Текст книги "Заброшенный рай (СИ)"
Автор книги: Кристина Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
В моих жилах застыла кровь от того, как ужасно и душераздирающе плакала эта женщина.
– Они тоже больны… Хотят чтобы мы помогли им… Ведут к себе домой…
Я оглянулась вокруг. Нас уже обступила вся деревня, которую сдерживали пятеро бойцов.
Эти люди были настолько напуганы, что пытались дотянуться до нас, раньше других.
– Ужас!
– Доставайте лекарства! – Катя обернулась к военным и взялась за дело.
– Ты! – она тыкнула в Льюиса и продолжила. – Переводи им!
Сержант кивнул и начал переводить то, что говорила Катя.
– Всем собраться в самом просторном доме! Нагреть печи, и принести чистой воды! Всех больных перенести туда и взять свои документы, если таковые есть!
Сержант быстро всё перевёл и люди начали немедля разбегаться по своим домам, тогда как Джин уже вернулся из того дома куда его утянули первые женщины.
– Там двое детей в очень тяжёлом состоянии, Док! Сперва нужно туда.
Я схватила два контейнера с медикаментами, и надев маску быстро пошла к нужному дому. Следом за мной шёл Льюис и Джин с огромным ящиком в котором были тёплые спальники и верхняя одежда.
Мы вошли в деревянный дом, в котором на глиняном полу горела буржуйка, а прямо возле неё в ворохе тряпок лежали дети.
По внешним признакам у малышей был сильный жар, а пересохшие и потресканые губы говорили, что температура уже не сбивается.
Над ними сидела заплаканная женщина, и увидев меня опять взмолилась.
– Переводи ей! – я окликнула сержанта, и начала буквально зубами сдирать обертку со шприцов и готовить нужный препарат. – Пусть принесёт холодной воды и снега, как можно больше! Нужно охладить тела, пока температура не сожгла внутренние органы.
Как только она это услышала, настолько быстро выбежала с ведрами, что я боялась как бы эта женщина сама не упала от переживаний.
– Капитан Ван! Свяжитесь с базой! Пусть пришлют вертолёт, их нужно немедленно госпитализировать!
Джин вышел, а за ним в дом вошла Катя в перчатках и в маске.
– Там не всё так плачевно.
– Но тут… – я скривилась и погладила ребенка по лбу.
Именно в этот момент назад вошел Джин, злой и с растерянностью в глазах.
– Вертушка не прилетит.
– Что?
– Почему?
Мы с Катей синхронно вскинули взгляд на Джина, а он лишь покачал головой.
– Это территория талибов, Мила… Прости… Я не знал, что они взяли её под контроль…
– Твою то мать! – Катерина сцепила зубы и глубоко выдохнула сев прямо на пол.
– Везите их на машине, Джин, – он посмотрел на меня и покачал головой.
– Я не оставлю тебя здесь одну!
– Тогда оставайся с ней, и проведите полную дезинсекцию. Сожгите их вещи и раздайте новые. А я повезу малышей в госпиталь с остальными военными. Вернётесь как закончите.
Мы переглянулись, и каждый понимал, что другого выхода нет. Поэтому всё, что мы привезли выгрузили из одной из машин и немедля начали транспортировку детей.
– Четырехместный "хам" оставите нам. Бойцов забирайте с собой. Если они захотят напасть, то верно выберут вас!
– Слушаюсь!
Сержант быстро сел за руль, и вскоре машина уже выезжала из деревни.
– Что дальше?
Джин обернулся ко мне и нахмурился. Небо затянули тяжелые тучи и поднялся холодный ветер.
– Нужно сжечь всё, и раздать помощь женщинам!
Он кивнул и вместе мы вошли обратно в дом, к которому понемногу стекались люди. На ломанном языке Джин понемногу объяснял что нужно делать, и дело тронулось с мёртвой точки.
В овраге за одним из домов разожгли огромный костёр и начали сбрасывать туда вещи. Процессом руководил Ван Джин, постоянно оборачиваясь на скалы, что справа огибали деревню словно огромная стена.
Я же делала инъекции старикам и раздавала им небольшие пайки с едой. Одежду эти люди разобрали сразу, как и теплые пледы и спальники.
К вечеру пошёл снег, и Джин начал заметно нервничать. Уже не просто оборачиваясь и осматривая территорию. Он буквально стоял ща моей спиной, словно пытался закрыть собой от невидимой пока опасности.
– Мила! Нам пора ехать!
– Ещё несколько минут, прошу!
– Мила!
Я прислонилась к нему спиной и погладила по ладони, пока один из стариков пытался понять, как открыть наши консервы.
– Ещё чучуть!
К тому моменту, как я накормила всех, на улице началась настоящая метель. Мы попрощались с местными и быстро сели в "хаммер".
– Капитан Ван Джин штабу! Меня слышат?
Но ответом были лишь помехи.
– Вот правду кто-то придумал: "Послушай женщину и сделай наоборот!"
– Не пыхти, как сварливая бабка!
Он зло посмотрел на меня и завёл мотор, включив фары. Спустя тридцать минут они потухли, как и аккумулятор этой консервной банки.
Мы даже не успели съехать со склона, что вёл на гору, как "хаммер" встал замертво и больше не заводился.
– Это карма!
– Весьма сомнительная и плачевная, если учесть что мы на склоне в метель и с остывающей машиной!
– Всё то вы знаете, госпожа Герман!
Он отстегнулся и вышел, чтобы посмотреть где мы. Естественно нам не могло повезти настолько, чтобы рядом были люди. Но…
– Там внизу посёлок и виден свет! Я спущусь и гляну кто это. – он сел назад и достал пистолет, проверив магазин.
Я же схватила его за руку трясущейся ладонью, и уцепилась мёртвой хваткой.
– Нет! Ты останешься здесь!
– Мила!
– Я лучше схвачу воспаление лёгких, чем тебя кто-то ранит!
– Мила…
– Джин, я прошу тебя!
Я заглянула в его глаза, но не успела продолжить свое нытьё, как меня с силой схватили за затылок, и я потеряла связь с реальностью, буквально простонав остатки своей пламенной речи в его губы.
Бережно, но с тем надрывно он всё сильнее прекушивал мои губы, в попытке дотянуться до меня ближе.
Но куда уж ближе, если наши дыхания смешались настолько, что мне уже было плевать на всё! И на метель! И на то в каком месте он проводит рукой по моей шее и с силой сминает кожу. Всё сузилось до электричества, что буквально заставляло меня придвинуться ближе и расстегнуть его куртку. Пробраться руками под этот металлический ужас, чтобы почувствовать гладкость кожи под своими пальцами. Сильные и крепкие мышцы, которые двигаются синхронно с тем, как он прижимает меня к себе. Это заводило настолько, что не остановись он сейчас – мы продолжим прямо здесь.
– Я вернусь! – он оторвался от меня и посмотрел прямо в глаза. – Верь мне! И не истери больше.
– Мгм…
– Хорошо?! – он прислонился ко мне лбом и выдохнул.
– Мгм…
А что я могла сказать, если слова буквально горели в горле хриплым шопотом.
Те минуты, что я провела одна в машине, стали самыми ужасными за последнее время. Меня трясло и я постоянно всматривалась сквозь метель туда, где она его скрыла из моих глаз.
Но я пообещала себе! Я больше не буду ребенком, я больше не стану бояться! Я должна уметь ждать, если выбрала такого мужчину. Теперь ожидание и волнение стало моей судьбой. Именно в этот момент я ясно это осознала – он будет уходить, а я должна его ждать с улыбкой, чтобы ему было легче.
За этими мыслями я не заметила как с моей стороны резко открылась дверь, и Джин вытащил меня из машины, укрыв теплым пледом из овчины.
– Пойдем! Это обычная деревня скотоводов. Они овец держат, а ты боялась.
Мы аккуратно спускались вниз почти что в кромешной темноте. Единственным источником света был небольшой фонарик на навигаторе Джина, который и осветил улыбчивую старушку, которая в метель вышла нас встретить.
– Она немая. Не говорит вообще, но сразу поняла что мне нужна помощь.
Джин вёл меня за руку вслед за женщиной, которой освещение было вообще ни к чему. Она прекрасно знала дорогу, и сразу подвела нас к старому дому из камня и открыла двери.
Я попыталась поблагодарить её, но она вдруг застыла и взяла наши сплетённые руки в свои, нахмурившись.
– Что?
Я посмотрела на нее растерянным взглядом, но она лишь положила свою вторую руку мне на грудь и сжала, покачав головой.
– Она что-то показывает…
– Это всё суеверия! Не бери в голову.
Я видела, что и Джин как-то странно воспринял этот жест женщины, но последняя не унималась, и в конце сжала моё плечо сильнее и указала на Джина.
Видимо она всё сказала, потому что показала на голову, и метель.
– Сказала чтобы мы входили.
После этого я обернулась опять к ней, но женщины уже и след простыл.
– Странная…
– Они все странные в этих деревнях. Суеверные и запуганные.
Он успел зажечь пару свечей и я наконец оглянулась. Это была одна огромная комната с кроватью, и грубой, в которой уже горел огонь.
– И ещё они очень добрые… – я подошла к огню и выставила вперед замерзшие руки.
Тепло от огня согревало, и медленно успокаивало. Дерево потрескивало, и это был единственный столь громкий звук.
– Это правда.
Джин встал над столом и присмотрелся к небольшой миске в которой была свежая каша. От неё исходил пар, и запах пряностей.
– Странное место. – я сняла плед и расстегнула куртку. – Буквально рядом люди живут в холодных землянках, тогда как здесь есть хотя бы печь.
Пока я вела философские речи, мой мужчина закрыл наглухо двери, ещё и стулом их приперев, задвинул шторы, и спрятал свечи так, чтобы они не отсвечивали в окна.
Когда я стояла и наблюдала за тем, как он снимает сперва куртку, потом стягивает бронежилет и бросает его на пол. Кобуру с "глоком" кладет на стол, а затем поднимает руку и снимает наручные часы.
Словно мы дома… Словно мы живём вместе и он только что вернулся домой, и садиться ужинать.
– Я настолько красивый?
Он поднимает взгляд, и свет от свечей отбрасывает тень на рельеф его лица, тела…
– Что если я скажу, что да! Ты красивый.
Он усмехнулся и медленно подошёл ко мне. Провёл рукой по плечу и зацепился за застежки бронежилета, что всё ещё был на мне.
Быстрым и натренированным движением он отстегнул его, и я прикрыла глаза от облегчения.
– Иди сюда!
Он притянул меня и стащил мою кофту через голову, бросив её на стул, что стоял рядом.
– Я так и знал…
Он провёл рукой по моим оголенным плечам, на которых выступили рубцы от ношения мнимой защиты, которая не защитит меня от рук этого мужчины.
Джин нагнулся и провёл губами по ним, согревая мою кожу, в попытке залечить её израненые участки своей лаской. Одной рукой он обнял меня и прижал, пока другая зарылась в мои волосы, и оттянула их назад, чтобы открыть путь губам, которые от плеча медленно двигались по ключице, шее, пока не добрались до мочки уха и я не ощутила, как он ласково прикусил её зубами.
– Я буду открывать тебя, как самый драгоценный подарок… – хриплый шёпот, и теперь уже мои руки ведут вдоль его футболки.
Они хватаются за край и я пробираюсь под неё, чтобы почувствовать это в полной мере. Электричество… Чёртовы разряды, которые щиплет подушечки моих пальцев.
Мы всего на секунду разрываем объятия, чтобы в следующий момент, в этом полумраке увидеть то, что заставит нас не останавливаться ни за что!
Я тяжело вздыхаю и прикасаюсь к его губам, которые тут же открываются мне на встречу, и его язык с силой врывается в мой рот, чтобы обжечь и опять оторваться. Потому что я резко тяну за края футболки и буквально сдираю её с Джина. Он опять находит мои губы и схватив меня под бёдра поднимает над собой, чтобы секундой спустя бросить на кровать, и опереться обеими руками, нависнув надо мной.
Нам не нужны слова, когда я смотрю в его глаза, а он смотрит в мои, поэтому он целует меня и медленно опускается вниз, оставляя горячий и влажный след на моей коже, прикусывая и заставляя меня всхлипывать и обвить его ногами так, чтобы ощутить насколько меня хотят. Насколько мы близко к тому, чтобы утонуть друг в друге.
Его рука забирается под ненужные тряпки и с силой сминает кожу на моих ягодицах, пока он опять возвращается к моим губам ловя ими моё тяжёлое дыхание.
Он резко поднимается, отстраняясь… Лишая этой неги, чтобы стащить с меня остатки одежды и отбросить их на пол. Туда же отправляется и его одежда. В этот момент всё что я могу это наслаждаться его видом, и тем как горят его глаза когда он выдергивает меня из объятий тёплой постели, чтобы впиться в мои губы, чтобы протянуть свою ладонь под моей спиной и заставить податься ему на встречу.
С громким стоном я впервые чувствую, что меня заполняет его плоть, и я всхлипываю, когда она медленно снова покидает меня, чтобы резко ворваться обратно.
– Смотри на меня…
Он поднимает нас так, что я сажусь на него и наши глаза оказываются на одном уровне.
Джин обжигает меня взглядом и снова целует, пока я начинаю медленно наращивать темп сама.
– Смотри мне в глаза… Я хочу видеть тебя…Мила…
И я смотрю, находя там, на дне, отражение наших силуэтов в свете свечей.
Он не выдерживает и с силой тянет мои волосы назад, чтобы добраться до груди. Резкими толчками он заставляет меня приподниматься выше, и задыхаться не только от наслаждения, но и от того как его губы обхватывают мою грудь и горячий язык проводит по соску, вызывая дрожь по всему телу от позвоночника и до затылка, где его рука крепко сжимает мои волосы в кулак.
Ему этого мало… Как и мне… Поэтому он снова бросает меня на спину, и уже сам ловит мои стоны губами, сжимая их и кусая зубами.
С последним стоном приходит истома, которую он заглушает своим тяжелым дыханием.
Мы так и засыпаем в объятиях друг друга, словно одно целое. Он моё горячее одеяло, я его мягкая постель.
Глава 15. Джин
Говорят первая любовь самая сильная в жизни любого человека. Мы запоминаем первые моменты чего-то нового и волнительного, и они отпечатываются в нашей памяти навсегда, как красивые картины. Они вспоминаются и мы чувствуем, что не стареем, в душе оставаясь всегда молодыми, потому что помним первый поцелуй, первого человека с которым разделили близость. И это очень прочная связь.
Её способна разорвать лишь другая – более сильная. Такая связь, что вызовет зависимость, постоянную потребность в себе.
И я кажется отыскал именно такую связь. Мне даже не верилось, что я ещё смогу почувствовать это. Думал найду спокойную девушку, женюсь, если она согласится, и мы вместе проживём нашу жизнь. Я даже рассматривал несколько вариантов, как бы это цинично не звучало. Но неизменно, я боялся испортить судьбу этой девушке, ведь в любой момент мог погибнуть. Поэтому я предпочел жить сегодня, и совершенно не думал о "завтра"…
Так было до того, как я открыл глаза в это утро, и в рассветном сумраке нашел глазами её лицо. Мила лежала рядом и тихо сопела в подушку, словно маленький ребёнок. Я провёл взглядом вначале по её губам, что немного опухли от моей несдержанности, по щекам, что были бледны, и носу, что совсем чучуть покраснел от того, что к утру в доме стало холодно.
Обычная девушка, которая тихо спала рядом со мной, закинув на меня ногу, и запутав её между моими коленями.
Обычная, но моя. Видимо в этом и состояла её необычность. Мила стала моей, и лишь одна мысль о том, что к ней прикоснётся другой, рождала во мне непонятное чувство ярости. Когда я был с Ю Ной, никогда не задумывался об этом. Видимо слепо верил, что она никогда не покинет меня и даже не помыслит совершить подобное.
Но… Всё случилось иначе. Первая любовь? Что она, когда ты нашел нечто невероятное, которое затмило её и заставило наконец забыть о прошлом. Что любовь, если ты нашел лекарство от боли? И оно намного действеннее, чем лживые и слащавые слова: "Я люблю тебя…"
Мила застонала, и обернулась, скинув с себя одеяло и обнажив плечи. От холода моя девочка вначале нахмурила аккуратные брови, а потом подняла руку, и видимо вспомнив где она, начала искать меня.
– Я тут…
Она залезла обратно, и уткнулась носом в мою грудь, так и не открыв глаза, и продолжая спать в моих объятиях.
Тихое и тёплое дыхание касалось моей кожи, и я обнял её сильнее, обхватив одной ладонью за шею, а другой просто водил по её спине.
– Почему ты не спишь?
– Привычка рано подниматься.
– Но сейчас то спешить некуда.
Она бормотала это, и теснее прижималась ко мне, чтобы согреться.
– Некуда… Ты права…
– Спи…
– Слушаюсь!
Я закрыл глаза и молил всех богов, чтобы они остепенились и не отбирали у меня то, что я обрёл.
За все грехи нужно платить! А я убийца, человек с оружием в руках, которого рано или поздно настигнет расплата. И я жутко боялся, чтобы это наваждение, этот подарок судьбы не отобрали в наказание.
– Джин…
– Да, милая…
– Спи… Просто отдохни хоть пару часов.
Она медленно поднялась, и опираясь на руку, сонными глазами обласкала моё лицо. Потом подняла другую руку и приложила к моей щеке, погладив.
– Я буду спать, обещаю…
Она ухмыльнулась и опять закусила губу. Это было бесподобно… Волосы взлохмачены, губы покрасневшие от моих поцелуев, и сонные глаза. Я честно пытался сдержаться, но засмеялся.
– Что? Я выгляжу как наседка в курятнике?
Она надула губы, и я опять прыснул со смеху.
– Нет, ты выглядишь как не причёсанное чудо с заспанными глазами.
– И не мытыми зубами, – добавила она.
– Плевать… Ты милашка…
Я потянул её на себя и нежно прикоснулся к губам в лёгком и невесомом поцелуе, который Мила сама превратила в безобразие, пройдясь языком по моим губам и закусив нижнюю так, что меня торкнуло в самих пятках.
– Ты хотела чтобы я выспался… – я тяжело выдохнул в её губы и посмотрел в глаза, которые заволокло пеленой.
– Теперь я хочу другого, Джин!
Чем я мог возразить, если сам чувствовал как тело наливается тяжестью, и мне нестерпимо хочется опять услышать её протяжные стоны, которые подводили меня к краю, пуще чем её нежное тело?
Я бы продал душу, лишь бы остановить время, но оно неумолимо крало у меня последние минуты, которые мы могли провести одни.
Поэтому когда я ощутил, как она дрожит подо мной, и сжимает мои плечи своими руками, я старался вложить в эту близость всё, что почувствовал в это утро…
– Капитан Ван Джин! Вы целы?? Доложите свои координаты!
Мила сидела в машине, укутанная в тот самый плед из овчины, и дремала, пока я наконец смог связаться со штабом.
– Мы заглохли на спуске в двадцати пяти километрах от горного хребта и деревни Нахар.
– Вас понял! Выезжаем!
Только спустя два часа, мы вошли в казарма "Рассветного пика", и не прощаясь разошлись в разные стороны. Она ушла в своё крыло, я ушел на командный мостик, где меня уже ждал Франц.
– Вижу насмерть не замёрзли? – он поднял глаза от бумаг и ухмыльнулся.
– Опять заставишь писать объяснительную?
Я сел на стул напротив, и стал ждать, того что скажет майор.
– Вы прилетели сюда ровно на месяц, Джин. И ваше командование отзывает вас назад, согласно маршрутному протоколу.
– Так точно!
– Это были тяжёлые учения, и мне не нравится, что ты попал сюда в такое время, но война его не выбирает.
Я кивнул, а мыслями был с Милой. Думал о том что она сейчас делает, и как воспримет то, что я попрошу её взять отпуск.
– Ван Джин! Женись и увольняйся, а? Ты настолько не здесь, что лучше забирай её и живите спокойно! Весь Пик только и трещит о служебном романе между военным и медсестрой! Про вас бы сериальчик снять, такие вы популярные!
Франц вымученно скривился, а потом хохотнул.
– Да? Я думал это про вас с Фельдмаршалом тут слухи распускают… Видимо ошибся…
– Джин!!!
– Всё! – я поднял руки в примирительном жесте и продолжил. – Молчу!
– Вылет сегодня вечером! Собирай своих ребят, и летите домой.
Я встал и отдал честь:
– Капитан Ван… Джин… Хо… Приказ принял!
– Угомонись…
– Спасибо, друг! За всё…
– Это вам спасибо, за то что были с нами.
Мы встретились глазами и Франц протянул мне руку, которую я крепко пожал, и быстро ушёл.
Времени не было… Я был уверен, что у меня в запасе ещё пара дней, но и их не оказалось.
Поэтому я влетел в женскую казарму, и найдя глазами Милу, быстро потянул на выход.
– Эй! У нас обход!
Катерина крикнула нам вслед, но мне было плевать. Я тянул ничего не понимающую Милу к спортивному залу, и войдя внутрь, пригвоздил её спиной к двери.
Сейчас был обед, поэтому я был уверен, что здесь никого нет.
– Джин?! Что случилось?
– Я хочу у тебя кое-что спросить?
Мила обняла меня за плечи и встревожено заглянула в глаза.
– Ты давно брала отпуск?
Она приподняла в удивлении брови, и почему-то улыбнулась.
– Я вообще его не брала никогда.
– Значит ты можешь попросить хотя бы неделю?
– Зачем? – она зарылась рукой в мои волосы и начала водить пальцем по затылку, возрождая наше электричество.
– Я хочу чтобы ты приехала ко мне в Сеул.
Моя девочка застыла, а я ждал ответа.
– Нет…
Я опешил и нахмурился. Почему? Она не хочет увидеть как я живу? Тогда…
– Я смогу только прилететь на самолёте!
Мила прыснула со смеху, пока я возвращал себе способность дышать.
– Вот зараза!
Она притянула меня ближе и прислонилась лбом к моему подбородку.
– Я уже давно подала прошение, Джин. Ещё когда Катя узнала от майора, что вы здесь пробудете всего месяц.
Я прижал её сильнее, и поцеловал в волосы, гулко втянув их запах.
Она прилетит ко мне…
Глава 16. Мила
Если бы кто-то мне сказал, что я ещё раз смогу доверить свою судьбу другому человеку, то совсем недавно я бы рассмеялась ему в лицо.
Если бы кто-то сказал мне, что я сумею почувствовать счастье, что горячей волной наполняет моё тело вновь, я бы обвинила этого человека во лжи.
Но как обвинить себя в этом? Как это сделать если каждое движение и даже прикосновение собственных рук, возрождают воспоминания о его руках?
Это ли не ложь самой себе? Или же я действительно счастлива настолько, что улыбаюсь даже незнакомым людям?
Что есть счастье? И чем мы подкрепляем веру в то, что это слово, придуманное человеком и состоящее именно из этих букв и есть то, чувство, что учащает мой пульс и заставляет дышать глубже? Нет… Это не то сочетание звуков и не то слово, что должно описывать эти эмоции… Для меня это имя… Джин…
– Ты хорошо обдумала всё?
Катя сидела напротив меня в столовой и жевала лапшу с сырком, закинув ноги прямо на стул, как йог.
– Посмотри на меня, и скажи способна ли я ещё думать вообще?
– Ну о том, что ты втюрилась по самые уши мы спорить не станем! Это итак прекрасно было видно, по твоей довольной роже ещё два дня назад. – она прожевала остатки еды, и продолжила:
– Я не о том, Мила. Ты же понимаешь, что это билет в один конец. Он не отпустит тебя назад, судя по тому, как примчался даже сюда следом за нами.
Мой взгляд коснулся нахмуренного лица подруги. Нет, я не злилась на неё за то, что она сомневалась в нём. Я наоборот была ей очень благодарна, потому что Катерина всегда была со мной. И сейчас неосознанно пыталась защитить меня от ошибки, которую ошибкой-то не считала.
– Я хочу к нему, Катя… Даже если он не отпустит, и заставит жить рядом с ним… Даже тогда…
– Ты ведь понимаешь, что твоя позиция странно похожа на то, как ты прогибалась перед своим бывшим? Как этого мудака звали, кстати? Из головы вылетело напрочь… – она приподняла бровь и пыталась вспомнить имя Димы.
– Дима никогда не поступал так, как Джин. Он не был способен поставить свою карьеру на кон и наплевать на всё, Катя. Он думал только о себе, и был со мной пока это было ему удобно!
Подруга на секунду присмотрелась ко мне, и поняла, что я не закончила мысль.
– Я могу изменить своё отношение к жизни, стать сильнее, научиться упорству и терпению… Но я не могу изменить свою женщину внутри, Катя. Её природа такова, что она всегда ведома своим мужчиной. И только сейчас я осознала это в полной мере. Потому что встретила мужчину – упрямого, сильного и привыкшего всё решать за двоих. Подсознательно я стремилась к такому всегда.
– Ужас!!! Брррр… Чтобы я, и прогибалась перед мужиком своим! Да ни в жизнь!!!
Я расхохоталась в голос от выражения её лица, которое в этот момент напоминало кислую моську, которой подали мочу вместо компота на кухне.
– Очень плохая черта характера, Фельдмаршал! Я бы сказал весьма скверная!
Катерина медленно подняла голову, и увидела над собой майора Шнайдера с таким же перекошенным лицом, как и у неё.
– Вы что-то хотели фон Шнайдер?
– Хотел… До того, как вы начали язвить, я хотел сообщить что ваши документы и прошения одобрены вашим руководством! Можете вылетать хоть сегодня, дамы. А вам… – он окинул Катю уничижительным взглядом, – Удачного отдыха в Таиланде! Смотрите не перегрейтесь на солнце!
Так я очутилась на аэродроме, а потом и в самолёте, что вылетел ранним утром из Пекина в Сеул. Добраться из Афганистана было очень трудно, ведь рейсы сюда ходили не все, и контроль был такой словно я перевозила бомбу между своих вещей.
Катя вылетела ещё в тот вечер. Подруга давно хотела отдохнуть ото всех… Кроме меня, ведь когда-то мы планировали что уедем туда вместе.
Мне было горько бросать её, но это же Катерина! Она в присущей только ей манере фыркнула и пихнула свои чемоданы, крепко меня обняв:
– Я всегда желала тебе счастья, Милаш! С самой нашей первой встречи, я поняла: "Эта девочка – мой человек!"
Так мы и попрощались, конечно прежде перерыв все мои вещи, в которых странным образом появилось несколько красивых вечерних платьев, и тёплых туник.
Я улыбалась этим воспоминаниям, когда стояла в аэропорту в Китае, где была впервые. Вначале жутко боялась потеряться в этом безумном потоке людей. Их были сотни, и все неизменно куда-то спешили, пока я пыталась ощутить это…
Я всегда любила новые места, путешествия… И оказавшись здесь всё равно вышла из здания, чтобы хоть одним глазком глянуть на другой мир.
И отправить ему сообщение:
"Я в Пекине. Рейс триста двадцать пять… Пекин – Сеул…Вылет через двадцать минут…" и, естественно, очередной глупый смайлик с выпученным языком.
Не прошло и минуты, как в моей руке завибрировал телефон, пока я пила горячий кофе и смотрела на задымленный мегаполис прямо перед собой.
"Вы кто?! Я вас не знаю! Забыл уже как вы выглядите, пока собирались так долго ехать ко мне!"
"Тогда я возвращаюсь обратно!"… И злобного чертика вдогонку к сообщению…
"Не смей! Иначе я сам прилечу и тогда ты уже никуда не денешься! Жду тебя… Мила…"
"Скоро…"
И вот я в самолёте, который буквально через десять минут приземлиться в аэропорту Ин Чхон. В окнах иллюминаторов видны облака, которые проплывают прямо под нами, и солнечный свет что разрезает их насквозь. В этот момент я вспоминаю тот прыжок с парашютом… Это было настолько нереально, что сейчас я уже не боюсь высоты, как когда-то… Теперь я знаю, что есть человек, который держит его вместе со мной.
– Дорогие пассажиры рейса Пекин-Сеул. Пристегните ремни безопасности. Уберите вещи и сложите столики. Мы начинаем снижение и заходим на посадку. Температура воздуха за бортом десять градусов тепла. Мы надеемся, что вы хорошо одеты. Добро пожаловать в Южную Корею!
Моё сердце пропустило удар… Пока я спускалась по трапу, а потом, когда шла по полосе в сторону терминалов оно норовило остановиться. Рядом весело смеялись две кореянки, и буквально бежали вперед. Затем их почти догнали два европейца в костюмах и тёплых пальто… А следом шла я… В платье и удобных ботинках, до которых почти доставали полы моего светлого пальто. Я уже и забыла как это приятно носить нормальную одежду, а не тяжелые тканевые штаны и военные куртки.
Тревога не отступала… Он ведь не рассказывал почти ничего о себе. Где живет, кто его родители… Нам это было не нужно, да и он никогда не спрашивал меня о подобном.
За этими мыслями я сняла с ленты свой чемодан, и пошла дальше. Всё было таким же как и в других аэропортах, за исключением речи, которую я совершенно не понимала и которая звучала буквально отовсюду.
Много мыслей… Много людей… Сердце стучит всё сильнее. Что если я не понравлюсь его родным? Ведь это совершенно нормально чувствовать подобный страх! Как мне везти себя, если я даже не знаю здешних обычаев?
Я всё думала и уже вышла из терминала в зал ожидания, когда подняла глаза и застыла.
Джин стоял в десяти шагах прямо передо мной. На нём было серое длинное пальто, обычные синие джинсы и светлый кремовый гольф. Если бы я не знала этого мужчину, я бы даже и мысли не допустила о том, что он военный. Волосы красиво уложенные вверх, открыли его лицо по новому.
Он медленно осмотрел меня с ног до головы и раскрыл руки в пригласительном жесте. И я пошла… Буквально побежала, пока не очутилась в его объятиях.
Одной рукой он зарылся в мои волосы и прижал к груди, когда другая забралась между полов пальто и с силой обхватила мою талию.
– Ты приехала…
– Я прилетела.
Мой смешок он проигнорировал, и подняв моё лицо запечатлел невесомый поцелуй на лбу.
– Пойдем!
Он разнял наши объятия, схватил за ручку чемодан, и переплёл наши руки, направляясь сквозь толпу, что быстро плыла, словно река к огромным стеклянным дверям, за которыми ярко светило полуденное солнце Сеула, и крупными хлопьями падал первый снег… Волшебство, которое казалось невозможным, пока я не вспомнила что на дворе стоял почти конец Ноября.
Я шла рядом с ним и улыбалась, прихватив другой рукой и его предплечье, чтобы быть ближе, пока он быстро шел к стоянке, и нежно поглаживал мою ладонь своей.
Он остановился у черной "тойоты" и открыл передо мной дверь.
– Нажми на вон ту кнопочку, дорогая!
Багажник открылся, а потом с громким хлопком закрылся, пока я наблюдала, как он обходит машину и садиться за руль.
– И куда мы едем, господин Ван?
Он гулко втянул воздух и резко притянул меня к себе, чтобы я опять могла ощутить его дыхание на своих губах, почувствовать как они с каждым движением становятся всё горячее, пока не начинают обжигать.
– Мы едем домой, Мила, – хриплый шёпот прямо в губы, и я открываю глаза, чтобы увидеть как он заводит машину и переплетает правую руку с моей.
За окном вначале проносится огромная трасса с не менее чем шестью полосами движения. Потом начинается невероятных размеров мост через большую полноводную реку, которая утопает в желтых и золотистых тонах, на которые медленно падает снег, а лучи солнца пробиваются сквозь неплотные серые тучи.
– Нравится?
– Очень…
– Ты даже смотря на меня так не восхищалась!
Джин хохотнул и свернул на огромном кольце, на более узкую дорогу, у которой словно грибы начали вырастать здания с каждым разом всё выше и современнее.
Мы въехали в черту города и я пропала. Мне было интересно все!!!
– Это очень старый храм, в который мы сходим завтра, – он поднял наши руки и указал на красивое деревянное сооружение прямо между каменных домов.
– Он прекрасен…
– Внутри ещё лучше.
Мы всё ехали, пока не добрались ещё до одной развилки, у которой стоял невероятно высокий памятник человеку, чем-то начинающего полководца.
– Это памятник генералу Чхве Йону, кстати говоря это имя весьма популярно, поэтому не удивляйся если встретишь ещё с десяток таких генералов.
Теперь мы уже смеялись оба, и продолжали ехать. Я была уверена в том, что он специально виляет по городу, чтобы хоть немного показать мне его центр.
Просторные улицы сменялись островками парков, в которых гуляли люди. Высокие бизнес-центры доставали почти что до неба. И среди большого потока машин, мы выехали на склон, с которого была видна башня на высокой горе.
