355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Л. А. Бэнкс » Миньон » Текст книги (страница 8)
Миньон
  • Текст добавлен: 8 сентября 2016, 20:01

Текст книги "Миньон"


Автор книги: Л. А. Бэнкс


Жанр:

   

Триллеры


сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Она хлопнула Ковбоя по плечу и потерла ему спину. Он отодвинулся с угрюмым видом.

– Они даже кожу на его сапогах не порвали. Я прикрыла ему спину, а мою прикрыла "Мадам Изида". Мы оба чистые. Свалили еще двоих, но двое удрали. Одна из них, самка, направилась к прибрежным домам... но там полиция. Может, зачищает дом кого-то из ребят Карлоса?

– Возвращайтесь немедленно в компаунд! – приказала Марлен. – Майк поедет днем, если завтра Хосе отпустят.

– У меня все путем, – подтвердил Большой Майк. – Так что дуйте на базу.

– Она даже не запыхалась! – возмущенно рявкнул Ковбой. – И улыбается до ушей. Фигня какая-то.

– Она свой рейд завершила, – пояснил Шабазз. – Жажда крови миновала. Вези нашу деточку домой.

Глава 7

– Все, ты на цепи, мисс Танг! – Марлен решительно вошла в круг молчаливо рассевшейся в оружейной комнате команды. – И никогда не смей на меня ругаться! Что это такое – «Иди к черту, Марлен»? А? Я тебе так надаю по твоей естественной...

– На цепи? Я взрослая! Какого черта...

– Не смей со мной так разговаривать! И всем вообще: перестать чертыхаться! – Марлен показала на Ковбоя, усевшегося на табуретке. В ее глазах горела неприкрытая ярость, а голос понизился до опасных пределов, когда она сквозь зубы проговорила: – Из-за тебя чуть не погиб ценный член нашей команды!

– Верно, – согласился Ковбой. – Чуть не превратился в акулью жратву под пирсом...

– У меня было все под контролем, и я их целую шайку сегодня завалила. – Дамали сердито глянула на Марлен, опираясь на меч.

– Больше сольных выступлений не будет. Точка. Мы не гонимся за числом – мы ищем источник. Важно качество, а не количество убитых. Это до тебя никак не дойдет? Можем всю жизнь щелкать тех вампиров, что вылезают наверх, а на главном даже зазубринки не будет. Тебе не хватает плана, как и нормального здравого смысла!

Дамали оторвалась от рассматривания клинка и глянула исподлобья. Она уважает Марлен, но достала ее уже эта тетка своими разговорами, что делать и чего не делать! Кто ее вообще поставил главной?

– Map, – предупредил ее Шабазз, – оставь это. Она поступает согласно природе. Настает момент, когда с природой бороться невозможно. Ты это знаешь. Первое дело истребителя – охота.

Дамали чуть успокоилась, услышав эти слова Шабазза, даже испытала какое-то чувство мстительного удовлетворения, увидев, какой сердитый взгляд бросила Марлен на стража.

– Дело истребителя – охота, но еще ее дело – работать с командой. Это значит – не подставлять членов команды, как и наша работа – защищать ее. И тот факт, что она припахивает, еще не значит, что она может непочтительно...

– Что?

– Именно так! Припахиваешь. – Голосом Марлен можно было резать сталь. – Заставить Ковбоя украсть меч, которому больше семи тысяч лет, который был дан мне, чтобы передать тебе, когда я сочту тебя готовой. Я позволила ему взять меч – только чтобы посмотреть, что ты станешь делать! – Марлен прищурилась. – Ты не созрела для этой силы, потому что у тебя нет уважения, которое с ней нераздельно. И еще потому, что, если ты что-то можешь сделать, это еще не значит, что ты должна. Урок номер один для истребителя.

Дамали бросила клинок на стол с аппаратурой, и вся группа подалась назад, медленно вставая по очереди, когда Марлен стала обходить Дамали по кругу.

– Map, тебе пятьдесят лет, а она...

Внезапно острый взгляд Марлен оборвал Шабазза на середине фразы.

– Это давно назревало, – сказал Шабазз себе под нос, отходя подальше, чтобы освободить место.

– Здесь этого нельзя! – произнес Джей Эл, будто не веря своим глазам. – Map, брось, мы же одна семья, и так не делают. Остынь!

Взгляд его метался между готовыми к бою женщинами.

Марлен ткнула пальцем в Дамали, поворачиваясь к Джей Эл:

– Ты думаешь, я с ней здесь не справлюсь? Ха! В этой команде бунтов не будет, и знает она это или нет, ей еще кое-чему надо научиться. Ковбой из-за нее чуть жизнью сегодня не поплатился. – Она снова повернулась к Дамали и вперилась в нее тяжелым взглядом. – Ну, давай испытай меня!

Этот вызов зажег в груди Дамали почти опьяняющую жажду боя. Но она глянула на напряженное лицо Марлен, увидела страх, боль, заботу – и заставила себя остыть. Да, она может победить Марлен в борьбе один на один без правил, но есть же действительно такая вещь, которая называется "уважение". И эту женщину она любит...

– Послушай, прости меня. Я не должна была на тебя ругаться. Я не хотела, чтобы так вышло, – сказала Дамали, заставляя себя дышать ровно. – Я взяла след, и тогда со мной стали твориться эти странности, и я не могла их отключить. Я не хотела подставлять Ковбоя под удар. Это больше не повторится.

Марлен опустила руку, перевела дыхание.

– Я устала и иду спать. – Дамали бросила на группу высокомерный взгляд. – Да-да, ночью. И я не боюсь, – добавила она язвительно, не позволив никому ничего сказать.

Потом подхватила свой меч и вышла.

– Ну-ну, развлеклись, – сказал Ковбой, услышав, как хлопнула дверь ее комнаты.

– Станет еще хуже перед тем, как стать лучше, – вздохнул Шабазз, снова садясь на табурет. – В нашем улье две матки.

– Ну, братец! – промямлил Джей Эл, возвращаясь к своим компьютерам.

Марлен обхватила себя руками, закрыла глаза и запрокинула голову. Увидев две слезы у нее на щеках, Шабазз встал, подошел к ней и обнял.

– Детка, ты ведь знаешь, что наша работа уже почти кончена? Она готова к полету.

Марлен позволила себе опустить голову к нему на плечо.

– Но она же не готова, Шабазз. Тело ее меняется, она проходит через эти пики превращения в истребителя, но это же не стабильный переход... не ровный. Она взрослая женщина по меркам общества – но по меркам стражей и истребителей она дитя.

– Я знаю, детка. Трудно нам всем. Как жизнь с подростком, помноженная на десять.

– Map, так что же именно творится с Дамали? – спросил Джей Эл, не отрывая пристальный взгляд от своего монитора. Было понятно, что он все это время сидел, таращась на свои экраны.

– Ее костяк, оставаясь легким, как перышко, приобретает гибкость, плотность – равно как и мышцы, и кожа. – Марлен медленно выдохнула. – Нельзя заметить разницу между истребителем и обычным ребенком, пока не произойдет одно из двух: либо ребенок окажется в ситуации жизни и смерти, либо достигнет зрелости.

Джей Эл вытаращился на Марлен:

– Так она же могла убить другого ребенка, просто в школьной потасовке...

Марлен покачала головой:

– Нет. Эта штука активизируется адреналином. В обычной школьной потасовке такой выключатель не сработает. Но в серьезной ситуации... может. Она могла кого-то ранить. Но до этого никогда не доходило, кроме одного случая.

Шабазз поглядел на Марлен, потом опустил глаза и заговорил, вспоминая, как была найдена Дамали, когда подралась со своим приемным отцом и удрала.

– Физическое строение у нее таково, чтобы она могла противостоять в битве даже мастеру вампиров. Если вампиры свалят ее, у нее не так легко будут кости ломаться, как у нас. Если они попытаются укусить или поцарапать ее, кожа поддастся, не прорываясь, и истребитель успеет себя защитить. Она может подвергнуться укусу, и после полной зрелости она не превратится в вампира. Она будет быстрее и сильнее нас всех, у нее будет все, что нужно для противостояния вампиру: телепатия, ночное зрение, умение красться бесшумно, обоняние для выслеживания, уши, ловящие малейший звук... и быстрота молнии. Потому-то ее и бросает... в такие вот приключения. Даже голос ее становится оружием – эта частота привлекает вампиров-мужчин за счет их усиленного слуха. Вот почему ее тянет к карьере музыканта.

Марлен покачала головой:

– Инстинкт толкает ее делать то, что усилит ее готовность, улучшит умения... если бы мы даже не появились рядом с ней, она стала бы такой, как сейчас.

Марлен отступила от Шабазза и принялась вышагивать по комнате, поглядывая на Большого Майка.

– Она становится ходячей боевой машиной... но есть у нее недостаток, точнее сказать, слабость.

– Что еще, Map? Какая слабость? – Ковбой вопросительно посмотрел на Марлен, потом на друзей по команде. – От этой вампирши она просто взбесилась.

– Ага. – Марлен отошла к окну. – Она и будет заставлять женщин-вампиров нападать. Почему-то мастера вампиров окружают в основном вампирши. Но для вампиров-мужчин аромат Дамали – как наркотик, как афродизиак, сводящий их с ума.

– Брось, на фиг, тему. – Ковбой потер ладонью подбородок.

Марлен продолжала говорить спокойно. Пришло время, теперь команда должна знать.

– Истребительница обладает способностью выманивать мужчин-вампиров, и наркотик, который она испускает, заставляет их задуматься, заколебаться, мешает убить истребительницу. Ставит перед выбором – убить ее или овладеть ею, а он-то и дает истребительнице необходимые доли секунды.

Шабазз кивнул:

– То же самое верно и насчет настоящих истребителей-мужчин: они излучают феромон, который ослабляет женщин-вампиров, охраняющих мастера, и мешает им напасть на истребителя. Мастер при этом оказывается под ударом. Его приводит в бешенство запах истребителя, и он не прячется, а бросается в бой, не думая.

Марлен вздохнула:

– Мастера – весьма чувствительные создания в иерархии вампов. Но они могут...

– Расскажи им, Map, – сказал Шабазз, когда Джей Эл подошел к Ковбою.

– Ее телепатическая сила вскоре замкнется на мастере и выманит его из безопасного логова. Тогда... – Марлен пошла по кругу, заламывая руки. – Я старалась сделать все, что могла. Вы не понимаете, насколько все серьезно. Она могла уже замкнуться на мастера – поэтому она и блокирует меня, как своего дозорного стража, чтобы я его не обнаружила. То есть она так рвется на охоту, что беспокоится, как бы кто из нас не встал у нее на пути. А может быть, это старая добрая юношеская заносчивость – сделать все самой.

– Ты знаешь, что это тоже естественно, – спокойно возразил Шабазз. – Самое трудное что для истребителей, что для истребительниц – научиться работать в команде. Наполовину они рвутся защитить свою команду, бросаясь в бой в одиночку, а другая половина теряет голову от жажды крови. И наша задача как стражей – научить истребительницу смирять эти импульсы и выбирать наилучшую стратегию.

– Как бы там ни было, ее сила пульсирует от напряжения, а она еще не готова. Бывают дни, когда она открыта нараспашку, и я ее читаю как книгу. А бывают дни, когда передо мной только пустая страница. Это так меня бесит... да нет, вы понятия не имеете, о чем я тревожусь! – Марлен вихрем повернулась к Ковбою. – Ковбой! Что было бы, не будь ты тогда с нею, а сила ее ослабни – хоть на долю секунды? Ты понимаешь, как это важно? Все вы – понимаете, что меня так расстраивает? Я не враг ей. Но чем ближе она подходит к двадцати одному году, тем более она уязвима – пока не перейдет этот рубеж. Я только потому разрешила тебе дать ей меч, что не ожидала, что ей придется пустить его в ход.

– Марлен, перемены значительные – но что значит пара дней?

– Марлен, выкладывай все. – Шабазз посмотрел на нее прямо, но глаза у него были добрые.

– Она войдет в... нет, это обиняком не сказать. – Марлен вздохнула, перевела взгляд на стену. – Она войдет в жар. Она будет хотеть, чтобы мастер пришел к ней, и будет издавать аромат, который его выманит. Это у нее в ДНК заложено. И еще она будет выдавать телепатически эротические картины. – Марлен сухо засмеялась. – Самое смешное, что основную силу вампира – соблазн – она будет использовать против него. Но если истребительница не закалена сама, то она танцует на очень тонком лезвии, на грани своих собственных почти неодолимых желаний. Вот почему мы, стражи, должны держать нашу подопечную истребительницу подальше от главного логова, пока она не будет готова. Таков наш кодекс, наши правила игры.

Марлен по очереди оглядела стражей, встретившись с каждой парой оцепенелых глаз.

– Теперь вы меня хорошо слышите, джентльмены? Дамали слишком рано нашла границу гнезда, и несколько дней могут составить существенную разницу. Этого не должно было произойти.

– Ах ты... черт, – пробормотал Ковбой. – Уловка-22, блин, в лучшем виде.

– Серьезное дело, – произнес Шабазз, потирая подбородок и внимательно изучая пустой пол. – Когда Марлен мне сказала, я не хотел соглашаться. Но после того, что было сегодня, я понял, что она не преувеличивает.

Джей Эл, бродя по кругу, буркнул:

– Черт побери, Map!

– А пока что, как ты говоришь, до тех пор, пока она не минует стадию взросления истребительницы полностью, мы должны сделать так, чтобы она не схлестнулась с каким-нибудь мастером вампиров? – Ковбой потер лицо руками. – Ну и ну!

– Она будет раздражительной, злой и вымотает нас вконец, – вздохнул Шабазз. – Вот почему с тех самых пор, как выстроились планеты, Map закрыла компаунд полностью. Завтра нам придется рассказать Майку и Хосе, если Хосе настолько поправится, что его отпустят.

– А не объяснишь ли ты нам всю эту фигню насчет планет, которую ты несешь с самого мая? Какого черта темнить? Может, пора все это выложить на стол?

Марлен кивнула, нашла табурет и села.

– Мы перешли в наступление, потому что ей надо было полностью подавить свой страх и быть готовой к битве с мастером вампиров. Эти мелкие стычки можете считать поиском спарринг-партнеров. Я только не хотела, чтобы она шла на полный риск в одиночку, пока не будет подготовлена полностью.

Глаза Марлен были грустны, будто она потерпела поражение еще до начала боя.

– Это я как-то могу сообразить, – произнес устало Ковбой. – Я насчет астрологии не понимаю.

Марлен пальцем отметила на столе невидимую точку, и команда пододвинулась ближе.

– Вот парад пяти планет, который сложился в мае. Юпитер, Марс, Сатурн, Меркурий и Венера – впервые за несколько сотен лет они выстроились по прямой. И в ближайшие несколько сотен лет это тоже случится всего несколько раз. – Она посмотрела в непонимающие лица каждого стража. – Не доходит.

– Не-а...

– Ковбой, ребята, послушайте: Юпитер известен как планета экспансии. Когда он показывается и проходит, случаются крупные события – как хорошие, так и плохие. Рождается истребитель, проходит через жар истребителя на новое тысячелетие, и это хорошо, но и многое плохое тоже происходит при появлении этой планеты.

– Серьезное дело.

– Ковбой, Джей Эл! – Марлен сделала театральную паузу, удовлетворенная всеобщим вниманием. – Сатурн – планета кармических уроков – поравнялся с Юпитером. Это значит, что не знающий пощады учитель вселенной, Сатурн, преподаст великие уроки. Дальше идет Венера – планета любви – в сочетании с планетой войны Марсом и Меркурием – вселенским вестником.

Она тяжело выдохнула и скрестила руки на груди.

– Такое совпадение не случится до две тысячи сорокового года, потом повторится в две тысячи шестидесятом и в две тысячи сотом. Если посчитать сегодняшний парад вместе с этими будущими, это значит, что они произойдут трижды за время жизни некоего истребителя. Ей предстоит иметь дело с великими событиями – хорошими или плохими, кармическими уроками, войной и любовью, и все это держится на системе коммуникаций. И именно так случилось, что у нашей истребительницы есть окно, когда она может зачать в этом первом параде. – Она на миг замолчала, когда у всех отвисли челюсти. – И после этого первого парада случилось еще кое-что.

– Еще не все? – прошептал Джей Эл.

– Три планеты, наиболее влиятельные в этом параде, образовали в небе гигантскую пирамиду. Марс – война, Венера – любовь, и Сатурн – уроки, выстроились по прямой, создавая незабываемое зрелище. Тут-то я и поняла. Первый переход образует в небе треугольник – троицу. Форма пирамиды сказала мне, что мы имеем дело с чем-то, поднявшимся из Древнего Египта, Кемт. У битвы будут три сражающиеся стороны, троица сил, с которой придется ладить нашей истребительнице, – любовь, война и ее старые уроки.

Шабазз только кивнул. Джей Эл смотрел, не моргая. Ковбой не сказал ни слова.

– Это дело всей нашей жизни, джентльмены. Вот почему мы не можем позволить себе никаких ошибок – пьянства там или еще чего. Дело крайне серьезное.

Минуту все молчали, в этой тишине пытаясь охватить мыслью свалившуюся на них бомбу. На лицах людей выразились благоговение – и страх.

– Я должен кое в чем сознаться, – сказал Ковбой, поднимая от стола виноватый взгляд и стараясь не смотреть в глаза Марлен. – Когда мы были с ней вдвоем, я ей вроде как посоветовал дать себе волю – чтобы выгнать из головы и прочих мест страдание по Карлосу.

Марлен закрыла глаза и покачала головой:

– Меньше всего меня беспокоил бы человек-бойфренд. Против этого хулигана я была только потому, что он – отвлекающий момент, и стиль его жизни нам тоже совсем не подходит.

– Но я думал...

– Ковбой, девственность ее меня не беспокоит! – Марлен с трудом овладела дыханием. – Я знаю, что вы все считаете меня сухой старой шваброй, но позвольте вам доложить, что я тоже когда-то была молода и жила в свое удовольствие! – Марлен обвела всех сердитым взглядом. – Но Карлос... Дамали пока еще может погибнуть от огнестрельной раны, или в автомобильной катастрофе, или от удара ножа в пьяной драке – если не будет достаточно осторожна. Наша истребительница может попасть за решетку, где окажется без своей команды и без оружия, а ночью сквозь прутья может пролезть что угодно.

– Понимаю, – проговорил Шабазз. – В тюрьме много всякого случается. – Он улыбнулся. – Хотите спросить, откуда я знаю?

Джей Эл и Ковбой присвистнули в унисон.

– Верно, – без выражения поддержала его Марлен, держа руки на бедрах. – Такой человек, как Карлос, живет на улицах, в основном ночью, где на них может напасть специально созданная команда вампиров, пока они шляются по клубам и развлекаются, и все его вооруженные ребята не защитили бы нашу истребительницу. Вампиры могли бы напасть на нее и в постели у Карлоса, когда она не ждет такого и клинка при ней нет Что угодно может пролезть в окно или отдушину, и можете мне поверить – девушка этого не заметит, потому что будет занята совсем другим! Я знаю, что говорю.

– Марлен, ты прости меня... я не хотел...

– Ты, блин, не хотел подумать, Ковбой! – Марлен стала ходить по комнате. Даже Шабазз поглядывал на нее не без трепета. – Я хочу для этой девушки хорошего и только хорошего. Я хочу, чтобы ее тело было чисто от любой токсической субстанции – чипсов, консервантов и прочего дерьма, чтобы ее трансформация произошла как можно глаже. Я не хочу, чтобы она балдела от наркоты, или напивалась пьяной, или теряла голову от любви, – я хочу, чтобы она была чистой, сильной боевой машиной, и мы могли бы тогда отбить все, что против нее бы полезло! Я хочу обострить ее сознание, собрать ее дух – ей предстоит пройти тройственную трансформацию, люди: разум, тело и дух!

Марлен тяжело дышала. Взгляд ее пробежал по всем собравшимся, будто спрашивая, посмеет ли кто что сказать.

– Вот почему до тех пор, пока она не будет готова, она должна жить с нами. Дошло? Потом может идти куда ей захочется, спать с кем ей в голову взбредет. Она тогда сможет себя защитить. А до тех пор – я выдеру глотку любому из вас, кто посмеет еще раз подорвать мой авторитет как ее первого стража.

– Мы все практически жили монахами не без причины, – сказал наконец Шабазз с нажимом. Посмотрев на Марлен, он дождался от нее кивка. – Марлен не возбухала бы просто так.

– Черт, Map, прости меня, – снова сказал Ковбой. – Я же просто не знал.

– Я тоже, – тихо поддержал его Джей Эл. – Прости, что так тебя напрягли.

– Теперь, когда вы получили свой урок, никакого больше раскола в команде. Действуем согласованно до полной трансформации Дамали. Сейчас она уязвима для нападения мастера вампиров. Она открыта настежь, ощупывает все вокруг себя... узнает, систематизирует и так быстро внутренне растет, что это изматывает ее.

– Ты хочешь сказать, что это мы ускорили вспышку? – едва слышно сказал Джей Эл. – Когда почувствовали, что нас давит, хотели взбунтоваться, и... и тогда она стала на всех бросаться?

Шабазз недвижным взглядом приковал к себе внимание всей команды.

– Вот именно, брат. И это значит вот что: если ты что-то чувствуешь, Дамали немедленно это от тебя подхватит. Ты куда-нибудь поедешь и позволишь себе что бы то ни было, так вот, когда ты вернешься, она это уловит сенсорно. Напейся – и она будет сильно навеселе. Разозлись, начни ругаться и метаться, и у нее сработает боевой инстинкт. А если тебе захочется...

– Стоп, Шабазз! – Марлен подняла руку. – Даже не заикайся.

* * *

Алехандро оперся на дверь своей квартиры и вставил ключ в замок. Показав средний палец полицейской машине без мигалки, он вошел в свой береговой домик и стал снимать пиджак. Все летело кувырком. Все наперекосяк. Карлос метался, готовый начать войну на три фронта – обвиняя поочередно азиатов, русских, доминиканцев и даже, может быть, ямайцев, причем без убедительных доказательств, а людей для войны – раз-два и обчелся. Ребят нельзя похоронить, пока полиция не закончит возиться, а тогда – в закрытом гробу каждого. Нет, это не жизнь.

Исполнясь отвращения, он прошел через холл, слушая эхо собственных шагов по испанскому кафелю. Денег уже заработали, со дна поднялись. Можно бы теперь стать легальными бизнесменами и горячим не заниматься, но Карлосу мало власти, мало территории.

Пройдя через гостиную к личному бару, Алехандро налил себе выпить и остановился у стеклянной двери, ведущей на террасу. Взгляд его был устремлен к горизонту. Впереди был пляж, слева бассейн, справа джакузи, а позади – белое на белом, повсюду кожа, стереосистема – умереть не встать, а наверху, в спальне, отличная телка. Он как следует приложился к стакану, наслаждаясь обжигающими горло парами пятидесятилетнего скотча.

Так и жизнь – сладкая горечь. Сняв галстук, Алехандро бросил его, не оборачиваясь, на кофейный столик. Было время, когда он и мечтать не мог завести галстук за семьдесят пять баксов, не говоря уже обо всем прочем. И теперь Карлос хочет начать войну? На кой черт? Двоюродный брат и лучшие друзья все равно погибли. Нет, хватит. Он участвовать не будет.

Алехандро допил скотч, поглядел задумчиво на звезды, потом вытащил из кармана брюк пакетик и вдохнул дозу, ощущая жалящий наркотик в носовых ходах, жгучую горечь у корня языка. Хороший продукт.

Он крякнул, прочищая горло, поставил стакан рядом с галстуком и направился в спальню. Хотелось надеяться, что София не спит и не начнет пилить. Сегодня ему это совсем не надо – а надо как следует поиметься и заснуть.

Слава Богу. София мирно спала на боку. В темноте все равно было видно, что под простыней на ней ничего нет. Глянув на нее, Алехандро начал раздеваться. Подойдя к креслу, он сбросил кожаные сандалии и начал расстегивать пояс, когда она заворочалась.

– Как хорошо, что ты сегодня рано, – шепнула она.

– Я тоже рад, – отозвался он, отметив, что голос ее звучит необычно ласково. Вот почему он ее держал возле себя: умеет девушка понимать настроение мужчины.

Он подошел к кровати, сел, скинул брюки и положил мобильник на ночной столик. Она погладила ему спину, и Алехандро закрыл глаза. Господи, до чего же хорошие у нее руки, и дыхание на щеке такое теплое. Все мышцы расслаблялись под ее тихой лаской.

– Ложись, родненький, – прошептала она. – Сегодня тебе все равно всех проблем не решить.

Он накрыл ее руку у себя на плече, все еще не открывая глаз, ощущая под ладонью мягкость ее кожи.

– Знаю. Там снаружи сидят копы, а Карлос... ладно. Слишком много сейчас всякого творится, но ты мне поможешь обо всем забыть.

Кровать шевельнулась – это она подвинулась ближе.

– Сними это украшение, миленький.

Дыхание у нее стало прерывистым, голос томным, исполненным желания – да, поэтому он ее при себе и держит.

– Я крест никогда не снимаю, – ответил он машинально, ощущая ее поцелуи вдоль позвоночника, от которых пронимала дрожь. Ах, как это у нее получается! Тело его уже было готово для нее от одной мысли об этом.

– Я не хочу его сломать, когда на тебя насяду, – засмеялась она грудным смехом.

– Ты думаешь, будто сможешь так раскачать мой мир, что цепь порвется? – засмеялся он в ответ.

– Сам увидишь – тебе судить. Я знаю, что он для тебя много значит, потому что тебе его дал брат, когда ты вступил в его команду... но если хочешь увидеть все, на что я способна, сними его. Если хочешь.

Он улыбнулся, приподнялся, чтобы дотянуться до замка, и расстегнул цепочку. Не глядя, бросил серебряное украшение на ночной столик.

– Я, знаешь, не для каждой это сделал бы.

– Знаю и тем более ценю.

Он повернулся на спину, улыбаясь этому красивому лицу, а она села на него верхом. Луна, светящая в окно, облекла ее ореолом, как у ангела. Влажная и жаркая женщина охватила его, и глаза у него закатились. Он задрожал, когда она задвигалась по нему низким кольцом-жерновом.

– Ну-ну, посмотрим, на что ты способна, – проговорил он, любуясь ее обнаженными грудями, чуть подрагивающими каждый раз, когда она совершала свое круговое движение.

– А вот увидишь, – усмехнулась она, запрокидывая голову.

– Ага, давай! – выдохнул он.

Глаза его сощурились в щелки, он глянул, как она скачет на нем в зеркальной стене возле кровати, – и застыл.

Где отражение?

Крик застрял у него в глотке, когда он увидел, как голова ее метнулась вперед и рот раскрылся широко, а челюсть вывалилась из суставов. Пальцы впились в его тело, наманикюренные ноготки превратились во втяжные когти, железной хваткой вцепившиеся ему в плечи. Член сдавила скользкая слизистая каверна, кислота стала разъедать кожу в паху. От страшной боли он впал в шок, затрясся и стал ловить ртом воздух, вытаращив глаза. Безмолвный крик душил его, а у нее из десен вырвались здоровенные резцы, как мерзкие плоды из лона.

Она улыбнулась. Кислотная слюна капала с клыков, обжигая грудь Алехандро. Зрачки женщины покраснели, форма глаз изменилась, они превратились в щели... а откуда-то из груди донеслось низкое рычание.

– А вот увидишь, – прошипела сидящая на нем тварь, медленно наклоняясь к нему. – Приведи мне своего брата. У меня есть долг, который надо уладить с Фаллоном Нюитом, и ты здесь подходишь лучше всего. Мне нужен Карлос. Я на нем тоже вот так прокачусь.

Последним звуком, который слышал Алехандро, был его вопль о пощаде. Затем из горла вырвали кадык.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю