Текст книги "Маг-крестоносец"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

Глава 24

– А ты не знал? – изумленно взглянула на Мэта Фортуна. – А я-то подумала, что именно поэтому ты сопровождаешь джинну! Да, конечно, все четверо детей вместе! Ведь и твои сын и дочь, и близнецы-джинны были выкрадены по приказу Арьяспа!

Лакшми задержала взгляд на Фортуне и, посмотрев на Мэта, сказала:

– Получается, леди Химена была права, маг. Дело у нас одно, общее.

– Похоже на то, – облегченно вздохнул Мэт. – Слава Богу! Хотя бы теперь мы знаем, где они. Я готов и вас прославлять, госпожа Фортуна.

Мэт всегда доверял интуиции своей матери.

– Но я действительно думала, что тебе это известно, – непонимающе нахмурилась Лакшми. – Ведь ты сам назвал детей заложниками Фортуны.

– Да нет же! – вскричала Фортуна. – Они не мои заложники! Они заложники Арьяспа! – Она отвела взгляд, задумалась и проговорила:

– Хотя... ты имел право так сказать, если пока не выстроил достаточно крепкого замка Безопасности. Если это так, то мне легко сокрушить такой замок одним броском дротика. Замок Безопасности для целого семейства выстроить намного труднее, чем для одного человека, и еще труднее упрочить его так, чтобы он стал неуязвим для меня. Поэтому люди женатые, имеющие детей, должны поступать так, как им велит Фортуна, ибо их замки слишком хрупки. Да, я все понимаю. В этом смысле твои дети – действительно мои заложники, но они и останутся таковыми всю твою жизнь! Но сейчас они – заложники Арьяспа, и ничьи более!

– Что же нам делать, чтобы вызволить их? – спросил Мэт. – Пока Арьясп потребовал только, чтобы Алисанда с войском ушла из Иерусалима, и она это сделала. Я, со своей стороны, пытаюсь разыскать детей, но достаточно ли этого?

– Теперь – достаточно! – решительно кивнула Фортуна. – Теперь ты подружился с Фортуной, маг, и тебе нужно только трудиться, стараться изо всех сил. Рано или поздно один из моих дротиков вознаградит тебя за труды.

– Быть может, мы могли бы немного ускорить этот процесс? – с улыбкой спросил Мэт. – Как насчет того, чтобы сыграть в «дартс»?

Фортуна ответила ему улыбкой, полной дружеского сострадания.

– Ах, бедняга... Ведь ты предложил мне сыграть в эту игру в день своего появления на свет!

– Вот как? – прищурился Мэт. – Ну и сколько у меня очков на сегодняшний день?

– Примерно столько же, сколько у большинства смертных, – пожала плечами Фортуна. – Некоторые партии ты выиграл, некоторые проиграл, но в целом пока выигрываешь.

– Что ж, жаловаться мне в общем-то не на что, – медленно, задумчиво проговорил Мэт. – Я женился на королеве, у меня двое детей, которых я обожаю. Но у меня такое чувство, что моим жене и детям всегда грозит беда и что все мои победы носят временный характер.

– Как у всех, поверь мне! – с жаром воскликнула Фортуна. – Очень, очень немногим удалось спрятаться от меня за несокрушимыми стенами замков Безопасности, но их так мало – один-два, не более.

– И я – не один из них, – с упавшим сердцем заключил Мэт.

– Ведь тебе хотелось истинной, страстной любви – только такой, и никакой больше, – напомнила ему Фортуна. – Если бы ты такой любви не встретил, тебе намного легче было бы выстроить свой замок Безопасности. Но ты нашел настоящую любовь, и это вознесло тебя над многими и сделало доступным для попадания многих моих дротиков. Однако ты обзавелся другой Безопасностью – не той, какую даруют богатства и власть, а той, какую даруют друзья. Ты так помог многим, что стал им просто необходим, и потому они всегда готовы помочь тебе в трудный час и будут сражаться на твоей стороне, когда тебе будет грозить беда.

– Да что я такого... – оправдывающимся голосом начал Мэт, но умолк, вспомнив о сэре Гае, короле Ринальдо, Фриссоне, сэре Жильбере... Но неужели все эти люди, которым он когда-то помог, попали в зависимость от него?

Да. Это было возможно.

– Ну вот. Ты понимаешь теперь, что твоя истинная безопасность – другие люди, – улыбнулась Мэту Фортуна. – И чем больше тех, кто нуждается в тебе, тем больше тех, кто поможет тебе в трудный час. Когда-то ты выручил эту джинну, а потом она выручила тебя, и вот теперь вы снова помогаете друг другу.

Мэт и Лакшми переглянулись так, словно увидели друг друга впервые.

– А вот ты мне вызова не бросала, – сказала Фортуна, пристально посмотрев на Балкис. – Ну-ка, прими свое истинное обличье! Оно мне известно – от Фортуны ничего нельзя скрыть!

Мэт отвернулся – он боялся, что его желудок не удержит в себе съеденных восточных сладостей. Когда он снова посмотрел на Балкис, та уже стояла перед Фортуной в обличье девушки в темной парандже и, сверкая глазами, глядела на Фортуну.

– Как же так? – озадаченно спросила Балкис. – Ты говорила, что другие вступают в поединок с тобой, появляясь на свет. А я не вступила?

– Нет, – покачала головой Фортуна. – Это за тебя сделала твоя мать. – На глаза Фортуны набежали слезы. – Бедняжка. Ее выбор стоил ей жизни. – Заметив, как это известие потрясло девушку, Фортуна спохватилась:

– А ты этого не знала? Прости меня, бедная девочка! Мне надо было подготовить тебя. Но это правда. Она уложила тебя в коробку из слоновой кости и, опустив в реку, попросила речных духов позаботиться о тебе. Они исполнили ее просьбу, а потом передали тебя дриадам, и те наложили на тебя охранное заклятие, из-за которого впредь все волшебные существа не должны были обижать тебя.

Лакшми искоса глянула на Балкис – видимо, джинна заново переосмысливала свои отношения с девушкой.

– Так что ты – одна из немногих, о которых можно сказать, что их жизнь о-чаро-вательна. – Фортуна шагнула к Балкис и подала ей дротик. – Вот, возьми! Ты не промахнешься – уверяю тебя!

С опаской и сомнением Балкис взяла у Фортуны дротик.

– Иди сюда. – Фортуна бережно подвела девушку к тому месту, откуда следовало бросить дротик. – Ну, бросай!

Балкис неуверенно отвела руку назад и метнула дротик. Его наконечник глубоко ушел в дерево, и Фортуна бросилась к стене, чтобы посмотреть, в какое колесико попал дротик. Остановившись у стены, Фортуна довольно кивнула.

– Я так и думала! Ты определила, куда вы все отправитесь отсюда. – Обернувшись, она широко улыбнулась, будто что-то развеселило ее. – Ступайте же! Вы, родители, отправляйтесь на поиски своих детей, а ты, дитя, – навстречу своей судьбе.

Балкис по-прежнему выглядела не слишком уверенно, а Мэт радовался тому, что появилась хоть какая-то определенность. Он взял Балкис за руку и повернулся, чтобы уйти, но что-то остановило его, и он сочувственно обратился к Фортуне:

– Ты могла бы... пойти с нами... если хочешь.

Во взгляде Лакшми мелькнула тревога. Балкис втянула голову в плечи, а Фортуна, не скрывая страха, попятилась.

– Уйти? Выйти из этой пещеры? О нет, я не могу! Я не смею... Там со мной может случиться все, что угодно. Одному Богу известно, какие чудовища обитают за пределами моей пещеры! Уйти отсюда? О нет, нет! – в страхе вскричала она, закрыла лицо руками и прижалась спиной к стене.

Прежде Мэту никогда не случалось видеть кого-либо, страдавшего тяжелой формой агорафобии, но он понял, что сейчас перед ним именно такой случай.

– Не бойся, никто не заставит тебя пойти с нами. Все в порядке, ты можешь остаться здесь.

– Правда? – Фортуна немного осмелела, опустила руки. – Я могу остаться в своей пещере? О, но как я тоскую по внешнему миру, по высокому небу, по холмам и равнинам! – Глаза ее заволокло слезами. – Как бы мне хотелось вновь увидеть все это! Но... но я не смею.

– А когда-то ты жила не в пещере? – удивленно поинтересовался Мэт.

– О да! Были пастушьи племена, которые почитали меня богиней, и у каждого племени было святилище в мою честь. Но эти племена рассеялись, их погубили те самые варвары, которые ныне грозят калифу. Некоторые из них поселились в Междуречье, выстроили города и забыли обо мне. Не стало более алтарей Фортуны, никто не стал приносить мне дары даже в виде лепешек, и вот тогда я спряталась здесь, изготовила это множество колесиков, дабы с их помощью следить за коловращением человеческих жизней. – Фортуна отошла от стены. Глаза ее по-прежнему были залиты слезами. – Все-таки люди удивительны, – покачав головой, сказала она. – Мудрость у вас сочетается с глупостью, отвага – с трусостью, благородство – с грубостью, да и кроме этого, вы обладаете всем набором разнообразных качеств. – Она глубоко вздохнула, встряхнулась... и голову ее снова обрамили пышные кудряшки, и фигура снова стала полной. – Нет, – проговорила она с сожалением, – спасибо вам, друзья мои. Я останусь здесь.

– Как пожелаешь, – с сочувственной улыбкой сказала Лакшми. – Ну а мы постараемся на обратном пути снова навестить тебя.

– Непременно, непременно! – радостно закивала Фортуна. – С нетерпением буду ждать вас. А теперь – прощайте! – Она стремительно подошла к стене, остановила одно из вращавшихся колесиков и вонзила в него дротик. В это же мгновение всю компанию подхватило сильнейшим порывом ветра, и Лакшми еле успела подхватить под мышки Мэта и преобразившуюся в кошку Балкис. Мир снова превратился в многоцветный калейдоскоп.

Когда торнадо, цветовая гамма которого сделала бы честь компании «Текниколор», унялся, Мэт посмотрел вверх и понял, что смотрит вниз. Лакшми держала его вниз головой, а острые вершины Гиндукуша стремительно надвигались.

– Эй! – сдавленно крикнул Мэт. – Час от часу не легче! Зачем ты меня перевернула!

– Ой, перестань капризничать, – сердито отозвалась Лакшми, сделала в воздухе плавный поворот и окликнула супруга:

– Марудин! Летим прямо на север!

Джинн молча кивнул и развернулся в указанном женой направлении.

Только после этого Лакшми сжалилась над Мэтом и перевернула его головой вверх. Мэта от резкой перемены положения затошнило, но уж с тошнотой он был готов смириться, как с наименьшим из двух зол.

Поборов тошноту, Мэт спросил у Лакшми:

– Ты уже знаешь, куда мы направляемся?

– На поиски того города, где мы сможем найти Арьяспа. Кажется, у людей есть такое слово «штаб».

Мэт задумался.

– Если учесть, что большая часть воинов Орды – кочевники, то их столица должна представлять собой большую стоянку с множеством шатров. Однако мне кажется, что прямо к нему лететь опасно.

– Опасно? Ты о чем? – нахмурилась джинна.

– Он понимает, что мы обязательно станем его искать, – объяснил Мэт. – По крайней мере он должен подозревать, что это возможно, и потому он начеку. Почти наверняка он разослал лазутчиков, а может быть, даже велел колдунам нести магическую стражу.

– Хочешь сказать, что он заранее узнает о нашем приближении и успеет подготовиться к отражению нашей магической атаки? – проговорила Лакшми. – Но ведь нам так или иначе придется с ним встретиться. И как же ты намереваешься обмануть его?

– Пусть думает, что мы не его ищем, что у нас – другая цель. Давай приземлимся в каком-нибудь городе по пути, если нам попадется такой город.

– Конечно. Самарканд, – более уверенно отозвалась Лакшми. – Остановимся там. Наверняка хоть кто-нибудь там знает, где искать Арьяспа. Может быть, нам удастся замаскироваться.

– Может быть, – кивнул Мэт, но думал он вовсе не о маскараде, а о городе под названием Самарканд. Самарканд! Один из сказочных, легендарных городов Востока, разбогатевший из-за того, что через него пролегал Великий шелковый путь – караванная дорога, ведущая через Центральную Азию. Мог ли он мечтать о том, что ему доведется побывать в этом городе!

* * *

Лакшми приземлилась на склоне холма неподалеку от города. Самарканд купался в лучах утреннего солнца. Казалось, все его здания вырезаны из слоновой кости – костяные кубики, параллелепипеды, купола, украшенные золотом.

Не все купола принадлежали мечетям. Среди них были и более гладкие полушария – купола христианских церквей. Минареты чередовались с загнутыми крышами пагод и напоминавшими муравейники буддийскими ступами.

– Самарканд! – восторженно ахнул Мэт. – Азиатский перекресток – так называли его, и он действительно таков! – Он обернулся к своим спутникам. – Пойдемте скорее в город!

– Надо бы переодеться, – напомнила ему Лакшми.

– Зачем переодеваться? – недоумевающе спросил Мэт. – Я одет по-персидски.

– Вот именно! – съязвила Лакшми. – А нам с Марудином что же, в таком виде и идти в город?

– А почему нет? – пожал плечами Мэт. – Наверняка вы будете не первыми арабами, которых увидят жители Самарканда. Если ты переживаешь за одежду, то напрасно. Это Самарканд, а не Тегеран. Даже мусульманские женщины здесь носят не паранджу, а только чадру.

– Спасибо, обрадовал, – буркнула Лакшми. – А как насчет лазутчиков, о которых ты говорил?

Тут Мэту пришлось призадуматься.

– Она правду говорит, – проворчал Марудин. – Наверняка Арьясп знает, что джинны способны увеличиваться и уменьшаться в размерах. Его лазутчики будут высматривать мужчину и женщину арабской внешности, одетых как мамлюк и танцовщица.

– А также мужчину-франка, – добавила Лакшми. – Но ты прав: тебя узнать не так просто, а Балкис всегда способна преобразиться в кошку.

Балкис утвердительно мяукнула. Мэт опустил взгляд и увидел у себя под ногами черно-белую кошку. Он наклонился, вытянул руку, и кошка потерлась о его ладонь пушистой спинкой.

– Да уж, – улыбнулся Мэт. – Ее маскарадному костюму любой из нас может только позавидовать. Наверное, Арьясп ни за что не сумеет уследить за тем, как она меняет масть. Ну а что касается вас... Дайте подумать. Ну, допустим, я мог бы сойти за купца. К примеру, у меня под балахоном – мешочек с полудрагоценными камнями. – Мэт погладил спрятанную под балахоном волшебную палочку. – Ты, принцесса, могла бы сыграть такую же роль, ну а ты, Марудин, будешь нашим телохранителем. И все мы будем одеты по-персидски, о'кей?

– Послушай, это ваше словечко «о'кей» все время меня обескураживает, – пожаловалась Лакшми. – Но сейчас я, кажется, поняла... Это означает «ладно»?

– Примерно так, – кивнул Мэт. – Ну, ладно?

Вместо ответа Лакшми сделала руками такие движения, словно набросила на себя невидимую ткань. В следующий миг ее жилетка-болеро превратилась в желтый балахон, прозрачные шальвары – в голубую юбку длиной до лодыжек, шлепанцы с загнутыми мысками сменились коротенькими ботинками, голову джинны обвил тюрбан. Марудин с помощью таких же жестов обзавелся примерно таким же костюмом – желтой рубахой и штанами, поверх которых был надет небесно-голубой балахон.

Мэт отступил на несколько шагов и придирчиво осмотрел своих спутников.

– Пожалуй, сойдет, – заключил он. – Ну... вперед, – скомандовал он. Чуть было не сказал «рванули, братцы» – но вовремя осекся – побоялся, что Лакшми поймет его буквально.

* * *

Войдя в городские ворота, Мэт с наслаждением вдохнул ароматы корицы, кардамона, гвоздики и других, неведомых ему специй.

– Торговцы специями тут точно имеются, – заключил он. – Давайте прогуляемся, ребята.

Прогулка затянулась на два часа. Похоже, даже джинны пришли в восторг от богатства и многообразия этого города. Архитектура Дальнего Востока здесь соседствовала с персидской и индийской. Лотки на рынке ломились от китайских шелков и статуэток. Индийские кукольники показывали сцены из «Махабхараты». Столь же многообразной была и одежда – от тюрбанов и кафтанов до штанов и рубах, которые носили варвары-степняки, от индийских сари до шелковых китайских платьев. Шатры, обтянутые кожей и холстом, стояли в тени белокаменных зданий, украшенных золотом. Вдоль улиц тянулись изящные аркады, инкрустированные разноцветными изразцами, образовывавшими прекрасные узоры.

Джинны шагали по городу, потрясенные его роскошью и соседствующей с этой роскошью нищетой. Мэту пришлось объяснить Лакшми и Марудину, к каким народностям принадлежат люди с желтоватым цветом кожи и узким разрезом глаз, а потом пришлось рассказать о том, каковы различия между монголами и китайцами. Сам он легко отличал турка от русского, но вот с потомками смешанных браков, которые в Самарканде встречались во множестве, ему было труднее. А среди таких полукровок было немало выдающихся личностей в родном мире Мэта – к примеру, великий китайский поэт Ли Бо, в жилах которого текла турецкая и китайская кровь, или Тамерлан – наполовину монгол, наполовину турок. Торговцев из Индии Мэт узнавал без труда, без труда отличал их от телохранителей-сикхов. Недавно побывав в Индии, он мог теперь даже парса от гебра отличить, но все же в этом городе встречались люди, национальность которых ставила Мэта в тупик.

Наконец Лакшми заявила:

– Я устала, маг. Голова кружится – слишком много зрелищ. Нам надо отдохнуть.

– Музейное переутомление, – поставил диагноз Мэт. – Ладно. Давайте поищем какую-нибудь маленькую, уютную площадь, где торгуют прохладительными напитками.

Спутники свернули в лабиринт узких улочек. Балкис молча сопровождала Мэта и джиннов. Она то забегала вперед, то отставала и все время принюхивалась к всевозможным запахам. Наверное, ей было непросто вынюхать мышь так, чтобы к ее запаху не примешался аромат карри. Через несколько минут Мэт, Лакшми и Марудин вышли именно на такую маленькую и уютную площадь, о которой мечтал Мэт. Тишину и спокойствие здесь нарушали только веселое щебетание играющих детишек и приглушенные крики продавца шербета. Площадь окружали несколько обшарпанного вида домов. На противоположной стороне стояло здание, которое, судя по изображению креста на дверях, было церковью.

Но что это была за церковь! С архитектурной точки зрения – определенно азиатская, а никак не европейская.

– Какие же христиане ходят в этот храм? – озадаченно проговорил Мэт.

– Зайди и узнай, франк, – посоветовал ему Марудин и со вздохом облегчения уселся в тенек. – Но пока ты еще здесь, купи нам шербета, ладно?

– Я? – изобразив праведное возмущение, переспросил Мэт. – С каких это пор я стал официантом?

– У тебя есть деньги, – объяснил Марудин. – А нам пришлось бы их сотворить. К тому же мы очень устали.

– А устали мы потому, что несли тебя через полконтинента, – напомнила Мэту Лакшми.

– О'кей, уговорили, – вздохнул Мэт, подошел к торговцу и купил у него три порции шербета за самую маленькую серебряную монетку. Две порции он отдал джиннам, а третью отдал Балкис, съев от нее только несколько чайных ложечек, после чего отправился к церкви.

Внутри было сумрачно и прохладно. Росписи на стенах и весь интерьер храма оказался до непривычного азиатским. Над каменным помостом – алтарем – возвышался крест. Сбоку от алтаря стояла многоярусная полка со свечами – такая могла стоять как в католической церкви, так и в любом китайском храме. Скамей в церкви не было, но Мэт опустился на колени и безмолвно поблагодарил Бога за все благодеяния и попросил о помощи в спасении детей. Встав и выпрямившись, Мэт увидел, как мимо алтаря прошел мужчина с седой бородой. На Мэта он сначала глянул искоса, но тут же остановился и, развернувшись, посмотрел более внимательно.

Мэт также не спускал глаз с незнакомца. И было отчего заволноваться – цвет одеяний седобородого старца поразительно напоминал цвет балахонов жрецов Аримана!

Мэт моргнул, помотал головой – иллюзия исчезла. Головной убор на голове у старика был вовсе не коническим, а цилиндрическим. Мэту припомнился коптский священник, которого он как-то видел в телевизионном документальном фильме. Он успокоился – но не то чтобы окончательно.

Священник поразительно энергичной походкой подошел к Мэту и поприветствовал его:

– Добрый день, христианин.

Говорил он на наречии, Мэту совершенно незнакомом, но переводческое заклинание, по обыкновению, сработало. Надеясь на то, что оно сработает и в обратную сторону, Мэт ответил:

– Добрый день, преподобный. Мне незнакома ваша секта. Не скажете ли мне, как она называется?

Священник улыбнулся, словно своим вопросом Мэт сам себе ответил.

– Наша секта основана епископом Несторием, молодой человек.

– Несторианцы!

Это многое объясняло. Мэт слышал о том, что несторианская разновидность христианства была широко распространена в Азии, хотя члены этой секты и были в значительной степени рассеяны – вплоть до того, что ряд их церквей существовал даже в Китае.

– А вы к какой ветви христианства принадлежите?

Мэт быстро сообразил, как бы ответить на этот вопрос так, чтобы не сказать о себе слишком много.

– Я воспринял мою веру от христианина, который был родом с далекого Запада, преподобный.

– А! От франка! Стало быть, ты принадлежишь к секте, члены которой повинуются римскому епископу, – понимающе кивнул священник. – Я слыхал о них. В той дальней стороне лежат сказочные земли. На рынке мне случилось как-то увидеть одного-двух франков, но лично ни с одним из них я знаком не был. – Он пригляделся к Мэту более пристально и заключил:

– А ты не очень похож на франка.

– Я много странствовал, – уклончиво ответил Мэт. – Скажите, преподобный, а много ли ваших церквей в этих краях?

– Несколько, – ответил священник. – Их не так много здесь, на юге. Большинство наших собратьев обитают в царстве, лежащем севернее, которым правит священник, проповедующий нашу веру.

– Христианский священник правит страной? – От изумления Мэт вытаращил глаза, но тут же взял себя в руки. – Прошу прощения, преподобный. До сих пор я слыхал о единственном христианском правителе – о Папе Римском, но его владения невелики, и он никогда не величает себя царем. Так кто же правит этим государством, которое лежит к северу отсюда?

– Его зовут пресвитер Иоанн, – ответил священник.