Текст книги "Дела семейные"

Автор книги: Лана Балашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава 7
Ольга Аверина

Ужин прошел вполне по-семейному, если не считать, что обычно веселый Женька надулся, непонятно с чего, как мышь на крупу. Да и Стася что-то погрустнела к концу вечера, тут и мама со своими расспросами некстати.

Двухлетняя Ташка закапризничала еще накануне нового года, а сегодня и совсем расклеилась: температура поднялась, и какой-то непонятный сухой кашель. А еще у мамы обострение ее варикоза, воспалилась нога. Так что на хозяйстве, практически, одна я оставалась.

Вчера папа предупредил, что Серега приедет не один, и мама затеяла показательные выступления под девизом "Образцовая семья Шумиловых". Вполне можно было обойтись вчерашними пирогами, но она затеяла снова ставить тесто, в результате чего я встретила Сергея и его гостью с руками, испачканными в муке.

Пока мы все обнимались и обменивались приветствиями, я успела рассмотреть исподтишка девушку, и она мне понравилась. Красивая, лицо доброжелательное, фигурка хорошая. Надеюсь, на этот раз Сереге повезет.

Она предложила мне свою помощь, и я отказываться не стала. Уже через пять минут я поняла, как правильно поступила: осчастливленную Ташку вместе с подаренной игрушечной кошкой усадили с мужчинами в гостиной; Сашка и Тема, как два муравья, носили в столовую посуду из моечной машинки, и под руководством мамы накрывали стол; пирожки расстаивались в кухонном тепле, а Стася и я резали и укладывали овощи и салаты на мамины тарелки от парадного сервиза.

Вдруг в комнате зашумели, и нас срочно позвали в гостиную. Все собрались у телевизора. Сергей притянул к себе Стасю и засмеялся:

– Попрошу на телевидении сделать мне копию. На память.

На экране плыла в танце Стася, очень красиво поводя плечами, а потом Темка отчаянно завопил:

– А это я с мамой! Вот здорово!

Стася отчаянно смутилась.

Я высказалась:

– Ну, чудо как хороша, просто расцеловала бы!

Все засмеялись, даже Аверин улыбнулся. Я увидела его бледную улыбку, сердце мое дрогнуло. Я дала себе слово, что после Рождества разберусь, что с ним происходит.

Сергей повел Стасю наверх, чтобы показать ей дом.

Дача у родителей просто замечательная. Главное ее достоинство – она расположена на самом краю поселка, практически в лесу, соседей у нас нет, так что после Москвы здесь можно наслаждаться полным одиночеством. В городской квартире мама практически и не живет.

Когда я была маленькой, дом был вполовину меньше, а потом мы выросли, стало тесно. После моего замужества папа пристроил второе крыло для нас с Авериным, дом стал более симметричным. Хотя Игорь дачу не любит, предпочитая деревенскому одиночеству городскую суету и шум. И, действительно, что ему тут делать? Рыбалкой или охотой он не увлекается, природа с муравьями и разными жуками его раздражает, в огороде я его даже представить себе не могу.

Зато наши дети, и Сашка, и малолетняя Ташка, дачу просто обожают и сбегают сюда при первой возможности.

Сергей со Стасей спустились вниз, и он сказал, что звонил Женька, он уже в дороге, и мы можем его подождать.

А потом явился Женя, смурной до крайности. И когда он угомонится? Уже тридцать лет, пора бы и поумнеть. Женился бы, что ли. Впрочем, глядя на наши с Серегой браки, можно и действительно задуматься, стоит ли все это затевать.

Стася организовала мальчишек, и мы в два счета убрали со стола, посуду сгрузили в машинку, а продукты переложили в холодильник.

Все расселись в гостиной, у камина, только Саша и Артем ушли в детскую, к компьютеру. Серега разжег приготовленные папой дрова, и уселся на ручку кресла, где устроилась Стася.

Мама сразу же затеяла разговор о семье, о родителях. Стася жалобно глянула на Сергея, но ответила, что отец с матерью в разводе. Росла с бабушкой и дедом, потом училась в Питере. А теперь живет в Москве, работает в фирме.

Папа выручил ее. Он с неудовольствием сказал маме:

– Подробности выспросишь, когда познакомитесь поближе.

Мама попыталась сопротивляться, но он был тверд:

– Наташа, спой нам лучше.

Это – беспроигрышный вариант. В молодости мама преподавала вокал, у нее очень много известных учеников, а папа обожает, когда она поет русские романсы.

Мама подсела к фортепьяно. Я загадала: если она споет мой любимый романс "Не искушай меня без нужды", то у меня все будет хорошо. Мама спела "Ехали на тройке", и я мысленно отругала себя за любовь к гаданиям. Вот теперь буду расстраиваться.

Сережка заказал "Скакал казак через долину", и мама спела ее без аккомпанемента, вместе с отцом. Показалось мне или нет, не скажу, а только Серега что-то чересчур пристально смотрел на огонь камина.

Папа глянул на мать, и сказал:

– Наташа, для меня спой "Акацию".

И мама послушно повернулась к инструменту. Стася поднялась и подошла к ней, мама подняла голову и кивнула, приглашая. Некоторое время они играли в четыре руки, а потом мама запела, а играла одна Стася. Отец подхватил маму и нежно закружил ее. Я улыбнулась: и куда мамина больная нога делась!

Вообще, если я чему-то завидую, глядя на своих родителей, так это чувствам, которые их и сейчас соединяют. До чего они красиво смотрятся!

Мы им похлопали, а папа отправил Сергея за шампанским, разлил коньяк в рюмки мужчин и сказал:

– Хочу выпить за то, что сегодня мы все здесь собрались. Семья – это то, что всегда заставляло меня быть лучше, чем я есть на самом деле. И это нормально – настоящий мужик должен быть хозяином в доме, любить и баловать жену, зарабатывать деньги, воспитывать детей. Уходя утром из дома, он должен знать, что его любят, ждут, ему будут рады. – Он глянул на нас, и сказал, поднимая рюмку: – Ну, за сказанное!

Ближе к полуночи нам удалось уложить Сашу и Тему спать, и то, только под угрозой того, что завтра их не разбудят для лыжной прогулки.

Сергей собирался переночевать в кабинете отца, а Стасю мы устроили в бывшей спальне Сергея, прямо напротив нашей с Авериным комнаты. Стася взяла на руки Ташку, и мы с ней поднялись наверх.

– Послушай, она так нехорошо кашляет, – встревожено сказала Стася. – Ты ей даешь что-нибудь?

Я кивнула:

– Закашляла она только сегодня. Наверное, мы простудили ее в машине, когда ехали сюда. Я ей даю микстуру "Доктор Мом".

Мы разошлись по комнатам, Ташка продолжала капризничать. Стася, уже умытая, в ночной рубашке и с распущенными волосами, проскользнула в дверь.

– Оля, давай сделаем Ташке согревающий компресс? Это рецепт еще моей бабушки, и Темку я так от кашля вылечивала.

Я с подозрением глянула на мирно улыбающуюся Ташу, и вспомнила, как вчера мы с мамой пытались ей поставить горчичники. Мы намазали ее подсолнечным маслом, чтобы не так жгло кожицу. Счет оказался 1:0 в пользу Таши. Она во время всей процедуры орала так, что мама просто "прекратила издевательства над ребенком", отобрала у меня Ташку, оторвала горчичники, и на этом все было окончено.

– А жечь не будет? Учти, она девица здоровая, лягается так, что будь здоров.

Стася засмеялась, и Таша тоже.

– Все будет хорошо, правда, Таша? Оля, смешай в чашке по одной десертной ложке пять ингредиентов: горчичный порошок, мед, муку, подсолнечное масло и водку, возьми чистую марлю и компрессную бумагу и неси все сюда.

Я спустилась в кухню, быстро все приготовила, правда, вместо компрессной бумаги нашла только бумагу для выпечки. Проходя мимо гостиной, я увидела, что все мужчины сидят по-прежнему около камина, и тихо разговаривают.

Стася намазала малоаппетитной смесью марлю, и решила слегка подогреть компресс. Мы зажгли позолоченную свечку в рождественском сувенире, и она несколько секунд подержала влажную марлю над огнем. Потом уложила теплый компресс прямо на голую кожицу ребенка, прикрыла бумагой и обвязала вокруг сложенной пеленкой.

Свет в комнате мы выключили, а свечу гасить не стали.

– Ну вот, – удовлетворенно сказала она. – Теперь она уснет, а через полчасика сильно пропотеет. Тогда ее надо вытереть насухо и переодеть. Спать после этого она будет до утра, а утром посмотришь сама, кашель уже станет мягче. А еще я даю Темке бромгексин, в начальной стадии он хорошо помогает.

Она подхватила начавшую вертеться Ташку на руки, и босиком, в одной ночной рубашке, стала ходить с ней по толстому ковру. Ташка закрыла глаза и требовательно сказала:

– Пой!

Стася задумалась и улыбнулась:

– Можно, я тебе Темкину колыбельную спою? Она, правда, для мальчиков, но тебе понравится.

И запела про сверчка, про золотую сабельку, про звездное небо. Я удивилась: и правда, мальчишечья колыбельная.

– Где ты такую песню взяла?

– А мы ее в хоре пели, еще в школе. А потом я для Темки вспомнила, когда он маленький был.

Таша благосклонно слушала, а потом сонно засопела.

Мы улеглись на большую кровать. Ташка между нами свернулась клубочком, прижавшись к боку Стаси.

Я повернулась на бок, опершись о локоть.

– Слушай, ничего, что мы компресс прямо на кожу приложили?

– Не беспокойся, я так много раз делала. Там масло, оно не даст горчице обжечь кожу. Через день можно повторить компресс.

Мы лежали молча. Я не утерпела:

– Слушай, вы с Сергеем и правда только вчера познакомились?

Она улыбнулась:

– Мне и самой кажется, что мы знакомы сто лет.

– Ты извини, что я тебя выспрашиваю, совсем, как мама, но я брата очень люблю, и это не из праздного любопытства. Из всех знакомых мне мужиков он больше всех заслуживает, чтобы его любили по-настоящему. Вот только обычно бывает наоборот, хорошему, стоящему парню в жены достается какой-нибудь моральный урод.

Она молчала. Я легла поудобнее, и продолжила:

– Знаешь, раз ты работаешь в фирме родителя, ты не можешь не знать, что у Сергея были серьезные неприятности, если можно так назвать то, что его жену застрелили, и при этом все указывало на то, что сделал это он. Поверь, даже если еще сто улик будут указывать на него, я твердо знаю, что он этого не делал. Ты мне очень понравилась, и я хочу, чтобы у вас с братом получилось все, как надо. Скажи мне честно, Сережка тебе нравится?

Стася вздохнула.

– Ну и ладно, не хочешь, не отвечай. – Я помолчала, а потом продолжила: – Вообще, он сейчас не в самой лучшей форме, все ж таки не на курорте был.

Стася улыбнулась:

– А у нас говорят, что он за границей на курорте отдыхал. Ну, после всей этой истории.

Я повернула голову к ней:

– Папин армейский друг недавно переехал в Москву, ресторан открыл новый, "Ерофей Павлович" называется, может, знаешь? Он и посоветовал отцу отправить Сергея к себе на родину, это довольно далеко отсюда, но, конечно, не заграничный курорт. Серега там месяц на таежном кордоне прожил, пришел в себя. А насчет заграницы у него пока не очень. Дело-то не закрыто.

Стася помолчала и спросила:

– Сережа очень любил жену? – Я посмотрела на нее, и она пояснила: – Ну, раз так переживал ее смерть?

Я подумала и неохотно сказала:

– Знаешь, лучше бы тебе это у него спросить, но я своего братца знаю: он будет молчать, как пленный партизан, а ты будешь себя накручивать. Нет, если и была там любовь, то к моменту смерти Веры она вся вышла. Я ведь ее хорошо знала, еще по институту. Мы с ней в одной группе учились, а после защиты она в Питер вернулась. Потом как-то я попала на встречу выпускников, кажется, пятилетие окончания отмечали, и встретила ее. Она неважно выглядела, худая, нервная, хотя одета была очень дорого, и машина с водителем. Буквально навязалась ко мне в гости, я думала, что обычный треп, она у нас этим славилась. Но нет, слово сдержала, приехала, да не одна. С ней был молодой человек, коммерческий директор московского филиала. Это был Игорь Аверин. У меня к тому времени Сашке было уже восемь лет, так получилось, что я его в семнадцать лет родила. Но это отдельная история, потом как-нибудь расскажу. В общем, ухаживал он красиво, я подумала-подумала, да и вышла за него. И не жалею, вон Ташка растет, и Игорь оказался вполне приличным мужем. А Верка моего брата обхаживала. У нее к тому времени подошел к концу какой-то великосветский роман, машина с водителем исчезли, а Вера осталась на мели. Не всем везет, как моим родителям, с любовью, но хочется, знаешь, "в болезни и в радости" быть с кем-то рядом. Уже после женитьбы Сергей выяснил, что прежний стиль жизни Вера не поменяла, но был так занят на работе, что времени на разборки с ней просто не было.

Стася притихла и я подумала, что она заснула. Но она тут же шевельнулась, и я продолжила свой рассказ.

– В общем, история незамысловатая, только конец у нее страшный и непонятный. Неожиданно бизнес, начатый отцом и Сергеем, начал приносить хорошие деньги. Нам доставались выгодные подряды. На предприятии хорошо платили, текучки кадров не стало. Качество работ отменное, темпы строительства военные, на площадках дисциплина и порядок, от заказчиков отбоя нет. Мне не кажется, что Сергей с появлением больших денег изменился, ну, может, стал дороже одеваться, мог позволить себе какое-то немыслимое ружье или дорогую машину. Зато Веру как будто подменили. Она стала ревновать его, выслеживать. В связи с тем, что за годы брака она не удосужилась познакомиться с его друзьями, ее особо нигде не ждали. Она стала тянуть Сергея в свой круг, но тут он просто удивился и порекомендовал ей не менять ни своих, ни его привычек. Я думаю, единственное, что могло их спасти, был бы ребенок. Но Вера в молодости жила довольно бурно, и с этим у нее были проблемы. А тут еще Наташа родилась, Сережа очень любит племянницу. Вера как будто сошла с ума: она стала ревновать Сергея к родителям, Наташке, нашей даче. А 20 февраля прошлого года ее нашли убитой на автобусной остановке в пригороде. Она была в шубке и вечернем платье. Потом уже узнали, что вечер она провела в каком-то ресторане, обычная не то тусовка, не то презентация. С кем она ушла оттуда, как она попала на эту остановку, что собиралась делать и с кем встречаться, неизвестно до сих пор. В нее выстрелили дважды, один раз – в сердце, а второй – в голову. Оружие не нашли, на момент смерти алиби у Сергея не было, там еще какая-то записка обнаружилась, которая подтверждала якобы, что Вера ему угрожала, рядом с ней нашли уложенным ее чемодан, вроде она уехать собиралась. Учитывая связи Веркиной родни, его забрали в тот же день, и продержали почти восемь месяцев, все это время папа с адвокатами бились за него. Месяц назад его выпустили с подпиской о невыезде. Папа договорился, и на месяц он уехал в тайгу, официально – на лечение.

Стася шевельнулась и погладила волосы спящей Ташке. Я подумала, что зря я ей все это сразу выболтала, кому понравится такая история. Я села в постели и жалобно сказала:

– Я не могу видеть Сергея таким. Помоги ему, пожалуйста! Даже если ничего у вас не получится, просто побудь рядом.

Стася поднялась и сказала:

– Оля, не будем ничего загадывать. Жизнь все сама поправит. Давай лучше Ташку переоденем, она вся пропотела, даже волосики на голове мокрые.

Ташка завозилась и попросила пить.

Я достала чистую пижамку, и Стася склонилась над ребенком. Она передала мне компресс и влажную одежду, и я вышла, чтобы положить все в корзину для белья.

В холле второго этажа стоял Женька с перекошенным лицом, дверь в комнату Стаси была приотворена.

– Ты чего? – недоуменно спросила я.

Он огрызнулся:

– Ничего.

Тут до меня дошло. Мой неисправимый братец в своем репертуаре. А злится потому, что не застал Стасю в комнате и решил, что она к Сереге спустилась. Завтра с ним поговорю. А, может, она поэтому и молчит? Из-за Женьки? Черт, как бы узнать, есть между ними что, или нет?

– Женя, ты Стасю ищешь? Она в моей комнате, мы Ташке компресс делали.

Я спустилась в кухню за водой, а когда поднялась, застала Женьку у дверей спальни. Он молча смотрел, как Стася укачивает ребенка.

Она услышала мои шаги и, прервав пение, повернулась ко мне:

– Оля, сними одеяло, я уже положу ее.

Она встретилась взглядом с Женей, прижала к себе Ташу и, слегка покраснев, строго сказала:

– Тебя не учили, что подглядывать и подслушивать нехорошо?

Женька хмыкнул:

– Зато приятно.

Без долгих разговоров я закрыла перед его носом дверь.

Стася уложила девочку, и, не отходя от кроватки, повернулась ко мне:

– Знаешь, Оля, зря я сюда приехала. Женя – как ребенок, которому не дали понравившуюся игрушку. А Сережу я в родственные размолвки втягивать не собираюсь. Не до того ему сейчас. Я завидую вашей семье, тому, как вы все любите друг друга. А у меня родители развелись, когда я еще ребенком была. С собственной матерью я наладила отношения, когда уже школу закончила. Поверь, что уют и покой вашего дома мне очень дороги. В свое время Александр Сергеевич, оставшись без Сергея, искал опытного экономиста, а взял меня на работу совсем без опыта, просто поверив, что я буду стараться. Весь этот год мне так хотелось заслужить его похвалу. И вот теперь так получилось, что я могу стать причиной размолвки между братьями, – она посмотрела мне в глаза, и добавила: – Поэтому я не буду отвечать на твой вопрос, нравится ли мне Сережа.

Я обняла ее за плечи и поцеловала в щеку:

– Можешь не отвечать, тоже мне, бином Ньютона!

Глава 8
Санька Шумилов

Я проснулся рано. На соседнем диване сопел мой новый приятель, Темка. Он, конечно, гораздо младше меня, но я в его возрасте так здорово не гонял на компьютере. И вообще, парень хороший, не нытик и не слабак. Даже не скажешь, что ему шесть лет.

Я вспомнил, что вчера домой вернулся Сергей, и на душе стало радостно. Я его ужасно люблю, еще с детства. Все остальные, кроме деда и Сергея, всегда заняты чем-нибудь, а они всегда затевали что-нибудь интересное, например, чистили ружья, или срочно ехали на выставку рыболовного снаряжения, или ехали смотреть щенков знаменитой лайки, или затевали шашлыки вместо ужина, и всегда брали меня с собой. Сегодня Сережа обещал нас взять в лес на лыжах. Правда, тут эта Стася, он, кажется, все время около нее крутится. Но, по крайней мере, она гораздо лучше этой биссектрисы Веры.

Бабушка ругается, когда я называю ее биссектрисой. Просто я когда-то услышал первый раз это слово, и оно мне показалось ужасно смешным и почему-то подходящим ей. Теперь-то я знаю, что обозначает это слово, но прозвище так и осталось. Деду, если честно, оно тоже нравилось. А после этого ужасного случая мы все в доме перестали о Вере разговаривать, даже не сговариваясь друг с другом.

Дед вчера пел с бабушкой "Скакал казак через долину". Я-то знаю, что это первый раз с тех пор, как все это ужасное в нашей семье произошло. Я как услышал, что они поют, так даже спустился послушать, правда, заходить не стал, чтобы не отвлекать взрослых.

Вообще, в доме у нас последнее время что-то неладно было. Игорь, мамин муж, какой-то пришибленный ходит, дома он на все звонки к телефону бросается, а недавно напугал нашего охранника в гараже. Под его машиной оказалась пустая пивная банка, так он скандал устроил жуткий, все выспрашивал, кто подходил к его драгоценной машине. Чокнулся совсем.

Я вижу, что и мама замечает за ним странности, но, вообще-то мне и на него и на его странности наплевать. Я с ним никогда особо не дружил, вот Ташку он, правда, любит. Он мне и подарки дарит так же часто, как ей, а вот только я чувствую, что ее он любит, а меня нет. Недавно по телевизору я слышал выражение "биологический отец", неужели это так сильно определяет отношение к человеку? Я раньше маленький был, вот как Темка, и думал, что мамин муж – это мой отец будет, а, оказывается, так не бывает. Хотя, в смысле школы, стало легче. Ну, например, вы пробовали по-английски нормально описать свою семью, если она у вас на самом деле ненормальная, ну, то есть, неполная? Так что я ему даже благодарен: он меня не воспитывает, в душу не лезет, папой называть не просит. Вот и здорово.

Я заворочался, и Темка открыл глаза.

– Ты уже не спишь? – спросил он меня, приподнявшись. – Давай вставать, мы на лыжах хотели. И так вон сколько времени потеряли.

Я сказал ему:

– Слышишь, в доме тихо? Значит, все еще спят, они поздно легли.

Темка слез с кровати, торопливо подбежал к двери и сказал:

– Пойду маму разбужу! – и выскочил за дверь.

Я подумал, что Сергей, наверно, со Стасей спал. Мне не хотелось, чтобы Темка это видел, и я выскочил за ним, чтобы остановить его, но он уже был в бывшей Серегиной спальне. Дверь распахнул настежь, и я с удивлением увидел, что Стася ночевала одна, вторая половина кровати даже не разобрана.

Она заулыбалась мне и сказала:

– Одевайтесь, умывайтесь и спускайтесь вниз, будите Сергея. Я тоже уже встаю.

Она спустила ноги на ковер, закрутила и заколола пышные волосы. Я вчера толком не рассмотрел ее, да и мама всегда говорит, что знакомиться с женщиной нужно после бани, а не когда она в боевой раскраске, но она и сегодня выглядела очень неплохо. Можно сказать, красивая, и даже очень. И веселая, и Темку своего очень любит.

Я подумал, что мама зачем-то очень коротко стрижется. Ей, наверно, тоже подошли бы такие волосы.

Мы с Темкой оделись и спустились вниз. Когда мы аккуратно приоткрыли дверь в дедушкин кабинет, Сергей уже не спал, он засмеялся и сказал:

– Заходите, братцы-кролики.

Мы с Темкой сели в большое кресло. Сергей спросил меня:

– Ну, брат Сашка, доложись, какие важные события произошли в мое отсутствие. А то мы вчера с тобой толком и поговорить не смогли.

Пока я рассказывал, он внимательно слушал.

– Правда, что ты подводным плаванием увлекся?

Я заулыбался. Мы с мамой в этом году целый месяц провели на Пхукете, и мама мне организовала занятия с самым лучшим инструктором. Мне чуть-чуть возраста не хватило, чтобы заняться этим делом по-настоящему.

Сергей сказал:

– К лету я разберусь со своими проблемами, закончатся занятия в школе, съездим с тобой на коралловые острова, к теплому морю. И Темку со Стасей пригласим. – Он повернулся к Артему: – За тобой – главная задача: уговорить маму.

Артем важно кивнул:

– Договорились.

В дверь заглянула Стася:

– Ага, меня подняли, а сами тут дрыхнете! У меня уже и завтрак готов. Кто-то обещался пораньше встать, на лыжах пройтись, а сам спит, как сурок.

Сергей заложил руки за голову и молча смотрел на нее. Потом сумрачно вздохнул:

– Хорошо выглядишь.

Стася смутилась и сразу же порозовела.

Чтобы не смущать ее и дальше, я забрал Темку, и мы пошли в кухню.

Стася разогрела в микроволновке вчерашние пироги, сделала нам какао, а себе и Сергею сварила кофе. Она завернула нам с собой большие бутерброды с холодным мясом, салатом и соленым огурцом, сложила в пакет яблоки и печенье. Я помог ей найти в бабушкиных шкафах термос и принес из бани горсть шиповника и боярышника. Она приготовила чай. Я нашел свой рюкзачок, и мы сложили все туда.

Мы с Темкой допили какао и хотели пойти разбираться с лыжами, а в кухню как раз пришел Сергей. Он увидел наши запасы и засмеялся одобрительно:

– Я рад, что голодная смерть нам не грозит.

Он добавил мне в рюкзак две бутылки водки в коробках, и на вопросительный взгляд Стаси ответил:

– Надо проведать Кузьмича. Это наш егерь. Узнает, что приехал, и не зашел к нему отметиться – обиды не оберешься.

Стася засмеялась:

– Кажется, всех егерей в России зовут Кузьмичами.

Наконец, все сборы были закончены, и мы через боковую калитку вышли в лес.

За ночь снег нападал еще, и нетронутым одеялом лежал вокруг. Сергей шел первым, мы с ним сменяли друг друга, прокладывая лыжню, а Стася и Артем шли сзади, чуть отстав.

Мы с Сергеем увлеклись, и далеко опередили их. Около большого пня остановились, поджидая. Стася и Артем в ярких вязаных шапочках спешили к нам. Первой шла Стася, ровно и равномерно взмахивая палками и задавая темп, а за ней неожиданно маленький Артем. Я заметил, что он не отстает от нее.

Чуть запыхавшись, они добрались до нас, и Стася воткнула палки в снег, с облегчением остановилась, успокаивая дыхание.

Сергей улыбнулся ей:

– Устала с непривычки?

Она поправила шапочку и улыбнулась ярким ртом, засияла глазами:

– Да нет, мы и не устали совсем, правда, Тема? Просто давно в лесу не были, красиво тут очень, не насмотришься. Это же надо – так недалеко от города, и такие места сказочные.

Я снисходительно сказал Сергею:

– Что они скажут, когда увидят место, где Кузьмич живет. Вот там точно красота!

Стася размотала яркий шарф, расстегнула молнию куртки. Наверно, все-таки для нее это слишком быстро.

Мы решили передохнуть, достали термос и налили чай. Присели на поваленное дерево, Сергей сел рядом со Стасей. Если честно, она и мне нравится, что уж про Сергея говорить!

Темка от чая отказался, он взял яблоко и смачно разгрыз его. Стася засмеялась:

– Тема, ты так грызешь яблоко, что разбудишь медведя в берлоге.

Тема насторожился и подсел к ней поближе:

– Ты думаешь, тут медведи есть? – с ужасом спросил он. – Как же ваш Кузьмич не боится жить тут один?

Мы засмеялись. Сергей успокаивающе сказал:

– Тема, лес, конечно, большой, но медведей тут нет. А вот волки, правда, встречаются, лисиц и зайцев же вообще много. А насчет Кузьмича ты не сомневайся. Ему по должности не положено волков бояться. И живет он не один, а с семьей. Дети, правда, уже выросли, в городе живут и работают, но сюда ездят часто. Вон у Саньки спроси, они с внуком Кузьмича Антоном большие друзья.

Я покивал в подтверждение слов Сергея, и Темка успокоился.

Сергей повернулся к Стасе и сказал:

– У Кузьмича жена – цыганка, говорят, что он ее из табора увез. Он ее каждое лето на месяц к своим отпускает, чтобы не затосковала. Родня у нее оседлая, но живут обособленно, с посторонними, не своей веры, не роднятся. И сюда в гости не ездят, хотя Кузьмич – мужик хлебосольный, а жену так просто обожает. И она его любит. Дети у них хорошие, старший – мой ровесник, держит магазин охотничьих товаров, двое средних занимаются автоперевозками, а младшая школу закончила только год назад.

Я добавил:

– Она у них поет хорошо, поступила в театральное училище. У них и тетя Роза хорошо поет, и сам Кузьмич.

После отдыха мы, уже не разделяясь, пошли в сторону домика егеря. Когда уже прошли последнюю просеку, я уговорил Сергея немного удлинить дорогу, зато дом тогда можно будет увидеть, как раз с нужной точки. Он понял, кивнул мне и спросил у Стаси:

– Ну как, есть еще силы?

Она кивнула, и мы обогнули холм и вышли к реке.

Я всегда радуюсь, когда вижу этот дом, и сейчас я от души позавидовал Стасе и Артему, что для них это первый раз. Отсюда дом Кузьмича смотрелся, как царский терем: весь резной, с башенками и куполами, он стоял на вершине холма в излучине реки, красивый в любое время года, а уж сегодня, в яркий солнечный зимний день, просто сказочный.

Мы с Сергеем вдоволь наслушались восторженных воплей Темки, а Стася что-то примолкла, вцепилась Сергею в руку и спросила:

– Сережа, неужели тут люди живут?! Это ж кто такую красоту построил?

Сергей засмеялся:

– Сам Кузьмич и построил. Сказал, говорит, Розиному отцу, что будет она жить во дворце, и сдержал слово. У него руки вообще золотые.

Мы поднялись по дороге к дому, у ворот нас ждал сам хозяин, Александр Кузьмич, и мужчина в короткой теплой куртке и шапке с кокардой. Они стояли около вездехода Кузьмича.

Присмотревшись к нашей живописной компании, он вдруг охнул, шагнул вперед и стал обниматься с Сергеем.

– А я гляжу, кого мой тезка в гости ведет. Не признал тебя, Сережа, уж прости старого. Все ж таки я на пять лет старше твоего отца, глаза уже не те стали. Вот знакомься, Сережа, новый наш егерь Иван Николаевич Некрасов, а я с сентября на пенсии.

Сергей удивился:

– Как же тебя удалось на пенсию выпихнуть, Кузьмич? Или силы уже не те?

Новый егерь отозвался:

– Да силы у него, хоть отбавляй. – Парень засмеялся, и сразу его лицо стало совсем молодым и симпатичным. – Он, когда в прошлом году участок сдавал, так меня загонял, что я без ног пришел, у него на печи еле отлежался.

Тут Александр Кузьмич присмотрелся к нам и ахнул:

– А это что за красоту ты из леса привел?

Сергей засмеялся:

– А еще на глаза жалуешься, старый притворщик.

Кузьмич нас затащил в гости, вместе с новым егерем Иваном. Тетя Роза обрадовалась приходу людей, говорит, со старого года никого не было, а тут вдруг целая компания. Стася пошла в кухню, помочь ей, а мужчины уселись все в большой комнате первого этажа, где и стояла знаменитая печь Кузьмича, с огромной лежанкой. Мы с Антоном обожаем забираться на нее.

Тетя Роза подала на стол всякие закуски, соленья и тушеного зайца, нарубленного крупными кусками и нашпигованного чесноком и крупно нарезанной морковью. Мы с Темкой аккуратно морковку повытаскивали, а взрослым хоть бы что, так с ней вместе и съели и еще нахваливали. Стася с тетей Розой завели свои женские разговоры, про всякие соленья-варенья.

Мы с Темкой угостились, как следует, шоколадным вафельным тортом, запили все это чаем из настоящего самовара, а потом решили забраться на печь.

Ее недавно топили, в доме было тепло и тихо. Мы с Темкой поднялись по лесенке на лежанку и, не знаю как, заснули.

Проснулся я, когда в комнате уже смеркалось.

Над столом, с которого убрали посуду, горела лампа с большим розовым абажуром. Она освещала плечи и руки взрослых, сидящих за столом. Стася сняла свой теплый свитер и осталась в простой трикотажной маечке. То ли от тепла в комнате, то ли от чая, щеки ее порозовели. Сергей сидел спиной ко мне, и я не видел выражение его лица, но догадывался, что он смотрит на нее и улыбается.

– Роза Николаевна, как же так получилось, что вы с Александром Кузьмичом встретились?

Тетя Роза улыбнулась.

– Детка, это так давно было. В поселке рассказывают, что Саша меня из табора взял, да только неправда это. Мы с родителями жили недалеко от Самары, раньше он Куйбышев назывался. Семья у нас на весь район известная, мой отец одно время даже директором совхоза работал. А Саша приехал к нам по комсомольской путевке, тогда это было модно. Там мы и познакомились. Кончилась его командировка, уехал он, только ненадолго. Через месяц вернулся, пришел к отцу. Тот не хотел и слышать о том, что Саша меня увезет. А бабушка его уговорила. Отпусти, говорит, не старые времена. Отец взял с него слово, что я каждый год буду домой приезжать, так я с тех пор только четыре раза свой отпуск пропустила, и то, только потому, что грудью кормила, а с малым ребенком ездить незачем.

Стася спросила:

– А родители живы?

Тетя Роза вздохнула:

– Нет. Но я так и езжу каждый год, теперь уже к сестрам и братьям. У меня там целое село родни.

– Скучаете?

– Да нет, чего уж. У меня и дети тут выросли, да и жизнь вся здесь в лесу прошла. Люди тут хорошие, к нам всегда хорошо относились. А с родителями Сережиными смолоду дружны. Очень Сережины неприятности близко к сердцу приняли.

Кузьмич кивнул:

– За эти полгода чего только не придумалось. Все мне покоя не дает твой рассказ, про машину с картинками, что искал ты тогда. Так и не нашлась?