Текст книги "Продам свадебное платье (СИ)"

Автор книги: Ксения Пашкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

4 глава

К третьей встрече я начала подмечать разные мелкие детали во внешности Феди. Например, что одна его бровь почему-то гуще другой. И что, в отличие от многих парней, ресницы у него совсем не длинные (хоть где-то восторжествовала справедливость). Я разглядела след от прокола на его левом ухе и сделала вывод, что раньше – вероятно, до работы в полиции – он носил серьгу. Волосы у него были самого скучного из возможных русых оттенков цвета. Но, когда на них падала тень, они становились темнее и хорошо сочетались с его карими глазами. Ему очень шла коричневая кожаная куртка, с которой он не расставался в ту осень. Не скажу, что он выделялся из толпы, но было в нем что-то приятное – как летящая на тебя белоснежная пушинка, от которой веет летом.

Как и в прошлый раз, он встретил меня у подъезда: стоял, облокотившись на багажник своего ничем не примечательного серого автомобиля.

– Завидуешь? – спросил Федя, заметив меня.

– А то! Сплю и вижу, как угоню твою тачку.

– Так здорово. Преступление еще не случилось, а у меня уже есть подозреваемый.

– Удобно устроился.

– Кажется, у тебя сегодня хорошее настроение.

Я и правда шагала размашистым и чрезвычайно бодрым шагом.

– Так и есть. Проверила все письменные работы, как следует выспалась и теперь чувствую одно сплошное умиротворение.

– Супер. А куда мы идем?

– Пройдемся по окрестностям, а потом можно зайти в мое любимое кафе.

– Мне нравится этот район, – сказал Федя, когда мы прошли через весь двор и вышли на территорию небольшого парка.

– Когда хожу на прогулку, всегда отдыхаю вон на той лавочке, – я кивнула в сторону деревянной скамьи, на спинке которой виднелась надпись, сделанная черным маркером.

– Что там написано?

– Dum spiro, spero. Это латынь. Я поэтому ее и выбрала.

– Как переводится?

– Пока дышу, надеюсь.

– Что-то в этом есть. И часто ты тут прогуливаешься?

– Каждые выходные. Выхожу подышать и иду, куда глаза глядят.

– Одна?

– Ага, хожу по любимым тропинкам, топ-топ, – ответила я и окинула быстрым взглядом гуляющих в парке. Никто из них не пришел сюда один. И хотя сегодня я ничем не отличаюсь от остальных, от правды не убежишь. – Но с тобой гулять гораздо интереснее. Могу представлять, что ты мой оживший воображаемый друг.

– У тебя есть воображаемый друг? – уточнил Федя, даже не думая надо мной смеяться.

– Ну да, веду с ним мысленный диалог. Если бы не окружающие и риск загреметь в психиатрическую лечебницу, говорила бы вслух. Это, кстати, помогает совершенствовать ораторские навыки. Очень даже полезно для работы. Знаешь, как громко и четко мне приходится говорить, чтобы студенты обратили на меня внимание?

– Даже не представляю, я бы уже давно охрип.

– Хоть кто-то меня понимает, – благодарно улыбнулась я.

– И все-таки, почему ты гуляешь одна?

– Не нашлось кандидатов.

– И ты ни с кем сейчас не встречаешься?

– Не-а. Последние пару лет у меня вообще не ладится с людьми.

– Почему?

– Поняла, что хочу всегда оставаться собой. Без притворства, понимаешь?

– Конечно. Я и сам стараюсь так жить.

– Подруги мои, например, привыкли, что я все время шучу. Когда зовут на встречу, надеются повеселиться. Если же я прихожу грустная или веду себя чересчур серьезно или, скажем, завожу какой-нибудь непростой разговор, они на меня сразу злятся. Говорят: «Прекрати, ты портишь нам настроение». С коллегами в лаборатории – наоборот. Они терпеть не могли мой режим клоуна. Требовали быть сдержаннее. Что-то типа: «Не забывай, где находишься. Мы сюда не шутки травить приходим. Будь посерьезнее». Я отвечала, что только за счет этих шуток, может, и держусь, а то бы давно с ума сошла. Но они не понимали. Устала я от этого, вот и гуляю теперь одна. Мне так даже лучше, если честно.

– А в университете с этим как?

– Кажется, студентам нравится, когда я шучу. Это всегда разряжает обстановку.

– Наверное, видят в тебе соратника, который их понимает.

– Надеюсь, – улыбнулась я. – Знаешь, мне начинает казаться, что эта работа мне очень подходит.

– Я почему-то так и думал.

– Почему? Я похожа на училку? – усмехнулась я.

– Просто на каком-то интуитивном уровне хочется тебе довериться.

– Ты поэтому позвал меня тогда с собой в ресторан?

– Наверное. Есть в тебе что-то такое, из-за чего кажется, что ты способна меня понять. Думаю, у многих рядом с тобой возникает подобное чувство.

– Если и так, то сказал об этом вслух только ты.

– Я с первого дня знакомства стараюсь быть честным. Не хочется это менять.

– Поддерживаю, – согласилась я, хотя была не до конца с ним честна и уже начинала об этом жалеть.

– Далеко еще до твоего любимого кафе? – поинтересовался Федя, когда мы остановились в ожидании зеленого сигнала светофора.

– Перейдем дорогу и останется совсем немного. А что, устал идти?

– Проголодался.

– Это хорошо. Больше блюд попробуешь. Еще и для десерта место останется.

– Когда бываешь там, заказываешь одно и то же или каждый раз пробуешь новое?

– Я там уже все перепробовала, а что?

– Да так, просто стало интересно. Есть люди, которые никогда не рискуют в этом плане.

– Теперь, когда я попробовала все, что у них есть, заказываю только самое любимое.

– Мне есть, чему у тебя поучиться, – сказал Федя, когда мы перешли на другую сторону улицы и двинулись прямиком к кафе с ярко-салатовой вывеской и логотипом в виде лайма. – Можно спросить?

– Ну разумеется. Что угодно.

– Почему ты никогда не спрашиваешь меня о Дине?

– М-м-м, – задумалась я. – Потому что у меня нет никаких вопросов.

– Совсем ничего не интересно узнать? Даже не спросишь, пытаюсь ли я ее найти?

– Во-первых, она бросила тебя самым некрасивым из всех способом. А я не хочу обсуждать людей, которые поступают подобным образом.

– А во-вторых?

– Не хочу портить тебе настроение, а эта тема точно не из приятных. Но если тебе нужно выговориться и чем-то поделиться, то я готова обсуждать это хоть днями напролет.

– Правда? – удивился он. – Прямо днями напролет? Даже в выходные?

– Конечно.

– Этого не требуется, но спасибо. – Благодарно улыбнувшись, он вдруг мимолетно коснулся моего запястья и сразу же одернул руку. – Я тоже с радостью тебя выслушаю, если нужно. Ты ведь не просто так продала свое свадебное платье. Наверное, оно причиняло тебе боль.

– Причиняло, – подтвердила я. Правда, совсем не по той причине, какую он себе представляет, но какая разница? Боль есть боль. И неважно, где находится очаг возгорания – в конечном счете пламя охватит каждый сантиметр тела.

– Она тебе хотя бы заплатила?

– Что? – переспросила я, растерявшись.

– Дина. За платье.

– А-а, да. Заплатила.

– Хорошо, – кивнул Федя. – Много?

– Не скажу.

– Почему?

– Вдруг попросишь вернуть, – пошутила я. – Или арестуешь.

– За что арестую?

– Не знаю. Сам сказал, что люди не знают законов. Я ничем от них не отличаюсь. Может, нарушила что-то, и сама не знаю – что. А ты только и ждешь, чтобы подловить меня на признании.

– Тебе бы книги писать с такой фантазией, – рассмеялся Федя.

– Да я бы с радостью. Если согласишься меня консультировать, может получиться неплохой детектив.

– Нет уж, увольте. Не хватало мне еще и в свободное время думать о расследованиях.

– Я ведь и обидеться могу, – пригрозила я.

– На что?

– Ты же только что разрушил мою воображаемую писательскую карьеру.

– Мне так стыдно!

Мы остановились у входа в кафе, и вдруг замолчали. Я чувствовала, что должна сказать что-то еще. Про платье, да и вообще… Федя, похоже, считал точно так же. Его взгляд и даже поза требовали ответов.

– Я не знаю, сколько оно стоит, – заговорила я наконец. – Так что Дина в любом случае заплатила достаточно. Хотя в каком-то смысле то платье было бесценным.

– Тебе его жених купил?

– Нет. Мне его подарили.

– Какой странный подарок.

– На самом деле, зная человека, который его сделал, скажу тебе: нет, вовсе не странный. Люди вообще довольно часто дарят то, что очень любят.

– Наверное, так и есть, – согласился Федя.

Осознав, что больше я ничего не скажу, он открыл дверь в кафе и жестом пригласил меня внутрь.

– Еда, мы идем! – воскликнула я и сразу же направилась к своему любимому столику у дальней стены. А когда мы устроились, добавила: – Извини, если кажусь тебе недостаточно открытой. Я не скрытничаю, просто пока не знаю, как об этом говорить.

– Или просто не хочешь это обсуждать. Не оправдывайся, я все понимаю.

– Спасибо, – поблагодарила я, улыбнувшись. – С тобой приятно иметь дело.

В тот вечер я в полной мере осознала, кем мы были и почему так много говорили. Два беглеца, коротающих время за поеданием пасты. Когда мы были вместе, все плохое почему-то забывалось. Я задавалась вопросом, когда это закончится, и приходила к выводу, что как только нам станет легче. Наши раны затянутся, и тогда мы сможем перестать убегать. А вместе с тем закончатся и наши, казалось бы, нескончаемые разговоры.

– Ты знала, что будет так остро? – спросил Федя, выпив второй по счету стакан воды.

– О да. Это же паста арабьята.

– Почему не предупредила, когда я заказывал ее?

– Хотела посмотреть, как у тебя из ушей пар повалит, – пошутила я и тут же поменяла наши тарелки местами. – Карбонара устроит?

– Конечно, но ты не обязана…

– Да брось, я душу продам за арабьяту, острые крылышки и том ям.

– Не перестаешь меня удивлять. – Покачав головой, он намотал на вилку спагетти. – Но ты заказала карбонару. Значит, любишь ее не меньше острой еды?

– Само собой. Бывает читаю лекцию студентам, а сама мечтаю, как зайду после работы в кафе и поужинаю карбонарой.

– Прямо мечтаешь?

– Ага, прямо с ума схожу от желания ее съесть.

Чуть не подавившись от смеха, Федя откинулся на спинку мягкого кресла такого же ярко-салатового цвета, что и вывеска у входа в кафе.

– Может, нам стоит сделать это традицией? – предложил он.

– Что? Смешить тебя, когда ты ешь?

Снова прыснув, он махнул на меня рукой.

– Не отмахивайся от того, кто поменялся с тобой тарелками. Это неприлично.

– Не буду, – пообещал он и снова выпил воды. – Я имел в виду совместный поход в кафе каждую неделю.

– Я не против.

– Хорошо. Только в следующий раз останови меня, если я соберусь заказать что-то несъедобное, ладно?

– Что? – ахнула я и, схватив тарелку со стола, прижала ее к груди. – Не слушай его, милая, ты самая съедобная и вкусная паста на свете. Только будь добра, не говори карбонаре, что ты моя любимица.

– Успокаиваешь пасту? – тихо уточнил Федя, подавшись вперед.

– Ты сказал про нее ужасные слова. Нужно было спасать ситуацию, – прошипела я в ответ.

– Боишься, что она отомстит тебе несварением, если не заступишься за нее?

– Тш-ш-ш! – Улыбнувшись, я поставила тарелку обратно на стол. – Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что хотя бы раз в неделю я не буду ужинать в одиночестве. И за то, что не крутишь пальцем у виска, когда я разговариваю с макаронами.

– Думаешь, я бы смог? Ты так добра к этим спагетти, они тебя не заслуживают.

– Да, – согласилась я, – они даже не осознают, как сильно им со мной повезло.

– Вот именно, – кивнул Федя, широко улыбаясь. – И, Алиса?

– М?

– Я тоже не люблю ужинать в одиночестве. И рад, что хотя бы раз в неделю ты составишь мне компанию.

– Так и знала, что у тебя корыстные мотивы. Но я не против.

– Вот и решили.

Когда через пару часов мы прощались у моего подъезда, произошло кое-что очень важное. То, что определило наши дальнейшие отношения. То, что раз и навсегда установило между нами границу, которую мы, вероятно, никогда не нарушим.

– Я очень хорошо провел время, – признался Федя. – И, наверно, при других обстоятельствах я бы тебя сейчас поцеловал. Но мне кажется, нам не стоит этого делать. Что думаешь?

– По-твоему, я бы ответила на поцелуй? – Я занервничала от его прямоты, потому что уже очень давно ни с кем не встречалась и отвыкла от подобных разговоров.

– Значит, ты бы меня оттолкнула?

– Полагаю, теперь мы этого никогда не узнаем.

– То есть ты согласна с тем, что нам не следует переступать эту черту? Будем просто общаться и дружить?

– Меня вполне устраивает такой вариант, – кивнула я, спрятав дрожащие руки в карманы пальто.

– Ладно. – На мгновенье мне даже показалось, что он разочарован моим ответом. – М-м-м, да. Хорошо, что мы это обсудили, правда?

– Правда, – подтвердила я, чувствуя себя очень странно.

– Я хочу, чтобы ты знала, что мне еще ни с кем не было так интересно, как с тобой. Но наши свадьбы не состоялись, и мы… вряд ли мы готовы к новым отношениям.

– Однозначно не готовы, – повторила я за ним.

– Думаю, мы поступаем правильно.

– Несомненно.

– Отлично. Ух-х, – выдохнул он, будто до этого вообще не дышал. – Тогда спишемся позже?

– Обязательно.

– Ты немногословна, – заметил Федя.

– Я в шоке. Но это скоро пройдет.

– Почему в шоке?

– Не каждый день со мной заводят такие разговоры. Ты заставил меня понервничать.

– Прости. Я не хотел тебя тревожить. – Он взял меня за руку и притянул к себе. – Не поцелую, так хотя бы обниму, ладно?

– Валяй, – кивнула я, позволяя утащить себя в объятия.

Мы простояли так несколько минут, в течение которых меня мучил один-единственный вопрос. Не сдержавшись, я спросила:

– А сильно хотелось?

– Что?

– Поцеловать меня.

– Очень.

– Понятно. – На моем лице проступила грустная улыбка, но он ее не заметил, потому что я продолжала стоять, уткнувшись ему в плечо.

Не знаю, чем была вызвана та грусть, но прошло несколько дней, прежде чем я смогла от нее избавиться.

Спустя какое-то время я вспомнила этот наш разговор и подумала, что мы повели себя очень по-взрослому. Выяснили все до того, как точки начали превращаться в запятые.

Думаю, что во многом благодаря этому мы и стали лучшими друзьями.

5 глава

– Ну и жара! – недовольно восклицаю я, как только мы выходим из такси.

– Вроде нормально. – Пожав плечами, Федя забирает из багажника наши чемоданы и, расплатившись с водителем, подходит ко мне. – Эй, ты что, таешь?

– Как сахарный леденец, – подтверждаю я, смахнув со лба капли пота. – Почему нас не встречают?

– Время обеда. Подождем немного?

– Нет уж, пошли.

Рванув на себя дверь, я захожу внутрь и вкатываю за собой огромный ярко-желтый чемодан. Вообще-то он не предназначен для деловых поездок, коей я считаю наш приезд в Джемете, но не покупать же ради этого новый? Заприметив свободный мягкий диванчик, устраиваюсь поудобнее и, закинув ногу на ногу, беру со стеклянного столика брошюру с перечнем оказываемых в гостинице услуг.

– А ты знал, что в стоимость проживания входит завтрак? – уточняю я у стоящего по струнке под дверью администратора Феди.

– Конечно. Это одна из причин, почему я выбрал это место.

– Ты же это не серьезно? – прищуриваюсь я.

– В смысле?

– Я же не завтракаю. Вообще. Никогда.

– То есть как? – удивляется он. – Ты же… ученый. Ты не можешь не знать, насколько важен утренний прием пищи.

– Боже. Я ученый, а не зануда. Какое мне дело до того, что там важно, если я не люблю есть по утрам? Ты хоть представляешь, в каком настроении я пребываю первые полчаса после подъема? Я не то, что есть, я – жить не хочу.

– Э-э-э. – Растерявшись, Федя дотрагивается до мочки своего уха. Того самого, где когда-то был пирсинг. – Я всегда завтракаю, а потом иду на пробежку. Думал, ты присоединишься ко мне, пока мы будем тут.

– Вот умора, – заключаю я и откладываю брошюру в сторону. – Раньше обеда ко мне не подходи, а не то тебе звиздец.

– Добрый день! – Откуда-то из-за моей спины словно лебедь выплывает молодая девушка с впечатляюще синими глазами. – С приездом вас!

– Здравствуйте, спасибо, – благодарит ее Федя. – Уже можно заселяться?

– Да-да, конечно, ваш номер готов. Пройдемте со мной в кабинет, уладим кое-какие формальности.

Подождав пару минут, я поднимаюсь с места и заглядываю в комнату, куда синеглазка увела моего Федю. Пока она сосредоточенно заполняет какие-то бумаги, он стоит в стороне и смотрит в круглое окошко, из которого струится яркий солнечный свет. И все-таки при таком освещении его волосы никуда не годятся. Интересно, он обидится, если я предложу их покрасить?

– Кхм-кхм. – Заявив о своем присутствии каким-то странным кряхтеньем, я делаю пару шагов вперед и спрашиваю: – А нам вернут деньги за второй завтрак?

– Алиса… – Наградив меня укоризненным взглядом, Федя качает головой.

– Что? Ты собираешься есть за двоих?

– Ты будешь ходить на завтрак вместе со мной.

– Ничего, блин, подобного.

– Молодые люди, – обращается к нам администратор, – деньги в любом случае не возвращаются. А приходить на завтрак или нет – дело ваше. Я закончила с вашим оформлением, можете пройти в номер.

– Отлично, спасибо. – Забрав со стола наши паспорта, Федя берет меня за руку и выводит из кабинета.

– Эй, ты зачем меня тащишь? – возмущаюсь я.

– Теперь она подумает, что мы жадные.

– Я не жадная. Я бедная.

– Не такая уж ты и бедная. Смотри, сколько вещей привезла. – Он указывает на мой внушительных размеров чемодан.

– Между прочим, там есть одежда, которую я носила еще в старшей школе.

– Правда? – удивляется он.

– Конечно. Когда у тебя нет лишних денег, ты бережешь каждую вещь, которую тебе покупают. А если бы мне вернули деньги за завтрак, я бы потратила их на обед в какой-нибудь столовой.

– Тебя и правда не волнует, что скажут другие люди, да?

– Волнует ли меня мнение девушки, сидящей вот в этой каморке в двух тысячах километров от моего дома, с которой я, скорее всего, больше никогда не увижусь? Определенно – нет.

– Хм-м-м.

– О чем задумался? – спрашиваю я, когда мы катим чемоданы к лестнице.

– Вот пытаюсь понять, каково это – быть тобой.

– Мной?

– Да. Иногда я завидую твоему отношению ко многим вещам. А иногда думаю, что не так уж это и просто – быть Алисой.

– Обычно после таких разговоров главные герои фильма меняются телами и жизнями. Так что лучше завязывай.

– Неужели не хочешь проснуться полицейским?

– Полицейским, который завтракает и бегает по утрам? Нет, спасибо, – фыркаю я.

– А у тебя наверняка язва в желудке.

– Брехня! Чаще всего причиной образования язвы является инфекция, которую вызывает хеликобактер пилори.

– Хели… что?

– Бактерия такая. Спиралевидная. Грамотрицательная, – рассказываю я, пока мы ползем на третий этаж. – Подхватишь такую и тебя не спасут никакие завтраки.

– Не удивительно, что с такими знаниями тебе неохота жить. Так и с ума сойти недолго.

– Это только по утрам, ближе к обеду я оттаиваю и люблю всех и вся. – Поднявшись, я оглядываюсь. – Напомни, какой у нас номер?

– Триста тринадцатый. Мила сказала, он в самом конце.

– Мила? Как мило.

– Вообще-то Людмила, но она разрешила называть ее так, – объясняет Федя.

– Не успел заселиться, а уже влюбил в себя персонал.

– Перестань. Она просто очень приветливая.

Дойдя до двери с нужной табличкой, Федя открывает номер и, занеся туда чемоданы, возвращается с двумя бутылками воды. Я в это время стою, облокотившись на перила и смотря на снующих по улице туристов.

– Спасибо, – говорю я, взяв бутылку. Сделав несколько глотков, поворачиваюсь к Феде, который устроился в уличном плетеном кресле. – Скажи, что думаешь. Только честно.

– Думаю о чем?

– Обо всем этом. О том, что мы здесь. Обо мне.

– Что бы я там не думал о твоей идее сюда приехать, это не влияет на то, что я думаю о тебе.

– Как-то расплывчато, – замечаю я. – Хочу понять, считаешь ли ты меня сумасшедшей.

– С первого дня знакомства.

– Это из-за того, что я предложила тебе пойти в кулинарное ток-шоу? – улыбаюсь я, чувствуя, как поднявшийся морской ветерок щекочет мне вспотевшую шею.

– Нет, еще раньше, – отвечает Федя. – Когда ты не ушла, как только поняла, что Дина сбежала.

– Ну… это было слишком захватывающе, чтобы уйти так быстро. Словно я попала в пилотную серию, где происходит завязка чего-то очень крутого.

– Ты же понимаешь, как безумно это звучит?

– Ага.

– Вот и я о чем, – кивает он. – Сумасшествие в чистом виде.

– Знаешь, обычно я сразу пресекаю шутки на тему ментального здоровья, но сегодня сделаю тебе поблажку. Понимаю, что ты устал и все такое.

– Ты так ко мне добра.

– Это все потому, что ты приехал сюда со мной. – Подойдя ближе, я кладу ладони ему на плечи и, заглянув в его темные глаза, говорю: – Я и правда твоя должница. Проси о чем хочешь, только не о завтраках и пробежках, идет?

– Что насчет похода на пляж? – предлагает он, и я замечаю, как вздымается его грудь под прилипшей к телу белоснежной футболкой.

– Я не брала купальник, помнишь? Потому что мы приехали сюда не отдыхать. Это не какой-то отпуск, а важная деловая поездка.

Рассмеявшись, Федя дергает меня вперед, и я за доли секунды оказываюсь у него на коленях. Не будь я так уверена в статусе наших отношений, решила бы, что он со мной флиртует.

– Ну а я взял свои плавки и намерен искупаться в море, раз уж мы тут. А ты сама только что сказала, что должна мне желание. Так что никакие отговорки тебе не помогут.

– Может, в другой раз, – говорю я, посерьезнев. – Я должна найти свое платье.

– Займемся этим завтра. Я как раз попросил одного знакомого поискать для меня новую информацию. Но на это нужно время, а пока можем немного отдохнуть.

Сделав глубокий вдох, я поднимаюсь и молча ухожу в номер. Устроившись на холодном полу рядом с чемоданом, задумываюсь о наших реальных шансах что-нибудь найти.

– Эй, – зовет меня появившийся на пороге Федя. Закрыв за собой дверь на ключ, он садится рядом со мной. – Не сиди на кафеле, кондиционер работает.

– Если тебе интересно, каково это – быть мной, так вот – это очень и очень сложно. Я поддаюсь порыву, не задумываясь о последствиях. А когда осознаю, что наделала, чувствую себя невероятно глупо. Что мы вообще тут делаем? Нам ни за что на свете не найти здесь Дину, даже если она и правда остановилась где-то поблизости.

– Еще недавно ты считала, что нам это под силу, – напоминает он.

– Я все время переоцениваю свои возможности. Долбаните меня уже кто-нибудь.

– Лучше уж переоценить, чем недооценить и ничего не сделать. Мы сделаем все, что сможем. Ты же знаешь нас.

– Я знаю лишь то, что ты взял с собой плавки, хотя мы договорились не брать с собой пляжные принадлежности, чтобы не отвлекаться от поисков.

– Думал, ты шутишь, – признается он, неловко улыбаясь.

– Извечная проблема. Я так много шучу, что люди перестают мне верить.

– Есть такое. Но только самую малость.

– Зашибись, блин.

– Давай купим тебе купальник? – предлагает Федя, по-щенячьи заглядывая мне в глаза.

– Вот только не надо включать обаяшку. Я как скала, меня этим не пронять.

– Тогда что? Пойду спрошу у администратора, где здесь нудистский пляж?

– Офигел? – вспыхиваю я.

– Не просто же так ты не взяла с собой купальник. Ты точно преследовала какую-то цель. – Поигрывая бровями, он точно намеревается довести меня до греха. Уже готовая наброситься на него с кулаками, я все же сохраняю остатки рассудка и, поднявшись с пола, направляюсь в ванную.

– Я в душ, – объявляю я.

– А вещи взять не хочешь? Или по номеру ты тоже голышом будешь ходить?

– Боже мой, – бормочу я, судорожно открывая свой чемодан. Схватив первую попавшуюся пижаму и шампунь с гелем, скрываюсь в ванной комнате. Выдохнув, смотрю на себя в зеркало и замечаю на щеках ярко выраженный румянец. Перегрелась или…?

Быстро сбросив с себя одежду, забираюсь в душевую кабинку и какое-то время стою неподвижно, не решаясь включить воду. Вспоминаю, как встречалась с парнем в свои студенческие годы и как отказала ему в совместной поездке на море. Посчитала, что мы не настолько близки, что было странно, ведь мы регулярно занимались сексом. Но поездка на море казалась мне чем-то глубоко личным. Мои родители, например, никогда не отдыхали по отдельности. Каждый отпуск, на какое время года он бы ни пришелся, они проводили вместе. Наверное, поэтому я решила, что отправлюсь в подобное путешествие только с тем, кого по-настоящему люблю и кому всецело доверяю. Но я приехала сюда вместе с Федей, и это приводит меня в некоторое замешательство. Знаю, что мы здесь по делу. И при других обстоятельствах никогда бы не оказались в одном гостиничном номере в самом центре курортного поселка. Но все же мы тут, и мне нужно это переварить.

– Ты жива? – вдруг спрашивает Федя. Его голос звучит подозрительно близко. Словно он стоит не за дверью, а прямо в комнате. Странно…

– Какого хрена! – восклицаю я, заметив его силуэт через стену душевой. – Ты что здесь забыл? А ну вы выходи!

– Успокойся, я с закрытыми глазами. Хотя душевая сделана из непрозрачного материала, я все равно ничего не увижу, кроме смутных очертаний.

– Я тебе устрою такие очертания, как только выйду отсюда, что ты забудешь, как ходить.

– Это прозвучало очень двусмысленно, знаешь ли.

Услышав его смешок, я прячу лицо в ладонях.

– Федя, я собираюсь тебя убить.

– Ладно.

– Я серьезно.

– Понимаю. Но какой у меня был выбор? Ты зашла сюда двадцать минут назад и до сих пор не включила воду.

– Такой у меня ритуал, – выдумываю я на ходу.

– Какой? Стоять голышом, глядя на кран?

– Тебе не понять. Этот ритуал только для посвященных.

– Посвященных во что?

– В душевую ритуализацию. – С трудом сдерживая смех, я смотрю на пальцы своих ног и понимаю, что замерзла. – Ты впустил сюда холодный воздух, уходи.

– Прости. Но как долго ты собираешься тут торчать? Я тоже хочу в душ.

– Хотеть не вредно. Выметайся.

– Алиса…

– Выйду через пять минут!

– Хорошо.

Включив слегка теплую воду, я расслабляюсь и в деталях прокручиваю в голове произошедший только что диалог. Улыбаясь, понимаю, что если и стоило с кем-то ехать в такую поездку, то именно с Федей.

Сомневаясь, что уложилась в обещанные пять минут, я возвращаюсь в комнату, готовая извиняться, но номер встречает меня тишиной.

– Ты придуриваешься или правда спишь? – спрашиваю я на всякий случай шепотом. Федя на мой вопрос никак не реагирует – продолжает лежать с закрытыми глазами, обнимая подушку. Я проспала большую часть поездки в поезде, но каждый раз, когда я пробуждалась, Федя бодрствовал. Смотрел в окно, читал какую-то книгу со странным названием, общался с соседями по купе, иногда шуршал пакетом, в котором лежала еда. Хотелось бы мне знать, почему он толком не сомкнул глаз, но куда важнее то, что сейчас он наконец-то спит.

Я уже видела его таким – уставшим и спящим – одним холодным ноябрьским вечером. Это был один из тех странных дней, когда ты просыпаешься в дурном настроении, уже чувствуя, какими отстойными будут следующие часы твоей жизни. Все, к чему я прикасалась, отдавало каким-то неприятным душком. Асфальт во дворе моего дома, сидение в машине, дверная ручка кабинета, где меня ждали студенты. Так что, когда во время последней пары аудитория начала наполняться дымом, а из коридора послышались крики, я даже не дрогнула. Схватила огнетушитель, который хранился в кабинете на случай чрезвычайных ситуаций во время химических опытов, и выбежала за дверь. О том, что я рисковала жизнью и вела себя не слишком обдуманно, сказал мне Федя, который приехал ко мне тем же вечером.

– Почему ты тут? – спросила я, выбравшись из машины.

– Из-за пожара. – Он оглядывал меня с таким чрезмерным усердием, что мне стало не по себе.

– Я цела.

– Да, вижу, – кивнул он, продолжая меня рассматривать.

– Ищешь следы копоти?

– А они есть?

– Кто знает. – Честно говоря, я все еще пребывала в скверном расположении духа и не хотела обсуждать произошедшее, но Федя выглядел таким обеспокоенным, что у меня сжалось сердце. – Я в порядке, не о чем переживать.

– Мне сказали, что очаг возгорания был в кабинете химии.

– Да, но не в моем, а в соседнем.

– Получается, ты была в самом эпицентре пожара? – еще сильнее встревожился он. – А дымом не надышалась?

– Могла бы. – Я не исключала такой вариант, потому что на полном серьезе намеревалась ворваться в помещение, из которого клубами валил дым. – Но нет.

– Хорошо. – Заметно выдохнув, Федя спросил: – Видела интервью, которое дал ваш охранник?

– Тот, что забрал у меня огнетушитель? – нахмурилась я. – Он теперь звезда или что?

– Не звезда, но власти города выразили ему признательность за быстрое реагирование. Подожди, что значит: забрал у тебя огнетушитель?

– А то, что это был мой огнетушитель, которым я собиралась устранить пожар.

– Что-что ты собиралась сделать?

– Ты слышал – что. А этот мужлан вырвал огнетушитель из моих рук и скрылся за дверью, напоследок еще и рявкнув на меня.

– Ты что, совсем не испугалась? – Я думала, что уже ничем не способна его удивить, но нет – он стоял, как громом пораженный. – Огня и дыма. И того, что с тобой может случиться. Совсем ничего?

– Я как-то не успела об этом подумать. Просто на автомате сделала то, что должно.

– Хорошо, что охранник тебя образумил.

– Он похитил мою славу. За что ты его хвалишь? – возмутилась я не всерьез. – Может, это был мой единственный шанс обрести известность.

– Уверен, с таким рвением ты еще ни раз себя проявишь, – сказал Федя, улыбнувшись.

– Теперь жалею, что не треснула его со всей дури этим огнетушителем и не сделала все сама. – Изобразив удар, я пожала плечами. – Могла бы сейчас давать интервью всем местным новостным каналам, а не думать, что съесть на ужин.

– Устала, наверное?

– Меня с самого утра бесит этот день. Просто хочу, чтобы он уже закончился.

– Хочешь я что-нибудь приготовлю, пока ты отдохнешь?

– Напрашиваешься в гости? – уточнила я и, не дожидаясь ответа, сказала: – Пойдем. Но готовить ничего не будем, я же вижу, что ты сам выжатый, как лимон. Закажем пиццу, идет?

– Изменяешь восточноазиатской кухне?

– В дерьмовые дни нужно есть пиццу. Таков закон.

В квартире было не убрано, но я все равно завела Федю в свою единственную комнату и предложила устроиться на кровати, предварительно смахнув с нее мои домашние вещи и комплект нижнего белья, который собиралась надеть этим утром (до того, как поняла, что этот день не сулит ничего хорошего и просто не достоен этих кружев).

– Уютно, – сказал Федя.

– Неправда. Эта комната ничем не отличается от той, что была у меня в университетской общаге.

– Ладно. Если честно, это место похоже на холостяцкую берлогу, но только немного.

– Ну, а я кто? – усмехнулась я, делая заказ в приложении ближайшей к дому службы доставки. – Я хочу пиццу с острыми колбасками. Ты как, справишься?

– Думаю, что после арабьяты мне уже ничего не страшно.

– Ты заблуждаешься.

– Вот и проверим. – Заметив снимок на прикроватной тумбе, Федя заметно напрягся. – Это… кхм-кхм… твой бывший?

– Мой брат, – ответила я, сев рядом с ним. – Мы редко видимся, а я не хочу забыть, как выглядит его лицо, вот и поставила нашу фотографию сюда.

– Вы совсем не похожи.

– Что совсем не удивительно, ведь мы оба приемные.

– Правда?

– Шучу, – улыбнулась я, – сама поражаюсь тому, насколько мы разные. Если честно, все еще жду, когда родители признаются в моем удочерении.