Текст книги "Фамильная реликвия (СИ)"

Автор книги: Ксения Винтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Гадание

После моего звонка Семён прискакал за рекордно короткое время – не прошло и десяти минут, как он уже внимательно изучал “улики”: надпись на воротах и труп петуха.

– Это всё мне совершенно не нравится, – мрачно сообщил он.

– Да ладно? – я не удержалась от сарказма. – А мы-то с Николаем надеялись, что ты придёшь в восторг!

– Не язви, – скривился тот. – Давайте лучше думать, что дальше делать будем.

– У тебя есть какие-то конкретные предложения?

– Нужно, как минимум, узнать, кто держит чёрных петухов, – высказал своё мнение Николай. – Это, конечно, не самая редкая птица, но и не самая распространённая. По крайней мере, мы сможем сузить круг подозреваемых.

– Кроме того, любая хозяйка точно знает поголовье своих птиц, – поддержала я его. – Если птицу у кого-то украли, то незамеченным это не останется.

– Хорошо, – кивнул Семён. – С утра я совершу обход по дворам и порасспрашиваю, не пропадал ли у кого-нибудь чёрный петух. А ты, – он ткнул указательным пальцем мне в грудь, – сиди дома и в одиночку по улицам не шарахайся.

– Сегодня воскресенье, и я, как минимум, должна отвезти бабушку на утреннюю службу в церковь, – заметила я.

– Отвези, – великодушно разрешил Семён. – Но потом сразу домой!

– Слушаюсь, мой генерал.

На том и порешили. Мужчины разошлись по домам, я же, бесшумно проскользнув в сени, забрала с полки губку, средство для мытья посуды и ковш, сходила в баню за водой, и принялась оттирать кровавую надпись с забора – ещё не хватало, чтобы бабушка увидела этот кошмар. Петушиное тело я завернула в газету и закопала за баней. В идеале, наверно, стоило его сжечь, но не в доме же это делать, в самом деле!..

– Что-то ты, Женечка, больно часто дома не ночуешь, – стоило мне войти в дом, тут же обратилась ко мне бабушка, окинув меня подозрительным взглядом. – Где это ты по ночам шастаешь?

– По гостям хожу, – уклончиво ответила я.

– И к кому именно ты ходишь? – бабушка одарила меня укоризненным взглядом. – Уж не к Николаю ли?

– К нему самому, – я не понимала, чем фельдшер не угодил моей бабуле, но скрывать наши отношения не собиралась. – Мы с ним прекрасно провели время: поужинали, посмотрели кино.

– Смотри, главное в подоле не принеси, – покачала головой старушка. – Хотя, что я говорю? Ты уже девочка взрослая, зачем тебе советы полоумной старухи? Все нонче сами с усами. А как петух в задницу клюнет, так бегут в слезах к старикам: бабушка помоги, бабушка подскажи.

– Что-то не припомню, чтобы я хоть раз к тебе прибегала за помощью, – скрестив руки на груди, заметила я, с трудом сдерживая волну гнева, всколыхнувшуюся внутри.

– Не прибегала, – согласилась бабушка. – Зато мать твоя бегала. Когда она только в город поехала учиться, я ей сразу сказала: ничего путного она там не найдёт. И что же? Вернулась ко мне вся в слезах и с пузом! Мы потом с Гришей целый месяц за твоим непутёвым папашей бегали, чтобы жениться заставить.

Я недовольно закусила нижнюю губу, чтобы не наговорить лишнего: обстоятельства брака родителей мне стали известны уже после их развода. А до этого момента я всегда искренне полагала, что они поженились по большой любви. А оказалось, что дед подкараулил отца, когда тот возвращался после гулянки с друзьями, и под дулом ружья вынудил сделать предложение. Однако, несмотря на это, мои родители шестнадцать лет прожили вместе, как мне казалось, душа в душу. Во всяком случае, при мне они никогда не ругались, спорили, конечно, но по мелочам, и всегда быстро мирились.

– Мне не восемнадцать, как было маме, – напомнила я. – У меня есть образование, хорошая работа и собственная квартира. И даже если я, как ты выразилась, принесу в подоле, то вполне смогу воспитать этого ребёнка сама. И не придётся за моим любовником бегать по всей деревне с ружьём в руках.

Бабушка презрительно фыркнула, накинула тулуп и ушла кормить кур. Я же вытащила из кармана ключи – связку от дома Николая и одинокий ключ, отданный мне призраком, – и разложила их на столе. Когда несколько дней назад я приехала в деревню, то и мысли не могла допустить, что всё будет развиваться столь стремительно. Призраки, нечистая сила, ведьмы и демоны… и ещё Николай. Отношения с последним беспокоили меня сильнее всего. Одно дело переспать с симпатичным парнем по пьяни или потому что ситуация располагает. Только вот Николай совсем не похож на поклонника секса без обязательств. Он даже отдал мне ключи от дома! Значит, он настроен вполне серьёзно. Поэтому возникает закономерный вопрос: а мне оно надо? Я не собираюсь вот так, с бухты-барахты, менять свою жизнь, отказываться от работы и насовсем перебираться в деревню и заниматься здесь хозяйством. Это просто не моё! А Николай вряд ли согласится уехать со мной в город, ему явно нравится тот образ жизни, который он здесь ведёт.

Утренняя воскресная служба в местной церквушке начиналась в семь часов. Поэтому в шесть тридцать мы с бабушкой собрались: она надела ситцевую юбку в пол и натянула на голову однотонный белый платок, я собрала волосы в култышку, даже не потрудившись переодеться со вчерашнего дня, – прихватили с собой соседку тётю Глашу, погрузились в мою машину и поехали.

– А где твой платок, Женечка? – поинтересовалась соседка, устроившаяся на заднем сиденье, в то время как бабушка заняла переднее рядом со мной.

– Мне он не нужен, я не собираюсь заходить внутрь, – спокойно ответила я, морально приготовившись к потоку увещеваний на тему того, что порядочная христианка просто обязана присутствовать на воскресной службе. Однако этого не произошло, Глафира Фёдоровна просто коротко кивнула, приняв к сведению мой ответ, и отвернулась к окну. Просто золото, а не пассажир!

Высадив пенсионерок перед невысокой деревянной церквушкой, расположенной на окраине кладбища, я достала из бардачка Cosmopolitan, купленный пару месяцев назад от скуки – я как раз встречала Володю из командировки, а его рейс задерживали, вот я и купила первый попавшийся журнальчик, чтобы скоротать время, после чего благополучно забыла о нём. Что ж, учитывая тот факт, что служба идёт около двух часов, пожалуй, я была готова дать данному глянцевому изданию ещё один шанс – всё лучше, чем бессмысленно листать новостную ленту в телефоне и почём зря садить батарею.

Неожиданно для меня моё ожидание продлилось не так долго, как я предполагала. Не прошло и пяти минут, как бабушка вернулась, причём была такая бледная, что краше в гроб кладут.

– Что-то случилось? – встревожено спросила я, внимательно вглядываясь в лицо старушки, подмечая и дрожащие губы, и наполненные слезами глаза.

– Всё хорошо, – бабуля выдавила из себя жалкое подобие улыбки. – Просто голова что-то разболелась. Давай вернёмся домой?

– Да, конечно.

Интуиция подсказывала мне, что дело отнюдь не в головной боли, но я решила не мучить бабушку бессмысленными расспросами: захочет – сама расскажет. А не захочет… что ж, я всегда могу устроить допрос с пристрастием тёте Глаше. Если что-то случилось в церкви, то эта пронырливая особа точно должна знать, что именно.

Вернувшись домой, бабушка заторможено сняла с головы платок, аккуратно повесила его на спинку стула, хотя обычно он лежал в верхнем ящике комода, и легла на постель, свернувшись калачиком и уткнувшись лицом в стенку. Весь её вид кричал о глубокой скорби, причину которой я не знала. Но была готова вызнать любой ценой.

– Бабуль, может, тебе чаю сделать? – осторожно спросила я, приблизившись к изголовью кровати.

– Нет, Женечка, не нужно, – последовал приглушённый ответ. – Я немного посплю, и всё пройдёт.

– Как скажешь.

Я накрыла бабушку стареньким пледом и вышла из дома, бесшумно закрыв за собой дверь. Громкий стук, донёсшийся со стороны бани, заставил меня буквально подпрыгнуть на месте от неожиданности.

“Там что, безголовый петух ожил?” – почему-то мелькнула в голове странная мысль, заставившая меня нервно хохотнуть. Свернув к дровянику, я захватила с собой топор – так, на всякий случай, – и решительно направилась в баню.

Каково же было моё изумление, когда я, резко распахнув дверь, увидела в предбаннике уже знакомую троицу, накануне запустившую в меня комком грязи и обозвавшую “ведьминой внучкой”.

– Здрасьте, – я окинула перепуганных ребятишек, явно не ожидавших меня здесь увидеть, суровым взглядом. – И что это вы забыли у нас в бане, молодые люди?

Я обратила внимание, что ребята сидели на полу, на деревянной лавке возле них стояло зеркало, а перед ним – блюдце с зажжённой свечой.

– Гадаете что ли? – недоверчиво предположила я, разглядывая предметы, которых прежде здесь никогда не было. – А почему именно в нашей бане?

– Так ведь здесь ведьма живёт, – паренёк, по всей видимости, был самым храбрым в их компании. Вызывающе вскинув подбородок, он смело смотрел мне в глаза, хотя напряжённая поза и побелевшие губы ясно свидетельствовали о том, что мальчишка опасается наказания и за свою дерзость, и за их неблаговидный поступок.

– Ведьмы в бане не живут, – наставительно проговорила я, проигнорировав очевидный намёк на свою бабушку. – Вы ведь на суженого гадаете? – ребята обменялись быстрыми взглядами и неуверенно кивнули. – Для этого гадания нужно два зеркала, это во-первых. А во-вторых, его используют только девушки.

– У нас нет второго маленького зеркала, – с огорчением сообщила светловолосая девочка.

– И почему это гадать могут только девушки? – возмутилась её полненькая подруга. – Мальчики что, уже не люди? Они тоже хотят увидеть свою вторую половинку!

– Логично, – кивнула я, с трудом сдерживая смех. – У нас в доме есть зеркало. Если хотите, могу принести.

– Что, правда? – на лице мальчика отразилось недоверие. – А зачем вам нам помогать?

– А я тоже хочу на суженого погадать, – моментально нашлась я с ответом. – Просто у меня тоже, как и у вас, только одно зеркало. Кроме того, скажу вам по секрету: одной гадать страшно. Это же баня! Здесь живёт банник…

– Точно, – шёпотом согласилась со мной одна из девчушек, та, что пополней. – Он нападает на тех, кто приходит в баню после полуночи и ошпаривает их кипятком.

– Ну, сейчас утро, и нам его точно бояться нечего, – успокоила я её. – Вы поэтому именно сейчас пришли?

– Родители запрещают нам в бане играть, – смущённо потупив глаза, сообщила блондиночка. – А нам очень-очень хотелось погадать.

– Сегодня воскресенье, и все должны быть на утренней службе, – понимающе кивнула я. – Вы, наверно, караулили, пока мы с бабушкой уедем, да?

Ребята синхронно кивнули.

– Мы не знали, что вы так быстро вернётесь, – словно оправдываясь, сказал паренёк.

– Ясно всё с вами, гадатели, – я укоризненно покачала головой. – Вообще-то, мне стоит вас строго отчитать, чтобы вы не лазили по чужим дворам, и отвести за уши к родителям, чтобы те вам всыпали ремня, но делать я этого не стану. Ждите, сейчас я принесу второе зеркало – погадаем вместе.

Когда я была маленькой, мне тоже очень хотелось погадать на суженого – это ведь так интересно! Только вот в то время из моих ровесников в округе были сплошные пацаны, а я искренне полагала, что гадать на суженого могут только девушки. Одной же мне было страшно. Что ж, теперь мне представилась возможность исполнить детскую мечту. А заодно подружиться с местной ребятнёй и отучить их дразнить мою бабушку ведьмой.

Вернувшись из дома вместе с невысоким прямоугольным зеркалом на ножке, я поставила его на лавку позади свечи так, чтобы оба зеркала образовали бесконечный зеркальный коридор, после чего плотно закрыла дверь бани, чтобы дневной свет не разрушал мистический антураж. На задворках сознания мелькнула мысль, что в свете последних событий баловаться с потусторонними силами не стоит, – мало ли, что может произойти, – но я отогнала эту мысль прочь. Все гадания – полная чушь, просто забава, от которой не может быть никакого вреда.

Вместе с ребятами я села на пол сбоку от лавки. Выждав несколько секунд, пухленькая девочка проговорила:

– Суженый, ряженый, приди ко мне ужинать.

“Как минимум завтракать”, – подумала я, но исправлять её не стала. Я честно вглядывалась в зеркальный коридор, в котором отражалось пламя свечи, но не видела там ровным счётом ничего. Хотя, да, тёмная зеркальная гладь завораживала, а в неясном красно-оранжевом пламени свечи, действительно, создавалось ощущение, будто там, где-то глубоко внутри зеркала, что-то двигается.

– Суженый, ряженый, приди ко мне ужинать.

Второй раз повторила девочка, видимо, тоже ничего не увидевшая в зеркале. А я вдруг вспомнила о спиритическом сеансе, проведённом этой ночью. Я тогда трижды проговорила “заклинание”, прежде чем что-то произошло.

– Суженный, ряж…

Когда девочка заговорила в третий раз, я резко подалась вперёд и закрыла ей рот ладонью. Сама не знаю, почему, но меня обуял страх: сердце колотилось где-то в районе горла, а дыхание стало быстрым и поверхностным. Я посмотрела в зеркало: оно по-прежнему не отражало ничего, кроме пламени свечи и зеркального коридора.

– Вы чего? – дрожащим голосом спросил мальчишка. Похоже, моя реакция напугала его намного сильнее, чем само гадание. А я даже не знала, что ему ответить! Объективно, бояться было нечего. Почему же так заполошно стучит сердце?

– Ничего, – выдавила я из себя, убрав руку от лица девочки. – Просто что-то показалось.

– Вы что-то увидели в зеркале? – даже в темноте я заметила вспыхнувший в глазах мальчишки азарт.

– Нет, – я резко выпрямилась и направилась к двери. – Заканчивайте гадание без меня.

В этот момент тяжёлая деревянная дверь, ведущая в парилку, медленно открылась, и я на мгновение увидела чёткий женский силуэт во всём белом, замерший возле полатей.

Дети, повернувшиеся на звук открывающейся двери, дружно издали вопль, полный ужаса, и опрометью бросились на выход. Меня же точно парализовало: вжавшись спиной в стену, я продолжала стоять, как заворожённая, глядя на жуткое видение перед собой, которое, к слову, даже и не думало ни исчезать, ни приближаться ко мне. Стараясь сбросить оцепенение, я повернула голову, и мой взгляд сам собой упал на зеркало. Отчаянный крик застрял у меня в горле: по зеркальному коридору по направлению ко мне стремительно шло нечто, по фигуре напоминающее мужчину, только вот на голове у него красовались тонкие рога, вокруг которых спиралью вилось пламя.

Узнать, что будет, когда рогатая тварь доберётся до края зеркала, я так и не успела: белый силуэт из парилки метнулся в предбанник, при этом издавая страшные звуки, напоминающие вой. Оба зеркала, стоявшие на лавке, сначала покрылись глубокими трещинами, а затем разлетелись на мелкие осколки. Свеча потухла. Неприятный холод распространился по всему моему телу, и я медленно осела на пол.

Моё сознание, видимо, перегруженное впечатлениями последних дней, предпочло благополучно отключиться. Когда я открыла глаза, то обнаружила себя лежащей на бабушкиной кровати, а рядом со мной на неудобном жёстком стуле сидел бледный, как сама смерть, Николай, и тыкал мне под нос ватку, от которой за версту несло резким запахом нашатыря.

– Очнулась, – облегчённо выдохнул мужчина, откладывая ватку на край стола и наклоняясь ко мне. – Как же ты нас всех напугала, Жень!

– Что произошло? – в ушах у меня стоял странный звон, а голова слегка кружилась, однако я нашла в себе силы приподняться на локтях, а понятливый Николай помог мне сесть и даже заботливо подложил под спину подушку.

– Сложно сказать, – подал голос Семён, которого я до этого не заметила. Он стоял возле печки в своей полицейской униформе, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к стене. – Если только факты: ко мне прибежал Алексей – это внук Семёновны из седьмого дома, – и сообщил, что тебя в бане сожрала Белая дама. Памятуя свою собственную встречу с данной особой, я тут же бросился к тебе. Возле калитки меня встретили ещё двое детей – Наташа Петрова и Оксана Жихарченко. Обе, к слову, были перепуганы до смерти и обливались горючими слезами.

– Мы с ними гадали на суженого, – провалами в памяти я, к счастью, не страдала, и прекрасно помнила, что предшествовало моему помутнению рассудка.

– Да, они мне так и сказали, – мрачно кивнул Семён. – Но это было позже. А сначала я вошёл в баню и нашёл тебя лежащей без сознания на полу, а вокруг тебя чуть ли не идеальным кругом валялось стеклянное крошево от двух разбитых зеркал.

– Я не думала, что гадание удастся, – смущённо потупив глаза, заметила я. – Мне всегда казалось, это просто глупая детская забава.

– Доска Уиджи тоже была просто глупой детской забавой, – напомнил Семён. – Однако вчера благодаря ей ты общалась с давно почившей ведьмой. А теперь что? Вызвала какую-то кракозябру из зазеркалья?

– Это был демон, – перед глазами очень чётко нарисовалась фигура из зеркала. – Но это было уже после появления Белой дамы. Она просто стояла в бане у дальней стены и ничего не делала, но дети испугались и убежали. А я буквально приросла к полу, – у меня пробежали мурашки от воспоминаний. – Я отвела глаза в сторону, и тогда увидела фигуру в зеркале. Она была, однозначно, мужская, и быстро приближалась ко мне. И я чётко видела рога.

– А хвоста и копыт случаем не было? – в голосе Семёна послышались раздражённые нотки. – Мы же с Николаем русским языком просили тебя ни во что не лезть! А ты что творишь? Не наигралась ещё?

– На самом деле, я обещала не шляться по деревне, – его настроение мгновенно передалось мне, и я чисто инстинктивно заняла оборонительную позицию. – О том, что мне нельзя заходить в собственную баню, речи не было!

– Одно дело мыться в бане, и совсем другое проводить там какие-то сомнительные ритуалы, да ещё и в присутствие малознакомых тебе детей! – Семён перешёл на крик.

– Они сами влезли к нам в баню!

– Да мне плевать, кто куда влез! – я видела, что Семёна всего буквально колотило. – Ты хотя бы представляешь, что сейчас о тебе говорят?

– И что же обо мне говорят?

– Что ты новая Баба-Яга! – в сердцах воскликнул мужчина и как-то сразу сдался. – Бабка Алексея утверждает, что ты специально заманила детей в баню, чтобы твоя бабушка-ведьма выпила их жизненную силу. И что именно её в белом саване видели дети.

– Чушь какая-то… – я была растеряна.

– Чушь это или нет, но утром Анну Степановну местные не пустили в церковь, – тихо проговорил Николай. – Мне Глафира Фёдоровна рассказала.

– Что значит, не пустили? – я переводила ошарашенный взгляд с одного мрачного лица на другое. – Как такое возможно?

– Очень просто, – Семён подошёл ко мне и опустился на край кровати. – Старухи подняли крик, что ведьме не место на святой земле, а поп не посмел им и слова сказать поперёк, чтобы и самому не попасть под раздачу.

Что ж, по крайней мере, это объясняло подавленное состояние бабушки, когда мы уезжали из церкви.

– Где она сейчас? – тихо спросила я.

– У соседки сидит, – ответил Николай. – Глафира Фёдоровна, судя по всему, единственный человек во всём этом дурдоме, сохранивший здравый рассудок.

– Твоя бабушка наотрез отказалась подпускать к тебе нашего Айболита, – насмешливо заметил Семён. – Нам с тётей Глашей насилу удалось её уговорить, она тут с тобой как курица-наседка носилась, ни на шаг не отходила, какие-то травки жгла и всё пыталась в тебя какой-то вонючий отвар влить.

Я лишь тяжело вздохнула и откинулась на подушку: театр абсурда продолжал свои гастроли. И чем дальше, тем сильнее всё происходящее напоминало дрянной ужастик с плохой компьютерной графикой и совершенно непроработанным сценарием.

– Я ничего не понимаю, – мой голос прозвучал жалобно даже для моих собственных ушей. – Почему именно сейчас? И почему именно я? Что всей этой потусторонней хренотени от меня нужно?

– Хороший вопрос, – кивнул Семён. – Полагаю, если мы найдём на него ответ, то, возможно, сможем избавиться от всей этой нечисти.

– Может, тебе в церковь сходить? – неожиданно предложил Николай, за что был награждён сразу парой осуждающих взглядов. – Ну, что вы оба на меня так смотрите? Да, я во всё это не верю, но против фактов не попрёшь. По кладбищу вокруг деревни ходят какие-то непонятные существа, возможно, призраки, а, возможно, и ещё кто. Раз вся эта потусторонняя ерунда существует, резонно предположить, что и в религиозных бреднях тоже есть какой-то смысл.

– Бабушка всё время молится, – заметила я, задумавшись.

– Ты вообще крещёная? – подозрительно прищурившись, уточнил Сёма.

– Разумеется, крещёная, – раздражённо ответила я. – Бабушка сама меня и крестила здесь, в нашей церкви, когда мне было года три-четыре.

– Тем более не вижу причин не наведаться к нашему попу, – проговорил фельдшер. – Хуже от этого точно не будет.

Заявление, конечно, спорное. Существовала определённая вероятность, что, увидев меня на пороге своей обители, поп зарядит мне по лбу кадилом и вобьёт осиновый кол в сердце. Впрочем, в чём-то Николай был прав – в церковь, действительно, стоило заглянуть. Хотя бы для того, чтобы выяснить, чего это местное духовенство внезапно, ни с того, ни с сего, ополчилось на мою бабушку.