Текст книги "Мой космос"
Автор книги: Ксения Бунеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
-В мои двадцать лет таких вещей не было, – не отставала мама. – Там лейбл недешевый нашит, вот я и спрашиваю.
– Ну подружка ж помогла, что непонятного? Ой, любите вы во все въедаться!
– А мне нравится, – вставила Дашка и шумно отхлебнула из чашки.
– Семочка, садись с нами? – позвала мама отчима.
– Нет, Лида. Я спать пойду. Рита, – я обернулась на него, – тебе очень идет обнова. Как только деньги умудрилась найти?
– Заработала, – ледяным тоном ответила я.
Семен едко усмехнулся. На его лице сложилось брезгливое выражение. Он поправил на себе очки и развел руками.
– Ну все же ясно. Спокойной ночи, девочки.
И ушел.
Я стиснула в ладони край скатерти и плотно сжала губы, чтобы не выкрикнуть чего-нибудь вслед. Вчерашний скандал не окончен. Он только-только начался и перерастает в войну. Представляю, как Семен вывернет мою покупку. Ему только повод дай, чтоб нас с матерью рассорить.
Стараясь выглядеть спокойной, я даже улыбнулась. Мама и бабушка принялись расспрашивать, где я была и кто мой загадочный друг. Пришлось выкручиваться и давать туманные ответы.
Дашка не отходила ни на шаг, и только в нашей комнате удалось отлепить ее от себя.
Потом я легла спать.
"Ты ничего не бойся. Все будет хорошо" – сказал Дима перед тем как уйти. Он проводил меня до подъезда и снова не поцеловал. Только взял за руку и погладил по плечу. "Все будет хорошо" – если я и верю этой фразе, то только сказанной его устами.
– Рит, а ты чего улыбаешься? – шепотом спросила Дашка.
– Спи давай, шпионка. И ночник свой выключай.
– Ага.
Но только погас свет и я стала погружаться в дремоту, как зазвонил телефон. Кому только неймется в полночь? Мысленно костеря на все лады незадачливого абонента, я нащупала мобильник на тумбочке.
– Слушаю.
– Ритка, привет! – заорал мой двоюродный братец на ухо.
– Леш, ты время видел?
– А фиг с ним, со временем.
На заднем плане у него гремела музыка.
– Чего надо тебе, полуночник?
– Помнишь, я тебя в кабак звал?
– Ну помню.
– Ритка, ты просто обязана прийти. Есть разговор важный.
– Какой еще разговор? – мне дико хотелось спать, и я едва сдерживалась, чтобы не послать братца куда подальше.
– А вот придешь, скажу. Придешь же?
– Если соглашусь, отстанешь?
– Отстану, если придешь.
– Приду, – твердо ответила я.
– Тогда лови адрес эсэмэской. До завтра!
Я положила трубку и с головой зарылась под одеяло.
Все! спать!
Глава четвертая
– Сиди спокойно и не вертись.
Голос Димы звучал непривычно твердо и властно. Художник был предельно сосредоточен и собран. На лице читалось полное отсутствие посторонних эмоций, кроме чисто профессионального интереса к объекту рисования, то есть ко мне.
Сегодня он не смотрел на меня как на девушку. С какой-то внутренней обидой я отметила, что вообще превратилась для Димы в бесполое существо, которое можно усадить как нужно для лучшего ракурса, включить над головой какую-то слишком яркую лампы для дополнительного освещения, да еще и набросить на плечо кусок белой ткани. Якобы этот цвет выгодно будет оттенять мое лицо и Дима сумеет лучше его рассмотреть. Бред, честно слово.
Одетый в простую домашнюю рубашку, хранящую многочисленные следы краски и сильно потертую, с закатанными рукавами, Дима постоянно бегло на меня оглядывался из-за своего мольберта. Не говоря ни слова, он смотрел, что-то про себя отмечал и тут же возвращался к работе. Его рука торопливо набрасывала на холст контуры будущего портрета. Что из этого выходило, я, естественно, не видела.
Сидя вполоборота, я не смела делать лишних движений. Димкино лицо, такое, каким я его еще ни разу не видела, стало почти недосягаемым. А так хотелось развернуться, посмотреть на него. Сейчас он казался мне еще привлекательней, чем раньше. Этот блеск в глазах, легкая полуулыбка, едва заметный прищур и темная грифельная полоса на щеке. Каждый раз оборачиваясь, он неощутимо касался меня. Я чувствовала ласковые пальцы на коже и втайне жалела, что это чувство так эфемерно.
Однажды в одном из многочисленных ток-шоу, которые во множестве смотрит моя бабушка, говорили о бесконтактном массаже. Пациенты, проходившие эту процедуру, рассказывали о физическом ощущении рук массажиста на расстоянии и тепле, исходящим от них. Кажется, тогда я усмехнулась и подумала, как же глупо и нелепо это звучит. А вот сейчас... Не знаю, есть ли у Димы какие-то паранормальные способности, хотя, он и сам слишком мистическое явление в моей обыденной жизни, но я чувствую тоже самое. И мне безумно приятно.
– Рита, а теперь чуть-чуть поверни голову влево и замри. Еще, еще. Вот! Замри!
После очередного "замри" мне очень захотелось почесаться. Шея, плечи, спина – все так затекло, что невольно появлялось желание коснуться всего этого рукой и вспомнить, что такие части тела у меня еще остались.
Если бы кто-то раньше рассказал мне, что труд натурщицы настолько тяжел, я бы отказалась сразу. Уж лучше листовки раздавать, чем несколько часов кряду сидеть в экзотической позе. Хорошо хоть, Дима всякими там эстетическими извращениями не страдает и не заставил меня напяливать на голову тюрбаны, пихать в волосы павлиньи перья и изображать на лице гнев-страсть-боль и прочее. Да и сидеть просто так, ничего не делая, я не привыкла. Разве так бывает, что человек может высидеть столько времени в полностью спокойном состоянии. Радует, что меня хотя бы не угораздило напиться с утра жидкости и теперь я не мучаюсь желанием сорваться в "тайную комнату", нарушив весь димкин творческий процесс.
А еще мне дико хотелось зевнуть. Так хотелось, что, кажется прям изнутри распирает. Вот так и вижу, как я раскидываю в стороны руки, выгибаюсь всем телом и неприлично шумно зеваю. О высшем наслаждении я в этот миг и мечтать не могла. Тем более после вчерашнего "мирного" разговора с семьей и с двоюродным братцем после спалось мне не особо хорошо. Да и с утра мой любимый отчим Семочка вознамерился отравить ясное солнечное утро.
Надо сказать, что проснулась я в прекрасном расположении духа. Дашка, спасибо ей огромное, пожалела бедную Риту и не стала в семь утра включать свои психоделические мультфильмы, где у героев были несоразмерные головы и жутко страшные физиономии. Не понимаю, как дети могут смотреть эту мозговыносительную чушь. Я преспокойно спала до девяти и поднялась со сладостной мыслью о том, что почти весь день проведу с Димой.
Может быть, это конечно глупо, наивно и вообще не правильно, но я начинала потихоньку тонуть. Земля под ногами постепенно размягчалась и с каждой минутой, проведенной рядом с ним, превращалась в теплое, манящее к себе болото. Сопротивляться ему совершенно не было сил, и я с удовольствие утопала в этой бархатной трясине и по собственному желанию шла ко дну. Стоило Диме только взглянуть на меня, сказать что-то, скептически улыбнуться, как я забывала во время глотнуть воздуха и остановиться. Еще немного и уже ничто не спасет меня от полной и исчерпывающей фразы "просто пропала".
В общем, все это вылилось в так несвойственную мне глупенькую улыбку с самого утра. Не нужно гадать на кофейной гуще, чтобы представить реакцию Семена и его грязные намеки по поводу новых вещей, загадочных друзей и "заработала". Он-то уж точно придумал, как и чем я заработала новые джинсы. Короче говоря, настроение у меня было испорчено вдвое больше обычного.
Дима долгим внимательным взглядом посмотрел на меня, потом полностью ушел в свой холст. Звук свидетельствовал, что он быстро-быстро хочет уловить какую-то деталь, пока она не растворилась перед его глазами.
Закончив, он шумно выдохнул, провел руками по волосам и встряхнулся. Закрыв холст тканью, он выглянул из-за мольберта и лукаво улыбнулся.
– Ну, все, можно опять подавать признаки жизни.
Я тут же попыталась следовать его словам. Только попыталась. Признаки все еще моих рук, шеи и спины, подать было не так легко. Тело неприятно заныло и захрустело, с возмущением возвратившись к движению. Даже по ногам побежали колючки. Я застонала и, согнувшись крючком, доползла до кресла.
– Ты настоящий мучитель, – проговорила, растирая шею ладонью. От ломоты в спине ощутила себя столетней и сразу поняла, почему бабушка так долго расхаживается по утрам. – Кто тебя научил так изысканно издеваться над людьми?
– Искусство требует жертв, – заключил Дима, отставляя мольберт в сторону.
– Хотя бы покажи, за что я принесла первую жертву?
Подняться на ноги было не так уж и приятно, но я все-таки решилась, дабы оценить творение моего друга.
– Э, нет, – Дима за плечи усадил меня обратно. – Во-первых, ты еще не пришла в рабочее состояние, во-вторых, увидишь только тогда, когда я полностью закончу. Наброски смотреть не нужно.
– Наброски?
– А как ты хотела, Рит?
Он уселся напротив меня и деловито скрестил руки на груди.
– Думаешь, так просто взять и написать портрет человека? Художники иногда годами над такими вещами работают.
– Надеюсь, у тебя процесс пойдет быстрее?
Он засмеялся.
– Скоро ты привыкнешь и тело не будет так сильно неметь. Плечи сильно болят?
– Еще как. Как будто вагоны разгружала.
– А это потому, что ты привыкла сутулиться и горбиться постоянно. Спину нужно держать ровно. А ты вечно букву "зю" из себя изображаешь.
В его словах не прозвучало ни малейшей обидной интонации. Наоборот, он сказал их как-то по-дружески, по-доброму. Но мне стало обидно. Не за то, что он так отозвался о моей внешности – я никогда не считала себя красивой и идеальной – а за то, что все это время он видел меня ссутулившейся и сгорбленной. Наверное, с этой минуты я начну следить за осанкой с рвением служебного пса. Нельзя допускать, чтобы Дима увидел меня такой снова.
Он посмотрел на меня и вдруг улыбнулся. Как-то по-новому, незнакомо и бесконечно тепло.
– Ну ты что, обиделась что ли? Рит? – Дима подался вперед и мы оказались на расстоянии вытянутой руки. – Я не хотел плохого сказать, честно. Просто тебе, действительно, лучше не сутулиться.
Я подняла глаза и, сдерживаясь от улыбки, проговорила:
– Раз так, больше не буду оскорблять твой чувство прекрасного. Кстати, ты вот мои недостатки видишь, – я подалась вперед, опускаясь коленом на мягкий ворс ковра, – а своих и не замечаешь.
Коснувшись его щеки, стерла темную полосу, ощутив едва наметившуюся щетину кожей.
Он перехватил мой взгляд и губы чуть заметно тронула улыбка. Его пальцы оказались на моем запястье. Я раскрыла ладонь и он потерся о нее щекой, а потом долго смотрел на нее, ни говоря ни слова.
Прошло всего каких-то полминуты, а мне показалось – прошла вечность. Сердце глухо билось в груди, так и норовя из нее выпрыгнуть.
– Ты опять говоришь глупости, – ответил полушепотом Дима. – Для меня ты идеальна, без всяких недостатков. А мелочи всегда можно подправить.
Моя ладонь полностью утонула в его руке, а я сама окончательно ушла в зыбкую трясину, не сопротивляясь и не пытаясь барахтаться. Под взглядом его голубых глаз мне так тепло и уютно, что уже не хотелось вытаскивать себя из этого чувства и на весь мир как-то вдруг стало наплевать.
В следующее мгновение я прокляла все на свете телефоны. Особенно тот, который так противно зазвенел в прихожей. Дима осторожно выпустил мою руку и отправился отвечать. А я поднялась с ковра, попутно отмечая, что практически встала на колени, чтобы стать ближе к мужчине, и уселась на диван. Часы, висящие над барной стойкой, твердо указывали на половину пятого. И почему время летит так беспощадно быстро?
Дима вернулся с трубкой, прижатой к уху, и стал что-то торопливо записывать на клочке бумаги. Я наблюдала за ним, пристальнее любого шпиона, ловила каждый жест, каждое движение. Даже не наблюдала, а любовалась. Где-то глубоко кольнуло что-то вроде "Рита, очнись! Все это глупости, ты же сама говорила", но внутренний голос остался без ответа и замолчал. Ну, говорила и говорила, какая теперь разница?
– Да, спасибо, подъеду обязательно. Х-хорошо. До встречи.
Он положил трубку и улыбнулся.
– Фух! Наконец-то!
– Что-то случилось?
– Случилось. Но что-то хорошее.
– Тебе нужно куда-то ехать? – я встала с дивана и уже приготовилась собираться уйти.
– Да, но только через два часа. Звонила одна обеспеченная дама, желает заиметь свой портрет моего авторства.
– И ты согласился?
– Конечно, это же деньги.
– Дим, а как же теперь? У тебя еще заказ из издательства и я...
При упоминании о себе я вдруг запнулась. Кто я такая и какое право имею задавать такой вопрос? Если Дима согласился нарисовать некую серую мышь и подарил ей сказку на пару вечеров, это еще ничего не значит. Зря я сказала...
– И что? – ничуть не удивился он. – Это моя работа. А ты – занятие для души в свободное от работы время.
"Для души" согрело, а "в свободное для работы время" царапнуло где-то внутри. Всего лишь странный вид отдыха – вот кто я такая. И вопросов задавать не должна.
– И как ты будешь все успевать?
– Не волнуйся, – тепло улыбнулся он. – Я справлюсь. Привык уже. А ты что, уходишь уже?
Я неуверенно покосилась на свою сумку, которую держала за уголок все это время.
– Да, знаешь, мне пора. Сегодня просто решила с братом встретиться, нужно идти готовиться к родственному свиданию.
– А во сколько вы встречаетесь?
– В десять.
Как же я сглупила, что не соврала. Почему-то вдруг утратила эту нужную для жизни способность. Что со мной?
– Еще куча времени и у тебя, и у меня. Оставайся, посидим еще.
– А я мешать не буду?
– Рита, у тебя феноменальная способность говорить глупости. И сегодня она почему-то обострилась. Если я говорю, значит, я зная о чем.
– Ну хорошо, – согласилась я. – Но, если ты опоздаешь, я не виновата...
Дима примирительно поднял руки.
– Даже если случится апокалипсис. Кофе хочешь? Надо чего-нибудь перекусить перед деловой встречей, а то еще целый вечер придется обсуждать как лучше изобразить эту дамочку.
– Она так ужасна?
– Скажем так, – Дима философски взглянул на потолок, замерев с пакетом молока у холодильника, – это женщина не первой молодости, злоупотребляет солярием и всяческими излишествами гламура.
– В общем, то, что тебе не нравится?
– Ты угадала. Тебе с сахаром?
– Угу, – я подошла к холодильнику и внимательно осмотрела его содержимое. Как человек творческий, Дима не особо следил за наличием продуктов и ел что попало. – Давай, я хотя бы бутерброды сделаю? У тебя тут шаром покати.
– Буду только "за".
– Я вообще удивляюсь, как ты с голоду не умер. Или пища духовная сытнее?
– В духовной пище я, может, что-то и понимаю, а в от в быту – полный профан.
– Это точно, – согласилась я, нарезая сыр на красивой, но очень неудобной доске. Себе бы такую ни за что не купила.
Стихи автора(прим. автора)
Слова из песни Кошки Сашки "Враг"(прим. автора)
Сонет N27 Уильяма Шекспира, в переводе С.Маршака(прим. автора)
Стихи автора
