Текст книги "Лесная дорога"

Автор книги: Кристофер Голден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

В среду ночью, когда с улицы доносился лишь шум ветра, Джиллиан лежала в постели подле мужа, чувствуя себя более одинокой, чем когда бы то ни было. Уже три ночи подряд лежала она вот так, без сна, в неясной тоске. Никогда бы она не подумала, что будет себя чувствовать одинокой в собственной постели, рядом с Майклом. Их ссора была здесь ни при чем. Она не сомневалась в том, что они давно все выяснили.

В чем же тогда дело?

Лицо ее горело от нахлынувших эмоций. Часы показывали 1.07, но сердце билось учащенно. Никак было не заснуть. Все, что ей оставалось, – лежать со скрещенными на груди руками, как покойнице. Рядом с кроватью стояла тумбочка с настольной лампой, а на полу лежала книга. Но было слишком поздно, чтобы начать читать или включить телевизор.

Бессонница была ей знакома – эта сводящая с ума мерзость. В первый раз с ней это произошло накануне свадьбы брата. Как подружка невесты она должна была произнести речь, и, несмотря на то, что обычно свободно чувствовала себя на людях, ожидание наполнило ее таким беспокойством, что сон не приходил. С этого момента всякий раз, поздно ложась спать, она вспоминала, каково это было, и страшилась повторения. Это был ужасный период ее жизни, но она его пережила. В основном.

И вот опять то же самое. Вечер понедельника выдался тяжелым, но она заснула вскоре после полуночи. Вторник был несколько хуже. Теперь, когда возвращался страх постоянной бессонницы и в груди ощущалась пустота от возникшего между ней и Майклом отчуждения, у нее было такое чувство, что она никогда не уснет.

1.11. Она изучала висящую на стене картину с изображением гуляющих по парку чопорных викторианских дам. Ночью оттенки цвета на картине казались темнее, а тени – гуще. Словно эти дамы прогуливались далеко за полночь.

1.26. Майкл лежал рядом с ней так тихо; не слышно было ни храпа, ни даже звука дыхания, и она на мгновение подумала, не умер ли он. Или хуже того – может, он лежит без сна, прислушиваясь к тому, как она шуршит простынями, и не собирается ее успокаивать. Она вполне серьезно задумалась о том, какой вариант хуже.

1.33. Джиллиан прислушивалась к тиканью часов.

1.39. Голова ее постепенно наполнялась тоскливыми мыслями. Она извлекала на свет образы прошлого. Хотя она немного озябла, но повернулась и положила правую ладонь на бедро Майкла в надежде, что он повернется к ней. В надежде, что он откроет глаза и поцелует ее. Или, даже лучше, – позволит ей себя обнять, чтобы она смогла смахнуть поцелуями то, что тяжелым грузом лежало у него на душе. Этот Майкл – тот, что пришел домой в понедельник вечером с таким отсутствующим взглядом, – сильно отличался от Майкла, в которого она когда-то влюбилась. От Майкла, с которым в первый раз занималась любовью.

1.41. Наконец Джиллиан закрыла глаза, но все еще не спала. В изнеможении она впала в какое-то забытье, с благодарностью позволяя мыслям увлечь себя по этому пути. Ее сознание вернулось назад в тот вечер… тот первый вечер с Майклом.

Позже Джиллиан осознает, что это была не первая их встреча. До этого вечера, в конце концов, они несколько раз обедали вместе. Но в душе она все равно считала эту встречу их первым настоящим свиданием. Майкл тогда предложил уехать из кампуса и поужинать в Бостоне, в ресторане «У моря», что на рыночной площади Куинси.

Джиллиан любила Куинси. В двух шагах – морской аквариум, а чуть дальше – здание администрации штата. Немного в стороне – непривлекательный образец бетонного строения, городская ратуша. Но сама Куинси, с историческим фанейль-холлом в центральной части, была одним из ее любимых мест в Бостоне. Многокрасочная, наполненная музыкой уличных артистов, бродивших по булыжной мостовой, и запахами от многочисленных тележек с едой и цветами.

В тот вечер, когда они гуляли, взявшись за руки, им довелось пройти мимо жонглера на одноколесном велосипеде; остановившись на минуту, Джиллиан с восхищением уставилась на артиста с раскрашенным лицом. Взглянув затем на Майкла, она обнаружила, что его внимание приковано не к жонглеру, а к ней. Пока она смеялась над ужимками клоуна, Майкл смотрел на нее, и его улыбка не так уж отличалась от ее собственной. В тот момент она уже чуть-чуть его любила. Правда, сказала ему об этом много позже.

Суть заключалась в том, что Джиллиан считала – и говорила это всем друзьям – Майкла своим летним увлечением. Но, когда она увидела, что он смотрит на нее такими глазами, сердце ее учащенно забилось. Он купил ей цветок – одну-единственную красную розу – и сделал это настолько небрежно, без всякой торжественности, что вместо благородного романтического жеста получился обыденный, словно сама мысль о том, что он может не купить ей цветов, была попросту смехотворна.

Долгий летний день подходил к концу; вечернее солнце еще освещало город, когда они ушли с оживленных, истоптанных туристами улочек вблизи Куинси и вошли в ресторан «У моря». Столик был заказан заранее, но их попросили подождать еще минут двадцать, поэтому они устроились за стойкой бара.

Они пили вино, сидя бок о бок, чтобы слышать друг друга в этом гаме. Он держал ее за кончики пальцев. В его глазах светились восхищавшие ее уверенность в себе и пыл молодости. Разговор перескакивал с одного предмета на другой; они говорили о своих семьях, о жизни и устремлениях… о будущем.

Ее охватило странное чувство, и она, сощурившись, улыбнулась.

– Что такое? – спросил он. – В чем дело?

– Ни в чем, – сказала она, вся светясь. Джиллиан отхлебнула вина, настаивая на том, чтобы он продолжал говорить.

То странное ощущение, такое неуместное в гуще переполненного народом, шумного ресторана, означало ее страсть к Майклу. Как могла она чувствовать такое к этому парню, которого только начала узнавать?

– Послушай, Майкл, – сказала она, застенчиво опустив глаза.

– Да?

Она подняла голову. Если она будет смущаться, ее мысленное послание не дойдет. Она прямо посмотрела на него.

– Ты мне нравишься. Действительно нравишься. Но мне хочется просто выяснить это сейчас, чтобы мы могли приятно провести остаток вечера. Это наше первое настоящее свидание, и мне надо получше узнать человека, чтобы комфортно себя чувствовать, когда…

Джиллиан слегка дернула плечами, надеясь, что этого достаточно. Так и оказалось. Майкл с жаром закивал.

– О да. Конечно. Я… то есть не могу сказать, что ожидаю подобного завершения вечера.

Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга, пока она пыталась осмыслить скрытый в этой фразе смысл. Он этого не ожидает, но вовсе не исключает такой вариант.

– Просто чтобы не было недоразумений, – пояснила она.

Он снова кивнул с самым серьезным видом.

– Ну конечно.

Четыре часа спустя они стояли на крыше университетской библиотеки, откуда открывался самый захватывающий романтический вид Бостона, какой ей приходилось видеть. Джиллиан уже сообщила ему, чего она не собирается делать, но оставалось еще много неясного насчет того, что она хотела бы делать. Например, в том, чтобы поцеловаться с ним, не было ничего невозможного.

Его лицо освещала луна. Положив ладони ей на затылок, он наклонился к ней, и Джиллиан показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Обняв его за плечи, она помимо своей воли поцеловала его в ответ прижимаясь к нему всем телом. Руки Майкла гладили ее по спине, скользя вниз, к изгибу ягодиц. Когда его рука скользнула ей под юбку, она на мгновение испытала полное замешательство. Рассудок приказывал ей сжать ноги, оттолкнуть его руку… но тело отказывалось подчиняться. Вместо этого ноги ослабли и едва не подкосились, так что ей пришлось прислониться спиной к перилам.

Ни минуты не колеблясь, Майкл приспустил ее трусики. Нежно целуя ее, он трогал ее там, лаская и дразня прикосновениями пальцев.

Разгоревшееся в ней пламя начисто выжгло все ограничения и сомнения, столь тщательно ею придуманные. Она тихонько застонала, когда он наклонился к ней для следующего поцелуя, а потом потянулась к его брючному ремню. Вслед за этим расстегнула молнию на брюках Майкла. Они стояли в темноте, спрятанные в тенях на крыше библиотеки, но туда все время поднимались люди. Их могли прервать в любой момент.

Джиллиан было наплевать.

Когда Майкл лег на каменную крышу и привлек ее к себе, она спустила трусики ниже коленей и взобралась на него, целуя его лицо, на которое каскадом упали ее волосы. Ее юбка закрывала их обоих, но это им не мешало. Она чувствовала его там, внутри себя. Джиллиан неотрывно смотрела ему в глаза, потрясенная охватившей их обоих страстью. Она часто и коротко дышала, в ритме с движением своих бедер, поднимаясь и опускаясь над ним. Он смотрел на нее так, словно она единственная девушка, встреченная им в жизни.

Она едва дышала.

Просто летнее увлечение.

А теперь дошло до этого. Вместе, рядом в постели, а у нее сжимается сердце, словно он от нее за тысячу миль.

Джиллиан надеялась: что бы ни беспокоило его вечером в понедельник, это постепенно исчезнет. Однако нынешним вечером он казался еще более отстраненным, чем обычно. Она поняла это в тот момент, когда вошла в дверь. Майкл приготовил ужин, жаркое из цыпленка. Он говорил и делал правильные вещи. Но в его глазах было что-то такое…

– У тебя все в порядке? – спросила она, когда они сели ужинать. – Ты всю неделю на автопилоте.

– Все нормально. Только немного нездоровится. Он отвел взгляд в сторону.

Она долго изучала его, отправляя в рот кусочки жаркого и почти не чувствуя вкуса. Майкл действительно казался бледным. Под глазами темные круги. Она спрашивала себя, не затянувшееся ли это действие тех ужасных выходных, и если да, то, что его беспокоит. Кто-то подмешал в его пиво какую-то гадость, но к этому времени все должно было уйти из организма. Возможно, он подхватил грипп или что-то еще.

Или дело не в физическом состоянии. Джиллиан, хотя и неохотно, но вынуждена была признать, что причиной могут быть нервы. Отголоски их ссоры на выходных. Или еще того хуже. Может, все дело в ней. То, как он избегал ее взгляда, его усмешка в ответ на ее вопрос о ночном происшествии.

Майкла преследуют какие-то навязчивые мысли, и он не хочет с ней об этом говорить. Джиллиан почувствовала в тот вечер за ужином, как отдаляется от него. Даже ее «язык тела» стал другим: руки плотно прижаты к бокам, колени повернуты в сторону от него. Обычно он был очень восприимчив к такого рода знакам, но тогда ничего не заметил, слишком погруженный в собственные мысли.

И вот теперь она лежала подле него, вспоминая ту первую ночь, когда они занимались любовью при свете луны, на фоне неба с очертаниями бостонских небоскребов. В ее сердце все еще отзывался трепет той ночи. Это все Майкл. Она его любит. Он часто повторял, что одна из черт, которая ему в ней очень нравится, – это то, что в ней совершенно нет присущего многим людям лицемерия.

«Довольно», – подумала она.

Джиллиан поцеловала мужа в затылок и, обвив рукой, стала гладить пальцами по груди. Потом, передвинув ладонь пониже, просунула ее под пояс хлопчатобумажных шортов и обхватила пальцами его пенис.

После третьего поглаживания Майкл, проснулся.

– Джилли? Что ты делаешь?

– Ш-ш-ш. Как тебе это нравится? Мне не заснуть. Если мне приходится подниматься, – сказала она, поглаживаниями доведя его до эрекции, – то и ты вставай.

Майкл рассмеялся, и при этих звуках она облегченно вздохнула.

Когда он повернулся к ней и они оказались вместе под стеганым одеялом, в интимном тепле постели, которую делили уже не один год, в его глазах все-таки оставалась отчужденность, непонятная ей печаль. Не знай Джиллиан его так хорошо, она бы подумала, что увидела в его глазах страх. Но чего было бояться Майклу Дански? Она не могла припомнить, чтобы он чего-нибудь боялся.

Он запустил пальцы ей в волосы и, лаская ее лицо, наклонился, чтобы поцеловать в нос, а потом в веки. Его ладонь заскользила по изгибам ее тела, и он еще теснее прижался к ней.

– Вернись ко мне, – прошептала она.

Брови его изогнулись, в глазах промелькнула тревога, сменившись печалью.

– Прости. Я… На этой неделе все так странно…

– Почему бы тебе об этом со мной не поговорить? – спросила она без всякого упрека, лишь пытаясь помочь ему справиться с хаосом в мыслях. – Когда тебя что-то тревожит, малыш, вот сюда ты всегда приходишь. Ко мне домой. – Джиллиан взяла его руку и положила себе на сердце. – Ты приносишь свои беды сюда, чтобы не быть в одиночестве. – Она понизила голос, но не отвела взгляда. А если нет, то я начинаю бояться за тебя и за нас обоих, и каждый из нас страдает в одиночку.

Майкл судорожно вздохнул. Он продолжал ласкать ее, а пальцы Джиллиан легко прикасались к его груди и снова гладили внизу. Но делалось это не ради обольщения. Все это было частью их сущности. Секс, и страсть, и дружба, и любовь, и обожание – все то, что их соединяло.

– Я знаю, – прошептал он. – Мне жаль.

– Ты можешь сейчас поговорить со мной об этом?

Она ладонью почувствовала, как он начинает терять твердость.

Он привлек ее к себе, покрывая поцелуями ее волосы, нежно целуя в губы и шею, отчего всю ее пронизала дрожь наслаждения.

– Завтра. Дай мне хорошенько выспаться, и обещаю тебе, что все расскажу завтра. При свете дня.

Почему-то Джиллиан при этих словах задрожала, и совсем не от удовольствия. Потом немного отодвинулась от мужа, чтобы снова заглянуть ему в глаза.

– Я ни за что не усну, если не узнаю хотя бы в общих чертах. На ум приходят самые ужасные вещи, особенно глубокой ночью. Поговорим об этом завтра, но, по крайней мере, скажи хоть, что тебя беспокоит. Что это?

Майкл на мгновение замялся, но потом, сглотнув, согласно кивнул. Перед тем как заговорить, он сделал поспешный вдох, словно боясь, что ему не хватит воздуха, чтобы вытолкнуть из себя эти слова.

– Мне кажется, меня преследует призрак. Они долго в молчании смотрели друг на друга.

Джиллиан искала какого-то объяснения, какую-то подсказку в глазах мужа. Она хотела знать больше, но понимала, что на сегодня разговор окончен. Потом, сначала осторожно, а затем с возрастающим пылом, Майкл поцеловал ее. Его руки заскользили по ее коже, и она, удивляясь сама себе, исступленно ему отвечала. Он был ей нужен. Казалось, они находили друг в друге прибежище, спасаясь от того, что их преследовало.

Глава 7

В четверг утром Майкл, все ей рассказал. Они сидели вместе за кухонным столом. Из окон лился свет скупого ноябрьского солнца, ложась косыми лучами на пол. Джиллиан сидела на стуле, поджав под себя ноги и обхватив ладонями кружку с кофе, и смотрела на Майкла с жалостью и изумлением одновременно. Она была во фланелевой пижаме и толстых белых носках. Обычно от такого ее вида у него перехватывало дыхание. Вкупе с озорным блеском глаз после этой ночи и непослушными прядями каштановых волос, в беспорядке падающими на лицо, неподдельная невинность ее наряда «только что из постели» казалась потрясающе сексуальной, и притом нисколько не нарочитой.

Но в тот момент Майкл был невосприимчив к чарам жены из-за того, что его бил озноб и одновременно прошибал холодный пот. Поглаживая пальцем ручку кофейной кружки, Майкл нахмурился, когда заметил, как льющийся из окон солнечный свет окутывает Джиллиан своим сиянием, оставляя его самого в тени, за косой чертой, разделившей стол пополам.

– Ну что? – осмелился он спросить. – По-твоему, я сгущаю краски, верно?

Джиллиан засмеялась, но неискренне, и в ее взгляде, брошенном на него, скрывалась какая-то недосказанность. Майкл успел рассказать ей о субботней ночи все, что мог припомнить, и то, как его преследовали мысли о заблудившейся девочке, рассказал о своей тревоге за нее; поделился с Джиллиан всеми своими сомнениями. Он также рассказал жене о том, как бессознательно изобразил девочку на своих рисунках, и о странных чувственных ощущениях, о преследующих его запахах. И, что самое важное, конечно, рассказал ей о том, что видел девочку.

– И ты больше не видел ее с понедельника? Он покачал головой.

– Нет. Но меня не покидает чувство, что скоро увижу – вот обернусь, а она уже здесь, словно она все время здесь находится. Не сомневайся, я понимаю, как это звучит.

– Скутер? – Джиллиан взглянула на него. – Ты уверен, она так и сказала?

Майкл кивнул.

– Наверное, это что-то вроде прозвища. Она улыбнулась.

– Надеюсь, что так.

Он понял, что Джиллиан тянет время, выискивая для себя лазейку в попытке осмыслить сказанное им. Но он не винил ее: конечно, ей нужна была пара минут для того, чтобы принять его слова на веру. Он попробовал представить себе, как бы реагировал, окажись он на ее месте, и не смог.

Не странно ли, что в основном не слышишь гудения холодильника или тиканья настенных часов, но по временам эти звуки кажутся невероятно громкими? Как, например, в этот момент.

– Ну и что? – наконец вымолвил он. Казалось, ответ дается ей с трудом. Поджав губы, она едва заметно покачала головой.

– Ты никогда не верил в привидения, – тихо сказала она.

– Да, правильно. Я и сейчас не могу сказать, что верю. – Его лицо порозовело от смущения. – То есть на что это действительно больше похоже? На то, что у меня навязчивое состояние… или что у меня крыша поехала после субботней ночи? Я хочу сказать, все вместе.

Лицо Джиллиан обрело привычное мягкое выражение, и, улыбнувшись, она потянулась к нему через стол, нарушив границу между светом и тенью. Сплетая свои пальцы с его, она слегка наклонила голову, не сводя с мужа глаз.

– Думаю, ты сам знаешь ответ. Майкл со вздохом кивнул.

– Угу, знаю. И честно говоря, любимая, я бы скорее предпочел быть параноиком.

– Эй, – тихо произнесла она, сжимая его пальцы и насупив брови. – Не говори так. Ты ведь разговариваешь с женщиной, страдающей бессонницей, не забыл?

И действительно, Майкл знал, что Джиллиан сильно мучилась бессонницей в тот год, когда он окончил колледж.

– Мне никак было не отключиться на протяжении нескольких месяцев, – продолжала она. – В три часа утра я размышляла о совершенно бессмысленных вещах. Рассудок иногда вытворяет с тобой всякие шутки. Но вряд ли они кого-то рассмешат.

Послушай, мы ведь уже выяснили, что не настолько ты был пьян, чтобы с тобой приключилось все это в субботнюю ночь. Итак, кто-то тебе подмешал какую-то дрянь. Как же выяснить, какое у нее воздействие? Мы даже не знаем, что это было. Ну и что с тобой происходит? Что-то вроде навязчивого состояния, и это можно понять, раз ты винишь себя за то, что оставил девочку в том доме, не будучи уверенным в ее безопасности. Ты запутался, Майкл. Тут нет твоей вины. Но я не могу тебя заставить этого не чувствовать, потому что я, возможно, тоже переживала бы в подобной ситуации.

Что у нас еще? Наверняка паранойя. Необычное чувственное восприятие. Напоминает реакцию на наркотики. Ладно, у тебя была одна настоящая галлюцинация – когда ты видел девочку, – но и это могло быть из-за того, что подмешали тебе в пиво, или из-за умственного напряжения, или из-за того и другого вместе. Думаю, надо показаться врачу…

Майкл со вздохом кивнул.

– Психотерапевту.

– Ну да, – согласилась Джиллиан. – Но я не это имела в виду. Думаю, надо показаться врачу, чтобы выяснить, не может ли иметь та отрава, которой тебя опоили, долговременного побочного эффекта. Кто знает, что у тебя сейчас в крови? А потом, думаю, тебе надо посоветоваться с терапевтом, просто чтобы избавиться от стресса. Ты в депрессии, ты зациклился на этой девочке. Может, тебе стоит поговорить со специалистом по таким делам.

Ему в ноздри ударил сильный аромат кофе. Майкл заметил, что, по мере того как утреннее солнце поднималось выше, граница тени отодвинулась немного назад, так что теперь его с Джиллиан сомкнутые ладони купались в солнечном свете. Ощущение тепла было невыразимо приятным.

– С тобой все в порядке. Ты сейчас немного не в фокусе, – сказала она.

– Совсем как телевизор, который вот-вот вырубится, – согласился Майкл, чуть натянуто улыбаясь. – Может, тебе стоит слегка двинуть меня по голове?

– Не искушай меня.

Они долго молчали, глядя друг на друга, а потом Майкл кивнул.

– Спасибо, Джилли. Не сомневаюсь, что ты права. Думаю, я все это знал, но хотелось услышать и от тебя.

Однако он так и не сказал ей вот о чем: видение с потерявшейся девочкой в его кабинете было настолько реальным, что ему понадобилось поговорить об этом с Джиллиан, чтобы как-то смягчить его в собственном сознании. Озвучивание этой галлюцинации помогло ему прогнать ее, уверить себя, что правила знакомого ему мира все еще в силе. Это сработало. Теперь, когда они все обсудили и слова Джиллиан вторили его внутреннему побуждению найти в этом смысл, Майкл мог принять мысль о том, что с ним что-то не так. И все можно уладить за пару визитов к врачу, который выпишет ему нужный рецепт.

Сейчас она снова смотрела на него нежными глазами. Кокетливо ему улыбнувшись, она наклонилась над столом, чтобы поцеловать мужа, и легко прикоснулась губами к его рту.

– Все будет хорошо, Майкл. Если хочешь попытаться найти тот дом, так и сделай. От этого тебе может стать легче. Но сначала позвони врачу. И запишись на прием к терапевту. Будешь здоров как бык. При этих словах он усмехнулся. Это было старое выражение – одно из тех, что употребляла ее мать, – и Джиллиан вставила его в разговор, не отдавая себе в этом отчета.

– Знаешь, – сказал он, – ты действительно чудо. Трезвая голова. У тебя всегда и на все готов ответ. Может быть, тебе действительно следует выставить свою кандидатуру в городской совет.

Она рассмеялась.

– Возможно, так и будет.

Майкл поддразнивал ее, зная о ее заинтересованности баллотироваться в муниципалитет, но обрадовался тому, что она, похоже, воспринимает это всерьез. Это было бы хорошо для нее и хорошо для города.

– Вообще-то, – сказала она, – завтра вечером мы идем ужинать с Бобом Райаном.

– Правда?

Он был доволен, но немного удивился тому, что она не сказала об этом раньше. У Майкла было чувство, что Джиллиан не знает наверняка, одобряет ли муж ее вхождение в политику.

– Надеюсь, в хорошем месте.

– «У Дороти».

Майкл откинулся на стуле.

– Здорово. Хорошо иногда выбраться в свет. Ждешь от меня примерного поведения, а?

– Да, – ответила Джиллиан, грозя ему пальцем. Никаких привидений.

Машин на дороге было больше, чем обычно. Майкл пожалел, что не поехал по объездному 495-му шоссе. Оно хотя и длиннее, но движение на второстепенных дорогах не такое интенсивное, и он мог бы приехать даже быстрее.

Ведя машину по 125-му шоссе, он слушал утренние разговоры на станции «Поцелуй 108», хотя и не переносил музыку, передаваемую ими в течение дня. Зато их передача для водителей была лучшей в городе. И тем не менее слушал он вполуха. Мышцы бедер приятно ныли от занятий любовью с Джиллиан этой ночью. Он все еще ощущал на руке ее прикосновение во время утреннего разговора на кухне.

В жизни могут происходить всякие неприятности, но он не сомневался, что до тех пор, пока их отношения с Джиллиан имеют прочную основу, ничего непоправимого не произойдет. Господи, пока у него есть Джиллиан, все остальное не так уж важно. Майкл любил свою работу, но она для него значила гораздо меньше, чем семья.

Он почти автоматически двигался в южном направлении по дороге, изъезженной сотни раз. Здесь он мог бы вести машину даже с закрытыми глазами. Окно машины было на несколько дюймов приоткрыто, и в него врывался прохладный воздух. Для защиты от солнца козырек был опущен, но Майкл все равно прищурился, делая очередной поворот.

И тут уголком глаза он заметил слева от дороги одинокую фигуру, стоящую на тротуаре перед киоском с мороженым. Его пронзило смутное воспоминание, и на мгновение он подумал, что это снова она, потерявшаяся девочка. Скутер.

Но, бросив беглый взгляд в том направлении и следя за тем, чтобы автомобиль не съехал на другую полосу, Майкл увидел, что фигура слишком высокая. Человек был одет в длинное бесформенное пальто. Возможно, бездомный, правда, в таком месте едва ли встретишь бродягу. Освещенное косыми лучами солнца, лицо человека казалось бледным и бесцветным, к тому же застывшим, словно он был в маске. Майкл снова переключил внимание на дорогу, слегка повернув руль, а потом бросил беглый взгляд в сторону, чтобы получше рассмотреть, но сейчас он слишком отдалился от человека, и ему удалось разглядеть лишь странную фигуру на тротуаре.

По радио уже давно передавали какие-то бессмысленные анонсы к телепрограмме на эту неделю. В ноябре всегда проводились различные рейтинги телепередач, и рекламные кампании достигали пика изобретательности. Впрочем, супруги Дански нечасто смотрели телевизор.

Теперь рекламные объявления понеслись в ритме хип-хопа на фоне одного и того же куплета из сладеньких слов, вновь и вновь припеваемого женским голосом, а бархатный мужской голос пускался в рэп с рискованными модуляциями. Майкл закатил глаза и потянулся вперед, чтобы переключиться на другой диапазон.

Вторая из попавшихся станций была ему хорошо знакома, и он улыбнулся, услышав доносившиеся из колонок пронзительные звуки гитары, на которой исполнялась музыкальная тема из «Белой комнаты» Эрика Клэптона.

Вполне довольный, он откинулся назад.

Светофор переключился на желтый, но Майкл успевал под него проскочить. Перекресток был оживленным; справа ожидали своей очереди около полудюжины автомобилей. В окно его машины влетал ветерок. Стонала гитара Клэптона. Было уже слишком поздно останавливаться: в любую секунду мог загореться красный, поэтому Майкл газанул. Грузовичок-пикап, нагруженный малярными принадлежностями, с висящими по бокам лестницами, уже начал въезжать на перекресток в ожидании смены сигнала светофора.

Водитель малярного грузовичка громко просигналил, когда Майкл пронесся через перекресток. Майкл его проигнорировал, хотя у него появилось сильное искушение сделать неприличный жест.

Далее на пути у него лежал ресторан «Цвет Китая», большое оранжево-белое строение, напоминающее амбар. Несмотря на название, в меню этого ресторана не было почти ничего азиатского. В животе у Майкла заурчало. Он позавтракал, но уже успел проголодаться.

– Не пора еще обедать? – посмеиваясь, пробубнил он себе под нос.

И тут, нахмурившись, стал принюхиваться. Возможно, мысль о еде вызвала в его сознании этот запах, но в любом случае аромат был непривычный. Майкл втянул носом воздух, и улыбка тронула уголки его губ. Бросив беглый взгляд на приборный щиток нагревателя и кондиционера, он задумался, исходит ли запах от двигателя или доносится с улицы.

Майкл учуял аромат шоколада. Нет, не шоколада. Горячего какао.

Он снова вдохнул воздух, но на этот раз запах почти не ощущался. А потом и вовсе исчез окончательно, оставив Майкла в недоумении – то ли винить во всем голодный желудок, то ли все-таки буйное воображение.

Он опустил окно в машине. Внутрь ворвался бодрящий воздух. Впереди резко остановились машины, и он ударил по тормозам. Его автомобиль затрясся и замер. В голову ему пришла тревожная мысль: уже не в первый раз замечал он совершенно неуместные запахи. Майкл спрашивал себя, может ли это быть последействием той отравы, которой его опоили.

Джиллиан права. Чем скорее он посетит врача и выяснит, что с ним происходит, тем лучше. И если сейчас он застрял в пробке – впереди, наверное, шли ремонтные работы, – то можно воспользоваться этой паузой. Не снимая ноги с тормоза, он откинул крышку бардачка и вынул сотовый телефон.

Откинувшись на сиденье и набирая номер, он бросил взгляд направо.

Солнце только что спряталось за серыми предзимними тучами, и вокруг стало как будто сумрачно.

На обочине дороги стояли две почти одинаковые фигуры. Они очень напоминали того бродягу, которого Майкл недавно видел на другой стороне дороги. Длинные, бесформенные пальто, сутулые плечи.

Они стояли, словно в ожидании автобуса, но смотрели прямо на Майкла. На его машину. Сквозь его машину. Следили за ним.

И сейчас, когда солнце спряталось за серыми облаками, он понял, что лицо того, первого, показалось ему бесцветным не из-за отблесков утреннего света. Эти двое были такими же бледными, с такими же диковинными, вытянутыми и искаженными, чертами лица И теперь Майкл, хорошо видел их глаза – широко открытые, с черной как смоль радужной оболочкой. Люди эти пристально смотрели на него.

«Это не маски», – подумал Майкл.

Ему стало жаль этих бедолаг, и в то же время его одолевало любопытство – что за недуг мог вызвать нечто подобное? Но не сочувствие было первой его реакцией. В тот момент, когда до него дошло, что их лица столь же деформированы, как и лицо первого человека, – он испытал укол страха. Этот страх прошел и был сразу позабыт, но его отголосок присутствовал в других эмоциях.

Майкл пытался найти объяснение тому, что видел в их чертах, но не мог. Не так-то просто было сконцентрироваться на этих лицах. Его внимание все время переключалось на фигуры в целом, на эти бесформенные пальто и сгорбленные плечи.

Зрение его затуманилось, и он принялся тереть глаза Тихо жужжал мотор, и по радио продолжала звучать приглушенная музыка с уханьем басов. Майкл почувствовал запах выхлопных газов. Движение застопорилось.

Когда он опять посмотрел в ту сторону, фигур уже не было. Они исчезли, как Скутер. Совсем как та потерявшаяся девочка.

Движение возобновилось.

Автомобили загудели.

Майкл заставил себя взяться за руль, стараясь дышать медленно и размышляя над тем, что сделали с ним в субботу вечером и когда это все пройдет.

Если вообще пройдет.

Тедди Полито никогда не удавалось удобно устроиться в кресле за рабочим столом Может, дело было в эргономике, или просто ему трудно было сконцентрироваться на работе. Он без конца ерзал, то выпрямляясь в кресле, то откидываясь назад. Это было обыкновенное офисное кресло, с выкрашенными в черный цвет металлическими подлокотниками и черной обивкой на сиденье и спинке. Большинство остальных вещей в кабинете вызывало у него положительные эмоции – начиная с фотографии жены в серебряной рамке, стоящей на столе, и растения в углу и кончая старомодной лампой зеленого стекла, служившей ему со времен колледжа. А вот это чертово кресло доставало его каждый день.

«Ты слишком толстый, Тедди, – подумал он. – Тебе никак не устроиться из-за того, что ты толстый». И это было в достаточной степени справедливо. Но не только избыточный вес доставлял ему эти неудобства, вынуждая его беспрестанно двигаться.

В компьютерном дисководе тихо играл новый компакт-диск Лиз Фэа ^[5]. Тедди не осмеливался увеличить громкость. Дверь в кабинет была закрыта, но войди кто-нибудь, не обошлось бы без комментариев по поводу непристойных текстов ее песен.

Он уселся обратно в кресло, потягиваясь и разминая мышцы шеи, а потом просто уставился на экран монитора. Продолжая думать о своем, он забарабанил ручкой по краю стола в быстром ритме «раз-два».