Текст книги "Продана криминальному авторитету (СИ)"

Автор книги: Лана Дэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 14

Проходит две недели. У меня токсикоз… В принципе терпимый. Меня не рвет сутками напролёт, но ужасно мучает тошнота и слабость. Безумно сильно хочется спать. Я не отказываю себе во сне. Сплю как сурок. Потом гуляю. Потом ем. Иногда через силу. Потом опять сплю. Ем. И гуляю. Большую часть времени провожу в одиночестве, поглядывая на высоченные стены забора и снующую туда-сюда охрану.

Мне не сбежать.

Да и куда теперь рыпаться? Я прекрасно помню чем завершился мой побег. Светка меня подставила. От Ахмедова не сбежать. Не скрыться. Всюду вытащит. Даже в аду найдет, если умру вдруг, я почему-то не сомневаюсь в его твёрдой воле, возможностях, влиянии.

Саида я почти не вижу. Он днями напролёт где-то пропадает. Разумеется, в больнице сидит, у Лизы. Носится за ней как за королевой.

Да, с ней произошло самое настоящее горе. Я искренне сочувствую девушке. Она теперь инвалид. По женской части. И никогда не сможет иметь детей. Это очень ужасно… Представляю, ее реакцию, когда она поймёт, что не сможет выполнить своё жизненное предназначение, заложенное природой – родить младенца. Наследника. Влиятельному криминальному авторитету. Даже жаль её. От души.

В где-то в мыслях мелькает картинка, как Елизавета, лёжа в кровати, приходит в себя после аварии. Смотрит на свой перебинтованный живот и рыдает. А врач озвучивает ей приговор:

“Мы очень сожалеем, но вы не сможете больше иметь детей. Никогда…”.

Я грустно вздыхаю. Поднимаюсь с кровати, подхожу к зеркалу. Приподнимаю подол халатика до уровня груди, смотрю на свой ещё плоский животик. Кладу на него руку, глажу. Там тепло так. Странное, приятное тепло разливается по поверхности ладони, я невольно улыбаюсь, представляя себе своё будущее.

Я счастлива. Во мне растет и развивается самое настоящее чудо. Я – будущая мама. До сих пор не могу поверить… Всё так внезапно свалилось.

Но Лизе вот в другом повезло. Саид ведь любит её. Ощущение, что по-настоящему. Разве такой монстр как Ахмедов способен любить? Для меня остаётся загадкой. Вон как он о Лизе печётся, какой серьёзный и взбудораженный был, когда узнал, что она попала в аварию. Интересно, он так из-за денег из кожи вон лезет, или реально любит?

К сожалению, мне не узнать. Вот бы покопаться в голове бандита….

Хватит, Алиса! Зачем тебе это вообще надо? Мысли прочь! Негативные мысли могут навредить малышу. Плевать мне Ахмедова! Пле-вать! Я попытаюсь найти способ, как избежать проклятой сделки. Не хочу отдавать малыша. Он мой! И только мой! Я его законная мать.

Внезапно в дверь стучат. Я не успевать дать добро на вход, дверь распахивается, порог переступают кожаные, идеально чистые брендовые ботинки.

Быстро одёргиваю халат обратно, скрывая голое тело и кружевные трусики, поворачиваюсь лицом к двери. Вижу Саида. Он входит в мою комнату как истинный хозяин дома, коим и является. Вальяжно, выпрямив спину, вздёрнув голову к потолку. Весь из себя такой. Как с обложки модного журнала. В дорогущем костюме тёмно-серого цвета. Комнату наполняет головокружительный запах элитного парфюма. Я моментально от него пьянею. Взахлёб втягиваю ноздрями потрясающий аромат и вся трясусь от восторга.

Кошмар! Он что феромоны использует в составе духов? Я не могу им надышаться. Против воли превращаюсь в какого-то токсикомана, блин.

– Доброе утро. Собирайся. Мы едем в клинику, – холодно ставит меня в известность Ахмедов, сверкая черными глазами. Прищурившись, он хорошенько сканирует взглядом свою собственность. То есть меня.

– Доброе. З-зачем? – почти подпрыгиваю на месте.

Нет! Только не клиника! Что на него вдруг нашло?

Страх разливается по венам. Просто от этого человека не знаешь что ожидать. Его настроение – это американские горки. Вдруг он опять передумал и всё же решил потащить меня на аборт. Найдет другую суррогатную мать из “высшего общества”. Проблема что ли?

– На плановое обследование. Ты должна пройти скрининг и сдать необходимые анализы. Я должен убедиться, что ты здорова и ребенок тоже.

Ах, понятно. Фух! Я облегченно выдыхаю. Для меня пока всё вновинку. Я ведь впервые в жизни беременна. И пока, честно, с трудом в это верю.

– Хорошо. Сейчас только оденусь.

– И позавтракай.

На самом деле у меня нет аппетита. Опять немного тошнит.

– Я постараюсь, – уныло вздыхаю.

– Ты должна хорошо за собой следить и должна хорошо кушать! Чтобы ребёнку всего хватало, – как-то грубовато давит на меня он.

– Я делаю всё возможное. Но сейчас мне тяжело. Из-за токсикоза. Аппетита нет. Меня рвёт иногда. На резкие запахи.

– Я понял. Проконсультируемся значит у специалиста. Жду тебя в обеденном зале. Поторопись.

Развернувшись, он уходит.

Хлопок двери. Я остаюсь одна в комнате. Тут же раздражаюсь! Хочется кого-то как следует поколотить.

Бесит его эта властность! Мужикам вообще вот не понять, что чувствует девушка, находясь в положении. Им бы хоть раз родить.

Как меня достала эта чертова тошнота!

Хмыкнув, я иду в ванную. Умываюсь. Привожу себя в порядок. Одеваюсь и выхожу из спальни.

Что ж попробую перекусить. Хотя бы бутерброд с сыром и чай.

***

Кое-как втолкнув в себя пищу, я иду вслед за Ахмедовым. Он сам лично пожелал отвезти меня в больницу. Хоть что-то радует. Мы ведь две недели с ним практически не разговаривали и толком не виделись. Он просто здоровался со мной и мчался мимо. Я стала ощущать себя никому ненужной одиночкой. Мне не хватает его внимания. Мы ведь могли бы просто хотя бы стать друзьями? Просто общаться? И все. Мне нужно с кем-то поговорить. Даже прислуги нет до меня дела. И без того у них полно работы. А я… просто пленница криминального авторитета. Пора бы смириться. Как питомец живу. Но это ведь временно? Не на всю жизнь. По договору… Хочется верить, что я не буду всю жизнь игрушкой и произойдёт чудо.

Больше всего бы на свете я бы хотела, чтобы Саид женился на мне. Признал меня и ребёнка. И я бы стала его одной и единственной. Это всего лишь мои отчаянные мечты…

Нет. Плохая идея! Если буду с ним видеться, истерзанной душе станет намного хуже. Вдруг я влюблюсь ещё сильнее! Самоизоляция от влияния Саида. Вот лучший способ борьбы с надоедливыми чувствами.

Мы выходим в сад. Я вдыхаю чудесный свежий воздух, любуюсь здешней красотой и топаю следом за своим хозяином. Сегодня замечательная погода. Тепло, свежо, нет ветра. Настроение немного улучшается. Меня напрягают его перепады. Это гормоны бушуют. Придётся привыкнуть к новым естественным изменениям.

Саид открывает дверь своей крутой тачки и приглашает меня внутрь. Пристёгивает ремнем безопасности, устраивается на место водителя. Заводит мотор. Мы покидаем владения Ахмедовых, выезжаем на дорогу. Внедорожник рычит, набирая скорость. В салоне повисла монотонная тишина. Саид неразговорчив. Холоден. Циничен. Как обычно. Мне становится некомфортно в такой атмосфере. Чувствую себя какой-то обузой.

– Как твоя невеста? – чисто из вежливости спрашиваю я.

– Хорошо. Елизавета идёт на поправку, – Саид спокоен как кусок стали. Он сосредоточенно смотрит на дорогу. За рулём его поза расслабленная. Мужчина как хозяин положения, царь дорог, величественно и вместе с тем лениво ведёт машину. Одна рука расслабленно лежит на руле, вторая – на подлокотнике.

– Понятно, – киваю, отворачиваюсь к окну. Наблюдая за яркими картинками, мелькающими снаружи стекла.

– Она ещё какое-то время побудет в больнице. Пройдёт реабилитацию. С ней сейчас работают специалисты. Её нервная система пострадала не меньше. Нужно ещё некоторое время, чтобы вернуть Лизу к прежней жизни.

– Я представляю. Очень жаль, что так вышло с твоей невестой.

Саид резко поворачивает голову, смотрит на меня. Я чувствую его прожигающий взгляд, ёжусь от острых мурашек, которые за долю секунды рассыпаются вдоль позвоночника. Наверно думает, что я в душе на самом деле ликую и радуюсь, что так ей мол и надо.

Неправда! Хоть мне и неприятна Елизавета, но я не желаю ей зла. Мне её по-женски жаль.

– Недели через две, примерно, Лиза вернётся обратно в дом. Я хочу, чтобы ты вела себя тихо и проявила к ней уважение. Меньше мельтеши перед её глазами. Если я сам тебя не попрошу ей чем-то помочь. Кто знает, быть может вы подружитесь. Это было бы замечательно… Мне не нужны женские разборки и истерики на территории моего дома.

Я сжимаю кулачки, сглатываю. Киваю через силу, но не поворачиваюсь. Не хочу смотреть чёрту в его проклятые глаза. Только не сейчас. Ужасный момент!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Да, нелегко мне будет. Не хочется, чтобы она возвращалась. Какой подружиться? Она меня недолюбливает, это ведь очевидно. Я думаю, она знает о нашей с Саидом интрижке. Как они объяснят ей, что я суррогатная мать? Вдруг она взбеситься и ещё, не дай боже, меня отравить вздумает!

– К Лизе приехала сестра – Татьяна. Она тоже будет жить с нами и помогать Лизе. Так моя невеста быстрее поправиться. Ей сейчас необходима поддержка. Моральная, в первую очередь.

Боже, что будет. Ещё и сестра… Одна Лиза плохо, а две? Тем более! Ещё хуже. Я буду жить в змеином царстве! Однозначно.

При словах “моя невеста”, где-то в районе сердца неприятно запекло. Как же больно это слышать! И ещё больнее понимать то, что я не могу справиться со своими истинными чувствами. Не хочу страдать из-за Саида. Но страдаю. Поневоле. Потому что проклятому сердцу не прикажешь!

Надеюсь, всё же мои чувства остынут. Надо просто найти другого мужчину, переключить всё своё внимание на него. Забыться. Заставить себя полюбить другого так же дико, как Саида! Но это я смогу сделать минимум через восемь месяцев.

Ох, даже не хочу сейчас думать о будущем. Оно мне кажется безрадостным. Ведь когда малыш родится, его у меня отберут. Как какого-то щенка. В другие руки. От матери отлучат. А меня выпрут вон. С деньгами. Я буду всю жизнь себя корить, что я продала своё дитя страшному и ужасному человеку! Как какого-то питомца…

От этого осознания хочется рыдать. Ресницы становятся влажными. Ненавижу это состояние! Во время беременности я становлюсь ещё более плаксивой. Приходится как-то бороться, чтобы не показывать монстру свою слабость. Он наверно кайфует от чужих слёз, наслаждаясь своим превосходством.

– Мы приехали. Выходим.

Командный голос Ахмедова быстро возвращает меня в суровую реальность.

Саид помогает мне выйти на улицу, берёт под руку, ведёт к главному входу трёхэтажного здания. Современного. Нового. С большой вывеской “Центр планирования семьи”.

По пути нам встречаются девушки с большими круглыми животиками – будущие мамочки. Они такие счастливые… В сопровождении мужей. Выходят из центра. Я бы тоже так хотела. Чтобы у меня все было по любви. А не по документам.

Смотрю на них и завидую. Душу внутри наизнанку выкручивает. Я всего лишь суррогатная мать. И это мой долг! Родить бандиту наследника. А я всегда мечтала о крепкой, дружной семье. Что ж, мои желания может и сбудуться, но, вероятно, не в этой жизни.

Перед нами разъезжаются в стороны автоматические стеклянные двери. Мы подходим к стойке. Нас регистрируют и отправляют в кабинет. Сначала я сдаю кровь для анализов. После чего меня ведут в кабинет ультразвуковой диагностики. Укладывают на кушетку, требуют, чтобы я сняла с себя одежду и трусики. Утром я надела на себя свободное платье серого цвета. Оно выглядит слишком просто, но мне в нём комфортно. От штанов отказалась. Как будто штаны стали мне тесноваты. Но аппетит у меня не очень хороший.

Одежду, кстати, мне собрал из дому папа. И через Кадыра передал её мне. Саид не балует меня подарками. Он слишком сильно занят заботой о своей пострадавшей невесте. Всё внимание сейчас направлено на неё. Но сегодняшний день – исключение.

Я замираю напротив кушетки, стесняюсь снять с себя трусики, жду пока Саид выйдет из кабинета. Но мужчина не торопится. Сложив на груди крепкие ручища, прислонившись к стене, он вальяжно сверлит в меня взглядом. Щёки начинают полыхать от смущения.

Раздеться при нём. И при постороннем человеке?

УЗИ мне собирается делать мужчина.

– В чём дело, Лисичка? Делай, что говорят. Ты отнимаешь моё время. У меня плотный график в последнее время. Развел у себя гараем, – хмыкает. – Давай, стаскивай с себя трусики, ложись на спину и разводи ножки. Время тикает.

Как можно такое говорить при постороннем человеке? Но узист делает вид, что ему плевать на нашу семейную драму. Он пялится в монитор, что-то там клацает. А я краснею, от стыда. Не так себе я представляла первое УЗИ. Я думала мне просто проведут датчиком по животу и всё! А оказалось, что процедура будет трансвагинальной.

– Конечно. Как только ты, Саид Маратович, выйдешь за дверь, – хмыкаю я, гордо вздергивая подбородок. – Я разденусь.

– Стесняешься? – монстр напыщенно фыркает, закатывая глаза. – Ты сделаешь это немедленно! Я уже видел все твои дырочки. Или… я сделаю это сам! Лично.

– Нет! Ладно-ладно! Я сама… С-сама!

Я наклоняюсь, кое-как стаскиваю с себя бельё. Между тем я чувствую на себе жар его наглых, чёрных глаз. Как будто опять становлюсь лакомой добычей ненасытного порочного зверя с прожорливым, в плане секса, аппетитом.

– Я хочу посмотреть на своего наследника, – голос Ахмедова насыщается хрипом. Как будто он возбудился.

Машинально я опускаю взгляд чуть ниже, на область ширинки. У меня пересыхает во рту, когда я вижу впечатляющий бугор, размером с баклажан. Он выпирает слишком сильно и натягивает плотную ткань штанов.

– А если не сын? Если это будет девочка? Почему ты так уверен, что внутри меня растёт мальчик? – стараюсь не обращать внимание на эрекцию Саида. Я дышу размеренно и ложусь на кушетку, чуть развожу коленки, задирая выше платье.

Диагностика начинается. Промежности касается что-то холодное и длинное. Я задерживаю дыхание.

– Не будет! – в голосе авторитета чувствуется едва ли не злость. – Я хочу сына! Родишь мальчика мне. Не обсуждается.

У меня глаза на лоб лезут от его высокомерия.

Мальчика ему родишь… Я что волшебница? Рожать должна по заказу? Возмутительно. Пол ребёнка зависит от того какой сперматозоид оплодотворит яйцеклетку. Значит, пол малыша зависит от мужчины.

Саид кажется мне даже напыщеннее, чем я могла его знать до сегодняшнего дня. Однако наши судьбы изменились, как и отношения – теперь я не просто его игрушка, но мать его будущего ребёнка.

Пока врач обследует меня, мы оба молчим и больше не пытаемся язвить друг другу, потому что утыкаемся в экран монитора. Узист о чем-то бурно распинается перед Саидом, что-то рассказывает, тыкая пальцем в монитор. Сжав кулаки я смотрю на крохотный чёрный след на экране. Размером с горошину. Это и есть мой будущий ребёнок? Какой же он ещё маленький! Чудо какое-то.

Ахмедов коротко кивает. Деловой такой. Серьёзный. Внимательно слушает комментарии врача.

– Итак, вот ваш ребеночек! Совсем ещё кроха… – задумчиво тянет врач.

Затем он передает какие-то данные своей ассистентке, а та вбивает их на клавиатуре в компьютер.

Через пять минут обследование подходит к концу. Врач подводит итог:

– Малыш развивается согласно нормам. Беременность протекает нормально.

Я как зачарованная смотрю на маленькое пятнышко на экране и у меня по щекам скатывается несколько слезинок.

С ума сойти…

Через восемь месяцев из маленькой крупинки он станешь крупной дынькой.

– Это маленькая фасолинка, наш… – Саид запинается, прочищает горло. – МОЙ ребёнок. Срок 4–5 недель.

Я беременна. И я до сих пор не могу с этим смириться, что внутри меня живет и растёт маленький человечек. Трудно поверить!

Но я не должна к нему ничего чувствовать. Не должна привязываться. Нам придётся расстаться. Отпускать то, что любишь невероятно больно. Мы должны быть чужими друг другу. Я просто должна дать ему жизнь. Дать ему тело. Всё остальное даст ему Саид и его будущая жена Елизавета. Контракт подписан. Сделка на судьбу малыша состоялась.

Я нехотя отрываюсь от монитора и смотрю на Саида. Он хочет этого ребёнка, он весь будто внутренне трепещет, но не показывает виду. Не имеет права рушить устойчивый имидж заядлого авторитета. Вот сейчас он совершенно другой человек. Спокойный, сдержанный. Его некогда твёрдый взгляд стал мягче, теплее.

Диагностика подходит к концу.

Я стираю с себя остатки геля, натягиваю трусики обратно, смущаясь.

Мы прощаемся с доктором и покидаем стены клиники. На следующей неделе меня поставят на учёт по беременности. Я всё еще волнуюсь. Меня начинают ужасно раздражать запахи и резкие звуки. Тошнота есть, временами накатывает. Вот только вчера я стала замечать, что моя грудь слегка увеличилась в размере и стала очень чувствительной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Саид

– Ты голодна?

Девчонка вскидывает на меня огромные, ясные глаза. Хлопает длинными ресницами, на которых дрожит влага.

Расчувствовалась, что ли? В больнице. Из-за малыша.

Бабское нытьё!

Я отмахиваюсь от мысли, что и меня немного торкнуло. Самую малость.

В момент когда увидел крохотное, чёрное зёрнышко. Это мой ребёнок? Наследник?

Ураган поднялся в глубине души. Разметал прочие чувства. Я как прибитый к полу, смотрел. Едва дыша. Сердце через раз колотилось, как у больного.

Не может быть, чтобы я так… отреагировал. По-бабски!

Отец меня воспитывал строго. Держал в ежовых рукавицах.

За малейшую провинность наказывал. Бил, проще говоря.

Он хотел воспитать из меня настоящего мужика и не позволял матери нежничать со мной. Мужчина должен быть сильным как скала. Таким же мощным непререкаемым. Наверно поэтому я и не особо нежничаю с бабами. Не знаю как надо. Не научили.

Но мать я плохо помню. Она ушла слишком рано…

С самого детства я знал, что встану у руля империи Ахмедовых.

Я – сила. Власть. Авторитет. Ничто не может меня ранить.

Никто.

Я должен быть выше слабостей. Это всё для простаков и обычных смердов.

– Я дома могу покушать, – мямлит Алиска.

Опускает вниз голову. Крутит нервно пальцами хвостик косички, перекинутой через плечо.

Только сейчас замечаю, что на Алиске тряпки какие-то… никакие.

Не фонтан, одним словом. Дерьмо какое-то простецкое.

Трогаю пальцем край рукава её платья.

– Покушать ты и дома можешь. А вот это… что такое? Позоришь меня! – цыкаю.

– Мои вещи. Те, что папа собрал! – вспыхивает. Злится. Краснеет от волнения. – Если бы я сама поехала, то смогла бы взять нормальные вещи! А ты… Вы… Вы мне не позволили. Вот папа и собрал всё, что смог. Думаешь, мужчины в этом разбираются?!

У её возмущений есть основания.

Да. Конечно, она в этом права. Но могла бы и сказать, что ли?!

А я сам… Где были мои глаза.

Девушка, вынашивающая наследника Ахмедова, ходит в обносках трёхлетней давности.

Рычу от злости.

Вся клиника за спиной потешалась, наверное. От смеха лопнули, животы чуть не надорвав! Ахмедов сидит задницей на золотой горе, владеет половиной города, но не может одеть девушку в приличные тряпки.

Однако я всего лишь старался не смотреть в её сторону лишний раз.

Слишком крепко засела память о том, какая тугая и влажная у неё писечка. Член мгновенно колом встаёт от этих мыслей.

Смотреть на неё – значит, ходить с палаткой в штанах. Опухает от возбуждения и стоит, как дрель зудящая.

Нарочно в стороне держусь, чтобы не наброситься на неё. Один раз уже переступил через свои принципы. Один раз дал слабину. Вот к чему это привело!

Запутало невероятно. Куда уж больше.

У меня есть невеста. Почти жена. Пострадавшая, с душевной травмой. Надо о ней в первую очередь думать, а не о том, как привсунуть член в тугую киску Лисички.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сторонился её и пропустил важный аспект.

На ней рваньё надето. На голове не причёска, а какая-то деревенская коса. Но толстая и соблазнительная.

Мгновенно представил, как намотаю эту косу на кулак. Крепко, до боли в запястьях, схвачу у затылка и буду долбить сочные, красные губки. Смотрятся как пышные зефирки. Такие же мягкие и сладкие. Уж я то знаю…. Сколько раз мой член между ними скользил, входя до упора в податливую глотку?

Приходится сесть поудобнее и дышать через раз. Потому что у меня невероятно крепко встал.

– В следующий раз ртом работай.

– Что?!

Алиска возмущённо пищит и забивается в угол сиденья, почти выпрыгивает на улицу. Во избежание этого блокирую двери кнопкой.

– Да как ты… – говорит, смотрит на мою ширинку.

Член дёргается навстречу её взгляду, каменея ещё больше.

Ох, блять… Невинная Лиса думает о минете.

Да, деточка… Заебись о каком глубоком минете ты думаешь! Я бы залил её глотку тёплым семенем. Я бы смотрел, как она глотает, лижет языком ствол и сосёт головку, собирая остатки.

Всё. До последней капельки.

Кровь отливает от головы. Приливает к концу члена. Вся кровь туда… Бам-бам-бам. Я как озабоченный. Как онанист проклятый.

– Дура. Я не о том говорю!

– А о чём же? Ты сказал, ртом работай.

– У тебя и других мыслей нет, да? Думаешь, ртом только сосут? Им ещё и говорят. Я имел в виду: надо было сказать.

– Ну да… – фыркает. – Я так и поняла. Кхм… Значит, я просто испорченная.

Блять.

Очень. Очень испорченная.

Очень плохая.

Развратная.

Маленькая дрянь.

С мокрыми трусиками.

Ведь она же сама пришла… тогда, после аукциона. Сама на мой крепкий ствол напросилась. Запрыгнула и едва саму себя чуть не трахнула, проклятая девчонка! Подставила свою тугую щёлочку – розовую и мягкую. Никем не раздолбанную.

Соблазн, млять! Вроде сопливая ещё, но знает, чем брать.

Принесла свою девственность. Как дань авторитету.

Отблагодарила за спасение…

И нажила мне проблем. Вселенских размеров! Теперь нельзя и минуты рядом провести. Помру от спермотоксикоза…

Где там моя Лизка, а? Уже жалею, что Миленку прогнал. Я бы сейчас её раком поставил и отъебал так, чтобы яйца сдулись…

Всё, что угодно, лишь бы на эту беременную кроху не вело.

А потом она станет круглой. Как арбуз.

Её сиськи станут ещё больше. Я бы… помял их зубами, покатал потяжелевшие соски языком.

Заставил бы прыгать на себе, насаживаясь на кол тугой киской.

Мокрая, потная, с животиком… Блять.

Резко сжимаю руль, свернув не туда. Чуть не кончил от такого видения… Совсем башкой тронулся!

Лиса взвизгивает от страха.

– Спокойно.

Глажу её по коленке.

Во рту собирается слюна при виде её нежной, немного золотистой кожи. Кровь начинает бежать быстрее, а организм… реагирует на миниатюрное, но всё равно соблазнительное тело. От возбуждения член становится каменным. Отдёргиваю руку в сторону.

– Всё нормально. Ты не пострадаешь в аварии, – хриплю, тормознув у первого торгового центра.

Вроде не для нищих. Бренды известные.

– Я тебя одену. Пошли, – подстегиваю словами.

Придерживаю перед ней дверь. Взгляд как ошалелый ползёт вниз. На её точёную задницу. Под лёгким, просторным платьем.

Не нужно пялиться на девчонку. У меня есть своя… женщина.

Будет. Скоро появится.

Надеюсь, сможет усмирить мою похоть и взять её под контроль. Взять за щёку для начала…