Текст книги "Японские сказки"

Автор книги: Кусуяма Масао

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

ГОРА КАТИ-КАТИ

авным-давно жили в одной деревушке старик да старуха. И повадился к ним на поле старый барсук. Что ни сделает за день старик, все перепортит барсук да еще сзади камнем или комом земли запустит. Рассердится старик, погонится за барсуком, а того и след простыл. А потом барсук возвращается и опять проказит.

Невтерпеж стало старику. Поставил он ловушку, и вот однажды барсук попался.

Старик от радости в пляс пустился:

– Ага, наконец-то я тебя поймал!

Связал он барсуку лапы, взвалил его на плечи и отнес домой. А там подвесил барсука к балке и говорит старухе:

– Смотри, не упусти мне его! Я вечером вернусь, так ты к моему приходу свари суп из барсучатины.

И старик отправился опять в поле.

Висит барсук со связанными лапами, посматривает вниз. Старуха достала ступку, принялась толочь рис. Толкла, толкла, утерла пот с лица, да и говорит:

– Ох, и устала же я!

Смирно висел барсук, а как услышал, что старуха устала, заговорил с ней человечьим голосом:

– Давай, старуха, я тебе помогу! Ты мне только лапы развяжи…

– Ишь чего захотел! Жди от тебя помощи. Развяжу я веревки, а ты убежишь.

– Ну что ты, что ты! Ведь, старик меня поймал. Как же я теперь убегу? Ты только спусти меня на пол.

И так уговаривал ее барсук, что не выдержала старуха, развязала веревки и спустила барсука на пол.

Поохал барсук, потер затекшие лапы, да и говорит:

– Ну, давай пест, буду рис толочь.

Взял он у старухи пест, поднял его, будто в ступку хотел опустить, а сам как трахнет старуху по голове. Потемнело у старухи в глазах, и свалилась она тут же замертво.

Изрубил ее барсук на куски и вместо супа из барсучатины сварил суп из человечьего мяса. Сам же обернулся старухой, уселся с важным видом возле очага и ждет, когда старик вернется.

Наступил вечер. Старику и невдомек, что со старухой случилось. Идет он домой, улыбается и думает: «Уж и полакомлюсь я сегодня барсучатиной!»

Пришел старик домой, встречает его оборотень-барсук с таким видом, будто совсем заждалась старуха своего хозяина:

– Ах, наконец-то и ты! Суп из барсучатины давно готов. Только тебя и жду!

– Да ну? Вот за это спасибо!

Поблагодарил старик старуху и сразу же уселся за столик. Стала ему старуха прислуживать, еду подавать, а старик ест да похваливает, от удовольствия языком прищелкивает. Так и наелся супу из своей старухи.

Увидел это барсук, засмеялся злобно и говорит:

– Старик, а старик, ты ведь свою старуху съел! Пойди посмотри, ее косточки в лоханке на кухне лежат.

Показал он тут старику хвост и через заднюю дверь улизнул из дому.

Старик обомлел от ужаса. Вытащил он старухины кости из лоханки, разглядел и залился слезами.

Вдруг слышит, кто-то его спрашивает:

– О чем плачешь, старик?

Глядь, а это заяц пришел. Жил он тут же по соседству, на ближней горе.

– А, зайчишка! Спасибо, что зашел. Послушай, какое у меня горе.

И рассказал старик зайцу все как было.

– Большое у тебя несчастье! Но ты не плачь, старик, я барсуку отомщу за твою старуху! – утешал его заяц.

– Помоги, сделай милость! Ведь горе-то, горе какое!..

– Ничего, старик. Завтра выманю я барсука из его логова и проучу как следует. Ты только подожди немного.

А барсук, как сбежал от старика, стал бояться всего на свете: забился поглубже в нору и носа не показывает.

На другой день взял заяц серп, мешочек сушеных каштанов и отправился к тому месту, где барсук в своей норе прятался. Там принялся он резать хворост. Режет, а сам достает из мешочка каштаны, сует в рот и щелкает.

Услышал его барсук, вылез тихонько из норы и спрашивает:

– Скажи, заяц, что ты такое вкусное грызешь?

– Каштаны.

– Дай мне немного.

– Дам. Только ты отнеси половину моего хвороста вон на ту гору.

Хочется барсуку каштанами полакомиться. Взвалил он на спину вязанку хворосту и пошел впереди зайца. Дошел барсук до горы, оборачивается и спрашивает:

– Ну что ж, заяц, давай каштаны!

– Дам, дам. Донеси только вон до той горы.

Опять барсук пошел впереди зайца. Вскоре и до этой горы дошли. Оборачивается барсук и говорит:

– Ну что, заяц, теперь дашь каштаны?

– Дам, дам. Донеси еще вон до той горы, а там обязательно дам.

Нечего делать, опять пошел барсук впереди зайца, но только на этот раз быстрей прежнего. Хочет барсук скорее до горы добраться, идет, не оглядывается. Улучил заяц момент, достал из-за пазухи кремень и высек огонь прямо в вязанку хвороста, что нес барсук. «Кати-кати», – раздалось позади барсука. Насторожился он и спрашивает:

– Скажи, заяц, а что такое «кати-кати»?

– Это гора так называется.

– Ах, вот оно что!..

Пошел барсук дальше. Загорелся хворост на его спине. Загудело пламя: «Бо-бо-бо!» Барсук опять навострил уши.

– Скажи, заяц, а что такое «бо-бо-бо»?

– Да это вон та гора так называется.

– Ах, вот оно что!.. – проговорил барсук, но тут огонь охватил ему всю спину.

– Ай, ай, горю! Помогите! – заверещал барсук и как очумелый бросился бежать. Но тут подул с горы ветер, запылало пламя еще жарче. Совсем невтерпеж стало барсуку. Кричит он от боли, катается по земле. Наконец, кое-как сбросил с себя горящий хворост и забился в нору.

– Помогите! Пожар! Пожар! – громко крикнул заяц и пошел домой.

На другой день насыпал заяц перцу в мисо[4]4
  Мисо – приправа из бобов к кушаньям.


[Закрыть], размешал все и с этой мазью пошел навестить барсука. А у барсука во всю спину ожог, катается он у себя в темной норе, стонет от боли да охает.

– Ну и попал ты вчера в беду! – говорит ему заяц.

– И не говори! Что же мне делать с моей спиной? Посмотри, вся в ожогах.

– Я и то думал. Жаль мне тебя. Вот приготовил мазь. Лучшее средство от ожогов.

– Ах, как я тебе благодарен! Намажь меня поскорее.

Подставил барсук зайцу спину, заяц и давай мазать где попало. Загорелась спина, словно опять огнем ее охватило. Взвыл барсук от боли и стал метаться по норе.

– Ничего, барсук. Это только сначала так дерет, а потом пройдет сразу. Потерпи немного… – весело смеясь, оказал ему заяц и отправился домой.

Прошло еще несколько дней. Сидит однажды заяц и думает: «Как дальше быть с барсуком? Надо бы взять его на море да проучить как следует!»

Только подумал он так, глядь, сам барсук к нему в гости жалует.

– А, барсук, ну как твое здоровье?

– Да вот немного получше стало.

– Это хорошо. Значит, можно теперь пойти прогуляться.

– Ну нет, в горы теперь меня не заманишь.

– А зачем в горы? Пойдём на море, рыбки наловим…

– И в самом деле, на море, пожалуй, стоит побывать…

Отправились заяц и барсук к морю. Выдолбил там себе заяц лодку из дерева, а барсуку завидно стало, и слепил он себе лодку из земли. Сел заяц в свою лодку, а барсук в свою – и поплыли они. Плывут, морем любуются. Один хвалит погоду, другой восхищается видами. Долго они так плыли. Вдруг заяц и говорит:

– Здесь еще нет рыбы. Поплывем в открытое море. А ну, давай, кто быстрее!

– Давай! Я не прочь позабавиться, – согласился барсук.

– Раз… два…. три! – И они разом налегли на весла.

Выплыли они в открытое море. Тут заяц постучал по борту лодки и говорит:

– Деревянная лодка легкая да быстрая.

Барсук тоже не уступает:

– Ничего, земляная лодка хоть тяжелая, да прочная!

А в это время земля уже начала размокать и лодка барсука стала разваливаться.

– Ай, беда, лодка разламывается! – в ужасе кричал барсук. – Ай, ай! Тону, тону! Помогите!

Смотрит заяц, как барсук мечется в своей лодке, и говорит ему:

– Ну вот, получай по заслугам. Это тебе за то, что ты убил старуху да еще накормил старика ее мясом.

– Не делал я этого, не делал! Спаси меня! – завопил барсук. Но тут его лодка совсем развалилась, и барсук, пуская пузыри, пошел ко дну.

МОМОТАРО

авным-давно жили в домике над рекой старик со старухой. Старик ходил в лес за дровами, а старуха стирала на реке белье.

Однажды сидела старуха возле воды, белье полоскала.

Вдруг видит: плывет по реке огромный персик, плывет, с боку на бок переворачивается.

«Ох, какой прекрасный персик! – подумала старуха. – Вот бы поймать его: хороший бы гостинец был старику!» Наклонилась она над водой, протянула руку, да никак не может дотянуться. Стала она тогда хлопать в ладоши и приговаривать:

 
Дальше вода горькая,
А ближе ко мне – сладкая.
Не плыви в воду горькую.
Плыви ко мне, в сладкую!
 

И вот закачался персик на волнах, подплыл к самым ногам старухи и остановился. Обрадовалась старуха: «Скорей отнесу его старику, съедим персик вместе».

Подобрала она персик, положила его в таз с бельем и пошла домой.

Наступил вечер; с вязанкой дров за спиною вернулся из лесу старик.

– Ну, старуха, как ты тут без меня?

– Ах, это ты, старик? Да все тебя ждала. Заходи скорее, у меня для тебя припасен гостинец.

– Посмотрим, посмотрим, что ты там приготовила!

Снял старик соломенные сандалии[5]5
  При входе в японский дом принято снимать обувь.


[Закрыть], вошел в дом. Тут старуха достала персик, большой да тяжелый…

– Ну-ка, посмотри!

– Хо-хо, вот это да!.. Где же ты купила такой чудесный персик?

– Не купила, а в реке поймала!

– Что? В реке поймала? Ну, совсем диво-дивное!

С этими словами старик взял персик и принялся его разглядывать со всех сторон. И вдруг персик в руках старика с треском разломился на две половинки, и оттуда с громким плачем выпрыгнул красивый мальчик.

– Ох! – вскрикнули в испуге старик и старуха. – Что же это такое?

Но потом подумали: «Мы все время горевали, что у нас нет детей. Вот боги и послали нам этого мальчика!»

Поднялась тут в доме суматоха: старик принялся воду греть, старуха пеленки готовить. Искупали они найденыша. Взяла старуха младенца на руки, а он как толкнет ее!

– Вот это крепыш!

В удивлении переглянулись старик со старухой. Чудесный достался им сын! И так как родился он из персика, назвали они его Момотаро[6]6
  Момо – значит «персик», таро – широко распространенная в Японии составная часть мужского имени.


[Закрыть].

Стали старик и старуха бережно растить мальчика. Оба души в нем не чаяли, рос Момотаро не по дням, а по часам. Другим детям за ним было не угнаться. Вскоре стал он таким богатырем, что не было в целой округе никого, кто мог бы помериться с ним силой. Но сердце у Момотаро было доброе, старика и старуху почитал он, как своих родителей.

Минуло Момотаро пятнадцать лет. К этому времени во всей Японии не было человека сильнее его. И захотелось Момотаро отправиться куда-нибудь в другую страну испытать свою богатырскую силу.

Тут как раз объявился в их краях один купец. Объездил он весь свет, побывал на разных островах и в далеких заморских землях и много рассказывал интересного. Рассказывал он и про остров Онигасима, что стоит далеко за морем, на самом краю земли. Плыть туда нужно много лет. А живут там черти в неприступном железном замке, сторожат они несметные богатства, что награбили в разных странах.

Услышал Момотаро про остров чертей и потерял покой: решил он до него добраться. Приходит Момотаро домой и говорит старику:

– Отпусти меня, отец!

Испугался старик:

– Куда же ты собрался?

– Хочу походом идти на Онигасима, – отвечает Момотаро. – Хочу чертей разогнать!

– Ну что ж, ступай! Дело это достойное.

Старуха тоже согласилась и добавила:

– Дорога будет дальняя, в пути, пожалуй, есть захочется. Ну, ничего, мы тебе наготовим припасов.

Вытащили тут старик со старухой большую ступку на середину двора; старик взялся за пест, старуха принесла зерно, и начали они толочь просо для лепешек. Удались лепешки на славу. А к тому времени и Момотаро свои сборы закончил. Облачился он в плащ, что носят в походе воины, пристегнул к поясу меч, а с другого боку подвесил мешок с просяными лепешками. Потом взял в руки боевой веер с персиками[7]7
  Боевой веер – одна из регалий японских военачальников. Поле такого веера украшалось фамильными гербами.


[Закрыть] и благоговейно склонил голову.

– Прощай, отец, прощай, мать!

– Задай чертям хорошенько! – сказал ему на прощанье старик.

– Будь осторожен, береги себя! – напутствовала его старуха.

– Ну что ты, не беспокойся! Ведь у меня лепешки, каких во всей Японии не сыскать, – ответил Момотаро и весело отправился в путь.

А старик и старуха вышли за ворота и долго смотрели ему вслед, пока он не скрылся вдали.

Долго ли, коротко шел Момотаро, а пришел он на высокую гору. Вдруг из густой травы с лаем выскочила большая собака. Оглянулся Момотаро, а собака поклонилась ему почтительно и спрашивает человечьим голосом:

– Момотаро-сан, куда это ты путь держишь?

– Иду походом на Онигасима.

– А что это у тебя в мешке?

– Просяные лепешки, каких во всей Японии не сыскать.

– Дай одну, с тобой пойду.

– Ладно, пойдем! Вот тебе лепешка!

Съела собака лепешку и пошла следом за Момотаро.

Спустились они с горы, прошли немного и очутились в лесу. Вдруг откуда ни возьмись с громким криком соскочила с дерева обезьяна.

Оглянулся Момотаро, а обезьяна поклонилась ему почтительно и спрашивает человечьим голосом:

– Момотаро-сан, куда ты путь держишь?

– Иду походом на Онигасима.

– А что у тебя в мешке?

– Просяные лепешки, каких во всей Японии не сыскать.

– Дай одну, с тобой пойду.

– Ладно, пойдем! Вот тебе лепешка!

Съела обезьяна лепешку и тоже пошла следом за Момотаро.

Спустились они с горы, прошли лес и вышли в широкое поле. Вдруг откуда ни возьмись с неба фазан летит.

Оглянулся Момотаро, а фазан сел перед ним, поклонился почтительно и спрашивает человечьим голосом:

– Момотаро-сан, куда это ты путь держишь?

– Иду походом на Онигасима.

– А что у тебя в мешке?

– Просяные лепешки, каких во всей Японии не сыскать.

– Дай одну, с тобой пойду.

– Ладно, пойдем! Вот тебе лепешка!

Склевал фазан лепешку и полетел следом за Момотаро.

Стало у Момотаро три верных слуги: собака, обезьяна и фазан. Вчетвером идти веселей.

Долго ли, коротко ли они шли; и наконец вышли на берег моря. Здесь, как на счастье, увидели они лодку.

Быстро вскочил в нее Момотаро, а за ним его верные слуги.

– Я буду грести, – сказала собака и взялась за весла.

– Я буду править, – сказала обезьяна и уселась за руль.

– Я буду смотреть вперед, – сказал фазан и примостился на носу лодки.

Ярко светило солнце, море сверкало как зеркало. Понеслась лодка, точно стрела из лука, точно молния, пронзающая тучи. И скоро фазан на носу закричал:

– Вижу остров, остров вижу!

Захлопал он громко крыльями, взмыл в небо и полетел прямо навстречу ветру.

Посмотрел Момотаро в ту сторону, куда полетел фазан. Далеко-далеко, где небо с морем сходилось, заметил он что-то темное, вроде облачка. Но чем ближе подплывала лодка, тем яснее видел Момотаро, что это не облако, а мрачный остров.

Наконец, он сказал:

– Вот он, остров Онигасима, перед нами! Смотрите!

– Банзай, банзай![8]8
  Банзай (дословно: «десять тысяч лет») – равнозначно нашему «ура».


[Закрыть]—дружно закричали в ответ собака и обезьяна.

А лодка уже подплывала к берегу. Вот показался и замок чертей. Со всех сторон его обступили неприступные скалы. У огромных чугунных ворот виднелись часовые.

На самой высокой крыше сидел фазан и смотрел в их сторону.

Много, много лет понадобилось бы другому, чтобы доплыть до острова чертей, а Момотаро и глазом не успел моргнуть, как был возле него.

Момотаро выскочил на берег, а за ним его верные слуги.

Увидели черти незнакомых пришельцев, испугались. Поспешно скрылись они за стенами замка, а чугунные ворота за собой крепко заперли.

Подбежала тогда собака к воротам, стала скрести лапами и громко лаять:

– Эй вы, черти, отпирайте ворота! Пришел к вам сам Момотаро из Японии!

Услышали черти эти слова, задрожали от страха. Изо всех сил навалились они на ворота и держат, не пускают.

Слетел тут с крыши фазан и давай им клевать глаза! Не выдержали черти – разбежались. Тогда обезьяна вскарабкалась на высокую стену и отворила изнутри ворота.

С боевым кличем ворвались Момотаро и его воины в замок. Навстречу им выскочил сам главный черт, окруженный толпой чертенят. Все они размахивали толстыми железными палицами и испускали страшные вопли.

Но только видом страшны были черти, а как стал им фазан глаза клевать, а собака за ноги хватать, заметались они, визжа от боли. А когда и обезьяна пустила свои когти в дело, взвыли они еще громче, побросали свои палицы и попрятались кто куда.

До конца бился только главный черт, но и его Момотаро придавил к земле. Сел он верхом на широкую спину черта, сжал ему шею сильными руками и говорит:

– Ну что, пришел твой конец?

Перехватило у черта дух, из глаз его покатились слезы, и запросил он пощады:

– Отпусти меня, пощади мою жизнь! Я тебе за это все свои богатства отдам!

Отпустил его Момотаро. Тут открыл главный черт кладовые и отдал ему все свои сокровища. А тем сокровищам равных на свете нет. Были тут и плащ-невидимка, и зонт-невидимка, и волшебная колотушка бога счастья[9]9
  Бог счастья – Дайкоку – изображается с колотушкой в руке. Удар этой колотушки приносит исполнение любого желания.


[Закрыть], и драгоценный жемчуг, и кораллы, и черепаховые щиты, и много-много другого добра.

Сложил все это Момотаро в лодку и с тремя своими слугами поплыл обратно. Еще быстрее прежнего полетела лодка по волнам. И вскоре добрались они до Японии.

Пристали они к берегу, нагрузили драгоценностями целую повозку. Впряглась в нее собака и повезла, фазан за веревку сбоку тянет, обезьяна сзади подталкивает – так втроем они и тащили тяжелый воз.

А дома старик со старухой ждут не дождутся Момотаро. То один, то другой повторяет: «Пора бы ему вернуться!»

Но вот настал радостный день, и Момотаро вернулся домой. Он гордо шагал впереди, а за ним его верные слуги везли богатую добычу. Увидели его старик со старухой и обрадовались.

– Вот это герой! – восхищался старик. – Нет ему равных в Японии!

– Хорошо, что целым вернулся! – говорила старуха. – Это дороже всего!

А Момотаро обернулся к своим верным слугам и спрашивает:

– Ну как, страшно было биться с чертями?

В ответ ему радостно залаяла собака, обезьяна громко засмеялась и показала белые зубы, а фазан прокричал свое «кен-кен», взлетел вверх и несколько раз перевернулся в воздухе.

День был ясным, безоблачным, и вишни буйно цвели в саду.

ВОРОБЕЙ С ОБРЕЗАННЫМ ЯЗЫКОМ

авным-давно жили в одной деревне старик со старухой. Детей у них не было, а потому держал старик воробья в клетке и любил его как родное дитя. Однажды ушел старик в лес за дровами, а старуха осталась дома стирать. Забыла она крахмал на кухне, пошла за ним, а его как не бывало. Пока старуха у колодца стирала, воробей выпрыгнул из клетки и съел все подчистую. Догадалась старуха, что крахмал склевал воробей, обозлилась донельзя. Поймала она бедную птицу, разжала ей клюв и говорит:

– Это твой язык сделал мне эдакую пакость?

Схватила ножницы – чик, и остался воробей без языка. Выбросила его старуха на улицу и смеется:

– Ступай теперь куда хочешь!

– Ой, ой, ой!.. – жалобно запищал воробей и улетел со двора.

Вечером из лесу с вязанкой дров за плечами вернулся старик.

– Ох, и устал же я сегодня! И воробей, наверное, не кормлен. Дам-ка я ему зерна.

Подошел он к клетке, а воробья там и нет. Удивился старик, спрашивает старуху:

– Послушай, старуха, ты не знаешь, куда, воробей наш девался?

– А, воробей! Твой воробей склевал у меня весь крахмал! – злобно ответила старуха. – Отрезала я ему за это язык, да и прогнала.

– Эх, бедняга, как жестоко с тобой поступили!.. – в отчаянии воскликнул старик.

Ночь старик не спал, все думал, куда же улетел его воробей без языка. На другой день встал он чуть свет и отправился на поиски своего любимца. Идет, сам не зная куда, постукивает палкой и кричит:

– Где ты, воробышек с обрезанным языком? Откликнись! Где твой дом? Где твой дом?

Перешел он поле, перевалил гору, опять идет полем и опять через горы. Наконец, вышел к месту, где бамбук рос. И вдруг оттуда слышит:

– Воробей с обрезанным языком здесь живет!

Обрадовался старик, пошел на голос и видит: в тени густых бамбуковых зарослей стоит красный домик, а воробей с обрезанным языком уже отпер ворота и идет ему навстречу:

– Добро пожаловать, старик!

– Ну, как твое здоровье, воробышек? Уж очень я соскучился по тебе – вот и пришел проведать.

– Я очень рад, спасибо тебе, старик. Проходи, пожалуйста! – Провел он тут старика к себе в комнаты. Там воробей пал ниц у ног старика и говорит:

– Виноват я перед тобою, что, не спросившись, съел драгоценный крахмал в твоем доме. Прошу тебя, прости меня и не сердись.

– Что ты, что ты! Это я виноват. Ведь в мое отсутствие случилось с тобой такое несчастье. Но я счастлив, что вижу тебя снова.

Собрал тут воробей всех своих близких родственников и друзей, стали они угощать старика его любимыми кушаниями, а потом под веселую песню затеяли перед ним воробьиные пляски. И так был доволен старик, что забыл даже о своем доме. А пора было возвращаться: на дворе уже смеркалось. Заторопился старик:

– Спасибо тебе, воробышек, весело провел я день, а теперь разреши откланяться. Пока солнце совсем не село, нужно домой идти.

– Убогая моя хижина, но прошу тебя, оставайся ночевать! – просил воробей, а вместе с ним и остальные.

– С удовольствием бы, да старуха ждет дома. Извини, не могу сегодня. Я еще к тебе приду.

– Жаль, жаль. Ну что ж, подожди тогда немного, я тебе подарок приготовил.

Ушел воробей и вскоре возвратился с двумя корзинами.

– Вот, старик, две корзины: одна тяжелая, другая легкая. Выбирай любую!

– Ой, что ты, угостил меня как, да еще и подарки… Ну, да ладно, так и быть – возьму. Только стар я уже, да и дорога дальняя, так что лучше возьму-ка я что-нибудь полегче.

Взвалил старик легкую корзину на плечи и распрощался с воробьями.

– Ну, до свиданья. Я еще к вам зайду.

– Обязательно! Будем ждать! Смотри береги себя… – Так провожали старика воробьи до самых ворот.

А старуха сидит дома одна и злится. Солнце уже село, а старика все нет.

– И куда это он запропастился? – ворчит старуха.

Но вот, наконец, появился старик с корзиной за плечами.

– Ты где это пропадал до сих пор?

– Не сердись, старуха! Был я сегодня в гостях у воробья. Ах, как там меня угощали! Какие пляски воробьиные показывали! Да вдобавок ко всему, вот смотри, подарок мне преподнесли.

Снял с плеч старик корзину, а старуха уже приветливо улыбается:

– О, это хорошо! Что там в этой корзине?

Подняла она крышку, да так и ахнула. Полна корзина драгоценностей: и золото, и серебро, и кораллы, и жемчуг – все сияет так, что глазам больно. Обрадовался старик.

– Знаешь, – говорит он старухе, – воробей-то мне две корзины давал: одну тяжелую, другую легкую – бери, мол, любую. Ну, а куда мне тяжелая – стар я, да и дорога дальняя, – вот я и взял ту, что полегче. Признаться, я тогда и не думал, что в ней такие дорогие вещи.

Надулась старуха:

– Эх ты, старый дурак! Не мог взять тяжелую корзину. Уж в ней-то, конечно, было больше всего, чем в этой.

– Не будь такой жадной, старуха. С нас и этого хватит.

– Это почему же хватит? Э, да что с тобой говорить! Пойду сама, принесу и тяжелую корзину.

Стал старик отговаривать старуху, а она и слышать ничего не хочет: даже утра не дождалась, ушла из дому.

Уже совсем стемнело, но старуха, не разбирая дороги, все шла с палкой в руке и кричала:

– Где ты, воробей с обрезанным языком? Отзовись!

Перешла она поле, перевалила гору, опять идет полем и опять, через гору. Наконец, пришла к бамбуковым зарослям. И вдруг слышит:

– Воробей с обрезанным языком здесь живет!

«Наконец-то!» – подумала старуха. Пошла она на голос и видит: отпирает ворота воробей с обрезанным языком.

– А, это ты, бабушка! Добро пожаловать, – приветливо сказал он и проводил старуху в дом. Хотел было воробей провести ее наверх в комнаты, но старуха только поглядела вокруг и отказалась.

– Нет, я уже вижу, что ты здоров, а больше мне здесь делать нечего. Ты лучше давай поскорей подарок, да я отправлюсь домой!

«Ох и жадная же ты!» – подумал про себя воробей. А старуха торопит, покрикивает:

– Скорей, скорей пошевеливайся!

– Сейчас, сейчас принесу! Подожди немного, – сказал воробей и вскоре принес две корзины.

– Вот две корзины: тяжелая и легкая. Выбирай любую.

– Давай ту, что потяжелее!

Взвалила старуха корзину на спину, попрощалась кое-как и отправилась в обратный путь. Корзина и так была тяжела, а как понесла ее старуха, стала она еще тяжелее. Трещат у старухи кости, вот-вот хребет переломится. Как ни упорствовала она, а пришлось сдаться.

– Уф!.. Уж если она такая тяжелая, то сколько же в ней добра! Вот радость-то! – бормочет старуха. – Дай-ка посмотрю, что там есть! Заодно и отдохну немного.

Присела она на камень, что лежал на обочине дороги, опустила на землю корзину и быстро подняла крышку. Но вместо ослепительных сокровищ вдруг стали выползать оттуда разные чудовища и гады.

– Вот она, эта старая жадная ведьма! – закричали они и набросились на старуху. Одни уставились на нее страшными глазами, другие стали лизать ей лицо липкими языками. Помертвела, старуха.

– Помогите! Спасите! – закричала она диким голосом и бросилась опрометью бежать.

Лишь под утро, еле живая, добралась она кое-как до дому.

– Что с тобой, старуха? – испугался старик.

Рассказала она, что с ней приключилось, а старик ей и говорит:

– Вот видишь, в какую беду ты попала. В другой раз не будешь такой бессердечной и жадной!