Текст книги "Принц теней"

Автор книги: Курт Бенджамин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

– Он король Фибии, – ответила Каду и посмотрела на Льешо.

– Я был принцем, – раздраженно уточнил Льешо, – в последнее время – раб, а в скором будущем – труп, если люди Ю поймают меня здесь.

– Но ведь говорят, что старый король умер, – отважилась возразить Льинг; у Хмиши все еще тряслись колени.

– У меня есть шесть братьев, все они старше меня, – парировал Льешо, обрадовавшись, что Бикси приземлился рядом.

Златовласый, казалось, не собирался принять все на веру, однако слушал внимательно.

– И любой из них может быть избран богиней, – сказал Льешо, умолчав о том, что ему не повезло.

Бикси жег в пламени ветку:

– Хворост достаточно сухой. С костром проблем не будет, – сказал он и, когда Льешо уже решил, что разговор позади, добавил: – Это правда? Насчет того, что ты король?

– Принц, – поправил Льешо, – до семи лет, а сейчас раб, как и все остальные.

– Это могло быть правдой, – неодобрительно нахмурилась Льинг, что напомнило юноше мать, хотя они были совсем непохожи. – Когда-то жил принц Льешо, седьмой сын короля и госпожи-богини столицы. Половина детей, рожденных в том году, были именованы в его честь.

– Она права, – уверил Хмиши Каду и Бикси. Последний все еще с опаской смотрел на Льешо, будто тот мог превратиться в дракона и улететь. Поскольку все пока было спокойно, Хмиши решился продолжить разговор: – Я всегда знал, что Льешо – распространенное имя. Он может запросто быть как фермером, так и принцем.

– Именно поэтому Ю преследует нас? – спросил Бикси. – Ему известно о существовании принца?

Каду пожала плечами:

– Может быть. Марко, вероятно, об этом подозревал. Льешо засветился, как маяк на Фаршо, своими видениями на дне залива и прошением стать гладиатором. Что-то было не так, и он решил прибрать Льешо к рукам, а потом разобраться.

– Думаешь, мы захватили еду? Я умираю с голода, – поставил Хмиши перед товарищами непосредственную проблему. Он порылся в снятом с лошади мешке и обнаружил плоский рогалик. – Еда. Кто-то знал, что нам предстоит долгий путь.

– Этот кто-то – ее светлость, – сообщил Льешо.

Хмиши нахмурился, не совсем понимая сказанное:

– Она знала, что Ю нападет на владение правителя?

– Думаю, да, – подтвердил Льешо. – Она, видимо, раньше всех догадалась, кто я. Она приплыла на Жемчужный остров, чтобы присутствовать на моей первой пробе оружия.

– Правда? – У Бикси расширились глаза.

– Все сходится, – кивнула Каду. – Отец сказал, что она настояла, чтобы Льешо не попал в руки Ю. Ее светлость очень хитра, когда нужно что-то держать в секрете.

Льешо не стал оспаривать последнее замечание. Супруга правителя была многолика, с чем согласился бы не только он.

– Якс тоже ожидал нападения. Он велел мне приготовиться к поездке.

– Правитель догадывался, что Ю что-то замышляет, – сказала Каду, – его превосходительство просто не думал, что он предпримет первый шаг так быстро. Отец считает, что господин Ю подкупил мастера Марко много лет назад и дожидался лишь удобного случая забрать его. Господин Чин-ши наделал долгов на играх, и Ю требовал уплаты. Охота на ведьм послужила прикрытием для Марко: он сам сотворил бедствие, уничтожившие жемчужные плантации, чтобы у его хозяина не оставалось выбора.

– К господину Ю перешел весь остров с его обитателями, но Хабиба опередил его, сделав несколько покупок от имени правителя перед соревнованием.

Бикси все еще был встревожен:

– Никто не начал бы войну из-за раба, пусть даже бывшего принца какой-то страны, о которой я и не слышал.

– Я не знаю, почему он так дорог ее светлости, – сказала Каду, – но она не отдаст его Ю.

– Это не имеет значения, – со всей серьезностью возразил Льешо, которому не понравились сделанные выводы, хотя скорей всего они были верны.

– Если это не имеет значения, – продолжил Бикси, – то помоги ставить палатку.

– Ты не понял, – возмутился Льешо. – Я ранее совершал долгие переходы. Я знаю, с какой скоростью мы можем идти, даже если движение ускоряют плети и в наличии имеются ослы. Нам не уйти от тренированной армии, и я не понимаю, почему ее светлость устроила своим людям мучительный поход, в конце которого смерть.

– Но если правитель все еще в Фаршо… – начала Льинг, вспомнив разговор по дороге.

– Ю не позволит ее светлости достигнуть провинции Тысячи Озер. Там она сообщит о его государственной измене, и ее отец выделит собственных гвардейцев, чтобы спасти мужа дочери. Оттуда она сможет послать гонца к императору и попросить его прислать помощь правителю.

Льешо оглядел товарищей, чтобы убедиться, что каждый слушает его с должным вниманием:

– Господин Ю не будет чувствовать себя в безопасности, пока мы живы или же пока не попадем к нему в плен. Я не намерен вновь попасться в руки мастеру Марко.

– Что мы можем предпринять? – спросил Хмиши.

Бежать , подумал Льешо, бежать сейчас же, со всей скоростью, не останавливаясь, никогда . Однако опустил голову, оперся о седло и закрыл глаза.

– Не знаю, – сказал он, не в силах признать трусость, шептавшую в ухо: «Беги». – Я не знаю. Мне выпало совершить Долгий Путь, второго не будет, я скорей заставлю убить себя.

Льешо не открыл глаза, но чувствовал растущее напряжение товарищей.

– Лучше остаться в живых, – возразила Каду.

Каду, дочь колдуна, которая не знала, что такое рабство. Если мастер Марко приложит свою руку, то ее отца сожгут на костре на том же рынке, где продадут ее тело.

Тут Льешо открыл глаза, тоскливые от мрачных воспоминаний:

– Вовсе не лучше.

Он отгородил свою душу, притворяясь спящим. Пусть думают, как считают нужным, пока он не понадобится им для построения планов действия. Однако друзья замолчали, и треск огня с запахом ночи, травы, лошадей, хвои, человеческого пота убаюкал Льешо. Усталость притупила острое чувство страха.

ГЛАВА 17

Он, должно быть, спал: небо стало серым, а трава мокрой.

– Льешо, – разбудил его мастер Якс, – приведи себя в порядок и следуй за мной.

– Что? – переспросил Льешо спросонья.

– Ее светлость просит у тебя аудиенции, – серьезно сообщил мастер Якс, словно отвечая на поставленный вопрос.

Не почувствовав ни ноты иронии в голосе учителя, Льешо решил, что совсем не соображает по утрам.

– Минуточку.

Льешо перевернулся, продрал глаза и убедился, что его друзья все еще крепко спят. Льинг и Хмиши придвинулись во сне близко друг к другу, и, как ни глупо, Льешо забеспокоился. Поначалу из-за скромности, зарождающейся между ныряльщиками, он старался скрыть от Льинг свои чувства. Затем, когда появился дух Льека и напомнил ему об обязанностях, юноша решил подойти к совершеннолетию с чистым сердцем, чтобы предложить себя богине. Теперь же, когда он оказался свободным от каких бы то ни было ограничений, Льинг сама ускользала к другому.

Мастер Якс догадался, о чем думает Льешо, и насмешливо скривил губы. Юноша ответил испепеляющим взглядом. Может быть, когда он достигнет возраста учителя, то станет относиться к таким вещам философски, но не сейчас. К тому же ему не хотелось подниматься раньше времени. Даже Маленький Братец еще спал, сложив под подбородок крохотные лапки; хвост слегка загнулся на шее хозяйки.

Удивляясь, почему за набиванием желудка и хорошим ночным отдыхом всегда следует катастрофа, Льешо, шатаясь, отошел от спящего лагеря окропить кусты. Вскоре он вернулся и последовал за мастером Яксом к палатке ее светлости меж спящих, свернувшись калачиками, беженцев.

Кто-то, понял он, подготовил все к их побегу еще до того, как они вышли из Фаршо. Шатер был размером с залу аудиенции правителя с желтыми стенами из шелка и навесом в красно-синюю полоску. Внутри пол был покрыт толстым ковром. Изящные занавески отделяли личную часть шатра от общественной, где ее светлость восседала на высоком стуле, окруженная генералами. Льешо не удивило, что возглавлял их мастер Якс. Приспешники, занимающие менее видные посты, ютились по темным углам, бросая косые взгляды. В правой руке ее светлость держала древнее копье, которое Льешо видел на Жемчужном острове.

Как и в тот раз, от вида оружия у него пошли по коже мурашки, и юноша почувствовал легкое недомогание – тошноту, словно на маленькой лодке в шторм. У ног ее светлости Льешо увидел карту, которую он первоначально принял за ковер. Он попытался сконцентрировать свое внимание на карте и обнаружил, что желудок утихомирился.

Высокие узкие столы, хаотично расставленные вокруг, сохранили следы завтрака: чайник, чашки и различные украшения, которые ее светлость задумчиво крутила пальцами перед тем, как пронзить Льешо взглядом.

– Чаю? – спросила она.

– Да, пожалуй.

Госпожа отложила короткое копье и собственноручно налила чай в две разные чашки. Одна из них была из нефрита такого тонкого, что утренние лучи просвечивали через замысловатый резной рисунок, отбрасывая на стол темные и светлые пятна. Другая из искусно литого фарфора с позолотой по кайме и картинкой, изображающей девушку в саду.

Ее светлость замолчала, словно чего-то ждала. Льешо поколебался, притронулся к фарфоровой чашке. Нефритовая же вызвала при прикосновении старые, но принадлежащие кому-то другому воспоминания. Нерешительно он поднял ее и нежно пощупал кончиками пальцев резной рисунок.

– Мне знакома эта чашка, – сказал Льешо.

Появившаяся на лице улыбка казалась чужой. Он не знал, что человек, который складывал губы подобным образом, давно мертв. Ее светлость посмотрела ему в глаза и печально вздохнула, словно увидев в нем что-то близкое.

Когда юноша выпил чай, она приказала слуге завернуть нефритовую чашку в дорогу. Затем вручила ему получившийся сверток.

– Возьми ее с собой. Сохрани для будущих детей.

– Не могу, – сказал Льешо и не дотронулся до лежащего на ее протянутой руке сосуда.

– Она принадлежит тебе. И всегда принадлежала. – Ее светлость аккуратно засунула чашку за ворот его рубахи. – Правитель мертв, – сообщила она, и Льешо восхитился самообладанием женщины, пьющей чай с доморощенным принцем, несмотря на свежую рану на сердце от смерти мужа. – Ю направляется в провинцию Тысячи Озер с мастером Марко по правую руку. Хабиба обогнал нас, чтобы предупредить моего отца о надвигающейся буре. Жаль, что у нас так мало времени, но так уж распорядилась судьба, и нам ничего не остается, как повиноваться ей.

Подняв отставленное в сторону копье, она посмотрела на Льешо холодными глазами, полными зловещей тайны. Юноша сжался, словно уменьшившись в размере. Только когда ее светлость повернулась к карте, он немного расслабился.

– Расскажи мне еще раз о гарнах.

У Льешо пересохло горло. Он думал, что ее светлость спросит его о господине Чин-ши, или Ю, или мастере Марко, а она стала изучать карту, желая узнать про какую-то отдаленную угрозу. Юноша кинул взгляд на мастера Якса, но тот ничего не сказал и не подал виду, что удивлен вопросом. Придется отвечать.

– Я был тогда ребенком. – Что мог он знать полезного для вдовы правителя? – Не понимаю, что вы хотите от меня услышать.

– Ты принц, к тому же фаворит богини.

Ее светлость дотронулась пальцем до его груди, и юноша закипел, проваливаясь в глаза огромные и черные, как жемчужина, подаренная Льеком в заливе.

Воспоминание словно пробудило жемчужину, запульсировавшую во рту в попытке принять свой первоначальный размер. Слабая боль отвлекла его от взгляда ее светлости, и Льешо отвернулся, раздосадованный, как легко он попадает под ее чары.

Госпожа кивнула, будто реакция юноши отбросила все ее сомнения.

– Когда придет время, ты будешь вести себя в соответствии со своим происхождением и природой.

По ее поведению Льешо понял, что ее светлость знает, о чем говорит. Она обращалась не к ловцу жемчуга и не к гладиатору, а к потомку рода такого же благородного, к какому принадлежала сама. Несмотря на усталость, юноша выпрямил спину, выдвинул подбородок и спокойно встретил ее прямой взгляд. Боль в челюсти утихла.

– Они вербуют людей в шпионы обещаниями богатства и власти.

Льешо не знал, почему именно это первым пришло в его голову. Госпожа закрыла глаза: этого она и боялась. Ю. Все совпадало. Гарны были народом равнин, чаще ездили верхом чем ходили пешком, им не подходила городская жизнь. Они правили через посредников, ставя предателей захваченного народа на высокие посты в других завоеванных странах, чтобы между порабощенными и их надзирателями не возникло хороших отношений. Гарны приходили в любое время, забирали, что хотели: жизни, богатства и возвращались в гладкие круглые палатки, растущие как грибы с их прибытием.

Ее светлость указала на карту у их ног. Льешо встал на колени, чтобы изучить ее более детально. Он ощущал дыхание мастера Якса, склонившегося рядом с его плечом, чтобы проследить движение пальцев юноши. Льешо вспомнил ее местами благодаря обучению в фибской школе, что было давно: многое из того, что юноша не забыл, уже изменилось.

– Фибия. – Она указала острием копья на темно-оранжевое пятно на карте, едва большего размера, чем два кулака Льешо. – Гарния.

Широкая зеленая полоса обозначала равнины, покрытые травой. Она обвивала Фибию с севера и тянулась до желтого квадрата на востоке. Желтый цвет доминировал на восточной стороне карты, потом сменялся голубым, где, как решил Льешо, начиналось море.

– И империя Шан, – вставил он.

Столица носила то же имя, что и страна. Торговые пути, насколько было известно юноше, проходили по всей длине империи Шан, далее шли через Фибию в западные государства, обозначенные красным цветом. Купцы активно использовали три летних месяца, затем торговля приостанавливалась на десятимесячную зиму: горные переходы в Фибии заносило снегом. Льешо провел в Кунголе, столице и священном городе, семь лет и до сих пор считал годы своей жизни по воображаемому потоку и отсутствию караванов на перевалах.

Шестнадцать лет, и большинство из них прошло вдалеке от дома. Однако запахи и одежда странствующих купцов, оживленный шум торговых центров сохранились в его памяти. Благодаря горным путям Фибия была богатой страной. Все резко изменилось с появлением гарнов. Теперь западную границу контролировали всадники. Льешо уяснил для себя, что город Шан находится за сотню ли от границы с Гарнией. На таком же расстоянии к югу от империи Шан, как и к западу от Фаршо, лежала провинция Тысячи Озер. Выделенная красной линией на карте, она походила на переливающуюся жемчужину над горами Тысячи Вершин, которые граничила с зеленой Гарнией.

Льешо услышал шелест шелка за спиной: слуги, ворча, снимали и складывали шатер, сворачивали ковры. Солнце уже, должно быть, взошло. Эта мысль ворвалась в сознание Льешо вместе с пониманием, что нужно скорей отправляться в путь, иначе их ждет смерть. Однако юноша не мог оторвать взгляда от карты. Он взял ее в руки и положил на колени, прослеживая пальцами цепь горных вершин, расположенных полумесяцем вдоль западного края империи Шан. Он замер, притронувшись к темно-оранжевой Фибии. Здесь не было отображено, как высоко горы врезались в облака и какой разреженный воздух их окутывал – никто, кроме фиба, не мог находиться там. Они называли себя детьми небес, единственными, кто может добраться до садов богов, чье семя пало на почву Фибии. Чужестранцы оставались в относительных низменностях столицы, проходя по трем основным горным дорогам. Высоты притягивали Льешо.

– Ты выглядишь, как будто встретил бога, – прошептала ее светлость.

Юноша едва ей улыбнулся и поведал секрет:

– Я сам бог.

Или должен был им быть. Юноша не выдержал ее взгляда при этой мысли: ритуал провалился.

Мастер Якс скептично фыркнул, а госпожа кивнула, будто слова Льешо не удивили ее.

– Ты можешь спасти нас? – поинтересовалась она.

Льешо отрицательно покачал головой.

– Я и себя-то спасти не могу. Богиня не явилась ко мне.

Юноша не ожидал, что она поймет, о чем он говорит. Однако госпожа приподняла его подбородок изящными пальцами и поцеловала оба века, закрывшихся от ее пронизывающего взгляда.

– Нет, – сказала ее светлость, – она явилась. Ты жив.

Холодная, словно богиня, госпожа ужаснула его. Но ее поцелуй разжег огонь в его душе, прикосновение губ пробудило желание. Льешо протянул руку погладить ее кожу и покраснел от смущения, когда она отпрянула.

– Извините, – после длинной паузы сказал юноша. – Я не мужчина. Я не знаю, что делать.

Он сожалел об уйме вещей: о смерти ее мужа, о том, что не может спасти госпожу от ее участи. Раскаивался, что потянулся к ней и что представления не имел, как себя вести, если бы она не отвергла его.

Льешо представлял, как армия господина Ю подбирается к предгорью в погоне за уставшими беженцами, слышал топот отдаленных копыт по траве и понимал, что беспокоило ее светлость. В Фибии все начиналось точно так же. Путники разоряли земли, делали мелкие налеты на лежащие близ дороги фермы, шпионы подкупали народ обещаниями. Натиск Ю с востока, гарнов с запада, а между ними – провинция Тысячи Озер, мирная, плодородная, свободная. Ничто не вечно. Льешо собрался оставить ее светлость наедине с мыслями об обреченности, но она задержала его.

– Возьми это. – Она протянула короткое копье. – Оно принадлежит тебе, как и чашка.

– Оно когда-то убило меня, – объяснил Льешо, хотя сам не знал, откуда у него это знание. Его руки инстинктивно обвились вокруг живота, он нащупал нефритовую чашку в складках одежды. – Мне кажется, что оно хочет убить меня снова.

– Я не могу больше хранить его для тебя. – Ее светлость посмотрела на него безнадежным, но расчетливым взглядом, и юноша взял копье, хоть и подумал, что безопасней было бы принять из ее рук гадюку. Затем ее светлость даровала ему то, чего он желал больше всего на свете; – Отныне ты свободен, свободен совершить свой поиск. Найди братьев.

Льешо не задал естественного вопроса, но она прочла его по лицу юноши и, не прося взамен никаких обещаний, сообщила:

– Летопись хранится в Шане, где находится и Адар.

Адар . Льешо поклонился. Адар . Имя врезалось в его мозг вместе с миром и солнечным светом. До боли хотелось вернуть прошлое, но он скрыл свои чувства.

Слуги сняли шатер, упаковали почти все ковры и ожидали, когда ее светлость закончит аудиенцию, чтобы собрать последнюю утварь.

– Здесь наши пути расходятся. – Она спрятала кисти в рукава, физически отдаляясь от него. – Иди. Возьми с собой мое благословение и захвати генерала, мастера Якса. Он покажет дорогу и защитит тебя.

Мастер Якс выразил свое несогласие низким поклоном и просьбой поговорить с ее светлостью с глазу на глаз. Льешо оставил их. Лагерь все еще копошился, собираясь в путь. Когда юноша подошел к друзьям, они уже свернули его одеяло и оседлали коня.

– Мы готовы отправиться, как только дадут сигнал, – сказал Бикси, но Льешо покачал головой.

– Мы едем прямо сейчас, – скомандовал он и обратился к Каду. – Ты можешь провести нас к Шану?

– Я никогда не была так далеко, – возразила девушка. – Отец надеялся, что мастер Якс будет сопровождать нас в дороге.

– Я не намерен брать его с собой.

– Почему? – удивленно посмотрела на него Каду. – Мастер Якс поклялся своей честью, что доставит тебя домой. Правитель закрепил этот долг чести в контракте. Отвергнуть Якса будет равносильно позору.

– Правитель умер, – сообщил Льешо товарищам. – Мастер Якс обязан его светлости позаботиться о безопасности скорей его вдовы, чем моей. Что бы ни выбрал учитель, ему придется пожертвовать своей честью. Мы же можем взять его решение на себя.

Каду закрыла глаза, чтобы скрыть грусть, но слеза все же скатилась по щеке.

– Понятно, – кивнула девушка и взобралась на седло.

Хмиши преградил Льешо дорогу, взял поводья его коня и спросил:

– Зачем нам в Шан?

– За принцем Адаром.

– Принцем-лекарем? – с круглыми глазами уточнила Льинг.

– Он мой брат. Я еду найти его и остальных.

Хмиши посторонился и сложил пальцы в замок, чтобы помочь Льешо взобраться на коня. Льинг села на лошадь без возражений, только Бикси не двинулся с места.

– Я не могу ехать с вами, – сказал он. – Стайпс…

– Понимаю, – согласился Льешо. – Ю купил Стайпса для арены, но он наверняка воспользуется каждым опытным бойцом при вторжении в провинцию Тысячи Озер. Бикси не мог бросить друга среди врагов. – Передай мастеру Яксу, что если он доставит ее светлость отцу, то все его долги по отношению ко мне списаны. Моя же судьба в руках богини. Удачи.

Льешо прикрепил короткое копье сбоку, хотя ему было страшно притрагиваться к этому оружию, и повернул коня. Каду встала во главе отряда.

– Сюда, – сказала она и повела их в глубь просеки.

Маленький Братец догнал хозяйку у ручья, неистово вереща, чтобы его взяли с собой. Каду достала повязку и накрутила ее вокруг плеча, чтобы обезьянка устроилась в образовавшейся петле. Когда Братец вскарабкался, они пересекли ручей и зашли в лес, возвышавшийся по другую сторону.