Текст книги "Заброшенный рай (СИ)"

Автор книги: Кристина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Старшей же мальчик, которого назвали в честь отца, Дже Мин всё понимал, и я восхищался тем, как семилетний ребёнок держит мать за руку, пока она давится беззвучными слезами. Дже Мин стойко смотрел перед собой и постоянно гладил мать по руке.

В этот момент со мной произошло необъяснимое. До этого самого дня на похоронах ни разу не было детей. И это заставило взглянуть меня на них с другой стороны.

Я вдруг жутко захотел, чтобы и у меня был сын, который точно так же будет провожать однажды меня. Это дико, но я понял наконец в чем смысл нашего существования. Он в детях! Ведь не будь их у Су Хвы, я уверен, женщина не смогла бы взять себя в руки так быстро.

– Ван Джин!

Она обернулась ко мне и в её глазах я прочел прощение. Мне было трудно видеть её, потому что я винил себя в смерти друга. Поэтому, когда она посмотрела на меня, я почувствовал облегчение.

– Спасибо, что остался жив…

– Су Хва… Я…

Но она лишь положила свою руку поверх моей и сжала.

– Я знала с кем связываю свою жизнь, Джин. Я была готова и к такому исходу. В этом нет твоей вины. Ты не виноват, что выжил.

Прощаться всегда тяжело. Мы люди, существа разумные и когда нас настигает горе, каждый находит ему свой выход. Кто-то поминает ушедшего сам, кто-то сидит до последнего в кругу друзей, вспоминая самые светлые моменты. А кто-то, как мы с Суг Дже, просто напивается…

– Опять! Вы же окоченеете тут! Осень на дворе, заморозки, а они на улице уселись.

Мама Суг Дже всегда напоминала мне мою. Наверное, все матери чем-то похожи между собой. Сейчас эта добродушная и круглолицая женщина стояла посреди двора с двумя тёплыми пледами в одной руке, и огромной миской тушеного мяса в другой. Как это всё помещалось в её руках, одному Господу известно!

Деревянный дом семьи Ли на одном из старых холмов Сеула был восхитительным местом, а больше всего он мне нравился запахом стряпни госпожи Ли. Прекрасный вид на огни большого города и природа. Казалось это несочетаемо, но я жил точно в таком же доме и помнил, как это восхитительно по утрам выходить босиком на зелёную лужайку. Сейчас отцовский дом пустовал. Я не входил туда очень давно, хотя мог хоть сейчас подняться, пройти пятисот метров вниз по склону и встать у его ворот.

– Джин, мальчик, накинь плед, ты же простынешь.

– Мам! Ну что ты как с детьми малыми… Сколько можно то?!!

– Сколько нужно, оболтус! Джин приезжает два раза в год, а ты его на деревянном топчане посреди двора усадил! У тебя совесть есть?

Госпожа Ли выгрузила миску между нами, и забрав "соджу", достала из-под топчана глиняный бутыль.

– Хватит пить этот компот для детей!

– Маколи? Мама! Откуда? – Суг Дже схватил бутыль и откупорил пробку.

– От отца спрятала, что не ясно-то!

Я рассмеялся и принял из рук женщины плед. На улице действительно было прохладно и сыро. Дождь уже закончился, и вокруг стояла липкая дымка.

– Джин, я все хотела тебе пожаловаться!

Женщина взяла стакан и налила спиртного и себе, прежде наполнив наши.

– Этот болван меня в могилу загонит! Ему скоро тридцать!

– Мама!!! – Суг Дже закутался в плед и покачал головой, вздыхая.

– Не "мамкай"! – она шикнула и опять обратилась ко мне. – Столько хороших девушек с ним работает, красивых! А он? Он всё ходит как павлин! Я наверное не дождусь внуков!

Я перевёл взгляд на друга и сложил руки на груди. Это был наверное десятый призыв ко мне образумить Суг Дже. И каждый раз, госпожа Ли в конце грозилась сама найти девицу сыну и поженить его силком.

– Вот ты умный мальчик, Джин!

– А я значит глупый? – друг надулся и запихнул в рот огромный кусок мяса.

– Конечно, глупый! Какой взрослый мужик будет с мамой жить в тридцать?! А?

– Так ты ж сама меня не отпускаешь!

Наблюдая за этой перепалкой, я ощутил что дома. Я помнил всё, и не смотря на беду и горе, которое висело надо мной сегодня весь день, я всё еще дышал.

– Джин, я прошу тебя, поговори с ним! И вообще тебе тоже пора образумиться. Такой красивый мальчик и столько грусти в глазах.

Госпожа Ли погладила меня по плечам, а своему сыну отвесила подзатыльник. Это было шикарно. Я обожал эту женщину только за то, кем стал Суг Дже. На первый взгляд могло показаться, что он маменькин сынок, но это было не так. Суг Дже не мог бросить мать и отца, он был единственным кто мог оплатить счета за дом и лечение господина Ли. Именно боязнь за родного человека заставила Суг Дже не отходить от отца ни на шаг.

– Бросай это, Джин. Мама права, ты два раза в год приезжаешь и каждый раз я вижу лишь тень от друга.

Я усмехнулся и налил ему маколи. Вернуться? Бросить службу и вернуться в пустую квартиру? Зачем?

– Ты знаешь что такое борщ?

Мой вопрос заставил друга застыть со стаканом у рта.

– Бор… Что?!

– Не знаешь… – я вздохнул и осушил свой стакан. Горькая жидкость опалила горло и застыла на губах.

Суг Дже приподнял в удивлении брови и свой положил на топчан так и не выпив.

– Ты изменился… – он присмотрелся ко мне и сложил руки на груди. – Что-то в тебе не так.

Он силился заглянуть мне в глаза и понять, что такого увидел. Но я то уже знал, что там.

– Что произошло во Вьетнаме? Расскажи мне…

Я поднял взгляд и посмотрел прямо в глаза другу. На один короткий миг всё вокруг застыло, и я вспомнил как мы точно так же сидели здесь, когда были школьниками.

В то утро мы просто дурачились и мечтали поехать к морю, чтобы порыбачить. Я помню даже запах рыбы из окон госпожи Ли. Помню то, как Ю На выбежала с огромным блюдом, и весело смеялась от того, как мы с поднятыми вверх палочками и ложками ждали еды.

Наваждение ушло и я передо мной опять был вечер.

– Я должен был умереть, Дже. – мой голос был спокойным, словно я рассказывал о погоде. – Мы разбились о скалы, и я был уверен, что не выживу. Это было впервые, когда я был так близок к концу… Поэтому бредил, и встретил ангела…

– Постой! – Суг Дже налил мне ещё, и продолжил. – Ангела звали борщ?

Вначале я просто хохотнул, а потом зашёлся смехом во весь голос.

– Нет, борщ это суп.

Суг Дже открыл и закрыл рот словно рыба, а потом тоже хохотнул.

– Ты когда-то общался с иностранками?

Если бы я мог описать выражение смятения на лице друга, то это было бы похоже на нашего командира, когда он застал нас пьяными вдрызг в казарме. Это было комично, но с тем и страшно.

– Погоди! – Дже помахал рукой передо мной и продолжил. – Ты меня вконец запутал. Кто такой ангел, при чем здесь суп, и вообще иностранцы?

– Ангела зовут Мила, она иностранка и этот суп её любимая еда.

Всё, финиш! Суг Дже застыл, а я осушил еще один стакан. Минуту он просто смотрел на меня, а потом широко улыбнулся.

– Я понял! Теперь мне все стало ясно, черт бы тебя побрал! Ты влюбился, друг. Вот что поменялось!

Влюбился? Чушь! Как можно влюбиться в человека, о котором почти ничего не знаешь. Это было другое. Что-то, что пока было для меня загадкой. Мила была для меня загадкой, которую непонятным образом так и тянуло разгадать.

– Ты пьян.

– Это ты пьян, мне со стороны виднее, дружочек. Я знаешь ли давно тебя знаю…

В его словах была правда. Мы выросли вместе, и кому как не Суг Дже знать меня лучше всего.

– Ты забыл упомянуть, что операция прошла успешно.

Выражение лица Суг Дже изменилось до неузнаваемости. Он ел мясо и с совершенно серьезным видом говорил о работе. Говорил так, словно предыдущего разговора не было.

– Да. Я устранил обоих, как и планировалось изначально. Но…

– Цена была слишком высока, Джин. – Дже переложил немного мяса и в мою тарелку, а затем опять наполнил мой стакан. – Однажды ценой можешь стать ты.

– Я знаю…

– Может пора остановиться? Я уже говорил тебе, что начальник Чхве ждет тебя. Ты можешь перестать быть мишенью.

– Но тогда я стану палачом, Суг Дже. А это не входит в мои планы. Я не стану убивать за деньги.

После моих слов, Суг Дже вздрогнул всем телом и застыл. Он знал, как я отношусь к играм богатеньких толстосумов, как и знал, что я никогда не стану их марионеткой.

– Ты прав, Джин. Мы убиваем… Но не платим за это жизнями обычных солдат.

Колкость попала в цель. Суг Дже было доподлинно известно в чём причина перевозки столь опасных террористов, как и о том, что оттуда не должен был вернуться никто. Он три года прослужил со мной плечом к плечу. Он знал, что после подобной операции, формально я должен был быть мёртв на бумаге уже к этому утру, когда мы прощались с Ван Мином.

– Бросай это, Джин.

Впервые за несколько лет, я задумался над этим всерьез. Слишком много этого "впервые" происходило со мной в последнее время.

И следующая неделя в Сеуле не стала исключением. Мне выдали отпуск на месяц, и я впервые так долго был дома. Поэтому первые пару дней я просто гулял. Дышал воздухом родного места, смотрел в лица прохожих и вспоминал, что это моя родина.

Люди суетились, все куда-то спешили, а я просто шел сквозь толпу. Мне было приятно надеть обычный свитер и джинсы. Было приятно не тащить на себе несколько десятков килограмм амуниции и не держать за пазухой оружие. Самым тяжелым на моих плечах сейчас было серое осеннее пальто. Мне не было жарко или холодно, мне не было страшно или тревожно. Я не был на чеку, каждую секунду. Ван Джин, обычный мужчина внутри меня, смог наконец расслабиться.

Естественно ранение и последствия операции во Вьетнаме требовали хоть немного внимания собственному здоровью. Поэтому в приподнятом настроении я заявился в обычную больницу "асан" в центре. Рана затягивалась, но переломы давали о себе знать.

Никогда не любил больницы. Где бы я не был, будь то госпиталь или просто медицинская палатка, всюду меня преследовал этот запах. Ненавижу как пахнут медикаменты. Ненавижу как пахнет кровь…

– Ван Джин?

Огромный белый холл со стойкой за которой сидел медперсонал разрезал негромкий женский возглас. Если бы не то, что я знал этот голос слишком хорошо, наверное, он так бы и утонул в больничном гуле, что стоял вокруг.

– Джин?!

Я медленно обернулся от регистрационной стойки где мне мило улыбалась медсестра уже выписывая направление на осмотр.

Ю На… Она стояла прямо передо мной в белом халате и с папкой в руках. Безупречный вид, волосы хорошо ухожены, на лице беспокойная улыбка… Я помню её… Как помню и то, как она целовала меня улыбаясь.

– Здравствуй, Ю На.

Я смерил её взглядом и поздоровавшись, забрал бумаги направляясь в нужный мне кабинет.

– Постой! – она догнала меня, и бесцеремонно выхватила карту с записями регистратора. Бегло просмотрела ее и бросила девушке за стойкой. – Этого пациента возьму я!

– Доктор Ю, у вас осмотр!

– Ничего, этим займется доктор Джу.

Я усмехнулся, и пошел следом за девушкой, что сейчас так хорошо играла спектакль. Ей же было всё равно! Что не так сейчас?

Коридор закончился, и мы вошли в небольшой кабинет. Здесь все было белым, даже ручки для записей и канцелярка на столе была тоже белого цвета.

– Раздевайся, я осмотрю твое ранение.

Я же просто облокотился о дверной косяк и смотрел на то, как она с серьезным видом что-то вычитывает в моих документах.

– Ты не изменилась. Тебя по прежнему не интересует ничье мнение, и ты по прежнему всё решаешь за всех…

– Ты о чем? – она подняла глаза и улыбнулась. – Я так долго тебя не видела, и тут ты в моей больнице. Я же не могла отпустить тебя к другому доктору, когда здесь есть я.

– Как поживает твой муж?

Улыбка сошла с её лица, а в глазах Ю Ны появилась непонятная мне горечь.

– Мы развелись.

Я прищурился и понял в чём мотив того, что происходит. Недаром же Суг Дже так агитировал меня прийти именно в эту больницу.

– Печально…

– Ты будешь проходить осмотр или мы будем говорить о моей личной жизни?

Если бы я был хоть на пять лет моложе повелся бы на этот взгляд как мальчишка. Хотелось дико смеяться. Она знала, что я приехал и наверняка все это время хорошо общалась с Дже.

Но беда для неё состояла в том, что я не мальчик, и уже давно. А еще она состояла в том, что я очень хорошо запомнил другие руки…

– Не двигайся!

– Но мне больно! Послушай, ты можешь делать это нежнее что-ли?

Мила застыла надо мной и прикусила губу, чтобы не засмеяться.

– Нежнее значит? Ну хорошо…

Она провела рукой по повязке так, словно делала массаж. Медленно, я бы даже сказал слишком медленно она вела по моей спине руками, наматывая на рану бинты. Я чувствовал тепло ее пальцев и то, как от нее пахло мятой. Мила легко провела по плечам, нежно сдавила их… И впила ногти!

– Вот же ж!

– Хватит дурачиться, заключённый!

Я посмотрел перед собой. Сейчас передо мной стояла другая женщина, которая по сути должна была быть мне ближе той, что я почти не знал. Ведь она должна была помнить каждый изгиб на моем теле.

– Я пожалуй поеду в военный госпиталь.

Ю На застыла, а я прошел мимо нее. Взял в руки бумаги и обернулся к двери, лишь у выхода бросив через плечо:

– Надеюсь ты не будешь больше искать со мной встреч.

Глава 5. Мила

Мои ноги грелись в лучах солнца. Говорят загорать это не очень хорошо, но гам с Катей было плевать. Один день! Один несчастный день отпуска за последние две недели был настолько долгожданным, что мне не хотелось даже двигаться.

– Как малыши в деревне? Симптомы ушли?

– Господи, Катя! Хоть один день расслабься и постарайся отдыхать!

Мы лежали вчетвером под двумя пальмами и просто болтали. Дин что-то читал и черный ежик его волос был смешно взъерошен. Сем плёл очередную соломенную хрень. В прошлый раз он сплёл из обычной соломы настил, точно такой же как плели в Африке. Он там бывал, поэтому я уверена там и научился этому искусному умею успокаивать свои нервы. Катя валялась под моим гамаком с мокрой тряпкой на лбу, и потягивала местное рисовое пиво.

Я же просто лежала, а гамак колыхал ветер, качая меня со стороны в сторону. Солнце пробивалось сквозь листья пальм и отбрасывало блики на предмет в моих руках. Это были всё те же жетоны.

Прошел почти месяц с того момента, как загадочный ненормальный Джин улетел. Только из разговора с Катей я смогла понять, кто он на самом деле.

– Ты бы видела его! – она стояла посреди нашей палатки и размахивала руками, имитируя движения Джина. – Подорвался с койки как пуля! И давай свои шмотки натягивать. Содрал с рук систему, и смотрит такой на меня, как зверь!

– Не выдумывай! Ты слишком впечатлительная!

– Это чистая правда, Милаш! Стоит и говорит такой: "дай мне свой телефон и я всё решу!"

Я улыбнулась воспоминанию и спрятала жетоны обратно под футболку. Не знаю почему… Хотя зачем врать! Мне нравилось что человек оставил мне часть своей судьбы, и я чувствовала ответственность за эти предметы. Я не могла просто взять и забросить их в рюкзак или сумку до лучших времен, ведь могла банально потерять их.

– Самолет, террористы, вспышка дифтерии… – Дин отставил книгу и сел удобнее. – Даже в Монголии не было так трудно. А там и ботулизм, и педикулез и грязная вода.

– Скоро нас перебросят на постоянное место. – Катя поправила тряпку и протянула ко мне руку. – Дай воды!

– Ты говорила с руководством?

Я отдала ей бутылку, и эта ненормальная вылила пол литра чистой воды себе на лицо.

– Эй! Здесь пить нечего! – Сем бросил своё сено и отобрал бутылку у подруги, обрызгав и меня водой.

– Ну, спасибо! – я отряхнула майку и скривилась.

– Чистая водица! – Катя поднялась и вытерев лицо, облокотилась на мой гамак. – Мне звонил начальник штаба экваториального отделения. Нас скоро переправят в Афганистан. Там возобновились бои, и среди местных жителей много раненых.

Я медленно поднялась и переглянулась с остальными. Вот и настал тот момент, когда пришла настоящая опасность. В Афганистане война, там она не прекращалась никогда.

– И сколько у нас времени до того, как мы окажемся в полной… – Дин скривился, но Сем шикнул на друга, и продолжил за него.

– Когда, Док?

– Через две недели. – Катя вдруг нахмурилась и прикрыла рукой лицо от солнца, устремив свой взгляд в сторону дороги.

Я обернулась, и поднялась, услышав рёв мотора мотоцикла. Но откуда здесь мотоциклы?

– Вот это номер! – Катя хохотнула, а парни в недоумении уставились на байк, что въехал прямо на территорию городка.

– Кто это? Местный?

– Сем, я говорила тебе, что ты болван? Откуда у местного такой байк!? – Катя пихнула меня в плечо, а я в непонятках изобразила растерянность на лице. – Это за тобой!

– Что?!

Но тут и до меня дошло о чём, вернее о ком речь. Незнакомец снял шлем, а я чуть не упала с гамака.

– Он звонил мне. Не хотела портить сюрприз.

Вот же зараза! А ещё подруга, называется!

Я с горем пополам вылезла из гамака, и уставилась на то, как Джин лёгкой походкой идет прямо к нам.

– Что ему нужно? – Сем хотел было выйти вперед, но Катя остановила его и покачала головой.

– Ану-ка за работу! Нам отчеты писать!

– Сегодня выходной, Док!

– С этой минуты уже нет, Дин! Брысь отсюда я сказала!

Что происходит? Какого черта? Я обернулась к друзьям, но меня бесцеремонно схватили за руку сзади, обернули обратно и улыбнулись.

– У тебя выходной?

– Дда…

– Прекрасно! Поехали!

Я хотела вырваться, спросить, что он тут забыл? Но куда там! Он просто тащил меня за собой в сторону байка. Потом на пол дороги вдруг остановился, смерил меня взглядом и нахмурившись стащил с себя ветровку черного цвета, накинув мне на плечи.

– Ты мокрая! И в майке…

Шок! Мне казалось, что мне всё это сниться. Вот например, уснула в гамаке и мне сниться как он приехал ко мне на мотоцикле в джунгли! Мать его, во вьетнамских джунглях байк!

– Ты ненормальный!

– Я где-то это уже слышал. – Джин сел на байк и одел шлем. – Садись!

– Куда?

– На мотоцикл.

– Зачем?

– Хочу есть…

Я опешила. Просто встала в ступор и смотрела на то, как он улыбается. Опять это чувство… Как тогда на берегу залива. Если я сейчас сяду, то всё изменится… Всё перестанет быть прежним.

… И я села.

– Обними меня… – я вздрогнула и посмотрела в его глаза, которые прищурились и выглядывали из тонкой полоски открытого шлема. – Обними…

Я нерешительно обхватила его, и сомкнула руки на поясе. На нем была футболка, за которую я и схватилась, когда мы тронулись с места.

Наверное, логично было задуматься куда тащит меня этот малознакомый мужчина? Но все о чем я могла думать, это о том, что спустя три года я чувствую себя женщиной, а не тенью, что живёт ради других жизней. Мне нравилось то, как он говорил со мной, как шутил и как смотрел на меня. Но я боялась… Подсознательный страх быть снова обманутой отравил мою душу, и я разучилась любить.

Оказывается Вьетнам это не только деревни и джунгли, где спасали рядового Раяна. Это еще и нормальные города, люди в нормальной одежде и дети на берегу океана.

Я не следила за временем, но поняла, что мы уде проехали небольшой городок и выехали на дорогу, что вела к другому заливу – не скалистому и пологому. Здесь все было усыпано белым песком, на котором сидели люди и отдыхали. Местные играли на каких-то барабанах, дети бегали с воздушными змеями, а взрослые наблюдали за ними с рыболовецких лодок.

– Это…

– Совсем другой мир?

Джин снял шлем, открыл бардачок в сидении, и достал оттуда три контейнера.

– Возьми плед, закрой крышку сидения и пойдем!

Я повторила в точности всё, потому что была в шоке от того, как здесь было волшебно. Ничего не говорило о том, что в нескольких десятках километров отсюда болезнь и грязная жижа вместо воды.

Напротив меня были голубые волны, которые быстро набегали на берег. Над головой было чистое небо, по которому проплывали пушинки облаков. Под ногами был горячий песок, которых забирался в мои чешки. Джин разулся и кивнул мне, чтобы я расстелила плед.

– Что происходит?

– Я же сказал, что хочу есть. – он нахмурился и отобрал у меня плед, расстелив его прямо у моих ног. – Прошу, госпожа Герман! Не стесняйтесь! Всё для вас!

Он это проделал с таким видом, что я рассмеялась и вспомнила, каким ребенком он может быть.

– Премного благодарна, господин Ван!

– О! Так вы в курсе что Ван это фамилия, а не имя? Наводили справки?

– Зачем? У меня есть это. – я села и достала из-за пазухи его жетоны.

Наверное, я сделала что-то не так. Мужчина застыл в полусогнутом состоянии, на пол пути к пледу и смотрел на то, что висело на моей шее, как завороженный.

– Я не думал, что ты будешь их носить…

Наши глаза встретились и я поняла – он думал, что я просто засуну их куда-то и забуду как о ненужной вещи.

– Ты удивляешь меня всё больше.

– Это ты меня удивляешь? Что всё это значит?

– Ничего такого, просто обед на лазурном берегу океана. Могу себе позволить…

– Покататься на байке посреди джунглей?

Он поджал губы, а потом стушевался и почесал переносицу.

– Ты меня раскусила. Байк это влияние пафоса из мыльных опер. Да! Я хотел впечатлить весь ваш этот палаточный городок!

Сначала хохотнула я, потом он. Следом смеялись уже мы оба.

– И у тебя это получилось. Дин уже хотел спецназ вызывать.

– Защитничек?

– Не ваше дело, господин Ван! Вы есть хотели? Открывайте свои яства и будем трапезничать!

Он положил передо мной контейнеры и достал палочки. Как есть этими пыточными инструментами я ума не приложу. Видимо теперь он решил показать мне что любит кушать.

– Что это? – я ткнула палочкой во что-то похожее на ролл из суши.

– Это яичные ролы с сыром. – он достал один своими палочками и протянул мне. – Ешь!

– У меня есть свои руки!

– Ешь Мила, и не капризничай! Нам не пятнадцать лет, чтобы стесняться. Ешь и скажи, что тебе понравилось больше всего?

В этот момент мне стало интересно, насколько я должна была ему понравится, чтобы он кормил меня с ложки, как маленького ребенка? Этот жест, он был настолько интимным, что мне вновь стало не по себе. Я словно завороженная дурочка смотрела на то, как он рукой вытирает остатки рола с моих губ. Сердце гулко ударилось о грудную клетку, а его пальцы на мгновение застыли на моих губах. В этот момент я решила что у меня стенокардия, и я сейчас умру от инфаркта, потому что он сперва прикусил губу, присмотрелся и прищурился, а потом нагнулся и облизал палец, на котором остался кусочек сыра.

– Я старался, поэтому не смей проронить и крошку!

Я подняла брови в недоумении и наконец начала дышать.

– Это ты готовил?

– Да.

– Врешь!

– Почти…

– Мало того, что ненормальный, так ещё и лгун!

Он быстро пихнул мне в рот еще один рол, и неожиданно легко поцеловал в приоткрытые губы.

– Жуй и молчи, а то подавишься.

Я прожевала и сглотнула, словно комок, который застрял у меня посреди горла.

– Не делай так больше…

Он усмехнулся и просто ответил, как ни в чем не бывало.

– Я не стану спрашивать твоего разрешения, прости! Я такой, какой есть.

Что я могла ответить на подобную наглость? Многое. Что я ответила? Ничего! Мать его, я просто остолбенела, а все мои чувства от самоуверенности этого мужчины каким-то диким образом скрутились в моем животе в тугой узел.

Я взрослая девушка, ясно же, что подобное внимание к мне, вызовет если не симпатию к человеку проявившему его, то хотя бы злость.

Что случилось со мной? Адреналин и шок смешались в коктейль "Мамма Мия", который так любила Катя и хорошенько ударил мне в голову.

– Хватит пялится на меня, я не съедобный.

На этом я решила просто есть. К черту эти изощренные издевательства над серым веществом мозга, и гормональным фоном матки. Я даже думать не хочу сейчас об этом. Он итак заставил меня захотеть утопится в этом океане лишь бы со стыда не сгореть.

Оказывается есть тип мужчин у которых все просто! Пришел, показал, что он мужик, увез чуть ли не силком, и всё! Дело сделано, можно и не спрашивать жертву ее мнения.

Пока мы ели я даже не задумывалась о том, что по сути происходит. Всё было слишком странно. Как он нашел меня? Зачем? Что ему от меня нужно? Так много вопросов, и ни одного ответа на них.

Логичного объяснения поведению этого мужчины я найти не могла. Мне всегда казалось, что любая деталь, любой их поступок подвержен логике, хоть малейшему её проявлению.

Да и мои действия никак нельзя назвать здравыми. Скорее это шок и непонятная растеряность.

"Хорошо, что у тебя выходной… Поехали…" И всё! Это всё, что заставило меня сесть на его байк и просто уехать.

– Я всё хочу спросить, Джин.

Мы стояли у кромки воды, и босыми ногами я ощущала жар песка, в котором утопали мои ступни.

– Спрашивай…

Он обернулся в пол оборота и посмотрел прямо в глаза. Руки в карманах, на шее бандана, которой военные обычно прикрывают рот, чтобы не дышать пылью, волосы растрёпаны… И… Шрам… Небольшой шрам под левым глазом. Впервые я заметила его во время операции…

– Зачем? Что всё это значит?

Я хотела видеть его глаза. Хотела понять, какого чёрта, этот человек сделал меня предметом сплетен, просто свалившись на голову из неоткуда. Зачем так смотрел на меня? К чему этот флирт?

– У меня нет времени…

Он медленно провёл рукой вдоль моего плеча и взял за руку. От таких прикосновений, мне стало не по себе… Я чувствовала, что это неправильно… Во мне словно поселился страх снова обжечься, снова стать пустой.

– Как-то это всё слишком странно, Джин. Как-то комично.

Он скривился, словно от пощёчины. Хорошо! Это то что мне нужно. Я не верила, что простое общение, которое было между нами может заставить его совершать подобные поступки. Взять и перелететь через пол мира, чтобы просто поесть на берегу океана, во время того, как совсем рядом кто-то гибнет.

Но он меня удивил… Джин схватил меня за талию и резко притянул к себе.

– У меня нет времени, Мила. Я могу завтра погибнуть, могу умереть даже сегодня. Я не собираюсь тратить его на глупые объяснения собственных поступков женщине, что мне понравилась. У меня нет на это времени! Я живу сейчас, Мила! И прямо сейчас, я хочу быть с тобой!!!

Я уже не слышала ни шума волн, ни свиста ветра за спиной… Я слышала только собственные удары сердца, которое норовило выпрыгнуть из груди.

– Ты дрожишь… – его губы легко коснулись моих, произнося эти глупые слова.

Конечно я дрожала. Да что там! Я была готова свалиться на колени прямо здесь. Но он держал крепко и видимо действительно не собирался отпускать. Его рука водила по моей спине и сквозь ткань майки я ощущала насколько она горячая. Это было не просто поглаживание. Он словно сжимал мою кожу, силясь почувствовать ее на ощупь. Движение властного и уверенного мужчины. Он действительно не будет ничего спрашивать или объяснять. Джин не привык это делать, и я видела, что он слишком ценит время. Если он приехал сюда и провел со мной почти весь день, для него это непросто так. Это не игра!

Но мой страх не даст мне быть с этим человеком. Хоть он мне действительно понравился… Да что там! Я хотела этого мужчину… Но я никогда не могла делать подобные вещи столь легкомысленно. Будучи глупой дурочкой, я искала человека "на всю жизнь" и… Обожглась. Настолько сильно во мне горела обида, что я сейчас я сдерживала себя из последних сил.

– Это неправильно… – мой ответ вызвал лишь ухмылку на его лице и смешинки в глазах.

– Давай позволим себе наделать неправильных вещей…

Это было последнее, что он сказал прежде чем я ощутила, что опять могу быть желанной. Мягкие движения и дразнящие выдохи. Руки сплетаются на его шее и я пытаюсь привстать, чтобы быть ближе… Но это не нужно… Меня подхватывают так, словно я пушинка на ветру и кружат, пока из моего горла не вырывается смех прямо в его губы…

Стена, которую я возводила годами, не впуская никого в свое сердце упала. И в этот момент я знала, если меня обманут снова – это будет конец. Я не смогу больше спокойно жить. Я разобьюсь на осколки, которые он так бережно и ласково сейчас собирал своим теплом, своими губами и нежными, но крепкими объятьями. С каждым движением я собиралась, словно мозаика, и в момент, когда поцелуй стал значимым, глубоким и на грани дыхания, я стала целой.

Мы не можем быть одиноки… Одиночество это смерть для души. Мы построены так, что нам нужен человек любящий и охраняющий наше сердце. И в этот момент… Я начала учиться любить заново.

В лагере было немноголюдно, ведь на Вьетнам опускалась ночь. Это место… Теперь оно имеет для меня значение. Здесь мне было страшно… Здесь мне было больно… Здесь я стою у края и не знаю, не упаду ли вниз и разобьюсь.

Мотор байка заглох, и мы резко остановились посреди лагеря. Стояли сумерки, и скорее всего никто кроме охраны и не поймет кто приехал. Хотя это чушь! Завтра все будут только об этом языки чесать с самого утра, и пока я не умру со стыда.

– Стой!

Он схватил меня и застегнул на мне свою ветровку до самой шеи.

– Холодно, простынешь!

– А ты?

Но он лишь приложил палец к моим губам, а потом провел рукой по щеке, целуя.

– Меня уже ждут на аэродроме.

Я словно вынырнула из забвения. Ведь он и вправду прилетел сюда на один день. Ненормальный!

– Только не говори, что ты пользуешься служебным положением в личных интересах?

Он прижал меня сильнее и шепнул на ухо:

– Только никому не говори.

– Договорились…

Он замер и просто смотрел на меня.

– Мне нужно ехать.

– Я знаю…

– Я приеду…

– И это я знаю, потому что ты ненормальный!

Пыль, которую поднял мотоцикл ещё долго медленно садилась на мои чешки, пока я стояла в ступоре, и не верила в то, что натворила.

Я же совершенно ничего о нём не знаю!

Плевать! Я хочу жить как нормальная женщина! Почему из-за глупого страха я не могу самозабвенно целоваться, как школьница на берегу океана? Плевать! Всё к чёрту!

Я влетела в нашу с Катей палатку, и резко закрыла её на молнию.

– Ни хрена себе!!!

Катя медленно поднялась из-за стола, и сняла очки, раскрыв рот.

– Да ты светишься, как новогодняя ель, Милаш! Вы чем занимались?

– Катя! Налей мне, пока я ещё могу стоять на ногах!

– Милка… Что случилось?

– Доставай этот чертов спирт!

Катя быстро открыла шкафчик и с видом заправского алхимика состряпала нам по стопке водки. Я осушила мензурку до дна, и посмотрела на подругу словно обезумевшая:

– Это катастрофа…

– Да что такое? Он что делал с тобой, что ты как сумасшедшая себя ведёшь?

Я хохотнула, ибо спиртное уже ударило мне в голову.

– Свёл с ума… Но я боюсь, Катя.

В один миг наваждение и максимализм слетели с меня, и я посмотрела правде в глаза. Эти отношения станут чем-то очень трудным для меня… Это ощущение, оно всё еще давило меня. Всё поменяется… Что-то произойдет! Я знала это!

– Так! Ану-ка хватит! Выкинь эти мысли из головы! Просто не пускай его ближе, чем нужно, пока не поймешь что происходит. Тоже мне проблему нашла! Что изменилось то?

После этого вопроса в моей голове всплыл лишь один миг, когда я впервые увидела его глаза и его прощание со мной.

– Всё, Катя. Теперь изменилось всё!

Я обманывала сама себя, занималась самодурством целый месяц. Ведь меня никто не заставлял ухаживать за ним, когда он был ранен. И момент, когда я возвращала его к жизни там на скалистом берегу… И то как он раненый примчался нас спасать… Все это время я чувствовала тоже что и он! Поэтому и носила на шее его жетоны.