Текст книги "Происшествия под водой"

Автор книги: Ксения Меркульева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Невидимки

Лещ, сазан, вобла приклеивают желтенькие, с булавочную головку, икринки к подводным растениям на мелких местах, хорошо прогретых солнышком.

Отложат рыбы икру – и уходят. Остаются икринки без защиты.

Кто только не пробирается сюда, чтобы полакомиться икрой! И колюшка, и серебристая уклейка, и всевозможные подводные жуки…

Много гибнет этих живых крупинок. Да ведь на каждом стебельке, на каждом листике их без счета. Всех не съесть, не погубить.

Через три – четыре дня – чем вода теплее, тем скорей – из каждой икринки выходит новое существо.

Вылупится личинка – и нет ее, будто пропала.

Ну – ка, поищем!

Оказывается, личинки приклеились к листьям. У них на головках находятся особые желёзки, которые выделяют густой липкий сок – настоящий клей собственного производства.

Приклеились они головками – и висят, не двигаются. Так как личинки совсем прозрачные, их и не видно. Не сразу

враги найдут, и течением не унесет: плавают‑то ведь они еще плохо.

Когда же используют весь запас желточного мешочка, подрастут немножко, окрепнут, тогда отклеятся и поплывут.

У сельдей

Каких сельдей только нет! Каспийские, волжские, керченские, беломорские, полярные, чуть не десяток разных пузанков: пузанок азовский, дунайский, каспийский. – всех не перечесть!

Есть сельди крупные, чуть не с полметра длиной, встречаются они на Волге. Есть помельче. Водятся и совсем крошечные, со спичку, – кильки и тюлька.

Некоторые сельди проводят всю жизнь в морях. Там у берегов они мечут икру.

На Дальнем Востоке, у берегов острова Сахалин, собираются такие огромные, мощные косяки сельдей, что вода при икрометании становится мутно-белого цвета от молок.

Другие сельди – проходные – плывут на нерест в реки: из Каспийского моря – в Волгу, из Азовского – в Дон. Там и мечут они икру, тоже сразу целым стадом.

У проходных сельдей икра крупнее, чем у морских. В каждой находится маленькая жировая капелька. А ведь жир легкий, поэтому икринки плавают в толще воды: одни у самой поверхности, другие поглубже, третьи – у самого дна.

Плывут икринки вниз по течению, и в каждой развивается будущая рыбка. Так, еще не появившись на свет, икринкой, начинает сельдь свое путешествие по рекам и морям.

Путина

Рыбаков всегда интересует, где и в какое время нерестятся рыбы. Ведь они идут на нерест большими косяками. Во время путины, так называется время большого хода рыбы, ее выгоднее ловить.

Кто живет в Ленинграде, тот хорошо знает, что в мае– июне в магазинах, на рынках и прямо на лотках продается много свежей корюшки. В это время по Неве идут косяки этой рыбы. Она заходит сюда из Балтийского моря, поднимается по реке километров 30–40 до порогов и по пути откладывает икру.

Много сетей ее подстерегает, но рыба, которая благополучно их миновала и дошла до своих нерестилищ, – в безопасности. Никто ее не тронет. Места нереста охраняются законом. Ловить там рыбу с – трого запрещено: ведь здесь зарождаются миллионы новых рыбок – будущее богатство наших рек и морей.

Итак, ловить можно только– на пути к местам нереста. Эти пути не всегда легко отыскать. Одно дело, когда косяк идет по реке. А в море? Ведь там бесчисленное множество дорог.

Вот, например, треска. Массой движется она в морях и океанах. Но как узнать, открыть ее пути – дороги? Куда направляться рыбачьим флотилиям? Как узнать, где места ее нереста?

Тут рыбакам помогли ихтиологи – ученые, изучающие жизнь рыб.

Научные экспедиции разных стран уже много лет бороздят на больших и малых кораблях Атлантический океан, Немецкое, Балтийское и Белое моря…

Старательно плавали они вдоль берегов. То и дело забрасывали небольшие, густые сети. Изредка, среди другой рыбы, попадались детеныши трески. Вдруг на мелком месте у берега сетка зачерпнула сразу чуть ли не сотню мальков.

Продвинулись вперед, снова закинули свою снасть – еще больше!

Прошли корабли немного дальше в море – исчезли тресковые мальки, снова перестали попадаться.

Так, шаг за шагом прощупывая моря, наносили ихтиологи на морскую карту места рождения трески. Это главным образом отмели у берегов. Солнце прогревает здесь воду до самого дна, тут много подводных растений, обилие планктона.

Немало подводных рыбьих троп и дорог открыли ученые, узнали, какими путями следуют на нерест треска, сельди и другие рыбы, отыскали места, где они откладывают икру.

А вот осетровых нерестилищ долго не удавалось найти.

Где же рождаются осетрята?

Осетр – рыба внушительных размеров. Рядом с ним самый крупный лещ покажется совсем маленьким. Если нарисовать осетра такой величины, какой он на самом деле, на всей странице этой книги только полголовы поместится.

Осетр – древняя рыба. Предки его жили на свете, когда не было еще на земле ни щуки, ни карпа, ни других рыб.

У осетра и его родственников – белуги, севрюги, стерляди – тянутся вдоль тела ряды блестящих костяных бляшек, крепких, как панцырь черепахи; четыре ряда – по бокам, пятый – на спине. Зато костей у осетровых мало, больше хрящей.

Когда едят рыбу, часто говорят: осторожно, не подавись! У осетровых нет мелких косточек, которые так и норовят впиться в десну, а хрящики можно разжевать. Мясо у осетровых очень вкусное – нежное и жирное. Ценнейшие рыбы – осетр, севрюга, белуга, стерлядь! Недаром осетровых всюду усиленно ловили. В других странах их почти не осталось.

У нас в Советском Союзе их больше всего водится в Каспийском и Черном морях. Мы очень бережем наше осетровое стадо, и ученые много делают для того, чтобы этой отличной рыбы становилось всё больше.

Осетровые большей частью живут в морях, а метать икру заходят в реки. Тысячи километров проплывают они, поднимаясь против течения. Особенно далеко заплывают белуга и осетр в верховья Волги.

В районе города Саратова, за несколько сотен километров от моря, рыбаки вылавливали проходных, то есть идущих на нерест, осетров. Икра у них была совсем развившаяся – крупная, зрелая. В этом же районе попадались в очень густые сети из марли крошечные осетровые мальки. Значит, где‑то близко были осетровые нерестилища.

Однажды весной, когда высоко поднявшаяся в Волге вода докатилась до крутых саратовских берегов, там появилась лодка.

Очевидно, это были рыбаки. Только сети у них какие‑то необычные: металлическая рама, а к ней пришиты два мешка из сеток – один мешок в другом. Меньший – из крупной, редкой сетки, больший – из мелкой. Такая рама с сетчатым мешком называется драгой; но эта драга была особенной, двойной. Люди забрасывали драгу глубоко в воду, до самого дна. Глубина была здесь большая – десять метров.

Лодка медленно шла вдоль берега и тащила за собой драгу по каменистому дну. То и дело драгу вытаскивали. Потянут с минуту – и уже выбирают.

Ну‑ка, посмотрим, что за улов у наших рыболовов?

Что это? Вместо рыбы – отшлифованная, окатанная галька. В мешке, где сетка покрупнее, галька побольше, в мешке из мелкой сетки – и камешки мелкие.

Вот так улов! Выкинуть их скорее, эти камни!

Как бы не так! Люди, сидящие в лодке, осторожно берут один камень за другим, внимательно разглядывают и только после этого выбрасывают за борт.

– Опять ничего, – говорят они, осмотрев последний камешек.

Снова закидывается драга', опять вылавливают и разглядывают гальку. И так без конца.

Всем теперь ясно, что не рыбаки здесь промышляют; это, оказывается, трудятся ученые – рыбоводы, они разыскивают осетровую икру.

С утра до позднего вечера можно видеть эту лодку возле обрывистого берега. Рыбоводов палило солнце, поливал дождь, в шторм качали волны.

Но люди терпеливо, настойчиво продолжали свою работу.

Однажды, рассматривая улов, исследователи заметили на одной из галек несколько крупинок, величиной с гречневое зерно. Не веря своим глазам, они молча переглянулись. Уж не ошибка ли? Может быть, им только почудились эти темные крупинки?

Рыбоводы внимательно осмотрели мокрый, блестящий от воды камень. Черные крупинки всё‑таки были! Да и не крупинки это были вовсе, а икринки, долгожданные осетровые икринки! Они плотно прилипли к камешку. Просто удивительно, как, такие маленькие, нежные, уцелели они среди тяжелых камней, когда люди вытаскивали драгу.

Как радовались рыбоводы! Ведь это были первые осетровые икринки, которые удалось обнаружить. Значит, осетровые нерестилища, как и предполагали ученые, были именно здесь.

Подумайте, какое нужно было терпение, чтобы добыть со дна реки несколько крошечных икринок! Ведь тут и водолазы не могли помочь исследователям: слишком мутная вода весной в Волге – не разглядеть икры.

Немало еще пришлось рыбоводам потрудиться, чтобы узнать точнее расположение осетровых нерестилищ.

Всё же в конце концов выяснили и это. Ученые даже составили карту тех мест, где осетры и севрюга откладывают икру.

Теперь известно: в районе Саратова, вдоль правого, обрывистого берега Волги, на большой глубине, где быстрое течение и песчаное дно усеяно галькой, откладывают осетры свои черные икринки. Они прилипают к камням. Здесь и выводятся осетрята.

ПРО ГОРБУШУ

Домоседы и путешественники

Морской окунь, морские сельди, треска и еще многие морские рыбы не выходят за пределы своего «дома». Здесь они выклюнулись, выросли, по морю же идут в привычные места метать икру.

Это, так сказать, рыбы – «домоседы», ведь в реки они не выплывают.

Впрочем, они не очень‑то «сидят» на месте: дома у них огромные, есть где и дома разгуляться!

Другие рыбы кормятся в морях и озерах, а на нерест плывут в реки, где родились.

Путь некоторых недалек. Так, например, лещи, сазаны, вобла, судак устремляются для икрометания из южных наших морей в низовья рек, расходятся по теплой воде заливных лугов и откладывают икру на подводных растениях, на залитой траве.

Существуют и настоящие путешественники: осетры, белуга, кета, горбуша… Они выходят из морей в реки и плывут против течения, поднимаясь всё выше и выше. Так движутся они не день и не два, а недели,'иногда месяцы.

Об одной из таких путешественниц «дальнего плавания» мы вам сейчас и расскажем.

В трудный путь

Взгляните на эту рыбу. Вам сразу станет понятно, почему ее назвали горбушей. Только не думайте, что она всегда бывает такой горбатой.

Горбуши – стройные и красивые рыбы. Рыба – мать – серебристая, а у самца спина синяя с зеленым переливом. Такими плавают они в дальневосточных морях.

Весной собираются горбуши в косяки и отправляются в нелегкий путь – метать икру.

Сперва движутся они много дней вдоль берега моря. Немало речек впадает в море, но рыбы не заходят в первую попавшуюся на пути, плывут дальше и дальше. А потом возьмут, да и повернут в одну из рек. И неспроста. Здесь они, оказывается, родились, отсюда и уплыли в море.

Итак, они заходят в родную реку. Случается, что как раз в это время начался отлив. Море отступает от берегов. Волны катятся навстречу рыбам, но они настойчиво пробиваются вперед.

Воды в реке становится всё меньше. Вот уже не плывут рыбы, а ползут, извиваясь, обдирая брюхо о гальки.

Вот совсем почти не стало воды. Запружена речка перекатом. Будто нарочно кто‑то накидал здесь камней.

И тогда, изогнувшись дугой и ударив хвостом по воде, передние рыбы прыгают; с шумом выскакивают они из пены, блестя серебристой чешуей, перелетают каменную перемычку и шлеп в реку! Плеск, фонтаны брызг… Но рыбы уже за перекатом, уже плывут, борясь с течением.

За ними шум, прыжки, брызги. Весь косяк перепрыгивает преграду.

Они плывут дальше. Их не останавливают ни каменистые перекаты, ни деревья, сваленные бурей, ни водопады. А сколько ловцов подстерегает их на пути! Многих они перехватывают.

Но те, кто благополучно проскочил мимо, не задерживаются. Вперед! Вперед!

Удивительное превращение

Тут и начинается удивительное превращение рыб. Серебристые самки тускнеют, вот они уже не серебристые, а светло– коричневые, вот стали коричневокрасными, потом покрываются бурыми пятнами.

А что делается с самцами! Их густосиняя с зелеными переливами спина сереет, затем становится темной, красновато– коричневой. И вместе с этим спина начинает вздуваться, изгибается, и на ней появляется настоящий горб.

Да что же это творится с рыбами? Почему?

Оказывается, это у них такой брачный наряд. Украсили себя – нечего сказать!

Впрочем, о вкусах, как говорится, не спорят!

Горбуши устремляются всё дальше.

Тяжело им приходится. Подумайте сами: всё время бороться с течением, прыгать через перекаты, преодолевать всякие препятствия, – сколько сил надо на это потратить!

С каждым днем худеют рыбы. А горбы у самцов всё увеличиваются. Но этого мало. Изменилась у них и голова: челюсти выросли, вытянулись, нижняя загнулась кверху, а верхняя – вниз, как клюв хищной птицы. Во рту появились огромные зубы – клыки.

Неудержимой лавиной стремятся горбуши вперед, густо идут, бок о бок.

Повернуться некуда, такая теснота!

Труден, тяжел путь. Но ни одна горбуша не возвращается обратно. Отстоятся усталые в тихой заводи, отдохнут немного и снова в путь.

Вперед! Дальше, дальше!

В родных протоках

Чем дальше, тем река становится уже и мельче. Она разбивается на небольшие протоки, и рыба расходится стаями. Каждая стайка устремляется в родной проток. Именно здесь увидели горбуши свет. И они вернулись в свой дом.

Знаете, как это узнали ученые? Они ловили мальков, которые вышли из гнезд, и метили их, подрезая плавнички, – одним верхние, другим нижние. Затем рыбок выпускали. Они приспосабливались плавать и с подрезанными плавниками – и уплывали.

Затем через год – полтора ученые – рыбоводы ловили в этих же местах уже взрослых рыб и узнавали своих, меченых.

Вернулись к родным протокам, и наши горбуши.

Здесь, отыскав место, где вода почище и дно реки усеяно галькой, горбуша самка начинает сильно бить хвостом по дну. Разбрасывая ил и песок, она выкапывает ямку. На дне ее остается крупная галька, а горбуша еще подбавляет, сталкивая рылом туда камешки.

Так усердно трудится горбуша самка.

А в это время между самцами идет жестокая драка, разыгрываются жаркие бои: они хватают друг друга за плавники, за бока, теребят и треплют друг друга. И самые сильные обращают в бегство своих противников, которые, впрочем, если не слишком пострадали, вскоре возвращаются обратно.

Когда ямка готова, самка заполняет это каменное гнездо икрой, оранжевыми шариками, величиной с горошину. Затем, энергично действуя хвостом, забрасывает она икру галькой.

Там, где была яма, образуется холмик.

Много таких бугров возникает в местах нереста.

Так вот ради чего так стремились сюда горбуши, преодолевали все препятствия, не ели, стали худыми, истощенными, горбатыми!

Самки и теперь не уходят, они остаются оберегать холмики от других горбуш, которые готовы разрушить их сильными хвостами, чтобы выкопать ямки для своей икры.

Медленно плавают горбуши – каждая возле своего бугра. С каждым днем они слабеют. Наконец течение их уносит, прибивает к берегу. Они уже не могут плыть, не могут спасаться от врагов.

А врагов видимо – невидимо. Выдры, медведи, дикие кабаны, волки, собаки, бесчисленное количество птиц собралось у реки поживиться легкой добычей. Те, кого не схватит хищная лапа или клюв, гибнут сами от истощения.

Ни самки, ни самцы после нереста не возвращаются в море…

Что делается с икрой?

Глубоко запрятаны крупные янтарные икринки, старательно укрыты галькой.

Может показаться странным, – зачем понадобилось горбушам строить для икры такое громоздкое сооружение? Ведь длина каждого гнезда достигает двух метров, а глубина чуть не полметра!

Оказывается, галька, из которой состоит гнездо, не только надежная защита от врагов, которые не прочь полакомиться икрой. Икринки лежат между камешками, как в маленьких пещерках, свежая же вода омывает их беспрепятственно.

Горбуши проделывали тяжелый свой путь для того, чтобы отложить икринки на быстротоке, в прозрачной, чистой воде. Это стремительное течение могло бы унести икринки, тем более, что они не клейкие, не прилипают к камням, как, например, икринки осетров. Но галька удерживает икру в гнезде.

С каждым днем студенее осенняя вода. Вот и зима наступила. Льдом затянулись реки, дуют ледяные ветры, трещат морозы.

При таком холоде зародыши развиваются очень медленно.

Помните, как выводятся маленькие лещики? Из икринки леща на теплых заливных лугах личинка выходит уже на третий, четвертый день. А здесь, в холодной воде, икра развивается несколько месяцев.

И всё‑таки наступает время, когда одна за другой начинают разрываться оболочки икринок и появляются на свет прозрачные личинки. Они намного крупнее личинок леща.

Скоро всё гнездо заполнено этими новорожденными. Нельзя сказать, чтобы им было удобно в своем каменном доме. В щелях между галькой так тесно, что личинкам с большими желточными мешками не повернуться. Кто как выклюнулся, так и живет – кто боком, кто брюшком кверху, кто вниз головой.

Ну, ничего, пусть и вниз головой, зато спокойно и безопасно, – никто не проглотит и течение не унесет.

Питаются личинки, как им полагается, желтком из своего «продовольственного склада». Чуть пошевеливая воду плавничками и хвостиком, освежают «воздух» в своей квартире. А больше пока им и делать нечего!

Но вот желточный мешок рассосался. Теперь мальки могут выскользнуть из каменных щелей; кстати, пришла пора уже приниматься за добычу пищи: желудок требует еды. Появились у них и настоящие плавники, и плавательный пузырь, который можно наполнять воздухом, чтобы лучше и быстрее двигаться в погоне за личинками, циклопами, червячками.

Мальки быстро растут, крепнут,' становятся крошечными серебристыми рыбками, очень похожими на своих родителей – взрослых горбуш. Малыши еще держатся в своем затоне – возле гнезда, но, резвясь и гоняясь за добычей, заплывают всё дальше и дальше. Вот их подхватывает течение, и они пускаются в долгий и опасный путь.

Чуть снесет ниже, уже подстерегают мальков разные хищные рыбы. От их зубов приходится спасаться всю дорогу до самого моря. А тут еще дикие утки да чайки норовят выхватить из воды зазевавшегося малыша.

Сколько их гибнет!

Но мальки идут из всех протоков, из заводей, где родились. Всех их не истребить ни хищной рыбе, ни птицам.

Наконец, молодые горбуши – в море. Растут рыбки здесь год – полтора, становятся взрослыми, сильными и тогда, преодолевая все преграды, прыгая через камни, возвращаются в свои родные' места, чтобы отложить икру и дать жизнь новым миллионам горбуш.

Совсем еще крошечными мальками горбуши спускаются в море, а когда они вырастают, рыба находит дорогу в свою родную реку. Никогда не ошибется, не заблудится!

Много думают ученые о том, как рыбы отыскивают путь к родным местам, да разгадать до конца этой загадки еще не сумели.

Может, ты, когда вырастешь, разгадаешь?

ПРОИСШЕСТВИЕ НА ВОЛХОВЕ

Так сложилось веками

Много волнующего можно рассказать о путешествии рыб.

Бывает, что лососи или осетры пускаются в путь весной, а к месту своего рождения и осенью еще не доберутся, приходится дорогой зимовать. Залягут рыбы на тихих, глубоких местах в ямы, а весной продолжают путь до своих нерестилищ.

Конечно, не всем этим подводным путешественникам так трудно приходится, как горбушам. Путь многих других рыб бывает хоть и далек, но не так тяжел. Рыбы меньше истощаются и устают. Похудевшие, слабые, всё же пускаются они после нереста в обратный путь, и многие благополучно возвращаются на свои «пастбища» – в моря и озера. Там можно подкормиться, набраться сил, нагулять жирку.

Когда же наступит пора, – снова в путь!

Просто удивительно, с какой настойчивостью и упорством пробиваются косяки рыб на нерест именно туда, где родились сами.

Туда, только туда!

Так сложилось веками, так повторяется из года в год.

И вот что случилось однажды на нашей северной реке Волхов.

Путешествие волховских сигов

Как известно, река Волхов вытекает из Ильмень – озера, впадает в другое озеро – Ладожское. Там водятся сиги, вкуснейшая рыба, с нежным жирным мясом, в котором совсем мало косточек.

Часть ладожских сигов никуда не уходила из озера; но водились на Ладоге и сиги – путешественники «дальнего плавания». Назвали их волховскими сигами, потому что путь их лежал через реку Волхов.

Сперва они продвигались до того места, где в Ладогу впадает река Волхов, затем заворачивали в реку, поднимались против течения всё выше и выше, пока не проходили Волхов насквозь и попадали в озеро Ильмень. Они не останавливались в озере, а плыли дальше в реку Мету. По этой реке снова поднимались, пока не доплывали туда, где вода чище и прозрачнее; там среди камней и была их родина.

Вот какое путешествие проделывали волховские сиги и никогда не сбивались с дороги.