Текст книги "Порочные (СИ)"

Автор книги: Ксения Громова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

А потом штурм небольшого загородного дома.

Выстрелы.

Крики.

И Ваня быстро осматривал дом. Искал их.

И нашел. В самой дальней комнате.

Полина лежала на диванчике, а вокруг нее крутилась женщина. Вика сидела рядом. И именно она первая заметила отца.

– Папа! – выкрикнула малышка и бросилась в объятья к отцу.

Ваня обнимал маленькое тело своей дочки, смотрел на лицо Полины, которое почему-то не выражало никаких эмоций, а в голове крутилась мысль… Одна единственная мысль. Что-то здесь не так. Что-то здесь не чисто. Не могло быть все так просто. Да и реакция Полины насторожила его. Быстро оглядел ее. Увидел ссадину на лице. Злость тут же затопила его. Оторвет руку тому ублюдку, который посмел тронуть его женщину.

А в глазах Полины, наконец, проскользнула эмоция… И это не страх, не облегчение, а обреченность.

И Костылеву это не понравилось.

Но сейчас не до этого.

Надо разобраться с Михаилом.

Оставил Вику и Полину со своими проверенными людьми, ведь он помнил, что среди новеньких были предатели.

Прошел по полупустому дому. И постепенно понимал, что никакого подвоха не было. За тот короткий промежуток между звонком и приездом Костылевых, Михаил успел накачать себя наркотиками. Он валял на полу в своем кабинете и что-то бормотал себе под нос, время от времени смеялся. Нашел его Андрей.

– Смотри, – Андрей пнул Михаила и брезгливо поморщился, – уже готовый.

Ваня качнул головой. М-да, мерзкое зрелище.

– Фу, какая гадость, – в кабинет зашел Руслан и скорчил рожицу, – Гадость, гадость.

А потом смешливый тон сменила серьезность.

– В доме всего пять человек. Плюс этот гондон. Все укуренные, кроме одного. Я его вырубил и связал. Бросил в подвал.

И тут зверь внутри Вани проснулся. Утробно зарычал, надеясь, что Рус говорил про Никиту, бывшего его Полины. Он вообще испытывал особенные «чувства» к этому персонажу. Костылева просто бесила мысль, что этот додик прикасался к телу его малышки.

– Веди, – приказал Ваня, и Руслан кивнул. Понимал состояние друга.

Ваня решительно шел за Русланом. Да, он был готов убить каждого, кто даже как-то не так посмотрел на его женщину, на его ребенка.

Когда они спустились в подвал, пленник уже пришел в себя.

Да, надежды Ивана оправдались.

Это был Никита. Вот так подарок судьбы…

Как только мужчины зашли в помещение, Никита тут же сжался. Он узнал Костылева-старшего и понял, что пришли по его душу.

На лице Вани появилась кровожадная ухмылка, а кулаки зачесались.

– Ну, здравствуй, поговорим?

Никита сглотнул. Он понимал, что не разговаривать сейчас с ним будут…

31

Какие чувства я испытала, когда увидела Ваню?

Облегчение.

Наконец-то нас спасут. Боли больше не будет.

А затем…

Мне стало страшно. Я не знала, кем был этот человек. Не знала. Несколько месяцев я ходила в розовых очках и не замечала, кем на самом деле являлся отец моего еще не родившегося малыша. Но эта эмоция поселилась в моем сердце на короткую минуту…

Я поняла, что, возможно, из лап одних чудовищ я попала в лапы другого. Более опасного. Иван был преступником, бандитом. Пусть называет себя как угодно, сути это не меняло. Не меняло его природу, жизнь и образ. Он точно был опасен. И еще умел хорошо маскироваться.

Пока нас вели в машину, я проклинала себя.

Боже, как можно быть такой дурочкой? Слепой и наивной дурочкой?

Он никогда и ничего о себе не рассказывал… Да и я сама мало спрашивала.

Меня и Вику усадили на заднее сиденье. Мужчины вокруг меня были вооружены до зубов. И я понимала, что это все. Мы обречены. Я и Ваня. Не будет нас. Не будет у нас семьи. Я не смогу… Не смогу принять это. Не хочу постоянно жить в страхе, не хочу подвергать своего ребенка опасности.

Наши пути должны разойтись.

Да, мне будет невыносимо тяжело. Но я должна это сделать сейчас. Пока еще не поздно.

Погладила Вику, которая жалась ко мне всем телом, по голове. Прости, малышка… Мне тоже придется покинуть тебя. А от этого становилось еще больнее. Она тоже заняла особое место в моем сердце.

Минут через двадцать из дома вышли Костылевы и еще один мужчина, который вел женщину-доктора, что осматривала меня. Я переживала за нее, не хотелось бы, чтобы они причиняли вред той, которая, по сути, спасла моего малыша.

Ваня направился к нашей машине, а Андрей, другой мужчина и врач направились к другой. Иван сел за руль и посмотрел на нас через зеркало.

– Все в порядке? – спросил он немного грубовато. Он уже, если не понял, то точно почувствовал, что что-то со мной было не так.

Не хотелось ему отвечать. Боялась, что сорвусь. Расплачусь или накричу на него. Или того хуже – наброшусь и ударю его наглую морду.

Отвернулась и уставилась на пейзаж, пролетающий за окном.

– Я задал вопрос, – Ваня не повышал голос, но тон его был угрожающим. У него тоже был тяжелый день… Или же это его обычный трудовой день.

– Не хочу пока с тобой разговаривать… – решила все же хоть что-то сказать, чтобы не злить его еще больше.

Краем глаза заметила, как Ваня кивнул. И мне этот жест совершенно не понравилось.

Ехали мы долго. Или просто мне так казалось… Я очень устала. Хотелось помыться, смыть с себя всю грязь и уснуть. Я так измоталась, что даже боли не чувствовала… Хотя помнила, как Никита ударил меня по лицу.

Как только подъехали к дому, то я тут же вышла из автомобиля и взяла Вику за руку. Быстро поднялись на наш этаж и вошли в квартиру. Меня пугало, что Вика молчала. Я боялась, что похищение навредило ей больше, чем я ожидала.

Я помыла ее и покормила. Девочка обняла меня и поцеловала в щеку. Когда я пошла в ванную, Ваня пошел укладывать ее спать. Она тоже устала. Она тоже была измотана.

Я старалась оттягивать время. Не хотела выходить и разговаривать с ним. Не хотела и боялась его реакции. Боялась и ранить себя. Но, чем дольше я пряталась, тем сложнее было сделать этот шаг.

Ваня уже ждал меня.

– Садись, – кивнул на диван, где сидел он сам. Покачала головой, сжимая в пальцах ткань халата.

– Нет.

– Садись.

– Нет!

Глубоко вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза.

– Я ухожу.

Ваня вскинул брови и оперся локтями на колени.

– Далеко собралась? – в его голосе звучала насмешка. Он не воспринял мои слова серьезно.

– От тебя. Я ухожу от тебя.

Глубокий вздох и звон в ушах.

Страшно… Очень страшно. Он молчит и смотрит. Пристально. Не моргая. И я совсем не понимаю, о чем он думал в этот момент.

Костылев поднялся с дивана, и я тут же сделала маленький шаг назад, о чем тут же пожалела. Он не должен видеть меня слабой.

Он приблизился ко мне.

– Посмотри на меня.

Но я упрямо продолжала гипнотизировать пуговку на его рубашке.

Ваня резко обхватил меня за затылок и заставил смотреть на себя. Вцепилась в его запястье, оставляя следы своих ногтей на его коже.

– Отпусти меня!

– В глаза смотри! – легонько встряхнул меня, и я вынужденно подняла глаза на него. – Вот так… Отлично. Говоришь, ты уходишь от меня? Так? Так, я тебя спрашиваю?!

– Да! Не хочу жить, как ты! – прокричала я ему в лицо.

Несколько секунд молчания… Тяжелое дыхание. И яростный шепот.

– А у тебя нет выбора. Ты останешься здесь. Со мной. Поняла?

– Нет!

– Я все сказал.

Ваня отодвинулся от меня, а после коснулся моего живота. Погладил, а после отступил.

– Я все сказал. Ты останешься со мной. И да… Мое терпение на исходе. Я долго терпел твои выкрутасы. Заканчивай.

А потом отпустил меня и вышел из комнаты.

А в моем сердце закровила старая рана.

Я все равно уйду… Уйду!

Но я еще не знала, что Ваня загонит меня в угол, и у меня больше не останется выбора…

На следующий день я встала раньше всех, меня опять начало тошнить, поэтому решила выпить воды с лимоном. Старалась не шуметь, ведь Ваня и Вика еще спали. Пока шла на кухню, решила заглянуть к малышке. Я всю ночь время от времени просыпалась и прислушивалась к ней. Но девочка спала спокойно. Меня это радовало. Я очень переживала за Викулю. И сейчас ее сон ничто не тревожило. Улыбнулась и пошла на кухню. За окном еще было темно, поэтому я включила нижний свет. Быстро достала лимон и воду, а потом приготовила свой фирменный коктейль против тошноты. Приблизилась к окну и стала наблюдать за рассветом. Делала маленькие глотки и поглаживала живот. Кто же там живет? Сынок или дочка? Не важно! Пусть родится здоровым!

– Почему не спишь? – внезапно раздался мужской голос позади меня. Слишком близко.

Я вздрогнула и резко обернулась.

– Напугал! – воскликнула и ударила его по обнаженному плечу. Тут же обратила внимание, что он был лишь в одних боксерах.

На сонном лице появилась коварная улыбка, и Костылев потянулся ко мне. Обхватил меня за талию и притянул к себе.

– Не трогай! – попыталась вырваться, но Ваня усмехнулся и обнял меня сильнее.

– Не кричи, – прошептал мне прямо в губы, – дочь разбудишь.

– А ты не трогай меня! – произнесла громким шепотом.

Ваня тихо рассмеялся и поцеловал меня в щеку.

– А кто мне запретит? – а после ловко, но очень аккуратно подхватил меня на руки.

– Ты!

Не дал мне произнести ни слова, заткнул меня поцелуем. Нежным, ласковым и успокаивающим.

Почувствовала под спиной твердый матрас на нашей постели.

– Не смей прикасаться ко мне! – яростно проговорила я и вцепилась в его густые волосы, пытаясь оторвать его от себя.

– Ты моя, – поцелуй в шею, – слышишь? И я могу делать с тобой все, что захочу!

– Нет!

Я сопротивлялась, хотя уже чувствовала, как мои трусики стали влажными. Я до сих пор злилась на него из-за того, что скрывал от меня то, кем он являлся. Злилась из-за того, что подверг нас опасности.

Больше было не до разговоров. Костылев быстро стянул с меня ночную рубашку. Большой палец коснулся моего клитора через влажную ткань хлопковых трусиков.

– Моя девочка, – самодовольно прошептал он, продолжая ласкать меня внизу.

– Прекрати…

Я стала задыхаться, а тело изогнулось, требуя еще больше ласки. Цеплялась за простыни и больше не смогла сдерживать стоны.

– С ума меня сводишь… – продолжал шептать Ваня, сводя меня с каждой секундой с ума. Облизала пересохшие губы и уже не смогла вспомнить, что хотела ему сказать.

– Мне нравится, когда ты такая… Покорная, отзывчивая. Моя.

Продолжая массировать мой клитор, Ваня чуть-чуть приспустился и накрыл возбужденный сосок влажным ртом.

И вновь стоны стали срываться с моих губ. Я больше не могла мыслить рационально. Одним прикосновением Ваня заставил меня отказаться от собственных слов, в которых вчера я была еще твердо уверена.

Нежные поцелуи перешли на круглый животик.

– Мой сын, – он продолжал нацеловывать меня и гладить живот, – мой наследник.

Сын? С чего он сделал такие выводы? УЗИ ведь так ничего не показало. Малыш стеснялся и не показывал свой пол.

Но и эта мысль ненадолго задержалась в моей затуманенной голове. И вскоре мои мокрые трусики полетели на пол, где давно валялась моя ночная рубашка.

Ниже.

Ниже.

Ниже.

А потом его рот накрыл мою плоть. Теперь я уже кричала. Это было просто невероятно. По телу пробежала дрожь, и я выгнулась сильнее. Но вдруг Ваня оторвался от меня.

– Тшшш, – поглаживая меня, проговорил он, – разбудишь Вику.

– Угу, – простонала я и закусила угол подушки.

Боже, это было просто невероятно. Его язык вылизывал меня, срывая с моих губ все больше и больше стонов.

– Ваня-я-а-а-а, – прохрипела, когда к языку добавился еще и палец, который проник в меня. И эта двойная ласка сводила меня с ума.

Меня бросало то в жар, то в холод. Я металась по кровати, сжимая ноги. Удовольствие было болезненным. И мне это безумно нравилось. Мне еще никогда не было с ним так хорошо.

Ваня хлопнул меня по бедру, принуждая меня раздвинуть ноги еще шире.

– Еще? – спросил он, замедляясь. Он ввел в меня еще один палец, но не двигался. Я изнывала из-за желания. Но упрямство вновь взыграло во мне. Резкое движение внутри меня, и я вскрикнула.

– Еще? – более настойчиво спросил он.

Закусила губу и отрицательно покачала головой.

– Ну что ж… Ты сама напросилась.

– Не смей! – успела заорать я, прежде чем он коснулся головкой члена моего лона.

– Смею, – тихо рассмеялся Ваня, – еще как смею! Имею полное право!

Медленно водит головкой по пульсирующему клитору. По влажным складкам. Вверх. Вниз. Будто не понимает, что я готова умереть от безудержного желания, если он не прекратит. Я была на пределе. Я была на грани. Я не помню, когда последний раз та-а-а-к возбуждена.

– Ваня… – прошептала я, извиваясь на влажных простынях. – Не имеешь право… Ты мне никто!

Видимо, я перешла грань. Но я хотела его остановить. Я не хотела с ним заниматься сексом. Я хотела его на физическом уровне. Но мои обиды, страхи были еще внутри меня. И они были в моей голове. Под замком. Не позволяли мне окончательно расслабиться. Поэтому и говорила Ване эти обидные слова. Я знала, что он – броня. Его очень тяжело пробить, достучаться до его сердца, до его разума. И все-таки я добилась своего. Уколола, надавила на больную кровавую рану.

Его черные глаза, казалось, стали еще темнее. Я его разозлила. Я его довела до безумия, до крайней точки. Зато я остановила Костылева… Но только не сделала ли я хуже?

– Что ты сказала?

Ваня наклонился ко мне, очень низко, запредельно интимно. Я не заметила, как его сильная ладонь накрыла мою шею. Он не сжимал меня, не делал больно. Я могла дышать.

– Что слышал! Ты мне никто! Не имеешь права прикасаться ко мне!

Костылев нахмурился, сжал зубы и прошипел.

– Никто? Никто? Запомни эти слова, завтра ты заговоришь по-другому!

А потом его жесткие губы накрыли мой рот не менее жестким, я бы даже сказала диким поцелуем. И желание вновь вспыхнуло мне с новой силой. И я решила… К черту! Я знала, что мне будет хорошо с Ваней в этом плане. Он не сделает мне больно. Он не навредит нашему ребенку… А гордость? Моя гордость никуда не денется, но один раз… Еще один раз почувствовать его в себе, почувствовать, как он двигается во мне, ласкает меня, любит меня. Я хотела его. Здесь. Сейчас. Прямо сейчас.

Я отвечала на поцелуй не менее агрессивно. Кусала его, цеплялась за сильные широкие плечи, вонзая ногти во влажную кожу.

– Вот так, – оторвался от меня и провел ладонью по щеке, – вот так, моя девочка.

Он полностью соскользнул в меня. Бо-о-оже! Так глубоко. Так сильно и сладко.

Ваня замер. Не двигался. И это была настоящая мука…

– Пожалуйста, – попросила я, чуть ли не хныкая, – Ваня, Ваня, Ваня, пожалуйста…

Но он не двигался. Приподнялся на локтях, чтобы не давить на живот. И ждал.

– Пожалуйста… – очередной безрассудный шепот сорвался с моих пересохших губ.

– Скажи это.

Я не понимала. Что он хотел услышать от меня? Чтобы я попросила прощения? Нет, этого не будет!

– Что сказать?

– Ты знаешь.

– Пожалуйста, Ваня, я хочу тебя, – прошептала я, притягивая за шею его к себе. – Это ты хотел услышать?

Но Ваня покачал головой. Я видела, как он дрожал. Ему тоже было тяжело сдерживать себя, но Ваня не был бы Ваней, если бы отступил. Если бы не добился от меня того, что ему было от меня нужно. Но я не гадалка, я не умела читать мысли. Без его подсказки, я не могла понять, что сказать ему, что он хочет услышать.

– Кто я тебе? – прошептал и медленно толкнулся в меня, посылая дрожь по моему телу.

Козззел!

– Полина-а-а-а. – протянул он, словно змей-искуситель. Вот как он решил меня наказать!

– Отец моего ребенка, – ответила тяжело дыша. Сил терпеть больше не было. И, видимо, я начала правильно отвечать, потому что он толкнулся в меня вновь. Вцепилась в Ваню сильнее и начала двигать бедрами. Но мужчина легонько вновь шлепнул меня по бедру.

– Какая плохая девочка! – покачал он и цокнул языком. – Кто еще?

Теперь я поняла, что он хотел услышать. Но я не могла произнести эти слова…

Он медленно двигался во мне, посылая волну удовольствия по изгибающемуся телу.

– Говори! – тихий приказ прямо в губы, – Говори! Кто я тебе?

– Ах… – простонала я, обхватывая его спину. Было просто невероятно хорошо. Я боялась стонать в полный голос. Не хотела будить нашу малышку.

– Говори! – потребовал он, начиная ласкать мою шею влажными губами. Наверняка останутся следы. Но сейчас мне было плевать. Пусть. Пусть! Лишь бы не останавливался. Мне был мне нужен сейчас. Нужен, как никогда.

– Говори! – острая боль пронзила воспаленный сосок, когда зубы Вани сомкнулись на моей грудь, которая с каждым днем становилось все чувствительнее и чувствительнее, да и размер увеличивался… И Ваня это оценил.

И я сдалась. Позорно позволила управлять мной и манипулировать с помощью секса. Так не должно быть, но как справиться с этим подлецом?

– Ты… – толчок. Мой вскрик, который тут же заглушил страстный и немного грубый поцелуй, – Мой… Мужчина.

На лице Костылева появилась самодовольная улыбка. Подлец! Не иначе. Докатился! До шантажа дошел!

– Молодец, моя девочка… – прошептал он, обхватив меня руками и прижимая к своей груди. Мне нравился такой тесный контакт во время секса. – Маленькая моя, девочка…

Движение его бедер ускорилось, и я потеряла себя.

Это было сильно.

Мощно.

И просто невероятно.

Такого точно между нами еще не было. Ведь на одно короткое мгновение, длившееся всего секунду, я оглохла и ослепла.

– Тише, тише, – прошептал Ваня, обнимая меня крепче. Мое тело сотрясло крупная дрожь, и я яркий, немного колючий шар взорвался внутри мен, посылая волны оргазма. – Вот так… Отлично.

Ване понадобилось еще раз пять войти в меня, чтобы кончить.

А после он нежно поцеловал меня, погладил по лицу и тихо произнес:

– Ты моя. Только моя. Поняла?

Не ответила. Еще не мгла прийти себя, и его голос доносился до меня, словно сквозь вату. Тогда он уложил меня на свою грудь. Шлепнул по бедру.

– Поняла?

– Поняла…

Еще один поцелуй, и я провалилась в сон.

32

Это утро не предвещало беды. Я встала довольно-таки поздно, тело приятно ломило, самочувствие было отличное. Я даже позавтракала, и меня не вырвало. Успех.

Ваня и Вика уехали по важным и неотложным делам. Именно такое сообщение на зеленой бумажке, прикрепленной к холодильнику. Усмехнулась. Интересно, какие у них могут быть дела? Я все еще переживала за Вику и ее состояние. Да и мои сомнения вернулись… Я не знала, что делать. Страхи опять вернулись, когда Ваня ушел. Налила себе зеленого чая и задумчиво уставилась в окно. Как быть? Я запуталась. Вчера я еще решительно была настроено уйти от него. Ради моей безопасности и безопасности моего ребенка. Я даже о Вике забыла. Мне стало стыдно за то, что хотела бросить малышку. И просто не понимала, что мною двигало. И сейчас в моем сердце появилось желание уйти. Но теперь я хотела еще забрать с собой Вику. Понимала, что эти мысли вообще из разряда бреда…

Мои размышления прервал громкий хлопок двери. Пришли, наконец-то. Вот и поговорим. Спокойно. Ваня и Вика ввалились на кухню. Весело переговариваясь, будто вчерашний день был просто дурным сном. Но пусть лучше будет так.

– Привет! – поздоровалась с ними, а Вика тут же бросилась меня обнимать. Этот ужасный случай сблизил нас. И я была безумно этому рада. Она запрокинула свою милую мордашку, чтобы посмотреть на меня и подарить яркую и искреннюю улыбку.

– Моя красавица, – не выдержала, наклонилась и поцеловала ее. – Где вы были?

Отец и дочь обменялись лукавыми взглядами, а потом Ваня залез в карман пиджака, в который он сегодня почему-то вырядился, и достал сложенный листок. Протянул его мне.

– Что это? – развернула бумагу.

Этого не может быть. Как он смог?!

– Вот твои новые документы. С новой фамилией. И кольцо.

И все. Меня накрыло. Без меня – меня женили. Я почему-то разозлилась.

Ваня оформил наш брак. Без моего согласия.

Теперь мы были женаты. И я официально принадлежала ему.

Вот только радости я не испытывала по этому поводу.

Внимательно еще раз перечитала документ. Нет, это не могло быть правдой. Он не мог так со мной поступить.

– Это что? – спросила я без эмоций. Вдруг навалилась такая усталость. Такая апатия. Меня очень разочаровал этот поступок. Ваня не спросил, хочу ли я за него замуж. И вообще… Может, я праздника хотела. Платья. Но теперь он все испортил. Похищение и принудительная женитьба…. Эти два события отвернули меня от него.

А я ведь думала, что любила его или начинала любить… Но ведь мои страхи и обиды сильнее этого. Значит, любовь была не такой сильной. А была ли она вообще? По сути, если бы я не забеременела, то мы бы не были вместе. Случайный секс в туалет. Вот как началась наша «любовная» история. Стыдно и смешно.

Ваня сразу понял, что я не рада. Но я не заметила грусти, злости или огорчения в его взгляде. Он присел перед Викой и тихо сказал ей:

– Иди, поиграй в своей комнате. Хорошо? Нам с Полиной нужно поговорить.

Девочка коснулась моей руки, коротко улыбнулась и тут же умчалась в комнату, где было только ее царство.

Мы остались наедине.

Костылев усмехнулся и скрестил руки на груди.

– Теперь точно не уйдешь от меня.

Что он сказал?

– Ты… – я просто потеряла дар речи. Он сделал это специально. Не из любви ко мне, а просто чтобы привязать меня к себе. – Зачем?

Ваня прислонился к столу и посмотрел мне в глаза.

– Не поняла? Думала, можешь просто уйти от меня? Ты – мать моего ребенка. Будешь жить со мной. Хочешь ты этого или нет.

А я смотрела на этого человека и не узнавала его. Он даже внешне изменился. Морщинки на лице стали глубже, а кожа посерела. Под глазами залегли темные круги. Ваня выглядел уставшим, истощенным.

Как я не замечала эти изменения раньше?

– Ваня, что с тобой происходит? Почему ты так ведешь себя? Я не узнаю тебя… Ты…

Он не дал мне договорить. Быстро придвинулся ко мне и прислонил

– У меня сейчас столько проблем, Полина… Хотя бы ты побудь лапочкой…

– Вот именно! – не выдержала я и закричала, откинув его руку в сторону. – Я не хочу так жить! Не хочу жить с тобой, если твои проблемы будут касаться меня и детей!

Он замер. Затаился. Я узнала этот взгляд. Черный взгляд. Костылев разозлился. Очень разозлился.

– Жить со мной не хочешь? – почесал заросший подбородок, – Можешь валить на все четыре стороны… Как только родишь. Ребенка оставишь мне, а сама проваливай. Поняла? Такой вариант тебя устроит?

Это было слишком. Что, черт возьми, с ним происходило?! Это не мой Ваня. Что с нами стало? У нас только все наладилось. Только зародилась наша семья, Вика привыкла ко мне, а теперь мы оба рушим все.

– Ты не посмеешь! – медленно произнесла я, неверующе качая головой. Он не мог сказать мне такие слова. Не мог.

– Хочешь проверить? – вскинул бровь Костылев и потянулся ко мне. Я ударила его рукам, но он быстро скрутил меня, обнял, не причиняя вред моему животу. – Ты не ценишь хорошего отношения, Полина. Разве я мало для тебя сделал? Да, я признал свою ошибку. Но я хорошо запоминаю уроки. Раз я сказал, что ты со мной в безопасности, то, значит, так и есть… А ты мне не веришь. Своему мужчине не веришь. И это, сука, меня невероятно злит. Не слушаешься меня. Истеришь. Я все эти месяцы терпел. Может, хоть раз пойдешь ко мне навстречу?

Я просто не верила своим ушам. Он хотел забрать у меня ребенка. Я больше ничего не слышала. Только эти слова молотом били по голове. Я просто не могла в это поверить. Не могла и не хотела. Ваня прижимал меня к своей груди, и я ощущала, как быстро билось его сердце.

– Не забирай у меня ребенка… – прошептала, вцепившись в его рубашку. – Не забирай, прошу тебя. Все, что захочешь сделаю. Только не забирай.

Смотрела в его карие глаза, надеясь, увидеть в них хоть каплю жалости. Но не видела ничего, кроме вселенской усталости. Сильные руки продолжали гладить меня по спине, а затем соскользнули на талию и круглый живот. Малыш тут же толкнулся, почувствовав своего папу. Ладонь, теперь уже моего мужа, гладила живот, и лицо мужчины постепенно разглаживалось.

– Ваня… – позвала его тихо, но Костылев продолжал гладить мой живот и ничего не говорил. – Ваня, пожалуйста, не молчи…

Костылев наклонился и поцеловал меня в щеку.

– Иди, отдыхай.

Хлопнул меня по попе и забрал мои документы. Быстро засунул их в карман пиджака. Теперь я боялась каждого его действия.

– Ваня! – позвала мужчину и понеслась за ним. На глаза навернулись слезы. Что он собрался делать? – Ваня!

Разрыдалась и вцепилась в него.

– Ваня, Ванечка! Ты куда? – я держала его за руку и не хотела его отпускать. Я боялась любого его действия. – Зачем ты забрал мои документы? Что ты… Что ты собрался делать?

Ваня смотрел на меня немного удивлено.

– Не плачь. Поняла меня? Не плачь.

– Не буду, если ты скажешь мне, что собрался делать с документами?

– Как что? Развод оформлять. Ты же не хочешь стать моей женой.

Теперь пришла моя очередь удивляться.

Что за детский сад?

Но Ваня уже не мог остановиться.

– Да еще и уйти от меня хочешь. Ведь так?

– Теперь не хочу… – прошептала я, всхлипну. Ваня провел пальцем у меня под носом подтирая мои сопли. Я боялась, что если по документам мы не будем женаты, то он точно заберет ребенка. Плевать, что он женил нас. Я привыкну. Ради ребенка. Стану ему идеальной женой. Ведь чувства к нему все равно есть. – Пожалуйста, прошу тебя. Не надо!

Слезы вновь покатились по щекам. Мне было страшно. Очень страшно. Но я не боялась Ваню. Я боялась, что мои слова могли все испортить.

– Я сказал, не плачь.

Провел ладонями по моими мокрым щекам.

– Все. Успокаивайся.

Он достал мои документы и положил их на комод.

– Видишь? Я оставляю их здесь.

Облегчение затопило меня. Мне почему-то было важно, чтобы ненавистный десять минут назад брак стал моим спасательным кругом. Я была уверена, что это защитит меня от разлуки с малышом.

– Ты… Спасибо. Я все сделаю…

Ваня поморщился и перебил меня.

– Не надо.

– Не уходи.

Вновь вцепилась в него. Я не могла позволить ему уйти.

– Останься.

Прошептала я, прикоснувшись к его груди.

33

И он остался. Каждый вечер мы теперь проводили вместе, как одна большая дружная семья. Но все было по-другому. Неискренне. Не по-настоящему. Я старалась улыбаться Ване, угождать ему во всем. В еде, сексе, в поведении. Не спорила с ним, слушалась и боялась. Боялась сделать что-то не так. Хотя Костылев ни разу не сказал мне, что что-то не так. Я видела, что у него какие-то проблемы, но он больше не срывался на мне.

Но мне было все равно страшно.

Я не хотела терять своего ребенка.

* * *

Он жалел о сказанных словах. Просто иногда Полина умела раздражать. И злить. Как только первый раз заговорил с ней, то понял, что проблем с ней будет немерено. Но все равно не отказался от нее. Девушка была беременна, носила под сердцем его ребенка. Значит, и сама принадлежала ему. Хотела она этого или нет. Она сделала свой выбор, когда сохранила малыша. За что, он был ей благодарен. Ваня понимал, что мир, в котором он живет, не создан для семьи. В нем нет радости, смеха и тепла. Но именно дети и делают нашу жизнь ярче. Наверное, именно Вика помогла пережить смерть Юли. Дети – вот наш якорь, который не позволяет утонуть в море и океане проблем.

Теперь в его жизни появилась девочка Полина… Маленькая, но очень сильная. За это время, что они вместе, она столько пережила… Измену от парня, внезапная и трудная беременность, нашествие Костылева, назовем это так, похищение. Но самое страшное – это потеря родителей. Его девочка сильно страдала, и он невольно причинял ей еще большую боль. Хотел ли он забрать у нее ребенка. Нет. Ни в коем случае.

Просто он сам был зол и напуган. Он только-только вырвал их, Полину и Вику, из рук своего врага, а тут его любимая женщина делает заявление, что хочет от него уйти… Да, любимая. Он не помнил момент, когда осознал, что любит ее. Ване казалось, что это чувство всегда было в нем.

Поля, его маленькая, нежная девочка захотела уйти от него. Уйти и забрать с собой то, что вообще изначально связало их. Нет, Ваня не тот тюфяк, который не будет бороться за свою семью. Она его. Пусть не по гражданскому закону, а по закону его мира. Его и точка. Костылев же видел, что она тоже любит его. И в ней говорил лишь страх. Он понимал ее. Но, сука, злость вынудила его сказать те слова.

За беременность Полина хорошо потрепала ему нервы. И ему сложно было сдерживать себя. Ведь по своей натуре он был очень вспыльчивым. Очень. И только ради нее сдерживал себя.

А ее заявление стало последней каплей.

Да и еще женитьба эта…

Он просто хотел доказать ей, что она его. Не получилось. Хотел, как лучше, а получилось, как обычно…

Иван знал, что Полина это не оценит, будет злиться. И, наверное, он поступил по-детски, назло ей… Ведь не нужно было ей кричать ему в лицо о том, что они по сути никто друг другу.

Разозлила. Но он не винил ее. Сам виноват. И надо как-то это исправлять.

Но девочка боялась его. Старалась угодить ему. И это злило его еще больше, чем ее непокорность. Он хотел от нее искренности, любви ее хотел.

И не получал.

Он ласкал ее, целовал, шептал красивые слова, а она улыбалась, но улыбка сквозила лживостью. И это отравляло их жизнь. Но он сам прекрасно понимал, что все испортил собственными же руками и языком. Теперь не знал, как это исправить.

И это была только его вина.

Эпилог

Иван Иванович родился практически пять килограмм. Роды начались в срок, но от этого мне не было легче. Думала, что не переживу эти схватки. И только благодаря Ване я держалась, не кричала, терпела. Но боль была адская. Я постоянно сжимала руку мужа, а он успокаивающе массировал мою спину. И я была благодарна ему за это. На Костылева старалась не смотреть. И так знала, что он злился, что никак не мог облегчить мою боль.

А потом начались сами роды. Пока рожала успела и посмеяться, и поплакать. Ближе к вечеру мой врач сказала мне, что пора. Я залезла на кушетку. Была рада, что Ваня не пошел со мной. Сейчас я была не в лучшей форме. У меня поднялась температура, все тело болело. И даже сил не было плакать. Оставалось только молиться Богу, чтобы малыш родился здоровым. Я старалась. Изо всех сил старалась дать ему жизнь. Совсем чуть-чуть, осталось немного, и мы встретимся.

Несколько женщин окружили меня и помогали мне рожать. Одна стояла между моих ног и приказывала тужиться. Она была очень милой и называла меня крошкой. Да еще и комплемент успела сделать! Но лучше бы она молчала…

– Ой, какая писечка красивая! – воскликнула врач, когда только подошла ко мне, – Вы только посмотрите! Давно таких не видела…

Я не выдержала и рассмеялась. Смеялась долго и заливисто, но тут же чуть ли не сгибалась от боли. Нервы уже сдавали… Да и ситуация странная. Позже я рассказала об этом мужу, но он лишь подтвердил слова врача. Смутил меня сильно…

А затем мне задрали ночнушку, или как назвать этот мешок, одна женщина стала надавливать мне на живот, а другая разминала мне грудь. Так неловко я себя еще не чувствовала. Практически голая, неадекватная, и вдобавок со всех сторон ощупали. Не выдержала и опять хихикнула.