Текст книги "Давай сыграем в любовь (СИ)"
Автор книги: Лана Черная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Давай сыграем в любовь
Лана Черная
Глава 1
– Еще, – командую бармену.
Тот наливает новую стопку и подвигает мне одним лёгким взмахом руки. Сидящий рядом мужик оценивает ряд перевёрнутых рюмок передо мной и плотоядно усмехается, наверняка прикидывая, когда я дойду до кондиции «трахни меня в туалете». Возвращаю мужику улыбку, тоже оценивая его: не Аполлон, но подтянутый, мордашка смазливая и бугор в паху уже в наличии. Отворачиваюсь, выдыхая. Мне неинтересно быть оттраханной в туалете собственного клуба. Тем более с тем, кто даже не вызывает симпатии. Спиной ощущаю на себе похотливый взгляд и опрокидываю в себя очередную рюмку, закидываю в рот кусочек лайма. Окидываю ряд пустых рюмок тоскливым взглядом, мысленно подсчитывая, сколько можно еще выпить, чтобы выглядеть пьяной, но не растерять рассудок. Сегодня он мне пригодится. Но что-то идет не так, потому что в висках стучит пульс и где-то на задворках сознания тихо шелестит море. Что за ерунда?
Закидываю в рот еще один кусочек лайма. Морщусь и тут же ощущаю, как мужская ладонь ложится на затянутое платьем колено.
Вздрагиваю и с трудом удерживаю себя на месте. Нельзя. Нужно держать в узде свои эмоции. Бросаю на мужика короткий взгляд. Но он уже весь в похоти и не улавливает намека.
– Извини, парень, – отлепляю его руку от своего колена, – но сегодня тебе трахать не меня, – криво улыбаюсь, одергивая платье и пряча ноги под барную стойку. Парень ретируется быстро. А уже через пару минут я вижу, как он утаскивает в сторону приватных комнат стройную блондинку.
Да, в этом заведении сексом занимаются только по обоюдному согласию. Сегодня же здесь просто аншлаг. Тематическая вечеринка только для холостяков, причем обоих полов. Мужчины в сексуальных костюмах, женщины – в развратном белье. На подиуме – показ нижнего белья, плавно перетекающий в стриптиз с минетом на кожаном диване прямо у подиума. Стоны сливаются в унисон с музыкой.
Мужики здесь разные. У мраморной лестницы, тонущей в полумраке зала, стоит нуарного вида юноша и глаз не сводит с рыжей девушки с миловидным личиком, как с обертки шоколадки «Аленка». Смотрю на нее, испуганно жмущуюся в темном углу за подиумом, и удивляюсь, как все-таки чудны пути совершенно непохожих людей. Пути, что ведут сюда, в место похоти и разврата.
Опрокидываю в себя еще одну рюмку и тут некстати вспоминаю, как Мэт запрещал мне пить больше бокала вина. И ничего крепче. Странно, потому что ни алкоголь, ни наркотики на меня не действуют. От алкоголя лишь приятное тепло по телу и никакого помутнения сознания и опьянения, как и похмелья наутро. Проверяла, когда хотела спрятаться от головных болей. С наркотиками та же фигня – никакого кайфа, только мучной привкус во рту. Вот такая странная особенность организма. А потом появился Мэт и наложил табу на выпивку. А сегодня я пью, наплевав на указания Мэта, потому что сегодня у меня день рождения и я впервые за кучу лет не хочу быть одна. И пусть компания голодных самцов и согласных на все девушек не самая удачная. Выбирать не приходится. Это самое правильное место, чтобы все обдумать и исполнить, наконец, свою мечту.
Оборачиваюсь к бармену: высокий, светлые волосы стильно зачесаны назад, рукава белой рубашки закатаны до локтей, обнажая красивые мужские руки, жилистые, с темными реками вен. Красивый, сексуальный и гей. Здесь весь персонал исключительно мужской и исключительно нетрадиционной ориентации. Лишь девушки всегда приглашенные гостьи.
– Сэм, – имя само ложится на язык. Становлюсь коленями на стул, перегибаюсь через отполированную стойку, ловлю парня за запястье. Он оказывается совсем рядом. Чувствую его запах: виски и кофе. Краем глаза замечаю бутылку виски в одной руке. Втягиваю носом этот аромат, и тут же морщусь от горечи, затопившей рот. Перехватываю его за галстук, повязанный поверх красной рубашки, тяну на себя. Он наклоняется еще ближе.
– Сэм, – и язык словно вязнет в вате. – Что…что ты мне налил, а? – с трудом выговаривая слова, спрашиваю у бармена.
Он пожимает плечом и выставляет передо мной бутылку текилы, опустошенную практически наполовину. Присвистываю, окончательно пьянея. Это что, все я приговорила?
– Только текила, – нещадно растягивая гласные, отвечает Сэм. – Прекращай пить, Кира. Я вызову тебе такси.
– Такси? Э нет, дорогой. У меня сегодня праздник. И я не сойду с этого места, пока…
Этим вечером все катится к чертям, потому что даже мой организм предает меня по всем фронтам. Меня штормит и галстук выскользает из пальцев. Колено съезжает со стула, и я просто лечу навзничь. Сэм не успевает среагировать. И я падаю прямо в мужские руки.
– Поймал, – мягкий баритон впрыскивает в кровь порцию адреналина и разгоняет сердце до запредельных цифр. Кажется, оно сейчас просто разломает к дьяволу грудную клетку. Этим вечером алкоголь впервые дурманит мозг, разливается огнем по венам. И я точно схожу с ума, потому что обвиваю шею незнакомца, провожу языком вдоль бьющейся под кожей артерии, шалея от аромата парфюма с оттенком вишни. – Ты в порядке?
Киваю, хотя точно знаю: ничерта я не в порядке, потому что хочу его, этого огромного мужика, каждый мускул которого словно сталь, а запах кружит голову. Хочу так, как никого и никогда. И это осознание на мгновение проясняет мозг одной простой истиной: я возбуждена до сорванного дыхания и трусики под платьем промокли насквозь. Это отрезвляет лишь на мгновение, чтобы спустя удар сердца отравить острым, что перец чили, желанием.
– Стоять можешь?
Он ставит меня на ноги, но каблуки подводят, и я снова падаю.
Низкий смех бьёт острым желанием между ног. Закусываю губу, сдерживая стон. И я настолько мокрая, что мои соки текут по внутренней стороне бедер.
– Придется тебя нести, Неваляшка, – обжигает словами. – Говори, куда.
– К тебе, – и вдруг хочется, чтобы он почувствовал, какая я мокрая. Чтобы слизал мою влагу с моей кожи и…
– Адресом не ошиблась? – уточняет он, куда-то неся меня. Надеюсь, туда, где не будет этой музыки и чужих стонов. Только он. Тот, кто меня поймал.
Я снова тянусь к нему, прикусывая мочку уха, трусь носом о щетину. Уже не пытаясь понять, что происходит. Мне хорошо – и это главное. А будет еще лучше, даже не сомневаюсь. Так почему я должна отказываться от такого подарка на свое тридцатипятилетие?
– Хочу тебя, мой Бес, – слова сами слетают с языка, незнакомые, но вместе с тем самые правильные. Как будто я говорила их сотню раз до этого. – Сегодня Незабудка только твоя…
Он резко ставит меня на землю, прижимает к стене (не заметила, как мы вышли на улицу). Осматриваюсь. Через черный ход. Наверное, Сэм помог. Спасибо ему. Не пришлось светиться перед камерами. Но сейчас здравый смысл лопается, как мыльный пузырь, потому что я хочу гореть. И хочу этого мужчину, который закатывает рукава на моем платье и грубо матерится, глядя на мое запястье.
А потом закидывает на плечо, усаживает в джип и рвет с места, не жалея покрышек.
И что это было?
Глава 2
– Не дури, Чех, – Антон барабанит пальцами по крыше моего “Михи”[1], – потрахаемся, отдохнем. Это шикарный клуб.
Выгибаю бровь, окидывая взглядом заведение за спиной друга. Обычное здание без ярких вывесок и наляпистых реклам. Обычный мужской клуб. Судя по отзывам, элитный и закрытый. Антоха же, бабник до мозга костей, здесь вип-клиент. И меня вот решил приобщить. И чего, спрашивается, повелся? Позвонил бы Оле, она бы примчалась, ублажила по высшему классу. И никаких проблем. Морщусь, прикрывая глаза. Одна проблема всё-таки нарисовалась: в последнее время Оля стала слишком упорно посягать на мое личное пространство. Ненавязчиво и без истерик, но
в моей квартире появилось слишком много ее вещей.
А я давно зарекся играть в любовь. Одного раза хватило, чтобы «вырезать» свое сердце и запереть его в сундуке на целую вечность. Осталось только сыскать смельчака, кто воткнет в него кинжал и займет мое место. Потому что сил так жить уже практически не осталось.
– Клим, – Антон стоит совсем рядом, сжимает мое плечо, – десять лет уже прошло. Пора начинать жить, дружище.
– Тоха, не отнимай хлеб у Кота, – кривлюсь я. – Это он у нас спец по промыванию мозгов, а тебе не идет. К тому же, это, – киваю на клуб, стилизованный в готическом стиле, просто логово графа Дракулы, не иначе, – не вяжется с твоей умной речью. Здесь вряд ли можно начать жить.
– Для начала сойдёт, – фыркает друг. – Уж лучше ночного кладбища с могильной плитой, откуда я тебя вытащил. Отжаришь в этом логове парочку горячих цыпочек, – хищно скалится, снова становясь тем Тохой, которого я знаю со школьной скамьи. – Или не парочку. Мэт обещал что-то особенное, – глаза друга темнеют от желания. Твою мать.
Мэт – хозяин этого клуба и ещё парочки таких же. Делец, зарабатывающий на удовольствии озабоченных придурков вроде Антохи. Хотя этот клуб вроде принадлежит его девице: то ли жене, то ли любовнице – один черт. И мне нахрен не улыбается нырять в это похотливое кубло, но Антон – мой лучший друг, а сегодня действительно херовый день, чтобы оставаться одному. И не только мне. Секс без обязательств ненадолго отключит мозги, в которые сегодня упорно лезут мысли о той, кого нет уже десять лет. И не только мысли. Кажется, меня накрывает не по-детски, когда я вижу ее, перегибающуюся через барную стойку. Ее аккуратную тугую попку обтягивает черный шелк платья, в длинном разрезе которого белеет полоска чулок. Взглядом поднимаюсь выше, по изящным изгибам спины, ныряю к небольшим полушариям грудей в глухом платье с высоким воротом и длинными рукавами.
Странно. Такая невинная и вместе с тем развратная в белых чулках под черным платьем.
Она ловит бармена за галстук, что-то говорит и…
Похоже, я все-таки поехал мозгами, потому что её губы – чистая похоть, пробуждающая самые греховные мысли. И я легко представляю этот порочный рот, выкрашенный алой помадой, на своем члене. Как они обхватывают влажную головку, погружая в свой сладкий плен. И в штанах становится тесно. Это полная херня, но я хочу эту незнакомку до боли в паху и звона в висках. Хочу ее так, что мир сужается до ее изогнутых в усмешке губ, взмаха ресниц и рваного дыхания. Хочу ее. Остро. Болезненно. Дико.
– Тормози, Чех, – едва ли не по слогам рычит в ухо Антон. – Эта деваха Мэта.
Мэт – это хозяин этого борделя, вспоминаю я. И незнакомка в белых чулках – его. Чужая женщина – табу. И обычно это остужает пыл моментально. Но не сейчас. Инстинкт «не хочу лишних проблем» отказывает напрочь, когда я сбрасываю руку друга, который пытается меня остановить. Потому что бармен делает то, за что я хочу его убить: наклоняется так близко, что его губы касаются ее ушка. И я оказываюсь рядом с ней как раз в тот самый момент, когда она теряет опору, равновесие и заваливается на спину…прямо мне в руки.
Она пахнет полевыми цветами, текилой и сексом. В ее синих глазах – горячее, как адово пламя, желание.
– Поймал, – говорю, прижимая ее к себе, даже через ткань ощущая, как топорщатся ее соски. Черт, на ней нет белья. И это открытие впрыскивает в вены горькую отраву.
– Ты в порядке? – с трудом соображая, что говорю, тону в ее желании на дне синих, бездонных глаз.
Она кивает, но как-то неуверенно, тоже залипая на мне.
– Стоять можешь?
Не сможет, потому что едва я ставлю ее на пол, как ее ведёт в сторону. Снова ловлю, тихо смеясь.
– Придется нести тебя на руках, Неваляшка, – подхватываю на руки, понимая, что хрен я теперь ее отпущу, пока не оттрахаю до звёзд перед глазами. И плевать, чья она. Этой ночью – моя. – Говори, куда.
– К тебе, – мурлычет, прижимаясь ко мне. Запах цветов становится ярче. До одури знакомый. И чувство дежавю лупит по вискам.
– Адресом не ошиблась? – подначиваю, двигаясь к черному выходу, который услужливо показывает наглый бармен. Сегодня все идет не по плану, и я не стану ничего менять. Сегодня, как советовал мой помешанный на сексе друг, я оставлю прошлое за спиной. А утром… что-то будет. Выхожу на улицу, жадно вдыхаю пропахший жарой воздух. И вздрагиваю, когда незнакомка прихватывает своими зубками мочку уха, проводит языком, словно играется. Трётся щекой о щетину со стоном. И прошлое толкает в спину тихими словами:
– Хочу тебя, мой Бес…
Хуком под дых.
Замедляю шаг, ловлю ее расфокусированный взгляд. Что за черт?
– Сегодня Незабудка только твоя…
Нокаут. Твою мать.
Ставлю ее на асфальт, прижимаю к стене клуба под фонарем. Прошлое уселось на спину и хохочет, когда я задираю рукав платья и вижу то, что совершенно точно не могу видеть.
На одних инстинктах забрасываю девчонку на плечо, усаживаю в машину и бью по газам.
Тот, кто затеял эту игру, сильно пожалеет…
После получасовой гонки по неожиданно пустому в эту ночь городу, я рассматриваю незнакомку, дрожащую подо мной от желания в моей постели, и ищу хоть что-то, что даст подсказку. И ничерта. Это не она. Глаза, губы, нос, – все совсем чужое. Но…есть одно весомое «но».
– Трахни меня, – хнычет, выгибаясь дугой. Врезается промежностью в мой твердый член. Похоть льется по венам жидким огнем. Я горю. Реальность расползается радужными кругами, слепит. Остаётся только желание: дикое, иррациональное. Такое же, как в ее глазах. В совершенно ненормальных глазах. Голубых, как лепестки незабудок.
– Твою мать! – рычу, двумя пальцами фиксируя ее подбородок. Она вскрикивает. Ей больно и наверняка останутся следы. Плевать. Куда важнее, что она пьяна. И ее желание – результат алкоголя и может даже, наркоты. Хотя не похожа она на наркоманку, а я таких повидал там, за гранью, очень много. Когда единственный шанс не сойти с ума – сбежать от реальности, наркотики – верный способ.
Дерьмово другое: я не знаю, сколько она выпила. И, собственно, ничто не мешает, сама просит. Но я долбанный джентльмен, не пользуюсь девушками в неадеквате.
Вот только девушка иного мнения. Облизывается, тянется к моей ширинке, пальчиками обхватывает член, сжимает.
– Ты же хочешь… – шепчет, тяжело дыша, шире раздвигая ноги, приглашая. – Пожалуйста…
Сдаться так легко, просто позволить ей сделать все самой, но я перехватываю ее запястье.
– Я не буду тебя трахать.
Она замирает, смотрит удивленно, и даже взгляд проясняется. Хлопает своими длинными ресницами и закусывает большой палец.
Двести двадцать прямо в сердце. Разряд. И что-то лопается там, где давно только перекачивающая кровь мышца.
Злость взвивается огненным вихрем. Прижимаю ее руки к кровати, нависаю над ней, ловя перепуганный взгляд. И делаю то, чего не делал десять лет – сминаю её губы своими.
[1] “Миха” – в данном случае имеется в виду пикап модели Mitsubishi L200; прозвище, данное хозяином любимой машине.
Глава 3
-
Меня штормит. Я пьяна. Алкоголь дурманит мозг, а огонь плавит тело. Я смотрю на злого мужчину, нависшего надо мной, чьего имени даже не знаю, и делаю то, чего не делаю никогда: выгибаюсь дугой, трусь о напряжённое мужское тело, как мартовская кошка, и почти плачу:
– Трахни меня, пожалуйста…
Мне нужно хоть как-то унять этот огонь, иначе я сгорю, превращусь в горстку пепла, которое сотрёт с лица земли лёгкое дуновение ветерка. Я ерзаю под ним, с каким-то болезненным удовольствием отмечая, как темнеют его и без того черные глаза, как зрачок, кажется, заполняет всю глазницу. И там, на черном дне, черти выплясывают лампаду. Нет…не черти…Бесы…
– Бес… – одними губами, чувствуя, как закипает кровь от этого простого слова. Оно словно мощнейший афродизиак. Я готова разлететься на осколки от него одного. Это что-то запредельное, потому что я ничего не понимаю. Реальность расползается радужными кругами, такая яркая, острая, что мне больно находиться в ней. Больно ощущать на себе тяжёлый мужской взгляд, до краев наполненный желанием и злостью. Больно физически, когда я слышу низкое:
– Я не буду тебя трахать…
«– …я буду тебя любить, моя маленькая бесстыдница…»
Это как разряд тока на открытом мозге. Распахиваю глаза, на короткое мгновение забывая о боли и диком, сжигающем изнутри желании. Смотрю на…Беса и испытываю острое чувство дежавю. Этот взгляд, этот мужчина, эти слова…
Я словно попала во временную петлю и не знаю, как оттуда выбраться. Просто смотрю, закусив костяшку большого пальца. И ничего не понимаю. Но растерянность сменяется колючим страхом, когда он одним рывком впечатывает меня в постель и обрушивается на мой рот.
У него твердые и совсем не нежные губы. Властные, жёсткие, терзающие немой яростью. Я пытаюсь вырвать руки из его мертвой хватки, оттолкнуть, но это почти тоже, что двигать скалу. Стискиваю зубы, не пуская его внутрь. Я не целуюсь. Никогда. Он рычит мне в рот, прикусывает губу и тут же слизывает каплю крови со звериным блеском в черной бездне глаз. Мотаю головой. Я не хочу. Все что угодно, кроме поцелуев. Никогда. Ни с кем. И мое опьянение понижается на несколько градусов.
Он отстраняется, не сводя с моих припухших губ жадного взгляда. И я чувствую, как становится горячо и мокро между ног. Потому что я тоже ищу взглядом его губы, чуть полноватые, красивые и такие вкусные, что невольно провожу языком по своим, слизывая его вкус: вишня и табак.
Я не знаю, буду ли я жалеть об этом завтра. Но сегодня я знаю точно: я хочу с Бесом все, что он пожелает со мной сделать и алкоголь тут совершенно ни при чем.
Закидываю ноги ему за спину, притягивая к себе, потому что мои руки все ещё пришпилены к кровати его горячими пальцами. Он подаётся вперёд, так идеально правильно устроившись между моих бедер…
«– …я слишком большой для первого раза, – голос в голове ласкает мягким баритоном, оглаживает нежностью и первым желанием. – Я боюсь сделать тебе больно.
– Никогда, – не соглашается девичий голосок. – Ты идеальный…»
– Ты идеальный, – вторю я голосу в своей голове. – И я хочу тебя. Пожалуйста…
– Это не ты, – выдыхает в самые губы, когда я уже готова к его прикосновению. – Это текила в тебе.
Мотаю головой. Нет. Не текила. Это я. Просто я. Та, о которой никто никогда не знал, даже я сама.
– Как только ты кончишь, – его ладонь скользит по внутренней стороне бедра, оставляя на чувствительной коже ожоги. И замирает у самой кромки трусиков. Черт, я сойду с ума прежде, чем он доберется до самого сокровенного. – Как только ты кончишь, – повторяет хрипло и накрывает ладонью мою плоть через трусики. Выдыхаю стон и подаюсь навстречу его ладони. Мне мало. Так чертовски мало. И желание сильным толчком бьётся в его ладонь. По его губам растекается усмешка. – Уснешь. А завтра пожалеешь об этом.
Пожалею? Ерзаю на кровати, промежностью потираясь о его ладонь, наверняка мокрую от моих соков. Ни о чем я не пожалею, потому что никогда не испытывала ничего подобного. Никогда. Ни с кем. Даже с Мэтом, который изучил мое тело вдоль и поперек.
– З аткнись уже, Бес, и трахни меня, – почти рычу, – иначе, клянусь, я…
Он смеётся и затыкает мне рот поцелуем. Целует медленно, лаская нежно, кончиком языка щекоча мои губы, словно знакомясь. Испытывая на прочность свое и мое терпение, потому что мне мало. Я хочу его язык. Хочу его так глубоко, как только можно. Его язык, его пальцы, член…такой большой и напряжённый, что я ощущаю его пульсацию даже сквозь плотную ткань джинсов. Не сдерживаюсь и прикусываю его губу, заставляя удивлённо глянуть на меня сквозь пелену желания.
«– …ну и кто из нас здесь девственник? – смеётся в голове голос перезвоном колокольчиков».
– Что ты как девственник, который не знает, как обращаться с женщиной, – подначиваю из последних сил, удивляясь, откуда они вообще остались во мне. Поддаваясь бесшабашной девчонке, живущей в моей голове. И пусть она рождена текилой, но мне она нравится. И, похоже, не только мне…
Удар сердца и крик слетает с моих губ, когда его пальцы таранят меня одним резким толчком. Он ловит мой крик, сплетает наши языки в необузданном танце. И я растворяюсь в этом танце. Горю, позволяя ему трахать меня языком и пальцами. Но это не то. Он просто берет то, что хочет. Без имён, чтобы наутро не вспомнить даже моего лица. Сегодня все не так. И я не хочу без имен. Мотаю головой, на короткий миг отрываясь от его властных губ. Я не хочу тупо трахаться, опустив то, что я чувствую впервые за долгие годы, до банального «перепихона». Не сегодня. Этой ночью я хочу спрятаться от реальности и побыть той странной девчонкой с голосом-колокольчиком, которую сотворил мой опьяненный текилой мозг. Хочу быть не просто телом. Я хочу быть собой. Хочу хоть раз в жизни сделать то, что мне нравится и как мне нравится. В конце концов, у меня сегодня день рождения!
– Я не хочу… – сглатываю, с трудом подбирая слова. Сейчас мне очень важно, чтобы этот роскошный мужчина, дышащий силой и чистой, выкристаллизованной похотью, меня понял. – Не хочу…так.
Он прищуривается и замирает, давая мне шанс высказаться. Нервно смеюсь. Полный бред. Я хочу его. Он хочет меня. А вместо того, чтобы просто получить то, что мы хотим, и разойтись, я несу всякий бред.
– Я Кира. И сегодня я хочу быть твоей… – запинаюсь, потому что не знаю, как облечь одним словом свое глупое желание.
Но, похоже, ему не нужны слова, чтобы понять. Мягко касается губами скулы, прочерчивая кончиком языка влажную дорожку, словно верный пёс, облизывающий хозяина после долгой разлуки. Прихватывает кончик носа, и я жмурюсь от странного удовольствия, приглушающего разрушающий огонь. А в ответ трусь щекой о его колючую щетину, жмурясь от удовольствия, щекочущего под кожей. И это так не похоже на все, что я ощущала раньше, что я прикусываю губу, сдерживая подкатывающее к горлу рыдание. Утром все изменится, вернее, встанет на свои места: эта ночь останется лишь сладким воспоминанием, я вновь нацеплю маску циничной стервы и буду искать способы, чтобы содрать ее с себя раз и навсегда, и больше никогда не встречу своего Беса. Потому что сказок не существует. Им нет места в реальном мире. Разве что этой ночью. В этот самый момент, когда его шершавые ладони обнимают мое лицо. Когда этот странно идеальный мужчина смотрит так, будто разделяет со мной мои бестолковые мысли.
– Я не хочу трахать тебя, Кира…
Шепчет мягко, с урчащим «р», которое сводит с ума. Большим пальцем очерчивает контур моих губ, оставляя на них вкус моих соков и его кожи, пахнущей дорогим табаком.
– Я хочу любить тебя, настоящую, – горькая усмешка искажает его идеальный рот. – Но ты лишь пьяная незнакомка. Извини…
Одним рывком отталкивается от кровати и оказывается на ногах быстрее, чем я успеваю сообразить и попытаться его остановить.
– Тебе нужна помощь, Кира, – говорит сухо и смотрит на часы на запястье. Я не замечала их раньше.
Черт. Я вообще ничего не видела, кроме его члена. Растираю ладонями лицо, пряча под замок глупую, бестолковую девчонку, которой нет места в жестоких реалиях моей жизни. Даже если она всего лишь побочный эффект от текилы.
Что ж, Кира, пора возвращаться в реальность.
– Кира?
Хмурюсь. Я явно что-то пропустила.
– Ты хочешь мне помочь?
Желание никуда не делось, оно все ещё плещется во мне жидким огнем, пульсирует в унисон боли в затылке. И я знаю единственный способ избавиться от всего сразу – получить оргазм и хорошенько выспаться. Но этот незнакомец, которого я зову Бесом, предлагает что-то другое.
– Я хочу, чтобы ты протрезвела. А потом мы поговорим.
Поговорим? Это вряд ли. Утром я навсегда исчезну из твоей жизни, Бес. А сейчас я просто беру его за руку. Он тянет меня на себя, заставляя встать на ноги. Но боль прожигает затылок, и я снова падаю ему в руки, чтобы через мгновение оказаться прижатой к его широкой груди. Обхватываю его шею и утыкаюсь носом в плечо, дышу ним, заполняя лёгкие его запахом, который странным образом облегчает боль.
Мы спускаемся по лестнице, я слышу тихий скрип дерева под тяжёлыми шагами. Хочу осмотреться, но стоит оторваться от мужской груди, как боль рвет виски и долбит в затылок отбойным молотком. Скулю, закусив губу.
– Тише-тише, – шепчет Бес, удобнее перехватывая меня одной рукой. Второй толкает дверь и вносит меня в светлую комнату, больше похожую на больничную палату. Укладывает на кушетку.
Бес же тем временем колдует с какими-то склянками, бутылочками, ампулами.
– Я не причиню тебя вреда, Кира, – говорит, ловя мой взгляд, когда я вся сжимаюсь при виде шприца. – Слышишь меня?
– Да.
– Отлично. Тогда просто позволь мне тебе помочь.
– Почему мне так плохо? Я же никогда…никогда не пьянею.
Он молчит, но я слышу, как что-то звякает, явно разбившись. Фокусирую взгляд на напряженном мужском лице.
– Кто ты такой, Бес? – на изломе сознания.
Он вздыхает так, словно я неразумное дитя, которое не понимает самых простых вещей.
– Я врач, Кира, – но, похоже, что моя реакция на его слова ему не нравится. И он добавляет, оголяя мою задницу. – Чехов Клементий Афанасьевич, – таким тоном, словно сам Папа Римский сейчас делает мне укол. – Можно просто Клим. Мне так привычнее.
Снова оказывается перед моим лицом. Он уже сделал мне укол? Я ничего не почувствовала.
Убирает с лица прядь волос, гладит, зарывая пальцы в мои локоны. И боль медленно выпускает меня из своих цепких лап. Клим улыбается, бережно укладывая меня на спину и подключая к вене капельницу. Я молча наблюдаю, как по силиконовой трубке течет лекарство, как падают капли из стеклянной бутылки. Клим не даёт мне спать, развлекая историями из своей работы. Я улыбаюсь, слушая его красивый голос. Он ведь даже не подозревает, что его мягкие переливы и урчащая "р" – лучшая колыбельная. Я задремываю, когда в бутылочке почти не остаётся лекарства.
– Клим Чехов, – произношу едва слышно.
Проклятье, кажется, я всё-таки влипла в очередную игру Мэта.
