Текст книги "Ток (СИ)"
Автор книги: Кристина Шоль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Они не жаловались, но тем не менее злобно рыкали на окружающих, в очередной раз не выспавшись; усиленно ругались с несчастной Эльдой, критикуя её работу так, как не критиковали никого. Пожалуй, эта женщина, хоть и старательно демонстрировала свою гордость, получала больше всего камней. Видение её у Билла с Томом за какой-то период изменилось, она с обидой воспринимала особенно сильные выговоры, иногда пыталась предложить компромиссы, которые изредка всё же принимались.
Аниматоры работали почти механически, не споря по поводу того или иного персонажа. Но герои при этом получались живыми и яркими, что заставляло неизменно улыбаться, когда составлялась очередная сцена, ещё не до конца сглаженная, с недоработанным фоном, но душевная и самобытная. Создаваемый мир заставлял в себя верить.
У Ника вошло в привычку иронично интересоваться о том, как продвигается работа, какова сегодняшняя степень усталости и в кого хочется бросить какой-нибудь тяжёлый стул. На последний вопрос ответы не озвучивались, но мысленно варьировались, постоянно возвращаясь к одному и тому же человеку – Хилару. Его то ли жаба душила, то ли ещё что, но цеплялся он буквально ко всему, вызывая гнев и желание приложить улыбающуюся морду к стене, да покрепче. Он свободно прерывал своё рисование, подходил к Каулитцам и задавал тупые вопросы, перескакивая с одной темы на другую и непременно осведомляясь о режиссерской деятельности.
Недовольным нынешним положением дел оставался Эрик, и Билл беспокоился, что однажды он их просто выпрет из компании, на что Том презрительно фыркал и просил успокоиться, внутренне всё же боясь такого будущего, которое в дальнейшем вполне могло иметь место. Сейчас режиссура не приносила никакого дохода, они жили на своё аниматорство, которое вытягивало последние силы.
Сложно было сказать, чем было проще заниматься и куда хотелось сильнее. Они одно знали точно – дом превратился в настоящую крепость, в которой оборудован самый дешёвый курорт на планете. Ничто так не радовало, как мягкая постель и длинный диван в гостиной.
По приходу домой глаза закрывались, и до ванной братья тащились уже интуитивно, порою натыкаясь на предметы мебели, тут же давая себе обещание переставить их в другое место. Правда, обещания наутро не вспоминались, а от мебели оба страдали снова и снова.
Очень сложно живётся студентам, которые уходят в учёбу с головой и не имеют свободного времени, но студенческие будни после этого забега, который только начался, по сути, уже не казались ужасным испытанием, которое пережить крайне трудно. Из головы не выживалась мысль о том, что это чистой воды самоубийство.
Они падали друг к другу в объятия, слабые, но в обязательном порядке дающие силы. Общение с людьми сократилось до минимума, а именно до общения с коллегами, вся остальная жизнь вышла за пределы, включая Лангбайнов, новости от которых поступали гораздо реже за неимением времени.
Если не спать долгое время, то человек сойдёт с ума. Билл был уверен, что они в скором встанут на этот путь. Последний раз подтверждение этой мысли явилось три дня назад, когда Том уже вечером заснул за столом в кабинете, проснулся от того, что брат уронил графин с водой, и знатно на него наорал. Впервые поссорились за прошедший месяц.
В выходные они старались выделить часик, чтобы встретиться с Лангбайнами. Почему-то мерещилось, что те выглядят не лучшим образом, особенно Ларс, от которого буквально исходили извиняющиеся волны. Он совершенно точно чувствовал себя либо виноватым, либо обязанным, либо всё вместе, что более вероятно. За это его хотелось придушить, чтобы не усугублял и без того нерадужные настроения. Кордиан старался говорить об отвлечённых вещах, всё чаще указывая на то, что брат и не думает определяться с дальнейшей учёбой, а время идёт, оно идёт, требует принятия быстрых решений, не даёт остановиться и просто задуматься, взвесить происходящее. Хотя что тут взвешивать? Рассчитывать вероятность следующего срыва завтра?
Сегодня Том первым услышал будильник, который уже не обладал властью пробудить мгновенно, с каждым днём звеня всё дольше. Левая рука болела и почему-то не двигалась, а правой он никак не мог нашарить на тумбочке телефон. Через пару секунд стало понятно, что рука не двигается из-за лежащей на ней головы Билла. Том пересилил себя и открыл глаза, оглядел комнату мутным взглядом. Мобильник надрывался музыкой, перемешанной с сильной вибрацией, на тумбочке со стороны близнеца.
– Прекрасно, – хрипло сказал Том и попробовал осторожно вытащить из-под брата ноющую конечность. – Бл*ть, да пусти ты меня.
Билл заворочался, но просыпаться, по-видимому, не собрался. Том резко выдернул руку, тут же морщась от того, как сильно закололо.
– Ох*енное утро намечается.
Он встал с кровати и выключил надоевший будильник. В доме повисла тишина, отчего на миг появилось ощущение, что они застыли: Земля перестала вертеться, он замер, Билл… Это чувство тут же захотелось растянуть, теперь долгая пауза превратилась в неосуществимую мечту, которая безумно манила.
– Билл. Билл! – позвал Том уже гораздо громче, понимая, что никакими ласковыми уговорами близнеца из сновидений не вырвать. – Подъём, у нас наступил новый день, новый ворох работы, через час ты уже будешь говорить, что усрался перечитывать дурацкий сценарий и что улыбающиеся лица на картинках не соответствуют твоему восприятию нашего бренного мира! Билл!
– Да слышу я, – отозвался Билл, в доказательство приподнявшись на локте и убрав назад волосы. – Мне бы в салон сходить не помешало. И тебе тоже.
Том провёл рукой по растрёпанным косичкам и решил, что в эти выходные они любым способом должны попасть в салон. А то действительно не дело так ходить. Творческий беспорядок – одно, а этот кошмар – совсем другое.
– Посылаем Ведиго, Ника, Эрика…
– Хилара и Эльду на х*й и валим в салон.
– Отлично.
Они по привычке быстро, максимально урезав нужное время, собрались и поехали в компанию. В первой половине дня всегда работали в качестве режиссёров, периодически переключаясь на наброски и уже вполне полноценные сцены из своей аниматорской работы. Два навороченных ноутбука ломились от графических файлов, аккуратно разбросанных по папкам.
На входе всегда дружелюбный охранник приветливо им кивнул, пропустив без всяких карточек.
– Ему реально так хорошо работается, или это обман зрения?
– Понятия не имею, – равнодушно отозвался Том, поворачивая задумавшегося брата в сторону лифтов.
В достаточно просторной кабинке ехал какой-то мужчина с тёмно-синей папкой в руке. Он покосился на Каулитцев, и Билл не замедлил ему криво улыбнуться, на что получил несмелую улыбку в ответ. Мужчина мгновенно перевёлся в разряд идиотов, те тоже часто улыбаются подобным образом. Ещё бы лысину погладил, да жаль таковой нет в наличии.
Свет замигал, погас, и кабинка, странно дёрнувшись, остановилась.
– Супер, – процедил Том. – Отличное качество! Вы здесь давно работаете? – обратился он к мужчине.
Тот, явно не ожидая, что к нему сейчас с таким напором будут обращаться, немного заикаясь ответил:
– Я… Я-я здесь не работаю вообще, я пришёл на собеседование.
– Да? – подключился Билл. – И с кем же вы будете беседовать?
– Можно с нами, – включился Том.
Надо срочно разбавить обстановку пока решают проблему с лифтом. Парень вытащил мобильник и, осветив панель с цифрами, нажал на вызов.
– Кстати, можно. Правда, у нас работы выше крыши, но вы сами видите, в какую ситуацию мы тут все попали. Давайте друг другу поможем.
Мужчина нервно сглотнул, и Тому показалось, что он даже потянулся к шее, чтобы ослабить галстук, но галстука у него вроде бы не было. Тот вообще выглядел достаточно свободно, в светлых джинсах и голубом свитере.
– Мне нужен герр Каун, – мужчина прокашлялся.
– А как вас зовут?
– Феликс Майбон.
– Очень приятно, – Том расплылся в улыбке, не видимой в темноте. – Мы Том и Билл Каулитцы, работаем в тесном сотрудничестве с Ведиго, режиссёры. А вы, собственно, по какому поводу на собеседование?
Феликс, по всей видимости, решил, что надо бы показать себя с более представительной стороны, и тон его голоса стал заметно жестче.
– Я аниматор, мне бы хотелось работать в вашей компании. С прошлой работы…
Билл хмыкнул на словосочетание «ваша компания». Компания-то не их, и вообще они здесь как будто проездом. Пришли в гости на парочку лет, это всего-навсего затянувшееся чаепитие, а потом они уйдут и заживут прежней жизнью. После хорошего опыта, режиссёрской практики, вернуться на аниматорскую стезю.
Том заливался соловьём, рассказывая о тех проектах, о которых знал, а несчастный Феликс, казалось, уже готов был сползти по стенке от такого напора. Утро, конечно, началось не больно здорово, как и прочие утра последнего месяца, но их дурачества никто не отменял.
Наконец, свет загорелся, и лифт поехал вверх. На одиннадцатом этаже двери распахнулись, и братья, попрощавшись, вышли, оставив немного шокированного мужчину одного в кабинке.
– Ты его напугал, – укоризненно заметил Билл.
– Этот мужик нас лет на семь старше, а я его напугал? – Том рассмеялся и полез в карман за ключами от кабинета.
Входили они сюда, как в родной дом, очень быстро привыкнув к окружающей обстановке. Видимо, их увидели из конца коридора, потому что следом, когда дверь ещё не закрылась, забежала Майя, в последнее время сильно надоедающая.
– Всё, – выдохнула девушка. – Девчонка на первой минуте закончена.
Майя улыбалась отбеленными зубами и ожидала хоть какой-то реакции. Том, снова почувствовавший, как навалилась непроходящая усталость, коротко кивнул:
– Молодец, это отличная новость, просто здорово и так далее.
– Да, это здорово, – подтвердил Билл.
– Эльда уже пришла, не знаешь? Сегодня нужно поставить окончательную точку в сценарии, так что в тысячный раз прошу не обращать внимания на крики, нас никто не душит.
Майя почему-то с заговорщицким видом кивнула, слегка прищурившись, и лёгкой походкой вышла из кабинета, махнув отрастающими волосами.
– Вот уж что я меньше всего хочу здесь видеть, так это сценарий, – пожаловался Билл.
Всё было ничего, и оттачивались все замеченные неровности, но ему всё равно казалось, что там что-то не так, очень важное, словно какая-то основа. Может, вообще сам сюжет нехороший? Но дело уже начато, деньги выделены, работа идёт… Нельзя тысячу раз начинать новую книгу, не дописав старую, есть угроза не закончить ни одну.
– Не переживай, всё образуется, – дежурно произнёс Том.
– Ты так всегда говоришь. Только задумайся: образовываться нечему.
Билл подошёл вплотную к близнецу и повёл ладонями от его кистей к плечам.
– Образовываться всегда есть чему, я уверен. Просто мы многого не замечаем.
Брат машинально кивнул и, увильнув от губ Тома, принялся целовать его шею, перебирая распушившиеся косички.
– А давай мы тебе волосы распустим? – предложил он, отстранившись. – В качестве эксперимента попросим распрямить после этого косичного безобразия. Мне интересно, знаешь ли.
Том закатил глаза и широко улыбнулся. У Билла явно нервное расстройство, если ему вдруг пришла в голову идея такого рода.
– Это плохой способ поиздеваться надо мной. И вообще, пора уже отлипнуть, сейчас Эльда придёт, да и без неё работы дофига.
– Дофига, дофига, – передразнил Билл, но всё же уселся за стол. – Что встал?
Первые секунды в полном объёме были сделаны, теперь нужно разбираться с задним планом на последующие кадры.
Эльда явилась минут через двадцать, когда они уже успели набросать парочку эскизов второстепенных персонажей. Женщина заметно запыхалась, и в руках у неё была не привычная папка с обыкновенными бумагами, на которых очень даже удобно быстро зачёркивать и что-то выделять, а с флэшкой. Близнецы не любили смотреть текст с монитора, предпочитая работать с маркерами, а не с клавиатурой.
– Я не успела распечатать, – виновато объяснила Эльда, присев на край стула. – Ну, там же немного осталось, к тому же я старалась учесть все замечания.
Она всегда старалась учесть замечания. Но их отчего-то становилось всё больше. Исправляла одно, косячила в другом, и так до бесконечности, из-за чего сложилось стойкое впечатление, что профессионал из неё хреновый. А может, это из них ценители хреновые. В любом случае, из-за этого дурацкого сценария с ума сходили все к нему причастные.
Том, честно пытаясь нацепить на себя беззаботность, открыл документ с флэшки и пролистал до момента, на котором они остановились. Билл сидел со скорбным видом, а Эльда – закусив губу и ожидая очередного разноса. В первые дни она как-то возникала, отстаивала свою позицию, а потом сдалась, передав ход работы в руки режиссёров-самоучек, которые действовали интуитивно, удивительным образом наступая в правильные места. А потом её напор сбавился, уверенность заметно уменьшилась, и она выслушивала всё от и до, не вставляя протестующих замечаний. В этом кабинете ей всегда казалось, что она младше. Вообще хорошее ощущение, желание вернуть молодость ведь существует.
Близнецы сосредоточенно читали, причём процесс этот у них, по всей видимости, происходил синхронно: Билл без всяких возмущений листал страницы, а Эльде мерещилось, что у них даже зрачки одинаково бегают.
Вообще-то они обыкновенно брали текст домой или читали без неё, но тут осталось совсем чуть-чуть, поэтому проблемные места можно было разобрать прямо сейчас.
– Эм… Пока всё нормально?
– Ну, да, ты растёшь, – ответил Том.
Эльда странно дёрнулась, но ничего не ответила. Она начинала признавать, что в начале её бесил именно тот факт, что эти новички в режиссёрском поприще позволяют себе разговаривать с ней так, как далеко не многие могут позволить. Они по каким-то неизвестным причинам не обращались к вроде как общепринятым нормам в их компании. Это то же самое, что приехать в чужую страну и ставить свои порядки. Хотя, подстроившись под существующие нормы, эти двое не получали бы и половины той отдачи, которая у них есть. Работают все – и это святая правда.
Близнецы просмотрели сценарий достаточно быстро, сделали несколько пометок в тексте и отправили Эльду исправлять дальше. Наступил заключительный этап, после которого разгон работы пойдём живее, и будет меньше перекраиваний персонажей в будущем.
***
– …И времени на себя не остаётся совершенно. Вот ты работаешь рядом со мной, а меня уже достало, что ты работаешь. Я хочу видеть тебя дома, причём не закопавшимся в эскизы и не уткнувшимся в монитор. Мне надоело, что я постоянно должен работать. Прошло полтора месяца, а у меня такое чувство, что мы разрываемся между двумя предприятиями как минимум год. Я понятия не имею, какими чудесами они высосали из нас все силы, но факт остаётся фактом. У тебя под глазами круги. И ты похудел. А я не хочу, чтобы ты из-за какой-то работы превращался в кость, у нас и так, знаешь ли, конституция не самая плотная.
Мы не помним, что такое полноценный выходной. Он у нас есть иногда, но мы его как-то не замечаем, потому что весь день спим. Если повезёт, проснёмся раньше пяти часов, уделим себе определённое количество свободного времени и решим, что нечего прохлаждаться тогда, когда можно продвинуть работу ещё на пару анимаций дальше. Мне не нравится.
Нет, я не жалуюсь. Мы не имеем права жаловаться, ты правильно сказал, по той причине, что сами выбрали такой расклад. Ни Корди, ни Ларс, ни Альхайд нас не заставляли и даже не просили, они словом не обмолвились по поводу денег. Вот только как же не сделать, если сделать мы можем. Друзья, так почему бы не помочь? Естественно, помогли. Вот бы ещё придумать, как помочь самим себе. Может, к психиатру записаться? Знаешь, мне кажется, у меня нервы уже не в порядке, я стал гораздо чаще срываться. И ты кричишь. Том, ты же очень редко кричишь.
– Редко, – охрипшим голосом подтвердил Том и прокашлялся.
Билл замолчал. Он говорил уже очень давно, Том чувствовал, что накипело и надо обязательно выслушать. Плевать, что они устали и лучшим вариантом для них в это время суток был бы сон. Завтра не нужно на работу, так что… Да, так что снова проспят до ужина. Хороший распорядок дня.
– А знаешь, что самое страшное? Что бы я сейчас ни сказал, что бы ты сейчас ни думал, что бы мы с тобой вместе ни хотели, всё останется так, как есть. Потому что прошло полтора месяца, потому что у нас подписан контракт, потому что мы ответственны за кучу людей и ещё сотня «потому что».
– Билл, – Том вздохнул и обнял близнеца, притянув его к себе. – Билл…
Он пропускал пальцы сквозь спутанные волосы, которые почти не видел в кромешной темноте. Они лежали в постели, но после внушительного монолога сон отошёл на второй план.
– А ещё мне очень интересно, что в головах у Лангбайнов.
Том видел, что Билл полностью отдавался происходящему, не позволял себе посторонних мыслей, как эти, но в нём жил потаённый страх – что все их мучения проходят впустую. Нет, разумеется, деньги нужны, но весь страх заключался на самой дружбе. Хотя глупо думать о том, что будет, если она в этот тяжёлый период случайно надломится, ведь человеческая помощь – тоже очень достойное понятие.
В сознании запутались тысячи вещей, и они уже не различали, что следует делать для других, а что – жертвы абсолютно необоснованные. Да и была ли эта черта?
– Я бы, конечно, тоже не отказался узнать, но ты же понимаешь, что это из другой оперы.
Билл повёл плечом, но потом всё-таки кивнул. Дело не в том, что в головах у Лангбайнов, дело в том, что в головах у них. Иногда начинало казаться, что это только их испытание, испытание нравственности, которая может ох как пострадать, если в один момент всё надоест окончательно. Правда, они ещё не заработали на то, чтобы выплатить неустойку за разрыв контракта. Контракт разрывать нельзя.
Порою взаимосвязанными могут быть совершенно чуждые друг другу вещи. Порою люди удивляются, что у кого-то складывается отличная пара тогда, когда эти двое абсолютно разные; а кто-то говорит, что противоположности притягиваются. Так это противоположности, а есть просто разные. Ведь не говорят, что плюс и знак деления притягиваются.
А в их случае нравственность тесно связана контрактом. И ещё неизвестно, где бы эта самая нравственность была без подписанных бумаг. В такие моменты хочется удивлённо присвистнуть, потому что, оказывается, того, что потрясает сознание, гораздо больше, чем думал, и находится это не где-нибудь, а совсем рядом. Так, может, нельзя по отношению ко всему человеческому применять слова «притягиваются» и «отталкиваются»? Всё-таки это, наверное, не проработанный механизм, который можно просчитать от и до.
– Кофе не хочешь? – спросил, разорвав ночную тишину, Том.
– Это одна из наших проблем – мы стали кофеманами, – Билл полежал пару секунд молча и продолжил: – Так что пошли.
Том хмыкнул и откинул одеяло в сторону. Сразу обдало приятной прохладой, ему вдруг захотелось выйти на балкон и покурить. Ещё не хватало набраться вредных привычек и вспоминать, как отходил от них когда-то.
– А давай на балконе?
Билл кивнул у двери и выскользнул в коридор. Свет они не включали, на ощупь идя по тёмной квартире. В той же темноте дождались, пока согрелся чайник, неестественно громко зашумев, когда вода закипела. Горела тускло-зелёным светом лампочка, потом мигнула пару раз и погасла.
– Если бы у нас не было всего этого, мы бы могли завести кошку или собаку, – неспешно произнёс Билл, намекая на нынешнюю загруженность. – Лидера помнишь?
Том улыбнулся. В детстве у них жил белый пушистый кот. Скорее всего, какая-то помесь, Лидера они взяли у соседей, у которых котилась кошка.
– Он постоянно нас царапал, это нельзя забыть.
– Вот здесь, – Билл обернулся и провёл рукой по шторам. – Он бы оставил нас без занавесок, в ванной у нас бы по неизвестным причинам обязательно случился бы потоп, а еда, оставленная на столе, таинственно исчезала бы. Собаку хочу, – без всякого перехода сообщил Билл и вздохнул.
У них уже есть домашние питомцы, причём так кажется, что это они сами. В скором времени можно будет превращаться в робота, правда, нервы ни к чёрту, а у роботов не должно быть нервов. Как странно – существо без нервов. Наверняка, очень страшно было бы встретиться с человеком, который не радуется, не раздражается, не кричит и всё принимает спокойно, без всякого намёка не злобу. Но таких людей, к счастью, не существует. Жизнь на то и жизнь, чтобы быть живой, а безэмоциональная жизнь – это жизнь мёртвая. Странное, отталкивающее словосочетание.
– Я не могу тебя обрадовать тем, что я согласен побыть твоей собакой. Остальное ты знаешь.
Билл кивнул, едва различимо в темноте.
– Чёрт, мы кофе-то забыли.
Он подорвался с места и подлетел к шкафчикам с чашками. В темноте кофе просыпалось, а может, руки немного тряслись, но завтра утром на столе будет не самая лицеприятная картина. Том докрасил пейзаж, пролив кипяток из чайника.
– Надо было сварить нормальный, а не это пить. Достало уже.
По утрам у них нет времени варить кофе. Этого времени нет и в течение рабочего дня, его нет вечером, а всё, что после, – это время отсутствия каких-либо сил. Поэтому лучшим спутником в жизни стал растворимый кофе. Единственное, в кафе в компании варили хороший кофе, вот его пили с удовольствием. Но на кафе тоже нужно найти время.
– Я, конечно, спать не хочу, но надо, так что молчи и пей.
– Я молчу.
Билл удовлетворённо кивнул и стал мешать ложкой в горячей жидкости. В голове не к месту прояснялось, сон отходил на второй план. Вообще при таком распорядке дня бессонницу заработать сложно, наверное. Но они не врачи, а потому с уверенностью утверждать не могут. Всякое ведь бывает. Вот лишь бы до бессонницы не докатиться, иначе с остатками психики можно прощаться, со всем прощаться и готовиться к молитвам кому-то наверху о сне. Только есть одно «но» – они не верят в Бога. Верить нужно в себя, это самая правильная позиция.
– Сахара, что ли, положить?
***
– Ну, неинтересно тебе тут было бы. Я не сказал, потому что знал, что ты обидишься. Берит, не говори чепухи, пожалуйста. Обязательно всё расскажу и, если хочешь, мы с тобой тоже как-нибудь на пикник съездим. Конечно, это вообще не проблема. Всё, договорились, ещё раз прошу не обижаться. Пока.
Кордиан проследил, как близнец убирает мобильник в карман и снова вернулся к разглядыванию мелькающих за окном пейзажей.
– А почему ты её с нами не позвал? – спросил Билл, ведущий машину.
– Ты сам понял, что спросил?
Том ухмыльнулся. Он сидел, вальяжно развалившись на месте рядом с водителем. Не каждый день такая лафа в качестве свободного двухчасового сидения, а не средоточия на дороге. Последнее время он начал понимать привычку Билла постоянно на него смотреть, когда он за рулём: во-первых, это интересно, а во-вторых, просто тянуло и всё. Взгляд оторвать было практически невозможно, и Том ловил себя на мысли, что в тысячный раз разглядывает, как руки брата лежат на руле, как согнуты длинные пальцы, как засучены рукава; он давно успел подметить, что правый рукав сползает, а значит, скоро Билл его снова поправит: он уже поправлял.
– Не смотри так на меня, – раздалось сзади, и Том в очередной раз вздохнул.
Они его бесили. Он находился в каком-то непонятном положении – спокойно-раздражённом. Казалось бы, два несовместимых состояния, а иначе это было не назвать. Лангбайны бесили, вид Билла за рулём умиротворял и создавал такую эйфорию вокруг, что, если закрыть глаза, мерещилось, будто Том в каком-то райском местечке.
– Давай, сочини для меня правила, как на тебя смотреть, я потренируюсь перед зеркалом.
– Лучше вообще не смотри, а то ты по-другому последнее время не умеешь.
– Да пошёл ты!
– Если вы оба сейчас не заткнётесь, Билл резко свернёт в кювет, – предупредил Том.
Билл недоуменно глянул на брата, но тот только улыбнулся, причём улыбка эта явно не имела никакого отношения к ранее сказанному. Как будто в этот момент Том его отделял от остального мира и общался с ним в параллели.
– Правда. Прекратите ссориться.
Кордиану не нравилась Берит. Ларс рассказывал, что принял он её отвратительно и при знакомстве вёл себя хуже некуда. Потом с Берит познакомились и Каулитцы. Обыкновенная девушка, не вызвавшая бурных восторгов и резких отрицаний. Да и какая разница, с кем там Ларс стал встречаться? А вот Корди, по всей видимости, считал, что для него эта разница огромна, настолько огромна, что диаметр простирается по плоскости бесконечно, а потому постоянно доставал брата своими недовольствами. Их стало слишком много, и Билл не мог понять, кто недоволен в этой жизни больше – Ларс или Кордиан. Скорее всего, в равной степени.
– Том, включи что-нибудь.
Том принялся искать какую-то радиоволну, которую всегда включал в автомобиле. Билл сбивал, но она неизменно ставилась в поездке. После минутного поиска, который повторился дважды, волна была поймана, и Том блаженно прикрыл глаза.
– Ты выглядишь, как обкурившийся наркоман, – заметил Ларс.
– Ещё раз так скажешь, и я действительно сверну в кювет.
– Попробуй, в кювете от тебя мало чего останется, – с угрозой пообещал Кордиан.
Воцарилось молчание, и Том подал голос:
– Мне тоже надо гадость вякнуть? Или уже хватит?
Всё катилось куда-то вниз. От этого хотелось сбежать, отказаться, а в идеале – исправить.
– Мы едем на пикник, так что подпеваем этой песне. Кто её знает?
– Мы снимаем американскую комедию, – громко провозгласил Том и, прибавив звук, опустил стекло и высунул руку. – Уау! Билл, быстрее езжай!
Брат почему-то послушался и надавил на газ сильнее, отчего Кордиан на заднем сиденье напрягся. Внутри бушевало восстание, в глазах горел вызов. Вконец достали эти двое, есть желание их просто-напросто задушить.
Они ехали, стремительно проносясь мимо стоящих на обочине автомобилей, обдавали ветром бредущих по дороге людей, видимо, из ближних деревень. На заднем сиденье Ларс с Кордианом тихо переговаривались, но спереди из-за громкой музыки было ничего не слышно, хотя по лицам можно было утверждать, что братья не ругаются.
С Берит Ларс познакомился в кинотеатре на вечернем сеансе. Билл помнил, что Лангбайны их тогда звали на какую-то комедию, но желания на это дело не нашлось. На следующий день Кордиан уже ходил недовольный, а Ларс рассказывал о девушке, с которой познакомился, покупая колу. Границы расширялись, но пока эти территориальные изменения не принимались в абсолюте. Корди не мог назвать конкретных причин, почему он против начинающегося романа, Ларс же только пожимал плечами, не собираясь следовать указаниям близнеца.
Том, забывшись, потянулся к колену Билла и провёл верх, отчего тот слегка дёрнулся.
– Что? – громко спросил он, оглянувшись назад.
Ларс с непонятливой улыбкой на лице посмотрел на руку Тома, застывшую в воздухе, и снова вернулся к разговору с Кордианом, который, похоже, ничего не заметил.
– Может, убавить?
Билл кивнул и неслышно рассмеялся, опустив голову и на миг оторвавшись от дороги.
Том убавил громкость и поднял стекло, словно выходя из своего гипнотического состояния.
– Вот здесь, по-моему, налево, – сказал он, махнув рукой.
Лангбайны на заднем сидении встряхнулись, и Кордиан принялся оглядываться по сторонам. Эта поездка была буквально выбита из графика. Конечно, к ним с Ларсом это мало относилось, но всё же.
Асфальт сменился грунтом, кое-где проскальзывали кочки, и ехать было не очень хорошо. Билл едва заметно улыбался, когда Том нарочно дёргался на сидении от очередной выбоины в дороге.
Остановились они, заехав в лес на какую-то поляну. Том почему-то был уверен, что они едут к озеру, но Билл, видно, либо решил по-другому, либо с самого начала так планировал. А может, просто в голове что-то с этим озером переклинило? Совсем крыша едет, покруче всяких там выбоин будет.
Парни вышли из машины и осмотрелись. Начало лета демонстрировало все свои прелести в качестве кучи насекомых и каких-то паучков, мелькающих в траве.
– Надо разложить всё, что ли.
Стандартный сценарий проходил у них с некоторыми изменениями, словно это очередное детище Эльды, которое им пришлось скорректировать. Идиллия старательно изображалась, но ничего особенно толкового у них не выходило, реплики постоянно куда-то исчезали, и разговор прерывался на середине. Их мучили разные вопросы и разные темы, хотя все четверо были связаны единственным вопросом. Иногда некоторые вещи разветвляются так, что и не скажешь, что у них один исток. Тут так же происходило, и отмирание казалось чем-то противоестественным, когда вспоминалось самое начало.
Билл с маниакальным видом жарил сосиски на костре, а Том курил, мысленно радуясь, что ветер дует ему в лицо, и сигаретный дым ни в коем случае не попадает на стекляшку Ларса, который увлечённо пил минералку.
Он, казалось, абсолютно привык к своему распорядку в еде. Диета не вызывала ярых протестов, но Каулитцы знали, что периодически, когда Кордиан или сильно увлечён своими словами, или находится в другой комнате, Ларс позволял разными продуктами себя потчевать. Очень удивлял тот факт, что Коридан, хоть и высказывал возмущения, но не пытался отвадить брата от Берит, на свидания с которой он ходил без своей извечной няньки. Может, у них разговор какой состоялся, но в этом плане сдвиг был. Вот бы его ещё в другие плоскости распространить, тогда бы всем зажилось чуточку проще.
– Ларс, а ты чего про учёбу молчишь, м? – поинтересовался Том, дожевав кусочек слегка пережаренной Биллом сосиски. Близнец всё так же нажаривал им еду, не особо заботясь, что они и половины не съедят.
Ларс вдохнул, собираясь что-то сказать, но так ничего и не выдал, как-то беспомощно глянув на Кордиана. Вот он всё строит из себя узника клетки, которую выстроил вокруг него брат, а сам постоянно оборачивается именно в эту сторону, ища поддержки. Он хочет освободиться от того, к чему сам привязывает себя крепчайшими верёвками. Странный.
– Он в глубоком поиске, – ответил Кордиан, недовольно зыркнув на Ларса. – Но, по-моему, уже понятно, что в этом году ему ничего не светит.
– Ну, да. Наверное.
– А ты сам виноват, – не переставая жевать, начал Билл. – У тебя три месяца было, чтобы со своим будущим разобраться, а это немало. Никто не хочет сосиску?
Кордиан взял из рук Билла вилку и принялся есть.
– Молчание – золото, да?
– То-ом, – протянул Билл и шутливо толкнул его в плечо, заставляя упасть.
***
Мимо них неслось время или жизнь? Вроде бы два неразрывных понятия, но порою не удавалось понять, что они теряют в большей степени. Вообще выражение «не терять времени» подразумевает работу, отсутствие безделья, сжирающего драгоценные минуты, за которые можно так много сделать. Ну, вот они работают, у них нет ни капли чудесного безделья, а чувство какой-то траты всё равно не покидает. Если время задействовано полностью, то значит, теряется жизнь. Очень жаль. В такие моменты понимаешь, что лучше ничего не делать, но чувствовать жизнь, чем делать что-то постоянно, но не чувствовать уже ничего.
