Текст книги "Три дезертира"

Автор книги: Курт Маар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Гюнтер Челлиж все еще смотрел туда. Он видел, что граница ночи находилась всего лишь в паре сотен километров от гор. Пройдет не больше часа – и там стемнеет.

Космический корабль под управлением Челлижа описал широкую кривую и приблизился к цепи гор с запада. В крутом скольжении он снизился до высоты пятисот метров, и Челлиж установил, что самые высокие горы имеют именно такую высоту. Он почти полностью остановил корабль и дал Саттни возможность найти место для посадки.

– Мне все равно, – пробормотал Саттни. – Влетайте вон туда, в ту щель!

Щель была маленькой, похожей на ущелье долиной, разделявшей две горы. Вход в долину был достаточно широк для того, чтобы «Газель» могла пройти в него. Челлиж с удовлетворением отметил, что местность как нельзя лучше подходит для его планов. Саттни знал, с какого направления должны появиться корабли арконидов, и передавал пеленгационные сигналы остронаправленным лучом, чтобы избежать возможного риска. Однако, если он будет передавать сигналы из ущелья, они будут отражаться от его склонов и гор, и эффект остронаправленности полностью исчезнет. Это было важно в том случае, если земные корабли уже находятся поблизости.

Челлиж повел корабль в ущелье на высоте около двухсот метров, потом осторожно посадил его. Он сделал это, как обычно. Не было заметно ни малейшего толчка при касании о грунт.

Саттни обернулся.

– Роане! – резко крикнул он. – Наблюдай за ним!

Роане поднялся и взял пистолет.

Саттни во второй раз подошел к пульту управления гиперрадиосвязи и несколькими движениями пальцев включил передатчик.

Как уже говорилось, флот арконидов вынырнул из гиперпространства плотным формированием. В пространстве внезапно появился новый центр гравитации, создававший притяжение именно такой силы, какую могли создать четыре тысячи военных кораблей, летящих вплотную друг к другу.

Быстро проделанные позитроникой сложные расчеты показали, что флот состоял из обычных соединений арконидских кораблей. Корабли двигались по внешнему полю шара, который был не более двухсот тысяч километров в диаметре. При обычных обстоятельствах это было бы очень удачным формированием. Но здесь, где рассредоточенные корабли земного флота ждали арконидов, оно не было таковым.

Центр шара находился в шести астрономических единицах от центральной звезды системы. Арконидские корабли со скоростью около десяти километров в секунду двигались по направлению к желтому солнцу. Было нетрудно понять, что они находятся в смятении. Они не знали, что происходит вокруг них. Они видели отдельные световые точки земных кораблей на своих экранах так же, как земляне видели летящие вплотную друг к другу арконидские корабли. Но у арконидов не было возможности оценить размеры флота противника. Земные корабли находились слишком далеко друг от друга, чтобы породить заметное гравитационное поле, и любая попытка эхолокации при помощи, гиперрадиосвязи терпела неудачу из-за поглощающих энергию защитных экранов земных боевых кораблей.

Прошло два часа, но не произошло ничего выдающегося. Перри Родан решил оставить арконидов в неведении насчет сложившегося положения. Это вызвало замешательство среди экипажей арконидских кораблей и ничего не сообщило командующему роботу флота о том, каким будет новый план противника.

Необычной была и радиотишина, царившая в пространстве в течение этих двух часов. Земные корабли должны были хранить молчание, чтобы противник не мог догадаться о силах земного флота. На арконидских кораблях, напротив, тишина была обычной, потому что роботы действовали по строго разработанному и отрежиссированному плану. Экипажам этих кораблей нечего было сообщать друг другу. Они были лишь приемниками и исполнителями приказов, от «руководителей» до простых слуг.

После более чем двухчасового ожидания тишина, наконец, была нарушена. Уолтер Саттни начал подавать пеленгационные сигналы. В радиорубках земных кораблей облегченно вздохнули.

И не только там. То, что Саттни подал условный сигнал, означало, что он не знает о присутствии земного флота. Он дождался благоприятного момента и теперь не опасался выдать себя. Это очень упрощало задачу Перри Родана. Ему больше не нужно было ждать. Перри Родан облегченно вздохнул.

Он и дал кораблям своего флота условный сигнал. Широко рассредоточенные корабли двинулись вперед, стягиваясь к центру системы. Передатчик находился на внутренней планете, которая вращалась вокруг своего солнца примерно на расстоянии ноль целых и шесть десятых астрономической единицы, или девяноста миллионов километров.

Картина на экранах мгновенно изменилась. Теперь Перри Родан не хотел отказываться от того, чтобы в решающее мгновение продемонстрировать врагу свою силу. Двигатели кораблей заработали, испуская корпускулярное излучение. Яркие фонтаны пламени выбрасывались из могучих дюз, приводя в движение гигантские корабли флота. Производительность излучателей частиц была чудовищной: на экранах появились тысячи сверкающих точек.

Аркониды начали действовать. Шар, который они до сих пор образовывали, распался. Широким, плоским строем флот арконидов тоже устремился к внутренней планете системы.

Перри Родан предоставил им свободу действий. Но когда его собственный корабль, «Друзус», оказался в десяти миллионах километров от цели и пятнадцати от передовых кораблей флота арконидов, он передал обращение к командирам арконидских кораблей. Он был уверен, что там были живые командиры; но там могло не быть никаких командиров, лишь выполняющие приказы роботы.

Очевидно, аркониды ждали такое обращение, потому что скорость, с которой они ответили, трудно было переоценить. Предположение Перри Родана о том, что на борту арконидских кораблей находятся вспомогательные группы, оказалось верным: то, что появилось на экране через несколько секунд после его обращения, было полутораметровой верхней частью тела гигантского наата, трехглазого существа с пятой планеты системы Аркон. Наат всеми своими тремя глазами уставился на Перри Родана. Его безволосый шарообразный череп блестел в свете люминисцентных ламп, а большой тонкогубый рот, казалось, кривился в постоянной усмешке. Но Родан знал, что на самом деле это была не усмешка. Различить эмоции по выражению лица наата было так же трудно, как и по морде белого медведя.

Наат ждал, когда Родан начнет говорить. Родан начал по-арканидски и без предисловий:

– Конечно, я не могу запретить оставаться вам вместе с вашим флотом в этой системе. Но я обращаю ваше внимание на то, что на внутренней планете совершил посадку экипаж в составе трех дезертиров, укравших космический корабль. Я ожидаю, что вы будете держать свои руки подальше от них.

Наат повернул голову в сторону и посмотрел на что-то, чего Родан не мог видеть. «Держать свои руки подальше» на арконидском языке было таким же расхожим выражением, как и на английском. Тем, что рассматривал наат, были его руки, пальцы которых заканчивались когтями. Перри Родин знал о комплексе неполноценности, которым страдали другие расы империи Аркона. Они говорили:

«У меня волосы становятся дыбом!» – и говорили это по-арконидски.

У них самих не было никаких волос, и каждый мог заметить, что они пользуются не своим собственным языком, а языком своих хозяев.

– Нас позвали сюда на помощь, – ответил наат, посмотрев на свои руки. – Мы всегда приходим на помощь, когда нас об этом просят.

– В его ответе чувствовалось смущение. Очевидно, наат еще не получил указаний от своего робота-хозяина.

– Перестаньте болтать чушь! – грубо произнес Родан. – Я сам слышал этот зов о помощи. Это зов трех дезертиров. Я хочу узнать у вас, готовы ли вы держаться подальше от этих людей или нет?

Наат снова посмотрел вниз. Хотя ничего не было видно, но Перри Родан был уверен, что теперь из какого-нибудь отверстия перед наатом выскользнула карточка, на которой робот-хозяин сообщал, что должен ответить его слуга.

– Мы поступим соответственно сложившемуся положению, – сказал наат…

– Прекрасно, – пробурчал Родан. – Тогда я хочу объяснить вам еще кое-что. Если один из ваших кораблей приблизится к внутренней планете на расстояние менее десяти ее диаметров, мы откроем по нему огонь. Надеюсь, вы это поняли. Мы не намереваемся позволять вам вынюхивать возможности нашего флота. Конец.

Он отключил связь прежде, чем наат успел что-либо сказать.

Корабли продолжали стягиваться к цели. Перри Родан приказал капитанам своих кораблей задержаться на той же линии, которая была указана арконидам в качестве ближайшей границы. В ста тысячах километрах над поверхностью планеты-пустыни образовалось облако из кораблей, земных и арконидских, перемешавшихся друг с другом.

Снова началось ожидание. Пеленгационные сигналы Уолтера Саттни прекратились.

На борту «Друзуса» была подготовлена «Газель», которая должна была отправиться к поверхности планеты на поиски трех дезертиров и старшего лейтенанта Челлижа.

Уолтер Саттни передавал пеленгационные сигналы на протяжении часа, и Гюнтер Челлиж дрожал от возбуждения. Он каждую секунду надеялся увидеть падающий с высоты земной корабль совершающий посадку перед входом в ущелье.

Потом он снова все просчитал и пришел к выводу, что такая быстрая реакция была совершенно невозможна. Если энергетические колебания были засечены одним из земных кораблей, то в мгновение пеленга он находился, наверное, на расстоянии не менее пяти тысяч световых лет, и хотя систему звезды, которую «Газель» выбрала своей целью, было нетрудно отыскать, но еще долго не будет известно, где именно в этой системе находится «Газель». При расчетах тысяч или даже сотен световых лет часто упускаешь из виду, что площадь «всего лишь» в четыре триллиона квадратных километров является почти бесконечно большой областью, в которой такое небольшое суденышко, как «Газель», может скрываться как угодно долго. Поэтому, как только земные корабли прибудут в систему Калигулы, они должны будут провести тщательный поиск, чтобы найти исчезнувший космический корабль. И если даже они уловят пеленгационные сигналы Уолтера Саттни, пройдет некоторое время, пока они подойдут к Танталу и совершат посадку.

Нет, было еще слишком рано рассчитывать на спасение. Не говоря уже о том, что земные корабли, если они вообще прибудут, наткнутся на флот арконидов, который будет препятствовать им, чтобы не упустить возможность узнать что-нибудь о галактических координатах Земли.

Это навело Гюнтера Челлижа на новые мысли. Что, если земные корабли, идущие на помощь, почувствуют себя слишком слабыми? Что они смогут предпринять, чтобы не позволить опасной информации попасть в руки врага, несмотря на его превосходство в силе?

Ответ был таким простым и недвусмысленным, что немедленно пришел бы на ум каждому командиру космического корабля, которого касалось все это: один из земных кораблей должен опередить арконидов. Он должен подойти к Танталу, попытаться найти «Газель» и уничтожить ее.

Так просто! Бомба или залп из дезинтеграторов – и все!

Челлиж почувствовал, что на лбу у него выступил пот. Он непроизвольно посмотрел вверх, на потолок централи управления, словно мог сквозь металл видеть земной корабль, который теперь, в это мгновение, готовится нанести бомбовый удар или сдвигает защитный кожух с одного из своих мощных дезинтеграторов.

Нет. Боже милостивый, для этого было еще слишком рано. Было еще немного времени, может быть, час или два. И тот, кто за это время не покинет «Газель», будет мертв.

Пока Челлиж думал об этом, Уолтер Саттни развил бешеную активность. Он был где-то снаружи, Челлиж слышал гудение механизма шлюза. Теперь он вернулся назад, держа под мышкой пластиковую кассету из оборудования информатория. Челлиж тотчас же понял, что в ней было: микрофильмы, из которых можно было узнать галактические координаты Земли. Кроме того, Саттни надел на свой мундир скафандр. Он готов был покинуть корабль.

Позади него шел Ронсон Лауэр. На Лауэре тоже был скафандр.

– Иди и возьми себе скафандр, Роане, – приказал ему Саттни.

Роане встал и вышел. Челлиж постарался выглядеть удивленным.

– Вы хотите покинуть корабль?

Саттни только кивнул.

– Почему же?

Лауэр рассмеялся блеющим смехом.

– Не задавай глупых вопросов, Челлиж. Если случайно поблизости появится земной корабль, что он сделает, как только обнаружит нас?

Челлиж пожал плечами.

– Взорвет нас, – продолжал Лауэр. – Чтобы мы ничего не смогли выдать. Поэтому мы и хотим выйти наружу и немного осмотреться.

– У вас сдали нервы, да? – насмешливо спросил Челлиж.

Лицо Ронсона Лауэра исказила гримаса высокомерия.

– У меня всегда есть вот это, Челлиж, – сказал он. – Неплохая штука!

Он быстрым движением вытащил оружие. Челлиж отскочил в сторону, потом заметил, что Лауэр покушается не на него. Словно на сцене театра, Лауэр повернулся на каблуках и направил раскаленный добела луч энергии из пистолета на пульт управления на другой стороне рубки. Шипя и кипя, металл испарился, вяло улетучился и сконденсировался на стенах. Стеклянные циферблаты лопнули с громким треском, поток расплавленного стекла и металла затопил приборы управления на пульте. Небольшое помещение наполнила жара и вонь. За полторы минуты пульт управления был искорежен так, что никто больше не смог бы отремонтировать его.

Ронсон Лауэр снова повернулся. На его лице была усмешка. Он, казалось, получил большое удовольствие от своих действий и все еще держал пистолет в руке.

– Вы что же, думали, что мы позволим вам улететь отсюда? – рассмеялся он.

Челлиж понял, что он имеет в виду. Он посмотрел на Саттни, но тот отвел взгляд.

– Трус, – презрительно сказал Челлиж.

Потом снова обратил все свое внимание на Лауэра.

– Это конец вашего пути, Челлиж, – произнес Лауэр, явно смакуя свои слова. – Вы доставляли нам довольно много неприятностей. Но теперь с этим покончено. Нет, не думайте, что я хочу вас убить. Я предоставлю сделать это вашим друзьям из земного флота. Думаю, что они позаботятся об этом. Они же не знают, что вы находитесь здесь, в корабле, не так ли? И я, конечно, должен помешать вам шпионить за нами. Вы это понимаете?

Челлиж этого почти не слышал. Он знал, что произойдет, и его мозг лихорадочно искал выход из сложившегося положения. Поблизости от него не было ни оружия, ни чего-либо еще, что он мог бы использовать в качестве оружия. Саттни стоял возле люка, а Ронсон Лауэр благоразумно держался метрах в пяти от Челлижа. Медленно, с видимым удовольствием он поднял пистолет и направил его на Челлижа.

Челлиж задержал дыхание и напряг мускулы. Он увидел, что Лауэр целит а верхнюю часть его тела, и когда понял, что тот вот-вот нажмет на курок, огромным прыжком, отскочил в сторону. Выстрел Лауэра, шипя, прошел мимо него и ударил в стену помещения. Пораженный Лауэр секунду помедлил, и за эту секунду Челлиж сумел изменить направление и прыгнуть на него. Человека, с опытом меньшим, чем у Лауэра, он, вероятно, мог бы опрокинуть при этом прыжке. Но Ронсон Лауэр сделал большой шаг и выстрелил во второй раз, прежде чем Челлиж успел его схватить.

Гюнтер Челлиж увидел яркую вспышку вокруг себя. Он не почувствовал боли. Что-то подняло его мягкими руками, и он поплыл, паря, в безграничную, полную света даль.

Тринадцатого октября 2042 года «Террания тайме» сообщила:

«Сегодня у нас появился повод подробно рассмотреть сообщение, касающееся концентрации земного флота вблизи центра Млечного Пути. Нам пытаются представить эти действия как маневры. Но теперь из достоверных источников мы узнали, что одновременно с земным флотом в этом секторе появился также и флот арконидов. Все указывает на то, что дело тут не в маневрах, а в совместных действиях обоих флотов против общего врага. Мощь участвующих в этом сил позволяет предположить, что это отнюдь не галактическая перестрелка обычных размеров; кажется, в этой части Млечного Пути возникла какая-то чудовищная опасность – опасность, которая в равной мере угрожает обеим галактическим империям – и нашей, и Аркона. Можно предположить, что Министерство информации не хочет нарушать наше спокойствие и неведение, поэтому сообщения о том, что происходит в центре Галактики, не достигают общественности. Но мы уже несколько раз сообщали об этом и делаем это еще раз: кто ожидает от землян хладнокровия и готовности к защите, должен сообщать населению обо всем самом важном, что происходит во Вселенной».

* * *

Его сознание судорожно цеплялось за последние мысли, словно хотело удержать его от беспамятства. Но он все же потерял сознание.

Снова придя в себя, Челлиж удивился тому, что он все еще жив. Слепящий, бесшумный взрыв, падение в невесомости, полет сквозь наполненное светом, лишенное ориентиров пространство, которое, казалось, было смертью, устремившейся к нему из дула термопистолета Лауэра. И внезапно не стало ни света, ни невесомости, ни парения. Было темно, он лежал на чем-то жестком, а правый бок его горел жгучей болью.

Он медленно выпрямился. Боль была такой сильной, что слезы непрерывно катились из глаз Челлижа.

Он удивился, почему было так темно. Потом он вспомнил, что Ронсон Лауэр разрезал на две половинки пульт управления. Когда он стрелял по нему, снаружи еще был дневной свет и с экрана, который не был связан с пультом управления, словно через широкое окно, падал свет. Теперь же была ночь. Только серый, едва заметный отсвет показывал, где находится панорамный экран.

Гюнтер Челлиж знал, что с ним произошло, но потребовалось некоторое время, прежде чем он вспомнил, что происходило до этого. И еще он знал, что Саттни, Лауэр и Роане хотели покинуть корабль; но потребовалась пара минут, чтобы вспомнить, зачем это им понадобилось.

Опасность! Грозящая кораблю опасность! Первый же земной корабль, который увидит «Газель», без колебаний тут же уничтожит ее.

Эта мысль полностью привела его в себя. Он попытался забыть о боли, которая бушевала в бедре, и поднес часы на левой руке поближе к глазам, чтобы различить светящиеся цифры. Он знал, что было восемь часов сорок минут по земному времени, когда Лауэр выстрелил в него. Теперь было девять часов пятнадцать минут. Он пролежал без сознания больше получаса. Сейчас было самое время покинуть бот.

Люк был открыт: после того, как Лауэр разрушил главный пульт управления, больше не было энергии для того, чтобы закрыть его. Челлиж подумал, что обе двери шлюза тоже должны быть открыты. Так что он сейчас дышал воздухом Тантала. Странно, он не заметил никакой разницы и, казалось, было не особенно жарко.

«Ничего странного, – подумал он в следующее мгновение – На Тантале должен быть сильно континентальный климат. Ночью отвратительно холодно, а днем невыносимо жарко».

Он, спотыкаясь, пошел по коридору и остановился перед шкафом, в котором должны были находиться скафандры. Шкаф был пуст. Скафандры лежали в паре метров от него на полу, и, осмотрев их, Челлиж обнаружил, что все они были повреждены. В каждом из них была по меньшей мере одна дыра, по размерам достаточная, чтобы просунуть в нее голову. Они не оставили ему ни одного шанса.

Его охватил душащий гнев, и он, шатаясь, направился дальше по коридору, к шлюзу.

Нижний край внешней двери находился на высоте метра над почвой. Челлиж выпрыгнул наружу и упал. Правая нога не выдержала удара. Он ткнулся лицом в песок. Затем перевернулся на бок и, перенеся всю тяжесть тела на левую ногу, встал. Это ему удалось.

Песок был теплым. Он еще не успел рассеять в пространстве все тепло, полученное за день от местного солнца. Пару часов после захода он играл роль аккумулятора тепла, но не было никакого сомнения, что под утро будет очень холодно.

Челлиж осмотрелся. По небу расплывалось молочное сияние, которое позволяло ему видеть окружающее.

Он посмотрел вверх и вниз. Правое бедро превратилось в твердый, хрупкий конгломерат из расплавленной пластмассы, жженой материи и горелого мяса. Выстрел Ронсона Лауэра, казалось, лишь вскользь задел его. Боль была ужасной, но ее можно было выносить.

Челлиж осмотрел почву и через некоторое время нашел следы Саттни и его товарищей. Какое-то странное удовлетворение охватило его, когда он увидел, что они повернули в глубь ущелья, чтобы укрыться в горах, где была тень.

Челлиж пошел по этим следам. Он старался как можно меньше нагружать правую ногу. Волоча ее за собой, он уже через пару минут заметил, что левая нога не привыкла к такому способу передвижения. Она начала болеть. Так что он двигался вперед не особенно быстро. Во всяком случае, не так быстро, как Саттни, Лауэр и Роане.

Но его ярость за это время достигла такой степени, когда разумные соображения больше не принимаются во внимание. Он должен был догнать этих троих – безразлично, сколько бы это ни продолжалось.

* * *

В восемь часов пятьдесят пять минут по бортовому времени пеленгационная станция боевого корабля «Барбаросса» обнаружила, что от одного из находящихся поблизости арконидских кораблей отделилась крошечная посадочная шлюпка, которая пересекла установленную Перри Роданом границу и приблизилась к планете, несомненно намереваясь обыскать ее поверхность или совершить посадку.

Генерал Дерингхаус, под командованием которого находилась «Барбаросса», не колеблясь ни секунды, убежденный, что аркониды угрожают земному флоту, решил, что они пропустили мимо ушей предупреждение Перри Родана.

Когда был произведен первый выстрел, посадочная шлюпка находилась в семнадцати тысячах километров от «Барбароссы».

Орудия «Барбароссы» заговорили, и поток энергии ударил в маленькую шлюпку.

Через десять секунд шлюпка перестала существовать. Она исчезла в ярком, беззвучном взрыве. Орудийные башни «Барбароссы» снова смолкли. За пультами гиперсвязи сидели люди, пытаясь что-нибудь узнать о реакции арконидов. Но ничего не происходило.

Через полчаса после обстрела шлюпки, когда стало ясно, что от арконидов больше нечего ожидать, Перри Родан сам решил отправиться с флагманского корабля «Друзус» на планету на одной из «Газелей» с полным экипажем. Генерал Дерингхаус принял на себя командование всем земным флотом, включая и флагманский корабль.

Сначала казалось, что от задней стенки ущелья не было дороги дальше. Ронсон Лауэр направил широкий луч фонаря на камень. И только тогда, когда они уже хотели отказаться от своей попытки пройти дальше, он обнаружил узкую расселину, начинающуюся на высоте полутора метров от почвы и ведущую внутрь стены. Он подошел ближе и увидел, что дно расселины поднимается вверх. Казалось, этот путь ведет на плато.

Он вопросительно посмотрел на Саттни. Саттни кивнул Роане. Тот первым вошел в расселину. Оказавшись наверху, он повернулся, чтобы помочь Саттни, которому было довольно тяжело нести кассету. Последним шел Ронсон Лауэр. Несмотря на передатчик микрокома, висевший на нем, он делал это довольно проворно. Поднявшись по расселине, он снова вышел вперед и осветил путь фонариком.

Внезапно Ронсон Лауэр услышал, как климатизатор его скафандра изменил звук, и по наручному термометру увидел, что температура снаружи поднялась до сорока градусов Цельсия.

Встав покрепче и всматриваясь в поисках опасных животных, хотя он давно уже не верил, что на этой планете есть вообще что-нибудь живое, – он подумал: а было ли разумным вообще покинуть «Газель». Он признавал правоту Саттни, когда тот говорил, что любой земной корабль, обнаруживший «Газель», тотчас же уничтожил бы ее. Вопрос заключался только в том, а появится ли вообще здесь когда-нибудь земной корабль. Никто не мог знать, что они находятся именно здесь. То, что какой-нибудь земной корабль находился на расстоянии менее ста световых лет, когда Саттни отправлял сообщение арконидам, казалось ему таким маловероятным, что он даже не хотел принимать это во внимание. Конечно, передача Саттни была засечена земными кораблями, но они находились так далеко, что должны были не менее двух суток заниматься поисками системы, к которой улетела «Газель».

Почему же они ударились в бегство? Было бы удобнее сидеть в кресле и ждать прибытия арконидов.

Он остановился и повернулся к Саттни, чтобы, посоветовать ему вернуться назад, когда вверху над ними что-то произошло. Сначала он не увидел ничего, кроме яркой вспышки, сверкнувшей на небе и осветившей расселину. Лауэр уставился на небо и увидел дождь светящихся точек, исходящий из области вблизи зенита, разлетающихся во все стороны и падающих вниз.

Он забыл то, что хотел сказать, и побежал. Он, задыхаясь, взлетел вверх по расселине, не обращая внимания на Саттни и Роане, и наконец добрался до плато, откуда открывался отличный обзор.

Тем временем сверкающие точки приблизились. А потом что-то со свистом пронеслось мимо него и с глухим треском ударилось о песчаную почву в паре сотен метров от них. Лауэр в полутьме увидел взметнувшееся вверх и теперь медленно оседающее облако пыли. Мощный толчок сотряс камень, на котором они стояли.

Когда он снова посмотрел вверх, светящиеся точки исчезли. Вероятно, они упали на поверхность планеты в других местах. Ронсон Луаэр услышал позади себя тяжелое дыхание. Он не стал оглядываться, чтобы посмотреть, был ли это Саттни или Роане. Он бегом устремился к тому месту, где вонзился в грунт предмет, упавший с неба.

Плато было совершенно ровным. Поэтому кратер, оставленный предметом, нельзя было пропустить. Лауэр увидел, что он был круглым и имел около четырех метров в диаметре. Он был довольно глубок, но предмета, который сделал его, он не обнаружил. Тот, казалось, погрузился в дно кратера.

Лауэр спустился вниз. Песок пришел в движение, и спуск превратился в скольжение. Когда Лауэр оказался внизу, его окутало облако пыли. Он сорвал с плеча микроком и равнодушно отбросил его в сторону. Потом начал раскапывать песок.

Это была утомительная работа, потому что песок был довольно горячим. После получасовой работы, во время которой руки Лауэра, несмотря на перчатки, покрылись пузырями ожогов, он достиг места, где песок был оплавлен в ком. Он вытащил этот ком и отложил его в сторону. За ним последовал кусок пластика, изъеденный и искореженный. Его острый конец был направлен на Ронсона Лауэра.

Лауэр осторожно взял этот кусок, потянул за острие, чтобы вытащить его, но, едва коснувшись, вскрикнул от боли. Кусок пластика был раскален по меньшей мере градусов до пятисот. Лауэр отошел назад, включил фонарик, поводил ярким лучом взад и вперед по куску. Этот предмет что-то напоминал ему. Он был уверен, что тотчас же вспомнил бы это, если бы эта штука была перед ним в первоначальном виде, не погнута и не деформирована от жара.

Внезапно он услышал голос Саттни, донесшийся из внутришлемного динамика:

– Рулевая колонка посадочной шлюпки арконидов…

Лауэр тотчас же понял, что Саттни был прав. Это была рулевая колонка! Он видел ее изображение во время гипнообучения: трубообразный кусок пластика с многочисленными отростками, связанный с механизмом управления арконидского посадочного бота. Теперь отростки отсутствовали, а сама колонка оплавлена и деформирована. Но Саттни был прав.

Ронсон Лауэр снова вылез наверх, перекинул микроком через плечо. Он был поражен, не имея никакого представления о том, каким образом рулевая колонка арконидского посадочного бота могла попасть на поверхность этой пустынной планеты.

Уолтер Саттни стоял наверху, у края воронки. Оливера Роане все еще не было. Лауэр увидел, как он направляется через плато к ним.

– Итак, они уже здесь, – сказал Саттни так тихо, словно говорил сам с собой.

– Кто? – спросил Лауэр. – Аркониды?

– И они тоже. Нет, я имею в виду землян.

Лауэр резко втянул в себя воздух.

– Ты имеешь в виду, они обстреляли арконидский бот?

– А что же еще?

Лауэр все еще недоверчиво смотрел вниз, в воронку. Потом посмотрел вверх, на темное небо, словно где-то там он мог увидеть земные и арконидские корабли.

– Приготовь микроком к передаче! – внезапно крикнул Саттни.

Лауэр вздрогнул.

– Зачем? – спросил он. – Не хочешь же ты…

– Давай! – настаивал Саттни. – Мы не должны терять времени. Через пару часов земляне найдут нас.

Лауэр рассердился.

– И что, черт побери, мне делать с этим микрокомом? – вскричал он.

– Мы должны рассказать арконидам обо всем, что знаем о галактических координатах Земли – пока еще не поздно!

Лауэр на мгновение утратил дар речи. У Роане тоже, казалось, перехватило дыхание.

– Ты что пьян, Уолтер? – наконец произнес Лауэр. Как только передатчик пикнет хоть раз, нас тут же запеленгуют, и через три минуты нас уже не будет в живых.

– Трех минут, – серьезно ответил Саттни, – достаточно, чтобы сказать арконидам, где находится Земля.

– А мы? Что будет с нами, когда аркониды это узнают, а Перри Родан сбросит бомбу нам на голову?

В голосе Саттни внезапно послышалась насмешка.

– Ты же революционер, Ронсон, не так ли? Ты поклялся уничтожить Перри Родана… так делай то, что хотел. Ну, вот и хорошо: Родан будет уничтожен, когда аркониды найдут Землю. Почему ты колеблешься? Разве твоя несчастная жизнь стоит больше, чем благоденствие человечества?

Ронсон Лауэр со свистом втянул в себя воздух.

– Без меня! – прошипел он.

Саттни сунул кассету с микрофильмом под мышку левой руки. Неподвижно стоя, он ответил:

– Ты же обещал подчиняться указаниям, Ронсон. Именно это ты и должен сейчас сделать. Приготовь микроком и дай его мне!

– Нет! – крикнул Лауэр.

– Делай, что я сказал, или…

– Или?..

Уолтер Саттни недооценил ситуацию. Он думал, что у него достаточно времени, чтобы осторожно положить кассету и вытащить оружие. Это до смешного упростило ситуацию для Ронсона Лауэра. Он взял пистолет в руку и выстрелил. Саттни не успел еще выпрямиться. Затем прищурил глаза и тихо сказал:

– Ты дурак с выжженными мозгами!.. И выстрелил во второй раз.

* * *

Гюнтер Челлиж наблюдал взрыв в космосе с места, находящегося в паре сотен метров от задней стенки ущелья. Он спокойно отметил этот факт, и знание того, что земные корабли наконец-то прибыли, придало ему новые силы, чтобы продолжить утомительный марш.

Спустя некоторое время он достиг задней стенки ущелья и обнаружил щель. Хотя он не мог сказать наверняка, пользовались ли этой щелью Роане, Саттни и Лауэр, чтобы пройти дальше, но их следы заканчивались именно у расселины и нигде не появлялись снова, поэтому он решил, что дело обстояло именно так. Он подтянулся и остановился, тело его напряглось, и боль в бедре вспыхнула снова, пока он несколько минут лежал на дне расселины.

Когда дыхание его стало более спокойным, он вслушался в темноту. Конечно, Саттни и его товарищи ушли далеко вперед, если они шли без отдыха. Но могло быть и так, что они надолго задержались перед щелью, чтобы выждать.

Но он ничего не услышал. Потом встал и пошел дальше. В расселине было удушающе жарко. Уже после первых шагов пот ручьями бежал по его лицу. Он хотел облокотиться о камень, чтобы немного отдохнуть. Но камень был еще горячее, чем воздух. Он побрел дальше, смотря в глубь расселины в надежде, что она где-нибудь снова выйдет на открытую местность.