Текст книги "Желание (СИ)"

Автор книги: Ксения Бунеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Шеннард, мой неугомонный братец, махнул рукой, мол, я здесь, и вернулся к беседе с милой блондинкой в розовом боа. Судя по всему, его вечер состоялся на все сто, раз он так смело обнимал девицу за талию.

После трех бокалов шампанского и полного осознания одиночества на этом роскошном балу, я наконец увидела того, кто сможет избавить меня от необходимости держать улыбку. Эйфория, преследовавшая меня, как только стал виден первый шпиль особняка, прошла. Теперь я ощущала только пустоту и ненужность – опять стала лишней в этом мире.

Эрих Кастелли, мой отец, стоял у бара и спокойно беседовал с высоким худощавым мужчиной. Очень благородное лицо, седые виски, дорогой черный костюм и в тон рубашка. Легкая небритость очень шла ему, несмотря на возраст.

– Позволите присоединиться, господа? – спросила я, подходя к отцу.

– А разве мы можем отказать? – вопросом на вопрос отвечал неизвестный.

Эрих немного удивился, чуть приподняв брови:

– Где же ты потеряла Райвена?

– У него деловой разговор.

Отец кивнул.

– А где Марилен? – тут же спросила я, видя, что той не видать поблизости.

– Твоя мать умчалась к дамам из благотворительного фонда. Кстати, позволь представить тебе моего давнего друга. Анджей Горский. А это моя дочь Летиция.

– Не может быть… – проговорила я, с глупой улыбкой протягивая ему руку. – Вы и есть тот самый Горский? Которые создал все это?

– Нет, я лишь его улучшенный вариант, – архитектор сдержанно улыбнулся. – Вижу у вас пустой бокал. Чего вы хотите?

– Какой-нибудь легкий коктейль, – ответила я, понимая, что не знаю ни одного из существующих здесь напитков.

– У тебя красавица-дочь, Эрих, – заметил Анджей.

– Я старался, – шутливо развел руками отец.

– Прошу, – он протянул мне бокал, наполненный чем-то ароматно-пряным и слегка терпким.

За свою жизнь я видела не так уж много талантливых людей. Вернее, почти не видела. Программист Славик в нашем офисе был единственным способным работником, который по праву занимал свое место. Так любил работу, что представить его кем-то иным казалось преступлением.

А Горский вовсе не похож был на архитектора. Да и на такого талантливого! Скорее, я бы приняла его за бизнесмена, птицу очень высокого полета.

– Я восхищена вашей работой, – решила сказать вслух, когда речь зашла об архитектуре.

Анджей только покачал головой:

– А вы бывали в Альянсе?

– Никогда.

– Это, – он развел руками, – лишь слабая копия того, что мне удалось построить там.

Говорил он с легким ломаным акцентом. Наверное, в Северо-Западном Альянсе другой язык.

– Анджей строил государственные здания во всех столицах Альянса, – добавил Эрих. – Но не стоит тут же бежать за билетом на поезд, Лети. Сейчас там настоящая зима.

– Он прав, вы жутко замерзнете, Летиция. Может, пока этого не случилось, я приглашу вас танцевать? Эрих, отпустишь дочь?

– С тобой я бы и сам не пошел, – усмехнулся отец.

– Идемте, конечно, пока мой жених не видит, – понизив голос, ответила я.

Не знаю, о чем говорили Горский и Эрих до моего прихода, но, судя по всему, беседа меня не касалась. За несколько минут, что мы проговорили, я услышала только о неведомом холодном Альянсе, работе Горского и своей сбежавшей матери. Кажется, с выбором спутников этим вечером я опять ошиблась.

Анджей танцевал великолепно, а я ощущала себя коровой на льду. Движения, вроде и такие привычные и знакомые, давались тяжело. Каблуки делали из меня нечто неповоротливое и огромное, как казалось. Если бы не такой партнер, как Горский, я бы давно или валялась на полу, или, просто провалилась от стыда.

Меня никак не оставляло ощущение, что я увидела и узнала слишком мало. Люди, которых удалось встретить, скрывали тысячи тайн. А я как Алиса в Стране Чудес бродила по неизвестному лесу и пыталась понять хоть что-то. Пока не слишком получалось.

Я боялась сказать или сделать что-то не то. Даже алкоголь не помог расслабиться. Ограничиваться общими фразами и вежливыми ответами вечно невозможно. Сейчас, в окружении людей, я как никогда ощущала себя чужой в этом мире.

И даже Райвена не было рядом.

Впрочем, мое уныние длилось недолго – всего лишь до окончания танца. Когда я вернулась к отцу, Райвен Томмард был рядом с ним. На его лице я не увидела никакого неодобрения, никакой ревности – только равнодушие, спокойствие и светская улыбка. Возможно, оно и к лучшему.

Только вот почему меня вдруг начал грызть крошечный червячок сомнения? Нет, это все воображение и алкоголь в крови. Глупости, Летиция, ты думаешь глупости!

Райвен пригласил меня на танец и под музыку, незаметно приподнявшись на носочках, я шепнула ему:

– Давай сбежим?

Он удивленно посмотрел на меня. Так, как будто не ожидал этих слов.

– Ты уверена?

Ну конечно! Единственный, с кем я хочу сейчас быть, это он.

– Ты еще спрашиваешь, – улыбнулась в ответ.

– Кто бы мог подумать, что однажды услышу от тебя такое предложение, – шепнул Райвен мне на ухо. – Ты ведь так любишь все эти балы, праздники…

«Вы можете провалиться в любой момент…»

Вот момент и настал.

– Уже нет, – сказала я и поцеловала его в щеку.

Потом мы незаметно(в этом я не так уж и уверена) прошли сквозь толпу танцующих, быстро покинули зал и, спустя несколько минут, уже мчались в автомобиле Райвена к городу.

В его квартире, расположенной на достаточно высоком этаже, чтобы я не подходила к окнам, царил полумрак. Только два ночника в коридоре тускло освещали дорогу.

С удовольствием сбросив туфли, я шагнула в мягкий, ласкающий ноги, ворс ковра. Райвену кто-то позвонил, и он негромко говорил по телефону в гостиной.

Я отлично помнила его квартиру, пусть и была в ней всего раз. Здесь, как и везде в этом мире соседствовали острые углы и светлые серо-бежевые оттенки. На полу лежал восхитительно мягкий ковер, а голографические часы на стеклянном столике показывали чуть за полночь.

Пройдя через всю комнату, я остановилась у окна. Вниз не смотрела, только на небо. Вверх, откуда на меня смотрела восхитительная полная луна. Самое время.

Не без труда освободив волосы от многочисленных шпилек, я позволила им рассыпаться по плечами. Заколки жалобно зазвенели на стеклянной поверхности столика.

Как странно.

Я стою и смотрю в окно с десятого этажа. Передо мной луна и немые сверкающие башни небоскребов. В соседней комнате почти незнакомый, но, кажется, любимый мужчина. Я красива, богата, скоро удачно выйду замуж и даже немного пьяна.

Как быстро и странно все изменилось, и как быстро я все это приняла.

Тихие осторожные шаги Райвена раздались за моей спиной.

Я прикрыла глаза и широко улыбнулась, когда его руки легли на талию.

– Очень скучал по тебе, – прошептал он, легонько целуя меня в шею.

И я по тебе. Намного дольше…

Пальцы Райвена скользнули по моим рукам, обожгли теплом плечи. Хватило одного только легкого движения, чтобы крючки на платье поддались, и оно с легким шелестом скатилось на пол.

Я развернулась к нему.

Какой же он все-таки! Сейчас я по-настоящему пьяна и голова кружится не от лишнего коктейля, а от того, что рядом со мной Райвен.

Его пальцы скользили по моей обнаженной спине, оставляя за собой волну мурашек. Губы нежно целовали мои, а я одну за другой расстегивала пуговицы на рубашке.

Наконец мне удалось справиться с каждой из них.

Я тут прижалась к нему. Хотелось ощутить кожей каждый сантиметр его тела, дотронуться до каждого мускула, коснуться губами, быть так близко, как раньше не удавалось.

Никогда раньше я не ощущала такого желания. Ни разу не хотелось так сильно быть с кем-то, как с Райвеном. По телу разливалась дрожь, а внизу живота сладко ныло. Ждать казалось нестерпимым.

Я быстро справилась с застежкой его ремня, потом остановилась. Коснувшись его лица ладонями, прошептала:

– Я тебя люблю.

Райвен подхватил меня на руки. Вряд ли он может ждать дольше – это я почувствовала сразу.

Он не говорил мне ни слова, но я их и не ждала. Наверное, мы чувствовали одно и тоже.

Времени не оставалось и мое белье с треском погибло, стоило только нам оказаться на постели.

Райвен всего один раз прошептал мое имя, а я застонала и прижалась всем телом, когда он вошел в меня. Я царапала его спину, комкала белоснежную простынь, потом напряглась всем телом и, перевернув его на спину, оказалась сверху.

Это продлилось недолго – Райвен не уступил первенство. Спустя минуту я снова оказалась под тяжестью его тела. Слышала прерывистое дыхание, стук сердца, сдавленное рычание и собственный голос – стон, шепот. Слов уже не припомню.

Наша ночь была сумасшедшей, ненормальной, волшебной. Закончилась она утром, когда я проснулась в его постели одна.

На стеклянном столике рядом с моими шпильками лежала записка с извинениями и просьбой подумать о выборе дня свадьбы.

Отбросив простыню в сторону, я села в кресло и, совершенно забыв о собственной наготе, задумчиво разглядывала строки, написанные моим мужчиной. Неужели каждое утро после нашей свадьбы мне придется оставаться одной?

А солнце поднималось все выше, открывая мне платье, лежащее на полу бесформенной грудой материала, ключки кружева, когда-то бывшего бельем и себя саму – растрепанную, с припухшими губами, непривычно бледную, невыспавшуюся и отчего-то снова одинокую.

Глава пятая

Военный корабль я впервые увидела, проезжая по городу. Попросив Джейса остановиться, вышла из автомобиля и просто уставилась в небо. Кажется, я не могла двинуться с места.

Корабль – именно корабль, а не самолет – был огромным. Медленно проплывая в небе над Ангрессом, он поднимал ветер. Винты вращались с бешеной скоростью, а мощные двигатели пели.

Покажи мне кто такое чудо раньше, я бы решила, что это корабль пришельцев, по ошибке подлетевший к Земле. А вот жители Ангресса даже не поднимали голов, чтобы взглянуть на него. Их ничуть не удивляло появление боевого судна над городом.

Корабль был покрыт черной броней, обтекаемой формы, с узкими продолговатыми иллюминаторами, орудиями, скрытыми от глаз до времени, мощными прожекторами и совершенно лишенным крыльев. Одним из таких чудовищ, наверное, управлял мой Райвен.

Пришла в себя я только тогда, когда холодок пополз под полы легкого осеннего пальто, совершенно не предназначенного для защиты от непогоды. Над Ангрессом сегодня снова сгустились тучи. Кажется, ливень неминуем. Информационный канал уже третий день предупреждал о новом холодном циклоне с побережья и возможном шквальном ветре.

– Зря вы вышли, леди, – сказал Джейс, когда я села обратно. – Сегодня холодно. Вон у вас нос покраснел. Замерзли?

– Да, есть немного, – я зябко пожала плечами. – Как думаете, Джейс, зачем здесь военный корабль?

– Это штурмовик, леди, – невозмутимо ответил Джейс. – Они появляются как только грозит нападение повстанцев. Неужели вы раньше не замечали?

– Не придавала значения. Значит, повстанцы в городе?

Газеты, телевидение, радио – все молчало. Цензура строго обрезала новостные сводки, показывая жизнь в империи спокойной и безмятежной. Ни слова о «падших» – как будто их и не было. Впрочем, мне, погруженной в подготовку к свадьбе и личные переживания, так и казалось.

Джейс улыбнулся, взглянув на меня через зеркало заднего вида.

– Откуда мне знать, леди? Слухи ходят всякие, но это лишь слухи, вы же знаете.

– А как же их знаки? За эти дни мы видели их несколько раз.

– Граффити быстро убирают, чтобы никто не видел их. А с теми, кто его нарисовал, разговор еще короче. Это не афишируют.

– Цензура… – протянула я и выглянула за окно.

Мы проезжали площадь Справедливости. Здание Верховного Суда Империи высилось величественной глыбой светло-бежевого цвета.

Я мельком взглянула на толпу, собравшуюся там, и тут же отвернулась.

– Стойте! Остановите! – закричала, как только до меня дошел смысл происходящего.

– Леди, я не думаю, что вам стоит туда идти, – мягко возразил Джейс, не спеша замедлять ход автомобиля.

– Остановите машину, – упрямо повторила я.

Меня пробирала мелкая дрожь как будто от холода.

– Я хочу выйти, Джейс.

Водитель со вздохом кивнул и, видя мою решимость, виртуозно припарковался.

Я пулей вылетела из автомобиля и двинулась вперед, к центру площади. Мне случалось проезжать тут много раз, но не было ни намека на то, что может происходить такое.

По толпе то и дело прокатывался легкий шепоток. Осторожный, без грамма возмущения. Сочувственный и покорный. Здесь было мало высших ступеней. В основном те, кто стоит гораздо ниже меня. Они со страхом и любопытством смотрели, как я в своем синем пальто прохожу через толпу молча расступались.

На крепком деревянном строении, напоминающем эшафот, охраняемом двумя десятками людей в черной броне, стояла босая девушка с растрепанными белыми волосами. Ветер трепал края ее простого черного халата. Испуганные глаза шарили по толпе, а губы что-то шептали.

– Лориана Делиарес, вы признаны виновной в краже, – громко возвестил человек в судейском парике, стоящий на трибуне рядом с эшафотом. – Восемнадцатого сентября сего года вы похитили фамильную реликвию из дома Уиллисы Грей, в котором работали. За это преступление вы приговорены к исправительным работам в колонии номер девять сроком три года.

По толпе пронесся дружный громкий выдох.

– Что такое «колония номер девять»? – спросила я у какой-то седовласой женщины, стоящей рядом.

– Рудник, – ответила та и брезгливо на меня покосилась: – И этого не знаешь? Развлечься пришла?

Я не ответила.

– Прежде, чем вас отправят на место исполнения наказания, – продолжал судья, – вы подвергнетесь публичном наказанию – двадцати ударам плетью.

– Что за бред? – тихо проговорила я. – Это ведь не средние века…

Но судье и исполнителям наказания было все равно. Дрожащую от ужаса девушку подвели к деревянным брусьям, привязали за руки и за ноги ремнями и разорвали одежду на ее спине.

Меня тут же замутило. Преступница ни принадлежала к высшей ступени – это ясно. В толпе шептались, что она работала служанкой и решилась на кражу, чтобы помочь семье. Двадцать ударов плетью убьют эту хрупкую девушку, или, сильно покалечат. А работы в рудниках – об этом мне доводилось слышать – слишком сильное испытание для нее. Судьба неизвестной мне Лориана решена и приговор ей – смерть.

Слишком жестоко. Даже в моем мире, в не самые просвещенные времена, воров не убивали. Им отрубали руки, обваливали в перьях, бросали в темницы, но не убивали.

Только сейчас я заметила, что в первом ряду стояла женщина, как две капли воды похожая на приговоренную. Солдаты не пропускали ее подойди ближе к эшафоту. Женщина повисла на них и беззвучно плакала, протягивая руки к девушке.

– Ее мать, – послышался шепот за спиной.

– Из-за нее девочка и пропадет.

– Тише! Услышат еще!

– Приказываю привести приговор в исполнение, – возвестил судья.

Палач, по-другому назвать его я не могла, взял в руки ужасную длинную плеть, размахнулся. В воздухе раздался свист, несчастная приговоренная закричала, а на ее коже появилась кровавая полоса.

Я жутко боялась высоты, просто до обморока. Высота вызывала во мне животный панический страх, который не было побороть. И, вместе с этим, я никогда не боялась крови. Ее вид не проводил меня в ужас. Не хотелось кричать, убегать, терять сознание. Запах и вид крови не пугал меня. До этой минуты.

Меня обдало волной жара, когда я увидела, как по телу девушки ползут алые капли, как плеть снова и снова оставляет на нем глубокие борозды.

– Отпустите ее! – кричала женщина, безрезультатно стараясь прорваться к дочери. – Лори! Лори!

Девушка уже не кричала и не вздрагивала. Шести ударов ей хватило, чтобы потерять сознание.

Толпа людей все не расходилась. С каким-то молчаливым ожесточением люди смотрели на происходящее. Или с ними случилось то же, что и со мной.

Не в силах сдвинуться с места, я как прикованная стояла в первом ряду и смотрела на казнь. По лицу катились слезы. Мне было страшно, так, как не бывает на высоте в двадцать пять этажей. Я только сейчас в полной мере отчетливо поняла, в каком мирке оказалась и что в любой момент могу занять место бедной Лорианы.

Наконец казнь завершилась. Бесчувственную девушку сняли и унесли в темный, похожий на длинный автобус без окон, автомобиль. Ее мать еще раз попыталась прорваться через оцепление, но не смогла. Люди, перешептываясь и оглядываясь, стали расходиться. Некоторые, словно желая выместить скопившееся зло, больно задевали меня плечами.

– Леди? Летиция, идемте, – Джейс взял меня за плечи и аккуратно повел прочь с площади. – Идемте, вам нужно успокоиться.

– Разве так можно, Джейс? – сказала я, всхлипывая. – Разве так можно?

– Наказание одно для всех, леди, – ответил водитель. – Вам не нужно было смотреть на это.

Я прижалась к нему, чтобы не упасть. Меня трясло как в лютый мороз.

Щелкнула створка фотоаппарата и мне в глаза ударила вспышка. Джейс тут же закрыл меня собственной спиной и позвал охрану.

Парень с фотоаппаратом быстро припустил и скрылся в ближайшем переулке. Солдаты погнались за ним. Догонят или нет, я так и не узнала.

***

Эрих внимательно посмотрел на меня и, ни говоря ни слова, положил на стол белый конверт без подписей.

– Взгляни, – только и сказал он.

Я взяла конверт в руки, раскрыла и вытащила три моих снимка.

На одном из них мое лицо, застывшее в немом крике, с дорожками слез на щеках. На двух других Джейс уводит меня прочь с площади Справедливости, а я утыкаюсь ему в плечо.

– Полагаю, Лети, ты знаешь, что это такое, – утвердительно проговорил отец.

Я, нервно сглотнув, кивнула. Эрих поднялся с места и подошел к окну. Сложив руки за спиной, он смотрел на серый город, а я на его спину. Во всей фигуре отца виделась безмятежность – напускная и хорошо спланированная.

– Мне несколько раз приходилось получать подобные компроматы на Шеннарда. Твой брат не слишком-то печется о репутации семьи и моем бизнесе, а потому не гнушается бывать в не самых лучших местах Ангресса. Но от тебя, Лети, я не ожидал такой выходки. Ты всегда проявляла благоразумность и загнать тебя туда, где собираются нижние ступени, а уж тем более по такому поводу, невозможно было даже силой. Скажи мне… – его заминка показалась мне пугающей. – Почему ты вышла из автомобиля?

Я расправила складки домашнего мягкого халата на коленях, чтобы хоть чем-то отвлечь себя и, наконец-то, оторвала взгляд от Эриха. Тот не спешил оборачиваться ко мне.

– Отец, я… – слова так и рвались с языка. Мне безумно хотелось высказать все накипевшее, всю правду, но я вовремя сумела затормозить. После того, что довелось увидеть, тем более нельзя позволять себе лишнего. – Я испугалась.

– Испугалась? И поэтому направилась туда, где тебя могли разорвать на клочки? – в голосе Эриха не было злости и обеспокоенности. Ничего, кроме прямого вопроса, с минимумом эмоций.

– Ты не поймешь. Это… – я потерла виски – голова начинала болеть. – Это страх смерти. После того, как едва не погибла, я слишком хорошо запомнила его. Та девушка на эшафоте – ее казнили – она…

– Ее приговор привели в исполнение, Лети, – строго поправил Эрих. – Она преступница и понесла наказание.

– Но она могла умереть! Как я могла спокойно пройти мимо смерти другого человека, если только что чуть не погибла сама?

На последних словах я повысила голос и Эрих обернулся. В его взгляде читались удивление и интерес. Как будто он видел свою дочь впервые.

– Я не знаю, что совершила та несчастная, но ты бы видел ее глаза, – продолжала говорить. – Она ощущала дикий страх, а я знаю, что это такое.

– Тебя так поразило то, что происходит каждый день? – Эрих слегка приподнял брови. – Ты всегда пренебрежительно относилась к преступникам, особенно, если они с нижних ступеней. А теперь вдруг выходишь в толпу при виде казни? Я не узнаю тебя, Летиция…

– Я сама себя не узнаю, отец. После катастрофы во мне что-то сломалось. Это тяжело.

Примерно с тем же успехом я могла ходить по канату над пропастью и кокетливо помахивать ножкой. Говорить и делать так было громадным риском, но раз уж я не справилась с минутным порывом, теперь придется расплачиваться за это и выкручиваться.

Вопреки моим ожиданиям, Эрих Кастелли не стал дальше задавать вопросов. С прежним каменным лицом он вернулся на свое место за столом, собрал снимки в конверт и убрал его в нижний ящик.

– Эти фото не выйдут за двери моего кабинет, Лети, – сказал он со вздохом. – Также я не скажу о них ни матери, ни брату, ни тем более Райвену. Моей службе безопасности удалось вовремя перехватить снимки, пока они не попали в чужие руки. Но я не могу прекратить слухи – тебя многие видели. Пусть журналист и был схвачен, и уже сидит за решеткой.

– А… – я хотела спросить, что с ним будет, но Эрих не дал мне и шанса хотя бы на одно слово.

– Цензура бы не выпустила эти снимки в печать, – продолжил отец. – Но проблемы нам были бы обеспечены. Надеюсь, ты понимаешь, какой шум поднялся бы, попади фото в руки законников?

Я кивнула.

– Мне бы не хотелось объяснять всей стране, что моя дочь делала в подобном месте. И уж тем более отбиваться от обвинений в твой адрес.

– Но, каких обвинений? – не выдержала я. – Разве я не могу появляться там, где захочу?

– Можешь. Вопрос не в том, где ты была, а в твоей реакции на увиденное. Подумай об этом, Лети. Иди, отдохни и постарайся поскорее прийти в себя.

Я машинально поднялась – как будто выслушала строгую отповедь начальника и, узнав о полном лишении премии, выхожу из кабинета. Не было только полагающегося ощущения горечи и возмущения незаслуженной обидой.

– Спасибо, отец, – сказала, обернувшись.

– Я вижу, что с тобой твориться неладное, Лети. Крушение не прошло бесследно и мне хочется, чтобы ты как можно скорее пришла в себя.

Я снова кивнула и молча вышла.

Вернувшись домой вчера, сразу же заперлась в комнате и не выходила до этого момента. Только Эрих Кастелли обладал достаточным влиянием, чтобы выманить меня из логова.

Такой была изнанка этого красивого сверкающего мира, в котором, как мне показалось, есть все для счастья и благополучия. Я не могла сказать Райвену, не могла сказать Марилен, не могла сказать даже своему психоаналитику – никому. Именно теперь истинный смысл приобрела фраза «совершенно одна». Люди, окружающие меня и понятия не имели, кто перед ними. А я, запертая в чужом теле и чужом мире, не имела права себя выдавать. Летиция Кастелли была здешней и умела выживать, а я, пришелица из другого измерения, лишь заняла место и такую этот мир отказывался принимать.

– Лети, сестричка, – Шен вынырнул из-за двери своей комнаты, когда я проходила по коридору.

Растерянная, вздрогнула от нежданного появления братца.

– Ты чего такая? – он быстро осмотрел меня с головы до ног. – И выглядишь паршиво…

– Я плохо себя чувствую, – соврала ему.

Шеннард понимающе улыбнулся и обнял меня за плечи, притягивая к себе.

– Наслышан о твоих подвигах, – быстро прошептал на ухо Шен. Я, будто каменная, замерла на месте. – Не ожидал, честно… Знаешь, кое-кто хочет с тобой поговорить.

Сказав это, он тут же отстранился.

– Кто…

Но Шен предостерегающе и с улыбкой покачал головой, дела мне знак сию же минуту замолчать.

– Отдыхай, набирайся сил, а потом я свожу тебя на свою тренировку. Здорово развлечешься.

Он отсалютовал мне, шутливо поклонился и быстренько исчез, свернув за угол коридора. Судя по его костюму и шлему, зажатому под мышкой, Шеннард торопился на одну из тех самых тренировок, которые, скрипя зубами, терпели наши родители.

В том, что мой братец замешан в делах сомнительных, сомнений уже не осталось. Если даже отец в курсе, то мне-то и подавно надо все знать. Шен выбрал сестру в качестве доверенного лица, ну, или, она сама сунула нос не в свое дело. Теперь уже не понять. Самое страшно то, от чего по моей спине бодро затрусили мурашки, так это, что кто-то неизвестный хочет со мной поговорить. Более того, Шен намерен нас познакомить.

Услышав стук набоек на шпильках Марилен – сегодня лишь она в нашем доме могла издавать такие звуки – я поспешила скрыться в комнате и закрыть замок, приложив палец к сканеру. Этим средством был напичкан весь наш дом, но пользовались не так часто, активируя только по особым случаям. У меня был именно такой.

Зеркало в гардеробной отразило не самую радостную картину. Летиция Кастелли с красным носом, полными слез глазами и с кое-как собранными волосами. Кажется, я не расчесывалась со вчерашнего дня.

Удивительно… Такое я себе позволяла только когда узнала об измене Игоря. Да и то на пару дней, не больше.

Здесь же, среди всей роскоши и блеска моих собственных нарядов, я сама казалась неуместной. Как будто лубяная картинка и глянцевый журнал лежали рядом. Наверное, так и было на самом деле.

Летиция Кастелли – красивая, жизнерадостная, вальяжная, даже немного пафосная – смотрела на меня с экрана компьютера, с которым, наконец, удалось разобраться. В ее взгляде не было никакой слабости и неуверенности. Она точно знала, чего хочет и как нужно жить в этом мире. Она бы не стала кидаться на площадь, увидев чью-то казнь. Летиция бы просто попросила Джейса ехать быстрее. А потом, придя домой, выразить недовольство всеми нижними ступенями и полнейшим попустительством властей. Войдя в эту комнату, она бы скинул шикарные туфли. Непременно в разные стороны, чтобы горничная после их собрала, протерла и поставила на место.

Летиция великолепно смотрелась на горнолыжных курортах, пляжах, яхтах, крышах небоскребов (от этой фотографии меня едва не замутило). Еще она снимала картины и скульптуры и, кажется, была без ума от футуризма.

Она будто насмехалась надо мной, глядя со снимков и как бы говоря: «тебе никогда не стать такой, как я». Тут я полностью соглашалась.

Летиция бы справилась куда лучше меня, да и вообще не попала бы в такую ситуацию.

– Ну и что мне делать? – тихо спросила я, приблизившись к голографическому экрану. – Может, ты подскажешь?

Но она смеялась, сидя на белом диванчике, в каком-то из клубов в окружении друзей и с коктейлем в руке. Уйдя в неизвестность, Летиция оставила ворох вопросов, зная, что я вряд ли найду ответы самостоятельно.

Устав изводить себя вопросами и слезами, я просто-напросто подошла к зеркалу и, изругав себя на чем свет стоит, прямо в лицо, отправилась спать. Утро вечера мудренее, как говорят в моем мире.

Так и оказалось.

Утро было если не более умудренным, то хотя бы светлее, свободнее и на свежую голову.

«Хватит быть тряпкой, – честно сказала я самой себе, еще лежа в постели. – Если долго пялиться в монитор и реветь, домой не вернешься».

Впереди был еще один долгий день с визитом к психоаналитику, подготовкой к свадьбе и встречей с Райвеном.

Мой жених, который, как уже было решено, должен стать мужем через два месяца, возвращался из очередной командировки. Какой именно, я, конечно же, не знала.

В любом из миров женщины рано или поздно выходят замуж. И в любом из миров им приходится решать кучу проблем, связанным с этим событием.

Мне повезло. Всю подготовку осуществляла команда подобранных Марилен специалистов – по ее словам, лучших устроителей праздников в Ангрессе. По всей видимости, они давно были наготове и нашла их моя неугомонная мамаша давно, предвидя скорое родство с семьей Томмард.

От меня зависело не так уж и много – выбор цветовой гаммы для оформления зала, выбор музыки, одобрение или неодобрение программы свадебных развлечений и, главное, платья.

Видя, с каким упорством Марилен взялась за подготовку, у меня не оставалось сомнений, что свадьба станет самым роскошным, дорогим и громким событием месяца. Леди Кастелли специально подготовила список журналистов, которых хочет пригласить и дала им указания, в каком именно виде стоит освещать бракосочетание ее дочери, то есть меня.

Райвен, как, наверное, полагается настоящему мужчине во всех мирах, ограничился выбором дня. Остальное его не слишком-то интересовало. Свадьба и свадьба – чего уж там?

– Я хочу, чтобы твое платье было роскошным, Лети, – мечтательно развела руками Марилен, идя по коридору. – Думаю, стоит сделать его пышным, с кружевами. Что скажешь?

– Честно говоря, я не слишком-то люблю пышные платья.

И это правда. С раннего детства не переношу платья – «пирожные». В них неудобно, они живут как бы отдельно от меня и норовят слететь при каждом неловком шаге. Во всяком случае, мне так кажется. Другое дело прилегающие – рисуют контур фигуры, дают возможность ощущать себя такой, какой ты была всегда, а не куском пирога со взбитыми сливками.

Марилен сразу поскучнела.

– Лети, подумай хорошенько. У принцессы Далии было восхитительное платье со шлейфом. Помнишь, оно ведь тебе понравилось? А я хочу, чтобы ты была похожа на настоящую принцессу. Ты ведь достойна лучшего, девочка моя.

Она улыбнулась и ласково потрепала меня по щеке.

– Твоё замужество – настоящий подарок судьбы и я сделаю все, чтобы свадьба была грандиозной.

Марилен, напевая, удалилась куда-то по своим, а, может, и моим, делам. А я, постояв пару секунд в коридоре, двинулась к выходу. Джейс уже ждал меня в машине.

– Что-то вы сегодня хмуритесь, Летиция, – сказал он, мельком взглянув в зеркало заднего вида.

– Переживаю из-за свадьбы, – пожала плечами я и больше ничего не говорила.

Я всегда мечтала о свадьбе. О настоящем празднике, когда чувствуешь, что за спиной вырастают крылья, потому что наступил самый счастливый день твоей жизни и потому что рядом любимый человек. Теперь уже навсегда.

Возможно, это глупо, но я искренне мечтала выйти замуж раз и на всю жизнь. Хотела найти человека, с которым не буду жалеть о пройденных годах и сделанном выборе. Хотелось, как и каждой девушке, быть счастливой.

Меньше всего мне хотелось свадьбы, которую с завидным упорством организовывала Марилен. Шумной, многолюдной, с кучей официальных речей и фальшивых поздравлений, с тортом в пять этажей и фейерверком в ночном небе. Разве это настоящее? Останется несколько десятков красивых, тщательно отретушированных фотографий, лишнее в гардеробе платье и воспоминания.

Мне совершенно не нужно все это.

Глядя на своей обручальное кольцо, я с какой-то грустью подумала, что теперь не имею права делать выбор. Его уже сделали за меня.

За окном автомобиля снова проплыла эмблема «падших». На этот раз на высоченной глухой стене Полицейского Департамента.

– Похоже, повстанцы совсем осмелели, – заметил Джейс. – Если решились разукрасить эту стену.

Рабочие торопливо и тщательно убирали последствия ночного набега «падших».

– Может, они к чему-то готовятся?

– После бунта пять лет назад «падшие» залегли на дно, и о них не было слышно, – ответил водитель. – Вполне возможно, что за прошедшие годы они сумели набраться сил.

– Как думаете, он представляют реальную опасность для Ангресса?

Джейс пожал плечами.

– Только если сумеют поднять провинции, а это не так просто. Пять лет назад погибло много невинных. Страшнее всего не восстание, – добавил водитель. – Если кому-то хочется погибнуть за свои идеалы, это его дело. Страшно, что гибнут те, кто ни в чем не виноват. Вы ведь знаете, что «падшие» идут не только против властей, но и против тех, кто не встает на их сторону?