Текст книги "Будет по-моему (СИ)"
Автор книги: Кристина Майер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Глава 13
Макар
– Дай телефон, – подхожу к Тиму. Он молча протягивает мобильный, который держал в руках.
– Достань симку, – свой бросаю рядом с ним. Тим смотрит на меня, на смятый в хлам телефон, никак не комментируя, достает портмоне, там у него всегда лежит айскрепка.
Первым делом заказываю онлайн-доставку нового «яблока», гаджет обещают привезти только на следующий день. Ни один магазин не может обеспечить меня мобильным прямо сейчас, потому что они уже все закрыты.
Я не просто в ахерах, я на взводе. Кровь стучит в голове, хочется расхерачить рожу одного уебка, который попутал берега. О Златке стараюсь вообще не думать, потому что натворю такого, что потом не исправить. Только не представлять их вместе, не думать, что он, помимо цветочков, тянул к ней свои руки. Я каждую гребаную розу в очко ему затолкаю!
«Золотинка, ну что ты творишь?!» – мысленно ору. У меня вены внутри лопаются, всего наизнанку выворачивает.
Набираю Максута. Ему и Андрею тоже хочется съездить по роже. Почему Сахаров, находясь в другом городе, больше знает, чем они?
– Я о чем просил? – голос от напряжения ломается.
– Кайс, все в порядке вроде, – пытается меня или себя убедить.
– Нормально?.. – срываюсь. – Ее Таракан сегодня прессовал, она ушла с пар. Какого хрена к ней Данилов яйца подкатывает, объяснишь?
– Мы ему разжевали, что это твоя девочка, Макар, – Максут повышает тон, значит, разговор был неприятный. – Почему она с пар ушла, я узнавал. Соседка убедила, что все хорошо с ней, отпросилась, мы не стали проверять.
Эту дрянь я лично размажу. Она фотку прислала, к гадалке не ходи.
– За четыре года я часто с просьбой обращался? – давлю на совесть.
– Первый раз. Я тебя услышал, Макар. Не отойдем больше. А с Даниловым что делать?
– С ним я сам разберусь, Злату одну не оставляйте, – сбрасываю звонок.
Хочется крушить все вокруг. Буря в груди не улеглась. Меня топит ревность. Набираю Алекса, его номер есть не только у меня, но и у Тима. Мы одно время вместе отдыхали.
– Привет, Шахов, чем обязан?
– Макар это.
– О, даже так, – у кого-то очень хорошее настроение.
– Не подходи к ней больше, – доношу до него угрозу, которая звучит в каждой букве. Я ведь в шаге от того, чтобы сорваться с цепи, стать берсерком, который готов действовать на уничтожение.
– Из-за рыженькой, что ли? Хорошенькая, я реально запал, когда ее увидел. Белая кожа на контрасте рыжих волос, грустные глаза и такие красивые губы, – мечтательно тянет он, выбешивая меня.
– Алекс, я предупредил.
– Я поспорил на нее, Кайс, не соблазню за неделю – отдаю десять штук зелени, а ты знаешь, у меня их нет, – вздыхает в трубку. Ты, сука, скоро дышать перестанешь, захлебываясь кровью. – А еще ты знаешь, что я не проигрываю, – веселится он.
– Данилов, ты с чего вдруг такой смелый? С какой дряни тебя так прет? – рычу тихо в трубку.
– Я завязал, – слова начинает тянуть, понимаю, что врет, только что принял.
– Я тебя голыми руками на части порву, если ты еще хоть раз к ней приблизишься.
– Ты же мою девочку трахнул, помнишь? А у нас уговор был, что я трахну твою, – я не сразу врубаюсь, о чем он говорит.
– Послушай, можешь трахать любою левую девчонку, с которой я был раньше. Та тоже была левая, однодневка, – даже имени ее не помню, было такое года два назад, тогда Алекс еще не вкидывался.
– А я эту хочу.
– За эту я буду убивать. Сходи к Турчинову в больничку, сделай выводы, – я ни хрена не уверен, что останусь с братьями. Готов прямо сейчас сорваться в Москву.
Моя девочка под присмотром. Алекс не тронет ее, каким бы торчком он ни был, а понимает, что я его грохну. Противный голос нашептывает, что мне понадобилось не так много времени, чтобы заманить Золотинку в свою постель, а Алекс смазливый, и девчонки на него ведутся.
Златка не все.
Она не поведется.
Мля-я-я, как же сложно себя в этом убеждать, не сорваться.
Номер Златы у меня на подкорке записан, но я запрещаю себе звонить. В таком состоянии я опять не сдержусь. Она и так напугана, отвернулась от меня. Еще раз напугаю – сбежит.
– Я улечу сразу после ваших боев, – возвращаю телефон Тиму. Он кивает, понимает, что меня здесь не удержать. Хорошо, что бокс стоит в начале игр, а замыкают борцы. Два, максимум три дня – и я в Москве.
*****
Телефон мне привозят только в обед. Мне кажется, я достаточно спокоен, чтобы поговорить вечером с Золотинкой. Как только на ринге отстреляется Демьян.
Вставляю сим-карту, куча сообщений «вам звонили». Среди них ни одного от Златы. Цепляет так, будто ржавым крюком прошлись по сердцу. Тут же перезванивает Андрей, от него и Максута до хрена пропущенных. Зрители шумят, поэтому быстро выхожу из зала к раздевалкам.
– Макар, привет, – по голосу слышу, волнуется.
– Говори, – сердце замирает, перестает биться, будто чувствует, что-то случилось.
– Таракан… бля, Макар… мы тебе говорить не хотели…
– Ты родишь или нет?! – ору в трубку, не обращая внимания, как на меня оборачиваются члены других команд, застрявшие в коридоре. – Что этот сука еще сделал?
– Избил Злату… – перед глазами красная пелена. Что значит избил? Как, бля, можно было на нее руку поднять? Она же нежная, маленькая, хрупкая, как статуэтка. Она моя! Ее нельзя трогать! Он труп… – Мы его с нее сняли, когда он…
Макар
– Он пытался… – Андрей не решается озвучить, наверняка уже жалеет, что рот открыл. В голове рождаются предположения, но я запрещаю себе думать, что он прикасался к ней своими погаными руками.
– Что он пытался сделать? – слово «пытался» в данном случае совсем не успокаивает. Мысленно я уже заливаю его кровью пространство вокруг себя.
– Изнасиловать, – выдыхает, спотыкаясь на каждой букве. А меня накрывает, перед глазами бордово-кровавая пелена. Я хочу видеть, как он подыхает.
Не помню, как сбросил вызов. Не помню, что заходил в раздевалку и бросил команде, что возвращаюсь в Москву. В голове каждую секунду взрывается мысль, что Золотинка там одна. Я обязан быть рядом. Спрятать в своих объятиях, успокоить. Она не должна бояться жить, не должна бояться таких мразей, как Таракан. Не допущу, чтобы с ней еще раз случилось что-то плохое. Мне головой о стену хочется биться, потому что допустил такой поворот событий, не досмотрел, не уберег.
Желать женщину недостаточно, она должна быть счастлива рядом с тобой, находиться в безопасности, жить в достатке. Мы учимся на своих ошибках, эту ошибку усвою на всю жизнь. Эта ошибка, как острый кинжал – вскрыла мне внутри вены, захлебываюсь своей кровью, потому что какой-то урод посмел сделать ей больно, а я корчусь в агонии, дохну от чувства вины.
– Ты куда собрался? – следом за мной в номер врывается Демьян, рычит агрессивно.
– В Москву, – я в бешенстве, дико зол, но не на него. Не хочу драться с братом, но если он встанет на пути, я сорвусь.
– Ты чего творишь? Тим сейчас на ринге! – орет он. До меня доходит, что я бросил друга, но я не могу остаться. Тимур поймет.
– Таракан избил Злату, пытался ее изнасиловать, – сквозь зубы цежу. В горло будто песка насыпали, стоило это произнести, и меня сильнее накрыло. Все тело будто ледяными иголками утыкано, я его не чувствую, только боль ощущаю – ее боль.
Обхватывая пятерней затылок, Демьян ругается. Его лицо меняется на глазах. Я продолжаю кидать в сумку вещи и документы, Демьян, словно тигр, мечется по номеру.
– Закажи мне билет, ты остаешься здесь! – резко выдает брат.
– Ты охренел? – встаю в позу.
– Охренел? – кидается ко мне, хватает за грудки. – За решетку решил отправиться? – орет он. – Мы с отцом тебя не удержим, если ты так рвешься! Забыл, что Турчинов с пацанами в больнице? Грохнешь Таракана, они вновь подадут заявление, чтобы добавить к твоему сроку пару лет!
– Я еду в Москву, – отбиваю его руки.
– Если придется, я тебя в больницу отправлю, но в Москву ты не вернешься, пока не успокоишься! Я не хочу, чтобы мой брат сел!
– Этот уебок поднял руку на мою девочку! – я в шаге от того, чтобы ударить брата. – Думаешь, я его через неделю или месяц прощу?
– Я сам с ним разберусь, а ты прилетишь, когда успокоишься!
– У тебя через два часа бой! – привожу неопровержимый аргумент.
– Снимусь по травме, – не задумываясь, брат отказывается от своей мечты. Я бы тоже так поступил ради него, но сейчас жертва неуместна. – Ты останешься с Тимуром, прилетишь послезавтра. Я буду держать тебя в курсе. О твоей девочке позабочусь, – глядя мне в глаза, говорит, как произносят клятву. – Ей не нужно видеть тебя в таком состоянии, ты сейчас натворишь дел, Макар. Послушай меня, я тебя прошу.
– Демьян, не проси…
– Ты его покалечишь или убьешь, Макар. Отцу не понравится, что из-за девчонки ты слетаешь с катушек, он может быть жестоким, когда дело касается нас…
– Я ее не оставлю! – от ора вены на лице раздувает.
– Я не прошу тебя ее оставлять! – хватает ладонью за затылок, фиксирует наши взгляды. – Я разберусь с Тараканом, слово даю, но ты в это не лезешь. Захочешь отомстить через полгода или год, я слова не скажу, но не сейчас, Макар. Твоя голова должна быть холодной.
– Ты не понимаешь…
– Да, я не понимаю! Не понимаю, как можно так сходить с ума по девчонке, но если у моего брата едет крыша, моя обязанность тебя прикрыть! Доверься, брат, я не подведу! – старается до меня достучаться, сжимает крепкой рукой затылок с такой силой, что тот готов треснуть. – Позабочусь о твоей девочке, как никогда и ни о ком не заботился. Я не подведу тебя. Останься с Тимуром, хоть один из нас должен вернуться с золотом. Он рванет за нами и похерит свою карьеру.
– Ты ее тоже сейчас просираешь, Дема. Я уже вырос, меня не нужно защищать.
– Ты для меня всегда останешься младшим, – рука на затылке ослабевает, он резко притягивает к себе, хлопает со всей дури по спине два раза. Братские объятия, мля-я-я. – Я не подведу, Макар.
Я не успокоился, пламя злости внутри не ослабевает. Брат прав, я не пощажу, уничтожу гниду, но я не могу позволить себе оставить Златку. Она моя ответственность, которую я готов на себя возложить на всю оставшуюся жизнь. По ходу, я встрял в нее по самую макушку, никому не отдам свою Золотинку. Мне не нужны медали, золото, я нашел свою награду – девочку, которую люблю. Пора уже признать.
– Ладно… – просыпается голос разума. – Но послезавтра я буду в Москве.
Злата
Хотелось спрятаться от всего мира и никого не видеть. Я чувствовала себя грязной. И эта не та грязь, которую можно отмыть. Меня словно измарали изнутри, выгребли все чистое, доброе, светлое, оставив смрад.
Друзья Макара вовремя ворвались в кабинет, они скрутили Меленчука, несколько раз ударили того по корпусу, отчего он громко взвыл, разрывая мои до предела натянутые нервы. Меня стало трясти. Лицо горело, даже дотронуться было больно, но физическая боль не убивала. Убивали чувство беспомощности и дикий страх, которые до сих пор никуда не делись. Андрей помог подняться и сесть на стул. От него исходили волны ярости, когда он смотрел на меня.
– Он его убьет, а мы поможем, – пытался утешить. Я поняла, что он говорит о Макаре, но сейчас мне не хотелось ни о ком думать. Хотелось спрятаться где-нибудь, чтобы меня не нашли. И чтобы там были мама и папа, которые прижмут к себе и больше никуда не отпустят.
В кабинет ворвался декан. Он кричал – сначала на студентов, потом на Меленчука, что-то выговаривал мне, хватая грубо за лицо и поднимая вверх, чтобы рассмотреть синяки, которые, я была уверена, уже проступили. Куда-то звонил, нервничал, расхаживая по кабинету.
– Возвращайтесь на лекцию, – кинул раздраженно Андрею и Максуту, а я чуть не заплакала от страха остаться одной наедине с Тараканом и Власовым.
– Мы останемся с ней, – кивнул в мою сторону Максут.
– Вы прямо сейчас…
– Ты и так на грани увольнения, не усугубляй, – рявкнул Андрей, переходя на «ты», будто в секунду утратил уважение к Власову. Мне Андрей казался спокойным, но сейчас парень был на взводе. Это понял и декан моего факультета.
– Никакой полиции, нам скандалы в ВУЗе не нужны, это престижное заведение…
– Это решать Злате, – выговаривает зло друг Макара. – В любом случае все виновные понесут наказание, это я гарантирую. Полицейский участок может стать спасением для тех, кто это совершил, – ударил ногой Меленчука по почке, и тот заорал. Декан попытался возмутиться, но Андрей жестко его оборвал. – И тех, кто это допустил!
– Ты на что намекаешь?..
Они сцепились, Андрей готов был ударить Власова, но между ними встал Максут, который смотрел тяжелым взглядом на декана. Появился встревоженный ректор. Нужно отдать ему должное, он не стал выяснять, кто прав, кто виноват.
– Почему до сих пор не вызвали врача?..
– Они обязаны будут доложить о побоях в полицию, – оправдывал свое бездействие Власов, чем сразу же разозлил ректора.
Через двадцать минут меня осматривал врач, я отказывалась ехать в больницу, потому что не хотела, чтобы меня в таком виде кто-нибудь увидел. Хватит и того, как бригада скорой помощи смотрела на нас с Тараканом. Ему помощь они оказывать не стали, будто не видели, в каком тот состоянии. Он сидел на полу, не поднимая взгляда. Я пообещала позже сделать снимок и показаться травматологу. Полицию вызвали после того, как позвонили отцу Макара. Не знаю, что он говорил Власову, но тот на глазах побледнел.
До приезда полиции появился Алекс, я не знаю, откуда он узнал, ведь студентов приказали отпустить с занятий.
Он попытался ко мне приблизиться, но Максут и Андрей встали возле меня стеной.
– Вали отсюда, – угрожающе произнес Максут.
– Я пришел увидеть свою… подругу, – мне показалось, он хотел сказать что-то другое.
– Данилов, тебя сюда никто не приглашал, – Власов указал ему на дверь, но тот проигнорировал, встал у окна, сложив руки на груди, принялся ждать.
Меленчука забрали в отделение полиции, меня допрашивали на месте. Я пожалела, что в это дело вмешались правоохранительные органы. После их вопросов чувствовала еще более замаранной, будто я спровоцировала преподавателя на такое поведение. Я не хотела расследования, не хотела, чтобы во всем этом копались и перетирали мое имя.
– Я не буду подавать заявление в полицию, – несмотря на свое состояние, твердо произнесла я. В этот момент в кабинет как раз вошел высокий немолодой мужчина. Я сразу поняла, кто это – отец Макара. Они были похожи. Через двадцать с небольшим лет Макар будет выглядеть почти так же – красивым и интересным мужчиной. – Я хочу прямо сейчас забрать свои документы и уехать домой.
– Забрать документы и уехать домой ты еще успеешь, – присаживаясь передо мной на корточки. – Но сначала я накажу каждого, кто это допустил, а потом мы с тобой еще раз подумаем и решим, где ты хочешь учиться, – он говорил мягко, будто хотел усыпить, но его глаза горели опасной темнотой, той самой, которую я видела во взгляде его сына. – Прямо сейчас мой водитель отвезет тебя в больницу, где ты пройдешь полное обследование.
Шок стал отпускать, в любой момент я могла разрыдаться, ком застрял в горле. Глядя на Кайсынова-старшего, я отчетливо поняла, что хочу видеть сейчас рядом с собой Макара, а не родителей, и тихо всхлипнула. Он далеко, он с другой…
– Я хочу домой… – по щекам потекли крупные соленые слезы, обжигая разбитые губы и царапины на лице…
Глава 14
Злата
Я пряталась у себя в комнате. Лицо болело нестерпимо, даже таблетки обезболивающего не помогали. Когда вернулась в общежитие, поймала на себе взгляд Марфы. Она удивилась, немного напугалась и даже сделала вид, что беспокоится.
– Что случилось? Это… из-за этого отменили занятия? – в голосе волнение, а в глазах довольный блеск.
– Я не знаю, – холодно бросила и закрылась у себя. Она несколько раз стучалась, приглашала посидеть с девочками, наверное, они хотели узнать последние новости из первых уст, потом предлагала что-нибудь поесть, но я сказала, что хочу отдохнуть.
После появления Кайсынова-старшего, полиция стала вести себя вежливо, ни одного грубого слова и косого взгляда. Заявление я все-таки написала по просьбе Сергея Петровича. Я думала, в его интересах не привлекать полицию, скандал не нужен ВУЗу, но оказалось, я ошибаюсь.
Отец Макара серьезно вознамерился наказать Меленчука. Я заметила, что только со мной он разговаривал как-то мягко, даже по-доброму, с остальными – отрывисто и жестко. И в больницу отправил, и врачу при мне два раза звонил, выяснял, какие у меня травмы, как я себя чувствую.
Хотелось сбежать домой, упасть в объятия мамы. Я должна была позвонить родителям и все рассказать, но никак не могла собраться. Представляю, как расстроится папа, будет себя винить, мама, увидев меня, расплачется. Врач «успокоил», сообщив, что синяки будут сходить дней десять, даже если использовать мази, которые мне купил водитель Кайсынова. Врач ему передал список лекарств.
Очередной стук в дверь я решила проигнорировать, пусть думает, что я сплю. Никого не хочу видеть. Я готова бросить все и уехать, меня здесь ничего не держит. Когда-то так ярко горевшее желание здесь учиться безрадостно затухло. Забыть… забыть и не вспоминать. Стук повторился, уже более настойчивый, требовательный.
– Злата, ты одета? – мужской сильный голос показался мне смутно знакомым. Пока я вспоминала, кто это, он вновь заговорил: – Злата, открой, или я ее выломаю, – требовательно и жестко. По-моему, Демьян…
Ну что он тут делает? Он ведь на соревнования улетел. А Макар?.. Вернулся? Спрыгиваю с полюбившегося подоконника и иду к двери. Свет не зажигаю.
– Как ты сюда прошел? – как только распахиваю створку, свет падает из кухни, отступаю в тень, пряча за распущенными волосами лицо.
– Особые обстоятельства требуют особых мер и разрешений, – он проходит в комнату, сразу находит включатель, словно знает точное расположение.
– Зачем ты здесь? – не спешит отвечать, закрывает створку, делает шаг ко мне, бережно берет за подбородок, но я отворачиваю лицо, наклоняю его еще ниже.
– Злата, я должен посмотреть, – настойчиво, но не грубо.
– Зачем?
– Чтобы знать, насколько эту падлу калечить, – теперь в его голосе прорезаются жесткие опасные ноты, по позвоночнику ползет холод. Я почему-то уверена, что это не просто слова.
– Зачем? – повторяюсь, но это от растерянности. Поднимаю лицо, взгляд Демьяна мечется по моим синякам, разбитой губе, отекшим скулам…
Все повторяется, как с его отцом. Взгляд темнеет, становится опасным. Они все очень похожи, словно хищники из одной стаи. Хотя так оно и есть.
– Пойдем, сядешь. Я кое-что тебе должен рассказать, – подталкивает меня к кровати. Когда я присаживаюсь на край, он пододвигает стул, садится напротив меня.
– Не надо ничего предпринимать, я не хочу, чтобы ты или… кто-нибудь еще пострадал, – имя Макара не смогла произнести, к глазам подступают слезы. – Я написала заявление в полицию, пусть они разбираются.
– Злата, мы не будем это обсуждать, – обрывает меня. – Я поступлю так, как посчитаю нужным. Этого вообще не должно было случиться, – трет пальцами губы, не отрывая взгляда от моего лица.
Демьян слишком близко, навис коршуном, мне хочется отодвинуться.
– Я хотел с тобой поговорить о моем брате, Злата, – наклоняется еще ближе, будто секрет хочет открыть. – Макар на тебе повернут, и это никак не лечится, – мне Меленчук, наверное, мозги отбил, потому что никак не могу понять, что это означает.
– Я не понимаю.
– Я рад за него, ты очень хорошая девочка и подходишь ему, как никто, – продолжает загадками изъясняться, или это я плохо соображаю?
– Он… мы больше не общаемся.
– Ты неправильно понимаешь его молчание. Поверь, в его мыслях только ты. Свое поведение пусть сам объясняет, когда вернется, а нам вместе нужно подумать, как не допустить беды.
– Какой беды? – насторожилась я.
– Макар легко обзаводится не только друзьями, но и врагами. А ты его слабое и самое уязвимое место, Злата, – стараюсь не радоваться этим словам, потому что потом слишком больно понимать, что это не так. – Он знает, что случилось. Никогда в жизни я своего брата таким не видел, – не успеваю спросить «каким?», Демьян продолжает: – И не хочу когда-нибудь еще увидеть. Мне с трудом удалось заставить его задержаться, и теперь я понимаю, что поступил правильно.
Мое сердце радостно забилось. Макар хотел приехать… желание поверить, что все так, как говорит Демьян, обжигает сердце.
– Если он увидел бы твое лицо… его бы никто не остановил. Я обещаю, что этот утырок будет наказан, Злата, но нельзя допустить срыва Макара, – просит Демьян. – Только ты можешь его успокоить.
– Что мне нужно сделать? – от одной мысли, что Макар из-за меня может пострадать, становится плохо.
– Уехать…
Макар
Тим победил: красиво, жестко, досрочно. На груди золотая медаль, улыбается фотографам, а сам на меня косится. Не терпится покинуть арену, и он это чувствует. Билет только на завтрашнее утро, мои мысли только о Злате. Я счастлив за друга, позже порадуюсь от души, один его на руках покачаю, но сейчас внутри все чувства сжаты, словно пружина.
Вчера с Демьяном вечером разговаривал, он уверяет, что с Золотинкой порядок. Она в общежитии, врач дал успокоительное, она спит. Андрей с Максутом подтверждают слова брата, но хрен я им всем верю.
Ночью Таракана перевозили в столицу. Теперь он в реанимации, по словам брата – попал в аварию, весь переломанный, если придет в себя, то его, помимо нападения на студентку, ждут обвинения в попытке побега, нападения на конвой и угон полицейской машины. Кто постарался – отец или брат, я по телефону выяснять не стал, но после этого известия немного отпустило. За мою девочку отомстили, но пожар ярости в моей груди не утих, лично хотел его поломать.
– Хочешь, машину возьмем, через десять часов в Москве будем? – спрашивает Тим, видя мое состояние. Выиграю часов пять-шесть, считаю в уме. Я готов рвануть прямо сейчас, но Тимура с собой брать не намерен. Ему нужно отдохнуть после изматывающих боев.
– Я один вернусь, ты останешься до завершения игр, в конце будут еще раз чествовать чемпионов, ты должен быть здесь, – Тим не спорит, понимает, что я прав. Демьян и так подвел команду своим вылетом.
– Не хотел тебе сейчас говорить, но если ты сейчас выезжаешь, лучше предупредить, – мы сидим на трибунах, вокруг нас никого, но приходится орать, чтобы друг друга услышать. На арене начинается бой тяжеловесов, ведущий орет, болельщики вторят, поддерживая своих чемпионов.
– Говори, – наклоняюсь к самому уху. Сам ищу в приложении машину с нормальным водилой, который согласен гнать в Москву.
– Машка выложила фотку с тобой, я ночью только спалил. Утром нашел ее и попросил удалить, – с языка срывается отборный мат.
Собираюсь быстро, машина ждет у ворот спортивной деревни. Прощаюсь с Тимом, с водителем договариваюсь о цене, обещаю накинуть за скорость. Десять часов – до хрена. Есть о чем подумать.
Останавливаемся на заправке, выхожу из машины, чуть отхожу. Я знаю, что хочу больше всего на свете – услышать ее голос. Четыре часа дороги только об этом и думал. Гудки, гудки…
«Не поднимет…» – разочарованно смотрю на экран телефона, когда на нем появляется отсчет времени.
– Привет, – нежный, самый любимый голос, все внутри приходит в движение, кровь по венам бежит по-другому.
– Привет. Простишь, что меня не было рядом? – закрываю глаза, вслушиваюсь в изменившееся дыхание.
– Ты не виноват, Макар, никто не мог такое предугадать, – у меня от ее голоса дыхание перехватывает. Она вся моя.
Виноват, пусть она меня и оправдывает.
– Я через несколько часов приеду к тебе, – постараюсь подготовить ее к мысли, что заберу к себе. Для моего спокойствия Златка всегда должна быть в поле моего зрения.
– Куда приедешь?
– Домой, выехал на машине несколько часов назад.
– Я не там, Макар, – тихо шепчет она, а у меня сердце с ритма сбивается. Куда бы она ни уехала – найду, верну, не отпущу!
– Злата, где ты? – стараюсь говорить ровно, хотя хрен там получается.
– Я у родителей, Макар. Не знаю, вернусь в университет или нет. Мне нужно время, чтобы подумать. Не ищи меня, пожалуйста.
Демьян! Мы разминемся, когда я приеду, он наверняка уже улетит, а я бы с удовольствием с ним увиделся! Все в ней в порядке? Поэтому она сбежала и хочет бросить учебу?
– Я тебе позвоню сама… потом, – тихий голосок обжигает сердце, заставляет его остановиться. – Пока, Макар, – сбрасывает вызов.
Златка будто прощается со мной навсегда, убивает меня своим решением. Я не отступлюсь, но нервы мы друг другу можем попортить. Я зверею от одной только мысли, что могу ее потерять.
Остается только гадать, что там действительно происходит. В голову лезут страшные мысли, может, они от меня что-то скрывают? Вдруг Таракана не успели остановить? Но не по телефону же об этом спрашивать!
«Золотинка, я приеду, где бы ты ни была!»
Водитель уже заправил машину, сидит, ждет меня. Я набираю брату.
– Что за х*** происходит? – вместо приветствия. – Почему Злата уехала, а я об этом ничего не знаю? – цежу сквозь зубы.
– Она захотела побыть с родителями, мне ее в общаге закрыть надо было?
– Почему мне не сказал?
– Потому что ты бы тут же сорвался, начал на нее давить!
– Что вы скрываете? – внутри все леденеет, мне не нравится все, что происходит. Меня словно кинули в темный лабиринт, где нет выхода!
– Макар, к отцу заедешь, он хочет с тобой поговорить, – требовательно. – С твоей Златой все нормально, я не вру. Она пережила стресс, врач посоветовал сменить обстановку…
– И вы отправили ее одну в таком состоянии?! – я точно ему врежу!
– Никто не отправлял ее одну! Я сам отвез ее к родителям!
– Адрес! – резко, громко. Привлекая внимание редких водителей и работников заправки.
– Нет, – отрезает брат…
Макар
Я терял время. Злился на брата и отца, что они вмешиваются в мои отношения. За Таракана спасибо, но Златку они зря отослали. Я ведь не отступлюсь. Отец мне адрес не сказал, в деканате мне тоже отказали.
– Макар, я жду тебя дома, – требовательно произнес отец, когда я попробовал на него надавить.
Готовясь к предстоящему разговору, внутренне вставал на дыбы. Мне непонятно было, что от меня хотят. Я ведь не отступлю. Не позволю нас разлучить, но неприятен факт, что кто-то может решать за меня. Это моя жизнь, и мне выбирать девушку, с которой я готов прожить эту самую жизнь. А то, что я Златку не отпущу, тут без вариантов. Вместе будем седеть и покрываться морщинами.
Подъезжая к особняку, я все больше напрягался. Руки сжаты в кулаки, будто на важный бой собираюсь. Возможно, так и есть. Отец для меня авторитет, я уважаю его, несмотря на прошлое. Я сумел понять, простить и отпустить, не виню его ни в чем, он это знает. Но сейчас я готов биться до последнего за свою девушку, не позволю встать между нами. Он всегда следил за тем, с кем мы общались. Левых девок не трогал, но если появлялось более серьезное увлечение, то ему скидывали всю подноготную, а он, глядя в глаза, прямо говорил «не для жизни она». Я и без него это всегда знал – так же, как сейчас знаю, что Злата – навсегда. И в досье, что на нее собрали, не может быть ничего компрометирующего. Не поверю никакому дерьму, если оно там есть.
Расплатившись с таксистом, иду домой. Охрана здоровается, протягивают руки. Совсем раннее утро, отец не спит. Не ложился еще. В кабинете свет горит. Волновался за меня, значит.
– Пап, привет, – вхожу без стука, нам с Демьяном можно. Кивает.
Отец сидит на диване, в руках запотевший стакан с молоком. Одет в домашние штаны, значит, только что из душа. Был в спортзале, скорее всего, скидывал напряжение. Это у нас семейное. Хотя не только у нас. У Шахов такая же история. Для своих лет отец классно выглядит. Тело в отличной форме, лишь виски немного окрасила седина. Телки из трусов перед ним выпрыгивают, но он закрыт для них. Неправильно это. Мы с Демьяном не были против, чтобы он нашел себе женщину, но он запрещает даже говорить на эту тему.
Скидываю куртку на спинку кресла, сажусь с ним рядом. Во мне бурлит нетерпячка, я хочу узнать адрес Златки и рвануть к ней, но выдерживаю паузу, пусть первым заговорит он. Пустой стакан отправляется на край стола.
– Рад за тебя, – стукнул по плечу тяжелой рукой, но я не прогнулся. – Хорошую девочку выбрал, – судя по тону, расслабляться рано. – Только мало выбрать, Макар. Ты берешь на себя ответственность за другого человека, за каждый прожитый ею день. И как она проживет этот день, зависит от тебя. Счастливо и улыбаясь – или плача от страха. Ты мужчина, а значит, защитник в первую очередь, но твоя защита не должна вгонять твою женщину в панику, – спокойно, но твердо. – Ты должен контролировать ярость, только в безвыходной ситуации показывать, что ты боец. Наказывай обидчиков, но с умом. Всегда помни, что ты не должен принести беды в свой дом. Я принес – и всю жизнь буду винить себя за это.
Его ситуацию даже сравнивать не стоит с моей, но в той драке я действительно мог убить Турчинова.
– Твоей девушке нужна не только любовь, но уверенность и стабильность. Ты сможешь ей это дать?
– Да, – кивнул. Разговор с отцом оказался неожиданным. Не меня он спасает от Золотинки, а просит Златку беречь. Его слова сразу доходят до меня, я и сам об этом думал. Не уверен, что сразу получится, но нужно стараться. Отец и Демьян правы.
– В жизни всякое может случиться, но голова на плечах для того, чтобы ты сначала думал. Не можешь думать, значит, сначала остынь, подумай десять раз и только потом действуй.
– Всю дорогу ехал и думал, что ты будешь против наших отношений, и мне придется воевать с тобой, – ухмыльнулся я.
– Не вижу причины возражать.
– Дашь адрес? – задаю вопрос, затаиваю дыхание.
– Дам, – спокойный тон отца настораживает. – Только, прежде чем поехать к ней, сюда посмотри, – тянется к папке на столе, вытаскивает две фотографии и протягивает мне.
Мне будто под дых нанесли мощный удар, выбили весь воздух их легких, я не могу вдохнуть даже капли кислорода. Рука сжимает край фотографий. Мне не просто больно на нее смотреть, я подыхаю.
Урод! Я убью его, убью!
– Тяжело себя контролировать? – доносится сквозь шум крови в голове голос отца.
– Я не представлял…
– Твоя злость должна быть холодной, Макар. Стань защитником своей семьи, но не убийцей, – спокойно произносит отец. Вновь тянется к папке, протягивает мне небольшой листок с адресом Златы. – Подумай, что сейчас нужно ей, а не тебе…
Злата
Я постоянно думала о Макаре. Слова Демьяна о том, что Макар на мне помешался, так глубоко запали в душу, что невозможно было их оттуда стереть. Наверное, даже потеря памяти не изменила бы моего отношения к Кайсынову. Звонок Макара еще больше растревожил мое сердце, которое тянулось обратно в студенческий городок, где я могла его ежедневно видеть, но…
