Текст книги "Я не продаюсь (СИ)"

Автор книги: Кристина Сергиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 3

Всю дорогу до поместья мы едем в тишине. Мистер О’Лэс сегодня на удивление не разговорчив, и это одновременно и радует, и настораживает меня. То и дело я ловлю на себя его пристальный взгляд, но когда поворачиваю голову, он лишь загадочно улыбается в ответ.

В это раз не было ни цветов, ни драгоценностей. Только к счастью ли это? Когда он пытался ухаживать, я хотя бы знала, что от него ждать. А что будет теперь, даже представить не могу, и это немного пугает меня. Но думать об этом сейчас хочется меньше всего, поэтому я просто отворачиваюсь к окну.

Вскоре машина сворачивает на подъездную дорожку, ворота тут же раскрываются, пропуская нас. Кладу ладонь на дверную ручку и прошу тихо, не поворачивая головы:

– Я бы хотела пройтись по парку одна.

Он ничего говорит в ответ, и я принимаю его молчание за согласие. Быстро выскальзываю наружу, на миг замираю, глядя на дом и парк. Тяжёлый вздох тут же срывается с губ.

Не моё. И уже не будет моим никогда.

Ноги сами несут привычной дорогой. Вокруг тихо, только гравий шуршит под ногами. Сворачиваю направо, прохожу мимо тех самых кустов, с которых во сне срезала розу. Но узнать её сейчас не так-то просто: сорняки разрослись, забивая цветы. Из аккуратно подстриженных прежде кустарников тут и там торчат свежие веточки.

Ну, ничего. У нового хозяина точно найдутся деньги на садовника.

Тянусь, кончиками пальцев нежно касаюсь бархатистых лепестков одного из цветков. Алого, словно только что пролитая кровь. Никогда не любила этот цвет, в отличие от мамы. Вспоминаю о ней, и губы тут же растягиваются в улыбке.

Медленно иду дальше к террасе, подставляя лицо робко выглядывающему из-за облаков солнцу. Быстро взбегаю по ступенькам, но на середине лестницы останавливаюсь, понимая, – я тут не одна. Оборачиваюсь. Мистер О’Лэс стоит всего на несколько ступенек ниже и как-то странно смотрит на меня.

– Я никогда не видел вас такой счастливой, – замечает он с улыбкой и начинает медленно подниматься.

Выдыхаю, старательно сдерживая рвущуюся наружу злость. Неужели так сложно было выполнить мою просьбу?

– Вы разрешили мне взять одну вещь, – говорю как можно спокойнее. – Я же прошу вместо этого несколько минут одиночества.

И пусть потом я не раз пожалею об этом решении, но сейчас это именно то, чего я хочу.

Он останавливается на две ступеньки ниже, но из-за разницы в росте наши лица находятся практически на одном уровне.

– Теперь это моё поместье, Камилла, не забывайте.

Кажется, он назло не желает уступать мне.

Я отворачиваюсь, не желая видеть его так близко, на миг закрываю глаза, до боли в пальцах сжимая перила. Ненужно было вообще соглашаться на эту поездку.

– Зачем оно вам? У вас же есть дом.

И наверняка не один.

– Решил расширить бизнес и открыть сеть спа-салонов. Вашему поместью выпала честь стать первым.

Открыть что?..

Я резко поворачиваю голову, пристально вглядываюсь в его лицо и ища намёк на шутку, но не нахожу его.

– Вы хотите открыть здесь спа-салон? – переспрашиваю недоверчиво.

Но ведь это просто не может быть правдой.

– Да, но не простой, а настоящий комплекс, – поправляет он с улыбкой. – С гостиницей и рестораном. И загон с грифонами для любителей экзотики.

А я просто стою и не знаю что сказать, задыхаясь от злости и несправедливости.

Он – нувориш, южанин, не понимающий, что такое настоящая семья и преемственность поколений. По коридорам этого дома бегали маленькими мой прадед, дед, отец и я с братом. И должны были бегать наши дети. А он хочет сделать из него проходной двор. Чтобы сотни, тысячи чужих ног топтали дорожки, а жадные руки срывали цветы с редких растений. Чтобы они прожигали дыры в коврах и диванах, нечаянно били «милые безделушки», которыми наверняка станет мамина коллекция фарфоровых статуэток. Им ведь будет всё равно. Для них это всё ничего не будет значить. Просто вещи.

Ещё совсем недавно я не могла смириться с тем, что здесь будут жить чужие люди. Но представить, что это будет не просто какая-то семья, а сотни, может быть, даже тысячи людей было ещё больнее.

– Впрочем, я мог бы открыть его в другом месте.

Его голос обманчиво мягок, и я уже знаю, что это – ловушка, но все равно переспрашиваю тихо:

– В другом месте?

– Да. У меня есть ещё парочка вариантов. – Он шагает ещё ближе, становясь на одну ступеньку со мной, и я с трудом сдерживают порыв отступить. – А это поместье я мог бы отдать своей невесте. В качестве свадебного подарка.

Он стоит так близко, что я чувствую горький аромат его духов смешанный с сигаретным дымом и жар, исходящий от его тела.

– Как вы думаете, моей невесте понравился бы такой подарок?

Его большая горячая ладонь ложится поверх моей, и я невольно вздрагиваю. Медленно облизываю пересохшие от волнения губы, глядя как в глубине его чёрных глаз вспыхивает огонь. Никогда не думала, что он бывает чёрным.

– Почему бы вам не спросить об этом у неё?

– А что я, по-вашему, сейчас делаю? – улыбается он.

– Я не ваша невеста

Я всё-таки отступают на шаг, поднимаясь вверх, и с трудом, но высвобождая руку.

– Пока не моя невеста, Камилла. Мы ведь оба знаем, что это неизбежно.

Качаю головой, не желая сдаваться. Так, наверное, бьётся пойманная в силки птица. Рвётся в небо, не желая верить, что всё, конец её свободе. Очень уж соблазнительную приманку положил хитрый охотник.

– А пока, если хотите, я покажу вам дом изнутри. Или можем ещё пройтись по парку.

Он настолько уверен в том, что всё будет именно так, как нужно ему. Что мне хочет сказать «нет» назло, чисто из упрямства. Чтобы он, наконец, понял, что может получить не всё, что пожелает.

Возможно, если бы он предлагал мне стать его любовницей, я бы согласиться куда легче. Хоть это и стало бы большим позором. Только вот у любовницы свободы больше, чем у жены. И брачный договор, копии которого он всё шлёт мне, явное тому подтверждение.

Впрочем, я могу догадаться, почему он хочет именно жениться. Причина в моём редком, для нынешнего времени, даре. Знаю, что многие предлагали отцу подписать брачный договор вскоре после моего рождения. И всё ради будущих детей с таким же даром. Правда, я не уверена, что ему нужны дети. Скорее он относится ко мне, как к редкой зверушке, что будет только у него.

Я так и видела, как он говорит гостям:

– Этой сабле более пяти веков, а это вазе всего четыре. А это моя жена – последняя из рода Огненных. Продемонстрируй, пожалуйста, дорогая.

И я послушно взвываю к огню, словно выдрессированная собачонка.

Нет. Нет. Нет!

Не могу, не хочу так жить. Но если не соглашусь, он наверняка осуществит задуманное. И всё же сначала нужно кое-что уточнить.

– А на каких условиях ваша жена сможет получить этот дом после развода?

В том, что брак продлится недолго, я уверена на все двести процентов.

Спрашиваю и тут же жалею об этом: такая злость вспыхивает в глубине его глаз. Ну, конечно, кому понравится, когда будущая потенциальная невеста уточняет детали развода? Впрочем, его, как делового человека, это не должно так сильно задевать.

Я почти уверена, что сейчас он скажет что-нибудь грубое, но вместо этого слышу:

– Вы не читали договор. Я пришлю вам сегодня новый экземпляр.

А затем шагает следом, становясь на одну ступеньку со мной, но я упорно гляжу вперёд.

– И на будущее я бы советовал вам меньше пререкаться со мной. В конце концов, этот дом не так уж хорош, в отличие от участка. Кто знает, может быть, лучше снести его и построить что-нибудь более современное?

На слове «снести» невольно вздрагиваю и всё-таки поворачиваю голову, а в груди всё сильнее разгорается злость. Жжёт изнутри, требуя выхода.

Чего он добивается этим? Думает, сможет запугать меня? Заставить послушно выполнять всё, что он пожелает? Что ж, если это, правда, так, то его ждёт большое разочарование. Потому что у всего есть пределы. И у моего терпения тоже.

Но вместо того, чтобы сказать ему это, я просто выдыхаю:

– Как же я вас ненавижу.

На миг в его глазах вновь вспыхивает пламя, но тут же гаснет.

– Продолжим? – предлагает он будничным тоном, кивая в сторону дома. – Или отвезти вас обратно?

А мне кажется, что я сейчас задохнусь от обиды, стальным обручем сдавившей горло. В глазах щиплет, но плакать при нём я точно не буду.

– Если вас не затруднит, – отвечаю тихо.

И даже нахожу в себе силы улыбнуться в ответ. Но когда он подаёт руку, отворачиваюсь и быстро сбегаю вниз. А следом несётся грозное:

– Камилла!

Но я не хочу больше слышать его голос. На сегодня с меня хватит Генри О'Лэса. Я хочу домой.

Невольно вздрагиваю, когда сзади раздаётся звук удара и приглушённое ругательство. Губы тут же растягиваются в победной улыбке. Что ж, наш брак он запомнит надолго. Это я ему гарантирую.

Правда, убежать всё равно не удаётся. Вскоре он нагоняет меня, но больше руки не подаёт и просто идёт рядом. Словно желая этим напомнить, что избавиться от его общества будет не так-то просто. И это сейчас, когда я ещё свободна. А что будет потом? Но думать об этом уже нет никакого смысла. Решение принято, и сейчас главное узнать на каких условиях я смогу получить поместье.

В молчании мы доходим до машины. Он услужливо открывает дверцу, а я быстро проскальзываю внутрь и тут же отворачиваюсь к окну. Нужно будет внимательнее читать договор и постараться выторговать себе как можно больше свободы. Непременно отдельную спальню и возможность хоть иногда не видеть его вообще.

Я так сильно поглощена своими мыслями, что совсем не слежу за дорогой и слишком поздно понимаю, что мы едим куда угодно, но только не в сторону моей квартиры.

– Куда вы меня везёте?

Но вместо него внезапно отвечает водитель:

– К дому мистер Генри, мисс.

Что? Это ещё что за новости?

Поворачиваю голову и вижу, что мой «обожаемый» жених спит. Вот так просто. После всего, что наговорил мне.

Пользуюсь случаем и придвигаюсь ближе, с интересом разглядывая его. Во сне он выглядит не так грозно, хоть и задрал упрямо подбородок, и хмурая складка между бровей на месте. Наверное, он и родился с ней. Палец невольно тянется попробовать разгладить её, но я вовремя одёргиваю себя. Нет уж, трогать его я точно не буду.

Вместо этого скольжу взглядом по его носу с едва заметной горбинкой. И что-то мне подсказывает, что это результат перелома. Но дальше изучить не успеваю: он открывает глаза. Несколько секунд невидяще смотрит в потолок, а потом переводит взгляд на меня. На его губах тут же появляется лукавая улыбка.

– Если вы хотели меня поцеловать, то продолжайте. Я так и быть притворюсь спящим.

И опять закрывает глаза, а я моргаю удивлённо. Я? Поцеловать? Пусть даже не мечтает об этом.

Отодвигаюсь подальше и прошу:

– Прикажите остановить машину. У меня нет желания быть вашей гостьей.

Он тяжело вздыхает, смотрит на меня с укоризной и так разочаровано, словно я и, правда, обещала этот поцелуй ему.

– Не упрямьтесь, Камилла. Вам ведь нужен экземпляр договора. Вот я и решил, что вместо того чтобы посылать с курьером, лучше отдать его вам прямо в руки. Заодно сразу всё обсудим.

Несколько минут я просто смотрю на него, сжимая кулаки от злости.

А сказать об этом мне было так сложно? Или это такой тонкий намёк, что с этой минуты решать за нас двоих будет он?

Меня так и тянет сказать всё, что я думаю по этому поводу. Но договор мне теперь и, правда, нужен, поэтому я просто отворачиваюсь обратно к окну.

– А заодно я могу показать вам свой дом.

А вот от этого я вполне могу отказаться.

– Спасибо, но мне это не интересно.

– Камилла… – рычит предупреждаю он.

И я быстро поворачиваю голову, поясняя:

– Я стану вашей невестой, а потом и женой, мистер О'Лэс. Но ни вы сами, ни ваша семья и друзья, ни ваш дом или дело меня совершенно не интересуют.

Но потому с какой злостью он смотрит на меня, понимаю – перегнула палку.

Он рывком приближается ко мне, нависает, вынуждая вжиматься в дверку, и выдыхает прямо в губы:

– Я сделаю вам всего три предупреждения, а потом сровняю дом с землёй. И только что было первое.

Нервно сглатываю, не смея отвести глаз, и невольно задерживаю дыхание. Сердце замирает в груди. Меня всю трясёт и кажется, что рядом не просто человек, а зверь. Столько силы и угрозы исходит от него. И я совершенно точно понимаю, что если сейчас он меня поцелует, то сопротивляться просто не смогу.

Но вместо этого он лишь самодовольно усмехается, отстраняясь.

– Будьте послушно девочкой, Камилла. И всё будет хорошо.

А затем просто садится обратно на своё место.

И только тогда я облегчённо выдыхаю.

Глава 4

Всю оставшуюся дорогу мы едем молча. Кажется, внутри у меня всё покрылось тонкой корочкой льда, и даже сердце бьётся медленнее. А в ушах все звучат, не переставая, его слова: «Я сделаю вам всего три предупреждения». Точнее, уже два. И, кажется, они закончатся очень быстро. Впрочем, тогда мне будет даже проще: не будет поместья – не будет и смысла в этом браке.

Когда машина останавливается, я тяну ручку и выхожу прежде, чем он успевает помочь мне. К чему эта показная галантность? Настоящий джентльмен никогда бы не опустился до шантажа и угроз. Тем более, когда это касается беззащитной девушки.

Замираю и упорно не смотрю по сторонам, опустив глаза, так что вижу только бежевую плитку под ногами. Надеюсь, он не собирается устраивать мне экскурсию. Но краем глаза замечаю, как он подходит, останавливается на расстоянии полушага.

– Вы напрасно обижаетесь, Камилла. – Его голос обманчиво мягко и спокоен, но я слышу еле заметные нотки раздражения. – В том, что я был вынужден принять такую меру, виноваты лишь вы.

Он умолкает, явно ожидая ответа, но я упорно молчу.

Тяжёлый вздох и короткое:

– Следуйте за мной.

Кажется, я знаю, как теперь буду вести себя с ним. Молчание – лучший выход из сложившейся ситуации. Посмотрим, как долго выдержит он.

Покорно шагаю следом. Плитку под ногами сменяет серый камень ступенек. Одна, вторая, третья. Всего я насчитываю восемь штук. Пять шагов и тихий скрип открываемой двери. Боковым зрением я вижу, как он придерживает её, пропуская меня внутрь.

– Как хорошо, что вы…

Заговорившая было женщина, замолкает на полуслове, и я вынужденно перевожу взгляд на неё. На ней строгое чёрное платье до колен, гладкие чёрные волосы убраны в пучок, а кожа такая же смуглая, как у её хозяина. У неё широкое скуластое лицо, а вместо глаз, кажется, две льдинки.

Дверь за моей спиной закрывается, тихие шаги и бархатистый, обволакивающий голос, раздаётся практически над моим ухом:

– Элеонор, это моя невеста – Камилла Фэйрис. – Его ладонь по-хозяйски ложится на мою талию. Вздрагиваю и старательно сдерживаю порыв отойти. – Скоро по всем вопросам, касающимся дома, вы должны будете обращаться к ней.

Она недовольно поджимает губы, окидывая меня неприязненным взглядом с ног до головы. И я понимаю – с экономкой мы не подружимся. Впрочем, не очень-то и хотелось.

– Как пожелаете, – говорит она холодно, явно недовольная этим известием.

Ничего, пусть не переживает. Вмешиваться в её дела я не намерена.

– Мы будем в кабинете. Попросите кого-нибудь из слуг принести туда чай.

– Что-нибудь ещё?

– Камилла?

Но я лишь медленно качаю головой.

Он шагает вперёд, увлекая меня за собой, а я ещё долго чувствую её взгляд спиной. М-да. Кажется, супружеская жизнь обещает быть очень… интересной.

В кабинете, расположенном на первом этаже, он кивает мне на кресло и садится во второе, стоящее на противоположной стороне стола. Выдвигает один из ящиков, доставая папку, и я невольно прикипаю к ней взглядом. Слежу за тем, как его длинные пальцы развязывают шнуровку, понимая, – всё, попалась. Если сейчас мы подпишем договор, дороги назад уже не будет.

– Держите, это ваша копия.

Протягиваю руку, невольно касаясь его пальцев, и кожа тут же вспыхивает, словно от ожога.

– Читайте внимательно.

Кажется, его голос звучит немного хрипло, но мне сейчас не до этого. Страницы еле заметно мерцают голубым, значит, договор будет не простым – магическим, а такой разорвать ещё сложнее.

Скольжу взглядом, пропуская не столь важные пункты. Клятва верности, принесённая на алтаре. Пусть. Всё равно изменять не собираюсь. Пропускаю то, что касается его имущества. А вот по поводу подарков узнать было бы очень интересно. Правда, меня волнует один единственный подарок.

Но вместо этого я натыкаюсь на неожиданное условие. Даже перечитываю пару раз, и лишь потом поднимаю взгляд, недоверчиво глядя на будущего супруга. И только сейчас замечаю на столе поднос с чашками. Странно, а я и не слышала, когда входила служанка. Во рту пересохло, и я тянусь за той, что стоит ближе.

Чем дальше, тем меньше мне нравятся условия этого брака.

– Вы хотите, чтобы я отказалась от прав на ребёнка?

Мало того, что в договоре прописано обязательное рождение ребёнка в течение первых двух лет брака. Так ещё это. Он же не думает, что я способна на такое?

– Не обязательно, – усмехается он, неотрывно следя за мной. Под его взглядом чай застревает в горле, и мне с трудом удаётся сделать глоток. – У вас будет выбор: полное лишение родительских прав, отказ от опеки в мою пользу или продолжение совместной жизни. Со всем из этого вытекающим.

Хмурюсь.

Совместная жизнь? Это он что, предлагает мне жить с ним пока ребёнок не станет совершеннолетним? Или в каком возрасте детям разрешается решать самим? Впрочем, не думаю, что он позволит ребёнку решать.

Так. Стоп. Не хватало только всерьёз обдумывать такую возможность.

– Вычеркните этот пункт.

Я не прошу – приказываю, стараясь говорить как можно твёрже.

– Этот пункт не обсуждается, – возражает он.

И я чувствую себя загнанной в угол мышью. Сначала поместье, теперь ребёнок. Чего он добивается? И почему именно я?

Последний вопрос я всё же произношу вслух. Несколько ужасно долгих секунд он молчит, и лишь потом отвечает тихо:

– Видите ли, я хочу, чтобы у моего ребёнка непременно была стихийная искра. Вы – последняя из рода Огненных, а в моей крови есть искры Воздуха и Земли. Шансы, если верить врачам, невероятно высоки.

Шансы. Искра. Он вообще в курсе, что мы ребёнка обсуждаем, а не бизнес-проект?

Нет, подобные браки, ради поддержания определённого магического потенциала, не столь редки. Но если он хочет просто ребёнка со стихийным даром, то жениться на мне не обязательно. В нашей стране проблемы, к счастью, только с родом Огненных. Невест из других родов гораздо больше, и он не может этого не знать.

И вообще это так не делается. Наверное.

Только вот рожать ему ребёнка я точно не хочу и сейчас старательно ищу выход.

– А если я окажусь бесплодной?

Не по-настоящему, так на бумагах. В конце концов, он ведь тоже играет нечестно. Его лицо, словно каменеет, а взгляд становится холодным и колким.

– Значит, будете лечиться. Сейчас возможности медицины невероятно широки.

А я просто смотрю на него и не могу поверить, что это всё происходит на самом деле. Тянусь к сумочке за сигаретами. Курить я начала ещё в Академии, но вскоре бросила, а недавно пристрастилась опять.

– Можно?

Глупый, конечно, вопрос, учитывая наличие пепельницы на столе.

Он хмурится, глядя на пачку сигарет в моих руках.

– Вы курите? Плохо. Придётся пройти ряд процедур. Для меня чрезвычайно важно здоровье ребёнка.

Он говорит так, будто всё уже решено. Впрочем, для него всё так и обстоит, наверное, а вот я смириться с таким поворотом никак не могу.

Руки дрожат от волнения и огонь никак не желает отзываться, а мистер О’Лэс не спешит помочь мне. Вместо этого он встаёт, обходит стол и садится на подлокотник кресла, решительно отбирает у меня всю пачку и выкидывает в урну под столом.

– В чём дело, Камилла? – Он осторожно берёт меня за подбородок, заставляя поднять голову и заглянуть в его глаза. – Разве я похож на зверя?

Его взгляд обжигает, но слова ранят больнее.

Зверь ли он? Кончено, нет. Звери лучше. Только говорить это вслух я не намерена, но и отрицать своё отношение не буду. Вместо этого подаюсь назад, высвобождаясь из захвата цепких пальцев.

– Неужели я прошу так много? – Не унимается он. – Вы будете хозяйкой здесь, сможете со временем восстановить родовое поместье. Я не намерен ограничивать вас. При условии, что вы будете вести себя благоразумно.

Звучит очень заманчиво, но мне не нужны его деньги. Это ведь не главное. Как он не понимает? Я просто не желаю жить с человеком, который только и может, что приказывать. Жить, не смея сказать слова поперёк, смиренно глядя в пол и со всем соглашаясь.

Когда дело касалось только поместья, решиться было проще. Он честно купил его на аукционе, погасил долги. Но то был дом, неодушевлённый предмет. Ребёнок – это другое.

К тому же, если уступлю сейчас, то наверняка буду вынуждена делать также дальше. Но я этого не хочу. Не хочу и не буду. Понимание этого приходит неожиданно и тут же укореняется в сердце.

– Извините, но меня это не устраивает.

Слова даются с трудом, а сердце болезненно сжимается, стоит только представить руины на месте моего дома или спа-салон. Оба варианты ужасны. Но ведь это всего лишь дом. Не нужно привязываться к вещам. Умом я это понимаю, но сердце шепчет другое. Это ведь не просто дом – память. Всё, что осталось мне от родных находится там.

И всё же я встаю, отталкиваясь ладонями от подлокотников, иначе из такого глубокого кресла просто не выбраться. И стремительно иду к двери, кладу ладонь на ручку, поворачивая, и неожиданно слышу:

– Что я должен сделать, чтобы вы передумали?

Замираю, не веря собственным ушам.

Неужели он готов идти на уступки? Но нужно ли мне поддаваться ему? Может, стоит просто уйти и постараться жить дальше? Всё равно из этого брака не выйдет ничего хорошего.

Но перед глазами так и стоит дом, огромный сад, за которым так любила ухаживать мама. Верёвочные качели на нижней ветке старого дуба. И что-то внутри меня сжимается, отчаянно протестуя и умоляя остаться, попробовать изменить ситуацию в свою пользу.

И я поддаюсь, прошу тихо:

– Измените пункт, касающийся ребёнка.

– Я же сказал – это не обсу…

– Или я уйду.

Толкаю дверь и шагаю в коридор, показывая, что не шучу. Пусть теперь ищет себе новую кандидатку в жёны. В конце концов, если бы не он, шансов вернуть поместье у меня не было вообще. И пришлось бы как-то жить дальше.

Но не успеваю сделать и шага, когда слышу:

– Хорошо. Что именно вы хотите изменить?

Больше всего я хочу убрать пункты, касающиеся ребёнка. Но понимаю, что на такое он не согласится.

– Пункт, касающийся опеки. Я хочу иметь равные с вами права на ребёнка.

И возможность при этом жить отдельно, конечно же. Этого я вслух не произношу: итак понятно. И уже мысленно жалею малыша, потому что из мистера О'Лэса хорошего отца точно не получится.

Он молчит так долго, что мне уже кажется – ответа не дождусь. Видимо, не только мне сегодня решения даются непросто.

– Хорошо, Камилла, но в этом случае вы не получите поместье.

Что?

Нервно сглатываю, непроизвольно сильнее сжимая дверную ручку.

– Я готов уступить, но вам придётся выбрать: поместье или ребёнок.

Выбрать? Но одно без другого не возможно! Я выхожу за него только ради дома, и он прекрасно это понимает.

В этот раз молчу я, не готовая озвучить решение. Отчаянно ищу выход, но не нахожу его.

– Я облегчу вам выбор. В случае равных прав в опеке, поместье не достанется вам, но перейдёт ребёнку после совершеннолетия. Вы, как опекун, будете иметь право распоряжаться им. Делать ремонт, нанимать слуг, но вашим оно уже никогда не будет.

Какой же это выбор? Всё ведь итак очевидно. И всё же это не такой уж плохой вариант.

– Хорошо, но с остальными пунктами договора я лучше ознакомлюсь дома.

И заодно попрошу Сьюзи показать его знакомому адвокату. Может быть, удастся найти лазейку.

Разворачиваюсь и с удивлением вижу, что он стоит совсем рядом и пристально смотрит на меня. Странно, что я не почувствовала его взгляд раньше.

– Вам незачем куда-то уезжать, Камилла. Ваши комнаты уже готовы.

Даже так? Значит, он с самого начала был уверен, что добьётся своего?

Только вот меня такой поворот событий не устраивает.

– Но…

– А за вещами я сейчас отправлю водителя.

– Я не…

– Я дам объявление в газету о нашей помолвке сегодня же. Так что слухов можно будет не опасаться.

Невольно усмехаюсь. Если бы я и боялась слухов, то точно не таких.

– Спасибо, но нет, – возражаю тихо и непреклонно. – До свадьбы я буду жить у себя дома. И это не обсуждается, – добавляю, старательно копируя его тон.

Нужно показать ему с самого начала, что уступать во всём я не намерена. В чём-то

– возможно.

Но его это, кажется, лишь смешит. Он усмехается и шагает ко мне, замирает так близко, что в щель между нами с трудом поместилась бы моя ладонь.

– Как пожелаете. Приготовления к свадьбе начнём завтра.

Я растерянно моргаю. Так быстро? Но к чему такая спешка?

Он пользуется моим замешательством и притягивает ближе, практически впечатывая в своё тело. Жар, исходящий от него, кажется, медленно перетекает в меня. Он склоняется к моему лицу, и я не нахожу ничего лучше, чем напомнить:

– А как же договор?

На мгновенье в его глазах вспыхивает знакомое чёрное пламя, а потом он выдыхает зло:

– К демонам договор.

И целует с жадность, словно добравшийся до воды путник, кажется, выпивая вместе с воздухом меня всю. А когда отпускает, голова идёт кругом, и я невольно хватаясь за лацканы его пиджака, чтобы не упасть. Его ладони всё ещё лежат на моей талии, обжигая.

Скольжу взглядом по его лицу, но натыкаюсь на довольную улыбку, и тут же отступаю.

Лицо горит, руки дрожат, а я стараюсь выровнять дыхание и унять бешеный стук сердца. И эта реакция меня пугает.

– Подайте… мне договор… пожалуйста, – прошу, стараясь не глядеть на него. Только слышу тихие шаги и вкрадчивый довольный голос:

– Позвольте, я провожу вас до машины.