Текст книги "Разрушенный (ЛП)"
Автор книги: Л. п. Ловелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Пока на стол ставят разные блюда, я украдкой смотрю через стол на Моник. Она не сказала ни слова. Идеальная жена, которую видят и не слышат. Как Себастьян Кертис и любит, чтобы его жены вели. Моя мать никогда не подходила под это клише. Она всегда была дикой и свободной, бабочкой, которую он любил держать в банке. В детстве я никогда толком не понимала их отношений. Если он любил ее, то почему хотел ее изменить? Я выгляжу точно так же, как моя мать, и у меня есть многие ее черты. С тринадцати лет он пытался меня приручить, потому что не смог провернуть этого с ней. Отец никогда по своей воле не стал бы разводиться с ней, потому что выглядело бы плохо. Так что, вместо этого у него был роман со своей жалкой секретаршей. Серьезно, женщина не смогла бы сказать и слова. Конечно, когда моя мать узнала об этом, она ушла от него, и это его до чертиков потрясло. Я помню, как он сказал ей, что она без него – ничто. По правде говоря, без нее он был никем. Когда отец был с ней, в нем была толика доброты. Он был бессердечным бизнесменом, но в глубине души любил свою сумасшедшую и красивую жену, он любил меня. Просто недостаточно. Отец собственноручно вызвал собственное разрушение. Небольшая часть меня жалеет его.
Я его единственный ребенок и вечное разочарование. Не знаю, почему меня это волнует, но просто ничего не могу с собой поделать, сколько бы раз я ни говорила себе, что не должна волноваться на этот счет.
Как и ожидалось, ужин был чертовски неловким. Я усаживаюсь на сиденье ярко-оранжевого «Ламборджини» Хьюго и кладу голову назад на гладкую кожу.
Хьюго садится рядом со мной и какое-то время ничего не говорит.
– Твой папа гребаный член.
Я смеюсь.
– Ага.
– Хочешь напиться?
– Ага.
По дороге домой Хьюго останавливается в дешёвом магазине с выпивкой, и я смеюсь. Черт знает, какое дерьмо он покупает.
Как только вхожу в квартиру Хьюго, ко мне подбегает Газ, ну, что ж, скорее переваливается. Я приседаю и глажу уродливого засранца. Он прижимается ко мне, желая прикоснуться ко мне как можно больше, в то время как его задница вертится из стороны в сторону.
– Эта собака растекается как дерьмо перед тобой, – бормочет Хьюго.
– Мне очень нравится его хрюканье и храп.
Он фыркает.
– Ну хоть кому-то он нравится. – Хьюго полон дерьма. Он любит эту собаку. Я почти уверена, что, если бы кто-нибудь еще насрал на его коврик, его бы не было в живых.
Я встаю и иду в гостиную. Газ следует за мной, фыркая, как поросенок. Бедный парень еле дышит.
– Вот. – Хьюго появляется из дверного проема кухни и протягивает мне стакан… чего-то. По запаху я понимаю, что в нем водка. Делаю большой глоток и вздрагиваю от того, как она обжигает. Ладно, больше похоже на три части водки на одну часть соды.
– О боже, это мерзко.
– Десять фунтов за бутылку. Конечно, это мерзко. Ты не пьешь его ради вкуса. – говорит он, посмеиваясь про себя.
Парень нажимает кнопку на пульте дистанционного управления, и из динамиков доносится рок-музыка.
Три тройных стакана водки, и я в ярости.
– Имею в виду, действительно, я должна была этого ожидать. – Отец такой придурок.
Хьюго кивает головой.
– Да, последние 10 раз ты именно это и говорила, – замечает он с кривой улыбкой на губах.
– Боже, ты, должно быть, меня ненавидишь, – я стону.
Бедный Хьюго, все время слушает мое дерьмо. Мне просто больно. Папа всегда меня обижает.
– Я жалкая.
Хьюго улыбается.
– Нет. Ты пьяна.
Я киваю, и кажется, что комната крутится.
– Я пьяна. – Согласна. Пауза. – Я не знала, что ты отрекся от своих родителей.
Он пожимает плечами.
– Да нечего знать.
– Хьюго! – я толкаю его в плечо, и он вздыхает, откидывая голову назад на диван.
– Мои родители думают, что, поскольку они родили и вырастили меня, они владеют мной и могут контролировать мою жизнь. Ты должна знать, что меня нельзя контролировать, – он одаривает меня этой красивой улыбкой, и мое сердце ударяется о ребра. – Видимо, я разочарование, но смею заметить, очень богатое разочарование.
– Ты и я, оба, только я не богата. Это не совсем так, – фыркаю от смеха.
– Не дуйся, Сладкая. Единственное, что разочаровывает – это твои сиськи, – Хьюго ухмыляется, уворачиваясь от моего кулака.
– Засранец, – ворчу, допивая остаток пойла из своего стакана.
На его губах появляется лукавая улыбка, и он прищуривается, глядя на меня.
– Скажи, ты когда-нибудь принимала наркотики?
Я морщу нос.
– Однажды на Ибице Лилли купила эти таблетки у одного парня. Я упала в обморок.
Он смеется, склонив голову набок.
– Похоже на Лилли. – Голова запрокинута, ноги вытянуты на журнальный столик.
Мои ноги у него на коленях, и его пальцы обхватывают одну лодыжку, как Хьюго, кажется, любит. Его прикосновения теплые и слишком знакомые.
– Что ж, на прошлых выходных один из вышибал конфисковал травку у торговца возле клуба. – Он поворачивается ко мне лицом, с озорной ухмылкой на губах.
– Хочешь накуриться? – я хихикаю. – Тебе что, шестнадцать?
– Не говори, пока не попробуешь.
Я пожимаю плечами, почему бы и нет? Подожди, нет, я не употребляю наркотики. А может, у меня просто не было шанса.
– Конечно. Ладно. – О Боже.
Он хихикает, поднимает мои ноги и встает. Через несколько минут возвращается с закатанным косяком и зажигалкой. Хьюго прижимает его к губам, перекатывает его между губ и подносит зажигалку. Я смотрю, как он ловит пламя, его конец светится ярко-красным. Я очарована движением его губ, когда они сжимают косяк. Черт, он при этом выглядит сексуально. Держит его между большим и указательным пальцами и протягивает мне.
Я с сомнением смотрю на него секунду, прежде чем поднести к губам и втянуть в себя густой дым. В подростковом возрасте я пережила непродолжительную фазу бунтарского курения, поэтому мне удается не закашляться.
Хьюго внимательно наблюдает за мной, его глаза отслеживают каждое мое движение. Когда через несколько секунд я выдыхаю, он улыбается.
– Малышка. В душе ты бунтарка.
– Я не бунтарка, – пьяно смеюсь. – Я хорошая девочка, помнишь? Разумная. Та, кто обходит все стороной.
Он наблюдает за мной, когда делает долгую затяжку.
– Ты хороший человек, и ты, без сомнения, один из лучших людей, которых я знаю, но ты не тряпка. Есть разница, детка, – он смотрит в сторону и выпускает длинную струю дыма.
– Я позволила отцу обращаться со мной как с полным дерьмом, – смеюсь, потому что от смеси травки и выпивки у меня кружится голова.
Я беру свой стакан, который каким-то образом снова наполнился.
– Черт, я позволила тебе обращаться со мной как с дерьмом, не так ли? – он ничего не говорит. – Очевидно, у меня проблемы с отцом. – Снова смеюсь, потому что эта ситуация настолько нелепа.
Я должна позвонить Лилли. Она отговорила бы меня выйти из этой нисходящей спирали. Но я этого не делаю, вместо этого выпиваю половину стакана.
– Я не хотел плохо с тобой обращаться, – тихо произносит Хьюго.
Поднимаю взгляд и замечаю, что он внимательно за мной наблюдает. Его глаза слегка налиты кровью. Я не обращаю на это внимания, потому что, серьезно, кого это волнует?
– Теперь это не имеет значения. Все хорошо, я в порядке.
Беру у него косяк и прижимаю его к губам, глубоко вдыхая и удерживая его, пока мои легкие не начинают кричать о нехватке кислорода. Я медленно выдыхаю и опускаюсь на диван, откидывая голову на руку и вытягивая ноги через Хьюго, пока задница не прижимается к его правому бедру.
Звучит дверной зуммер, и я быстро смотрю на Хьюго. Черт, сегодня вечер пятницы. Я, наверное, нарушаю его планы, и под планами имею ввиду секс.
– Игнорируй это, – говорит он, отмахиваясь и забирая у меня косяк.
Дверной зуммер срабатывает снова и снова. Я смеюсь, когда все мое тело начинает омывать приятное чувство онемения.
– Кому-то очень хочется залезть тебе в штаны. Или, может быть, чей-то муж пришел тебе надрать задницу.
Хьюго усмехается, выпустив струю дыма.
– Сладкая, не в первый раз.
– Ух, просто ответь уже. Если он тебя нокаутирует, обещаю защищать твою честь. Клянусь на мизинчике, – я протягиваю свой мизинец, и он закатывает глаза, прежде чем соединить свой мизинец с моим. Тот факт, что он только что заключил соглашение на мизинце, заставляет меня взбеситься.
Он встает, оставляя меня в припадке истерики.
Я слышу, как он берет трубку и огрызается на кого бы то ни было.
– Что? – рычит. Очень приятно.
– Хьюго. Что так долго? Здесь холодно, – хнычет женский голос.
– Кто это, черт возьми?
– Это я, Мэдди. Ты сказал на днях приходить в любое время, – мурлычет девушка.
О, секс, она определенно за секс, а не удары руками.
– Сейчас не самое подходящее время. – Что за хрень?
Хьюго только что отказался трахаться?! Зачем ему это делать? Он болен? Боже мой, а что, если у него триппер? Я смеюсь.
– Но я приехала сюда, чтобы увидеть тебя, – скулит голос на том конце.
– Послушай, я не знаю, кто ты, нах*й. Я занят, – он такой ворчливый, боже мой, у него точно триппер. Это единственное возможное объяснение.
– Но…
– Просто отвали, ладно? – Ударяет трубку о стену.
Я закрываю глаза и улыбаюсь, когда моя голова плывет в приятном тумане онемения. Это счастливое место. Я прекрасно понимаю, почему курильщики всегда кажутся такими спокойными. Открываю глаза и вижу, что Хьюго стоит надо мной и смотрит на меня с глупой ухмылкой на лице. Он такой милый.
– У тебя сифилис! – говорю, указывая на него.
Его брови вздымаются.
– Эээ… – он засовывает руку за пояс джинсов, ощупывая себя. – Нет, вроде бы нет. Почему, могу я спросить, ты думаешь, что у меня сифилис?
– Ну, ты отказался от секса. Ты когда-нибудь так делал? Я не думала, что это физически возможно. А ты сварливый, типа: «Мой член может отвалиться, у меня целый час не было никого» – сварливо. – Парень скрещивает руки на груди, а его губы весело подергиваются. – Плюс, почему бы мне не подумать, что у тебя есть сифилис? Ты… ты!
– Закончила?
– Ага.
– У меня нет сифилиса. Я почти всегда упаковываю его… – начинает он.
– Почти…
– Всегда с нехорошо выглядящими, – заявляет он.
– Ну, тогда все в порядке. Я уверена, что все симпатичные определенно чисты. Фактически, у них, вероятно, больше шансов получить это, чем у плохих, потому что никто не хочет трахать страшных. Кроме тебя, потому что у тебя нет стандартов. – Улыбаюсь, когда он хмурится, как будто только сейчас понимает эту возможность.
– У меня есть стандарты, – защищается.
– Я видела девушек, которых ты трахаешь… – умолкаю я.
Самодовольная улыбка расплывается по его лицу.
– Трахнул тебя, не так ли?
– Это был лучший момент в твоей жизни, который больше никогда не повторится. – Мой голос медленный и ленивый. Я так расслаблена, что не могу нормально говорить!
Хьюго наклоняется вперед, наклоняется и нависает над моим лицом.
– Это было хорошо, Сладкая, но никогда не говори никогда. – Чувствую его дыхание на своих губах, и мое сердце внезапно оживает. Беззаботная шутка, которая была несколько секунд назад, внезапно исчезла, сменившись напряжением, но это неплохое напряжение.
– Итак, если у тебя нет сифилиса, то почему ты отвернулся от прекрасного траха? – шепчу я.
Его глаза озорно танцуют. Кажется, что у него всегда такой взгляд, как будто никогда не знаешь, что он собирается сделать дальше, но ты знаешь, что это будет захватывающе. Если бы я могла описать Хьюго одним словом, это было бы возбуждающе… или, может быть, отвратительно… или по-шлюшачьи. Ладно, да, я не могу сказать ни слова. Он хватает меня за ноги и поднимает их, чтобы сесть, прежде чем снова положить их себе на колени.
– Очевидно, потому что я тусуюсь с тобой. – Хьюго рассеянно водит пальцем по моей голени, и у меня учащается пульс.
Что в нем такого, что заставляет мое сердце биться в груди? Эта внутренняя реакция на него, тяга, которую я не могу выразить словами. Он заставляет меня чувствовать себя живой, как всегда. Как будто он делает все более красочным, интересным. Когда я рядом с ним, мне становится немного легче дышать, и жизнь становится немного ярче.
Хьюго все еще улыбается мне, и от этого у меня трепещет в животе. Он такой красивый. Я просто хочу прикоснуться к нему.
Прежде чем я осознаю это, вскарабкалась на колени рядом с ним, даже не осознавая этого. Я протягиваю руку и касаюсь его лица, провожу пальцами по щетине на щеке и по волосам.
Парень улыбается, и это так красиво. Я провожу большим пальцем по его нижней губе. Он хватает меня за запястье и тянет за подбородок.
– Молли. – Хьюго смеется, глядя мне в глаза. – Черт, ты не в себе.
Я хмурюсь.
– Я не… – мой язык кажется толстым во рту. – Просто хочу прикоснуться к тебе.
Он отпускает меня и приподнимает бровь.
– Тогда прикоснись, Сладкая.
ГЛАВА 9
ХЬЮГО
Примечание для себя. У Молли ноль толерантности к травке. Едва слова слетают с моих губ, как она принимает это за чистую монету. Она ползет по моим коленям и перекидывает одну ногу поверх моих бедер. Ее длинные ноги обхватывают мои, ее юбка поднимается вверх, обнажая верх кружевных чулок. Бл*дь! Я закрываю глаза и прикусываю щеку изнутри, просто пытаясь думать о чем-то, кроме Молли… с ее длинными ногами… и ее горячим нижним бельем… оседлавшей меня. Черт побери. Я под кайфом, но этого недостаточно, чтобы воспользоваться ею.
Я прищуриваю один глаз. Ничего не могу с собой поделать, у парня так много сдержанности, а я так далек от рыцарства, что это даже не смешно. Черт возьми, она такая горячая. Ее руки скользят по моей груди, широкая улыбка на ее полных губах. Девушка проводит указательным пальцем по моим губам, и требуется вся сдержанность, чтобы не засосать этот палец в рот.
– Молли, ты… – Она склоняет голову набок и прикусывает нижнюю губу.
– Ты хочешь меня, Хьюго? – говорит она с дразнящей ухмылкой.
Я глотаю.
– Так сильно. Слишком, – отвечаю ей.
Слишком сильно, вот в чем проблема. Я могу взять или оставить практически любую девушку, потому что всегда будет другая, которая заменит ее, но Молли, ну, ее просто невозможно заменить. И этот маленький факт пугает меня до смерти.
Ее голубые глаза вспыхивают, встречаясь с моими. Она водит ногтями по моей челюсти, нежно царапая мне горло.
– Я думала, ты всегда получаешь то, что хочешь… – Молли раздвигает бедра немного шире, а ее юбка немного приподнимается.
Еще пара дюймов, и я смогу увидеть кусок черного кружева, который, как я знаю, будет покрывать ее киску. Если и есть что-то, что я знаю о Молли, так это то, что ее нижнее белье всегда в один тон и всегда чертовски горячо. Она может заманить мужчину прямо в ад своим выбором нижнего белья. Сочетание алкоголя и наркотиков привело к появлению грязной девушки, которую она так яростно пытается похоронить. Эта Молли моя любимая, но не тогда, когда я должен быть ее другом, который ее не трахает. Дерьмо.
Она приподнимает мою рубашку, проводя ногтями по моему животу. Я стону и сжимаю пальцы в кулаки, борясь с желанием прикоснуться к ней. Мол наклоняется вперед и касается губами моей челюсти, а затем скребет зубами по моему горлу. Черт возьми. Я не могу этого вынести. Должен прикоснуться к ней. Провожу руками от ее колен, пока не поднимаю ее юбку и не хватаю за бедра. Как и предполагалось, из-за ее нижнего белья я чуть не взрываюсь прямо в джинсах. Ее чулки пристегнуты к черному кружевному поясу, ремни слегка врезаются в кожу. Ее киска покрыта черными кружевными трусиками. Мои пальцы дергаются на ее бедрах, мне не терпится нырнуть под этот тонкий кусок ткани.
Ее пальцы проникают в мои волосы, тянут их от корней, пока я не встречаю ее глаза. Лицо близко к моему, ее дыхание касается моих губ, пока я практически не чувствую ее вкус на своем языке. Все в ней заставляет каменеть как скала и почти отчаяться. Я не могу раздумывать как поступать, когда я с ней, у меня никогда не было возможности. Только Молли. Я чувствую, что не могу дышать, потому моя совесть подсказывает мне, что мне нужно остановиться. Проблема в том, что этот тихий голос борется с гораздо большей частью меня, которая кричит на меня, чтобы я трахнул ее, взял, потребовал во всех отношениях. Подождите. Какого черта? Требовать ее? Дерьмо.
Молли бросает на меня взгляд, который я очень хорошо знаю. Видел это на лицах сотен возбужденных женщин. Мой член тут же пытается вырваться из джинсов, и это неудобно. Поднимаю руку и выдергиваю ее волосы из конского хвоста. Длинные светлые волосы ниспадают на плечи. Я провожу пальцами по ее горлу, и ее глаза закрываются. Есть так много причин, по которым должен попытаться найти какой-нибудь моральный компас прямо сейчас, но я не могу придумать ни одного. Все, что я вижу, это ее длинные ноги, обвивающие мою талию, пока трахаю ее. Как выглядит ее лицо, когда девушка кончает. Я почти чувствую, как ее киска обвивается вокруг моего члена. То, как язык ощущается у меня во рту. Я давно не трахал Молли, и с тех пор я трахал много девушек, но помню все о ней, и ничего о них. Она моя тайна, моя слабость, моя зависимость. И, как гребаный наркоман, я хочу затянуться. Месяцы ломки не помогают. Я так чертовски хочу ее, что сейчас продам за нее мое левое яичко.
Я хотел бы сказать вам, что в моем уме сейчас ведется некоторая моральная битва, но это было бы ложью. Мой разум находится вне офиса, и все звонки переводятся на мой член.
Хватаю ее за волосы и прижимаюсь губами к ее губам. Она не сомневается. Молли крепко меня целует. Ее язык борется с моим, и я улыбаюсь, закусывая ее нижнюю губу.
– Какая чертовски дерзкая, Сладкая. – Она отстраняется, ее глаза сверкают.
Волосы растрепаны, выражение лица голодное. Молли встает на колени, и мне приходится запрокидывать голову, чтобы посмотреть на нее.
Улыбка тянется по моим губам, когда я провожу руками по ее бедрам, прослеживая ремни подвязок, пока не обхватываю ее твердую задницу. Поднимаю одну руку к ее груди и кладу вторую ей между ног, прослеживая влажное кружево ее нижнего белья. Мой член дергается, когда она бесстыдно толкает ко мне бедра.
– Так чертовски мокро для меня, – я рычу, зарываясь лицом ей в грудь.
– Я всегда чертовски мокрая для тебя, – выдыхает она. Обожаю, когда Молли грязно говорит.
Ах, нах*й это. Хватаю кусок кружева, покрывающего ее киску, и дергаю, пока ткань не разорвется. Ее ногти впиваются мне в плечи, скользят по моей коже.
Хватаю ее за талию, поднимаю и швыряю обратно на журнальный столик. У нее сильно перехватывает дыхание. Я не проявляю осторожности, и она не хочет осторожности, что бы она ни говорила себе.
Я прижимаю свой твердый член к ее голой киске, между нами только слой джинсовой ткани. Она стонет, ее губы приоткрываются, а глаза закрываются. Прикусываю ее нижнюю губу, и ее пальцы впиваются мне в спину. Я никогда не хотел ничего больше, чем нырнуть в ее киску прямо сейчас.
ГЛАВА 10
МОЛЛИ
О боже, черт возьми. Я едва могу дышать, когда губы Хьюго скользят по моей челюсти и вниз по горлу. Не могу думать, я ничего не вижу, кроме него, не чувствую ничего, кроме его губ на моем теле, его рук, касающихся меня, собственнически обнимающих меня. Он доминирует надо мной одним взглядом.
Мужчина встает надо мной, глядя на меня как хищник. Его руки сжимают мою рубашку и разрывают ее. Кнопки отрываются, разлетаясь повсюду, и отскакивают от журнального столика. Я закусываю губу и пытаюсь сжать бедра вместе, встречаясь с его твердыми мускулистыми бедрами.
На его губах тянется дерзкая улыбка, когда он наклоняется ко мне, обводя губами мой живот. Я дрожу под ним.
– Ты чертовски сексуальна, когда такая, Сладкая.
Я не могу ответить, не могу дышать. Мои пальцы заплетаются в его волосы, когда мои бедра прижимаются к нему, пытаясь найти какое-то трение. Что-нибудь. Мне просто нужно кое-что.
– Сводишь с ума, – рычит Хьюго, его горячее дыхание касается моей кожи чувственной лаской.
В отчаянии я дергаю за его волосы, когда мое тело начинает дрожать от его прикосновений. Он грубо подталкивает мою юбку по бедрам, прежде чем его руки перемещаются на внутреннюю поверхность бедер, его ладони скользят по чувствительной коже.
– Так чертовски красиво, – стонет, глядя на мою киску, кусая нижнюю губу.
Хьюго становится на колени между моими бедрами, а затем его рот оказывается на мне, и я… о боже. Клянусь, он пытается меня убить. Мои глаза закрываются, голова откидывается назад, и с моих губ срывается длинный стон.
– Смотри на меня, Молли, – урчит он, его дыхание обдувает мою мокрую киску. Я опираюсь на локти, и мои глаза встречаются с его между моих ног. – Смотри, как я трахаю тебя языком. – Я никогда не была грязной болтуньей, но, черт возьми, его слова всегда что-то делают со мной.
Легкая ухмылка появляется на его губах, прежде чем он буквально трахает меня своим языком. Ощущать это – одно, но одновременно наблюдать это эротично в самом интимном смысле.
Его глаза смотрят на меня, а его язык скользит по моему клитору. Я сжимаю кулаки и чувствую, как ногти впиваются в кожу ладони. Его язык движется по мне, во мне, дразня меня, пока я не извиваюсь и не перекатываю бедра к его лицу, когда поток ругательств срывается с моих губ.
Хьюго смеется напротив меня, и вибрации сводят меня с ума. Я так чертовски близка. Мне нужно кончить, больше, чем мне нужен следующий вдох. Это то, что он делает со мной, что он всегда делает. Он погружается в мое физическое существо, пока я не становлюсь отчаянной, зависимой и чертовски бесстыдной.
– Просто, бл*ть, заставь меня кончить! – рычу я.
Он поднимает лицо от меня и приподнимает бровь с самодовольной ухмылкой.
– Попроси вежливо. – О, я собираюсь убить его. – Умоляй меня заставить тебя кончить, Молли. – Его голос – хрип, омывающий мои напряженные чувства.
На данный момент у меня нет стыда, поэтому я не стыжусь. Умоляю его.
– Заставь меня кончить, – стону.
Парень сует в меня два пальца, и мои бедра отрываются от стола. Затем наклоняется вперед и проводит языком по моему клитору. Все начинает взрываться. Мои пальцы маниакально цепляются за волосы, а он вонзается в меня. Он жестокий и неумолимый, и мне это нравится. Я кончаю так сильно, вижу звезды, когда кричу его имя.
Я открываю глаза и сразу же щурюсь от яркого утреннего света. В голове звон, а во рту как в верблюжьей заднице. Мне нужно несколько мгновений, чтобы осознать свое окружение. Дом Хьюго. Я помню, как вернулась сюда и выпила, а потом… бл*ть, курила травку? После этого все, пусто. Я, конечно, не знаю, как добралась до его кровати.
Медленно сажусь, борясь со спазмами в животе. Газ лежит на краю кровати и тихонько храпит, а рядом со мной Хьюго. Именно тогда я замечаю, что раздета. Моя рубашка разорвана и свисает с плеч, обнажая бюстгальтер. Юбка задралась вверх по бедрам и собрана вокруг бедер, и на мне нет нижнего белья. Бл*ть! Ломаю голову, отчаянно пытаясь вспомнить хоть что-то из прошлой ночи, и когда я, наконец, начинаю вспоминать, мне жаль, что это делаю. Прижимаю руку к голове. Хорошо, мне просто… мне нужно уйти. Я смотрю направо, где Хьюго спит, тяжело дыша.
На цыпочках вылезаю из кровати и вхожу в его гардеробную, забираю одну из его рубашек, прежде чем выхожу из спальни и иду в ванную дальше по коридору.
Я выгляжу так, будто меня основательно трахнули. Мои волосы в чертовом беспорядке, а растрепанную одежду невозможно спасти. Снимаю рваную рубашку и бросаю в мусорное ведро. От рубашки Хьюго пахнет его стиральным порошком, и я глубоко вдыхаю аромат ткани. Мой разум сейчас переживает тысячу эмоций, но в основном я чувствую себя виноватой и мне стыдно. Чувствую вину за то, что переспала с Хьюго, и стыд за то, что позволила себе снова пойти с ним после того, как сказала, что никогда этого больше не произойдет. Я чувствую себя виноватой за то, что переспала с ним, когда я встречаюсь с Алексом, и мне стыдно, что не смогла контролировать себя рядом с Хьюго… снова, и это может означать конец нашей дружбы, потому что мы не можем продолжать это делать. Я не могу продолжать это делать! Мы друзья, но я не могу сдерживаться рядом с ним! Он как катализатор моих гормонов. Мне нравится притворяться, будто я невосприимчива к нему, но это явно не так.
Быстро промываю рот жидкостью для полоскания рта и собираю волосы в хвост. Мне просто нужно убраться отсюда прямо сейчас. Я не могу смотреть ему в глаза. Мне нужно время, чтобы погрязнуть в собственном распутстве.
Мне удается найти свою сумку и туфли и выползти из квартиры, не разбудив Хьюго. Теперь мне нужно пойти домой и избавиться от похмелья, которое от курения травки кажется намного хуже, чем обычно. Затем мне нужно разобраться, что, черт возьми, я делаю с Хьюго, потому что прошлой ночью, черт побери, дружба изжила себя.
Я толкаю дверь квартиры и бросаю сумку на стол у двери. Джордж сидит на диване, скрестив ноги, и с широко открытыми глазами закидывает в рот ложку кокосовых хлопьев. Он смотрит на мою футболку, или, скорее, на футболку Хьюго, в стиле «Я знаю, что ты делала прошлой ночью». Напряжение в комнате ощутимо, и Джордж выглядит так, будто приготовился к хорошему шоу. В другом конце комнаты, прислонившись к барной стойке, стоит Алекс.
Мой живот сильно сжимается, потому что я понимаю, как выгляжу прямо сейчас, одетая в рубашку Хьюго. Дерьмо.
– Привет, Алекс. Что ты здесь делаешь? – Изо всех сил пытаюсь удержать улыбку на лице, мои виски пульсируют.
Он прищуривается, глядя на меня, и впервые с тех пор, как я его знаю, выглядит сердитым. Обычно он настолько уравновешен, что почти облегчение видеть, что Алекс может злиться, даже если это не в хорошем смысле.
– Я думал, что отведу тебя на обед, но не знал, что у тебя уже есть планы.
Ладно, это определенно насмешка. Подожди, обед? Смотрю на настенные часы, одиннадцать тридцать. Черт, это сейчас так плохо выглядит.
– Я только что вернулась после вчерашнего вечера. Это получилось довольно тяжеловато.
Знакомое чувство стыда захлестывает меня, и мои колени будто подгибаются под его весом. Я ужасный человек. С трудом могу заставить себя даже смотреть ему в глаза. Как мне это объяснить? Что мне сказать? Могу я хоть что-нибудь сказать? Алекс больше не захочет иметь со мной ничего общего. Никто не хочет встречаться со шлюхой, а я именно такая.
– Я это вижу, – холодно говорит он. Дерьмо.
– И где ты была, шлюшка? – спрашивает Джордж.
Знаю, что он пытается ослабить напряжение, но это не помогает, потому что сейчас я чувствую себя грязной проституткой. Ради всего святого, на мне даже нижнего белья нет. Закусываю губу, и воспоминания мелькают в моей голове, как фильм, в быстрой перемотке. Хьюго разрывает мои трусики в клочья, целует меня, трахает меня своим ртом… Я чувствую, как по моей шее ползет краска. Дерьмо.
– Мне пришлось пойти на ужин с отцом, – произношу я, стараясь говорить ровно.
Взгляд Джорджа встречает мой, полный понимания. Джордж слишком хорошо знает, какой урод мой отец. Он не только покровительственный член, но еще и гомофоб и очень не одобряет Джорджа. К черту его.
– Оу, – шепчет друг. – Одна или две бутылки водки?
Я пожимаю плечами.
– Только одна.
– Ха, ты выглядишь так, будто у тебя их было две – одна и напарник.
Я подмигиваю ему, и он хихикает.
Снова смотрю на Алекса.
– Нам нужно поговорить, – произносит он.
Показываю рукой в сторону своей комнаты, и он выходит в коридор. Не хочу делать это прямо сейчас, но какой у меня выбор?
Делаю глубокий вдох и иду за ним.
– Удачи, милая, – кричит шепотом Джордж, когда я выхожу из комнаты. Слегка улыбаюсь и иду на беседу, которая неизбежно окажется неловкой.
Я закрываю дверь спальни и поворачиваюсь к Алексу. Прислоняюсь к двери, не желая заходить дальше в комнату. Я охвачена паникой, и мое похмелье подстегивает тревогу. Мои чувства обострены. Ненавижу конфронтацию, и знаю, что именно это будет, просто по выражению его лица.
– Ты должна знать, как это выглядит. – Алекс жестом показывает мне, шагая перед моей кроватью. – Вы много общаетесь с Хьюго, а теперь ты появляешься в его рубашке и выглядишь так, как будто не спала всю ночь. – Он приподнимает бровь, ожидая моего объяснения.
Его золотые глаза смотрят на меня так, что мне хочется развернуться и выбежать из комнаты. Меня разъедает чувство вины. Сказать Алексу? Если я это сделаю, то потеряю его, без сомнения. Черт, я не знаю, что делать. Имею в виду, что мы с Алексом просто встречаемся, правильно, а это значит, что на самом деле моя пьяная связь на одну ночь – это еще не его дело. О, кого я обманываю? Дерьмо. Я не хочу ему говорить, потому что он мне нравится. Не желаю ему рассказывать, потому что прямо сейчас чувствую себя одной из грязных шлюх Хьюго, а Алекс заставляет меня чувствовать себя ценной и желанной. Я хочу чувствовать себя нужной. Не хочу, чтобы он ушел только из-за того, что у меня была какая-то пьяная интрижка с Хьюго. Я знаю, что лгать ему – неправильно, но по своим эгоистичным причинам просто не могу признаться в том, что произошло между Хьюго и мной. Я была пьяна, совершила ошибку. Этого больше не повторится. Конец.
– Хьюго мой друг.
Алекс невесело улыбается и смотрит в сторону.
– Я вижу, как он смотрит на тебя, Молли. Я не тупой.
Тяжело сглатываю.
– Ты ведь встречал Хьюго? Он так смотрит на всех женщин.
– В яблочко. Прости, что немного подозреваю, если моя девушка тусуется с таким парнем. – Я действительно не слышу, что он говорит.
Слышу только «девушка». Я хочу быть его девушкой? Думаю, это естественный прогресс, когда ты встречаешься с кем-то какое-то время. Черт, почему именно сейчас? Это так чертовски грязно.
– Девушка? – шепчу я.
Его глаза смотрят в мои, и его брови взлетают.
– Как ты думаешь, что мы здесь делаем?
Качаю головой.
– Не знаю. Я имею в виду, ты никогда ничего не говорил.
– Я не должен был. Ты этого не хочешь? – спрашивает Алекс. Выражение его лица спокойное, но есть намек на что-то. Он встревожен.
Я хочу этого? Мне нравится Алекс. Он идеальный для парня. У меня нет причин, чтобы не попробовать с ним. О, кроме того факта, что я только что трахнула Хьюго. Может, это то, что мне нужно, – четкие линии, будущее.
– Да, – отвечаю ему, потому что не могу придумать достаточно веской причины не делать этого. Это само по себе, вероятно, должно заставить меня сказать «нет», но сейчас я чувствую себя хрупкой и уязвимой.
На его лице появляется облегчение, а на губах появляется легкая улыбка.
– Итак, Хьюго? – подталкивает Алекс.
Я хмурюсь.
– Я же сказала тебе, что он друг.
– Ты спала с ним? – Это тот самый момент.
В вашей жизни есть события, которые имеют решающее значение, моменты, которые меняют и изменяют направление вашей жизни. Моменты, о которых вы либо оглянетесь и пожалеете, либо улыбнетесь. Мой живот тревожно скручивается, когда ложь так легко срывается с моих губ, что я начинаю серьезно сомневаться в себе.
