Текст книги "Помощник (СИ)"
Автор книги: Ксения Рыжикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Нил набрала в грудь побольше наглости.
– И что, меня реально обязательно было привязывать к стулу?
Человек у стола пожал плечами:
– Надеюсь, скоро выясним.
– А, ты привык сначала делать, а уже затем думать, ага?
Светловолосый дружелюбно усмехнулся.
– Расскажи о себе.
Да-да, пропусти вопрос мимо ушей – покажи себя крутым решалой. Нил едва не покривилась.
– Что именно тебе хочется услышать?
– Мне хочется послушать о твоей профессии, например, – человек у стола пожал плечами. – О хобби, круге интересов, последних проектах.
Сомнения окончательно растаяли. Это он звонил с телефона Кеча вчера вечером. Заманивал. Знает он об их с парнем делах? Да сто процентов. «Проекты» последние ему интересны, угу. А вот... сам ли Кеч дал свой телефон, или его забрали силой? Может, пацан в не лучшем положении, чем Нил? Жив ли вообще?
Сплошные вопросы.
Нил прищурилась:
– О, прости, проектах?
– Зачем тебе была нужна кровь?
– Какая ещё кровь?
– Кеча. Моя.
На лице светловолосого по-прежнему висело до икоты дружелюбное выражение. Но настоящие эмоции под этой маской Нил начала ощущать только сейчас.
В основании шеи неприятно зажгло.
Нечеловек. Тот самый, превративший пацана в наркомана. Теперь за этим мягким взглядом и спокойным голосом ей чудилась злость – будто светловолосый знал, что она пыталась сделать.
Нет. Если бы он действительно знал – о, да в её шкуре уже была бы не одна, не две и даже не десять весьма болезненных дыр. Возможно... только возможно...
– Проснулась детская мечта стать биологом.
– И как, успешно?
Сидящий у стола не проявлял ни капли агрессии. Не пытался пугать, не угрожал, не применял силу... что-то новенькое. Либо ты дружелюбен, либо связываешь и пытаешь людей, нет?
Хотя, возможно, всё самое интересное пока впереди.
Нил изо всех сил старалась сохранять непринуждённый вид. Что с каждой новой мыслью и каждым новым вопросом становилось всё сложнее. Будь спокоен, даже когда связан – это даст сто очков в твою пользу в глазах противника.
– Конечно. Завтра еду за Нобелевской, – она демонстративно пошевелила руками в стяжках.
Молодой человек – человек? – мягко улыбнулся и поднялся на ноги. Нил не показалось: его волосы имели светлый металлический оттенок, ставший более тёмным из-за неправильного освещения.
– Я бы предложил тебе просто честно ответить на мои вопросы, чтобы мы могли разойтись каждый в свою сторону ещё до конца ночи. Но мне кажется, ты не поддержишь такой скучный вариант.
– Ну почему же? – Нил пожала плечами. Хорошо, руки за спиной – не видно, как дрожат. – Вариант как вариант. Вполне себе неплохой. Да и я уже отвечаю – вполне себе честно. Разве нет?
– Ты что-то нашла в образцах?
– Неправильный вопрос. Спроси, чего я НЕ нашла.
– Чего ты не нашла? – копируя её тон, послушно спросил светловолосый.
– Нормального уровня гемоглобина. Зато нашла какую-то неправдоподобную форму анемии. Если в одной из этих пробирок была твоя кровь – тебе бы в онкологию бежать, теряя кеды, родной.
– Ещё что-нибудь интересное?
– Телесные жидкости для юного биолога – вообще кладезь интересностей, – огрызнулась Нил, не успев прикусить язычок. Тупые шуточки, приводящие к мордобою – можно сказать, её второй конёк.
Светловолосый снова усмехнулся – и снова без грамма видимого раздражения. Приблизившись, он наклонился к ней, опершись ладонями на её бёдра – без намёков, без грубости, будто бы просто чтобы удобнее было смотреть ей в глаза. Нил отметила три вещи. Во-первых, глаза у светловолосого имели цвет старого потемневшего серебра. Во-вторых, ни в руках, ни на поясе, ни в карманах не было видно ножей, крюков, паяльников – никакого орудия пыток. И в-третьих, от ладоней, упиравшихся ей в бёдра, исходил совершенно неестественный холод.
– Ты уверена, что хочешь задержаться здесь дольше необходимого?
Нил против воли сглотнула.
– Ну а что? Ты симпатичный, я не замужем...
Улыбка светловолосого вдруг потеряла прежнюю мягкость, и Нил поняла, что это и был тот самый важный момент, когда точно стоило прикусить язычок.
– Как пожелаешь.
8.
Грёбаный стул. Грёбаные стяжки. Грёбаный город! Будь проклят день, когда ей пришло в голову снова сунуться в этот гадюшник! Ни ногой сюда больше, ни пальцем ноги! Только бы выбраться...
Вокруг царила удушающая тьма. Уходя, бледномордый ублюдок выключил свет. Нил рванулась снова – и снова едва не взвыла. Запястье правой руки отзывалось взрывами боли на малейшее движение. И можно биться об заклад, если она разденется – на теле не найдётся ни одного синяка. Ни на выбитых суставах, ни на растянутых связках, ни на одном сантиметре кожи, которого коснулся этот выродок.
Интересно, где он сейчас?
Не важно. Куда важнее вырваться из этого чертями долбаного подвала. Окна здесь не было (или его хорошо замаскировали), только дверь в правом дальнем углу – та самая, замеченная ей ещё вчера.
А ещё минуту назад Нил слышала будильник на своём телефоне – сейчас он лежал где-то на столе. Пробило восемь вечера. И если она всё поняла верно, как только солнце окончательно сядет – ...
– Чтоб ты, тварина, удавился, – прошипела Нил, рванувшись в который раз.
Нет, она здесь не останется. Порвёт остатки связок, вывернет остатки суставов, пусть хоть все жилы полопаются – но она не останется здесь ещё на одну ночь.
Заваливаться набок без толку – хомуты привязывали руки к прутьям в спинке стула. Выломать прутья возможности тоже не было – слишком болели руки. Как и ноги, теми же пластиковыми стяжками пристёгнутые к ножкам. Попробовать добраться до стола вместе со стулом и поискать что-нибудь острое? Идея неплохая, только чем это острое потом держать? Зубами? Зубами ни до рук, ни до ног не добраться.
Мать твою...
Раздался знакомый дребезжащий звук. Телефон. Беззвучный режим. В такой тишине он казался грому подобным. Не дай бог кто-нибудь стоит за дверью. Нил задёргалась с утроенной силой. Адреналин от мысли, что телефон сейчас перебудит всё живое в радиусе десяти метров и в комнату сбежится ещё чёрт знает кто в чёрт знает каком количестве, заставил её сражаться со стяжками так яростно, будто от этого зависела её жизнь.
Хотя почему «будто»?..
Внезапно от очередного рывка одна из стяжек на руках с громким щелчком лопнула. Не выдержала застёжка. Нил попыталась освободить оставшиеся конечности -... бесполезно. Ладно. Одна свободная рука – уже лучше, чем ни одной. Кое-как добравшись (допрыгав?) до стола, она принялась судорожно шарить по нему в поисках чего угодно, способного перепилить тонкий пластик.
Телефон затих так же внезапно, как и зазвонил, и одновременно рука Нил наткнулась на что-то металлическое. Вцепившись в это мёртвой хваткой, она продолжила шарить по столу, пока не наткнулась на настольную лампу. В рыжеватом свете выяснилось, что в руки ей попался её собственный нож, видимо, отобранный ещё вчера вечером. Маленький, больше похожий на заточку, в аккуратном нейлоновом чехле. Хомуты под острым лезвием лопнули как миленькие. Нил запихнула ножик в карман и схватила телефон. Звонивший определился как незнакомый номер.
Ну и хрен с ним. Удивительно, как он вообще смог дозвониться до этого бункера.
Предстояло самое сложное: выбраться. По возможности живой и с полным комплектом конечностей. Конечности ныли. Болела, кажется, каждая косточка.
Дексалгинчику бы сейчас. Горсточку.
Окно. Не может быть, чтобы тут не было окна.
Если только это действительно не подвал. Но даже в подвалах бывают вентиляционные окошки.
Окно всё-таки имелось. Обнаружилось в стене, всё это время находившейся за спиной девушки. Плотно закрытое полутораметровым листом ДВП, закреплённым прямо на стене. Недостаточно крепко для того, кто действительно захотел сбежать. Поддев край листа ножом, Нил налегла на получившийся рычаг. Шуруп с треском выскочил из стены вместе с дюбелем. За ним выскочил второй, третий. На четвёртом нож-заточка сломался пополам. Дерьмовая сталь. Нил отогнула, насколько получилось, лист и выглянула наружу. Пластиковая рама, стеклопакет, решётка. Кто ставит пластиковые окна в подвале?!
Тот, кто не любит сквозняки?
А ещё гостей.
Решётка. С решёткой будет туго. Нил вернулась к двери, пошевелила ручку. Намертво. Можно было бы поковырять замочную скважину, но она совсем не мастер в этом деле. Если испортить замок – придётся выбивать. А «выбивать» – это не про её нынешнее состояние.
Нил стукнула кулаком по двери. Замерла, удивлённо прислушиваясь... стукнула ещё раз. Металл. Металлическое полотно, обшитое шпоном.
Отлично. Потрясающе. А ещё, поди, снаружи навесной гаражный замок. И цербер на крылечке.
Мать же вашу!
Нет. Дверь – не вариант.
Нил снова огляделась по сторонам. Тут должно быть что-нибудь металлическое. Что-то, чем можно разбить окно и выломать решётку. Ломик, молоток, отвёртка, хоть что-нибудь! Руки мелко тряслись – не то от страха, не то от колючей боли. А может, от всего сразу. Ищи, не сдавайся, должно быть что-то, всегда находится.
Опыт не обманул. На одном из шкафов обнаружилась старая обувная коробка с инструментами. Громкое слово для молотка, плоскогубцев, изоленты и зубила. В голове мелькнула картинка того, что могло бы с ней случиться, если бы светловолосый вспомнил об этой коробке вчера.
Не-е-е-не-не-не, не время для буйных фантазий, нет.
Схватив молоток и зубило, Нил бросилась обратно к окну. Даже не подумав, что осколки вполне могут оставить ей парочку боевых шрамов, она, замахнувшись, насколько позволяло расстояние между листом и окном, ударила молотком по стеклу. Стекло, радостно звякнув, треснуло. Дыра размером с тетрадный лист со всех сторон ощерилась острыми зубцами. Нил снова замерла, прислушиваясь... нет. Никто не шёл проверять, что за вандализм творится в комнате. Хорошо, если за дверью и правда пусто.
Стряхнув с рукава осколки, Нил осторожно расширила дыру в стекле, положила молоток с зубилом на подоконник и, натянув рукава на ладони, выбралась наружу.
Холодный осенний воздух. Ветер мгновенно забрался под тонкий воротник ветровки, взъерошил волосы.
Начхать на ветер.
Окно оказалось ниже уровня земли, на улицу его выводил прямоугольный бетонный «колодец» высотой едва ли в метр. Решётка из арматурных прутьев с её безымянный палец толщиной, приваренных к плоской раме, была прибита горизонтально к краям «колодца». Фраза «вам крышка» заиграла новыми красками. Нил попробовала надавить на решётку руками. Один из бетонных углов слегка выкрошился от времени, обнажив вертикальный крепёжный штырь – не такой уж большой, если задуматься. Вставив между рамой и бетоном зубило, Нил налегла на него всем своим весом.
Ага. Размечталась.
Адреналин схлынул, оставляя ощущение страшной усталости и избитости. Решётка, делая вид, что по чуть-чуть поддаётся, на деле почти не двигалась. Сколько времени придётся её так расшатывать? И сколько у неё есть времени до возвращения светловолосого?
– Чё, застряла? – внезапно раздалось откуда-то сверху.
Нил дёрнулась от неожиданности и стукнулась плечом о решётку. Зашипев от боли, она уселась на задницу и вскинула голову. Над «колодцем» нависал незнакомый мужчина лет сорока с хвостиком, с интересом наблюдавший за её потугами.
– Застряла, говорю?
– А... ага, – новый всплеск адреналина, обжегший хребет, отдался покалыванием в кончиках пальцев. Нил потёрла плечо. Вчера оно пострадало гораздо больше, но ушиб поверх предыдущей травмы – это достаточно больно.
– Ты как там вообще очутилась?
Мужчина попробовал потянуть решётку. Та очень нехотя зашаталась у самого угла.
– Да друзья у меня долбошлёпы... в подвале закрыли.
Молодец, Арнилин. Быстро выдумываешь сказки.
– У. Девушка, а так ругаешься, – цокнул мужчина.
– А как их ещё назвать? – пробурчала она в ответ.
– Так а телефона у тебя что, нет? Тут МЧС надо, решётку чтоб резали.
– И чтоб потом административку ни за что влепили?
– Ну так сама виновата. Нафига вообще туда лезть было? Тем более с такими друзьями, – мужчина снова потянул решётку – с тем же успехом.
Нил обречённо прислонилась к стенке «колодца». Очень хотелось курить и в душ. А ещё хорошего обезболивающего. И почему-то жареного арахиса. Это всегда так: пока ты один против проблемы – ты готов драться, пока не сдохнешь, но стоит появиться хотя бы намёку на возможную помощь – и силы будто вытекают прямо через поры.
– Чё делать-то думаешь?
– А чё тут сделаешь? – девушка посмотрела на торчащее между бетоном и рамой зубило. – Тут одно из двух. Или сломаю решётку, или друзья-дебилы выпустят.
– Если друзья – дебилы, то вряд ли, – мужик почесал подбородок, оглядел раскрошенный угол. – Ну-ка дай-ка железяку.
Вытащить «железяку» из щели удалось не сразу. Вырвав его с водопадом бетонной крошки, Нил протянула зубило через решётку. Мужчина поддел им раму со своей стороны и с силой потянул вверх. Бесполезно. Телефон звякнул уведомлением. «Поблизости обнаружена сеть Wi-Fi». Время – десятый час. Нил с досадой сжала зубы – челюсть справа тут же отреагировала вспышкой тупой боли. Интересно, насколько помятой выглядит её физиономия? Наверное, не слишком, раз вопросов не задают. Страх ознобом заколол вдоль позвоночника: время нещадно уходило. Мужик крякнул и дёрнул рукоять зубила вверх. Решётка внезапно скрипнула и поддалась чуть больше. Рванув его ещё пару раз, мужик переставил зубило подальше, сделал ещё несколько рывков, потом ещё. Решётка, рыча и шурша осыпающимся в колодец бетоном, постепенно всё сильнее отходила от края.
Нил с опаской вытянула шею, оглядывая пространство вокруг, насколько позволял обзор. Прохожих почти не было, а те двое, что шли мимо, явно решили, что не желают лезть в чужие дела.
– Ну-ка! – мужик бросил зубило и изо всех сил потянул угол решётки вверх. Между бетоном и рамой образовалась щель, в которую при сильном желании уже можно было пролезть. Что Нил и сделала. Чуть не ободрав спину и не оставив на острых краях куски ветровки. Но кто тут жалуется? Точно не она!
Едва девушка оказалась на свободе, мужик отпустил решётку. Та громко стукнулась о бетон и задребезжала. Нил со страхом оглянулась на окно. Мысль, что за ней вот-вот придут, здесь, наверху не только не исчезла – стала жечь ещё сильнее. Улица внезапно показалась ей очень шумной. Шум в её воображении проникал в комнату внизу, пробуждая неведомых зубастых монстров в тёмных углах.
– Спасибо. Огромное спасибо! – она принялась отряхиваться, старательно делая вид, что не кипит желанием поскорее сделать отсюда ноги. – Вы даже не представляете...!
Одеревенелые конечности сопротивлялись каждому движению. Заметит – ещё в больницу предложит увести, а это сейчас ну совсем не к месту!
– Да уж представляю, – хохотнул мужик. Не заметил. Хорошо. – Не лазь больше по подвалам. И ещё: друзей своих к сама знаешь какой матери отправь и не водись с такими больше. Красивая же девчонка, найдёшь ещё нормальную компанию.
– Отправлю, – Нил выдавила благодарную улыбку, подумала, не стоит ли для вида обнять своего вызволителя, но решила, что обойдётся.
– Ну, давай, – мужчина тоже улыбнулся и, повернувшись, пошёл своей дорогой.
Вот так вот запросто. Будет у него теперь на одну странную историю для друзей больше: девчонку из подвала вызволил.
Нил огляделась в поисках нежелательных наблюдателей. Незнакомое безлюдное место с разбитой бетонной тропинкой вдоль дома с подвалом, высокий железный забор слева и какие-то дома да деревья вокруг. Откуда-то впереди доносились звуки трассы.
Вытащив телефон, на ходу негнущимися ноющими пальцами ища нужный номер, Нил как могла быстро направилась в сторону предполагаемой дороги. Абонент ответил не сразу. Несколько раз связь обрывалась, один вообще включилось сообщение «вне зоны доступа», но в конце концов ей ответили:
– Привет, ты чего? Так прорываешься. Что-то стряслось?
– О-о-о, и ещё как стряслось, Лин! – дрожа от холода, страха, боли, усталости – нужное подчеркнуть, – прорычала в трубку Нил. – Я в вашем долбанутом городе последние часов двадцать сидела в подвале у какого-то маньяка! Мне чтобы выбраться оттуда, пришлось железную решётку из бетона выбивать!
– Охо. Притормози. Сейчас ты где?
– Понятия не имею! На улице!
– Какой именно?
– Твою мать, Линарх, я не местная! Я в вашем грёбаном городе нихрена не знаю!
Голень наконец онемела. Идти стало чуть легче. Ура.
– Успокойся. Вдохни глубже. И выясни, на какой ты сейчас улице. Прочти на домах, спроси у людей.
Мудрый совет. От того, кого не пытали последние сутки. Оглядев углы ближайших зданий, Нил продиктовала в трубку адрес. Впереди наконец показалась проезжая часть, всё ещё оживлённая, несмотря на позднее время. Яркие огни в окнах, фонари и уличные светильники, декоративные лампочки – всё это создавало иллюзию уюта и защищённости, какой-то детской наивной уверенности, что в таком чуточку сказочном месте не может произойти ничего плохого.
– Так... – телефон на секунду замолчал, и Арнилин захотелось заорать в него, где у неё сидят такие паузы. Люди, идущие ей навстречу, расступались, настороженно глядя на девушку с дикими глазами, размашистым шагом несущуюся вдоль дороги. – Там поблизости есть остановка. Спроси у кого-нибудь, если заплутаешь. Сейчас скину адрес – карта есть?
– Есть.
Чуть дальше действительно маячил какой-то остановочный павильон.
– Прекрасно. Жду тебя. Дыши глубже. Всё будет нормально.
Да, дыши глубже. И заработай гипервентиляцию. И упади тут нахрен в обморок. И вернись в итоге в тот подвал.
Телефон зажужжал, сообщая об смс. Адрес, нужная остановка и номера маршрутов. К остановке как раз подъехал автобус. На боку огромными цифрами было выведено число – одно из тех, что имелись в сообщении. Не сбавляя шага, Нил заскочила в ближайшую открывшуюся дверь, забилась на дальнее сидение задней площадки и, сжавшись в комок, приготовилась ехать. Желание курить стало настолько невыносимым, что она невольно потянулась к карманам. Внутри нашлось только несколько монет и зажигалка. Документы, инструменты, оружие – всё осталось в том чёртовом подвале.
Ну и пусть. Главное – она уже не там.
Нужное здание находилось в добрых ста метрах от места, где её высадили. Но, если верить карте, никакой остановки ближе этой нет. Ничего страшного. Самый длинный путь уже проделан. Заткнитесь, ноющие рёбра, осталась всего какая-то пара-другая десятков метров.
Уже не центральный район. Это ощущалось буквально в каждой детали: меньше людей, меньше машин, меньше общественных мест, плотнее жилая застройка. Больше деревьев и зелени в целом. Кусачий ветер, ещё более ощутимый после тёплого автобуса, снова забрался за шиворот. Нил не обратила на него внимания – искалеченные конечности доставляли ей гораздо больше неудобств.
Улица постепенно расширялась, переходя в асфальтированные площадки перед пятиэтажным офисным зданием за кованой оградой. Шлагбаум, приоткрытая калитка. В будке охранника никого. Перерыв? Или обходит территорию?
Строение странной конфигурации. Несколько крыльев, пристройки... углы, углы, углы. Переулки, переходы. Тени. Много теней. И ни одного человека.
Ещё несколько метров. Несколько шагов – и всё. Крыльцо, дверь. Безопасность. Защита.
Кто-то грубо дёргает за воротник, буквально сталкивает в проулок между двумя корпусами. Многострадальное плечо врезается в бетон. Вся рука тут же немеет. Нил не успела даже сморщиться – её схватили за грудки и вдавили спиной в стену. Сердце бешено заколотилось, отдаваясь барабанной дробью аж в кишках, дыхание так и не выровнялось. Плохое освещение не стало помехой: перед ней стоял светловолосый. Нечеловеческая тварь, едва не перемоловшая ей все кости, мышцы и сухожилия ради ответов, которых у неё просто не было.
– Ёб твою... – начала она шёпотом.
– ...не думаю.
Светловолосый схватил её за глотку. Нил начала отчаянно отбиваться. Самообладание и последние крохи хладнокровия остались где-то по ту сторону забора, окружавшего здание. Такая ироничная перспектива – умереть в двух шагах от спасения.
Нил набрала в лёгкие воздуха, собираясь банально заорать, надеясь, что её хоть кто-нибудь услышит, и светловолосый тут же сдавил ей горло. Она закашлялась. Ни шанса на спасение, ни йоты на манёвр. Ни сбежать, ни вывернуться, ни даже шевельнуться.
– Убери, сyка, лапы! – сипло выдавила она.
Светловолосый холодно усмехнулся.
– Ну да. Другого я и не ждал.
– Ты выбил из меня всё, что мог!
– Я в этом не уверен.
Всё ещё вжимая её в стену, он наклонился, будто собираясь поцеловать. Издевательский жест, очень в духе выродков вроде него. Едва подумав об этом, Нил сморщилась, замотала головой, когда почувствовала ледяные, будто с сильного мороза, губы, на своей шее. И в следующую секунду отчётливо осознала, что произойдёт дальше.
Он её убьёт. Просто загрызёт прямо здесь, на пороге единственного места, где её способны защитить. Вырвет зубами глотку и оставит подыхать, как задавленную мышь. И ему вполне хватит на это и силы, и долбанутости. И то, и другое она уже успела ощутить на собственной шкуре.
Паника подкатила к самому горлу, лишив способности просить, молить, кричать, говорить вообще. Нил продолжала вырываться, но лишь рефлекторно. Внимание всего её существа сконцентрировалось на том месте, к которому прижимались зубы твари.
Ты же сказал «жду тебя», Линарх, хренов ты...
Тупая боль от медленно вжимающихся в её плоть зубов сменилась болью жгучей, ввинчивающейся глубоко в сосуды, растворяющейся в потоке бешено мчащейся по телу крови. Конечности свело спазмом. Ужас от осознания собственной беспомощности, неспособности сделать хоть что-то для своего спасения едва не сводил с ума. Это чувство – ужас – оказалось настолько мощным, что Нил не сразу заметила, как оно заслоняет собой все прочие. Как притупляет боль, как не даёт сосредоточиться.
Сосредоточиться... на чём? На чём-то стоило...?
Ах, да. Это далёкое, едва заметное ощущение – покалывание под кожей головы. Лёгкое давление, как когда ощущаешь чей-то слишком пристальный взгляд.
Как когда кто-то пытается рыться у тебя в подкорке, и ты совершенно случайно замечаешь это.
«Расскажи мне».
Нет. Нельзя, ни в коем случае, нет. Запереть, запрятать, растворить, распылить по всему сознанию.
«Почему?»
Опасно. Очень. Раскрыться – значит убить себя, умереть прямо здесь.
Но она ведь уже умирает, нет? Медленно проваливается в бездонную темноту чужого разума, побеждённая грубой силой, подавленная чужой волей.
«Расскажи мне. И живи. Расскажи».
А что рассказать? Нил начала забывать, кто она, что она, чем занималась, где находится... Что-то там было. Что-то такое, далёкое, что-то в тени. Что-то о крови. Что-то о силе. Что-то о власти, о прибыли...
Кровь и власть. Кровь и прибыль.
Рывок. Тупая боль, казалось, уже отступившая, окатила волной от раны на шее до самого сердца к кончикам пальцев. Опора пропала. Давление пропало. Нил повисла в пространстве, невесомая, будто листок на ветру. Её подхватили. Удержали. Тепло – жар, живой жар, живые тёплые руки. Она хотела что-то сказать владельцу этих рук. «Где тебя носило, скотина ты безответственная...» Но усталость, накопившаяся за эти две чудесные ночи, наконец взяла своё. Нил отключилась.
Кровь и власть. Кровь и прибыль.
Вот оно как. Власть и прибыль. Чудесно.
Внезапно его рванули назад. Оторвали от добычи, отбросили. Светловолосый невольно зарычал.
Перед ним стоял Линарх. Едва вернувшийся с рейда, судя по одежде, он придерживал обессилевшую девушку одной рукой и протягивал к нему вторую, готовый отразить нападение.
– Всё. Хорош.
Кровь и власть. Кровь и прибыль.
Кто-то решил подзаработать на его крови. Кто-то явно не знал, чью кровь собрался для этого использовать. Серый снова тихо зарычал:
– Уберись с моей дороги.
– Я сказал, всё.
– Ты не хочешь со мной ссориться.
Глаза, смотревшие на светловолосого из-под густых каштановых бровей, горели изнутри янтарными искрами.
– Нет. Но её ты не получишь.
– И ты намерен меня остановить?
– Что такого она тебе сделала?
– Изучала мою кровь. Пыталась на ней заработать.
Линарх помолчал. Ему явно хотелось оглянуться на девушку, но он боялся выпустить из виду рассерженного противника.
– Она ничего не сделает. Даю слово. А моё слово для тебя кое-что значит, ты сам говорил.
Необычно яркие янтарные глаза смотрели на светловолосого твёрдо, но без агрессии, без вызова. Нос едва заметно морщился. Казалось, будь у Линарха уши немного другой формы – он бы по-волчьи прижал их к голове.
Серый долго молчал, глядя то на него, то на его пребывающую в беспамятстве подопечную. Взвешивал все «за» и «против». Кипел от желания закончить начатое и ещё больше – от осознания, к чему это приведёт. Ему тоже не хотелось ссориться: Линарх был слишком полезным знакомым. Насколько эта польза перевешивала риск? И насколько рискованно оставлять в живых девчонку, которая...
– Она ничего не сможет, – негромко повторил Лин. – Ни изучить, ни заработать. Я знаю, о чём говорю, я пробовал. Оставь её. Под мою опеку и ответственность.
Серый тихо выдохнул.
– Увижу её в городе снова – ты ей не поможешь.
– Уедет, как только придёт в себя. Вы не пересечётесь. Если только ты не поселишься на базе.
Серый бросил последний злобный взгляд на потерявшую сознание, сцепил зубы и молча направился прочь.
– Да, слушаю.
– Привет, Жень.
– Уже здоровались, – в голосе на том конце линии слышалась усталость. – Что-то случилось?
Оборотень осторожно повернул голову лежавшей перед ним девушки. Рана всё ещё сильно кровоточила, но смертельной не была. Нанесший её не планировал убить жертву.
– Позвони своему недоделанному кровососу. А то он начудит щас, а нам потом разгребай.
Абонент тяжело вздохнул.
– Что он опять натворил?
– Чуть не убил одного из моих... – Лин потёр лицо, подбирая слово, – ...моих людей.
– За что?
– Пока не знаю.
– Почему именно я «позвони»? Почему тебе самому с ним не поговорить?
– Потому что я уже поговорил. А ещё потому, что этот агрессивный нестабильный недоделок поддаётся только твоей дрессуре.
– Ты серьёзно что ли? – голос в динамике на секунду даже перестал звучать устало. – Какой дрессуре? Очнись! Мы с ним гавкаемся шесть дней в неделю, и не семь только потому, что у меня выходной.
Оборотень тоже протяжно вздохнул. Прошла всего пара часов, как он вернулся из не самой приятной поездки – даже переодеться не успел, не то что попить-поесть или хотя бы просто отдохнуть. Ему очень хотелось набить кому-нибудь морду, после чего отмыться от лесной грязи и залечь часов на десять в своей берлоге.
– Жень. Ты просто позвони, хорошо? Без вот этого всего. Может, хоть немного его это уймёт.
– Ладно, – после недолгого молчания согласилась собеседница. – Только не возлагай на меня слишком больших надежд.
9.
Звук. Звонок. Раздражающе резкий. И какая скотина...
– Где ты?
– А что?
– Надо пересечься.
– Мне не до бесед.
– Зато мне очень даже до бесед. Где ты?
Бескомпромиссный тон. Либо случилось что-то, либо грядёт воспитательная лекция. И он очень надеялся, что первое.
Серый назвал адрес. Оппонент помолчал, прикидывая расстояние.
– Понятно. Двигай в мою сторону. Адрес помнишь?
– Визуально.
– Гут. Столкнёмся как раз у подъезда.
Серый, не прощаясь, отключился. Резковатым движением бросил телефон в карман и взъерошил пятернёй короткие волосы. Беседовать ему совершенно не хотелось. Хотя он всё равно планировал прогуляться, так? Тогда какая разница, в какую сторону.
До места он добрался быстро: неприятные мысли скрали километры дороги. Женя уже переминалась у подъезда. Среднего роста – чуть ниже его самого, русая, приятной, но вряд ли примечательной внешности девушка. Когда они впервые столкнулись, он решил, что ей лет двадцать с хвостиком. Хмурая, явно уставшая, зато полная решимости, непонятно на что направленной.
Так же молча они поднялись на нужный этаж и зашли в квартиру. Серый снял обувь, повесил на крючок ветровку – стремление Жени к чистоте он уважал, хотя и не всегда понимал, – и, пройдя в зал, сел на софу. Так привычно, будто приходил сюда чуть ли не каждый день. Ощущение комфорта в чужом доме – оно дорогого стоит.
– Рассказывай, – Женя вошла следом, не глядя на него, на ходу стаскивая с плеч толстовку. – Что там у вас произошло?
Голос её, обычно живой и слегка ироничный, сейчас звучал немного сипло. От усталости, может, или от холода...
– Это важно?
Серый наблюдал, как девушка унесла толстовку в спальню и через минуту вернулась в светлой майке и домашних шортах. Без мешковатой верхней одежды она казалась даже хрупкой. Хотя проверять эту «хрупкость» на практике светловолосый бы никому не посоветовал.
– Да, это важно.
Девушка подошла к креслу рядом с софой и села на подлокотник. На плече темнел набирающий краску кровоподтёк. Под челюстью ближе к подбородку бурела пара мелких ссадин. Весёлый, видимо, активный отдых выдался. Нёбо вдруг приятно заныло от желания попробовать кожу на этом синяке на вкус. Серый прохладно хмыкнул:
– У меня нет желания сидеть сплетничать о собственных делах.
– Так ты не сплетничай, ты просто расскажи.
Спорить, упираться и доказывать, когда женщина что-то вбила себе в голову, он давно понял, бессмысленно. Такая их женская природа. Единственная тактика, которую светловолосый смог выработать за почти сто лет для подобных случаев – просто молча переждать. В иной ситуации он бы встал и ушёл, но если другая девушка просто обидится, за этой не заржавеет дать ему подсечку. Или запустить чем потяжелее. Способов остановить сбегающего с места действий оппонента Женя знала предостаточно. Не даром оперативник.
Женя несколько секунд смотрела на него молча, затем вздохнула:
– Поделись уже. Хоть со мной. Ты ж знаешь, я не выношу наши разговоры наружу.
– Знаю. Но пришёл я не ныть о своих неудачах.
– Тогда зачем?
– Ты сказала, есть разговор.
– Это он и есть. Я хочу знать, что с тобой стряслось.
– Со мной? Я жив, все живы, всё в порядке.
– Люди, у которых всё в порядке, не рвут другим людям глотки посредь улицы.
– Так я и не человек.
– Да твою ж мать, Серый! Чё ты ведёшь себя как девка малая?!
Светловолосый даже не поморщился, но Женя всё равно прикусила язык. Высказать, и в не особо лестной форме, ей явно хотелось очень многое: на дворе почти ночь, она только вернулась в город, ни поесть, ни кофе выпить, ни даже умыться не успела. Линарх своим звонком поймал её у полки с китайской лапшой и растворимой картошкой в мини-маркете, мечтающей о душе и подушке. И наверное, факт, что при всём при этом она нянчится тут с этим, как выразился Лин, «нестабильным недоделанным кровососом» вместо того, чтобы заняться собственными делами, что-то о ней говорил.
