Текст книги "Сломанные личности (СИ)"

Автор книги: Лана Земницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

***

Этот самый Дин, настоящий Дин, сейчас пытался сдержать громкое дыхание, сжавшись в тени от чего-то огромного и жутко материального для воображаемого мира. Он отчётливо помнил, как вырывался, когда Саманта схватила его за руку – не физически, но ментально. И вырвался, словно ощутив приток сил от собственного тела, сползающего на землю. Он сумел спрятаться, скрыться в тени, заставить транслятора выпустить его руку и потерять из вида.

Винчестер понятия не имел, как это сделал. Просто упрямо стиснул зубы и начал вырываться, как обычно это делал в любой жизненной ситуации – как много лет делал это в Аду, пока не ослабел. Но в этот раз сорок лет ждать не пришлось. Охотник просто сумел освободиться и проскочить будто бы в какой-то слой бытия, где шанса ухватить его за шкирку у Саманты пока что не было.

Он немного растерялся, когда оказался где-то в серой пустоте. Словно в современных игрушках провалился «за карту», где текстуры и предметы не были прорисованы. Но потом, сделав несколько неуверенных шагов, заметил дверь – до боли знакомую. Подошёл, дёрнул её – всё, что оставалось сейчас охотнику, это только надежда. И дверь открылась, что удивительно.

Охотник вошёл в бункер. Такой же, каким помнил его, только будто бы в версию из фильма ужасов. Часть библиотеки сохранила свой первоначальный вид, другая половина – была залита мраком, ничего нельзя было разглядеть.

Дин спустился по ступенькам. Одна из них даже поскрипывала точно так же, как в реальности. Идеальная копия.

Охотник подошёл к своему любимому диванчику, спрятанному в углу так, что нельзя было бы угадать, что он там, если бы ты не знал о его наличии. Внимание его привлекло слабое свечение – он не сразу понял, что это такое. Приблизился, тронул светящуюся массу – и вздрогнул, отшатнувшись, когда мёртвая маленькая девочка перевернулась на спину, подчинившись его движениям. Светилась её кожа – руки, лицо, шея, всё тело. Это просвечивала драная одежда, и потому Дин не сразу понял, что «масса» – вообще человек.

Приглядевшись, Винчестер узнал девочку. Сейчас, когда её лицо не было искажено гримасой ненависти и безумия, когда она была причёсана и умыта, Джейн Роджерс меньше всего была похожа на ту дикарку, что боролась с Дином двое суток назад. Она была всего-навсего ребёнком – и Винчестер закусил губу, осознав, что её дух здесь был ни при чём. Неужели, Томски всё же сделала всё это сама? Или существует-таки некая вторая сущность, Злая Саманта?

Охотник дёрнулся, услышав совсем рядом с собой чужие шаги. Кинулся в угол, сжался за диванчиком, стараясь, чтобы его никто не заметил. Мимо кто-то прошёл, остановился на секунду у тела Джейн, настороженно осмотрелся и пошёл дальше. Дин осторожно выглянул – по ступенькам в библиотеку спускалась Саманта. Вроде бы. Если это была она. Он сейчас уже ни в чём не уверен.

Охотник высунулся из своего укрытия и перебрался к другому. Томски остановилась на самом краю темноты, которая разделяла библиотеку на две части. Усмехнулась сама себе и тихо сказала:

– Ну ладно, Винчестер, – и прежде, чем Дин успел как-то отреагировать, она щёлкнула пальцами.

Библиотека преобразилась. На «тёмной половине» загорелся свет, и охотник увидел Кастиэля, лежащего прямо на каменном, ничем не покрытом полу. Ангел, кажется, был в сознании – не спал и даже не пытался уснуть. Он полулежал, привалившись к стене и обнимая кого-то, укрывая этого человека своим плащом.

«Живой», – с облегчением вздохнул Дин, но тут же немедленно прикрыл себе рот рукой. Нужно было издавать как можно меньше звуков.

– Где Винчестер? – раздалось довольно громко. Кас, прищурившийся из-за яркого света, крепче прижал к себе спящего человека – но тот вздрогнул, проснувшись, вывернулся, освободился, и взгляду Дина предстала вторая Саманта.

– Какого… – одними губами прошептал он. Ни девочка, ни Кас его видеть не могли – он затаился в укромном углу, откуда открывался обзор на всё то, что происходило. И что конкретно происходило, Дин не понимал. Две Саманты смотрели друг на друга, а Кас – отчаянно прикрывал собой одну из них, ту, что спала, укрывшись его плащом.

– Я не знаю, – ответил ангел. Дин прищурился, ему показалось, на рубашке Кастиэля что-то мелькнуло – и правда, тёмное пятно, словно от крови. Неужели, здесь было реально ранить кого-то? Или повреждения были эфемерными?

– Врёшь, – покачала головой транслятор, склоняясь над ним. Ангел почему-то задрожал, пытаясь отстраниться от неё, не позволяя прикоснуться к себе. Саманта усмехнулась. – Скажи правду, – она провела пальцем по воздуху и Дин едва сдержался от возгласа, когда увидел, как на открытой шее Каса появляется кровавая царапина.

– Я не знаю! – выкрикнул ангел. – Я не видел его! – транслятор коснулась царапины, быстро её заживляя, потом притронулась к вискам Кастиэля. Тот зажмурился, замерев в одной позе, как будто его обездвижили, чтобы он не мог сопротивляться. Саманта, сидящая сбоку, слабо дёрнулась, увидев, как ангел до крови кусает губы.

– И правда не видел, – с лёгким удивлением констатировал её двойник, отстранившись от Каса спустя полминуты. Ангел выдохнул, сморгнул пот, выступивший на лбу, с облегчением привалился к стене. – И он не показывается, – задумчиво сказала Саманта.

– Хоть кто-то может тебе сопротивляться, – с ненавистью в голосе сказала Томски – та, что сидела рядом с Касом и сейчас бережно поглаживала его руку. – Хоть кто-то сильнее тебя.

– Винчестер не сильнее меня! – возразила транслятор. – Ему просто повезло, соскочил при переходе, – она нахмурилась. – И не высовывается. Он где-то здесь, я знаю, я чувствую его – но он не даётся, не показывается мне. Я не могу подчинить его себе. Пока что. Не могу заковать, а стоило бы! – Саманта сорвалась на возглас. – Хотя… кажется, я знаю, как заставить его появиться, – она вдруг слегка безумно усмехнулась, оборачиваясь к Дину. Охотник вздрогнул, подумав, что транслятор нашла его, но она даже не посмотрела на него. Лишь сказала, обращаясь будто бы к пустому зрительному залу: – Винчестер, я знаю, что ты здесь. И я знаю, что тебе плевать на нас, – лёгким движением руки она отшвырнула Саманту от Кастиэля. Ангел попытался вскочить, помочь девочке, но на его руках неожиданно появились цепи, не позволяющие сдвинуться с места. – И что ты здесь только ради него, – тут она обернулась к Касу. – Смотри, что я сделаю с твоим ангелом, Дин, – и цепи дёрнули его наверх, заставляя встать, а потом – почти повиснуть на руках, потому что дотянуться до пола было почти невозможно.

Саманта подошла ближе, небрежным движением, даже не глядя, смела в сторону вновь подорвавшуюся на ноги девочку, прицепила её наручниками к какой-то балке, которой в библиотеке никогда не было. Томски закричала:

– Не трогай его! Не надо! Хватит его мучить! – но её не послушали. Только, вроде бы, «приглушили звук».

Транслятор вплотную подошла к ангелу. Вынула мачете из ножен – идеальный двойник того оружия, что получила в подарок от Дина в реальности.

– Я бы не хотела этого, – сказала она, проводя кончиком мачете по шее у Кастиэля – даже не царапая, просто слегка прикасаясь. – Правда, Кас. Думаю, свой долг за нашего отца ты уже отдал.

– Почему ты просто не убьёшь меня? – ангел откинул голову назад, обнажая беззащитное горло, но при этом стараясь уйти от лезвия. Ему не позволили отодвинуться далеко, да и это было определённо сложно – ногами он едва доставал до пола.

– Убить? Зачем? – кажется, Саманта улыбнулась. – Ты ничем не можешь мне помешать, Кастиэль. Абсолютно ничем. И убивать тебя было бы нерационально.

– Почему? – повторил ангел. Транслятор надавила и на шее у него появились капельки крови. – Если я умру здесь, моя благодать останется у тебя. Как и силы Джейн, – он сглотнул, сдерживая дрожь.

– Останется, – согласилась Саманта, проводя другую царапину. Но дело не только в этом. Ты хранишь в себе столько знаний, столько… Ты видел, как первая рыба вышла на берег, знаешь почти все земные языки, столько всего умеешь и помнишь – думаешь, так легко будет скопировать твою память? Я работаю над этим, но гораздо удобнее просто приходить и брать нужное. Зачем мне сохранять все твои мысли и чувства, если я могу пользоваться только тем, что мне нужно? – она рванула мачете вниз, разрывая рубашку. Дин увидел, как Кастиэль на секунду зажмурился и глубоко вдохнул, словно после этого ожидал удара в грудь. Но ничего не произошло. Ангел приоткрыл глаза. – Да и вообще, странный вопрос, – прибавила транслятор. – Разве ты хочешь умереть?

– Нет, – не видящий смысла лгать, ответил Кастиэль. Саманта кивнула, будто его слова нуждались в её подтверждении, и подняла вверх ладонь. – Не надо, – тихо, покорно, не веря в то, что его слова что-то изменят, попросил ангел. Томски покачала головой.

– Ты знаешь, что я этого не хотела, – сказала она. Отступила на шаг, стискивая невидимое горло в воздухе. Кастиэль вытянул шею, пытаясь глотнуть воздуха, отчаянно вырываясь. На секунду голубоватое свечение окутало его запястья, ангел поднял веки, и загорелись его глаза – так, как будто он прорвался наконец к своей благодати, но всё это длилось лишь миг. Транслятор нахмурилась, и что-то хрустнуло – свечение пропало, Кас судорожно дёрнулся, сдавленно захрипел от боли.

Саманта огляделась. Дин молчал, изо всех сил стараясь даже дышать как можно тише, даже думать как можно меньше – что было весьма сложно, потому что он видел, как тяжело вздымается грудь ангела, когда он глотает воздух. Транслятора эта тишина взбесила.

Она рывком сократила расстояние между ней и Кастиэлем и вонзила последнему в плечо клинок – вероятно, только что выдуманный. Ангел взвыл, сорвался на крик, изо всех сил вцепился в ускользающую благодать, но она ему не поддалась. Саманта вынула оружие и опять осмотрелась, в ярости ища взглядом Винчестера.

– Зови его, – рыкнула она, прижимая клинок к груди Кастиэля, грозясь пронзить сердце. Тот молча смотрел ей в глаза, кусая губы. – Зови, или я… – она запнулась. Обернулась к пустому «залу». – Тебе достаточно просто появиться, Дин. Появись и всё это кончится. Я исцелю его. И больше не трону. Обещаю, – она подняла вверх окровавленный клинок. Кастиэль, повисший на цепях, слабо покачал головой.

– Нет, Дин… – различил Винчестер сквозь глухой стон боли. Саманта, не оборачиваясь, легким движением руки заставила Каса содрогнуться, будто бы от удара электричеством. – Нет… – упрямо прохрипел ангел, запрокидывая голову. – Он не придёт… Он не… станет… – на глазах у него появились слёзы, он в отчаянии скользнул взглядом по помещению, словно искал помощи, искал Дина, который мог всё это остановить. Потом, будто спохватившись, опустил голову, закрыл глаза. – Он не придёт… – выдавил ангел ещё раз.

– Ладно, – полыхнув ненавистью, транслятор в последний раз стиснула кулак, вынуждая Кастиэля забиться в дикой судороге, а потом – резко прекращая, обрывая на полувздохе, на полукрике. – Скажи мне, – обратилась она к ангелу, – скажи, ты хочешь жить? Скажи громко, чтобы Дин Винчестер это слышал! – но Кастиэль молчал. Транслятор пустила ещё разряд по его телу, приблизилась, сжала горло своими руками. – Скажи! Хочешь жить? Или я уничтожу тебя прямо сейчас!

Упрямый ангел ничего не ответил, и транслятор вынужденно отпустила его. Секунда – и одежда на нём запылала, Кастиэль судорожно вздохнул сквозь стиснутые зубы, отчаянно попытался вырваться.

– Хочешь жить?! – рявкнула Томски, хватая его за волосы. Вынужденно запрокинув голову, Кастиэль хрипло закашлялся. Взгляд его потемнел, был почти безумным от боли. Одежда погасла, словно огонь её и не касался. – Ну?!

– Хочу… – покорно ответил ангел. Как будто сдался.

– Громче!

– Я… я хочу жить…

– Зови его, – приказала транслятор. Дин уже внутренне сжался, готовясь услышать мольбу ангела спасти его, но Кастиэль, закусив губу, помотал головой. Дёрнулся, как от удара, сплюнул кровь.

Дин думал, что всё кончилось, когда Саманта отошла подальше от него. Он уже собирался высунуться, ведь вот-вот транслятор должен был исчезнуть, оставив измученного ангела висеть, но… Она всё не исчезала. Отошла, остановилась, обернулась к Кастиэлю и подняла руки вверх, словно пыталась дотянуться до Сэма, чтобы его обнять. Плащ оказался сорван, отброшен в угол. А потом – транслятор рывком опустила ладони, как будто изображала дождь.

И дождь пошёл – Дин сначала искренне подумал, что это всего лишь капли воды. Нахмурился, не понимая, чего этим пытается добиться Саманта – а потом «капли» вдруг замерли в воздухе и заблестели, дрожа и крошась. Нехорошо заблестели, не так, как должна сверкать вода.

Когда первая «капля» коснулась тела Кастиэля и оставила после себя кровавый след, Дин всё ещё не мог понять, что происходит. Но когда он услышал дикий крик, и блестящие предметы стали вонзаться один за другим в кожу ангела, Винчестер просто окаменел. Это была не вода, нет.

Это было настоящее стекло.

Кас вырывался, наверное, первые секунд тридцать. Потом, когда осколки стали падать на пол, разламываться ещё на несколько кусочков, подниматься и вонзаться в тело повторно, он лишь дёргался, пытаясь уйти от них. Ещё позже, когда ломаться и крошиться было уже нечему, кроме самообладания ангела, Кастиэль из последних сил поднял голову, всем своим видом моля о спасении, прекращении этого мучения. Он бездумно скользил взглядом по помещению, не останавливая его ни на блестящих осколках, что до сих пор окружали его, ни на трансляторе, не слыша приглушённых криков Саманты позади…

Зато, встретившись взглядом с Дином, чуть вздрогнул. Сквозь боль, рождающую только единственную мысль – желание прекратить всё происходящее, пробилось что-то ещё. Не отрываясь, ангел смотрел Винчестеру в глаза, не желая, или не находя в себе сил что-нибудь сказать. Он даже уже не кричал – лишь крупно дрожал, кое-как глотая воздух. Кастиэль мог бы сейчас сдать его, Дина, просто назвав его имя, обратив внимание транслятора на странную тень вон за тем диваном в углу, но ничего этого он не делал. Просто молчал. Просто смотрел ему в глаза. Как будто давал шанс решить, достоин ли он жертвы со стороны Винчестера. А может, охотнику так казалось?..

Осколки пропали. Кастиэль никак на это не отреагировал, не выдохнул с облегчением, даже не моргнул. Саманта подошла к нему ближе, заглянула в глаза, наткнулась на совершенно бездумный расфокусированный взгляд.

– Ему плевать на тебя, – почти что с сожалением сказала она. Ангел даже не посмотрел на неё. Транслятор поняла, что даже насильно сейчас не сможет обратить внимание Кастиэля на себя и вздохнула. – Может быть, тебя и стоит простить, – добавила она, поглаживая его напряжённые вывернутые израненные плечи. – Ты сам не знал, кого спасаешь. Искренне считаешь их семьёй, да, Кастиэль? – в голосе послышалась боль, и Дин стиснул зубы, чувствуя такое отвращение, какое давно не испытывал. Самое страшное, что она была права. – Он ведь здесь. Твой Дин просто смотрел на то, что я делаю с тобой… – Саманта помолчала, – и не попытался остановить меня. Ради него ты делал всё, что мог, – прикосновения перешли на щёку, ангел безразлично опустил голову вниз. – Мне жаль тебя, Кастиэль. И я рада, что сейчас ты не понимаешь ничего из того, что я говорю тебе. Правда.

Что-то из дальнего угла крикнула настоящая Саманта. Транслятор лишь отмахнулась, поднимая с пола плащ ангела. Подчиняясь непонятно какой силе, оковы с одной руки исчезли, и Саманта бережно накинула его на Кастиэля.

– Что ж, – выпрямляясь, сказала она сама себе вслух, – теперь пора заняться тем, ради чего я всё это затеяла, – и транслятор исчезла.

Дин выждал минуту. Мучительную минуту, за которую настоящая Саманта, освободившаяся от плена невидимых оков и тишины, поднялась на ноги и подошла к Касу. Ужаснулась, оглядев его, побоялась даже прикоснуться. Тихо закрыла рот ладонями, когда всё же осмелилась сделать это и услышала только слабый стон.

Наконец, Винчестер не выдержал. Пусть эта тварь возвращается, пусть делает с ним всё, что хочет – он больше не мог просто сидеть и молчать. Он поднялся, выбрался из укрытия, подошёл к Саманте сзади. Она вздрогнула, когда охотник опустил ей ладонь на плечо. Обернулась, но не отреагировала никак, кроме единственного тихого всхлипа:

– Это не я, – и Дин, крепко прижимая девочку к себе, ответил ей:

– Я знаю, – он смотрел на Каса, беспомощно повисшего на изрезанных руках. – Я видел.

– Я ничего не могу сделать, – прошептала Саманта, – я не могу остановить её, не могу помочь Кастиэлю, не могу… – она запнулась, – ничего не могу… Втроём мы могли бы сопротивляться, но Кастиэль… он ведь…

– Давай сначала освободим его, – отстраняя от себя девочку, сказал Дин. Подошёл ближе к ангелу, ужасаясь обилию крови и жутких ран, подёргал за цепи. Они не растворялись, как рассказывал Сэм. – Ладно, – пробормотал себе под нос охотник. Порылся у себя в карманах, надеясь, что переместился таким, какой всегда есть – джек-пот! Отмычки были при нём.

Он дотянулся до замка, повешенного на цепь, жёстко скручивающую запястья Кастиэля. Поднапрягся, нащупал – и замок упал на пол. Ангел, неспособный стоять на ногах, тоже – но Дин успел его подхватить и бережно уложить. Плащ, пропитавшийся кровью, слетел с его плеч, открывая охотнику и девочке кошмарные раны от стекла, несколько оставшихся ожогов, рану от клинка на плече и несколько небольших острых кусочков стекла, застрявших в теле. Саманта закрыла лицо руками.

– Господи… – выдохнула она. Винчестер осторожно укрыл Каса его же плащом, словно пряча его от взгляда девочки. Ангел слабо застонал, чуть поворачивая голову, и охотник быстро склонился над ним, похлопал по щекам. Саманта куда-то отошла – наверное, успокоиться.

– Кас, Кас! Ты меня слышишь? – затуманенный взгляд голубых глаз был расфокусирован точно так же, как и пару минут назад. – Кас? – всё было бесполезно. Ангел часто и глубоко дышал, слегка дрожал, был жутко бледным и взмокшим. Он смотрел на всё окружающее совершенно безразлично, ни на чём не останавливая взгляд.

– У него болевой шок, – сказала Саманта, вновь оказавшаяся рядом. – Он нас не узнаёт, – она осторожно приподняла голову Кастиэля и уложила его к себе на колени. Ангел вздохнул и чуть задержал дыхание – новая волна боли пронеслась по телу, лишь слабо его взволновав. Дин поджал губы, получая доказательства словам девочки. Кастиэль сейчас ничего не понимал, и даже вряд ли их слышал. А если и слышал, если видел – мог думать, что это галлюцинация.

– Здесь такое возможно? – зачем-то спросил Дин. Саманта кивнула, чуть заметно, тут же склоняясь к Кастиэлю, что-то пытающемуся прошептать. Кажется, по-енохиански. – Что он говорит?

– Ничего, – голос у девочки дрогнул. – Он просто… он бредит, – она вложила в слабо дрожащую ладонь ангела пушистую лапу мишки, которого сама обнимала до тех пор, как сесть на пол рядом с Касом. Ангел остановил взгляд на потолке, глотнул воздуха – как-то вопросительно, словно пытался понять, что ему дали. Саманта подвинула к нему игрушку. Кастиэль потянул его к себе, прижал, как смог. Винчестера это почему-то задело. Ангел был будто бы ребёнком, нуждающимся в защите. И эту защиту он сейчас искал у мишки, которого прижимал теперь к боку.

– Ты можешь его исцелить? – спросил Дин. Саманта покачала головой, виновато, с трудом сдерживая слёзы. В библиотеке стало заметно темнее, но охотник не обратил внимания. – Ясно. Ясно, да, я… я понял.

Дин коснулся его век ладонью, прикрывая глаза. Бесцельно бродящий взгляд буквально причинял ему боль, казалось, будто всё это было из-за него. Впрочем, так и было – если бы он сдался транслятору, Кас бы сейчас не был в таком состоянии.

Кто-то слабо сжал его запястье. Охотник уже поднял взгляд на Саманту, когда до него дошло, что рука протянулась снизу, и уж слишком ладонь была крупной для того, чтобы принадлежать хрупкой девочке. Дин опустил глаза и увидел, как Кастиэль пытается отвести его руку от своих глаз. Лицо его изменилось, он казался не то напуганным, не то слишком серьёзным, дышал с усилием, словно доказывая самому себе, что всё ещё может это делать. Винчестер убрал ладонь – ангел с трудом открыл глаза.

Дин не мог заставить себя посмотреть в них. Медлил, сжимая ослабевшую руку Кастиэля, разглядывая жуткие раны, а потом – осмелился и искоса взглянул на его лицо. Он думал, что увидит равнодушную маску, застывающую воском и стеклом, но ангел, ощутив его движение, медленно перевёл на него взгляд. Слабо кашлянул, сглотнул, снова застонал, пытаясь сфокусировать зрение. Во взгляде мелькнуло узнавание, на долю секунды – и прежде, чем Дин отшатнулся, уходя от Кастиэля, тот крепче ухватил его запястье и выдохнул:

– Д-дн… – как будто пытаясь выговорить его имя.

– Кас, – охотник закусил губу, – Кас, не надо. Мы здесь, с тобой, мы… – голос сорвался. Вина грызла изнутри. Ангел слабо качнул головой из стороны в сторону, слизнул кровь с губы. Винчестеру пришлось склониться совсем близко к его лицу, чтобы расслышать хриплое и очень слабое:

– Я видел… тебя… – и Дин зажмурился, не в силах слушать дальше – и сдержать ненависть к себе. Кас и правда смотрел на него. Взглядом молил о помощи, но Дин продолжал смотреть, прячась и предавая лучшего друга, бросая его на растерзание маньячке, которая могла бы разорвать его на части, если бы захотела. Кастиэль больше ничего не сказал – не спросил, почему или за что его бросили. Не сказал, что ненавидит Дина за трусость и предательство. Только тихо застонал, снова теряя силы. Глаза опять подёрнула мутная дымка, ангел начинал бредить, глядя в пустоту перед собой.

– Он умрёт? – не спрашивая даже, а констатируя неизбежный факт, сказал охотник. Саманта покачала головой, но тут же всхлипнула.

– Если она не захочет, то нет, она может… она может продлевать его агонию как угодно долго… – бесцельный взгляд Каса случайно остановился на лице девочки, и ангел слабо дёрнулся в сторону, начиная дрожать чуть сильнее. Он боялся, было видно по сбитому дыханию и ещё чуть расширившимся зрачкам. – Боже, я не знаю… – выдохнула Саманта.

Охотник уткнулся лбом в грудь ангела. Не обращал внимания на кровь, не слышал болезненного хрипа Кастиэля, слов Саманты – только почувствовал, как она прикасается к его плечу, старается погладить, чтобы как-то утешить, и вдруг – вздрагивает, как будто обожглась. Она что-то сказала ему, но Дин не понял – он отстранился от своего ангела только когда исходящее от его груди свечение начало слепить его даже сквозь опущенные веки. Когда Винчестер вновь открыл глаза, свет погас – и он встретился взглядом с Кастиэлем. На этот раз – осознанным, хоть и слегка растерянным.

Дин дёрнулся назад, не веря своим глазам. Ангел медленно приподнялся, сел. Раны с его тела исчезли, и он одновременно с охотником посмотрел на Саманту, когда ощутил, как хватка её на их плечах ослабевает.

– Что это было?.. – раздался голос Кастиэля. Привычный, не слабый и не дрожащий.

– Дин, – Саманта посмотрела прямо на Винчестера, слабо и растерянно улыбаясь. – Дин, ты… Ты помог мне…

– Что? – непонимающе заморгал охотник. Томски подняла руки, как будто в них что-то было.

– Ты… Твоя душа, она такая… словно благодать Кастиэля, она… наполнена чем-то, – девочка сбивчиво объясняла, пока глаза её гасли, теряя связь с благодатью, – это какая-то энергия, способная преодолевать, способная… – свет погас и стало видно, что на глазах у неё выступили слёзы. – Я почувствовала… – почти виновато шепнула Саманта. Потом, опустив руки, крепко обняла Кастиэля и всхлипнула. Неуверенный в том, что он заслуживает прощения ангела, сзади его плеч коснулся и Дин. Кас опустил веки, тихо вздыхая и наслаждаясь этим ощущением лёгкости в теле. Никакой боли. Никакого страха. Только тепло близких людей.

Свет снова мигнул, только уже в помещении. Саманта напряглась, и объятия пришлось разорвать.

– Что такое? – нахмурился Дин.

– Она приближается, – в отчаянии опустила руки девочка. – Она почувствовала, что я коснулась благодати…

– И что? – быстро спросил охотник. Кастиэль глубоко вздохнул, стараясь как можно дольше удержать в себе воздух, запомнить, каково это – свободно дышать, не захлёбываясь криками или собственной кровью. Сейчас это всё вновь повторится.

– Прячься, Дин, – обернулся он к Винчестеру. Тот покачал головой.

– Я больше не брошу тебя, – он придвинулся ближе к Саманте, не замечая, как ангел чуть хмурится, будто пытаясь вспомнить, о чём идёт речь, – что может остановить её? – тряхнул девочку за плечи. – Ну же, ведь что-то может!

– Кошмары, – чуть слышно шепнула Томски. – Чужие кошмары…

– Так найди их! Вруби, пусть она отвлечётся!

– Я не знаю, как…

– Погоди-ка, – Кастиэль чуть нахмурился, перебивая Дину весь боевой настрой – охотник уже собирался сражаться с пока ещё невидимым монстром. Ангел прикоснулся к медведю, который сейчас лежал на полу возле его бедра, заляпанный кровью. Свет замигал ещё чаще, лампы затрещали. – Дин, дай мне нож, – попросил Кастиэль. Винчестер растерянно сунул руку во внутренний карман куртки и вытащил нож, протянул его ангелу.

Кас крепче перехватил медведя за шею. Свет отключился, в библиотеке похолодало. До охотника дошло.

– Все кошмары – здесь, – сказал ангел, вонзая нож в живот игрушке, за которую так цеплялся, чувствуя, как жизнь готовится покинуть его тело.

И даже искусственный мрак провалился в яму небытия на несколько секунд.

Транслятор задохнулась. Она почувствовала яркую вспышку внутри себя, на секунду потеряла часть сил – и на какое-то время ей пришлось просто остановиться, чтобы не влететь в какое-нибудь препятствие или в чужую машину. Она стояла несколько минут, тупо глядя прямо перед собой, пытаясь вернуть своему телу чувствительность. До проклятой школы оставалось всего ничего, ей нужно было двигаться, но это чувство…

Когда она взяла себя в руки, то смогла провести логическую цепочку и понять, что ощущения исходили не от неё самой, а от тех, кто был внутри. Это было просто, конечно, но Саманту чуть не вывернуло наизнанку – ей позволительно немного отупеть, когда такое происходит.

Транслятор собралась с силами. Ей было нужно переместиться в бункер и выяснить, что происходит. Всего-то. Только что она до полусмерти замучила ангела, создавая прямо внутри воображаемого мира, используя напрямую его же благодать, чувствуя себя всесильной – чёрт, да так и было! Но сейчас ей никак не удавалось сосредоточиться. Перед глазами, даром что закрытыми, мелькали яркие линии, точки, молнии, не дающие просто взять и спокойно попасть в бункер.

У неё почти получилось, когда уже знакомая тёмная волна стала накрывать с головой. Транслятор дёрнулась, наивно пытаясь уйти от неё, но кошмары не отступали – они никогда не отступают.

И Саманта зажмурилась, как несчастный преданный Кастиэль, готовясь к жутким видениям, которые ей сейчас не удавалось контролировать.

Вот она – молодой парень, рыдающий в тёмной камере. Боль во всём теле от побоев не может сравниться со страхом и ненавистью, которые смешиваются в его сердце в безумный коктейль. Он режет себя выцарапанным из стены гвоздем – но, задыхаясь от ужаса, бросает его на пол, едва видит первые капли крови.

Вот она – огромный, мерзкий, жирный, отвратительный мужчина. Под ней плачет и бьётся ребёнок, но она наваливается на него всем своим весом, ломает шею – и продолжает делать то, что делала, не останавливаясь, даже не обращая внимания на то, что насилует уже труп.

Вот она – девушка, ощущающая свой странно большой живот. В ней бьётся сразу три сердца, но на шее у неё почему-то чувствуется удавка – и она болтает ногами, хватаясь за шею, но натыкаясь лишь на свои длинные волосы.

Первый кошмар. Самый частый. Из-за него она отрезала свои собственные косы.

Вот она – всесильный мутант, способный пытать ангела… И вот – дрожащая маленькая девочка, в чьём разуме бьются чужие воспоминания.

Когда она освободилась от чужой боли, то не сразу это поняла. Машина, руль, дорога – словно очередной кошмар, только отчего-то незнакомый.

Память услужливо подкинула ей мысль о школе. Транслятор, утерев слёзы, выжала педаль газа в пол – и даже не посмотрела, сколько времени прошло с того момента, как она провалилась в эту пучину кошмаров.

Она не торопилась. Тихо сдерживала чужие ужасы внутри, не позволяя им оживать. Совершенно забыла о толчке, спровоцировавшем их – сейчас ей было на это плевать.

Кошмары стучались где-то в подкорке. Но воспоминаний Джейн не было слышно, как будто она не помнила, как её перевозили в другую школу. Мысли об этом отвлекли Саманту, она чуть нахмурилась, пытаясь это понять. Странно, очень странно. Когда она шла в дом родителей, когда добиралась до детского дома и до первой школы, флэшбеков было хоть отбавляй. Боль, надежды, страхи, мечты – всего понемногу, но так, чтобы хватило на всю короткую детскую жизнь. Но сейчас было тихо. Странно, думала Саманта.

Непонятно, думала она.

Она думала так ровно до того момента, как остановилась перед воротами школы, в которую так стремилась попасть. Взглянув на них, транслятор всё поняла. Если раньше ей казалось, что дело в том, что она выбрала не ту дорогу, или поехала не в то время суток, то сейчас всё встало на свои места. Здесь было уже некому что-то вспоминать. Да и нечего, соответственно.

Транслятор смотрела на ворота и понимала – это было то место, где умирала Джейн Роджерс. Она умерла здесь, потеряла свой разум, прекратила быть полноценной личностью. Она не помнила ничего, кроме этих ворот и своей комнатушки-камеры. Боже. Тут её похоронили заживо под чужими сознаниями, которых было гораздо больше, чем мог выдержать кто бы то ни было.

И если Саманте казалось, что Джейн сама рассказывает ей свою историю, она жестоко ошибалась. Это просто были волны чужой боли. Потому она не слышала её голоса. Потому её ментальное тело до сих пор лежало в бункере – воображаемое и такое бесполезное.

От неё не осталось бы даже призрака, потому что любому духу нужен разум поначалу – а его больше не было.

Ярость наполнила грудь транслятора. Она почувствовала, как щиплет глаза, как поднимается изнутри удушающая волна – и, полыхнув благодатью в кулоне, сорвала замок, открывая ворота. В лучшие свои дни Кастиэль мог ещё и не такое.

Саманта вошла в здание. И замерла, увидев распахнутые двери пустых палат-камер. Слабо шевельнулось воспоминание, или даже скорее образ – вот она, исхудавшая, пролезает в крошечное окно собственной камеры.

Транслятор прошла по коридорам. Было пусто. Даже в кабинете дирекции – никого.

Она повернула за угол. Шагнула к последней двери, полуприкрытой. Не обратила на это никакого внимания, как и на блестящий от какой-то жидкости пол, а зря – потому что когда она вошла туда, где в последний раз существовало сознание Джейн Роджерс, чья-то тень отделилась от противоположной стены и бросила на пол зажигалку.