Текст книги "Мой космос"
Автор книги: Ксения Бунеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Книга приятной тяжестью легка в руку. Я наугад открыла страницу и прочитала строки сонета:
Трудами изнурен, хочу уснуть,
Блаженный отдых обрести в постели.
Но только лягу, вновь пускаюсь в путь –
В своих мечтах – к одной и той же цели.
Мои мечты и чувства в сотый раз
Идут к тебе дорогой пилигрима,
И, не смыкая утомленных глаз,
Я вижу тьму, что и слепому зрима.
Усердным взором сердца и ума
Во тьме тебя ищу, лишенный зренья.
И кажется великолепной тьма,
Когда в нее ты входишь светлой тенью.
Мне от любви покоя не найти.
И днем и ночью – я всегда в пути.
Слова будто прозвучали громом в моих ушах. Я, пораженная их смыслом, поспешила вернуть книгу на место.
Не может быть. Человек, живший за много веков до моего рождения, сумел так точно описать до боли знакомые чувства. Этими строками он сказал все, что не могла высказать я. Всего четыре куплета, а сколько за ними скрыто.
Мгновение поколебавшись с робко протянутой вперед рукой, я все же взяла книгу и вернулась к барной стойке. Дима не обидится, если я немного почитаю.
Где-то через полчаса я услышала поворот ключа в замке. Последний бойко щелкнул и впустил хозяина квартиры. Дима, одетый в джинсы и серый пиджак, из-под которого выглядывала белая рубашка, замер на месте, увидев меня.
Я оторвала глаза от книги и вопросительно на него уставилась. Такое ощущение, что меня вырвали из сна, или из собственных глубоких размышлений.
– Привет, – тихо проговорил он.
– Привет. Я взяла у тебя книгу и халат, ты не против?
Он вроде бы и не слышал вопроса.
– Дим?
– Да бери что хочешь, – сказал так, будто отмахнулся. – Рита, это прекрасно...
– Что?
Я невольно оглядела себя, ища то, что могло оказаться достойным подобного слова. Честно, не находила.
– Твои волосы.
Дима быстро подошел, поставил на стойку бумажный пакет из супермаркета и сел напротив меня. Он осторожно поднял спутанную прядь моих волос, упавшую на плечо, и заправил за ухо.
– Тебе так очень идет.
– Как? – искренне удивилась я. – У меня же голова мокрая и все.
– Вот. Именно так и идет. Это потрясающе.
Я не нашлась что ответить.
– Как тебе спалось? – невзначай спросил он, выкладывая содержимое пакета на стол.
Я улыбнулась, пересматривая все принесенное. Прямо как Семен инспектирую покупки, честно слово.
– Так хорошо, что этому не верится.
– Понимаю. Мне тоже не верится, когда я высыпаюсь.
– А ты где был? Ой, извини, – тут же осеклась. Какое право я имею допытываться таких подробностей? Кто я такая ему?
Но Дима будто и не заметил бестактности вопроса.
– В издательстве одном. Мне заказали эскизы обложек для серии книг.
– Значит, тебя можно поздравить с началом новой работы?
– Поздравлять лучше, когда хоть что-то сделаю, а пока рано.
Работа. Это слово как-то противно заскреблось внутри. У него вот есть работа, а у меня теперь уже нет.
– Что ты тут почитать решила?
Он развернул обложку книги и одобрительно хмыкнул.
– Шекспира любишь?
– Кажется, да.
– Я тоже. Слушай, Рит, – он оглядел стол с продуктами, – давай сейчас чего-нибудь приготовим из этого всего. А потом у тебя какие планы?
А какие у меня могут быть планы? Работы нет, на занятия не успела, домой – и думать не хочу возвращаться.
– Никаких.
Дима облокотился на стойку и приблизился ко мне.
– А кто вчера меня перед сном на концерт звал?
Людка! Ее флаер все еще таится в моей сумке и ждет своего часа.
– Бессоница толкает людей на странные поступки.
Дима улыбнулся.
– Тебе бы пара таких не помешала.
– Ты готов составить мне компанию?
Он посмотрел в сторону и сделал вид, что размышляет.
– Дай-ка подумать...Идти на концерт неизвестной группы, в неизвестное мне место, с девушкой, которая без спроса берет мои книги. Пожалуй, это интересно.
На его лице играла приятная улыбка. Голубые глаза смеялись и горели все тем же лихорадочным блеском, который так испугал меня в первую встречу.
– Знаешь, Рит, у меня есть идея. Ты же теперь безработная?
Слово было подобрано слишком жестоко. Оно звучало как-то резко и раняще. Я избегала произносить это даже в мыслях, а он так смело и просто называл вещи своими именами, что становилось страшно. Слово, само по себе несущее какую-то безнадегу и обреченность от Димы звучало еще хуже – оно становилось настоящим, оно оживало.
– Абсолютно безработная, – вздохнула я. – Придется начинать все с самого начала.
– Хочешь искать новое место?
Я кивнула.
– Тогда я буду твоим первым работодателем, – уверенно заявил Дима.
– Как это?
– Просто. Давай заключим сделку, выгодную для нас обоих.
– Какую же?
– Ты очень нравишься мне, – мягко проговорил он, – но почему-то упорно отказываешься от написания портрета. Так почему бы нам не совместить приятное с полезным? Все потраченное на меня время будет оплачено.
Я хотела что-то сказать, да так и замерла с открытым ртом. Дима сидел напротив, совершенно спокойный и уравновешенный. Для него эти слова не были чем-то странным и шокирующим. А вот для меня стали просто переворотом сознания. Всегда считала, что зарабатывать – зарабатывать по-настоящему – можно только своим трудом, делая что-то. А тут, получается, он предлагал мне деньги только за то, что будет на меня смотреть.
– Я понимаю твое удивление, – проговорил Дима. – Но в этом нет ничего странного и ужасного. Художники платят натурщицам за то, что те им позируют. Ну, можешь сравнить это с работой модели. Только вместо фотоаппарата будут кисти.
– Дим, ты серьезно считаешь меня подходящей на эту роль?
Он шумно выдохнул и провел руками по лицу.
– Ох, Ритка, как же с тобой тяжело. Ну вот если я повторю это еще сотню раз, ты поверишь?
Я как-то исступленно молчала. С первого момента знакомства с ним мое удивление все росло и сейчас стало просто бескрайним.
– Нет причин тебе не верить.
– Вот, уже теплее. Так ты согласна? Ничего не теряешь. Раздеваться я тебя не заставлю, обещаю.
– Да, – быстро ответила я. Как будто нырнула в ледяную воду.
– Ну и ладушки, – улыбнулся Дима. – А теперь давай обед готовить.
Он поднялся и стал на ходу переодеваться в домашнюю футболку. Ничуть не стесняясь и не замечая моего присутствия. Я же во все глаза смотрела на него, замечая каждую деталь.
Дима не был таким худощавым, как мне показалось вначале. Его тело оказалось красивым и сильным. При движениях явственно обозначались крепкие мышцы. Для художника у него слишком спортивное сложение.
На плече я заметила татуировку, но на расстоянии не сумела рассмотреть ее. А когда он повернулся спиной, по моей коже пробежали мурашки и я непроизвольно вздрогнула. Розовый широкий шрам отчетливо виделся чуть выше поясницы.
"...о ранах я знаю все. О физических тоже". Он не врал.
– Рита, идем, – Дима упорно тянул меня за руку и совершенно не думал отступать от своего намерения.
Я же, привыкшая во всем полагаться только на себя, ощущала целую бурю эмоций. Мне отчего-то стало стыдно, да так, что хотелось провалиться сквозь землю. И вроде бы ничего из рамок выходящего он не предлагал, ни о чем эдаком не просил, да и не заставлял особо.
Все-таки зря я вовремя не удержала язык за зубами.
– Дима, не надо.
Он остановился и устало посмотрел на меня.
– И вот чего ты упрямая такая, а? – в глазах плеснулась очередная смешинка. Наверное, я кажусь ему забавной.
Мы стояли посреди, сияющей чистотой стеклянных витрин и блеском страз на подолах платьев за ними, галереи торгового центра. Прохожие уже стали оглядываться на нас, недовольно кривя губы. Представляю, что можно подумать при виде такой парочки – красивый парень и невзрачная девица, которая еще и упирается.
– Дим, просто не надо и все, – повторила я и в очередной раз попыталась освободить руку от его хватки.
– Ладно, – примирительно согласился он. – Хотя бы скажи, почему.
Я нервно потерла лоб и огляделась, ища опору для взгляда. Лишь бы сейчас не смотреть ему в глаза.
– Не хочу от тебя зависеть. Даже в такой мелочи.
Наверное, в этот миг я показалась ему безнадежной. Судя по разочарованию, которое прочиталось на лице, так оно и было.
Почему я не хотела быть зависимой? Все просто. Я не верю тем, кто стоит хотя бы на полступени выше. Бескорыстных людей нет. Даже меценаты, о которых на каждом углу кричит пресса, ищут свою выгоду в каких-то вложениях. Пусть эта самая выгода и не будет материальной. Нет человека, свободного от товарно-денежных отношений. Даже подсознательно мы все ищем пользу в любой ситуации.
– Ты считаешь, что я не могу сделать тебе подарок? – серьезно, без малейшей тени улыбки, спросил Дима.
Я кивнула.
– Посторонним подарки не делают. Мы ведь никто друг другу, ты помнишь?
– Помню. Рита, давай сделаем так, это не подарок, а аванс – в счет будущего портрета. Идет?
Миг я поколебалась, оценивая его слова.
– Такой разговор мне нравится больше.
– Пошли?
Дима протянул мне руку, и я ее приняла.
В магазине сразу же увидела Людку. Девушка стояла у входа и приветствовала покупателей, улыбаясь знакомой заученной улыбкой.
– А я думала, уже не придешь, подруга, – ухмыльнулась она.
– А я вот пришла. Твое предложение еще в силе?
– А то.
Она оценивающе посмотрела на Диму. Откровенно и абсолютно не таясь. Тот вежливо ей кивнул в ответ. Людка, похоже, осталась довольна осмотром и расплылась уже в другой, собственной искренней, улыбке.
– Вы, молодой человек, за компанию, или? – беззастенчиво спросила она.
– Или. Я с девушкой, – не растерялся Димка.
Люда ухмыльнулась и покосилась на меня.
– Жаль, – промурлыкала она и снова окинула парня взглядом.
Мне почему-то это жутко не понравилось. Неужели не видно, что мы с ним за руку идем? Пусть он мне и никто, но вот так пялиться на постороннего парня все-таки неприлично.
– Пошли, будем тебе джинсы выбирать.
Людка обняла меня за плечи и повела куда-то вглубь магазина. Дима благоразумно остался ждать на белом кожаном диванчике.
Множество полок, ярко разряженные манекены, бесконечные вешалки с одеждой и зеркала.
Помнится, Алиса однажды прошла сквозь одно из них и попала в зазеркалье. Так вот сейчас я ощущала себя той самой Алисой. Стоя в примерочной магазина, казавшейся мне бесконечной из-за зеркал, окружавших с четырех сторон, я потерялась в привычном мире. Вместо меня здесь находилась другая девушка, незнакомая и чужая. Одетая в новые вещи, с непривычным блеском в глазах и распущенными волосами, из-за освещения приобретшими рыжий цвет.
– Ну как?
Людка одобрительно чмыхнула.
– Тебе Ритка на подиуме надо выступать с такими ногами. Вон длинные какие и ровные. И лишнего на тебе нет.
– Это потому, что ем мало.
Я повернулась боком, стремясь получше оценить новенькие темно-синие джинсы. Те, кстати, идеально сели по фигуре, спасибо моей новоиспеченной подруге, умеет выбирать.
– Я б на твоем месте еще со стразами одела, сравнить просто.
– Нет. Мне и такие сгодятся.
– Ну, хозяин-барин, – Людка прислонилась к двери примерочной и на тон ниже спросила: – Слушай, а этот парень, он тебе кто?
– А что, понравился?
– Да ниче такой. Я б с ним, – она красноречиво присвистнула и засмеялась.
– Спокойно, – с неожиданной для самой себя смелостью ответила я, – Уже я с ним.
Людмила только развела руками.
– Все, вопрос закрыт. Кстати, ты что решила, в "Альгаме" работать будешь?
Я жестко усмехнулась и отрицательно качнула головой.
– Не поняла, – протянула Людка.
Через пару минут она все-все поняла и стала горячо поддерживать мое решение.
– Ты правильно сделала, Ритка. Знаешь, этот Коротов козел такой. До тебя со мной Лика работала. Красивая такая, фигуристая, губки пухлые – Мерилин Монро, короче говоря. Так он к ней в открытую лип.
– А к тебе не лип?
Я собралась снимать джинсы и закопалась с пуговицей.
– Ты что делаешь? Давай, этикетку обрежу, сразу в них пойдешь? А ко мне не лип – рожей не вышла, наверное. Да ты на меня посмотри – я ж для него отщепенка.
Она указала на "ежик" и татуировку за ухом.
– Короче, Рит, ушла и хорошо. Не переживай, новую работу найдешь. В нашей забегаловке работать не хочешь?
– А что, вакансии есть?
– Угу, – Людка осторожно обрезала этикетку, присев на корточки. – Хочешь, анкету на кассе заполнишь?
– Конечно, хочу. Людка, ты настоящий друг.
Она улыбнулась.
– Не благодари. Лучше на концерт приходи со своим товарищем.
– Приду.
– Вот и ладушки. Слушай, а кофту взять не хочешь?
Я с тоской посмотрела в зеркало. Бежевая блузка с кружевной вставкой, которую Людка притащила, чтоб "просто примерь, тебе пойдет, у меня глаз наметанный", идеально подходила к новеньким джинсам.
– Нет, Людка, кофту мне пока рано.
– Сама давно на нее смотрю, – кивнула девушка. – А на новую коллекцию скидок нет. Ладно, пошли на кассу.
Людка бодрым голосом объявила сумму к оплате. Я, изо всех сил стараясь не покраснеть, проследила за Димой, который неспешно достал из кармана кошелек и протянул ей карту.
– Жду тебя на концерте, – напомнила девушка, пробивая чек. – А вы, молодой человек, придете, или снова "или"?
Дима кончиками пальцев прихватил уголок карточки, так и не забирая ее из Людкиной руки.
– А как бы вам хотелось?
Та нахально улыбнулась.
– В случае с вами я готова услышать любой положительный ответ.
– Жаль, я-то решил, что "или" вас устроит.
– Мы так часто ошибаемся.
– Увы. Всего хорошего, – он шутливо раскланялся и взял меня за руку.
Когда мы вышли из магазина, я приостановилась и хитро прищурилась, глядя на него.
– Ты со всеми девушками флиртуешь, или только выборочно?
– "Или". А твоя знакомая была совсем не против.
Я коварно улыбнулась.
– Скажу по секрету, она тебя бессовестно клеила.
Дима расширил глаза в притворном ужасе и схватился за сердце.
– Да ты что? А я-то думаю, в чем же дело? Кстати, – добавил он уже спокойно, – джинсы она тебе классные подобрала.
– И ты еще считаешь меня прекрасной?
– Сейчас я все больше убеждаюсь в этом.
Я вздохнула.
– А флиртуешь ты с Людкой. Или она тоже прекрасна?
– По-своему да. Но сейчас у меня другие интересы. А Людка твоя – хм, почему бы и нет?
Он с миной заправского мартовского котяры пошел дальше, насвистывая что-то под нос.
Я простояла на месте еще пару мгновений, глядя ему вслед. А, действительно, почему бы и нет?
Ровно в восемь мы подошли к клубу. Тот оказался гораздо ближе, чем я предполагала и гораздо больше по площади. Мне-то мерещилась какая-то забегаловка вроде придорожного кафе, а на деле оказалось вполне приличное заведение.
– Красноречиво, да? – я усмехнулась, читая название заведения.
– "Болото", – продекламировал Дима. – Мне кажется, в этом что-то есть.
– Считаешь, это оригинально.
– Скорее, креативно. Что-то свеженькое.
– С сыростью и тиной. Ладно, пойдем в это "Болото".
Внутри оказалось не сыро и не мокро, а даже уютно. Стены, выкрашенные в черно-зеленую гамму, искусственные водоросли, рыболовные сети, развешанные повсюду, и темного дерева столы и стулья. Дима сразу же обратил внимание на разрисованные темными корявыми силуэтами деревьев колонны и стены. По его мнению, дизайнер постарался.
На небольшой сцене неформального вида парни заканчивали настройку аппаратуры. Они то и дело переговаривались, хмурились, прислушиваясь к каждому звуку.
– А я и не думал, что у них столько поклонников, – Дима оглядел заполненный людьми зал.
– Я тоже. Вообще не понимаю, зачем мы сюда пришли.
– Ты меня позвала.
– Мог бы не соглашаться.
– А мне стало интересно.
– Послушать неизвестную музыку?
– Для тебя она неизвестная?
Мы подошли к свободному столику и Дима вежливо помог мне сесть. Я от неожиданности чуть не споткнулась, но сделала вид, что все в порядке. Только вот от него это не укрылось, и в итоге я получила новую скрытую насмешку.
– А ты, значит, не любишь рок? – спросил он.
– Понятия не имею. Я музыку не слушаю.
Дима на миг замер, услышав мои слова.
– Совсем?
– Совсем.
– И как же ты живешь?
– Вот так и живу. А ты музыку, как я понимаю, любишь?
– Она меня вдохновляет.
– И что ты слушаешь?
Я и малейшего понятия не имела о том, как различаются музыкальные стили. Мне просто было неинтересно. Если и слышала какую-то мелодию по телевизору, у водителя в маршрутке, в магазине, или просто на улице, не задумывалась о ней. Музыка и музыка, какая мне разница.
Что бы не ответил сейчас Дима, я все равно не пойму. Тем более, что вкусы у него непростые, а всякие там возвышенные. Но мне интересно. Просто потому, что хочу узнать побольше о нем, а не о какой-то там музыке.
– Попсу не переношу, – категорично заявил он. – Люблю классику и рок. Особенно семидесятые.
– Да тебя в то время еще и в планах не было!
Он улыбнулся так, как взрослые улыбаются детям, задающим наивный вопрос.
– И что с того? У музыки нет границ – ни временных, ни географических.
Я открыла рот, чтобы сказать что-то еще, да так и замолчала.
Он опять поразил меня. Как ему это удается? Как он может быть таким разным, таким многосторонним? Мне казалось, что подобные люди только в сопливых фильмах и встречаются. Разве может парень, самый обычный, живущий по соседству увлекаться Шекспиром и музыкой, при этом рисуя портреты незнакомых девушек? В моем дворе на такого бы пальцем показывали и руки при встрече не подавали. Или, может, я сама ничего не знаю?
Глупости какие-то...Меня с детства приучили к тому, что мужчина должен быть добытчиком, обеспечивать семью. Я привыкла к мысли, что выйду замуж за простого работягу, который, хорошо, если пить не будет. Привыкла, что в моей жизни по определению не может произойти ничего особенного, привыкла к своему грубоватому миру. А теперь, когда видела Диму перед собой, такого, какой он есть, убедилась в своей полнейшей темноте. Не знаю я ничего и не знала никогда.
Мир, привычный и обжитой, трещал по швам, разрушая привычные границы. Он все ширился, норовя вытолкнуть меня куда-то на поверхность, а я сопротивлялась. Отчего-то было страшно.
– Рит? Рита-а-а, – он тихонько тронул меня за руку.
Я мигом вырвалась из своих размышлений и увидела, что к нашему столику подошла официантка, а Дима протягивает мне меню.
– Ты что будешь?
– Не знаю, – невпопад ответила я.
Он улыбнулся и обратился к официантке.
– Девушка, нам вот эти два коктейля.
Я, кажется, покраснела, ощутив себя полной дурой. Как нелепо, наверное, выгляжу в его глазах. Коктейль и тот выбрать не могу. Да я просто не разбираюсь в них и за всю жизнь пробовала разве что "отвертку" – водку с соком.
– Ну что с тобой?
– Нервы, – пожала плечами я. Не говорить же, как мне сейчас хочется сквозь землю провалиться.
Ситуацию спасло только оживление, возникшее на сцене. Свет в зале потух, оставив нескольким прожекторам освещать музыкантов. В зале раздались аплодисменты и на сцену выпорхнула Людка, вся в черном, с шипами на запястьях и шее. К моему шоку и удивлению, на лице девушки появилось много пирсинга. Как я только не замечала этого раньше?
Зазвучал протяжный гитарный аккорд. Барабанщик размахнулся своими палочками, и весь зал потонул в обилии звуков.
Людка пела низким, чуть хрипловатым голосом. Слова ее песен вначале казались мне ненормальными, шизофреническими, с множеством отрывистых слов, странных выражений и невообразимым смыслом.
Был ли в них смысл вообще? Если да, то я не понимала его, не слышала.
Первые три-четыре песни я тщетно старалась уловить каждое слово, разобраться в мелодии. А потом бросила такое неблагодарное дело.
И вот тут свершилось что-то невозможное. Музыка вдруг открылась мне по-другому, затянула куда-то в свою густую паутину, стала ощутимой. Каждый аккорд, каждая нота зазвучала внутри. Я стала разбирать все слова, видеть их смысл, стала понимать, о чем поет Людка. Незаметно для самой себя начала подпевать и притопывать в такт. Меня захватило какое-то неясное веселье, ощущение того, как каждый звук отражается внутри, как будто я подпрыгнула вверх и не опускалась на землю. В голове не было ни единой мысли, только музыка, только слова песни, которые я все еще не понимала до конца.
Всех ты не заставишь ждать.
Стены они тоже вода.
Мимо растает и уйдет как дым.
Смех, слезы, печаль, беда.
Ветер развеет золотистый смог,
Солнце разрушит сон без труда.
Ты бы остался, ты бы мог,
Но твои слова как во льду вода.
И больше нет вариантов,
Нет случайных чисел и слов,
Нет вариантов,
Есть только стоны, плач и кровь.
И нет вариантов,
Нету ничего для этой весны.
Нет вариантов -
Где-то в этом мире были мы.
Всех ты не заставишь ждать.
Льды растают сразу после сна.
Я не останусь здесь -
Вместо будет мрачная весна.
Ветер не развеет смог
И не унесет прощальный стон.
Ты не остался, нет,
Твой путь набирает крутой уклон.
И больше нет вариантов,
Нет случайных чисел и слов,
Нет вариантов,
Есть только стоны, плач и кровь.
И нет вариантов,
Нету ничего для этой весны.
Нет вариантов -
Где-то в этом мире были мы.
Я неожиданно вспомнила о времени и стала рыться в сумке в поисках телефона. Тот, заброшенный и забытый, давно сел.
– Дим, сколько сейчас? – спросила, заметив у своего спутника наручные часы.
– Половина одиннадцатого, а что?
– Мне пора. Нужно домой, – решительно произнесла я.
– Рит, ну ты же не Золушка. Твоя карета не превратится в тыкву, а я не стану крысой.
В другой раз я бы посмеялась над его остроумием. Но сейчас мне нужно собрать ноги в руки и стремглав нестись домой. Пусть и не хочется возвращаться туда, видеть постную рожу Семена.
– Дим, ты же знаешь, что у меня там творится. Лучше вернуться, прежде чем кого-нибудь схватит инфаркт.
Он понимающе покачал головой и протянул мне руку.
– Идем?
– Стой. Есть еще одно дело.
Концерт обещался длиться до часу ночи, и музыканты сделали перерыв. Я отправилась в тесную гримерку клуба, отыскала там Людку. Девушка пила воду и старалась отдышаться.
– Люд, привет!
– А, Ритка, здравствуй, крошка! – она обняла меня за шею одной рукой. – Э, пацаны, знакомьтесь с моей подругой. Маргарита.
– Без мастера?
– Мастер ждет в зале, – не растерялась я.
Музыканты из людкиной группы, как один в шипах и пирсингах, по очереди пожали мое руку, кое-кто даже отпустил комплимент.
– Ну как, тебе понравилось?
Людка, раскрасневшаяся и немного уставшая, смотрела на меня глазами ребенка, ожидающего похвалы за ровно прочитанный стишок. Сейчас она была ранимой и беззащитной, такой, какой я ее еще не видела.
– Очень. Ты молодец, подруга, – я развернулась и сказала всем громче: – С этого дня я ваша фанатка, ребята!
Парни шумно поддержали мои слова своими комментариями.
– Ладно, мне пора.
– Уже? – удивилась Люда. – А мы только в кураж вошли.
– Не могу остаться никак.
– Ладно, – она махнула рукой и чмокнула меня в щеку. – Рада была тебя видеть. Да, Ритка. Привет мастеру.
– Передам, – засмеялась я.
У двери квартиры я остановилась.
Легкий озноб пробежал по плечам, но совершенно не от холода. Смутное неясное чувство физически сковывало меня. Отчего-то было жаль, что я возвращаюсь домой. Путешествие в другой мир длиною в сутки завершилось. Ощущение какой-то неосязаемой потери, расставания с чем-то родным и сожаление о нем.
Чтобы успокоиться я сосчитала до десяти. Это не помогло. Рука все еще дрожала, сжимая ключ. Стоит повернуть его в замке, и я окажусь ТАМ, в прежнем тусклом мирке без окон, дверей и музыки, без стихов и ярких масляных красок.
Но ждать бесконечно невозможно – я все-таки вошла. Квартира в привычном полумраке была тихой вопреки ожиданиям. На кухне горел свет, телевизор вещал голосами сериальных героев, из нашей с Дашкой комнаты сквозь стеклянную дверь светилась настольная лампа. Разве что швейная машина молчала.
Я разулась и прошла на кухню. Вместо Семена там сидели мама и бабушка. Обе молчали, а на столе стоял переполовиненый пузырек валерьянки.
– Риточка, – бабушка схватилась за сердце. – Девочка наша вернулась.
Мама ахнула и бросилась ко мне. Обе вцепились в меня, обняли с двух сторон, разревелись.
– Рита, слава Богу, ты пришла! – причитала бабушка. – Я чего только не передумала! Где ж ты была, Риточка?
Мама не говорила ни слова, только плакала и гладила меня по спине.
– Ну, где, где тебя носило столько времени? Ритка?
Бабушка укоризненно посмотрела на меня и махнула рукой.
– Главное, что живая и здоровая вернулась.
Я постаралась вырваться из родственных объятий.
– Мама, бабушка, успокойтесь. Я пришла. Со мной все хорошо. Я жива и здорова.
– Ой, Ритка, – только выдохнула мама и стерла со щеки слезы. – Мы не знали, что и думать. Семен во всем себя винил.
Я похолодела. Жалость и раскаяние, настигнувшие меня в первый момент, бесследно улетучились. Мама снова упомянула Семена. Ее дочь бесследно пропала на сутки, а она говорит о своем сожителе.
Как же это больно и обидно...
– Я его весь день уговаривала, что ты из-за меня ушла, а он все твердил, что сам виноват, – мама будто не видела моего лица. – Мы все целую ночь не спали. Ждали, что ты придешь. Дашка в школу не пошла – ревела весь день. Сема лекции свои отменил. Тебя ждали, Риточка.
Бабушка принялась хлопотать по кухне, что-то выискивала в холодильнике.
– Рита, ты кушать хочешь? Ты садись, давай. Я что-нибудь быстренько сварганю. Картошку будешь? Или лучше омлет?
– Не надо ничего, я не голодна.
– Ну хоть чаю выпей, – взмолилась Анна Васильевна. – На тебе лица нет. Где ты была, девочка?
Я только-только открыла рот, чтобы ответить, но тут скрипнула дверь. На пороге очутился заспанный Семен в полосатой пижаме.
– Лида, вы почему шумите? Не спится?
Тут он наткнулся взглядом на меня и замолчал.
– Рита, ты вернулась?
– Здрасте, дядь Сем, – ответила я, поудобней разворачиваясь на стуле. – Только что пришла.
– Мы волновались, – невозмутимо проговорил он, а на лице читалось обратное. – Лида и Анна Васильевна всю валерьянку в доме выпили. Ты бы хоть предупредила.
– У меня телефон сел, не смогла.
Он мелко закивал, соглашаясь со мной и посмотрел на мать. Та стояла, прислонившись к подоконнику, сжимая в кулаке носовой платок.
– Лида, не плачь больше. Твоя дочь дома и с ней все хорошо.
– Да, Семочка, да, – нервно заговорила мама. – Теперь мы все вместе и больше ссориться не будем, правда? Рита?
– Постараемся жить мирно, да, дядь Сема?
Наверное, это звучало слишком вызывающе. Отчим презрительно скривился, окидывая меня взглядом, затем выдавил из себя подобие улыбки.
– Конечно, – сквозь зубы произнес он. – Будем жить мирно.
Мама, естественно, не заметила наших ненавидящих взглядов и разулыбалась, стирая с лица очередную порцию слез. Бабушка, в спешке стремясь наготовить все как можно быстрее, уронила крышку от кастрюли и та со звоном покатилась по полу. Звук поющего металла оглушил нас всех и, наверняка, не обрадовал соседей снизу. Песня нержавейки будто бы озвучила напряженную обстановку на нашей кухне, отчего момент стал еще более острым. Все мгновенно замолчали – лишь переглядывались между собой.
Я даже усмехнулась, представив картину со стороны. Замерший в дверях, всклокоченный Семен. Бабушка, схватившаяся за сердце, с пустой кастрюлей в руке. Мама, прикрывшая рот рукой. Ее после целых суток беспрерывного кошмара пугал любой звук и она чуть не вскрикнула вслух. И, наконец, я, вольготно закинувшая ногу на ногу девица, с вызывающим выражением лица. Почему вызывающим? А потому что это мой дом, здесь хозяйка я, и потому что не позволю какому-то пришлому мужику, по недоразумению ставшему сожителем моей мамы, устанавливать свои порядки. Это моя территория по закону.
Звенящую тишину взорвала Дашка. Она, наверное, услышала упавшую крышку и выскочила посмотреть, что случилось.
– Рита! – с криком сестра бросилась мне на шею.
– Дашенька, я вернулась.
– Рита, а я так скучала, так боялась, что больше тебя не увижу.
– Так, не плачь, Дашка. Все хорошо, я опять дома.
Сестренка разулыбалась и погладила меня по лицу.
– А где ты была?
– Я была у своего друга, Даша.
– А ты меня с ним познакомишь? А он хороший?
Я улыбнулась и поправила растрепавшуюся косичку на плече сестры.
– Он тебе очень понравится.
– У друга? У какого еще друга? – вступила в разговор мама.
– Ты его не знаешь, ма. Мы недавно познакомились.
Она беспокойно покачала головой и неодобрительно поцокала языком.
– Ты скажи нам, где этого друга искать хоть. А то вдруг опять пропадешь, а нам что делать?
– Лида, хватит! – перебила бабушка. – Ритка взрослая уже, у нее может быть своя жизнь.
Семен молчал и смотрел на меня так, словно я какое-то насекомое, по ошибке заползшее в эту квартиру.
– Анна Васильевна права, – вставил свои пять копеек, – у молодой девушки могут быть увлечения. Надо только о них ставить в известность родственников.
Как же! Спит и видит, наверное, как меня поскорее сбагрить куда-нибудь из этой квартиры. Тогда уж он полным хозяином станет. Мама ему слова сказать поперек не смеет, Дашка слишком мала, чтоб все понимать, а бабушка молчать будет, лишь бы мир в семье сохранить. Одна только я ему как кость в горле.
– Рита! – опять вскричала звонким голоском Дашка. – Какие у тебя джинсы красивые! Новые, да? Ты купила, да? Встань, я посмотрю!
– Даш, успокойся, – урезонивать сестру было уже поздно, но я все же попыталась.
– Рита, покажись, – потребовала мама.
Делать было нечего и мне пришлось встать. Повернувшись трижды вокруг собственной оси, я посмотрела на своих родственниц.
– Ну как вам?
– Красота, – визжала Дашка.
Мама только всплеснула руками.
– Дорого же, наверное.
– У меня подруга в магазине работает, скидку сделала большую.
– Рита, ты у нас в чем угодно красавица, – заключила бабушка. – Садитесь чай пить.
Она быстренько расставила чашки, блюдца, нарезала бутерброды. Пока все восхищались моей обновкой, успела заварить чай.
– Рита, а сколько джинсы стоят?
– Мам...
– Лидка, да отстань ты от нее, – перебила бабушка. Она одна отчетливо понимала, что пахнет жареным и всеми способами стремилась увести разговор в другую сторону. – Ну молодая, хочется новое носить. Съэкономила где-то и купила. Странное дело что ли? Тебе ж самой двадцать лет было, или не помнишь уже?
