Текст книги "Дела семейные"

Автор книги: Лана Балашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 19
Максим Соколов

Расставшись с генералом, депутатом, а теперь, оказалось, и просто очень несчастным человеком, мы подошли к моему джипу, стоявшему рядом с машиной Ивановского. Ребята из его охраны молчаливо проводили нас взглядами.

Сергей усадил Стасю, и сам уселся на сидение рядом. Также молча, мы выехали со стоянки. Я глянул на Сергея:

– Теперь на очереди Антон Решетников. Куда ехать?

Он назвал адрес. В принципе, это не очень далеко отсюда. Я перестроился и влился в общее движение. Несмотря на выходные, машин на улицах было много, движение отнимало все мое внимание. Некоторое время спустя мы с Сергеем, видимо одновременно, подумали, что давно не слышали Стасю, и оглянулись на заднее сиденье. Она тихо плакала, забившись в угол.

Сергей внимательно посмотрел на нее и спросил:

– Это по конкретному поводу или от общей несправедливости жизни?

Стася сердито глянула на нас, вытерла покрасневший нос платочком и пробурчала:

– Лучше за дорогой следите!

Мы переглянулись с Сергеем, и сели ровно.

Через некоторое время Стася слабо пошевелилась и сказала:

– Мы все решили, что тот, кто убил Веру, хотел, чтобы убийцей считали Сергея. Воспользовались тем, что они с Верой неважно жили, потом его последовательно лишили алиби, подсунули ему эту злосчастную записку. Я думаю, если бы у них в руках были те документы, что мы нашли в квартире, они бы не преминули подсунуть и их, чтобы мотив убийства прослеживался четче. – Она помолчала несколько секунд, собралась с мыслями и продолжила: – А если все не так? Если мы путаем причину и следствие?

Я заинтересованно спросил:

– Это как?

Она вздохнула:

– Если просто очень нужно было устранить Сергея на некоторое время, лишить его свободы? При таком раскладе Веру могли убить для того, чтобы навлечь на него подозрения, что и произошло в конечном итоге.

Сергей подумал, повернулся ко мне и сказал:

– Получается, что до сих пор довольно безуспешно все искали человека, которому мешала Вера, а нужно поискать кого-то, кому мешал я? Так мешал, что пришлось пойти на убийство?

Стася обрадовалась:

– А я о чем говорю!

Сергей задумался и сказал:

– Кажется, гораздо проще было грохнуть меня. Например, там же, на дороге.

Я включился в разговор:

– Если ты говоришь, что этот человек очень близок к тебе, возможно, что он не хотел убивать тебя или причинять тебе непоправимый вред. Просто ему нужно было твое отсутствие. Если хочешь, я придумаю еще пару вероятных причин его поведения, но, я думаю, это на данном этапе не важно. Стася высказала свою версию, и, если хочешь знать, она не кажется мне невероятной.

Лицо Сергея потемнело:

– Ты всерьез думаешь, что это мог быть мой брат?

Я с сочувствием посмотрел на него и пожал плечами.

– Послушай, людей, имеющих доступ к твоему сейфу на работе, не так уж много. Попробуй перечислить их.

– Да тут и перечислять нечего. Ключ от своего сейфа я не давал никому. Конечно, если предположить, что это кто-то из членов моей семьи, то взять у меня ключ на время мог любой из них. Обычно он висит на одном кольце с ключами от кабинета в офисе, и я держу его в куртке или кармане пиджака, смотря по сезону. Ты пойми, ничего особо секретного в моем сейфе сроду не хранилось!

Стася молчала. В зеркале я увидел, что она прикрыла глаза пушистыми ресницами и задумалась.

Я примирительно сказал:

– Это не обязательно должен быть Женя. С таким же успехом можно рассматривать кандидатуру Аверина. Он тоже все время находился где-то рядом с тобой, доступ в твой кабинет у него есть. Почему ты сразу уперся в брата?

Сергей тяжело вздохнул.

– Я очень хорошо отношусь к Игорю, но скажу тебе сразу: я был бы счастлив, если бы мог подозревать его, а не Женю. Но, увы, он не может рассматриваться, даже как вариант: он не увлекается ни охотой, ни рыбалкой, и знать конкретное месторасположение этого Пашкиного кооператива, где мы тогда собирались встретиться, он просто не мог. Он и с Пашкой знаком только шапочно, может, пару раз встречались. А меня тогда ждали совершено определенно, на единственной дороге, которая туда ведет.

Мы замолчали.

Неожиданно сзади голос подала Стася.

– Вот уж кому отсутствие Сергея не было выгодно, так это Жене! У них же семейный бизнес, это и его деньги тоже. То есть то, что он занимался бы какими-то махинациями в обход брата, я даже в принципе не допускаю. Я уже год работаю экономистом в фирме, и заметила бы, если бы что-то было.

Я спросил:

– Может, у него были какие-то финансовые затруднения, карточные долги, например?

Сергей криво усмехнулся:

– Да нет, Женька у нас по другой части.

Стася тихо сказала:

– Я за этот год очень часто разговаривала с Женей, мы часто вместе работали, и я чувствовала, как ему тяжело работать в ПТО и, одновременно, заниматься организацией производства. В строительстве должность главного инженера, которую он занимал вместо Сергея, это не столько почетное, сколько беспокойное место. Тем более, что Женя по натуре склонен к кабинетной работе, он классный специалист, превосходно разбирается в компьютерах, в свое время он очень помогал мне. Ему все это было трудно: собачиться с представителями заказчика, раскручивать все, чтобы машины работали, рабочие исполняли свои обязанности, не пили и не бузили, лавировать между поставщиками, налоговыми и прочими контролирующими органами, чтобы работа шла так, как было при тебе, плавно, мощно, без рывков и остановок. Думаешь, ему это просто далось?

Сергей посмотрел на Стасю с каким-то странным выражением лица, и сказал:

– Давайте закроем эту тему для обсуждения. Тем более, что мы уже подъехали.

Мы въехали в старый московский двор. Я думал, что таких уже давно не существует. По идеям московских архитекторов, такие дворы являются анахронизмом и должны быть разрушены, чтобы не занимать дорогую землю, на которой можно отгрохать очередную высотку.

Я остановил джип у подъезда, и Сергей первым вылез из машины. Он покрутил головой, усмехнулся:

– Ну надо же, здесь почти ничего не изменилось. Только все как-то странно уменьшилось.

Невдалеке от нас толстая молодая дворничиха сгребала снег. В этом году всем дворникам надо делать надбавку к зарплате, так много у них работы. А снег все идет и идет.

Подъезд, в котором жил Решетников, был проходным. На первом этаже дверей в квартиры не было, там располагался магазин, фасадной стороной выходящий на улицу. Мы поднялись на второй этаж. На двери, старой и облупившейся, висела табличка с фамилиями жильцов. Против фамилии Решетниковых значилось два звонка. Сергей позвонил, но за дверью была тишина. Кажется, в квартире никого не было.

Мы спустились во двор, Сергей подошел к дворничихе. Повернув к нему красное лицо, та переспросила:

– Решетников? Так его в больницу увезли, еще утром. – Она с неодобрением посмотрела на тоненькую фигурку Стаси. – Выстрелили в него, два раза. Палыч, жилец из 21-й квартиры, его и обнаружил в подъезде. Мусор человек пошел вынести, а тут ваш Решетников и лежит. Весь в кровище, ужас. Мы, как положено, милицию и скорую вызвали. Да менты только недавно и уехали, все расспрашивали, кто его последний раз видел, да кто что слышал. А только ничего они не узнали, потому как соседи этого Решетникова по коммуналке дома не были, к детям на праздники уехали. А мы и вовсе не знали, что он приехал. Он же, вроде, в Германии жил. Чего его сюда понесло?

Я спросил:

– А не знаете, в какую больницу его увезли?

Она снова взялась за лопату:

– А мне это без надобности. Я с ним и вовсе незнакома была.

Сергей сунул ей в карман теплой стеганой куртки купюру, и баба подобрела:

– А вы ему, извините, кем приходитесь? Родня?

Сергей кивнул:

– Почти. Работали мы вместе. А еще раньше я жил вон в том подъезде.

Баба кивнула, потом вспомнила, полезла в карман и сказала:

– Вот номер телефона следователя, что главный тут был. Я для порядку взяла. Может, вам пригодится?

Уже в машине мы прозвонили моему приятелю из МУРа, назвали ему номер и фамилию следователя и через десять минут знали, что Решетникова увезли в дежурную больницу, еще утром, что ему сделали две операции, он до сих пор без сознания. Врачи говорят, что состояние тяжелое, но организм у парня здоровый, тренированный, должен выкарабкаться. Следователь пообещал позвонить, если Решетников придет в себя.

Мы все-таки проехали в больницу. К нам вышел молодой усатый хирург в зеленой робе. Увидев Стасю, он заулыбался, но ничего нового не сказал. Взяв с него слово, что парня будут лечить по высшему разряду, мы просили звонить, если что-то понадобится, или если Антон придет в себя. Он уверил нас, что раньше завтрашнего дня ни о каких разговорах и речи не идет, потому что наркоз еще действует.

Не знаю, как Стася с Сергеем, а я с облегчением покинул больницу. Вот не люблю я их, просто до ужаса не люблю!

Сергей глянул на Стасю и спросил:

– Куда теперь?

Стася, подумав, попросила:

– Мне хотелось бы поговорить с охраной вашего дома. Помнишь, ты говорил, что знаком с их командиром?

Сергей кивнул.

Стася задумчиво сказала:

– Хочу посмотреть, может, у них есть какая-то регистрация приезжающих машин, или хотя бы тех, что остаются на стоянке.

Сергей поднял брови:

– И что ты хочешь там увидеть?

Стася тряхнула головой:

– Если честно, то и сама не знаю. Давай сначала посмотрим?

Я кивнул, и мы тронулись. Сегодня нам отчаянно везло: когда мы подъехали к периметру Серегиного дома, от ворот к нам подошел тот парень, с которым Сергей здоровался в прошлый раз. Мы не стали заезжать внутрь, а припарковались прямо за шлагбаумом.

В помещении, где размещалась охрана, было тепло. Стася сразу сбросила капюшон шубки, а мы расстегнули куртки. Виктор, как нам его представил Сергей, предложил нам чай, но мы дружно отказались. Стася изложила свою просьбу, и Виктор кивнул ей:

– Конечно, мы записываем все машины, которые проезжают здесь, а у тех, что на стоянке, отмечаем время приезда и отъезда. Обычно мы эти журналы никому не показываем, ну, там, знаешь, жены своих мужиков выслеживают, или еще что. Но вам, в виде исключения, покажу. Говорите, за прошлый февраль?

Он подошел к обычному офисному шкафчику, открыл антресольную часть и через полминуты у Стаси в руках был журнал регистрации за прошлую зиму. Она подсела к письменному столу и внимательно просматривала записи.

– А почему прошлой зимой было так мало записей?

Виктор улыбнулся:

– Так только недавно заселились. И сейчас еще не во всех квартирах живут. А в прошлом январе, и правда, мало жильцов было.

Виктор и Сергей заговорили о каких-то общих знакомых, а Стася листала успевшие залохматиться по краям страницы журнала.

Минут через пятнадцать она подняла к нам голову:

– Вот, – и, показывая на запись в журнале, торжествующе посмотрела на нас, – это то, что я искала. Номер машины, на которой Антон в прошлом году возил Игоря Аверина. Он и сейчас на ней ездит, только водителя сменил. Запись сделана в тот же день, 20 февраля.

Виктор глянул на страницу журнала, сказал:

– Отметок о прибытии и убытии нет, значит, на стоянку не заезжали. Но, судя по последней записи с отмеченным временем, было уже больше 22 часов.

– Черт! – выругался Сергей. – О чем менты думают, кроме как о своей низкой зарплате, а? Теперь попробуй, поспрашивай Антона. Совершенно непонятно, что за дела у него с Верой были?

Я потер лицо руками:

– Нужно ждать, когда он придет в себя, и попробовать расспросить его.

Мы поблагодарили Виктора, он проводил нас к машине и выпустил джип за периметр.

Зимой темнеет рано, и сейчас уже начинались зимние сумерки. Сергей позвонил на дачу, трубку взяла Ольга.

– Вы где пропадаете весь день, гулены? Я вас уже с обеда жду, приготовила борщ с чесночными пампушками, как ты любишь, а вас все нет.

Сергей засмеялся:

– Ольга, через полчаса будем. Никому не отдавай мой борщ!

– Давайте скорее, а то я без вас скучаю. Игорь окончательно загрипповал, даже вниз не спускается. Женька уехал куда-то с приятелем, сказал, что вернется только завтра. А мы с Ташкой уже все песни перепели, все сказки пересказали. Вот, трубку из рук тащит, хочет поговорить с вами.

Динамик в трубке Сергея настроен так, что мне было слышно даже нежное дыхание и смех Ольги и посапывание Ташки. Ужасно захотелось, чтобы это меня они с таким нетерпением ждали. Я сглотнул. Неожиданно Стася сзади протянула руку и сжала мое плечо. Наверное, ей в зеркало видно было мое лицо. Да, проницательная девушка, ничего не скажешь. Я поправил зеркало и буркнул Сергею:

– Поехали, что ли?

По дороге я дал себе честное слово, что даже не буду входить в дом, только отвезу Сергея и Стасю, но Ольга и Таша встретили нас такими сияющими от счастья глазами, что у меня из головы вылетели все благие намерения. Пришлось заходить, и садиться за стол, и рассказывать все наши сегодняшние заморочки, и видеть совсем рядом ее лицо, и внимательные глаза, и нежный румянец на фарфоровой коже. Все ели потрясающе вкусный, обжигающий губы Ольгин борщ, и надо было хотя бы как-то участвовать в беседе, чтобы она не подумала, что я совсем идиот и невоспитанный хам.

Когда уже все пили чай с лимоном из огромных шумиловских кружек, спустился Аверин. Выглядел он неважно. Пришлось ему второй раз все рассказывать.

Он хмуро выслушал нас, потом с уважением посмотрел на Стасю:

– Я и не знал, что в нашем коллективе работает прирожденный частный сыщик. Ты молодец. – И непонятно добавил: – Я тебя недооценивал раньше.

Мы перешли в гостиную. Сергей затеял на ковре замечательную возню с Ташей. Они в изнеможении рухнули на ковер, и Таша уже не повизгивала, а даже похрюкивала от счастья.

Сославшись на плохое самочувствие, Игорь поднялся наверх. Без него обстановка стала еще непринужденнее. Теперь к возне на полу присоединилась и Ольга. Кошка Маня, забравшись на колени к Стасе, неодобрительно смотрела на все это.

Потом Сергей с Ташей перебрались на диван, а Стася и Ольга пошли в кухню. Как я понял, Рождество в семье Шумиловых отмечается широко. А может, у них все праздники так отмечают?

Сергей удивился, когда я твердо сказал, что мне надо ехать домой.

– Оставайся, завтра Рождество, чего тебе одному дома сидеть?

Вот и попробуй, объясни другу, что с его замужней сестрой я уже просто не могу дышать одним воздухом в комнате, а провести еще одну ночь под крышей с ней, зная, что она там со своим мужем, мне уже и вовсе не по силам.

Стася сварила кофе и принесла на подносе. Ольга забрала Ташу, которая уже вовсю терла глаза, и унесла наверх.

Мы тихо разговаривали. Позвонили Шумиловы-старшие, доложились, что уже дома, пьют чай, всем все очень понравилось, Тема и Санька целуют мам. Стася порозовела и счастливо улыбалась.

Черный густой кофе, толково сваренный Стасей, молотом застучал у меня в висках.

Она собрала посуду на поднос, и Сергей вызвался помочь ей отнести его в кухню.

Вошедшая в комнату Ольга удивилась:

– А где все?

Я кивнул головой по направлению кухни:

– Сергей решил оказать помощь Стасе в мытье кофейных чашечек.

Ольга хмыкнула:

– Небось, целуются. – Она доверчиво посмотрела на меня и сказала: – Максим, я ужасно рада за Сергея. Кажется, на сей раз ему повезло.

Я поднялся.

– Оля, я поеду. Давай не будем их отвлекать, совсем не обязательно разводить эти церемонии прощания.

Она кивнула, чуть помедлив. Или мне просто показалось?

– Пойдем, я провожу тебя.

Ольга шла чуть впереди меня темным коридором, потом мы вышли в неосвещенную прихожую. Разыскивая на ощупь выключатель, она замедлила движение, и я наткнулся на нее в темноте. Раздался нежный смешок, я знал, что должен бы выпустить ее из рук, но вместо этого повернул ее лицом к себе и стал целовать прямо в нежные губы. Когда я, наконец, отстранился, она не то прошептала, не то просто выдохнула:

– Максим!

Я окончательно пришел в себя, отпустил девушку.

– Извини, ради бога, извини! Я просто сам не знаю, что на меня нашло.

Глаза мои к тому времени привыкли к темноте, но я не мог рассмотреть выражение ее лица. Я сделал шаг в сторону, снял с вешалки свою куртку, и открыл входную дверь.

Хмуро буркнул:

– До свидания, – и, оглянувшись, добавил: – Я не хотел тебя обидеть.

Тяжелая входная дверь отделила меня от тепла шумиловского дома, от Ольги. Я постоял на крыльце, вдыхая морозный воздух, потом спустился к джипу. Мотор машины мощно и тихо заурчал. В салоне стало тепло. Я посидел в машине, собираясь с мыслями. Кажется, я просто напугал Ольгу. Ну, что же, значит, так тому и быть.

Но тут дверь джипа открылась, и на переднее сидение рядом села Ольга. Она хмуро посмотрела на свои ноги, обутые в расшитые замшевые тапочки, сбросила их и поджала ноги под себя.

Я полез в карман за сигаретами. Повернулся к ней и с досадой сказал:

– Оля, я уже понял, что ты – хорошая девчонка. Вот только в жалости твоей никто не нуждается. Я ясно выразился?

Она молчала. Неожиданно мое сердце глухо застучало, я протянул руку к ее лицу и прикоснулся к щеке. Она чуть наклонила голову и потерлась о мою руку.

Дрогнувшим голосом я сказал:

– Ты сошла с ума.

Она медленно кивнула и повернулась ко мне. Уже никуда не спеша, я наклонился над ее лицом и прикоснулся к губам. Мы целовались так долго, что обоим не хватило дыхания. А потом все случилось так, что я забыл о том, что мы в машине, что джип стоит в двух шагах от дома, что на крыльцо может выйти кто угодно, в том числе Сергей или Ольгин муж, что я не должен целоваться так яростно с замужней сестрой моего друга.

С тихим смехом Ольга целовала меня в шею. Она нашла свой свитер, и натянула его на голое тело. Чего мне точно не хотелось, так это отпускать ее от себя.

– Оля, давай поедем ко мне, – жалобно попросил я.

Она пересела на кресло рядом и поправила волосы.

– Знаешь, я не могу вот так поступить с Авериным, просто взять и уехать ночью. Он не любил меня, но никогда не делал мне ничего плохого, я уважаю его, он прекрасный отец, обожает Ташку. – Она поежилась. – О, господи, я в своем сумасшествии совершенно забыла о Таше!

Я вздохнул.

– Ты жалеешь о том, что произошло между нами?

Ольга покачала головой и подняла ко мне свое нежное лицо.

– Максим, ты просто не понимаешь, о чем говоришь. Как я могу жалеть об этом? Да я просто умерла бы, если бы ты выгнал меня.

Я обнял ее за плечи и прижал к себе. Она поежилась.

– Замерзла? Иди ко мне.

Ольга покачала головой и сказала:

– Если бы мне даже два дня назад сказали, что я буду заниматься любовью в машине на пороге своего дома, я просто рассмеялась бы. – Помолчав, она добавила: – Максим, давай попробуем не торопить события?

Я все-таки достал сигарету.

– Что это значит? Если то, что сейчас ты поднимешься, примешь душ, и пойдешь в постель к своему мужу…

Ольга зажала мне рот рукой.

– Помолчи, Максим. А то ты сейчас, кажется, наговоришь лишнего. Я только что переспала с мужчиной, который мне безумно нравится. Для женщины это очень много значит. И я не позволю тебе испортить наш первый раз.

Она поцеловала меня куда-то в ухо, счастливо засмеялась и выскочила из машины. Наклонилась в салон, попросила:

– Уезжай, Максим! – и добавила, уже уходя: – Я уже месяц сплю у Ташки, в детской, если тебя это так тревожит.

Глава 20
Стася Резник

Я шевельнулась, и Сергей, не открывая глаз, прижал меня к себе:

– Ты куда? – сонно пробормотал он.

Я засмеялась:

– Ужасно хочется кофе в постель. Спущусь вниз, сварю.

Он недовольно нахмурился:

– И чего тебе не спится?

Я поцеловала его, высвободилась и, накинув халатик на сорочку, спустилась вниз.

К своему удивлению, я обнаружила в кухне бодрую Ольгу. Когда я вошла, она мыла чашки. В комнате пахло разогретой сдобой, лимоном и какао.

Ольга глянула на меня удивленно:

– Чего ты поднялась в такую рань?

– Ты знаешь, и сама не пойму. Вдруг ужасно захотелось кофе. А ты сама, я смотрю, уже позавтракала?

– Это я отправляла Аверина с Ташей. Он у нас ужасно мнительный насчет здоровья. Вчера у него была температура, и он решил съездить к врачу, а заодно и Ташу ему показать. Я так благодарна тебе за твой рецепт компресса, кашель у нее практически прошел. Но Аверин, как всегда, решил подстраховаться.

Я удивилась:

– Почему ты с ними не поехала? Все-таки ребенок маленький, лучше, чтобы рядом на сидении был взрослый.

– Да я предлагала, но Игорь отказался. Ты знаешь, он Ташку просто обожает, и прекрасно с ней справляется. У нее есть детское сидение, Аверин ее обязательно в него усаживает.

Я поставила турку с водой на огонь, всыпала кофе, и, не поворачиваясь к Ольге, чтобы не видеть ее лица, спросила:

– Оля, что у тебя с Максимом?

Она помолчала, спросила:

– А что, так заметно?

Я пожала плечами.

– Ты вчера, когда вышла провожать Максима, вернулась назад в свитере, надетом наизнанку. А если бы ты видела свое лицо и глаза…

Ольга невесело рассмеялась.

– Я сама не знаю, что у нас с ним.

Я подумала и кивнула:

– Время покажет. Но он-то тебе хоть нравится?

Она вздохнула:

– Знаешь, я не могу всего сказать словами. Но только знаю, что такого со мной не происходило никогда. – Она помолчала. – Пойдем лучше досыпать. А то Сергей тебя потерял, наверное.

Я поставила чашечки на поднос и поднялась по лестнице.

Сергей поднял подушку повыше и облокотился на нее спиной, а я села на огромную кровать, скрестив по-турецки ноги.

Он глотнул из крохотной чашечки:

– М-м-м! Я говорил тебе, что ты варишь замечательный кофе?

Я кивнула.

– А говорил я тебе, что ты – самая красивая на свете?

Я отрицательно помотала головой.

Он засмеялся:

– Точно не говорил? – составил поднос на пол, и ловко поймал меня за ногу. Я взвизгнула, а он, плотоядно ухмыляясь, подтянул меня к себе, опрокинул на спину и скомандовал: – Лежать!

Я жалобно пискнула, но он придавил меня в развороченные простыни, и как-то так получилось, что я уже и сама торопливо отвечала на его поцелуи, и тянулась ему навстречу, и нетерпеливо запрокидывала голову, подставляя обнаженную грудь его ласкам.

Мы с Сергеем были в душе, когда мой телефон залился на прикроватной тумбочке. Едва закутавшись в махровое полотенце, я вбежала в спальню.

Звонил Алексей. Недовольным голосом, даже не поздоровавшись, буркнул:

– Спишь, что ли?

– Да нет, я в душе была, не сразу тебя услышала.

– Сергей где-нибудь недалеко? У меня к нему разговор есть.

– Рядом. Сейчас позову.

– Кто бы сомневался, что он рядом…

Я фыркнула и передала трубку подошедшему Сергею.

Я прижалась к нему, чтобы лучше слышать, что скажет ему Алексей, а Сергей, в силу свойственного всем мужикам самомнения, решил, что это я так чувства проявляю. Пришлось пихнуть его в бок как следует, чтобы успокоился.

Наконец, я смогла спокойно послушать Алексея.

– Везучий ты, Серега. Оказывается, что, в нарушение всех наших инструкций, мужики в ту поездку брали с собой нашу секретаршу, она и сейчас жива и здорова, правда, уже у нас не работает. Роман тогда у нее намечался с одним из парней. Не знаю, как тебе эта информация, но только в Москве ребята встречались с каким-то кавказцем. Это была обычная курьерская поездка, мои парни передали ему кейс, и уже распрощались с клиентом. Приближалось 23 февраля, все мои ребята – бывшие профессиональные вояки, решили оттянуться в столичной тусовке. Вечером поехали в какой-то ночной клуб, и вдруг клиент снова позвонил. Просил оказать услугу, обещал хорошо заплатить. Но вот дальше твое везение кончается, потому что ребята оставили девчонку в гостинице, сами вернулись только под утро, а по возвращении особо о деле не распространялись. Вика говорит, что Сашка сказал только что-то вроде того, что помогли клиенту избавиться от мужа подружки. Вроде он жену преследовал, не давал им встретиться, а мужика приперло. Он еще хвалил заказчика, мол, молодец, горец, придумал такую веселую штуку, на вид и не подумаешь, что такой розыгрыш может организовать.

Сергей пожал плечами.

– Никаких кавказцев тогда рядом не было. А Вера так и вообще их терпеть не могла. У меня приятель по службе остался, живет в Ереване, так я ее не смог даже на свадьбу его дочери заманить, перед другом пришлось объясняться, почему без жены приехал.

Алексей вздохнул:

– Все равно, искать этого человека надо в Москве, где-то в твоем окружении.

Сергей поблагодарил Алексея за хлопоты, тот буркнул, мол, свои люди, сочтемся. А потом вспомнил:

– Да, девчонка еще говорит, они смешно изображали мужика, что в проводниках у них был. Присказка у него смешная, через слово он говорил что-то типа "пась-квась", они всю дорогу домой развлекались, вспоминая его. Он должен жить где-то поблизости от того места, где они тебя прихватили, и личность, судя по всему, колоритная. Попробуйте его разыскать.

Сергей задумчиво вертел трубку в руках, потом положил ее на тумбочку. Он вздохнул:

– Знаешь, они тогда там, на дороге, мне вкатали хорошую порцию какой-то дряни. Я действительно ничего не помню. И никого не видел.

Я положила руку на его плечо:

– Но поискать можно. Тем более, что приметы вполне конкретные.

Сергей спустился вниз, а я заглянула к Ольге. Она сидела у зеркала в Ташкиной комнате, и держала в руках телефонную трубку.

– Они приедут только часа через два. Мальчишки попросились в кино, и дед решил их уважить. Каникулы – святое дело. Ах, как я любила их в детстве! Папа всегда, несмотря на свою занятость, придумывал что-нибудь необыкновенное. А мама брала нас с собой на концерты своих знаменитых учеников.

Я ласково взяла ее за плечо, позвала:

– Пойдем завтракать, Сережа уже внизу.

Неспешное течение субботнего утра продолжалось. Мы с Ольгой поставили тесто и занялись нарезкой овощей для салатов, Сергей с удовольствием за нами наблюдал. На горячее еще два дня назад мы с Сергеем привезли индейку таких размеров, что я серьезно опасалась, войдет ли она в печь. В качестве гарнира Ольга задумала приготовить польские клецки.

Сергею мы предложили почистить орехи для сладкого рулета. Сергей глянул на часы и сердито сказал:

– И где только можно гулять столько времени? Санька и Артем вполне могли бы оказать посильную помощь на кухне.

Ольга вздохнула:

– А они в кино с родителями пошли. Обещали скоро быть.

Кино. Чем-то это слово зацепило мое внимание. Ки-но. Я мысленно произнесла его по слогам, прислушалась к себе. И в сознании четко всплыло слово "горец", упомянутое сегодня Алексеем.

В первую секунду я просто похолодела. Потом, с сумасшедшей надеждой, что я могла ошибиться, что это – просто совпадение, я повернулась к Ольге:

– В какое время доктор должен был принять Игоря и Ташу?

Она недоуменно глянула на меня:

– В девять часов. Доктор сам ему назначил это время. А что?

Я помотала головой.

– Ольга, я тебя попрошу, позвони ему, спроси, был ли у него на приеме Игорь?

Сергей обеспокоено посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Ольга понажимала кнопочки на трубке, ответили ей почти сразу. После короткого разговора она повернулась ко мне с испуганным лицом:

– Павла Николаевича уже две недели нет в стране, они уехали с детьми в Австрию еще на католическое Рождество. Где Игорь с Ташей? Ты каким-то образом узнала, что он поехал не к врачу?

Сергей вынул свою трубку и набрал номер Аверина. Через минуту он опустил руку:

– Он выключил аппарат. Стася, что случилось?

Я сказала:

– Алексей в разговоре упомянул о клиенте своей фирмы, назвал его "горцем", и все решили, что речь идет о выходцах с Кавказа. А когда мы заговорили о кино, я внезапно вспомнила фильм "Горец". Игорь Аверин очень похож на актера, который играет в нем главную роль. Неужели ты не замечал этого никогда?

Сергей наклонил голову:

– Ты хочешь сказать, что Аверин…

Ольга поднесла руки к лицу и закричала:

– Да объяснит мне кто-нибудь, что здесь происходит?!

Я присела на стул:

– Оля, я сама ни в чем не уверена. Подожди, я сейчас…

Я лихорадочно набрала номер Жени.

Заспанный и сердитый голос в трубке отозвался почти сразу:

– Стася, ты?

Я торопливо спросила его:

– Женя, мне срочно нужен телефон Елены Аркадьевны. Я потом тебе все объясню.

Окончательно проснувшийся Женя продиктовал мне номер и торопливо спросил:

– Эй, что там за дела?!

Я быстро сказала в трубку:

– Женя, у нас, кажется, неприятности. Не отключай трубку, я тебе сейчас же перезвоню.

Он отчаянно завопил в трубку:

– Стася! – но я уже отключилась.

Торопливо набирая номер Елены Аркадьевны, я молилась о том, чтобы застать ее. Она взяла трубку почти сразу. Я торопливо извинилась за беспокойство, и спросила ее, не просил ли ее наш коммерческий директор забронировать кому-нибудь билеты. Меня интересовал случай, когда с гостем должен был улететь маленький ребенок. Елена Аркадьевна сразу встревожилась:

– Я бронировала билет господину Магнусу Бреннстрому с дочерью двух лет. Авиакомпания Люфтганза, офис расположен в гостинице "Балчуг Кемпински", очень солидная компания. Билеты бронировала я лично, еще 28 декабря. Что-то не так? Они должны были улететь сегодня, в 12.30 дня.

Я только и спросила:

– Откуда?

– Шереметьево-2.

Я извинилась, и пообещала, что позже позвоню ей еще раз.

На часах было уже половина двенадцатого.

Сергей посмотрел на часы, и набрал номер Максима. Когда он ответил, протянул трубку мне.

– Максим, я не могу тебе все объяснять, у нас совсем нет времени. Скажу тебе то, что нужно знать сейчас: тот человек, которого мы искали все это время – Игорь Аверин. Сейчас так получилось, что он увез Ташу и собирается покинуть страну. Билет на 12.30, компания Люфтганза, Шереметьево-2. Если у тебя есть такая возможность, попробуй задержать его. Может быть, через таможню. Скорее всего, у него на руках документы, билеты и визы на имя Магнуса Бреннстрома. – Я посмотрела на посеревшее лицо Ольги, и голос у меня дрогнул, но я продолжила: – Я сейчас перезвоню Жене, чтобы он тоже приехал в аэропорт. Дождись его там.

Максим коротко ответил:

– Все понял.

Сергей прозвонил Жене и велел срочно добраться до Шереметьева, предупредил, что он должен найти там Максима. На вопросы Жени он ответил только, что Аверин пытается уехать за границу, и хочет увезти Ташу. Женя буркнул:

– Он сошел с ума?

Сергей быстро проговорил, что рейс в 12.30, и назвал фамилию, под которой летит Игорь.

Женя пробормотал упавшим голосом:

– Блин, все так серьезно?! – и отключился.