Текст книги "Маг-крестоносец"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

Глава 11

Балкис взвизгнула и запустила когти – к счастью, в циновку, а не в тело Мэта.

– Маг, спаси нас!

– Я... не в самом лучшем положении для того... чтобы читать заклинания, – простонал Мэт, грудь которого была немилосердно сдавлена когтем, насквозь продырявившим циновку.

– Но можешь же ты сделать хоть что-нибудь!

Мэт обшарил кладовые своего разума и обнаружил в закромах странную мысль: птица таких колоссальных размеров не могла лететь в такое позднее время сама по себе. Земля остывала, и над горами, вершины которых были покрыты снежными шапками и ледниками, и в помине не могло быть никаких восходящих теплых потоков. Как же, спрашивается, могла парить такая махина?

– Э-э-э, послушай-ка! – окликнул Мэт птицу. – А что такая милая птичка распорхалась в столь поздний час?

Ответом ему был гулкий, реверберирующий клекот. Мэт нахмурился:

– Извини, не совсем понял. Не могла бы ты сменить тембр и перейти на фальцет?

Последовала недолгая пауза – и клекот прозвучал снова, но на гораздо более высокой частоте – лишь некоторые ноты остались в басовом ключе. Птица ответила медленно, но более или менее внятно:

– Я явилась для того, чтобы уничтожить недругов ветра!

Балкис замерла, навострила уши.

– Она... разговаривает!

Мэт кивнул:

– Я так и думал.

– Но... как же? Я никогда прежде не слышала о говорящих птицах!

Мэт пожал плечами:

– Размах крыльев тут ни при чем. Хищник такого размера ни за что не смог бы лететь сам по себе – слишком велика масса. Это означает, что данная птичка летит благодаря волшебству, а если она – волшебное существо, то вполне может обладать какими угодно способностями.

– Даром речи, например! – Балкис от страха вытаращила глаза – наверное вспоминала о том, сколько птичек слопала за время пребывания в кошачьем обличье.

– Вот-вот, – согласился Мэт. – А если она способна понимать чужую речь, ее можно попробовать уговорить. – И он снова обратился к птице:

– Но мы вовсе не недруги ветра! Он нам нужен не меньше, чем тебе! Ведь мы тоже летели только благодаря ветру!

И снова наступила пауза. Мэт затаил дыхание. И вот ему ответил глубокий гортанный голос:

– Старик сказал, что вы – враги всех стихий!

– Старик? – переспросил Мэт. – В длинном синем балахоне? В мягкой круглой шапочке?

– Да, – с некоторой растерянностью отозвалась огромная птица.

– Мы не враги стихий – мы его враги.

– Он не мог солгать, – ответила Рух несколько озадаченно. – Он сказал, что он – жрец.

– Это верно, – подтвердил Мэт. – Но только он служит Ариману, князю Лжи. Для Арьяспа ложь и есть служение этому божеству.

Гигантская птица какое-то время молчала. Балкис взволнованно смотрела на Мэта. Он одарил ее подбадривающей улыбкой – то есть он надеялся, что улыбка получилась именно такой – и повторил в уме заклинание, предназначенное для переноса в другое место.

Наконец Рух заговорила вновь:

– Он сказал, что вы поклоняетесь божеству – врагу его бога.

– Я поклоняюсь единому Богу, властителю всего сущего, – ответил Мэт. – Но Он – не враг Аримана. Враг Аримана – Ахурамазда.

– Кто такой этот Ахурамазда?

– Божество Света. Он во все времена сражается с Ариманом за господство над миром и всеми существами, обитающими в нем. Люди могут помочь Ахурамазде добрыми словами и делами и праведными мыслями, и в конце концов должен непременно победить Ахурамазда.

– Тогда почему же тот бог, которому поклоняешься ты, не уничтожит этого Аримана?

– Потому что Он любит не только Ахурамазду. Он любит и Аримана, – ответил Мэт.

– По крайней мере тогда он мог бы пленить Аримана, чтобы тот не творил злых дел. Почему же он не сделает этого?

– Потому что Он всем оставляет свободу выбора, – объяснил Мэт. – И все имеют право выбрать, какими им быть – добрыми или злыми. В противном случае мы все были бы марионетками и в нашей жизни не было бы никакого смысла.

– Смысла? А в этом какой смысл? – хмыкнула птица. – Зачем вообще каким-то ничтожным букашкам, вроде вас, существовать? Почему ваш Бог позволяет вам расхаживать по земле и всем своим видом оскорблять таких, как я? Каков смысл вашего существования?

– Существование – это то, во что мы его превращаем, – возразил Мэт. – Рай, нирвана, нескончаемый мир и всепоглощающий экстаз радости, глубочайшая и непрестанная благосклонность добрых духов – называй как хочешь, но наши души могут расти и развиваться, пока не достигнут этого состояния, при том что мы обладаем свободой выбора.

– Но жрец в синих одеждах сказал, что победит Ариман!

– Лишь на время, – заверил птицу Мэт. – Даже в том случае, если он победит, Ахурамазда тут же начнет заново воевать с ним. По крайней мере якобы ради этого Арьясп и развивает такую бурную деятельность.

– А он мне такого не говорил!

– Ну я же сказал, что он тебе все наврал.

На этот раз Рух умолкла на несколько минут. Балкис немного успокоилась, но продолжала цепко держаться когтями за циновку. У Мэта было примерно такое же настроение. Ему казалось, что у него над головой на тоненькой ниточке висит дамоклов меч. К несчастью, на самом деле на ниточке висел он сам и в любую секунду мог упасть. Он сильно подозревал, что Рух может разжать когти, оставив циновку при себе, и потому усиленно размышлял над тем, успеет ли прочитать какой-нибудь спасательный стишок до того, как ударится о камни.

– А как ты можешь доказать, что жрец в синих одеяниях солгал? – наконец вопросила птица.

– К примеру, насчет ветра, – мгновенно нашелся Мэт. – Будь мы врагами ветра, разве мы бы воспользовались его услугами?

– В этом есть доля истины, – согласилась Рух. – Но если ты не враг всех стихий, назови мне их и скажи, для чего они нужны!

Мэт порадовался тому, что прошел выучку у дастура.

– Земля, небо, ветер, вода и огонь! Земля все терпит, небо дарует жизнь, вода омывает, ветер дарует дыхание, огонь очищает!

– Неплохо, – откликнулась птица Рух. – Я верю тебе – жрец в синих одеждах лгал. Вы будете жить.

Мэт облегченно вздохнул и расслабился, изумленный тем, что ему удалось настолько легко убедить громадное пернатое чудище. Любой первокурсник в его доказательствах усмотрел бы не одну промашку. Но конечно, он свято верил в то, о чем говорил, а в этом мире это многое значило – вот только сам он не был уверен в том, что его доводы звучали убедительно. Он нисколько не сомневался в том, что, мороча голову птице Рух, Арьясп привел тысячи доказательств в свою поддержку, и наверняка эти доказательства звучали основательно: даже за те несколько минут, в течение которых Мэт лицезрел Арьяспа, он успел убедиться в том, что тот обладает колоссальной харизмой – как все фанатики.

Но Арьяспа здесь сейчас не было, а Мэт был. Харизматическим лидерам непременно нужно было всюду присутствовать лично, дабы их чары воистину действовали. Расстояние во все времена ослабляло их влияние – тогда у людей возникала возможность обрести здравый смысл. Вот почему диктаторам и религиозным демагогам всегда были так нужны многолюдные сборища и услуги средств массовой информации.

– Я помогу тебе в борьбе с этим лжецом, – пообещала птица Рух, вложив в свои слова весь вес принятого решения. – Куда отнести тебя и твою кошку?

– Уговори ее отпустить нас, чтобы мы полетели дальше на циновке! – взмолилась Балкис.

Мэт впервые за время полета в когтях птицы Рух посмотрел вниз. Вершины Гиндукуша остались далеко позади, внизу на немыслимой скорости проносилась равнина с отдельно стоящими деревьями и извилистой лентой реки.

– Птица летит намного быстрее нашего коврика, – возразил Мэт. – Покуда она на нашей стороне, мы могли бы этим воспользоваться.

Никогда прежде Мэт не слышал, чтобы кошки стонали.

– Не знаешь ли ты, где находится Самарканд? – спросил Мэт у птицы Рух.

– Это там, где много-много гнезд и где останавливаются караваны? – уточнила птица и не слишком одобрительно добавила:

– Знаю, как не знать. Из-за тамошних высоких крыш трудновато нападать на верблюдов.

Мэт живо представил себе картину того, как на несчастный караван с небес камнем падает огромная птица и хватает в каждую лапищу по верблюду, а затем удаляется в пустыню, чтобы там сожрать их вместе с поклажей. Вряд ли кишечник птицы Рух так уж легко переваривал, скажем, шелк, но специи наверняка немало способствовали ее пищеварению.

– Да-да, отнеси нас туда, – поспешно отозвался Мэт. – Хотелось бы полюбопытствовать, захватил ли гур-хан этот город или еще нет.

– Что за гур... кан такой? – осведомилась Рух.

– Самый главный полководец Арьяспа, – ответил Мэт. – Он возглавляет орды, которые ради него покоряют целые народы – Арьясп приносит их в жертву своему божеству.

– А Арьясп говорил мне, будто бы двуногие идут за ним из-за того, что он глаголет истину!

– Скорее из-за того, что воины хана их подгоняют мечами, копьями и стрелами, – мрачно проговорил Мэт. – Уж это мы могли бы доказать тебе без труда. Пролети над Самаркандом, и если увидишь, что город окружен войском или по нему разгуливают варвары, сама поймешь, что я прав.

– А если я не увижу ни того ни другого?

– Тогда мы опустимся и предупредим горожан, и если ты все еще будешь сомневаться в справедливости моих утверждений, мы могли бы затем слетать на восток, к Багдаду, Дамаску и Иерусалиму, чтобы ты наконец увидела орды варваров, затмевающие равнины. Не веришь – слетай сама да посмотри.

– Я тебе верю, – прогрохотала птица. – Иначе я не согласилась бы отнести тебя в Самарканд.

Она резко пошла на снижение, и Балкис еще крепче вцепилась коготками в циновку. Мэт улыбнулся ей, собрался было сказать что-нибудь подбадривающее, но, заметив выражение мордочки кошки, посочувствовал ей:

– Что случилось?

– Это название... Самарканд! – прошептала Балкис. – Я слыхала его раньше, это точно!

Мэт не мигая смотрел на нее, мысленно перебирая все, что могло из этого следовать. Рассортировав в уме варианты, он сказал:

– Может быть, тот караван, с которым ты добралась до России, шел более долгим путем, чем мы с тобой думали.

«А может быть, – подумал он, – малышка Балкис слышала, как люди, окружавшие ее, говорили о чем-то еще, кроме как о том, что пора поесть или поспать».

* * *

Химена и Рамон прогуливались по крепостной стене, время от времени останавливаясь и обмениваясь парой фраз с часовыми. Завершив обход, они остановились, чтобы бросить взгляд на раскинувшийся внизу город – пеструю мешанину черепичных, сланцевых и соломенных крыш, тянувшихся до самой реки, что втекала под городскую стену, преодолевала путь в полмили мимо пристаней и лестниц и снова ныряла под стену. За стеной простирались золотистые и зеленые поля. Их рисунок образовывал нечто вроде безумной «шотландки», наброшенной на долину, тянувшуюся до далеких холмов, кольцом обнимавших Бордестанскую равнину.

– Как тут красиво! – вырвалось у Рамона. – Так чисто, первозданно, просторно!

– Намного красивее, чем в Нью-Джерси, – согласилась Химена. – Правда, там у нас были неплохие соседи, Рамон, но и здесь тоже есть хорошие люди.

– А еще – приятно быть лордом и леди, что ни говори, – заметил Рамон, подмигнув супруге. – Да, наш сынок устроил для нас неплохую жизнь, перебросив нас сюда.

– Это верно, – кивнула Химена, положила руку на плечо мужа и вдруг замерла. – Что это движется?

Рамон нахмурился, проследил за ее взглядом и заметил странное пятно на ярко-зеленом склоне далекого холма.

– И правда – что же это такое?

– Скорее в лабораторию, Рамон! – воскликнула Химена. – Нужно взглянуть на лужицу чернил. Пусть у нас здесь нет подзорной трубы – придется обойтись волшебством!

* * *

Лужица чернил была непроницаемо черна. Савл заглянул в нее и сокрушенно покачал головой.

– Ничего, леди Мэнтрел. Положительно ничего. У нас с Мэтом – всегдашний уговор: проходя мимо лужи на дороге, он должен смотреть в нее, и тогда я увижу его в чернильной лужице. Но либо ему пока не встретилось ни единой лужи, либо он попросту игнорирует свое обещание и упорно не отражается ни в каких лужах. И уж определенно он сам не прибегает к тому же способу и не пытается связаться со мной.

– Значит, ты не можешь выйти с ним на связь... – Химена закусила нижнюю губу. – Я тоже не могу найти даже его следов. Где же он, в какой такой волшебной дыре, что мы не можем обнаружить его, несмотря на все наши старания?

– Быть может, он сам так хочет, – возразил Савл. – Он странствует по какой-то очень опасной местности – где-то на востоке, где бесчинствует Орда. И конечно, он запросто мог защитить себя от магической слежки каким-нибудь заклинанием.

– Да нет, я не имею права жаловаться, – вздохнула Химена. – Когда он был маленький, я всегда говорила ему, чтобы он был осторожен в дороге – переходил улицу только на зеленый свет и не разговаривал с незнакомыми людьми.

– Не уверен, что теперь он в силах выполнять ваши наставления насчет незнакомых людей, – усмехнулся Савл. – Что же до зеленого света – бьюсь об заклад, он мечтал бы хоть одним глазком взглянуть на светофор – вспомнить, как он выглядит.

В коридоре послышались торопливые шаги, кто-то забарабанил в дверь кулаком.

– Леди Мэнтрел! Знахарь! Лорд Мэнтрел зовет! Герцоги напали на нас!

Химена вскочила и в одно мгновение оказалась на полпути к двери.

– Рамон – на северной стене! – крикнула она на бегу. – Бери на себя восточную и половину южной, а я возьму западную и вторую половину южной!

– Возьмете, если успеете добраться туда!

Савл выбежал в коридор следом за Хименой и, не отставая от нее ни на шаг, помчался вверх по лестнице к крепостной стене.

Там они увидели воинов, торопливо отталкивающих от стен приставные лестницы и сражающихся с теми пока немногими врагами, которые ухитрились забраться на стены до того, как лестницы упали на землю. Савл бросился к восточной стене и увидел, как к ней катится осадная башня.

– Начальник гвардии! – крикнул Савл.

Начальник гвардии, пожилой рыцарь, шагавший, в силу своего возраста, несколько скованно, обернулся на оклик и сдвинул брови.

Савл поспешил к нему.

– Сэр Чалико! Вот вы где? Откуда взялась эта штуковина?

– Штуковина? – хмуро переспросил старый рыцарь. – Этого уж я не знаю, но только мы знаем, как с ней покончить, Знахарь.

– Горящими стрелами? – спросил Савл. Рыцарь кивнул:

– Ждем, пока она приблизится на расстояние полета стрелы.

Послышался голос сержанта:

– Стрелы арбалетов могут долететь до башни, сэр рыцарь!

– Тогда – огонь! – приказал сэр Чалико.

Сержант передал лучникам приказ начальника гвардии, и горящие стрелы со свистом полетели к осадной башне и вонзились в нее... и тут же погасли, окутанные облаками пара.

Сэр Чалико вытаращил глаза.

– Это что еще за колдовство?

– Вода, – прищурившись, отозвался Савл. – Видите, как блестят бока башни? Сверху непрерывно льется вода!

– Но как же башня может нести так много воды? – совершенно потерянно спросил рыцарь.

Савл снова старательно прищурился, стараясь получше разглядеть верхнюю часть конструкции, и выпучил глаза.

– Что за идиота нанял этот герцог на должность волшебника? Этот дурак усадил на верхушку башни... ундину! Только для того, чтобы она непрерывно поливала водой все устройство!

– Удивительно! – воскликнул сэр Чалико. – Но как бы еще они могли уберечь башню от огня?

– Лично я мог бы предложить с десяток различных способов, но уж точно не такой! А этот дилетант явно не знает, что способна вытворить ундина, если она перестанет ему повиноваться!

– И что же? – поинтересовался сэр Чалико, которому до некоторой степени передалась тревога Савла.

– Да она может затопить полгорода! – вскричал Савл. – А во время сражения она запросто может обрести полную свободу!

– Я отправлю отряд, чтобы наши воины порубили башню топорами! – заявил сэр Чалико и развернулся.

– Нет! – Савл бросился к нему и схватил за плечо. – Если вы так сделаете, то добьетесь лишь того, что дух воды очутится на земле, и вот тогда уж ундина точно примется источать воду целыми галлонами! И что хуже того – тот, кто ею повелевает, утратит над ней всякую власть!

– Но тогда как же нам уничтожить эту осадную башню? – потерянно вопросил сэр Чалико.

– Я придумаю как, – пообещал ему Савл. – Дайте мне минутку.

Сэр Чалико отвернулся и стал наблюдать за башней, на взгляд оценивая расстояние от нее до стены и ту скорость, с которой она двигалась.

– Только минутку, Знахарь. Больше у нас времени нет.

Башня подвигалась все ближе и ближе к стене.

– Хоть бы ее верхушку изничтожить! – процедил сквозь зубы сэр Чалико. – Мы бы могли прикончить само чудовище! Эй, лучники! Стреляйте по крыше!

Туча стрел, покинув крепостную стену, пролетела по дуге и приземлилась на крышу осадной башни. Ответом на это был десяток тучек пара и приглушенный вой.

– Так мы только злим ее, – покачал головой Савл. – Пусть перестанут стрелять, сэр Чалико!

– Но тогда сделай же хоть что-нибудь. Знахарь!

И Савл запел:

 
Сошлись в сраженьи две стихии:
Огонь с водой вступили в бой.
Вода пока не отступает
Пред нашей мощью огневой.
 
 
Воде неведомо горенье,
Она огонь должна гасить,
А мы таблицу умноженья
Сейчас готовы применить.
 
 
В семь раз мы мощь огня умножим,
Итог помножим вновь на семь,
И возведем в квадрат – и сможем
С водой покончить насовсем!
 
 
А если все же будет мало —
Все перемножим мы сначала!
 

– Ну и странные же у вас заклинания, Знахарь! – выпучил глаза сэр Чалико. – Квадрат-то тут при чем?

– Ну, это такой особый язык, – уклончиво объяснил Савл. – Математика. «Возвести в квадрат» – это значит умножить семь на семь.

– Семь помножить на семь, да еще на семь, да еще на семь... – растерялся сэр Чалико.

– Вот-вот, а если это не поможет, все начнется сначала. – Савл внимательно следил за башней. – Будем надеяться, что...

Огонь с оглушительным ревом охватил верхушку башни. Послышался ответный рев, и пламя погасло – вернее, почти погасло. Неожиданно оно взметнулось вновь. Волна воды поднялась в ответ на эту вспышку и каскадами упала с боков башни. Пламя опало, но потом вдруг запылало с новой силой. Ундина взвыла, а башня превратилась в огромный факел.

– Ей больно! – вскричал сэр Чалико. – Она погибает!

– Я так не думаю, – покачал головой Савл. – Не думаю, чтобы вода была способна ощущать боль. Но можно не сомневаться – она жутко разозлилась.

Пламя вздымалось и опадало, и снова вздымалось и опадало, а вода струилась вниз нескончаемым потоком. Башня продолжала катиться вперед, но неожиданно остановилась и заметно накренилась набок.

– Ты остановил ее! – радостно воскликнул сэр Чалико.

– Не я, – заключил Савл. – Ундина. Из-за того, сколько пролилось воды, земля вокруг превратилась в болото.

Ну и конечно, колеса, на которых катилась башня, увязли в топкой грязи. Воины, сидевшие внутри башни, кричали от страха и прыгали вниз.

Спрыгнула и ундина.

Она полетела к земле – огромная, аморфная сверкающая масса, гигантский радужный пузырь, продолжавший истекать водой. С ней вместе башню покинул и огонь. Огнепад следовал за духом водной стихии. Ундина, воя и стеная, покатилась в сторону рва.

– Знахарь! – в ужасе закричал сэр Чалико. – Нельзя, чтобы это чудовище попало в ров!

– А почему нельзя? – усмехнулся Савл. – Будет забавно понаблюдать за тем, как наши враги будут тонуть в этой канаве!

– Но вода затопит замок!

– Каким образом? – рассудительно вопросил Савл. – Вода стремится к определенному уровню. Она не сможет подняться выше краев рва – она может только выплеснуться из него. Так что мы сможем стать хозяевами единственного замка в Европе, окруженного водопадом!

– А... сам холм не смоет?

– Как только такая опасность появится, я смогу прочесть заклинание, с помощью которого отправлю ундину в ее родную стихию, откуда она явилась, – заверил рыцаря Савл. – Быть может, заставлю ее испариться.

Ундина свалилась в ров. Огонь окончательно угас.

– Восхитительно! Удивительно! – не в силах сдержать восторга, вскричал сэр Чалико. – Но почему ты просто-напросто не призвал на помощь саламандра, духа огня?

– А как бы я от него избавился после того, как он одолел ундину? – пожал плечами Савл.

– Вот об этом я не подумал, – смущенно проговорил сэр Чалико.

На южной стене сэр Жильбер отражал атаку герцога Орлентина. Ему помогал только Падрег, ирландский маг-практикант. Сэр Жильбер наблюдал за тем, как здоровенный булыжник приплясывал в воздухе, стремясь угодить в стену. Юный Падрег отчаянно размахивал руками и что-то распевал по-гэльски.

– Удар вышел более слабый, – признал сэр Жильбер. – Послушай-ка, парень, а ты не смог бы уничтожить саму катапульту?

Юноша покачал головой, отер пот со лба. Лицо его выражало страшную усталость.

– Для этого я пока недостаточно владею искусством магии, сэр Жильбер, – смущенно проговорил он. – Но если вы дадите приказ вашим лучникам выпустить по катапульте десяток горящих стрел, я смог бы направить их точно в цель, без промаха.

– Сделаем, что можем, – со вздохом кивнул сэр Жильбер и дал приказ лучникам.

Дюжина стрел описала высокую дугу. Падрег страстно пропел пару строф по-гэльски. Стрелы сбились плотнее, образовали пламенный шар, но в то мгновение, когда этот шар уже падал прямо на катапульту, огонь вдруг погас, и на осадное орудие упали жалобно дымящиеся палочки.

– Проклятие! – в отчаянии вскричал сэр Жильбер. – Почему у тебя ничего не вышло, Падрег?

– Какой-то колдун мешает моим заклинаниям! – с надрывом воскликнул Падрег.

Сэр Жильбер нахмурился:

– Значит, ты должен перехитрить его.

– Перехитрить его? Но как? – запротестовал юноша. – Как только он поймет, что я замыслил, этот колдун...

Он не договорил и выпучил глаза.

Вид у него стал настолько потешный, что сэр Жильбер, невзирая на грозящую замку опасность, невольно улыбнулся:

– Ну, что придумал, парень? Волшебную засаду, не иначе.

– Что-то в этом роде...

Падрег засучил рукава рубахи, которая ему была великовата – как, собственно, и работа мага во время сражения. Он поднял руки к небу и снова начал нараспев произносить стихи по-гэльски.

На поле под холмом воины герцога развернули здоровенное орудие и потянули на себя рычаг, управлявший ложкой катапульты. Еще потянули, еще... и он треснул, издав шум, подобный выстрелу из пушки.

– Отлично! – вскричал сэр Жильбер. – Как ты это подстроил, парень?

– Превратил сердцевину рычага в гнилую труху, – ухмыльнулся Падрег. – Какого бы колдуна ни нанял герцог, этот колдун наверняка ни разу в жизни не видел ирландских трясин!

* * *

На северной стене Рамон отражал атаки герцога Сутрена. Здоровенный фургон, катившийся к стене, был защищен латными пластинами, которые оберегали его от попадания стрел, камней и всего прочего, чем могли ее осыпать защитники замка. До некоторой степени фургон был защищен даже от кипящего масла и горячей воды.

– Что же спрятано внутри этого фургона, если они его так надежно защищают? – растерянно спросил командующий обороной северной стены. Лицо его было напряжено и тревожно.

– Не знаю, сэр Брок, – покачал головой Рамон. – Но что бы там ни находилось, я думаю, нам не стоит подпускать этот фургон ближе.

– Конечно, нельзя! И между прочим, он движется сам по себе – его не тащат волы и никто не толкает. И как же мои лучники смогут остановить его?

– Они не смогут, – усмехнулся Рамон. – Но то, что движется силой волшебства, и остановлено может быть силой другого волшебства. Позвольте, я попробую остановить этот фургончик, сэр Брок...

 
Быстро вертятся колеса
Силою качения.
Устоит ли эта сила
Против силы трения?
 
 
Создадим сопротивленье —
Вот и кончилось движенье!
 

Обитый металлом фургон резко остановился. Сэр Брок от изумления вытаращил глаза.

– Неужто вам так легко это удалось, лорд Мэнтрел?

– Да, и вправду, легко получилось, – кивнул Рамон. – Господин герцог вложил немало денежек в свое войско, но колдун у него явно слабоват. Наверняка какой-нибудь маг-бродяга, и недоучка к тому же.

Фургон снова задвигался – на этот раз, правда, очень медленно.

– Бродяга, – решил сэр Брок.

– Похоже на то. Нужно что-нибудь покрепче.

Рамон поднял руки, представил, что это – антенны, с помощью которых он направит волну волшебства в сторону фургона, и заговорил нараспев:

 
Броня крепка, фургончик ваш так быстр,
Что нипочем и трение ему.
А я не инженер и не магистр,
Но все же кое-что я предприму.
 
 
Наверняка в конструкции фургона
Какой-то есть малюсенький просчет,
И прежде чем до замка он доедет,
Его на части взрывом разнесет!
Даю минуту – и пошел отсчет!
 

Рамон начал вполголоса считать до шестидесяти. На счете «шестьдесят» раздался взрыв. Фургон продолжал по инерции двигаться, но в его боку появилась длиннющая трещина. Прозвучал еще один взрыв, и еще один, и еще. На глазах защитников крепости у фургона отвалились колеса, треснули оси, с крыши посыпались латные пластины, обнажился остов, составленный из прочных брусьев. На самом верхнем брусе покачивался здоровенный таран, передний конец которого был обит кованым железом.

Сэр Брок, не мигая, взирал на обезображенный фургон, не в силах поверить собственным глазам.

– Не думали же они, что сумеют пробить этим тараном крепостную стену! – наконец вырвалось у него.

– Не думали, – согласился Рамон. – Но в стене есть ворота, сэр рыцарь.

– Но как же... Неужели они думали перебросить мост через ров?

– Видимо, именно это они и замышляли, – ответил Рамон. – Когда бой закончится, сэр Брок, пошлите людей, чтобы они затащили орудие в крепость. Думаю, вы обнаружите, что эта конструкция изготовлена из очень прочных досок и брусьев, и притом – без единого гвоздя. Десяток мужчин без труда могли бы переправить ее через ров, и она бы при этом не слишком пострадала и смогла бы по-прежнему удерживать таран.

Сэр Брок прищурился, стараясь лучше разглядеть таран.

– Не сомневаюсь, так оно и есть. А не могли бы мы что-нибудь еще предпринять, дабы сорвать их планы?

– Можно было бы... – усмехнулся Рамон и прочел нараспев:

 
Взрывам ты не поддаешься,
Крепко скроенный каркас?
Как на качку отзовешься,
Полюбуемся сейчас!
 
 
Влево-вправо, влево-вправо
Раскачайся, разболтайся —
То-то будет нам забава!
Все, кто рядом, – разбегайся!
 

Таран начал раскачиваться из стороны в сторону – все сильнее и сильнее. В конце концов воины, стоявшие рядом с останками боевой машины, начали с криками убегать от нее подальше.