Текст книги "Лотос-блюз"

Автор книги: Кристина Ульсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Часть II
“Такая, черт побери… непорочная”

РАСШИФРОВКА ИНТЕРВЬЮ

С МАРТИНОМ БЕННЕРОМ (М. Б.)

ИНТЕРВЬЮЕР: ФРЕДРИК УЛАНДЕР (Ф. У.), независимый журналист

МЕСТО ВСТРЕЧИ: номер 714, “Гранд-отель”, Стокгольм

Ф. У.: Не знаю, что и сказать по поводу услышанного. Лучше вас самого не скажешь. черт побери, история в самом деле шаблонная.

М. Б.: Именно. И поверьте, будет еще хуже.

Ф. У.: Неужели?

М. Б.: Увы. Взять хотя бы погоду. Помните эти нескончаемые дожди в начале лета? Помните, как было мокро и противно? Временами я думаю, уж не погода ли тут постаралась. Жизнь стала словно скользкое мыло, потому я и упустил ее.

Ф. У.: Вы хотите сказать, что контролировали свою жизнь, пока… ну, пока все это не случилось.

М. Б.: Да, контролировал. Уверяю вас, я человек ответственный. С виду не скажешь, но так оно и есть. Пока не грянула эта дьявольская свистопляска, я держал жизнь под контролем. Полностью. А теперь… все переменилось. Все.

(Молчание.)

М. Б.: Но вы же хотели услышать все, с самого начала, верно?

Ф. У.: Верно.

М. Б.: А началось все с дождя. Да, можно так сказать. Если бы не дождь, я бы вряд ли затеял этот проект.

Ф. У.: Проект?

М. Б.: Посмертно оправдать Сару. Не могу объяснить, почему это стало для меня так важно. Ведь ее уже не было в живых. Хотя в известном смысле все началось отчасти и с этого тоже. Со смерти Сары. Ах, будь она жива. Тогда бы я мог обратиться прямо к ней. Но такой возможности не было.

Ф. У.: Вы жалеете?

М. Б.: О чем?

Ф. У.: что решили помочь ей.

(Молчание.)

М. Б.: Как вам сказать? С одной стороны, на этот вопрос есть только один ответ: конечно, жалею, черт побери. С другой стороны… существует ли что-то более никчемное? чем сожаление? По-моему, едва ли. что было, то прошло.

Ф. У.: Поэтично сказано.

М. Б. (беззвучно смеясь): Поэтично, но верно. Сейчас все это кажется таким далеким. Даже дождь и тот кончился.

Ф. У.: И что же случилось дальше? Вы позвонили Бобби Т. и сказали, что поможете ему?

М. Б.: Позвонил. Потом мы снова встретились. А дальше…

Ф. У.: Дальше?

М. Б. (шепотом): Дальше я, сам того не зная, начал копать себе могилу.

9

Поздний завтрак с Беллой. Священный элемент среди весьма сумбурной повседневности. Было воскресенье, и мне нужно было встретиться с Бобби, сообщить, что́ я намерен предпринять по делу его сестры. Утром я позвонил ему и сказал, что нам надо повидаться.

– Значит, вы поможете Саре?

Словно она по-прежнему жива.

Голос был ровный – ни радости, ни энергии. Бобби Т. выдохся, как пиво, слишком долго простоявшее открытым.

– Расскажу при встрече, – сказал я. – Приходите ко мне в контору после обеда, в четыре.

Затем я позвонил Люси, спросил, нельзя ли Белле побыть у нее, пока я встречаюсь с Бобби. Она сказала, что можно.

Перед воскресным завтраком Белла тщательно выбирала одежду. Я старался выработать у нее такую привычку, старался развить ее чисто женскую сторону. Бог весть, сколько раз я получал за это по шее. Считать одни вещи женскими, а другие мужскими, разумеется, неправильно. Но только не для меня. И довольно об этом, ведь Беллу воспитываю я и никто другой.

– Что ты наденешь? – спросила Белла, прокравшись в ванную, где я брился.

Она была в одних трусиках.

– Пожалуй, черные чиносы и голубую рубашку, – ответил я.

Я говорил с серьезным видом, чтобы она понимала: одежда – штука важная, и в два счета такие вопросы решать нельзя.

– А ты сама что выбрала?

Она склонила голову набок.

– Розовое лондонское платье.

Я улыбнулся. Лондонское платье вообще-то куплено в Копенгагене, но в английском магазине.

– Отлично, – сказал я. – Надевай.

Белла выбежала из ванной. Я слышал, как она возится в своей комнате, а немного погодя она опять вернулась.

– Помоги мне. – Она показала рукой себе на спину.

Я отложил бритву, застегнул платьице.

– Может, сделаем прическу?

Она покачала головой.

– Нет, спасибо, пусть останутся длинные.

– Ты имеешь в виду распущенные.

– Нет, длинные. Ну что, идем?

– Сейчас.

Немногим позже мы, держась за руки, вышли из дома. И пока ехали на такси в “Хага-Форум”, Белла взахлеб рассуждала о том, что видит за окошком. – На детский праздник едете? – спросил шофер. – У нас поздний завтрак, – ответила Белла.

Говорят, что дети не способны усидеть на месте. А еще – что их не интересует еда. А вот я говорю, что все дело в правильном планировании и реалистических ожиданиях. Я, конечно, не рассчитываю, что она просидит за завтраком два часа, как маленький взрослый. Столько еды в ее тельце не влезет, да и непонятно ей, как много значит медленно наслаждаться едой. Вот я и позволяю Белле есть так быстро, как ей хочется, а потом она может порисовать или послушать сказку по моему телефону. Просмотр фильмов исключен. В ресторане это под запретом.

Сам я ем не торопясь и много. Потом читаю газеты, которые выбрал дома и захватил с собой. Иногда Белла ищет моего внимания, и я ей не отказываю. А в остальном позволяю ей заниматься чем угодно на ее стороне стола.

Как раз в это воскресенье я никак не мог сосредоточиться на газетах. Встреча с Бобби не давала мне покоя. Я чувствовал себя незащищенным и неподготовленным. Знал, что, прежде чем начинать работу, надо было обсудить это дело с кем-нибудь еще. Ну с какой стати тратить время на оправдание умершей женщины? Спасибо мне никто не скажет. И денег никто не заплатит.

Однако что-то в этом деле действовало на меня едва ли не магнетически. Я словно глядел в темный пруд, где спрятано сокровище.

– Ныряй, – шептал призрачный голос у меня в голове. – Ныряй, черт побери.

Ясное дело, я нырну.

Разве могу не нырнуть?

Стокгольм – город притягательный. Вода – вот что придает ему благородный шарм. Вода, гигантским зеркалом лежащая у подножия фасадов. Венеция ему в подметки не годится. Именно Стокгольм показывает, как украшают город водой.

Квартира Люси расположена на узкой улочке в Биркастане[7]7
  Биркастан – район в центре Стокгольма.


[Закрыть]. Там ни воды не увидишь, ни зелени. Когда мы шли от машины к дому, Белла крепко держала меня за руку.

– Почему она живет в таком темном месте? – спросила она.

Я и сам удивлялся, а потому ответил:

– Спроси у нее.

Когда я привел Беллу, Люси выглядела встревоженной.

– Мартин, что ты собираешься ему сказать?

Люси не Марианна, от нее так легко не отделаешься.

– Давай поговорим позднее, когда я вернусь. – Я уже был на лестничной площадке.

– Нет, мы поговорим прямо сейчас.

Я со вздохом вернулся в квартиру.

– Скажу, что не умею воскрешать мертвых, но, возможно, сумею подарить им покой.

Люси смотрела на меня с таким видом, словно не знала, плакать ей или смеяться.

– Я так и думала, что ты не сможешь отказаться.

Я замялся, как первоклашка перед учительницей.

– Но это же так здорово, Люси. Просто замечательно.

– А что он предлагает тебе взамен?

– Ничего. Денег, по крайней мере, не предлагает.

– Не нравится мне все это, – сказала Люси. – Ты же толком не знаешь, кто такой этот Бобби.

– Да ладно тебе! – рассмеялся я. – Всё, ухожу, скоро увидимся.

Я снова открыл входную дверь. Беллы уже и след простыл, она убежала в квартиру.

– Я серьезно, Мартин. Люди подумают, что тебя нанял псих.

На секунду я задумался о том, нет ли в ее словах доли истины. Хотя кому какое дело, если я немножко покопаюсь в уже закрытом полицейском расследовании? Да и вообще, я вовсе не собираюсь посвящать СМИ в свои проблемы.

– Скоро вернусь и заберу Беллу.

– Обещай, что в случае чего позвонишь.

– Само собой.

Войдя в контору, я призадумался, что́ она имела в виду. Скорее всего, инцидент насильственного характера, но тогда Люси последняя, к кому я обращусь. Несколько крепких полицейских куда надежнее.

Или Борис, неожиданно подумал я.

Однажды Борис пришел ко мне в контору и попросил о помощи. Этот Борис не одной, а обеими ногами стоял по ту сторону закона. Был из тех, кто не выносит дневного света. Человек тьмы, который хоронился в царстве теней, чтобы не попасть в лапы полиции или иных заклятых врагов. Мы оба прекрасно понимали, что полученную от меня помощь он вряд ли мог получить где-то еще. Нет-нет, я не совершил ничего противозаконного. На это я бы никогда не пошел. Но можно, пожалуй, сказать, что я сделал для него все возможное. Отчасти из любопытства, а отчасти и от страха. Не рискнул надеяться, что буду в безопасности, если откажу субъекту вроде Бориса. Короче говоря, я ему помог. И теперь нас связывал непогашенный долг благодарности. Его номер до сих пор был у меня в телефоне. Это давало ощущение защищенности.

Я пришел на десять минут раньше. Дважды вставал с кресла, регулировал освещение в комнате. На дворе хоть и было лето, однако по тусклому свету из окна этого никак не скажешь. Потемки, как в ноябре.

Следовало бы посвятить эти десять минут другим занятиям, а не играть с лампами. Еще раз обдумать свое решение, хорошенько его взвесить. Но я ничего такого не сделал. Соблазн был слишком велик, а вот осторожности явно недоставало.

Он явился точно в назначенное время. Допотопные джинсы, грязная футболка. И табачным дымом от него разило еще сильнее, чем при первой встрече, если такое вообще возможно.

На сей раз я встал, когда Бобби вошел в комнату. Поздоровался с ним за руку, предложил посетительский стул. Один из черных деревянных стульев, которые, по моему заказу, обтянули шкурой зебры. Сувениром из Танзании.

– Вы приняли решение? – спросил Бобби, когда его грязная джинсовая задница второй раз на этой неделе плюхнулась на зебру.

– Принял, – сказал я.

И сделал нарочитую паузу. И в переговорах, и в обычных спорах важно обеспечить себе превосходство. Иначе ничего не достигнешь.

Бобби нервно поерзал на стуле, и я забеспокоился, как бы заклепки на его джинсах не испортили мой красивый стул. Пожалуй, не стоит разводить канитель. – Я решил помочь вашей сестре.

Бобби даже бровью не повел.

Я ждал.

Бобби по-прежнему молчал.

Он что, пропустил мои слова мимо ушей?

– Я посмотрю, что можно сделать, – сказал я. – В смысле, никаких обещаний дать не могу. Вообще никаких, если честно. Но у меня есть немного свободного времени, и, похоже, вы правы, защитник Сары поработал не очень-то добросовестно.

Бобби медленно кивнул.

– Ладно, – сказал он, не выказывая ни намека на энтузиазм, которого я ожидал. – Пожалуй, я понял, что вы хотели сказать. Вы посмотрите дело, но ничего не обещаете. Согласен. Когда начнете?

Его реакция слегка смутила меня и сбила с толку. Почему он не рад? Да и чуток благодарности не помешал бы.

– Вообще-то я уже начал, – ответил я. – Постараюсь завтра получить полицейские протоколы и свяжусь с кем-нибудь из тогдашних дознавателей.

– Техас, – сказал Бобби.

– Простите?

– Вам надо съездить в Техас.

Я удивился:

– Прошу прощения, но, по-моему, это неактуально. Техас. Парень сбрендил? Что мне там делать?

– Тогда вы не сможете помочь Саре, – просто сказал Бобби.

Я кашлянул. Все кончалось, даже не успев начаться.

– Важно, чтобы вы реалистично оценивали мои возможности, – резко бросил я. – Я намерен заниматься вашим делом на досуге, то есть в свободное время. Поверьте, очень сочувствую вашей сестре, правда сочувствую, но ведь де-факто ее нет в живых и… н-да… скорее всего, будет нелегко привлечь людей к сотрудничеству, чтобы вернуть ей доброе имя. А что до поездки в Техас, well. Думаю, она вообще не стоит на повестке дня.

В Техасе я побывал дважды. Оба раза встречался с отцом. Но предпочитал о нем не вспоминать. Жил он в Хьюстоне. В городе, где Сара работала нянькой.

Темные глаза Бобби смотрели на меня. А я подумал, что глаза этого молодого парня видели слишком много мерзости.

– Я вам заплачу, само собой, – сказал он.

Я недоверчиво взглянул на него. Интересно, из каких же средств? Бобби не показался мне человеком, у которого на банковском счету много бабла.

– Я наследство получил. От бабушки. Так что могу заплатить. Если у вас будут расходы. Например, когда поедете в Техас.

Я наклонился над письменным столом. Сцепил руки и склонил голову набок.

– Бобби, read my lips[8]8
  Здесь: слушайте внимательно (англ.).


[Закрыть]. Техаса не будет.

Я ошибся, или он вправду ехидно ухмыльнулся?

– Поживем – увидим, – пробормотал он.

Мы оба замолчали. Я украдкой посмотрел на свои часы. Кстати, чертовски шикарные. “Брайтлинг Бентли” 2010 года. Нашел в Швейцарии, в бутике, там и купил последний экземпляр за 85 тысяч крон.

– Как бы то ни было, – сказал я, пытаясь вернуть себе инициативу в разговоре. – Я работаю в том ритме, в каком получится, и дам знать, когда будет результат, которым я захочу поделиться. Или когда мне понадобится ваша помощь.

Я выдавил улыбку.

– Договорились?

Бобби покачал головой.

– Похоже, вы думаете, что все это просто игра, – сказал он. – Но это не игра. Для меня не игра. И для Сары тоже. Если вы не примете это всерьез, то… Он осекся, и я перехватил инициативу.

– Продолжайте, Бобби, – мягко сказал я. – Если я не приму это всерьез, по вашему примеру, то что вы сделаете? Пойдете в другую контору? Да пожалуйста. Вы же понимаете, я вовсе не горю желанием заниматься вашим делом. Фактически его и делом-то не назовешь. Вообще. Объяснить еще раз? Ваша сестра созналась в пяти убийствах. И помогла полиции отыскать вещдоки, достаточные для пяти смертных приговоров. А за день до начала судебного процесса сбежала. По всей вероятности, отправилась за своим сыном Мио и похитила его. После чего сперва убила сына, а затем себя. Это, друг мой, не дело, а жуткое дьявольское месиво.

На последних словах я повысил голос, и прозвучали они весьма злобно.

Бобби с жаром подхватил:

– И все же отказаться вы не можете. Так? Потому как знаете: я прав. Знаете, что Сара не совершала этих убийств. И хотите устроить судебный скандал. Очень вам охота показать всем границу между правдой и неправдой. – Он кивнул как бы сам себе. – Я знаю таких, как вы. Потому и пришел сюда. Знаю, что вы не сможете отказаться.

Обожаю мериться силами. И почти всегда побеждаю. Кроме тех случаев, когда сцепляюсь с Люси или с Беллой. Что до Бобби, я не знал, стоит ли с ним состязаться. Ведь я с самого начала отчетливо чувствовал, что он на шаг впереди, что он знает что-то мне неизвестное. Причем очень важное. Может быть, он считал это проверкой. Хотел выяснить, как быстро я сам добуду эту неизвестную информацию. Или играл в игру, которой я не понимал. Если так, плохи мои дела.

Я потер подбородок.

Ему, черт бы его побрал, надо уразуметь одно. Если он вообразил, будто я задумал нелепую забаву, пусть ищет другого адвоката. Как игрок, я руководствуюсь четким принципом и никогда от него не отступаю: играю только в игры, где правила заранее известны и согласованы.

– Послушайте, Бобби, – сказал я. – Кажется, вы неверно истолковали весьма важную деталь.

Он внимательно, прямо-таки с любопытством посмотрел на меня.

– Вот это, – широким жестом я обвел помещение, – контора. А не киностудия в Голливуде. И у нас с вами происходит сейчас самое обыкновенное совещание. А не итальянская стрелка, когда мужики рассаживаются вокруг стола и для начала выкладывают на стол пушки. Если вам нужен товарищ по играм, ступайте в другое место, потому что здесь вы его не найдете. Ни в каком смысле. Ясно?

Если б меня слышала Люси, она бы рассердилась. Она не терпит, когда я заносчиво разговариваю с людьми, стоящими ниже меня. Она говорит, все дело в том, что я так и не покончил со своим трудным детством. И не выношу людей, напоминающих тех, кто окружал меня в те годы. Наверно, она права. Как бы то ни было, Бобби, кажется, понял, о чем я толкую.

– Ясно, – сказал он. – Я просто хочу убедиться, что вы сделаете свою работу добросовестно. По-настоящему. Потому и готов заплатить. Чтобы знать: у нас договор.

– Не сочтите меня нахалом, но вы понимаете, сколько стоят мои услуги? Не знаю, какое наследство досталось вам от бабушки, только…

Тут Бобби перебил меня:

– Конечно, не знаете. Зато я знаю. Унаследовал я достаточно. Вы получите хорошие деньги. Лишь бы сделали то, о чем я прошу.

Волей-неволей я призадумался. О чем же он меня просил? Оправдать его сестру. Доказать, что она невиновна в убийствах, которые взяла на себя. А кроме того, была еще одна просьба.

– Мальчик, – сказал я. – Мио. Ваш племянник. К сожалению, я вынужден повторить то, что говорил прошлый раз. Я не найду его, потому что не стану искать. Увы. Разве только у меня появятся веские причины подозревать, что его смерть связана с этими пятью убийствами. Но сейчас я таких причин не вижу.

Бобби резко сглотнул. Провел пятерней по сальным волосам.

– Что ж, ваше право. Но вы наверняка передумаете. Потому что, как я говорил, все это взаимосвязано.

Пора прекращать дискуссию. Ведь я уже сказал все, что нужно, и знал, что он меня понял. Пока достаточно.

А Бобби впервые за все время вдруг потерял уверенность.

– Ну так как? – спросил он. – С чего начнете?

– Начну так, как говорил. Свяжусь с полицией, проработаю их материалы. Если удастся, потолкую с теми, кто вел допросы.

– Хорошо, – сказал Бобби, просто чтобы не молчать. – Хорошо.

Я вспомнил кое-что еще:

– Сами-то вы ничего не предпринимали по делу сестры? Если да, то лучше сообщите о результатах прямо сейчас. Чтобы нам не делать дважды одно и то же.

Бобби посмотрел на меня из-под опущенных век. Невозможно сказать, какие мысли крутились у него в голове в этот миг.

– Ясное дело, я поразнюхал вокруг. Разузнал кое-что. Был там один перец, который меня маленько заинтересовал.

– Перец?

– Сестрин бойфренд. Парень, с которым она долго тусила, но бросила его, когда слиняла в Техас. Он все никак не мог с этим примириться. По-моему, он и в Хьюстон поперся, чтобы вернуть ее.

Интересно. В дневнике упоминался какой-то надоедливый экс-ухажер. Одновременно у меня забрезжило предчувствие, что́, собственно, мне предстоит. Я всем твердил, что не намерен делать работу полиции. И все же упорно двигался именно в этом направлении. – Как его звали? – Я потянулся за ручкой.

– Эд, кажись.

– Фамилия?

– Понятия не имею.

Я поднял брови:

– Вы что же, никогда с ним не встречались?

– Не-а.

Я размышлял, чуя в его словах какой-то подвох.

– Вы с Сарой были близкими друзьями?

Глаза у Бобби блеснули.

– Да, – хрипло сказал он.

– Почему же она тогда настаивала, чтобы вы прекратили попытки доказать ее невиновность? Я точно знаю, что она настаивала.

Лицо Бобби стало непроницаемым.

– Просто ничего лучше не придумала. А еще боялась. Чего-то.

– Ей угрожали?

Он пожал плечами.

– Я не видел ее, поэтому не знаю.

Я бросил взгляд на свой блокнот, где записал одно-единственное слово: Эд.

– Моя работа упростится, если я буду знать имена Сариных друзей, – сказал я. – Если они у нее, конечно, были. Тогда я смогу двигаться дальше.

Бобби задумался.

– Ладно, – наконец сказал он. – Постараюсь выяснить, что смогу.

Я вспомнил кое-что еще:

– Прошлый раз вы забыли упомянуть одну вещь. Сарин дневник, который переправила сюда Дженни и который находился у Эйвор. Впредь избегайте подобных упущений – я смогу успешно вести расследование, только имея полную информацию.

– Я же не знал, что дневник такой важный, – неуверенно проговорил Бобби. – У меня тогда и без него мозги распухли – столько всего пришлось держать в голове.

– Еще какой важный. Там упомянуты события и люди, насчет которых мне хотелось бы иметь ясность. Вам известно, кто такой Люцифер?

Бобби коротко хохотнул:

– Люцифер? Так это папаша. Сволочь. Хотя…

От удивления я сперва не заметил, что он осекся. Но в итоге я понял. Люцифер – вполне подходящее прозвище для отца, который продавал родную дочь. – Ну? Что “хотя”?

– Да Люцифер. Отцовы кореша так его называли, когда напивались. Я и не знал, что Сара тоже использовала это прозвище.

– Вы уверены, что Люцифер – именно он, а не кто-то другой? Если я правильно понял из дневника, то он последовал примеру Эда: чтобы насолить Саре, рванул самолетом в Хьюстон.

– Может, и так. Я точно не помню. – Бобби опустил глаза. – Так или иначе, я не знаю никого другого, кого зовут или звали Люцифером.

Меня раздражало, что он настолько не осведомлен. Парень явно очень любил сестру. И все же ничегошеньки не знал о ее будничной жизни.

Я чувствовал, что надо закругляться. Пора Бобби отправиться домой.

– Отлично, – сказал я. – Я дам знать, когда что-нибудь раскопаю.

Бобби встал.

– И что же вы думаете? – спросил он. – Ну, о деле Сары.

– Ничего не думаю, – отрезал я. – Поймите, я пока только ковырнул по поверхности, но, как и вы, уверен, что с признаниями вашей сестры дело нечисто. Чтобы это доказать, надо поставить вопрос иначе: почему она взяла на себя пять убийств, которых не совершала? Что может толкнуть человека на такой идиотский поступок?

Бобби стиснул зубы.

– Именно это я и хочу выяснить, – сказал он. – Как она могла сознаться в пяти убийствах? И откуда знала все то, что вывалила на полицейских допросах? Про орудия убийства и все такое.

Вот и мне тоже интересно.