговейно смотрит в мою сторону, внимает звукам моего голоса, который только что услышала впервые.

– Благодарю вас! А мы… сможем отправиться прямо сейчас?

– Подожди, не так скоро. Во всяком случае, не сегодня. К тому же, должны собраться остальные невольные гости из Аверхальма. Ты ведь тоже попала сюда не по доброй воле?

– Еще бы. Конечно, сама я бы сюда ни ногой… Вы только посмотрите, что со мной сотворили!

Она сдергивает с головы берет, открываются седые кудельки, становится виден во всех подробностях испещренный морщинами, морщинками и пигментными пятнами лоб. Собственно говоря, не было нужды полностью открывать голову, и так все понятно. Неприятное зрелище, вполне предсказуемое.

Старуха всхлипывает.

– Чуть больше трех лет назад я так гордилась своей красотой и радовалась вечной молодости. А теперь… За что?

ИСТОРИЯ ПОСТАРЕВШЕЙ ВЕДЬМЫ

Вечером я уснула на каменном ложе, на сплетенных из шелковистых трав покрывалах, постеленных поверх перины из мягкого мха. Уснула в огромной пещере, украшенной коврами вьющихся растений. Вокруг моей постели выстроились хрустальные колонны с изысканной резьбой. Из прорубленного в стене окна доносилось благоухание ночных фиалок. Луна заглядывала внутрь и желала мне сладких снов. Мне, прекрасной ведьме Тезелии, что покоряла и привлекала всех. Ведьме, что находила общий язык с лесными зверями и птицами. Ведьме, что лечила недуги волшебными отварами с наговорами, а в свободное время веселилась напропалую, пела и танцевала. Танцевала на лесной поляне под музыку цветочных эльфов так, что остальные участники этих незатейливых вечеринок только диву давались. Они уже присаживались на травку отдохнуть, а ведьма все плясала возле костра. Пышная юбка развевалась, звенели длинные серьги в ушах, вились над плечами темные локоны. Я, прекрасная и вечно юная ведьма Тезелия, не знала устали. Жизнь улыбалась мне и казалась такой чудесной…

Я уснула в тот вечер Тезелией, а проснулась в чужом старческом теле. На узкой постели с полинявшим бельем, в маленькой комнате, где на стене, будто насмехаясь, стучали и качали маятником безобразные часы. Я и сама стала безобразной. Бессильной, беспомощной, никому не нужной. До меня не сразу дошло, что же случилось, думала, это кошмарный сон. Но он все не заканчивался. Из коридора прибежала Люси, запрыгнула на кровать, приветливо завиляла хвостом. А потом вдруг отскочила, залаяла, прямо как на вас только что.

Даже не хочу вспоминать, насколько тяжело мне было сперва. Я ничего не понимала в этой жизни, не понимала, как добывать еду, как разговаривать с людьми, как носить эту безобразную старушечью одежду из пропитанного антимолем шкафа. Я вела себя странно на посторонний взгляд. Соседи и знакомые считали, что у старушки поехала крыша. Именно так соседи между собой говорили, я однажды случайно подслушала. Я ведь не узнавала никого, кто был знаком с прежней владелицей моего нынешнего тела. Но я постепенно приспособилась. К счастью, чужой язык не стал преградой. Не разбираюсь, каким образом я им овладела, уже проснулась понимающей этот язык. Даже думала на нем. Еще я сразу научилась разбирать написанное. Это очень пригодилось. Мое новое обиталище сверху донизу набито книгами и газетами, из них я много узнала о здешней жизни. Научилась покупать продукты в магазине, получать пенсию, пользоваться плитой. Осторожно, очень осторожно научилась общаться с людьми. Благодаря фотографиям в старом альбоме кое-кого узнала, смогла поддерживать разговор. Так боялась, что меня объявят сумасшедшей! Но мне удалось всех обмануть, и слухи о том, что я выжила из ума, утихли. Некоторых смущал мой изменившийся, как они считали, а на самом деле мой собственный молодой голос. Я старалась сделать его глухим и тусклым, как у настоящей старухи, правда не всегда получалось притворяться. И я хотя бы избежала угрозы отправиться в сумасшедший дом. Я заслужила право жить в этом городе, в маленькой бедной квартирке, тихо и скромно, как мышь. Но каждый день мечтала, что смогу вернуться в Аверхальм или любое другое королевство по соседству. И вновь стану прежней. Как же я рада, что вы нашлись…

Глава 2

– А вы? – нетерпеливо спрашивает бывшая ведьма бывшую фею. – Как вы сюда попали?

– Ни к чему эти церемонии, – замечаю я. – Здесь всем можешь говорить «ты», так ведь принято в наших краях.

– Как прикажете, – старуха покорно склоняет голову.

Все эти ведьмы, вне зависимости от рода занятий и принадлежности к светлым или темным силам, отличаются льстивостью и низкопоклонничеством, дополненными талантом приспосабливаться. Она готова пятки мне лизать (если бы пятки имелись в наличии) и заранее согласна с каждым моим словом. Впрочем, ее можно понять.

Фея между тем отвечает:

– Все случилось так быстро, внезапно и страшно, что стараюсь об этом не вспоминать…

ИСТОРИЯ ОГНЕННОЙ ФЕИ

Я шла по горной тропе, торопилась на свидание со своим возлюбленным. Он был самым добрым и сильным из всех мужчин, которых я когда-либо видела, он смотрел на меня преданными глазами и собирался назвать своей женой. Мы уже подумывали о церемонии, о том, как разожжем свой брачный костер посреди долины, окруженной зелеными холмами. О том, как перед алтарем из огненного камня поклянемся безраздельно принадлежать друг другу… О том, сколько гостей придет нас поздравить и порадоваться вместе с нами… О чарующих песнях, которые споют вечером сладкоголосые духи священного ущелья… Все это должно было произойти совсем скоро. Увы, мои мечты не осуществились. Я оступилась на повороте тропы, под ногу попался камешек… В следующее мгновение я летела со скалы вниз, дно пропасти было уже близко. Наступила чернота, навалились странные звуки, тяжелые, оглушающие…

Когда я открыла глаза, то сидела на земле, припорошенной снегом. Совершенно голая. Вокруг столпились странные люди и хохотали. В грязных обносках, лохматые. Были среди них и женщины, они тоже смеялись, визжали и кудахтали от смеха. Дикие, опасные люди. Я была уверена, что это дикари или озверевшие в лесах разбойники. Кинулась бежать, но они сцепились живым кругом, не выпускали меня, продолжая хохотать и выкрикивать такое… Лучше не повторять. Меня уже трогали жесткими заскорузлыми руками, хватали… Сначала один рванул меня к себе, потом другой… Я упала на снег, тогда сразу трое набросились на меня, не давали подняться. Я кричала, отбивалась, но что я могла поделать? И тут появился он, Николай. Он был такой же, как они все. Но он отогнал дикую свору и сказал: «Эта шмара для меня!» Сейчас я уже понимаю, что значит «шмара», но тогда было все равно, лишь бы укрыться от остальных. И вот… мы с ним вместе. Куда я могла пойти? Ни денег, ни документов. Не было даже одежды… Потом подобрали мне какие-то тряпки, чтобы прикрыться от стыда и холода. Я осталась в той маленькой колонии бомжей. Николай был у них за старшего, поэтому меня побаивались обижать. Они некоторое время держались возле теплотрассы, потом разделились, часть перебралась сюда. В районе много аварийных домов, их должны были снести еще давно. Но до сих пор они стоят. Я привыкла, уже пять лет здесь живу, по местным меркам. Вместе с Николаем. Он… не очень сдержанный, иногда с ним трудно. Но я помню тот самый первый день, когда он мне помог. А прекрасная мечта о свадьбе в священной долине осталась в прошлом. Я изменилась…

Я уже слышал эту историю в день нашего с феей знакомства. Печально, чего уж там.

Сверху слышится резкий окрик:

– Эй, хозяева! Есть кто живой?

Неизвестный наклонился ко входу в подвал и, вероятно, желает уточнить, стоит ли соваться вниз.

– Ответь ему, пусть спускается, – приказываю старухе-ведьме.

Она послушно произносит своим чудным, соблазнительным голосом, который уже кажется чуть лукавым:

– Спускайся, тебя ждут.

И он, разумеется, спускается. Хотел бы я посмотреть на мужчину, который бы отказался поближе познакомиться с обладательницей такого голоса. Вошедший не на шутку разочарован. На одном конце продавленного дивана бомжиха с сальными волосами, на другом – старуха в поеденном молью пальто. Атлетически сложенный, довольно высокий мужчина с густым ежиком волос (в них чуть проглядывает ранняя седина). Серебристые проблески его не старят, он в самом соку, лет тридцати пяти, не больше. Хмурится, недовольно оглядывает убогое помещение.

– А кто сейчас со мной разговаривал?

– Я, – честно признается старуха.

Он удивленно смотрит на нее, левая бровь чуть приподнята. Нависает неловкая пауза, которую приходится нарушить мне.

– Все в порядке. Здесь нынче собираются уроженцы Аверхальма.

Ноль эмоций. Отзывается совершенно спокойно:

– Нас всего четверо или еще народ подтянется?

– Еще кое-кто должен подойти в ближайшее время.

– Ладно.

Усаживается на свободную табуретку, вытягивает ноги. Не торопясь вынимает из кармана сигаретную пачку, щелкает зажигалкой. Легкие кольца дыма меланхолично поднимаются к потоку и теряются в переплетениях труб.

Молчание затягивается.

– Простите, а кем вы… кем ты был в Аверхальме?

Он, не удостаивая бывшую ведьму поворотом головы, лениво отвечает:

– В Аверхальме никем. Я, собственно, из Граасчирба. Там числился довольно-таки могущественным волшебником. Крацен из Туманной лощины, слыхали?

– Я много слышала о тебе, – осмеливается вмешаться фея. – Твоя слава достигла не только пределов Граасчирба, но распространилась на все окрестные края.

– Здесь мне эта слава не пригодилась, к сожалению.

ИСТОРИЯ ВОЛШЕБНИКА ИЗ ГРААСЧИРБА

Да рассказывать, в общем, нечего. Жил себе в доме посреди Туманной лощины, кое-чего достиг в своем искусстве волшебства. Меня многие опасались, зато уважали. Наверное, я слегка зазнался, возомнил, что круче всех. Начал слишком смелые эксперименты с разными сущностями. Сейчас уже без разницы, с какими именно. После одного из таких опытов меня и забросило сюда. Нелегко пришлось, но я как-то выкарабкался, обустроился. Уже шесть лет здесь кантуюсь, привык. Работаю грузчиком в одной фирме. Работа не особо приятная, хотя на жизнь хватает. Однокомнатную снимаю. Иногда мне кажется, что я родился в этом городе. Вот и все дела.

****

Бросает на пол и гасит подошвой сигарету, закуривает новую.

Не очень похож он на шаблонного грузчика. Одет, я бы сказал недурно; черный свитер, который виден из-под расстегнутой куртки, смотрится вполне стильно, брюки хорошо сшиты. Я ведь интересуюсь здешней модой, когда сам в шмотках не нуждаешься, становится любопытно, как они выглядят на других. Руки… как уж его там… Крацена не огрубевшие, достаточно ухоженные, выражение лица чуть насмешливое, держится он уверенно. Я бы скорее определил нового знакомца как брутального интеллектуала.

Впрочем, нет оснований ему не верить. Грузчик, так грузчик.

– И что, есть шанс вернуться? – прерывает молчание он.

На сей раз смотрит прямо на меня, насквозь прошибает требовательным взглядом.

Не успеваю ответить, потому что в подвале появляется очередной гость, спустился совершенно неслышно. Среднего роста, ничем особо не примечательный по первому впечатлению. Одет неброско, широкоплечий, на глаза надвинута серая кепка.

– День добрый. Ждали?

Что-то есть в нем… пугающее… впечатление опасности, хотя никакой опасности и подвоха вроде бы не предвидится. Но женщины сразу настораживаются, грузчик-волшебник бросает на незнакомца оценивающий, недружелюбный взгляд.

– Мы где-то встречались? – осведомляется вновь прибывший.

– Не уверен.

– Присмотрись.

Сдвигает кепку на затылок, усмехается.

– Нэшский палач! – восклицает ведьма.

– Он самый. Берете меня в компанию?

Еще когда на оживленном перекрестке я уловил знакомую ауру, характерную для уроженцев Аверхальма, у этого прохожего слышались темные, глухие, низкие ноты. Как музыка, состоящая из сплошных басов. Она давит на голову, бьет по барабанным перепонкам. Однако, разбавленная другими нотами, становится вполне приемлемой. Не буду пока вступать с ним в разговор.

– Нэшский палач, – едва слышно шепчет ведьма и вздрагивает.

ИСТОРИЯ НЭШСКОГО ПАЛАЧА

Вижу, некоторые из вас обо мне наслышаны. Что ж… Мне стыдиться нечего. Это такая же работа, как и прочие другие. Кто-то должен ее делать. Люди в целом не слишком милые создания, но некоторые из них преступают черту. Я избавлял остальных от выродков и злодеев – разбойников, душегубов, отцеубийц, растлителей и прочей нечисти. Кто смеет меня осудить? Да, возможно, в какое-то мгновение я начал получать наслаждение от своей работы. Не спорю и не отказываюсь. Но общему благому делу это не мешало.

Он обрывает историю, которая, в сущности, и не история вовсе. Не хочет делиться тем, как именно попал сюда, и как нынче сложилось его бытование. Считает нас недостойными откровенности или не доверяет. Пускай. Всему свое время.

– Кого мы ждем? – спрашивает палач.

Еще кто-то спускается по ступенькам. То есть не кто-то, а уже шестой гость. Кажется, случайно задевает кусок арматуры, торчащий из стены, у пятой ступеньки. Раздается слегка приглушенный мат, а в следующую секунду появляется и сам гость.

Совершенно неподходящая личность для этого подвала. Стройный молодой мужчина, будто улизнувший с рекламного баннера или журнальной картинки (порой заглядываю в журналы, дабы посмотреть, что нравится людям). В теплую погоду отдельные представительницы местного прекрасного пола часами сидят в центральном парке или в сквериках, рассеянно лижут тающее мороженое, листают плотные глянцевые страницы и рассматривают фотографии. Я тоже с любопытством их рассматриваю, поднявшись чуть повыше скамейки.

Улизнувший с рекламного баннера застывает возле лестницы. Потом все-таки делает шаг навстречу. Немой вопрос…

– Да, ты попал именно туда, куда нужно.

Он явно не понимает, откуда донесся голос, ведь никто из присутствующих, кого он видит, не раскрывает рта.

– В чем дело?

– Приземляйся.

Волшебник переставляет будильник на пол и хлопает ладонью по освободившейся табуретке.

Темноволосый красавчик кидает на табуретку брезгливый взгляд.

– В чем дело? – с досадой повторяет он. – Какого черта меня сюда позвали?!

Куртка из дорогой кожи, фирменные джинсы, водолазка из какой-то мягкой ткани. Похоже, это настоящий кашемир. Так и тянет коснуться его нежной и теплой поверхности.

– Принц Линео, – вдруг с легкой усмешкой произносит палач. – Я тебя не сразу узнал, только сейчас как следует пригляделся. Не удивительно. Одежда другая и волосы короткие.

Да, стрижка, как принято в этом мире, следует за безупречными линиями черепа, подчеркивает затылок, открывает шею. Спереди темные волосы лежат беспорядочными прядями, но беспорядок этот явно продуманный мастером из салона. Такой беспорядок дорого стоит. До чего же приятно рассматривать идеально красивые лица. Подобные встречаются редко. Симпатичных людей с правильными чертами не так уж мало, но почти у всех не хватает какого-то смелого штриха, гармонии голоса, движений, не хватает чарующей врожденной магии, обаяния, которому бессмысленно сопротивляться. Причем нет особой разницы, каким образом подобные люди себя держат и что говорят. Сейчас как раз тот исключительный случай. Где-то в глубинах сознания трепещется смутное убеждение, что некогда, в прежнем мире я усердно собирал коллекцию идеальных и близких к идеалу лиц, мужских или женских не имело значения. Ведь у истинной красоты нет пола… Если бы вспомнить хотя бы какие-то детали коллекции, возможно, они повлекли бы за собой и другие воспоминания. Нет, бесполезно, как не пытайся… Не удается собрать утраченные крупицы, так, как удалось собрать горстку уроженцев моего далекого края… Что же произошло со мной и почему я утратил воспоминания? Где болтался все потерянное время?

– Я тебя впервые вижу. Кто ты такой? – спрашивает Линео. Не меня, разумеется. О моем присутствии он даже не подозревает.

– Нэшский палач. Ты-то вряд ли интересовался мной, хотя однажды присутствовал на казни. Казни Убийцы невинных. Помнишь ублюдка, что так долго держал в страхе родителей молоденьких девушек? Даже девочек-подростков не щадил. Его никак не могли схватить, зато растерзанные трупы юных жертв каждую неделю находили в новом месте. На городских улицах, возле селений, на лесных дорогах. Когда Мадрофа, убийцу, изобличили, долго не могли выбрать подходящей казни. Для возмездия, достойного его злодеяний, пригласили меня, отправили гонца в Нэш. Я ведь был лучшим в своем ремесле. Это было целое событие, та незабвенная казнь… На площади кроме простолюдинов собрался весь цвет королевства, самая изысканная публика. Я тебя отлично разглядел, королевская ложа находилась недалеко от помоста. На самом удобном для обзора месте. Наверняка зрители запомнили меня в лицо…

– Я не смотрел тогда на казнь.

– Точно, ты почти сразу же отвернулся. Некоторые люди не выносят этого поучительного зрелища. Однако большинство оторваться не может.

– Кошмарное зрелище!

– Вкусы у всех разные.

– Хватит об этом.

Оба замолкают.

– Как ты попал в здешний мир? – спрашиваю я принца.

Он совершенно правильно понимает, что вопрос направлен именно ему.

– О господи, здесь еще и стены разговаривают?!

– Не удивляйся. Это наш друг и земляк. Тоже из Аверхальма, пытается прорваться обратно. Он и собрал нас здесь, – тихо говорит фея.

А я не нуждаюсь в представлениях и пояснениях. Опускаюсь чуть пониже и приближаюсь к принцу.

– Разве ты меня не видишь?

Он прищуривается, долго всматривается. Должен он, должен меня заметить! Я существую!

– Да, словно воздух здесь гуще. Как над костром…

– Именно так я пока и выгляжу.

– А на самом деле кто ты?

– К сожалению, ничего не помню.

– А я не помню, за что оказался в здешнем городе. Это ведь наказание?

– Пожалуй, так, хотя трудно судить однозначно. Давно ты здесь, принц?

– Да брось, какой там принц. За семь лет от моего титула не осталось ни хрена.

– Целых семь лет? Ты здесь, пожалуй, дольше всех.

– Мне крупно повезло, – невесело усмехается бывший принц.

ИСТОРИЯ НАСЛЕДНОГО ПРИНЦА

А нет у меня никакой истории. Обломитесь. Когда угодил сюда, первые несколько дней было тяжело. Потом стало гораздо проще. Всё.

Глава 3

– Чем на жизнь зарабатываешь? – интересуется у принца экс-волшебник.

– Элитный эскорт, – бросает он.

– Ого! Должно быть, нехилый доход? Нравится работа?

– А что тут может нравиться? Обхаживать стареющих баб за бабло?

– Ну, знаешь, это все-таки полегче, чем мешки и ящики на себе таскать.

– Уверен?

Что-то не получается у них задушевного разговора. Никто не будет против, если я вмешаюсь?

– Послушай, принц…

– В этой жизни меня зовут Илья.

– У тебя документы в порядке? – интересуется волшебник.

– Да, мне все сделали.

– За бабки все можно в этом мире, – охотно соглашается волшебный грузчик и философски добавляет – Впрочем, как и везде. У меня вот тоже – паспорт гражданина имеется и регистрация. Иначе даже грузчиком в нормальную организацию трудно пристроиться.

Реплика остается без ответа, однако тишина длится недолго; общее внимание вдруг перехватывает палач.

– Я помню, как шумела толпа, – произносит он безо всякого выражения, ни к кому конкретно не обращаясь, ровным, маловыразительным голосом, словно комментируя событие, которое лично ему абсолютно не близко. – У подножия помоста, где должна была свершиться казнь, лежали сотни, а может тысячи весенних цветов. Белых, золотистых, нежно-розовых. Их приносили в честь погибших девушек, за смерть которых предстояло рассчитаться Мадрофу. Лепестки и листья шевелились как живые. В тот день было очень ветрено. Развевались флаги над королевской ложей, ветер гонял серые облака, очищая от них небо, подхватывал юбки зрительниц. Даже у королевы растрепалась прическа, длинная медно-рыжая прядь билась на ветру. Король с улыбкой заправил прядь на место, что-то прошептал своей благородной супруге. Я слышал, они до сих пор влюблены друг в друга, точно так же, как много лет назад сразу после свадьбы… Пора было уже приступать к грандиозному зрелищу, ждали только сигнала для начала казни. Король обернулся и небрежно махнул рукой начальнику стражей…

– Я не могу здесь больше! Лучше сдохнуть где-нибудь под мостом!..

Да, неожиданно разорвался свиток Аверхальмских мемуаров. Опустившись на табуретку, принц отчаянно рыдает. Рыдает посреди грязного вонючего подвала, в окружении чужих людей. Мужские истерики случаются реже, чем женские, но зато если уж случаются…

– Да успокойся ты! – убеждает его волшебник. – Не стоит того, все наладится. Прорвемся. Не так уж и мерзко тут, кстати. Блин, будь у меня прежние возможности… Этот поганый подвал сейчас бы сам раскрасился яркими рисунками. Попробуй представить себе это. Слышишь меня? Ну-ка, отвлекись… А по стенам прыгали бы солнечные зайчики. Дивная музыка с потолка… Ты бы обязательно улыбнулся и забыл все горести.

Жаль, он утратил свою магическую силу, я бы с удовольствием полюбовался таким фееричным преображением подвала. Феерия, перемешанная с романтикой. Было бы гораздо занятнее, чем задекорированная весенними цветами казнь, наверняка предусматривающая предварительные пытки.