Текст книги "Конец империи"

Автор книги: Кристофер Банч

Соавторы: Аллан Коул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 36 страниц)

Кеа услышал шепот в темной комнате:

– Ну, иди сюда, милая. У меня все болит.

– Отвали от меня.

– Мы же делали это раньше. От тебя не убудет.

– Ты нарушил обещание. Наврал.

– Я ничего не мог с собой поделать, милая. Я хотел есть. Ужасно. Утром получишь добавку. Клянусь.

– Сейчас давай, – потребовала Рут. – Сейчас.

Молчание.

– Что случилось... – Рут рассмеялась. – Папочка больше не хочет порезвиться? А это что такое? Ой-ой-ой. Он голодный. Только папочка у нас эгоист, ведь правда?

Мерф молчал. А потом Кеа услышал, как Рут вскрикнула. Одну... две... три секунды до него доносились звуки отчаянной борьбы. Потом раздался хруст.

Кеа почувствовал резкую боль в животе и отвратительный запах – фурункул лопнул. Его зазнобило. А потом бросило в жар. Отлично. Теперь он начнет поправляться...

Он проснулся и увидел, что возле койки стоит Мерф.

– Ты лучше выглядишь, – сказал он.

Кеа ничего не ответил. И не стал искать взглядом Рут.

– Есть хочу, – потянувшись, сказал Мерф. – Суп будешь?

– Угу, – сказал Кеа. – Я тоже голоден.

* * *

– Это займет больше времени, чем мы думали, – сказал Мерф.

– Вижу, – ответил Кеа, который смотры на последние данные компьютеров, выведенные на экран.

– Проклятущая Васоован, – сердито проговорил Мерф. – Никудышный навигатор. Хорошо еще, что ты нашел ее ошибку и исправил курс.

– И правда здорово, – сказал Кеа.

Он с трудом добрался до своей койки и опустился на нее.

– Может, все не так уж и плохо. Может, нас подберут, когда мы подлетим поближе и они услышат наши сигналы.

– Вполне возможно, – сказал Кеа.

– Вот только одна небольшая загвоздка, – начал Мерф, – которая заключается в том, что мы потратим слишком много времени на починку двигателя. Помнишь, ты говорил? Когда он сломается... – Мерф ухмыльнулся. – Сколько, ты говорил, дней на это понадобится?

– А я не говорил, – ответил Кеа.

– Не-е-ет, – Мерф посмотрел на Кеа, – Не говорил... верно.

Кеа сильнее прижал к боку перевязанную руку и почувствовал кончик заточенной пластиковой ложки. Старый, хорошо знакомый друг детства. Мерф подошел ближе и уставился на него своими красными глазками. Капитан ужасно похудел, щеки провалились, лицо покрывала смертельная бледность.

– Не похоже, чтобы тебя это очень беспокоило, – сказал он. – Задержка и все такое. И починка двигателя.

– Мы справимся, – заявил Кеа.

– Меня не назовешь очень умным, – сообщил ему Мерф. – Я это хорошо знаю. И совсем не расстраиваюсь по этому поводу. Я позволяю умничать парням вроде тебя. Таким образом вы чувствуете себя сильнее.

Он подошел еще ближе. Кеа заметил напряженные мышцы под обвисшей на шее кожей. Почесал забинтованную руку. Незаметно развязал узлы.

– Конечно, мне и в голову не пришло бы врать, – заявил Мерф, – на это мне ума хватает. Стать капитаном не так просто, особенно если ты не слишком поворотлив.

– Наверное, – согласился Кеа.

И снова почесался. Ложка удобно легла в руку.

– Да уж. Трудное дело, – повторил Мерф.

Кеа понял, что он принял решение. Увидел это в его хитрых глазах.

Кеа вскочил с койки, правой рукой врезал Мерфу в челюсть, а левой – той, что была прибинтована к телу, но теперь оказалась свободной, – нанес удар заостренным концом ложки. Попал прямо в горло. Увидел широко раскрывшиеся глаза. Почувствовал, как острие вошло еще глубже. С шумом вырвался воздух. Кеа снова опустился на койку, а Мерф рухнул на пол. Несколько раз дернулся. Жизнь быстро покидала его тело.

Неподвижность.

Кеа пошевелил ногой, пнул тело Мерфа. Никакой реакции. Только теперь Кеа позволил себе немного расслабиться. Напряжение постепенно уходило. Можно отдохнуть. Позже он поднимется и еще раз проверит курс. Пробежит глазами по показаниям совершенно исправных приборов.

А потом приготовит немного супа.

Теперь у него будет полно еды и питья. И воздуха для дыхания. Однако, если бы Мерф не догадался, что он соврал, ситуация оказалась бы куда более тяжелой.

Глава 24

НЬЮ-ЙОРК, 2194 ГОД НАШЕЙ ЭРЫ.

Человечество нуждалось в новых героях, когда Кеа Ричардс, единственный уцелевший космонавт с "Фортуны-1", вернулся с Десятой Базы на Землю. Кеа не знал, каким образом статус героя поможет ему использовать абсолютное преимущество, которым он теперь владел, но он был достаточно хитер, чтобы отказаться от него. Ричардс придумал историю, которая все объясняла. Он сказал правду относительно причин катастрофы: столкновение с метеоритом. Только не стал сообщать, что это произошло в иной вселенной. И уж, конечно же, никому не рассказал об открытии АМ-2.

Он вел себя очень скромно. Играл роль самого обычного работящего космического инженера, который сумел в экстремальных обстоятельствах одержать победу над пространством и временем. Кроме того, он подробно расписал тот "факт", что, когда бесстрашные ученые и готовая на самопожертвование команда погибали вокруг него один за другим, сообщая напоследок что-нибудь особенно благородное, Ричардс сумел справиться со всеми трудностями только благодаря тому, что получил образование в Калифорнийском технологическом, хотя из-за возникновения финансовых проблем вынужден был уйти с последнего курса.

Ему выплатили огромный аванс, и он принял активное участие в составлении своей автобиографии. Кеа посещал банкеты и лекции, а его персональный агент собирал обильный денежный урожай. И еще Кеа Ричардс был желанным гостем на всевозможных вечеринках. Улыбался, внимательно слушал мужчин и женщин, наделенных немалой властью, – а тех в свою очередь привлекала возможность поговорить со знаменитым героем. Он лгал, лгал беспрестанно.

Иногда Кеа размышлял о том, как отнесся бы ко всему происходящему прежний Кеа Ричардс, тот, что жил в Каханамоку и первые два года в Калифорнии. Ричардс до встречи с Баргетами и долгих, тяжелых лет, проведенных в космосе, по ту сторону от Барьера Тридцать Три. "Ну и черт с ним! – решил он. – Наступает момент, когда человеку пора повзрослеть и отказаться от мысли, что жизнь – это прекрасная розовая страна, где разгуливают симпатичные зайчишки и овечки".

А кроме того, теперь он владел Антиматерией-Два. Ключом к неограниченной личной власти, тут он был с собой честен. Но в то же время Кеа прекрасно понимал, что АМ-2 может стать уникальным даром человечеству и другим существам, с которыми оно рано или поздно встретится в далеких уголках вселенной. Он не собирался тратить время на этические дискуссии даже с самим собой.

И никак не мог решить, что делать дальше. Антиматерия-Два. Целые галактики дешевой энергии. Как говорил Фазлур, это изменит все, возникнет новая цивилизация – или чудовищная бойня, невиданная до сих пор. Ричардс был самым решительным образом настроен на то, чтобы изменить мир к лучшему. Он сделает возможное и невозможное, чтобы от этого открытия выиграли все. Ни фюреры и премьеры, ни президенты и рокфеллеры не смогут помешать ему довести дело до конца. И, конечно же, не Баргеты. Он не позволит, чтобы новый источник энергии был направлен на злые цели, как это произошло с величайшими открытиями, начиная от пороха и нефти и кончая атомной энергией.

"Рассмотрим ближайшие проблемы. Первая и важнейшая, – думал Кеа, – остаться в живых, всегда быть начеку. Тайна АМ-2 уже стоила немало жизней – и стоит целых миров". Ричардс понимал, что даже намек на существование Антиматерии-Два в Альва-секторе приведет к тому, что сотни гангстеров и убийц пойдут по его следу – их наймут магнаты, для которых появление АМ-2 приведет к роковым последствиям. Не говоря уже о том, что планетарные правительства могут выдвинуть против него весьма серьезные обвинения.

Ну и ладно. Значит, придется вести себя так, словно Альва-сектор – это некий тайный рудник, спрятанный в глухих джунглях, дорогу к которому знает лишь один Кеа Ричардс. Он не должен возвращаться в Альва-сектор и разрыву в континууме в N-мерном пространстве до тех пор, пока не будет абсолютно уверен в том, что за ним никто не следит. Да и вообще в ближайшем будущем нет никакого смысла снова туда отправляться, продолжал размышлять Кеа. До того, как начать добычу Антиматерии-Два, необходимо изобрести "ручку". Щит. Некое вещество, синтезированное или натуральное, на которое ни материя, ни антиматерия не оказывают никакого воздействия.

Ричардс пожевывал губу. Серьезная проблема. Он усмехнулся – как если бы представил себе, что убийцы и специалисты по сканированию мозга занялись собиранием орехов в мае. Он продолжал анализировать ситуацию и придумал замечательную Уловку-22 – только тут была тройная хитрость: чтобы использовать Власть (АМ-2), ему необходимо достичь Власти (богатство и влияние). Которую безопаснее и легче всего достигнуть, культивируя Власть. Уловка-22.

Эта третья Власть – мужчины и женщины, чье это Ричардс старался ублажить, рассказывая о своих подвигах. Именно они будут существами, которых он решил изменить или уничтожить, когда поведет расу людей к новой судьбе. Кеа вспомнил древнюю поговорку: "Если ты не являешься частью решения, значит, ты часть проблемы". Так был определен следующий шаг.

Работа. Он не собирался возобновлять свой контракт с "Космическим Путем". Да и другие предложения Ричардса не слишком привлекали. Корпорации хотели видеть его среди своих сотрудников исключительно из-за известности Кеа – точно так же они приглашали на работу звезд гравибола. Ричардс станет рекламным символом для своих новых хозяев. Нет, он будет продолжать появляться там, где ему больше платят, и одновременно заводить нужные знакомства.

Кеа тщательно изучил все предложения, которые приходили на его имя; раньше он не обращал на них особого внимания. Одно письмо было от Остина Баргета. Тот просил Кеа позвонить ему в любое время дня или ночи по частной линии. Ричардс уже собрался выбросить письмо в мусорную корзину, но в последний момент передумал. Баргета? Известная величина. Еще совсем недавно он мечтал о новой встрече с ним. Тогда это казалось невозможным. А теперь? Он слышал – хотя и дал себе обещание смотреть в сторону Баргета только через прорезь прицела, – что Остин оправдал возлагаемые на него надежды и стал Главой семьи, несколько лет назад сменив отца.

Старший Баргета покончил с собой на Марсе через три года после того, как жизнь Кеа была разбита – во всяком случае, необратимо изменилась. Причем обстоятельства самоубийства были настолько отвратительными, что средства массовой информации позволили себе лишь невнятные намеки.

Кеа снова положил перед собой листок бумаги и задумался. Вполне возможно.

Он направился в библиотеку и произвел кое-какие исследования. Очень даже возможно.

Семья Баргета все еще оставалась одним из колоссов двадцать второго столетия. Однако ее положение перестало быть таким прочным, как раньше. Были сделаны неудачные вложения. Транспортная корпорация Баргета, дерево, на котором так хорошо росли деньги, начало засыхать. Старший Баргета приказал посадить новые растения, но они так и не стали плодоносить. Он вложил огромные средства в строительство более современных моделей космических кораблей, но выбрал для этого весьма неблагоприятный момент: рынок был и так перенасыщен, а конструкция не отличалась революционными изменениями. Поэтому ему и пришлось "передать" скипетр Остину.

Кеа довольно быстро понял, что Остин не смог переломить ситуацию – слишком долго оттягивал с решительными изменениями, и проблемы достигли критического порога. После чего он принял решение: торговля между планетами не имеет особой перспективы, будущее принадлежит пассажирским перевозкам. В короткий срок четверть всего торгового флота Баргеты была переоборудована в лайнеры – как раз в тот момент, когда очередная волна спада накрыла Солнечную систему. Остин лично участвовал в открытии новых маршрутов, которые раз за разом оказывались убыточными.

Кеа негромко рассмеялся. Старший Баргета нашел бы этот смех знакомым.

Теперь о самом Остине. Женат, естественно. На бывшей модели мисс Улыбающаяся Грудь. Двое детей. Особняки. Путешествия. Филантропия. И так далее... А где же сплетни, грязь? Ага. Остин много путешествует один. Со своими сотрудниками. Ричардс пристально посмотрел на голографическое изображение Остина и его сотрудников, поднимающихся на трап очередного космического корабля. Ему сразу стало ясно, что Остин придает большое значение внешней стороне вопроса, даже при выборе ближайших советников. Ричардс наткнулся на несколько более откровенных сплетен в тех источниках информации, которые не слишком следили за собственной репутацией.

Картина получилась достаточно четкой.

Кеа позвонил. Остин был ужасно взволнован. И счастлив, что его старый друг, товарищ по университету, человек, который очень многому его научил, нашел время. Они должны встретиться. Обязательно.

Например, завтра? Кеа сознательно решил настоять на своем.

Ну, сказы Остин, на завтра назначена встреча. Дурацкая, скучная, но ты же знаешь, я должен размахивать знаменем и делать серьезный вид, принимать Важные Решения. На это уходят целые дни.

Ага, ответил Кеа. Понимаю. Сейчас проверю свой старый бортовой журнал (Кеа обнаружил, что многим важным шишкам, с которыми он последнее время встречался, нравилось, когда он использовал морские термины, – ни один уважающий себя космонавт, не раз выходивший в открытый космос за Барьером Тридцать Три, не употребит их в своей речи, если только не будет обсуждать какой-нибудь дурацкий фильм). Знаешь, черт бы их всех набрал, ты даже не представляешь себе, как я сейчас занят, сказал Ричардс. Все расписано на много дней вперед. Так, давай посмотрим. На следующей неделе Институт Маклина... потом встреча в Нью-Дели... К тому же я тут недавно говорил с некоторыми людьми относительно моих задумок – меня посетили кое-какие мысли, пока я былтам. Появились всякие многообещающие коммерческие возможности, которые мы обсуждали с покойным доктором Фазлуром. Мы обязательно должны встретиться. Когда-нибудь. Может быть, после того, как я соберу некоторый капитал.

И вдруг совещание Остина перестало быть таким важным. Встречаемся завтра!

Продолжая улыбаться, Кеа отключил связь, и улыбка сошла с его лица так же быстро, как исчезло с экрана изображение Баргеты. Ну ладно, ублюдок? Теперь будем общаться на моих условиях. Поговорим о том, как я стану твоим Любимым Авантюристом.

На самом деле они говорили о множестве разных вещей. Встреча продолжалась три дня, несколько бесконечных трапез и множество бутылок. Они обсуждали все, кроме Марса. Остин как-то упомянул имя Тамары. Она вышла замуж – как-то старомодно – за какого-то трансокеанского любителя парусных гонок, который на пять лет ее моложе. Они живут в выстроенном специально для них особняке на Сейшельских островах.

Кеа кивнул. Надеюсь, она счастлива. Если встретишь ее, обязательно передай привет. А помнишь, как мы напились и обрызгали кислотой синтетическое покрытие университетского стадиона перед тем дурацким футбольным матчем, который по традиции устраивали накануне Нового года? Вот это были времена!..

К концу этой марафонской встречи, которую всегда трезвый мозг Кеа назвал "мыслительным coitus interruptus", Ричардс получил работу. Величина заработной платы, условия, да и сама должность остались неопределенными.

– Знаешь, старичок, – продолжал Остин, сохраняя прежний небрежный тон и университетский сленг, который Кеа уже успел забыть, – мы потом это обмозгуем.

Однако все получилось несколько иначе. Через два дня Кеа пришел в корпорацию Баргета на работу. Уже через час явилась пресса – кто-то успел сообщить им, и журналисты устроили импровизированную пресс-конференцию. Начались переговоры. Кеа представляли те же адвокаты, что выторговали ему солидный аванс за воспоминания. Он дал указания, чтобы они пошли на максимум, что адвокаты с удовольствием и сделали. Один из представителей компании пришел в ярость и помчался в кабинет Остина.

Баргета заявил, что его не интересуют такие мелочи: заключите проклятый контракт, и все тут. Этот человек мой друг.

"А кроме того, – добавил он после паузы, – пресса раструбит о том, как мы оставили с носом остальных конкурентов. Ричардс будет работать у нас. Вы что, хотите быть тем крайним, который скажет, что корпорация Баргета не в состоянии взять в свой штат героя космоса? Вы к этому готовы? Я – нет".

Служащему ничего не оставалось, как вернуться назад, договориться с адвокатами Ричардса, заключить сделку, а результат отослать куда следует.

Поначалу Остин и Кеа много путешествовали вместе. Остин не уставал повторять, что теперь они вернулись в свои лучшие студенческие годы; Кеа охотно с ним соглашался.

"Все идет отлично", – подумал Кеа, когда прошло полгода. Он постоянно встречался с людьми, от мнения которых зависели судьбы человечества. К тому же сумел сделать несколько неплохих предложений, совершенно очевидных для всякого, кто не провел всю жизнь на золотом унитазе. Его предложения быстро принесли корпорации Баргета несколько миллионов кредитов.

Остин начал думать, что поступил очень разумно, взяв Кеа в свой штат. Теперь он хвастался, что всегда был способен найти нужного человека на нужную должность, что разглядел достоинства Ричардса много лет назад, когда они только познакомились в Калифорнийском технологическом.

Пришло время для следующего шага. Настоящий мошенник всегда подбросит немного золота в рудник. Золото или то, что все примут за него. В данном случае эту роль сыграл Калифорнийский технологический.

Ричардс разыскал самого именитого профессора в кампусе, дважды лауреата Нобелевской премии. Когда Кеа был студентом, он сумел пробраться на один из семинаров, и ему пришлось тогда нелегко.

Доктор Фрили вспомнила Ричардса. Чем он занимался с тех пор, как закончил ее курс? Кое-чего добился? Она помнила, что Ричардс не слишком силен в теории, но при решении практических задач был одним из лучших. Как идут дела? Счастлив ли он? Занял ли хороший пост в каком-нибудь университете?

Кеа, стараясь не рассмеяться, сочинил относительно правдоподобную историю о лаборатории, в которой работает: мол, решил обратиться к доктору Фрили, которая являлась крупнейшим специалистом по микроанализу, потому что некто познакомил его с новой теорией микрочастиц. Ричардс не смог в этом разобраться сам, вспомнил о докторе Фрили, и вот он здесь. Не сможет ли доктор уделить ему несколько минут? Не будет ли она возражать, если Кеа запишет ее мнение?

Обычно она не дает консультаций подобного рода, но ради старого студента... Фрили просмотрела микрофишу. Подняла брови. Фыркнула. Подняла брови. Еще раз фыркнула. Подняла брови и выключила считывающее устройство.

– Если эта частица существует, – заявила она, – проблема может оказаться весьма занимательной. Ваш друг не сообщил здесь, как именно он сумел ее синтезировать. Эту несуществующую частицу можно назвать... необычная материя. Мне не хотелось бы использовать популярный термин "антиматерия", потому что это будет неправильное употребление названия.

– А как эта частица... если предположить, что она может существовать... как она будет работать в качестве источника энергии?

Поднятые брови. Фырканье. Доктор тщательно подбирала слова.

– Еще раз повторяю, ваш вопрос поставлен некорректно. Но я позволю себе воспользоваться аналогией из древней истории. Предположим – с моей точки зрения, это тоже исключено – частицу можно безопасно использовать. Эффект получится, аналогичный нитроглицерину... Вы знаете, что это такое?

– Нет, но разберусь.

– Как я уже говорила, это все равно что воспользоваться нитроглицерином в качестве топлива в двигателях внутреннего сгорания. Возникает огромное количество энергии, двигатель не в состоянии ее использовать. Конечно, я привожу чисто умозрительные рассуждения. Такая частица не может существовать ни в какой нормальной вселенной.

– Спасибо, доктор. Я выиграл пари. Вы не могли бы дать мне математические выкладки?

– Ну... хорошо. Только, боюсь, придется взять с вас за это плату, надеюсь, ваше пари покроет издержки. Может быть... ленч?

Описание, конечно, было абстрактным изложением свойств частицы АМ-2. Кеа научился этому за последние шесть месяцев. Он знал двигатель, который будет в состоянии использовать эту энергию. Стар-драйв. Но ему по-прежнему не хватало "ручки". А пари действительно покроет все расходы: он получит вселенную.

Ричардс с радостью купил бы для доктора Фрили ресторан, в котором готовили бы только ее любимые блюда и доставляли прямо в кабинет до конца ее жизни. Но он не сделал этого – всего лишь пригласил в факультетское кафе. Он не мог ничего для нее сделать. Как только эта история привлечет к себе внимание, связь с Ричардсом или АМ-2 может стать для нее смертельно опасной. А кроме того, еще более серьезная опасность ей угрожала от самого Кеа. Ричардс знал, что чем ближе он подойдет к власти, тем большему количеству живых существ будет грозить смерть. Он взял в качестве закона еще одну поговорку: "Трое способны сохранить секрет, если двое из них мертвы"...

С расчетами доктора Фрили в руке и копией собственного проекта он пришел к Остину... Сказал, что должен показать нечто очень важное. Наедине. Начал Кеа с рассказа. Непосредственно перед катастрофой на борту "Фортуны-1" доктор Фазлур анализировал явление, замеченное им на темной звезде, мимо которой они пролетали. У него получились совершенно поразительные результаты, по которым выходило, что можно синтезировать некую субстанцию, немного напоминающую то, что они заметили поблизости от пульсара. Если эти предположения верны, субстанцию можно синтезировать и превратить в...

Тут Ричардс протянул расчеты доктора Фрили. Остин просмотрел первую страницу на экране, нахмурился, потом возмутился:

– Кеа, старый вонючий ты носок! Тебе лучше, чем кому бы то ни было, известно, какие у меня отношения с цифрами. Не можешь, что ли, сразу все объяснить?

– Я только хотел быть уверен, что ты мне поверишь, а не подумаешь, что я окончательно сошел с катушек.

Кеа понял, что иногда бывает довольно полезно пользоваться студенческим сленгом – Остин его просто обожал. Он продемонстрировал все, что принес. Остин долго сидел молча, обдумывая. А потом только простонал:

– Ой-ой.

Кеа внимательно наблюдал за ним – попался?

Через некоторое время Баргета тихо произнес:

– Если эту частицу, эту субстанцию, знаешь ли, можно синтезировать... о, Кеа, я понимаю, почему ты решил поговорить со мной. Понимаю, почему вел себя так загадочно и молчал о своих планах. Знаешь, Кеа, я чувствую себя, как... как звали того человека? Который лишился дара речи на пике в Дариене? Хотя что может быть таким впечатляющим в Коннектикуте, я так никогда и не понял. Это потрясающе, Кеа. Просто потрясающе. Я... я мог бы стать Резерфордом. Доктором Маклином. И даже гораздо более великим, потому что это открытие перекроет в сто раз какую-то антигравитацию. Сначала стар-драйв, а потом, я уверен, найдется какой-нибудь способ модифицировать субстанцию, чтобы она стала источником энергии для всего.Для всего. Я чувствую себя как первый человек, добывший из земли нефть, – не знаю, как его звали. Ой-ой-ой, Кеа, надеюсь, это не какая-нибудь дурацкая шутка.

Целая неделя ушла на сомнения – слишком важная, серьезная проблема, этого просто не может быть, необходимо поставить в известность правительство, возможно, правление транспортных корпораций, нужно хотя бы изучить, возможно ли это вообще. Потому что мы станем богаче, чем тот старый грек, не помню, как его звали; Кеа, а ты уверен, что нужно этим заняться? Знаешь, есть ведь вещи, которые человеку просто не положено знать, хотя лично я не согласен с ребятами, которые поклоняются Христу и утверждают, что с каждым новым поколением человечество вырождается. Ведь я смогу стать более великим, чем отец, даже более великим, чем первый Остин, тот, в честь которого меня назвали и который основал нашу компанию...

– Займемся этой проблемой, – наконец сказал он.

Целая команда адвокатов и их помощников принялась за работу. Они должны были выполнять любые распоряжения Кеа. Так же, как и все служащие лаборатории, совершенно секретной. Кеа предупредил Остина, что это может быть очень дорого. Баргета был готов вложить в дело до десяти процентов капитала всей корпорации в год. Лабораторию построили, в нее пригласили работать самых лучших ученых. Были созданы исследовательские и контрольные корабли для работы в глубоком космосе. Все в мире бизнеса знали, что корпорация Баргета взялась за грандиозный проект. К счастью – Кеа это очень устраивало, – у Остина была репутация несерьезного человека, и поэтому над проектом сразу начали потешаться. Кеа никому не сказал, почему он назвал этот эксперимент "Проект Сак".

Оборудование и персонал были настоящими. Только на самом деле затея была абсолютно пустой. Кеа знал, что АМ-2 невозможно синтезировать – во всяком случае, синтезированная АМ-2 окажется дороже топлива, которым сейчас принято пользоваться для стар-драйва. "Нет, – поправил себя Кеа. – Никогда не говори "никогда". Антиматерию-Два нельзя синтезировать в данный момент истории, впрочем, вполне возможно, что и ни в какой другой. Остановимся пока на этом. Кроме того, когда мы обнаружим способ экранировать частицы, что будет означать возможность защитить добывающие и обрабатывающие корабли, АМ-2 станет дешевым, как грязь. Во всяком случае, для меня".

Эту сложную шараду Ричардс задумал по трем причинам. Во-первых, лаборатория являлась вполне приемлемым прикрытием для тех, кого могло заинтересовать, откуда поступает субстанция. Не очень важная причина. Во-вторых, появлялась возможность получить исследовательские корабли, которым давали четкие инструкции, известные только командам кораблей. Они искали элемент, который можно было использовать или модифицировать, чтобы создать экран для АМ-2, Кеа назвал его X. Отчеты экспедиций тщательно изучались на случай, если в них содержится информация, которая может привести к синтезу необходимого вещества.

И еще одно преимущество "Проекта Сак" – секретность, с которой набирался персонал. Ричардс выискивал самых лучших ученых. Эти люди должны были отвечать двум дополнительным требованиям. Первое – либо они не имели семей, либо те могли путешествовать вместе с ними, либо они не поддерживали никаких отношений со своими родственниками. Второе – у каждого была какая-то своя тайна: совершенное преступление, которое не было раскрыто, сексуальные привычки, политические или социальные теории, не поддерживаемые на планете (в провинции), откуда ученый был родом, алкоголь, наркотики... А еще лучше, если человек являлся мизантропом. Если благодаря усилиям Ричардса этим ученым и удастся что-нибудь отыскать, их можно будет использовать для завершения исследований АМ-2.

Ричардс купил Первую Базу на Деймосе и устроил лабораторию. Сказал Остину, что именно там будут проводиться основные исследования частицы X. Никакой утечки информации к конкурентам, потому что никто, кроме персонала, работающего на корпорацию Баргета, не будет допущен на Деймос, а каждое подразделение лаборатории займется решением одного небольшого раздела задачи.

Наконец, и это было важнее всего, "Проект Сак" стал дойной денежной коровой Кеа. Конечно, за расходами велся контроль. Но не настал еще день, когда опытный инженер, прошедший школу дальнего космоса, не сможет украсть столько, сколько пожелает. Особенно в условиях строжайшей секретности, в которых проводилась операция.

Прошло шесть лет. Как сказал один из новых симпатичных друзей Кеа – богатый плейбой, не слишком беспокоящийся о своей репутации, – Ричардс был занят больше, чем одноногий человек в состязании по ляганию задниц. Несколько вульгарное, но совершенно точное сравнение.

Во-первых, Кеа руководил "Проектом Сак". Так как он был единственным человеком, знавшим, что на самом деле необходимо сделать, ему приходилось посещать все лаборатории и просматривать отчеты. В результате у него сложилась репутация очень жесткого менеджера, его уважали; хотя многие и ворчали, потому что мимо Ричардса и мышь незаметно проскользнуть не могла. Вот только уважение не заменяло сон и отдых.

Во-вторых, Кеа "помогал" Остину управлять корпорацией Баргета. В действительности Кеа позаботился о том, чтобы все, с кем ему приходилось иметь дало, так или иначе узнали: именно он, Ричардс, реально решал все вопросы. Обычные работники компании относились теперь к Остину как к ограниченному дурачку, а среднее звено руководителей считало его дилетантом. Кеа постоянно уговаривал Остина побольше отдыхать: путешествовать, отвлекаться от работы. Чтобы сохранять активность и свежий взгляд на вещи. Если он, Остин, похоронит себя за письменным столом, вникая во всякие мелочи, за которые отвечает Ричардс, кто же сможет решать глобальные вопросы и убережет корпорацию от совершения стратегических ошибок?

В то же время Кеа часто позволял Остину принимать решения, хотя нередко они были ошибочными. Ричардс не возражал. Конечно, Кеа мог бы единолично руководить компанией, но он знал, как обидчивы некомпетентные люди. Увольнение не входило в его планы. Правда, учитывая тот уровень, на котором он уже находился, точнее было бы сказать: "удалился от дел для решения проблемы личного характера".

Кеа много путешествовал инкогнито. Ему приходилось встречаться с людьми, которые занимались научными исследованиями и производством и не имели ничего общего с корпорацией Баргета. Иногда он пользовался псевдонимом и фальшивыми документами. Одним из самых любимых был X.Е.Рашид в честь Бертона и Шахерезады. Время от времени люди ухмылялись, услышав это имя, – и тогда Ричардс старался их запомнить, чтобы в дальнейшем использовать в своей деятельности.

Его новые контакты и друзья далеко выходили за рамки делового мира. Политики. Люди, занимающиеся весьма странными делами, некоторые из них уже давно поставили себя вне закона. Кеа тратил огромные деньги, но делал это с умом. Он всегда был готов внести вклад в политические кампании, не обращая внимания на то, к какой именно партии принадлежит кандидат. Со временем Кеа стал контролировать значительное число свободных территорий на Ганимеде. Кроме того, ему принадлежало около четверти самого спутника. Собственное поместье Ричардса скорее напоминало маленький ультрасовременный парк, чем огромные расползшиеся владения миллионера.

Кеа и сам не заметил, когда это произошло, но теперь можно было смело утверждать, что он принадлежит к числу самых богатых людей Земли. Это положение обеспечивал ему не только колоссальный гонорар в корпорации, открытый доступ к деньгам на "Проект Сак", но и постоянный источник доходов – его новые друзья неплохо платили за самые разные услуги. Кеа играл на бирже, пользуясь всеми законными и незаконными способами, однако ему удавалось не афишировать свое участие. Он понимал, что рано или поздно начнется расследование – но если этот день когда-нибудь наступит, Ричардс либо будет мертв, либо исчезнет, либо у закона будут слишком коротки руки, чтобы до него дотянуться.