Текст книги "Фамильная реликвия (СИ)"
Автор книги: Ксения Винтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Чёртов перекрёсток
Несмотря на мои опасения, куковать на дороге до самого утра в одиночестве не пришлось. Около трёх часов по полуночи дорогу осветил свет фар, а затем возле меня припарковался потрёпанный уазик с проблесковым маячком на крыше.
– Жень, ты чего тут стоишь? – из окна, – почему-то с пассажирской стороны, – показалась растрёпанная голова Семёна.
– Красотами, блин, любуюсь, – открыв дверцу, недовольно пробурчала я и без паузы добавила: – Заглохла я. Вот сижу, жду пр-р-рынца на белом коне, чтобы меня отбуксировал до деревни.
Семён весело рассмеялся, и я ощутила явственный запах алкоголя, доносившийся от него.
– Тебе несказанно повезло, заяц, – ухмыльнувшись, сообщил Семён, выходя из машины. – К твоим услугам сразу два принца. Правда, конь у нас не белый.
– И хромой на обе ноги, – дверца с водительской стороны открылась, и ко мне вышел Николай. – Доброй ночи, Женя.
– Ну, теперь, раз уж я встретила вас, ночь, действительно, ещё может стать доброй, – согласилась я. – Если не секрет, вы откуда в столь поздний час едете?
– На двойном свидании были, – с кислым выражением лица ответил Семён.
– Что, такие страшненькие попались? – не удержалась я от подначки.
– Такие приставучие, – вместо своего приятеля ответил Николай. Я обратила внимание, что фельдшер выглядел крайне измождённым, словно только что со смены вернулся.
– Трещали без умолку, – подтвердил Семён, важно кивнув головой. – Даже слова вставить не дали.
– Бедные вы несчастные, – насмешливо заметила я. – Сочувствую вашему горю. Надеюсь, вы не настолько возненавидели всю женскую половину человечества, чтобы отказать мне в помощи?
Семён перевёл на меня непонимающий взгляд: похоже, для его затуманенного алкоголем мозга моя фраза оказалась слишком сложной.
– Разумеется, Женя, мы тебя возьмём на буксир, – заверил меня Николай, соображавший намного быстрее своего приятеля. – Предлагаю доставить твою машину к Сене, у него сосед – автомеханик. Утром он сразу и посмотрит, что у тебя стряслось.
– Здравая мысль, – согласилась я.
В этот момент где-то совсем рядом раздался громкий, протяжный вой, подозрительно похожий на волчий, вызвавший толпу мурашек у меня по спине.
– Это ещё что за хрень? – удивился Семён. – У нас волков уже лет двадцать никто не видел.
– Хочешь стать первым? – мрачно уточнил у него Николай, напряжённо вглядываясь в ночную тьму. – Залезайте в машину. Оба.
Выполнить его команду мы не успели: из темноты на нас выпрыгнуло огромное лохматое существо с горящими жёлтыми глазами. Вскрикнув, я отскочила в сторону, но, видимо, не рассчитав немного траекторию, пребольно ударилась бедром о капот своей машины, потеряла равновесие и рухнула на землю. К счастью, животное не обратило ни на меня, ни на мужчин никакого внимания и скрылось в соседних кустах – мой перепуганный разум отметил, что это те же самые кусты, в которые ушёл недо-Голлум.
– Женя, ты цела? – ко мне тут же бросился взволнованный Николай.
– Да, всё в порядке, – дрогнувшим голосом ответила я, потирая ушибленное место. – Что это за чертовщина сейчас была?
– Вот бы знать, – Николай протянул мне руку и помог подняться на ноги. – Я не успел толком разглядеть, но эта тварь не особо похожа на волка.
– Может, оборотень? – предположил Семён, судя по выражению лица резко протрезвевший.
– Оборотень, в самой деле? – я послала другу детства раздражённый взгляд. – Боже, Сёма, я надеюсь, ты сейчас просто неудачно пошутил.
– Ладно, спишем всё на коллективную галлюцинацию, – бодро предложил фельдшер. – И поехали уже отсюда.
Уехать нам, как оказалось, было не суждено – уазик, как и моя Лада несколькими часами ранее, наотрез отказался заводиться. И, да, ни у Николая, ни у Семёна телефоны оказались не в состоянии поймать сеть.
– Вот и не верь после это бабушкиным сказкам, – нервно хохотнул Семён.
– Каким сказкам? – насторожилась я.
– Про Чёртов перекрёсток.
Эту байку я тоже слышала. Только вот существовала одна крохотная загвоздка.
– Мы не на перекрёстке, – напомнила я.
– С чего ты взяла? – удивился Семён, а затем добавил с видом великого мудреца: – То, что ты чего-то не видишь, не означает, что этого нет.
– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился Николай, внимательно прислушивающийся к нашему разговору.
– Только то, что изначально примерно в этом месте располагался перекрёсток трёх дорог, – с самодовольным видом, абсолютно не вяжущимся с ситуацией, принялся объяснять Семён. – Вон там, – взмах направо, – находится деревня Верхняя Пижма, ныне заброшенная. А вон там, – взмах налево, – Нижняя Пижма, тоже заброшенная. Раньше между этими деревнями была прямая дорогая, но сейчас она, ясное дело, вся заросла – и следа не отыщешь.
– Ты говорил о трёх дорогах, – напомнил Николай.
– Ещё была дорога между лесопилкой и деревообрабатывающим заводом, – внезапно вспомнила я. – Предприятие закрылось задолго до моего рождения, но дедушка в молодости работал там.
– Во-во, – удовлетворённо кивнул Семён, нервно потирая ладони.
– Но если самих дорог уже нет, то и перекрёстка, фактически, нет, – резонно заметила я, стараясь отогнать дурное предчувствие, набатом стучавшее где-то на задворках сознания.
– Ты это всякой нечисти объясни, – Семён, казалось, откровенно забавлялся ситуацией. – Это они же собираются на Чёртовом перекрёстке, прежде чем отправиться творить свои тёмные дела.
– Какой же ты идиот, – покачала я головой, с трудом удерживаясь от того, чтобы влепить другу подзатыльник. – Предположим, на секунду, что ты прав. Почему именно сегодня? Сегодня даже не полнолуние!
– Может быть, они тут каждую ночь толпами шныряют? – предположил Семён, ухмыляясь. – Нормальные люди по ночам спят, вот и не догадываются о том, какая чертовщина происходит у них буквально под боком.
– Так давай проверим, – слова слетели с моих губ раньше, чем я успела подумать.
– В каком смысле? – Семён моментально стал серьёзен.
– В прямом, – похоже, неудачи сегодняшнего дня неплохо так подточили мой инстинкт самосохранения. – Давай завтра, как только стемнеет, вернёмся сюда и проверим, ходит тут нечисть ночью или нет?
– Что за глупости! – как-то нервно рассмеялся мужчина, однако, столкнувшись со мной взглядом, уточнил: – Ты сейчас серьёзно?
– Абсолютно, – подтвердила я. – А ты что, боишься?
– Ничего я не боюсь! – совсем, как в детстве огрызнулся тот, растерянно потирая ладонью затылочную часть шеи. – Просто это как-то странно… Мы же уже не дети, чтобы верить во всю эту ерунду!
– Я и не верю, – заверила я его. – И хочу доказать, что никакой сверхъестественной хрени, о которой много лет судачат местные, не существует.
– Кому доказать? – внезапно спросил Николай, всё это время пристально смотревший на меня.
Вопрос был не в бровь, а в глаз.
– Хотя бы самой себе, – после короткой паузы, длинно вздохнув, призналась я.
Не знаю, что меня сподвигло на откровенность. Возможно, нервное напряжение последних часов, а может гнетущая атмосфера, царившая вокруг, но я не удержалась и рассказала мужчинам все те странности, которые со мной произошли, начиная с первого дня возвращения в деревню.
– Ночное видение с твоим дедом, судя по описанию, очень похоже на сонный паралич, – внимательно выслушав меня, высказал своё мнение Николай. – Сильный стресс, возможно, регулярное нарушение режима сна – всё это часто является причиной возникновения данного состояния.
– Я и не утверждаю, что видела именно призрак дедушки, – согласилась я с ним. – Тем более что после того раза он мне больше не являлся.
– Странное поведение Анны Степановны тоже легко объясняется с медицинской точки зрения, – во взгляде Николая, обращённом ко мне, светилось участие. – Обычное старческое слабоумие. С возрастом такое, к сожалению, очень часто случается.
По этому поводу мне тоже было нечего возразить.
– Однако это не объясняет того, что она видела сегодня здесь, – заметил Семён, прислонившийся бедром к капоту своего уазика.
– Обман зрения и галлюцинации на фоне стресса и переутомления тоже никто не отменял, – высказала я своё мнение.
– А у тебя был стресс? – заинтересовался Николай.
– В некотором роде, – скривилась я. – Ничего, в общем-то, смертельного. Просто узнала, что человек, с которым я встречалась последние два года, оказывается, женат, и у него есть ребёнок.
– А спала нормально ты когда в последний раз? – деликатно воздержавшись от комментирования моего последнего заявления, уточнил фельдшер.
– Дня три, может четыре назад. Не знаю точно, у меня с детства проблемы со сном.
– Бессонница?
– И она тоже. Но в основном я просто очень чутко сплю и просыпаюсь от малейшего шума, а потом уже не могу снова заснуть.
– Допустим, – Семён не выглядел убеждённым. – Но волчий вой мы слышали все втроём! И зверюгу эту стрёмную тоже видели.
– Это могла быть и чья-нибудь собака, – предположил Николай, судя по всему, также как и я, относившийся ко всему происходящему со здоровым скептицизмом. – Сейчас столько всяких пород вывели, что Собака Баскервилей покажется милой, безобидной зверюшкой.
– Я так понимаю, вы оба настаиваете на эксперименте? – во взгляде Семёна вспыхнул азарт.
– Почему бы и нет? – пожал плечами Николай. – У меня как раз два дня подряд выходные, так что я вполне смогу позволить себе совершить ночную прогулку по окрестностям.
– Я вообще в отпуске, – улыбнувшись, сообщила я. – Так что остались только вы, товарищ участковый.
– Естественно, я с вами! Мало ли, что случится, а мне потом отвечай.
* * *
До самого утра мы втроём просидели на Чёртовом перекрёстке, рассказывая различные страшилки из детства – мне это напомнило поездку в летний лагерь, когда весь отряд, – а это человек двадцать, – собирался возле костра, и мы пытались напугать друг друга различными жуткими историями типа Пиковой дамы или Гробика на колёсах.
С первыми лучами солнца Семён, искренне полагавший, что оба автомобиля не заводятся исключительно из-за вмешательства каких-то тёмных сил, попытался завести сперва свой уазик, а затем и мою Ладу. Естественно, ничего у него не получилось, что крайне огорчило мужчину, и вызвало поток добродушный шуток с нашей с Николаем стороны.
– Пошёл я тогда к Борису на поклон, – сообщил Семён, застёгивая китель и надевая на голову фуражку. – Вы тут посидите, я мигом.
Его “мигом” обернулось ещё тремя часами ожидания – я даже успела прикорнуть на заднем сиденье своего железного коня.
Борис оказался невысоким, коренастым мужичком чуть за пятьдесят. Покопавшись под капотом обеих машин минут по десять, механик вынес свой вердикт:
– У девушки банально провод оборвался у датчика положения коленвала. А тебе, Семён, обгонную муфту надо заменить.
– Вот тебе и вся мистика, – рассмеялась я с облегчением. – Банальное совпадение.
Оба автомобиля с помощью трактора доставили в сарай к Борису – он обещал устранить поломки в течение дня. Добравшись, наконец-то, до дома и застав бабушку во вполне благодушном настроении за штопкой белья, я благополучно завалилась спать и проспала до самого вечера.
– Сегодня опять всю ночь где-то шастать будешь? – без тени упрёка в голосе спросила бабуля, наливая мне в тарелку густой ароматный суп с клёцками.
– Да, к Сёме пойду, – подтвердила я, активно работая ложкой – есть хотелось просто дико. – Поговорим, может быть, немного выпьем вина, вспомним детство.
– Сходи-сходи, – кивнула старушка. – Семён – парень хороший. Серьёзный. Работящий.
– Рада, что тебе он нравится, – улыбнулась я.
Как только стемнело, мы втроём: я, Николай и Семён, – встретились на околице. У всех троих в руках были карманные фонарики, фельдшер взял с собой небольшой рюкзак, а у Семёна на плече зачем-то висело ружьё.
– Мало ли, кого встретим, – поймав мой вопросительный взгляд, пояснил тот, смутившись. – Мы с вами, конечно, решили, что вчерашнее лохматое нечто – это собака, но мне с оружием как-то будет спокойней.
Я лишь пожала плечами: спокойней, так спокойней. Как говорится, жираф большой – ему видней.
– Главное, не пали из него почём зря, – поддел его Николай, одергивая рукава толстого вязаного свитера с высокой горловиной. – А то ещё все окрестные вурдалака сбегутся посмотреть.
На небе сияла тонкая искривлённая полоска растущей луны, вокруг царила непроглядная темнота. Света трёх фонарей хватало ровно на то, чтобы разглядеть дорогу у себя под ногами. По пути к Чёртовому перекрёстку мои спутники негромко переговаривались, обсуждая какой-то футбольный матч. Я же каждые десять шагов доставала мобильник и проверяла наличие связи – мне было интересно, на каком расстоянии от деревни она пропадает.
– Всё, связи больше нет, – сообщила я через полчаса.
– О чём ты? – непонимающе спросил меня Семён. Я продемонстрировала ему дисплей своего мобильника с отсутствующими палками связи. – О, ясно.
Оба мужчины синхронно достали свои телефоны: результат оказался тем же.
– Мы сейчас примерно в трёх километрах от деревни, – заметил Николай, возвращая свой сотовый в передний карман джинс.
– До Чёртового перекрёстка ещё километр-полтора, – прикинул Семён.
– Так что не в нём проблема, – резюмировала я. – Одним стереотипом меньше.
Добравшись до пункта назначения, я первым делом отправилась изучать кусты, из которых в прошлый раз на корячках выполз странный голый мужчина.
– Что ты там надеешься найти? – поинтересовался Николай, подсвечивая мне своим фонарём, пока я, точно какой-то маньяк, ползала по кустам, на всю округу хрустя ветками.
– Ищу доказательства того, что тот престарелый эксгибиционист мне не привиделся.
Семён лишь насмешливо фыркнул на это заявление, но от комментариев воздержался, за что я была ему безмерно благодарна. То, что я – дура, мне и так было известно.
Естественно, ничего в кустах мне найти не удалось. Признав свою затею провальной, я выбралась обратно на дорогу, чуть в стороне от которой, на небольшом возвышении, расположились мужчины, предварительно постелив на землю плед.
– Коньячку хочешь? – предложил Семён, демонстрируя небольшую металлическую фляжку в своих руках.
– А давай, – согласилась я, плюхаясь на плед рядом с ним. Мой взгляд зацепился за небольшую тарелку с румяными пирожками, стоящую в центре. – У нас что, пикник?
– В некотором роде, – улыбнулся Николай. – Я посчитал, что сидеть целую ночь просто так, будет неимоверно скучно. Поэтому захватил термос с горячим чаем, пирожки и колоду карт.
– Очень предусмотрительно, – признала я, беря в руки один из пирожков. – Сам готовил?
– Нет, Глафира Фёдоровна угостила. Сам я могу, максимум, яичницу соорудить или картошечку пожарить.
– Бедный ты наш Айболит, – состроив сострадательную мину, пожалел его Семён. – Никто тебя, бедолагу, не кормит, не поит, к груди не прижимает.
– Ой, мальчики, перестаньте, – отмахнулась я от этих сомнительных шуток. – Послушать местных старушек, так вы оба бедные-несчастные, не знающие женской ласки, работяги. А Николай так ещё и демон.
– Что? – фельдшер аж подавился куском пирожка от моих слов. – Что значит демон?
– Мне так бабушка сказала, – пожала я плечами. – А до этого ещё Митрич тебя каким-то анчуткой обозвал.
– Да, я тоже слышал! – радостно подтвердил Семён, запихивая себе в рот сразу половину пирожка.
– С ума сойти можно, – растерянно покачал головой Николай. – Это из-за того, что я живу в бывшем доме ведьмы что ли?
– Да кто ж их этих стариков разберёт, – развёл руками Семён. – Может и поэтому. А может ещё по какой причине. Ты ведь у нас в деревне недавно, никто о тебе почти ничего не знает. Вот и выдумывают всякие байки.
– Моя бабушка живёт здесь с самого рождения, – заметила я. – И всё же её называют ведьмой. Я только не понимаю, почему? Когда я была маленькая, за ней подобной славы не водилось.
– Водилось, просто раньше вслух об этом не говорили, – Семён мгновенно стал серьёзным. – Пока Григорий Иванович жив был, никто в сторону Анны Степановны даже косо посмотреть не решался.
– Почему?
– Потому что она была при муже, – веско ответил Семён. – Григорий Иванович мужик был ого-го! Строгий, но справедливый. И кулачища с мою голову – один раз вломит, мало не покажется. Он ведь в жене души не чаял – все это знают. И любому мог рёбра пересчитать, стоило на неё косо посмотреть или слово дурное сказать.
– Да, я помню, – кивнула я, грустно улыбнувшись. Дед, действительно, безумно любил бабушку. Чуть ли не каждый день ей цветы дарил, любую прихоть выполнял. На двух работах работал, только бы семья жила в достатке.
– Вот, а когда он умер, защищать Анну Степановну стало некому, вот и поползли по округе слухи, – продолжил Семён.
– Слухи на пустом месте не возникают, – заметил Николай. – Должна ведь быть причина?
– Ну, как сказать. – Семён смущённо почесал нос. – Ты ведь не дурак, понимаешь, что то, что для деревенских – веская причина, для нормального человека – чушь несусветная.
– И всё же, – Николай продолжал настаивать.
– Да всякое по мелочи бывало. То урожай капусты какая-то тля у всех пожрёт, а у Анны Степановны не тронет. То корова вдруг молоко потеряет у соседки, с которой та накануне поссорилась. Короче, ерунда полнейшая. Но народу ведь не объяснишь! Тут ещё Митрич как с цепи сорвался. У него жена, Фая, болела долго – тебя, Николай, здесь тогда не было, а тогдашний фельдшер пил беспробудно, почти не просыхал. В общем, пользы от такого лекаря не было никакой, вот Фаина и ходила к Анне Степановне – та же при колхозе ветеринаром работа, вроде как в медицине немного разбиралась.
– Ну, да, корова и человек ведь совсем одно и то же, – раздражённо пробурчала я, наливая в крышку из-под термоса обжигающе горячий чай.
– Не одно и то же, – согласился Николай. – Но фармакология едина для всех, только количество действующего вещества пересчитывать надо.
– Ты что, одобряешь это? – я даже не пыталась скрыть возмущения.
– Не одобряю, – ответил Николай. – Но понимаю, почему Анна Степановна согласилась помочь. На безрыбье, как говорится…
– Короче, месяц у неё Фаина Карповна лечилась не пойми от чего, а затем резко померла, – закончил свой рассказ Семён.
– От чего померла? – заинтересовался Николай.
– Да кто ж его знает, – пожал плечами Семён. – Никто выяснять не стал. Следов насильственной смерти не было, да она к тому же в возрасте была. В общем, так похоронили, без разбирательств. А Митрич после этого на Анну Степановну злобу затаил.
В этот момент, совсем как прошлой ночью, округу огласил пронзительный вой, очень похожий на волчий. Семён мгновенно подобрался и взял в руки ружьё.
– Женя, Николай, держитесь возле меня, – твёрдо велел он, поднимаясь на ноги. Естественно, никому и в голову не пришло ему возражать.
Громкий хруст веток, раздавшийся совсем близко, буквально в шаге от меня, заставил моё сердце ухнуть куда-то в пятки. Точно горная коза, я вскочила на ноги и одним прыжком переместилась Семёну за спину. У Николая нервы оказались намного крепче: он медленно выпрямился и не сдвинулся с места, направляя фонарь в заросли, силясь разглядеть, что именно там скрывается.
Треск повторился, но уже с другой стороны, после чего ему вновь вторил громкий вой. Николай перевёл свет фонаря туда, но разглядеть что-либо по-прежнему не представлялось возможным.
– Какие будут предложения, граждане скептики? – мрачно поинтересовался Семён, не опуская ружья и напряженно всматриваясь в окружающую тьму.
– Стоим и ждём, – последовал спокойный ответ фельдшера. – Нам вроде не по пять лет, чтобы вздрагивать от каждого шороха, – внезапно губы Николая растянулись в насмешливой ухмылке: – Или ты сдрейфил, Сеня?
– Ничего я не сдрейфил, – огрызнулся тот в ответ. – Просто столкнуться со стаей волков, имея в запасе одно единственное ружьё, мне совершенно не хочется.
– Мы слышали только один голос, – включив здравый смысл, заметила я. – Если бы это была целая стая, голосов было бы несколько.
Николай послал мне одобрительный взгляд.
– Хорошо, уговорили, – раздражённо бросил Семён, опуская ружьё. – Но если кого-то из вас сожрут – я не виноват.
Когда сказка превращается в быль
В конечном итоге, руководствуясь принципом великого котёнка по имени Гав: «не ходи туда, там тебя ждут неприятности – как не ходить, они ведь ждут!» – мы втроём отправились навстречу приключениям. Семён, обладавший какой-никакой боевой подготовкой, да ещё и вооружённый ружьём, гордо шествовал впереди, весьма посредственно изображая из себя Рэмбо. Мы с Николаем отставали от него ровно на два шага, при этом старательно освещая окружающие нас кусты фонариками, чтобы, – не дай Бог! – не пропустить какого-нибудь неприятного сюрприза.
Волчий вой, время от времени раздававшийся то тут, то там, завёл нас прямиком на деревенское кладбище.
– Такое чувство, что я попала в какой-то глупый американский ужастик, – вполголоса сообщила я своим спутникам, чтобы хоть немного разрядить обстановку. У меня самой поджилки тряслись от страха при виде мрачных силуэтов крестов и надгробий вокруг.
– Зомби или вампиры? – уточнил Семён, повернув ко мне голову.
– Маньяки-каннибалы! – нервно огрызнулась я в ответ.
В этот момент где-то совсем рядом раздался отчаянный женский крик. Семён было рванул в ту сторону, но я мёртвой хваткой вцепилась ему в рукав ветровки.
– Ты чего? Там кому-то помощь нужна! – возмутился он. Судя по всему, мужчина вспомнил, что, вроде как, является представителем правопорядка, в связи с чем в нём взыграло чувство долга.
– Ты забыл, да? – дрогнувшим голосом спросила я. – Легенду о Белой даме.
Семён судорожно сглотнул и с недоверием посмотрел на меня.
– Женя, это всего лишь глупая детская страшилка, – заметил он, однако уверенности в его голосе не было ни на грамм. – А там, – он махнул рукой куда-то в сторону пригорка, – кому-то реально нужна помощь.
– Почему этот кто-то тогда снова не кричит? – Николай, похоже, этой ночью вознамерился быть гласом разума между внезапно уверовавшей мной и чересчур скептично настроенным приятелем. – И вообще, ты знаешь много людей, – за исключением нас троих, – склонных шастать ночью по кладбищу?
Слова друга, похоже, возымели эффект: Семён переступил с ноги на ногу, послал в нашу с Николаем сторону раздражённый взгляд, но рваться на помощь к неведомой девушке прекратил.
– А что за легенда о Белой даме? – убедившись в том, что наш героический товарищ не собирается делать глупостей, поинтересовался Николай, обращаясь почему-то конкретно ко мне.
– Когда я была маленькой, дедушка часто рассказывал эту легенду, – смущённо потупив глаза, ответила я. – Вроде как ночью по кладбищу бродит женщина, одетая вся в белое, и зовёт на помощь. Но стоит кому-то к ней подойти, она его хватает и высасывает из бедолаги жизнь.
– Вроде как это неупокоенная душа девицы, много лет назад утопившейся в озере из-за неразделённой любви, – вставил свои пять копеек Семён.
– Какой богатый у вас тут фольклор, – фыркнул Николай, переведя насмешливый взгляд с Семёна на меня и обратно. – И ведьмы, и оборотни, и призраки. Страсти-то какие!
– Иди в пень! – раздражённо бросила я. И тут мои глаза, должно быть, стали размером с блюдца, потому что вдали, возле самого пригорка, – как раз оттуда мы слышали крик, – я увидела женский силуэт, облачённый во всё белое. Не в силах выговорить ни слова, я подняла руку и указала на жуткое видение. Оба моих спутника резко обернулись.
– Вы тоже её видите? – внезапно осипшим голосом спросила я, в душе опасаясь, что это сугубо мои личные галлюцинации.
– Я вижу кого-то в белом, – ровным голосом сообщил Николай.
– Я тоже вижу, – кивнул Семён. – Может, это она кричала?
– Ты хочешь подойти и выяснить? – мой голос отвратительно дрожал, и мне никак не удавалось взять себя в руки. А я-то наивно считала себя храбрым человеком! Ха! Прав Семён, называя меня зайцем. Трусливый заяц я и есть.
Женский крик, прозвучавший на этот раз громче и с каким-то надрывом, повторился, но теперь ему вторил одиночный волчий вой. Я инстинктивно попятилась. В этот момент кто-то, – или что-то, – схватил меня сзади за плечи и резко дёрнул назад. Не устояв на ногах, я опрокинулась на спину и, вереща на всю округу, будто меня режут, головой вперёд скатилась по склону. Одновременно с моим криком послышался очередной волчий вой, а вслед за ним – звуки выстрелов.
На счастье для меня, склон был не слишком крутой и не очень длинный, так что экстремальный спуск закончился лишь перепачканными в земле волосами и одеждой да лёгким, – на грани инфаркта, – испугом.
– Женя? – на меня упал свет фонарика, и я увидела перепуганное лицо Николая. – Ты живая там?
– Да, я в норме, – заверила я его, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. – Просто незапланированные покатушки. А в кого стрелял наш доблестный страж порядка?
Я спокойно поднялась обратно на склон, где меня встретил ухмыляющийся и донельзя чем-то довольный Николай и смущённый Семён.
– А у нашего Сени, оказывается, нервишки шалят, – доверительно сообщил мне фельдшер. – Ну, или у него слуховые галлюцинации и твой крик он воспринял как команду “огонь”.
– Да пошёл ты! – в сердцах воскликнул Семён, наградив меня укоризненным взглядом. – А тебя куда леший понёс?
– Грязевую ванну решила принять, – ядовито ответила я. – Но совершенно не обязательно меня было провожать салютом.
– А между тем дамочка исчезла, – заметил Николай. Проследив за его взглядом, я убедилась в том, что он прав: белоснежный женский силуэт, так сильно напугавший меня, бесследно исчез.
– Быть может, какая-то оптическая иллюзия? – предположил Семён, моментально возвращая себе серьёзный, собранный вид.
– Всё может быть, – пожал плечами Николай. – Что дальше будем делать? Продолжим нашу увеселительную прогулку?
– Нет, – покачал головой Семён. – Расходимся по домам. Это всё, конечно, весело, ведьмы там всякие и призраки, но волчий вой мы все трое слышали. Так что утром, прям с первыми петухами, я схожу до егеря, поставлю его в известность, пусть прочешет территорию, поищет следы. Если у нас в лесу поселилась стая, местных необходимо предупредить.
– Но почему мы их только слышим, но не видим? – задала я, на мой взгляд, вполне логичный вопрос.
– А я почём знаю? – Семён даже не пытался скрыть раздражения. – Стесняются, блин!
Приглушённое рычание вперемешку с хрустом разгрызаемой кости, раздавшееся откуда-то из темноты, послужило прекрасным аккомпанементом его словам.
– Вурдалак? – настороженно спросил Семён, бросив быстрый взгляд в нашу с Николаем сторону, словно советуясь.
Похоже, за эту ночь я умудрилась исчерпать весь свой лимит на панический страх, потому что теперь, вместо того чтобы испугаться, я дико разозлилась.
– Как вы меня уже достали… – подняв с земли свой фонарик, выроненный при падении, я включила его и решительно направилась к источнику звука, даже не сомневаясь, что мужчины последуют за мной.
В паре рядов от того места, где мы были, я наткнулась на разрытую могилу, на дне которой сидела уже знакомая мне дворняга, – Айда, кажется? – и с энтузиазмом грызла чью-то бедренную кость.
– Вот вам и вурдалак, – мрачно проговорила я, разглядывая открывшуюся моему взору нелицеприятную картину.
– Лучше бы уж вурдалак, – в тон мне отозвался Семён, а затем, повысив голос, скомандовал: – Айда, фу!
Собака тут же бросила свою добычу и, поджав хвост, подняла на мужчину виноватый взгляд.
– Как ты тут вообще оказалась, девочка?
Семён отдал ружьё Николаю, после чего спрыгнул в могилу и помог псине выбраться наружу. Благодарно лизнув его в щёку, Айда благодушно тявкнула и унеслась от нас прочь, скрывшись во тьме.
– Может, это она выла? – неуверенно предположила я.
– Нет, голос Айды я хорошо знаю, – покачал головой Семён, внимательно разглядывающий могилу, в которой оказался. – Меня больше волнует вот это безобразие… Отродясь у нас расхитителей могил не водилось, и вот тебе на!
– Странную какую-то могилу выбрали для разграбления, – Николай тем временем пристально изучал надгробие. – Посмотри на дату: 1955 год. Прошло больше полувека. Что здесь хотели найти?
– Вот бы знать…
– Отдай…
Хриплый, утробный голос, раздавшийся из-за спины Семёна, – прямо из могилы, – стал для нас всех полной неожиданностью. Сеня шустро отпрыгнул в сторону не хуже горного козла, а мы с Николаем одновременно направили лучи своих фонарей на могилу, на краю которой на корточках сидел уже знакомый мне недо-Голлум, потрясая перепачканными в земле причиндалами и взирая на нас абсолютно чёрными глазами.
– Отдай… – повторило это нечто, глядя одновременно и на нас, и куда-то мимо.
– Что отдать? – у Николая, судя по всему, были просто стальные яйца, если в подобной ситуации он был в состоянии ещё и задавать какие-то вопросы.
Черноглазый голожопый гражданин повернул к нему свою лохматую голову, и желудок у меня скрутило: на затылке у него не было доброй половины черепа, а в мозгах копошились мелкие белые черви подозрительно похожие на опарышей.
– Ёб… – Семён буквально подавился ругательством. Судя по выражению его лица, от него тоже не укрылось отсутствие крышечки у этого чайника.
– Отдай… – в третий раз повторил мертвец – предполагать, что с таким ранением данный субъект может быть живым, было просто глупо.
– Ты, отец, скажи, что тебе отдать, – Николай то ли ничего не замечал, то ли проявлял чудеса выдержки.
Ответить покойник не успел – на Семёна с диким, нечеловеческим криком налетело нечто в белом, и одновременно из темноты выскочило огромное лохматое существо с горящими жёлтыми глазами.
Николай оттолкнул меня в сторону, и животное неопределённого вида, – то ли волк, то ли медведь, то ли хрен знает какой мутант, – вцепилось зубами ему в предплечье, повалив на землю. Я хотела броситься к фельдшеру на помощь, – фонарик у меня был металлический и достаточно тяжёлый, так что вполне можно было попробовать огреть им тварь по голове, – но покойник, до этого мирно сидевший возле могилы, вдруг схватил меня за руку и решительно притянул к себе.
– Отдай! – мне в лицо ударило убойным запахом гнили. – Отдай!
Я со всего размаху жахнула приставучему старикашке фонариком по башке – для симметрии так сказать. И вот непонятно: то ли он даже в таком разлагающемся состоянии был способен что-то чувствовать, то ли просто не ожидал отпора, – покойник разжал пальцы, чем я тут же и воспользовалась, спихнув его в могилу.
– Дхат канн эк ит тьюнда, – подняв голову, я увидела пожилую женщину – да-да, ту самую, которую видела прошлой ночью. Сейчас она стояла среди могил, окутанная каким-то странным голубовато-зеленоватым свечением и, глядя мне точно в глаза, говорила какую-то откровенную тарабарщину на непонятном языке:
– Эф эк се тунридхур,
Лейса сва винс,
Ат тхейр виллир фара
Сонна хейм хама,
Синна хей хуга.22
«Старшая Эдда» (транскрипция с древнескандинавского)
[Закрыть]
Слова не сопровождались ничем сверхъестественным: никакой цветной анимации как в фэнтезийных фильмах или громкого звукового сопровождения. Просто у меня внезапно подкосились колени, и я тяжело опустилась на землю. Когда же подняла голову, женщина исчезла, очевидно, прихватив с собой и всю остальную нечисть. Во всяком случае, бросив быстрый взгляд в сторону могилы, я обнаружила её совершенно пустой. Да и Николай в паре шагов от меня на земле уже лежал в полном одиночестве, не придавленный массивной мохнатой тушей.
