Текст книги "Заложник"

Автор книги: Кристина Ульсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Вторник, 11 октября 2011 года

10

Рейс 573, 09:03

С утра все пошло не так. Эрик опаздывал на работу. Во-первых, задержался автобус. Во-вторых, электричка, которая должна была доставить Эрика на Центральный вокзал, тоже опоздала. В результате он не успел на экспресс до Арланды. Наконец, поезд, на котором Эрик добирался до аэропорта, двигался с замедленной скоростью по причине аварии, которая произошла рано утром.

Эрик старался держать себя в руках, тем не менее пот бежал по спине ручейками и ладони взмокли. К самолету придется бежать, а это не пристало такому опытному штурману, как он. Как и многое другое, к примеру засохшая каша на рукавах мундира.

Эрик радовался, что ему так быстро удалось получить место пилота. Упорный труд и врожденные способности – вот все, что ему для этого потребовалось. Ну и конечно, удача. Не многие делают такую карьеру в его возрасте.

Нервозность отдавалась болезненными ощущениями в желудке.

Что, если я не успею?

Ему позвонили за пять минут до прибытия поезда к южной платформе аэропорта.

– Сейчас буду.

Он знал, что сдержит слово.

С Клаудией разговаривал на бегу. Она позвонила просто так, хотела услышать его голос. Через час они с сыном тоже поднимутся на борт самолета, чтобы улететь в Южную Америку, в гости к ее родителям. А Эрик после этого рейса до Нью-Йорка уйдет в долгожданный отпуск. Чтобы допоздна сидеть в кабаках, пить и танцевать ночами напролет и спать до полудня. Мама Клаудии обещала присматривать за их сыном, когда потребуется. Так будет лучше всем. С маленькими детьми бывает трудно, иногда Эрик готов был отдать свою правую руку за возможность как следует выспаться. Поэтому и родителям, и детям нужно время от времени отдыхать друг от друга. Это лишь укрепляет отношения.

Контроль службы безопасности стал более тщательным в последнее время. Пожалуй, они даже перегибают. В конце концов, если пассажиру дозволяется взять на борт несколько литров спиртного, смешно просить его выбросить из багажа пилочку для ногтей.

Не обращая внимания на очередь, Эрик подбежал к ренгтен-сканеру. Контролер понимающе кивнул:

– Припозднились сегодня?

– Да, черт…

Оба сделали все возможное, чтобы ускорить процесс. Эрик прошел через металлодетектор, взял сумку с конвейера и побежал дальше.

Тут он увидел своего коллегу Карима Сасси. «Самый симпатичный мужчина из всех, кого я видела в жизни» – так отозвалась когда-то о Кариме Клаудия. Сасси имел рост под метр девяносто, был смугл, улыбчив и харизматичен. «В его глазах можно утонуть», – сказала Клаудия, прежде чем Эрика начали раздражать комплименты жены в адрес его коллеги.

Но он и сам любил Карима. Они работали вместе уже много месяцев и прекрасно ладили. Почти подружились. Эрику нравилось общество Карима, и он надеялся, что их отношения будут крепнуть.

Карим стоял, отвернувшись к окну, но Эрик разглядел его профиль. Челюсти стиснуты, глаза полуприкрыты. Карим старался сосредоточиться перед рейсом. Ему и в голову бы не пришло взойти на борт в нетрезвом состоянии и клевать носом во время полета, как это позволяют себе некоторые пилоты.

Эрик подбежал к Кариму.

– Я уж думал, что полечу сегодня без штурмана, – заметил Сасси, вместо приветствия.

– Автобус опоздал, и я не успел на экспресс. А потом еще были проблемы с электричкой.

Карим злился, но оставил его объяснения без комментариев.

– Пойдем на борт, – только и сказал он.

Эрик волновался. Так он еще никогда не опаздывал.

– Все в порядке? – спросил он Карима.

– Да, если не считать того, что у восточного побережья США сегодня ожидается сильный шторм. – Карим пригладил ладонью пышную черную шевелюру.

– Могут возникнуть проблемы с посадкой?

– Похоже. Но запасов топлива должно хватить на несколько дополнительных часов полета, об этом я уже позаботился. Продержимся в воздухе сколько нужно или приземлимся в другом городе.

– И на сколько именно дополнительных часов нас хватит?

– На пять.

Карим отвернулся и пошел в сторону самолета.

Они вылетели согласно расписанию в половине десятого.

Выше облаков небо выглядит по-другому. Оно насыщеннее, бездоннее, ближе. Бесконечное пространство, в котором нет и не может быть никаких проблем. Только здесь Эрик понимал, зачем стал летчиком. Чтобы чувствовать себя частью этого великого ничто, которое больше его самого. В голове мутится. Одна мысль о том, что от земли его отделяет десять тысяч метров, нагоняет в кровь адреналина. К этому невозможно привыкнуть.

В кабину пилотов позвонили. На экране возникло лицо стюардессы Фатимы. После повторного сигнала Карим отпер замок нажатием кнопки. Фатима вошла и аккуратно закрыла за собой дверь.

Она была бледной как смерть. Глядя на нее, Эрик будто впервые по-настоящему понял значение этого выражения. Ее губы были прозрачными, как будто в них не осталось ни капли крови.

– Вот что я нашла в туалете. – Она протянула Кариму свернутый листок бумаги.

Карим пробежал глазами записку.

– Что такое? – поинтересовался Эрик.

– Они угрожают взорвать самолет, – ответила Фатима.

– Что?! Кто?!

Стюардесса не отвечала.

– Где вы это взяли? – спросил Карим.

– В туалете первого класса. – Фатима вздохнула. – Когда ходила проверять туалетную бумагу.

– Видел ли эту бумажку кто-нибудь из пассажиров?

– Не думаю, – покачала головой Фатима. – Иначе они сообщили бы нам.

– Мы только что дали сигнал пристегнуть ремни безопасности, – вмешался в разговор Эрик. – Сколько человек успело за это время посетить туалет?

– Пожалуй, немного, – согласилась Фатима.

– Скорее всего, никто, – поправил Эрик. – Дайте-ка мне взглянуть…

На листке стояло всего несколько строк. Эрик вернул записку Кариму, пытаясь унять дрожь в коленях.

– И как это попало в туалет? – спросил он.

– Наверное, записка была уже там, когда мы взлетели, – предположила Фатима.

– Но кто из пассажиров мог зайти туда до вылета?

– Вероятно, он попросил кого-нибудь оставить бумагу там. Кого-нибудь, кто был вхож в самолет до объявления посадки.

Эрик недоумевал. Он спрашивал себя, как могло получиться, что именно его самолет оказался под угрозой взрыва, и как эта бумага попала в туалет? В лучшем случае это чья-то неудачная шутка. В худшем – неизвестно, переживут ли они этот день.

– Что мы будем делать, Карим? – Эрик перевел глаза на командира.

Тот все еще читал бумагу. Точнее, он смотрел на нее или сквозь нее, снова и снова пробегая глазами строчки.

– Будем делать, что они велят.

– Что они велят? – Эрик округлил глаза.

– Но это невозможно, – прошептала Фатима.

– А что нам остается? – Карим обвел взглядом экипаж. – Здесь же ясно сказано, что они взорвут самолет, если мы не будем следовать их указаниям.

– Но как они смогут это проверить?

Абсурд. Полный абсурд. Эрик попытался собраться с мыслями.

– Если угроза серьезна, а согласно инструкциям службы безопасности мы должны исходить именно из этого, самым разумным будет им подчиниться, – вздохнул Карим. – Конечно, мы свяжемся с центром управления воздушным движением и САЛ[5]5
  САЛ – «Скандинавские авиалинии» – крупнейшая авиакомпания в Скандинавских странах.


[Закрыть], и они нам скажут, как действовать дальше. Мы передадим им это сообщение. Очевидно, оно адресовано не нам. Мы всего лишь заложники.

Эрика прошиб холодный пот.

– Если это оставил кто-нибудь из пассажиров, – срывающимся голосом прошептал он, Карим перевел взгляд на Эрика, – этот человек должен наблюдать за нашими действиями.

Стюардесса стояла, прислонившись к стенке, со скрещенными на груди руками. Эрик разочаровался бы в ней, если бы она заплакала. Но Фатима крепилась.

– Вы еще кому-нибудь из экипажа это показывали? – спросил ее Эрик.

– Нет.

Он удовлетворенно кивнул:

– Будем скрывать как можно дольше. Сообщим обо всем в управление, а там решим, как нам быть дальше.

– Тогда я пойду. – Фатима выпрямилась и исчезла за дверью, притворив ее с легким щелчком.

Карим надел головную гарнитуру и стал запрашивать Арланду:

– Это Карим Сасси, командир экипажа рейса пятьсот семьдесят три. Мы получили записку, в которой сказано буквально следующее: «Если США немедленно не закроют „коттедж Теннисона“, а шведское правительство не отменит решения о депортации из страны человека по имени Захария Келифи, этот самолет будет уничтожен. При попытке посадить машину до того, как наши требования будут выполнены, произойдет взрыв. Пока в баке самолета не закончится бензин, у вас есть время на размышление». Как командир корабля, я намерен держать самолет в воздухе, сколько хватит топлива, – продолжал Карим. – Эти несколько часов – все, что есть в нашем распоряжении.

11

Стокгольм, 09:45

Сообщение от командира экипажа рейса 573 поступило почти сразу после вылета. Диспетчер тут же передал его в коммуникационный центр криминальной полиции, САЛ и Шведское транспортное агентство. В криминальной полиции новому делу тут же придали высший приоритет. Для Алекса Рехта это был уже второй случай угрозы теракта за эту неделю.

Снова и снова перечитывал он сообщение из коммуникационного центра, будто не веря своим глазам.

«Боинг-747», двадцать минут назад вылетевший из аэропорта Арланда, подвергся угрозе взрыва и считается захваченным. Командир воздушного судна связался с диспетчером и изложил ему суть ситуации.

В свете вчерашних событий угрозу следовало воспринимать серьезно. Алекс читал утренние газеты и знал, кто такой упомянутый в сообщении Захария Келифи. Очевидно, СЭПО уже взяла его под стражу и собирается выдворить из страны. Вот вся информация, которой располагал инспектор Рехт.

После консультации со своим шефом он решил позвонить Эден Лунделль:

– Это вы занимаетесь делом Захарии Келифи?

– Совершенно верно.

Эден уже была в курсе последних событий и сейчас беседовала с начальником одного из подотчетных ей подразделений. Она обещала перезвонить позже. Алекс решил воспользоваться свободной минуткой, чтобы еще раз оценить ситуацию.

Итак, самолет взлетел с хорошим запасом топлива. Он был полон, за исключением нескольких свободных мест в салоне первого класса. Экипаж состоял из десяти человек, включая пилота и штурмана. Пока топливо не закончилось, у правительства оставалось время на размышление.

Требование, предъявляемое террористами к шведскому правительству, Алекс худо-бедно понимал, но что, черт возьми, за «коттедж Теннисона»? Вероятно, Эден знает об этом больше. За время работы в полиции Алекс неоднократно сталкивался с угрозами взорвать самолет, направлявшийся в Швецию или из Швеции, но каждый раз опасность оказывалась ложной. Преступники блефовали.

С чем он имел дело сейчас? Был ли риск, что на борту «боинга» настоящая бомба? В таком случае кто-то благополучно миновал регистрацию, имея в сумке взрывное устройство, или кому-нибудь его подложил. Последний сценарий представлялся Алексу невероятным. Скорее всего, ничего такого на борту нет.

В кабинет заглянул Йерпе, начальник Алекса:

– Мы должны поставить в известность правительство, и это я поручаю тебе.

– Разве ты этого еще не сделал?

– Они проинформированы об угрозе, но не более. Надо разъяснить им подробности случившегося. Я уже сообщил, что мы едем. Надо торопиться, пока газетчики не проснулись.

Вот уже во второй раз за последнее время Алексу предстоял визит в Розенбад.

– Но мне нужна помощь. Я же, в сущности, тоже ничего не знаю.

– Ты поедешь с СЭПО. Пусть говорят они. У нас ведь ничего нет, кроме этого сообщения.

– И каковы будут наши рекомендации?

– Выследить их. А что, ты думаешь, станет делать правительство, отпустит этого Келифи?

Йерпе последовал за Алексом к лифту.

– У нас есть связь с командиром экипажа?

– Пока нет. – Лицо шефа омрачилось. – В сложившейся ситуации пилоту предоставляются широкие полномочия. Мы можем предлагать сколько угодно, но окончательное решение принимать ему.

– Я бы посоветовал ему сбросить топливо и совершить аварийную посадку.

Йерпе пробурчал что-то невразумительное. Когда подошел лифт, он положил ладонь на плечо Алексу:

– Должен сказать, что я восхищаюсь твоим хладнокровием. Как только я узнал, что он там, сразу же решил доверить это дело тебе. Если я был не прав, только скажи.

– Кто он? О чем ты? – Алекс шагнул в лифт, сбрасывая с себя руку шефа.

Йерпе округлил глаза:

– Но я думал, ты уже проинформирован. Мне сообщили…

– О чем проинформирован? – перебил его Алекс.

Тут Йерпе понизил голос почти до шепота, так что Алекс с трудом разобрал его слова:

– Но, Алекс… ведь в этом самолете твой Эрик.

Фредрику Бергман срочно вызвали на заседание правительства. Кроме нее, из Министерства юстиции присутствовал секретарь, к ним присоединились несколько сотрудников из Министерства иностранных дел и полиции. Никто ничего не объяснил, но, судя по всему, встреча была важной.

Суета в Розенбаде к тому времени улеглась, однако на улицах все еще ощущалось беспокойство. Люди толпились и куда-то спешили, словно не находили себе места.

В кабинете, где проходило совещание, царила совсем другая атмосфера. Фредрика приветствовала коллег из Министерства иностранных дел и премьер-министра и повесила сумку на спинку стула. За окном все еще моросило.

Оглядев зал, Фредрика увидела два знакомых лица – Алекса Рехта и Эден Лунделль из СЭПО. Они стояли рядом, склонив головы друг к другу. Так, значит, они знакомы?

– Привет, – кивнул Алекс, заметив Фредрику. – Рад тебя видеть.

Последнее не вязалось с его измученным и сердитым видом. Алекс никогда не умел притворяться.

– Ты знакома с Эден? – спросил он.

– Конечно, мы встречались вчера, – ответила Фредрика.

Фредрика протянула ладонь, и Эден ответила необыкновенно крепким рукопожатием. Она ни разу не улыбнулась. Все выглядело так, будто Алексу с Эден не терпится избавиться от Фредрики и остаться наедине.

– Когда-то мы вместе работали, – пояснил Алекс. – Фредрика входила в мою следственную группу.

– Никогда не подумала бы, что вы полицейский. – Эден подняла брови.

– Она никогда и не была им, – улыбнулся Алекс. – Фредрика криминалист. И очень хороший следователь.

Фредрика покраснела. Ее удивило, что Алекс правильно назвал ее университетскую специальность. Не то чтобы он не проявлял интереса к ее образованию, просто имел обыкновение путать академические дисциплины.

– Приятно слышать, – смущенно пробормотала она.

Госсекретарь прокашлялся:

– Ну что, приступим?

Присутствующие быстро расселись.

– У нас новая угроза теракта, – начала Эден. – На этот раз в самолете, который летит из Арланды в Нью-Йорк.

За столом сразу воцарилась тишина.

– На данный момент ситуация ясна. Злоумышленники выдвигают два требования, которые должны быть выполнены, пока самолет находится в воздухе. Если летчик попытается посадить машину раньше, прогремит взрыв. Другими словами, на борту бомба.

– Но чего они хотят? – Голос госсекретаря звучал по-детски испуганно.

– Все, что у нас есть, – записка, которую стюардесса нашла в туалете, – ответила Эден. – Мы пытаемся выяснить, как она туда попала. Скорее всего, это дело рук кого-то из пассажиров, однако не исключено, что здесь замешан и кто-то из членов экипажа. Прокурор уже инициировал предварительное расследование. Мы запросили в САЛ список пассажиров и сотрудников авиакомпании, имевших доступ к этому самолету. Быть может, мы найдем там кого-нибудь, кто проходит по нашей базе данных.

– Так это до сих пор не сделано? – возмутился госсекретарь.

– Нет, – покачала головой Эден. – Но мы немедленно этим займемся, а уже потом рассмотрим изложенные в записке требования. Кстати, одно из них – закрыть учреждение под названием «коттедж Теннисона» – адресовано правительству США.

– А что это за «коттедж»? – поинтересовалась Фредрика.

– Американская тюрьма в Афганистане, – пояснила Эден. – Довольно малоизвестная, поэтому интересным представляется вопрос, откуда писавший о ней знает. Мы уже установили контакт с американскими коллегами и теперь будем работать вместе. Полагаю, вам тоже нужно связаться с американским политическим руководством? – Она повернулась к секретарю Министерства иностранных дел.

– Непременно, – ответил тот.

– Отлично.

Эден повернулась к Фредрике и секретарю Министерства юстиции:

– Другое требование обращено шведскому правительству и касается вопроса, который мы рассматривали на нашем последнем совещании. Я имею в виду Захарию Келифи.

Госсекретарь скрестил на груди руки, словно занял оборонительную позицию.

– Террористы требуют его немедленного освобождения из-под стражи и возвращения ему вида на жительство.

Тишина в зале стала напряженной.

– Вы это предвидели? – спросил наконец госсекретарь.

Фредрика удивленно посмотрела на Эден.

– Нет, конечно, – не без раздражения ответила та. – Должна заметить, полной уверенности в том, что эта угроза реальна, у нас нет.

– Это трудно определить, не так ли? – язвительно заметил секретарь Кабинета министров.

Глаза Эден сузились.

– Полагаю, сейчас не время для подобных дискуссий.

– Хорошо, – вмешался госсекретарь, возвращая беседу в нужное русло. – Так что мы будем делать дальше?

– Полагаю, теперь нам нужно действовать вместе с американцами. СЭПО тоже должна войти в контакт с пилотом и расспросить его, как он намерен себя вести. Лично мне хотелось бы, чтобы он как можно скорее совершил вынужденную посадку. Однако, учитывая то, как сформулирована эта в высшей степени странная угроза, не могу на этом настаивать.

– Сколько времени в нашем распоряжении? – спросил госсекретарь.

Фредрика заметила, что Эден и Алекс переглянулись.

– Пока не кончится топливо, – ответила Эден.

Алекс выглядел подавленным.

– О боже! – воскликнул госсекретарь, закрывая ладонями лицо.

– Должна напомнить вам, что мы не знаем, насколько реальна эта угроза, – повторила Эден. – И здесь мы очень рассчитываем на помощь криминальной полиции.

Фредрика мялась, словно не решаясь что-то сказать.

– Но вы так и не ответили на вопрос, – наконец обратилась она к Эден. – Сколько времени в нашем распоряжении?

Эден прикусила губу.

– Верных тринадцать часов, считая с текущего момента. Потом самолет или сядет, или будет уничтожен.

12

10:45

«Коттедж Теннисона». Мрачное место, где творятся темные дела. Эден не хотела поднимать эту тему на совещании, но она хорошо знала, что это такое. Так называемая секретная тюрьма предварительного заключения на территории Афганистана, неподалеку от границы с Пакистаном. Для одних – ад, для других – белое пятно на карте. Ротация заключенных крайне низкая. Большинство содержится здесь по подозрению в терроризме. Осужденные отбывают срок в других тюрьмах, раньше их направляли в основном в Гуантанамо. Впрочем, как подозревала Эден, вопреки американской статистике, далеко не все доживали до основного срока. Самой ей никогда еще не приходилось иметь дела с «коттеджем Теннисона», но одно время она часто слышала это название от своих лондонских коллег.

Они собрались в самой большой комнате для оперативных совещаний. Сама Эден, главный аналитик Себастьян, перед которым она так и не извинилась за вчерашнее, следователи и другие специалисты – всего двенадцать человек. На Эден был темный костюм в мелкую полоску от Хьюго Босса.

– Хороший имидж дорого стоит, – говорила Эден Микаэлю.

– Деньги на ветер, если от тебя несет табаком, – отвечал тот.

Эден чуть не расхохоталась, вспоминая эти разговоры. В другой день она могла бы затушить недокуренную сигарету ради мужа, но только не сегодня. Дождавшись, когда все собрались, Эден открыла совещание. Она не стала терять понапрасну время и сразу перешла к тому, что считала наиболее важным:

– Вопрос в том, почему в этом деле всплыл Захария Келифи. Кто мог затеять все это, чтобы ему помочь? Его нынешняя подруга? Приятель? Кто-нибудь из его группы в клубе?

– Или террористической группы, – поправил кто-то.

– Или так, – кивнула Эден. – И вторая проблема: при чем здесь «коттедж Теннисона»? Как он связан с Захарией Келифи?

– Разве между ними обязательно должна быть связь? – недоверчиво спросил Себастьян. – Может, кто-то просто хочет одним выстрелом убить двух зайцев?

– Верно, – согласилась Эден, мысленно поблагодарив Себастьяна за дельное замечание. – Но в любом случае остается вопрос, откуда этот террорист знает о «коттедже Теннисона»? Не слишком известное место.

Один из следователей поднял руку:

– Думаю, имеет смысл навести справки в Интернете. Я сам этим займусь, а потом позвоню вам.

– Я тоже, – отозвался Себастьян. – Но боюсь, мы найдем не так много. Одного названия мало, надо искать что-то конкретное.

– Таким образом, мы опять возвращаемся к тому, с чего начали, – подвела итог Эден. – Откуда тот, кто это писал, знает про «коттедж Теннисона»?

Правильно ли она расставила приоритеты? Эден сомневалась. Она не знала, как связать воедино разные стороны этой проблемы. Что важней для злоумышленника, «коттедж Теннисона» или освобождение Захарии Келифи? Почему требования адресованы правительствам двух стран? Неужели преступники не знают, что США никогда не вступают в переговоры с террористами? Ни при каких обстоятельствах они не смогут закрыть «коттедж Теннисона» за то время, пока в самолете не кончится запас топлива.

«То же, очевидно, касается и вопроса с Захарией Келифи, – думала Эден. – Шведское правительство не станет пересматривать свою позицию из-за угрозы взрыва. Иначе нас ждет целая череда подобных атак. Кроме того, до сих пор неясно, не блеф ли все это?»

Последнее угнетало Эден больше всего.

– Давайте отвлечемся от их условий и сосредоточимся на реальности угрозы. Я имею в виду наличие бомбы на борту самолета. Что говорит по этому поводу Арланда?

– Я связывался с ними, – отозвался один из следователей. – Они утверждают, что сегодня пронести взрывное устройство в самолет практически невозможно, ни с багажом, ни с ручной кладью. Во всяком случае, на рейсы в США.

– Из-за рентген-сканирования?

– Именно. Американцы заставляют сканировать все.

– Что же они делают, если обнаружат что-нибудь подозрительное в вещах, сданных в багаж? Что, если сумка закрыта на замок? Они его взламывают? Что-то не могу припомнить такого случая…

– Вероятно, именно на это и рассчитывают террористы, – нетерпеливо перебил Эден Себастьян.

– На что? – Она посмотрела на него с недоумением.

– На нашу неуверенность, – ответил Себастьян. – На то, что мы не можем рисковать, а поэтому будем сидеть и гадать, есть ли там бомба, вместо того чтобы заниматься непосредственно теми, кто угрожает взорвать самолет.

– Ты прав. – Эден задумчиво кивнула. – Уж очень все это напоминает наше вчерашнее дело. Нам сообщили, где и когда ожидать взрывов, и мы занялись эвакуацией людей и поисками бомб. В самолете, который находится в воздухе и, как утверждают террористы, взорвется при попытке его посадить, такое невозможно, даже если отрядить кого-нибудь из команды проверить багаж и ручную кладь. Сумок слишком много, к тому же на борту «боинга» отсутствует необходимое для такой работы оборудование.

– Но то, что машина взорвется при попытке ее посадить, кое о чем нам говорит, – заметил Себастьян.

– Да, – кивнула Эден. – Пока информация не просочилась в прессу, террористы не смогут проверить, идет ли самолет на посадку…

– Если только один из них не находится в салоне, – закончил мысль Себастьян, – или не имеет контакта с кем-нибудь на борту.

Эден задумалась. Только сейчас она обратила внимание на то, как тонко все задумано. Полицейским и членам правительства надо было иметь стальные нервы, чтобы противостоять этой угрозе.

– Если тот, кто оставил в туалете эту записку, находится среди пассажиров, он рассчитывает на то, что сможет потом беспрепятственно покинуть самолет. По-видимому, он не планирует никакого взрыва, потому что в этом случае погибнет сам. Не исключено, конечно, что он готов пойти на смерть ради выполнения своих условий, но это представляется мне маловероятным.

– И тут возникает еще вопрос, – вмешался в разговор один из следователей. – Каким образом он войдет в контакт с нами? Как, по мнению его сообщников, он должен узнать, что их требования выполнены?

– Из СМИ, – предположил Себастьян.

– Но эта новость еще не просочилась в газеты.

– Пока нет, но это вопрос времени. Нет ни малейшего шанса, что нигде – ни в Арланде, ни в САЛ, ни в полиции, ни, в конце концов, где-нибудь на американской стороне – не произойдет утечки информации.

– То есть об освобождении Келифи и закрытии «коттеджа Теннисона» он должен узнать из газет? На это рассчитывают его сообщники?

– Получается, что так, – согласилась Эден. – Вряд ли он попытается связаться напрямую с нами или с американцами.

Эден обхватила руками колени и сомкнула пальцы в замок. Она всегда так делала, когда думала.

– Мы все еще не знаем, есть ли на борту самолета бомба, однако многое указывает на то, что ее нет. Мы еще не выяснили, находится ли один из террористов на борту самолета, но найденная в туалете записка свидетельствует именно об этом. – Эден откинулась на спинку стула. – Если что нам и известно достоверно, так это то, что новость до сих пор не просочилась в массмедиа и что преступник не предпринимает никаких попыток установить с нами прямой контакт.

Эден замолчала. Остальные с нетерпением ждали продолжения ее монолога.

– К чему ты клонишь? – не выдержал Себастьян.

– К тому, что надо попытаться произвести вынужденную посадку тайно, чтобы об этом не узнали СМИ. А потом эвакуировать пассажиров.

– И рисковать жизнями людей? – возмутился Себастьян. – Ты в своем уме?

Эден поджала губы.

– Сам рассуди, – невозмутимо пояснила она. – Террористам стоило немалых трудов пронести на борт бомбу, если только она действительно там. А если взрыв все-таки произойдет, аэропорты всей Европы и Америки так ужесточат процедуру контроля, что шансы повторной попытки сведутся к нулю. Поэтому им важно, чтобы все прошло без сучка без задоринки. В связи со всем этим угроза взорвать самолет при попытке его посадить звучит несколько неправдоподобно.

Дверь в комнату совещаний приоткрылась и опять захлопнулась, словно кто-то ошибся кабинетом.

– То есть ты считаешь, что, если пилот попробует совершить вынужденную посадку, мы сможем узнать, насколько серьезна угроза теракта, и вообще понять, что происходит на борту «боинга»?

– Именно. Я полагаю, что, если мы попытаемся посадить самолет, он не разлетится на куски, даже если на его борту есть бомба. Однако люди, которые стоят за всем этим, так или иначе объявятся, чтобы попенять нам на то, что мы не выполняем своих обязательств.

– И что мы потом будем делать?

– Разумеется, мы не станем спорить с ними, а просто попробуем снова поднять самолет в воздух.

Присутствующие переглянулись.

– А что думает по этому поводу криминальная полиция? – спросил Себастьян. – Их опыт может оказаться для нас весьма ценным.

– Я поговорю с Алексом Рехтом, как только мы закончим, – пообещала Эден. – А потом выйдем на связь с командиром экипажа.

Про себя она добавила, что в дальнейшем хотела бы видеть Алекса Рехта на оперативных совещаниях. Слишком мало остается времени для проведения повторных встреч.

– А вы уже говорили с Келифи? – поинтересовался следователь.

– Пока нет, – ответила Эден.

Она оглядела коллег.

– Что скажете? Попробуем посадить «боинг», если криминальная полиция даст нам добро?

Присутствующие неуверенно закивали.

– Отлично, – подвела итог Эден.

– И еще… – поднял руку Себастьян.

– Да?

– Предупредите пилота, чтобы не сбрасывал топливо. Иначе он не сможет снова взлететь.