Текст книги "Две невесты"
Автор книги: Кристина Лестер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Этот случай привел Сильвию в бешенство. Она перестала понимать этого мужчину вообще. Ей очень нравилось, как он целует ее, каким нетерпением дрожат иногда его руки и как срывается голос, когда он шепчет ей слова «не по сценарию», слова, которые все равно никто не слышит. А как только за ними закрывается дверь – словно школьник на первом свидании – путается во фразах и не подходит к ней на пушечный выстрел. И как это понимать? Зачем он избегает ее? Боится чего-то? Специально сдерживает себя?
Иногда, наблюдая за Алексом исподтишка, Сильвия пыталась понять, что сама испытывает к этому человеку. И не могла дать ни одного внятного определения своим эмоциям. Одно она знала точно: с тех пор как Алекс появился в их пансионате, Фрэнк был напрочь забыт, обида на отца куда-то улетучилась, а стычки с Люсьеной прекратились, потому что та вообще стала обходить их стороной и все больше времени проводила с Людвигом и Ником.
– Не знаю, что за глупость ты затеяла, – сказала как-то мадам Сиси, пронизывая Сильвию насквозь своим неповторимым взглядом, – но это именно тот мужчина, который тебе нужен. Наконец-то я дождалась! После всякого сброда ты привезла мне кого надо.
– Глупости, бабуля. Это очередное увлечение, – испуганно замотала головой Сильвия. – Оно скоро пройдет.
– Мне-то не рассказывай. Я же вижу, как он смотрит на тебя, как ты на него смотришь. Только вы почему-то скрываете друг от друга свои чувства. Зачем?
– Скрываем? – Сильвия засмеялась. – Ты что-то путаешь. Наоборот, мы все показываем. Мы обнимаемся при всех, целуемся при всех…
– Этот цирк ты можешь оставить для Людвига или своего Фрэнка. Я-то говорю о другом.
Пробормотав что-то невнятное, Сильвия поспешила прервать опасный разговор. Чего доброго старуха выведает об их с Алексом затее, и неизвестно еще, как к этому отнесется.
Но слова мадам Сиси против воли запали ей в душу. Алекс не сделал ни одной попытки поцеловать ее еще раз «не при всех», он вообще перестал дотрагиваться до нее, когда на них не смотрели чьи-нибудь любопытные глаза. Более того, Сильвии навязчиво казалось, что с каждым днем он все больше сторонится ее и чем-то мучается.
Прошло еще три дня, и однажды утром Сильвия обнаружила, что Алекс и вовсе исчез вместе с машиной.
– Я всегда тебе говорила, что твой Фрэнк – человек с двойным дном.
Мадам Сиси звонко расставляла стаканы на полках и поглядывала на Сильвию, понуро сидящую у края стола.
– При чем тут Фрэнк! Ты видела его до этого всего дважды.
– А я тебе говорю, тут что-то не так! И Бианка твоя…
– Моя?!! – Сильвия сузила глаза. – Она твоя, а не моя!!!
– Ревнуешь? – Мадам Сиси была явно довольна. – Это я специально так ее назвала.
– Ну и пожалуйста!
– Не кипятись, не надо. Неужели непонятно, что я тебя ни на кого не променяю? Ты же дочка моей Жозефины.
– И что же «моя» Бианка? – поспешила сменить тему Сильвия.
– Пьет как лошадь твоя Бианка. Беременные так не пьют, вот что я тебе скажу!
– Но, бабуля… Это же красное вино. А оно полезно для беременных.
– Много ты понимаешь. По полторы бутылки за вечер, думаешь, полезно?
– Да ты что?!
– И на пляже валяется весь день. А сейчас погода, слава богу, наладилась – плюс тридцать в тени, а на солнышке – вообще неизвестно сколько. И здоровый-то человек не всегда выдержит. Нет, милая моя. Беременные так себя не ведут.
Сильвия не знала, как относиться к этим словам. Что же получается, Фрэнк и на этот раз решил всех обмануть? Только теперь он инсценировал собственный проигрыш: надо же, какого свободолюбивого красавца решили захомутать с помощью классического приема! А может, Бианка его обманывает? Прикидывается вечно испуганной, застенчивой тихоней, а на самом деле… Вот ты и попался, красавчик Фрэнк!
Сильвия вдруг вспомнила другого мужчину, не такого уж красавца, но гораздо более притягательного; его хитрющие глаза, обезоруживающую улыбку, волнующий голос, и сердце ее переполнилось нежностью.
Каждый из них по-своему хорош. Только Фрэнк подлец, а Алекс… А может, Алекс тоже окажется обманщиком? А может, у нее тяга к такого типа мужчинам?
– Куда он уехал, ну куда?! – вырвалось у Сильвии, и, вспомнив, что находится не одна, она в ужасе зажала рот рукой.
– Переживаешь, что не успеет к обеду? – изобразив на лице простодушие, спросила старуха. – Ничего. Не к обеду, так к ужину вернется.
– Ага, к обеду… Пойду, позагораю.
– Иди, иди. Только твой пляж занят.
– Как это? Какой мой?
– Ты ходишь на тот, который вы еще с Жозефиной облюбовали?
– Да. Но о нем же никто не знал, кроме меня и мамы…
– Ха! Бианка обнаружила его в первый же вечер. Вот так-то!
У Сильвии перехватило дыхание: Фрэнк и тут перекрыл ей кислород! Ее любимая заветная тропинка, ведущая к малюсенькой бухте, которую видно только с моря, да и то, если заплыть за край утеса; ее потайной уютный пляж, крохотный песчаный пятачок, о котором никто не знал… Это место, где она всегда могла уединиться и спрятаться, оно помогало ей даже больше родных домашних стен. А теперь там нежится Фрэнк со своей невестой!
– Я его убью, а труп сброшу в море, – тихо сказала она.
– Только не на территории пансионата, девочка моя. Мне полиция тут ни к чему. – Старуха вдруг выглянула в окно и загадочно добавила: – А то я и так чувствую: без нее не обойдется.
– О чем ты говоришь?
– Да шучу я, шучу. Опять с доставкой продуктов проблемы.
Сильвия вышла на крыльцо. Мобильный Алекса был отключен. Может, его срочно вызвали по делам? Он как-то проронил, что «в принципе я хозяин своего рабочего времени и в то же время раб своего дела». Наверное, какой-то бизнес, остается надеяться, что не криминальный, подумала Сильвия.
И все же, куда он делся? Так, в конце концов, невежливо. Договорился, наобещал, а потом без предупреждения пропал на полдня. Или ее проблемы ему не кажутся стоящими внимания и серьезного отношения?.. Вполне возможно, он вернется только вечером. Или вообще не вернется.
Сильвия пересекла двор и подошла к своей машине. Решено. Надо ехать в Сет и вернуть горе-жениха. А то все подумают, что он ее бросил, так будет еще хуже, чем если бы все думали, что она одинока. В общем, надо его вернуть.
Машина нагрелась на солнце донельзя (они с Алексом вчера вечером так увлеклись ловлей ежика под сараем, а потом светскими беседами за общим коктейлем, что Сильвия напрочь забыла переставить автомобиль под специальный тент). Открытые сиденья нагрелись, и Сильвия громко зашипела, усаживаясь за руль.
– Я не знаю, как это сделаю, но обязательно найду его в Сете! – сказала она, заводя мотор.
– О, Сильвия, ты едешь в город?
– Да. Что надо?
Люсьена покопалась в кармане брюк и вынула мятую купюру:
– Вот. Купи мне тоже лосьон для загара. Иначе я скоро превращусь в поджаристый пончик.
– Хорошо. Если я сама не превращусь в пончик, пока доеду.
Сильвия подумала, что им с Люсьеной до пончиков, пожалуй, далеко. Или в продаже появились худые, костлявые пончики?..
На дороге не чувствовалось ни единого дуновения ветерка, раскаленный воздух, казалось, замер и стал плотным, как масло. Если бы не скорость на открытой машине, Сильвия просто не смогла бы доехать до города и при этом действительно не поджариться.
Знакомая площадь, на которой стоял банк и всегда было многолюдно, теперь казалась вымершей. От жары публика попряталась в укромные места, лишь в густой тени парка возле фонтана собрались несколько мамаш с колясками.
Сильвия огляделась по сторонам: никого. Ужасно хотелось пить. Значит, надо припарковать машину и зайти в какое-нибудь кафе, где попрохладнее. Она поставила автомобиль на то же самое место, где неделю назад «осквернила и испортила городское имущество», и тут же вспомнила историю со штрафом.
Интересно, как Алексу удалось уговорить полицейского?.. Все это очень странно и тоже напоминает какой-то спектакль.
Сильвия принялась жадно пить грейпфрутовый сок, который ей принес томный, умирающий от жары официант. Кажется, Люсьена просила что-то купить. Ах да, лосьон для загара. Для этого надо поискать аптеку или магазин косметики. Кажется, в том конце города, где она в прошлый раз сидела в кафе и встретила Алекса, была аптека. Нужно поехать туда, и почему она сразу не догадалась? Ведь там у нее будет гораздо больше шансов найти и лосьон, и жениха, он же хвалил какое-то местное заведение, где «намного уютнее и дешевле».
Сильвия вышла из-за столика, накинула на плечо ремешок сумки и, подняв глаза, вдруг остановилась как вкопанная, глядя на противоположную сторону улицы. Там, на знакомом мраморном крыльце банка, которое было погружено в прохладную тень, стоял Алекс и с улыбкой что-то рассказывал той самой даме, которую Сильвия видела с ним еще в первый день, а она кокетливо вертела головой.
Сказать, что это зрелище ошеломило Сильвию, значит не сказать ничего. Сильвия смотрела на них, распахнув удивленные и обиженные глаза, губы ее сжались в оскорбленной гримасе, а дыхание участилось.
– У мадемуазель все в порядке? – неожиданно спросил официант, который почему-то резко оживился.
– Да! – не поворачивая головы, крикнула она, и стайка воробьев вспорхнула с тротуара возле живой изгороди.
Алекс тем временем, видимо, сказал женщине что-то забавное и смешное, потому что она принялась хохотать и хлопать его по плечу. Он продолжал говорить, а она – заливаться смехом, пока, окончательно обессилев, не повисла на его руке. Тогда он еще что-то добавил ей на ухо, она серьезно кивнула, и на несколько секунд оба замерли, глядя друг другу в лицо.
У Сильвии подкашивались коленки. Ревность, болезненная, жгучая и очень глубокая, пронзила ее от макушки до пят и словно пригвоздила к земле. Она стояла, не в силах сдвинуться с места, и именно это спасло Алекса с его спутницей. Иначе их обоих ждала бы жестокая расправа.
Потом Сильвия резко развернулась и ушла из кафе в другую сторону, через сквер, поэтому не увидела главного. Она не увидела, как женщина грустно обняла Алекса, нежно провела ладонью по его щеке и что-то сказала ему, словно прощаясь навсегда. А потом ушла.
Люсьена снова осталась без лосьона для загара. Сильвия вернулась в пансионат уже глубоким вечером, когда начало темнеть. Первое, что она увидела, войдя в свою комнату, был Алекс, лежащий на их «семейном ложе» и читающий газету.
– О, Сильвия, дорогая! Где ты была? Я уже начал волноваться.
Она глубоко вдохнула и мысленно сосчитала до десяти.
– Ну что ты молчишь, девочка моя? Обиделась?
Ей хотелось наорать на него. Ей хотелось разбить о его голову какой-нибудь тяжелый предмет.
Алекс легко соскочил с кровати, подошел к ней и обнял:
– Хотя никого нет, я все равно хотел бы…
Она грубо оттолкнула его и отступила назад.
– Я думаю, не стоит. Ведь все равно никого нет.
– Что с тобой?
– Ничего. – Сильвия сжала губы, швырнула его газету на пол и уселась на середину кровати по-турецки.
Алекс подошел, попытался присесть рядом, но она снова оттолкнула его.
– Не смей меня трогать!
– Ого. Котенок в гневе. Сейчас ты откусишь мне голову.
– Алекс, – она почти шипела, напоминая себе в этот момент Люсьену, так хорошо у нее получалось злобно складывать губы, – Алекс, потрудись мне объяснить, на каких правах я нахожусь в нашем с тобой «коварном плане»? Мне показалось, мы договорились проявлять обоюдное уважение и считаться…
– Ты обиделась, что я сорвался с утра и ничего не сказал?
– Ну, допустим.
– Работа. Ты же помнишь, что я во Францию приехал не просто, чтобы помогать прелестным молодым мадемуазель крутить романы под носом у их бывших…
– Меня не интересует вся эта белиберда! Почему ты отключил телефон?!
– Я же сказал, работа. У меня такая работа, знаешь…
Сильвия буквально завизжала:
– Я видела твою работу!!! Я видела, как ты обнимаешься и милуешься с ней!
На секунду Алекс озадаченно замолчал, потом расхохотался. Он смеялся долго и безудержно, изредка поднимая взгляд на суровую Сильвию, отчего его с новой силой начинал душить смех. Наконец ей это надоело.
– Ты травы обкурился?
– Нет. Боже мой, Сильвия, ты ревнуешь? Как мне повезло! Ты не только поехала следить за мной, но еще и решила закатить сцену ревности? Я польщен! Я сильно польщен! Ха-ха-ха!
– Ты не на то обращаешь внимание, – вдруг серьезно и спокойно сказала она.
– А на что мне надо его обращать?
– Во-первых, я не люблю, когда мне врут. Во-вторых, когда кидают с обещаниями. А в-третьих, не надо ставить меня в идиотское положение. Ты представляешь, что было бы, если бы тебя увидел в Сете кто-то еще?
Он изо всех сил старался сдержать улыбку:
– Мне кажется, мы оба изначально поставили друг друга в идиотское положение. Жаннет – моя коллега.
– Я так и подумала. Особенно когда вы обнимались неделю назад.
– То было неделю назад. Даже десять дней назад. Еще до того, как я встретил тебя, моя дорогая…
– Я не понимаю, Алекс, что тебя так веселит?
– Честно?
– Да.
– Твоя ревность. Ты ревнуешь, и мне это приятно. Неожиданно приятно. Как сюрприз на Рождество.
– Какое тебе, в сущности, дело до моей ревности?
– Никакого.
– Тогда заткнись и перестань строить из себя страстного любовника! Здесь никого нет!
– Не надо так орать. А то придут.
– Алекс, всю неделю ты вел себя как юный школьник, когда оставался со мной на ночь. И меня это очень устраивало. Да! Устраивало! И не надо так на меня смотреть!.. Давай продолжим в том же духе. Днем – страстные поцелуи на глазах у всех, а ночью… можешь тешить себя под одеялом.
– О. А я все думал, как выкрутиться. Спасибо за совет. Я про одеяло.
– Алекс, перестань! Неужели ты и вправду решил, что я ревную?
– Разве нет?
– Я очень раздосадована твоей неосторожностью. Тебя мог кто-то видеть с Жаннет. Зачем так подставлять меня?
Он вдруг стал серьезным.
– Ну что ж. Если дело только в этом, тогда извини. И давай закроем тему.
– Давно пора.
Он прошелся по комнате, заложив руки в карманы:
– По сценарию у нас сегодня прогулка на яхте.
– Мы ее пропустили.
– Что, яхта уходит по расписанию?
Сильвия пожала плечами и тоже принялась ходить туда-сюда. Ей совершенно не хотелось куда-то плыть с ним. Ей вообще больше ничего с ним не хотелось.
– Нет, просто очень поздно и очень жарко. Я устала.
– Там как раз можно будет отдохнуть и остыть. Если, конечно, мы сможем… остыть.
Сильвия остановилась и еще раз сосчитала до десяти, чтобы не дать ему пощечину.
– Алекс, я как раз хотела тебе сказать, давай аннулируем наш договор.
– Это еще зачем?
– Просто твоя помощь превращается в проблему. Мне было бы легче справиться со всем одной.
– А что ты скажешь остальным?
– Не важно. К тому же у тебя – своя личная жизнь, вдруг я своим присутствием… невольно… брошу тень…
Ей было обидно до слез. Она почти привязалась к нему! Она уже начала мечтать, что он боится оставаться с ней наедине, потому что тоже испытывает серьезные чувства. Потому что боится все испортить неосторожным словом или жестом. Она уже почти уверила себя, что легко сможет влюбить его в себя, а может быть, и сама…
А сегодня – извольте: эта женщина, откровенное вранье Алекса и ее собственная жалкая персона во всей этой истории. «Котенок в гневе»! Он же просто считает ее маленькой девочкой и развлекается на свой лад! Он же, скорее всего, и мысли не допускает, что между ними когда-нибудь может быть что-то серьезное. Он, наверное, любит взрослых женщин, как эта Жаннет. А сегодня он снова прячется за свои дурацкие шуточки, потому что…
– Сильвия, девочка моя, перестань плакать! Я не могу выносить твоих слез.
Алекс стоял у нее за спиной и осторожно держал за плечи. Она удивленно обернулась. В глазах его снова появилось то же самое выражение, какое было, когда он проводил рядом с ней «целомудренные ночи».
– На самом деле я тебя боюсь, Сильвия.
– Почему?
Он положил подбородок на ее макушку:
– Не знаю. Ты внушаешь мне чувство опасности. Психологи называют это иррациональным страхом перед неизвестностью.
– Ах, вот как?
– Просто любой человек боится испытать то, чего раньше никогда не испытывал. Даже если это будет очень приятное чувство… Впрочем, я заболтался. Мы плывем или нет?
– Куда? Ах да. – Она еще раз заглянула ему в глаза. На этот раз они были обычными нахально-веселыми. – Плывем.
Надо же. Наверное, он сильно ее боится, если так часто и резко меняет маски: то весельчак, то дамский угодник, а то скромняга-интеллектуал.
Море неслышно покачивало яхту. На круглом низеньком столике стояла бутылка вина, почти опустошенная, и два еще полных бокала. Сильвия давно захмелела и стала веселой:
– А знаешь, – говорила она, помахивая кистью руки, как ей казалось, красиво и аристократично, – мне все равно!
– Отлично. А позволь узнать, по какому поводу?
– По поводу твоей Ж… Как ее? Жаннет. Я просто запомнила первую букву имени.
– Да, Жаннет.
– Она твоя коллега?
– Да. И бывшая любовница. – Он смотрел на нее в упор, сидя напротив, и улыбался непроницаемой улыбкой. – Мы расстались на днях.
Сильвия опрокинулась на спинку дивана и захохотала.
– Расстались?
– Да.
– И кто кого бросил?
– Мы не строили планов.
– А при чем здесь планы?
– Когда люди вместе работают и спят, а потом перестают делать одно из двух, это не называется «бросил». Мы все равно видимся почти каждый день, зачем нам какие-то обиды? Мы, как любовники, просто разошлись.
– Ужас какой. Никогда мне этого не понять! – Сильвия в два глотка осушила свой бокал. – Кажется, я напилась.
– Мне лично давно уже так кажется. Думаю, еще одну бутылку мы открывать не станем.
– Нет. Просто я хотела напиться.
– Зачем?
– Для смелости. Я может, тоже тебя боюсь.
– О господи, что же мне с тобой делать-то? – прошептал он, глядя на нее сквозь бокал.
– А что надо?
– Не знаю, что надо.
С минуту они смотрели друг на друга, их разделял маленький стол. Потом Сильвия встала, подошла к Алексу и, взяв за грудки, резко подняла с кресла.
– А я знаю, – заявила она и начала целовать его.
Тотчас он подхватил этот поцелуй, и они словно безумные, обвили друг друга руками, а Сильвия ловко запрыгнула на Алекса верхом, словно на ствол сосны, по которым отлично лазала с детства.
Их тела, больше всего на свете стремившиеся друг к другу, наконец, встретились в искреннем порыве, когда не нужно было никому ничего доказывать или что-то скрывать. Еще секунда, и они закружили по малюсенькой каюте, задевая и опрокидывая мебель, но этого уже никто не замечал.
Ими владела страсть. Только страсть и больше ничего, по крайней мере, так Сильвия уверяла себя, когда остатки разума, где-то уже отдельно от нее, старались дать определение происходящему.
Ей не хватало дыхания, ей не хватало рук и ног, чтобы обнять Алекса, раствориться, слиться с ним в единое целое и никогда не отпускать от себя это роскошное мужское тело. Кажется, на них уже не было одежды, а может, еще висели какие-то лоскутки, растерзанные и ненужные. И, кажется, они все же добрались до дивана, но он оказался ничтожно мал, чтобы стать первым пристанищем их неистовой любви.
Сегодня Сильвия впервые отдавалась мужчине. Наконец она познала, каким бывает настоящее плотское счастье. Все, что случалось раньше, с другими, показалось ей вдруг детской игрой, ненужной и нелепой.
Сначала они не говорили ни слова, объяснялись жестами и возгласами, понятными только им одним, когда после короткой передышки снова и снова набрасывались друг на друга.
Позже Сильвия перестала считать секунды, потом – минуты, потом – часы, наполнявшие ее тело огромными волнами удовольствия. Она никогда не испытывала столько удовольствия. Ночь слилась в один стон, в один всхлип, в один шепот:
– Девочка моя… Как же хорошо с тобой…
Потом они купались, освежая измученные тела прохладной ночной водой, и снова возвращались в каюту, на мягкий ковер. И Сильвия была счастлива, что наконец-то их никто не видит, никто не слышит, и никто не может помешать.
Но что удивительно – ни одного красивого слова не было произнесено за эту ночь! Ни одного обещания. Оба, казалось, боялись раскрыть друг другу какую-то страшную тайну и в чем-то признаться. Словно это не их, а чьи-то еще тела на протяжении многих часов признавались друг другу в любви.
11
– Послушай, ну а может, тебе лучше просто поговорить с ним?
– Какой в этом смысл, бабуля?
– Ну, хочешь, я поговорю?
– Думаешь, папа кого-нибудь способен услышать, если речь идет о женщине? Он становится просто невменяемым, как только я завожу разговор о Люсьене.
– Это неудивительно. Ведь ты пытаешься их разлучить. Хотела бы я посмотреть, какой кипеж ты подняла бы, если бы кто-то заявил, что мм… Алекс недостаточно хорош.
– Бабуля, Алекс – совсем другое дело! – Сильвия против воли залилась краской, вспомнив время, проведенное на яхте.
Когда они с Алексом, осунувшиеся, похудевшие и загорелые, спустя два дня вернулись на берег, Сиси в глубине души очень радовалась за Сильвию. Однако для порядка при всех отчитала со всей строгостью за то, что они, никого не предупредив, уплыли довольно далеко и на трое суток отключили телефоны. В ответ Сильвия лишь могла улыбаться глупой, счастливой улыбкой: бабуле трудно привыкнуть, что девочка выросла.
А потом Алекс уехал в Париж. Они долго прощались, стоя у машины, теперь не нужно было оглядываться на сценарий, все получалось само собой.
– Я скоро вернусь, хорошая моя. Всего три дня. Будем созваниваться каждый час. Просто – дела. Мне нужно успеть все закончить до отлета в Штаты.
Она уже перестала замечать, что куда-то исчез его акцент, Алекс говорил теперь почти на чистом французском, как будто тоже, как и она, провел полжизни во Франции. Работа. А ведь она так ничего и не узнала о его занятии.
– А кстати, кто твой Алекс? – спросила мадам Сиси, заставив ее вынырнуть из приятных воспоминаний. – Ты говоришь, он другое дело. А что он за человек? Где он работает?
– Он… он… он сам тебе расскажет, – выкрутилась Сильвия, как тогда, с Люсьеной. – Вот сегодня вернется из Парижа, а ты у него и спроси!
Старуха улыбалась:
– Устроить ему экзамен, который я проводила со всеми бывшими?
– Думаю, что он и так прошел отборочный тур и полностью тебя очаровал. Ах, бабуля, я тоже вижу тебя насквозь! – Сильвия обняла старуху и поцеловала в морщинистую щеку. Сегодня она готова была обнять весь мир! Сегодня Алекс снова возвращается к ней.
– Хватит подлизываться. Ничего ты не видишь! А вот если бы я устроила экзамен Люсьене, многих проблем удалось бы избежать. Думаю, мне все-таки надо кое-что сказать Нику.
Сильвия замотала головой, давая понять, что даже не допускает такой мысли, и задумалась. Роман с Алексом, эта авантюра, в которую они, шутя, ввязались, чтобы помочь Сильвии решить ее проблемы, неожиданно сам обернулся проблемой. Все лишь запуталось, и она уже не понимала, кто кого обманывает, с какой целью и что все это в финале должно принести участникам игры. Но она не виновата. Она чувствовала, что ее опутывает чья-то ложь, поэтому сама пошла на ложь, чтобы спастись. А в итоге – ее больше не волнуют ни отец, ни Люсьена, ни даже Фрэнк, а лишь новые отношения с Алексом. Все стало намного серьезнее, чем просто игра на публику, и, едва не увязнув в одной неразрешимой задаче, она основательно погрузила себя в другую.
Но иногда требуется сбросить все в одну кучу, чтобы среди общего бардака найти нужную вещь. Ситуация близка к развязке, да и бабуля явно что-то знает, только молчит, ждет, пока придет пора выложить главные козыри. Ей остается тоже ждать и продолжать начатый спектакль.
В тот день отец торжественно объявил, что по возвращении в Нью-Йорк женится на Люсьене, все зааплодировали, и Сильвия, натянуто улыбаясь, – тоже. А потом, когда Алекс умчался по вечерней дороге, ей вдруг стало невыносимо тоскливо. Она снова почувствовала себя одиноким разведчиком во вражеском тылу. Все-таки присутствие Алекса, к которому она уже привыкла, здорово поддерживало ее все последние дни! Понятно, что он не может заниматься только ее проблемами, у него есть и свои дела, уговаривала она себя, когда становилось совсем нелегко.
Он выполнил свое обещание, звонил ей в течение этих трех дней, правда, не каждый час, как пошутил перед отъездом, но все равно Сильвия чувствовала, что он тоже скучает. И все же странное беспокойство не покидало ее: здесь кроется какая-то тайна. Опасная тайна. Может быть, даже неприятная тайна. Она мучилась и не знала, где найти ответ. Нужно дождаться вечера. Приедет Алекс, и сердце успокоится. Так почему-то было всегда: рядом с Алексом все тревоги и сомнения уходили прочь. Нужно просто дождаться вечера.
Было около пяти часов дня. Немилосердное солнце жгло все, чего только касалось лучами. Сильвия лежала на своем любимом пляже в тени сосен и в полудреме вяло размышляла о будущем.
Алекс только что позвонил в последний раз и сказал, что проезжает Лион и через несколько часов будет у них. Он спросил ее, что привезти в подарок, она ответила: «Мне нужен только ты», и оба посмеялись над пафосом этой фразы.
Сильвию клонило в сон, звуки сливались в сплошной ленивый шорох, а море сегодня было настолько молчаливым, ровным и гладким, что казалось, будто его нет вовсе.
Вдруг она ощутила чье-то присутствие рядом. Ни звука, ни колебания воздуха, ни тени, просто странное напряжение, которое она уловила шестым чувством. Кто-то решил помешать ей, но кто?
Сильвия открыла глаза и вскрикнула. Встань перед ней сейчас призрак или убийца с длинным ножом, она испугалась бы меньше. Но перед ней стоял Фрэнк. В левой руке его был полевой цветок, а на лице самая обольстительная из улыбок.
– Здравствуй, Сильвия.
– Мы уже сегодня виделись, – буркнула она и села на песке. Когда лежишь, пусть даже и в одежде, все равно чувствуешь себя беззащитным. – Ну? Что тебе надо?
– Зачем так грубо? Я пришел поговорить.
– Это я как раз поняла. Почему сейчас?
– Я сам хотел у тебя спросить, почему мы с тобой до сих пор не поговорили. Хотя да, ты сильно занята, Алекс не отпускает тебя ни на шаг, а я думал…
– Короче. Что случилось?
– Я прошу тебя, не надо так. Ну… хотя бы в память о наших с тобой минутах счастья.
Она посмотрела на него с интересом. То, что Фрэнк не подошел к ней поговорить сразу после своего приезда, было, разумеется, его большим упущением. Тогда из нее еще можно было вить веревки «в память о наших с тобой минутах счастья». Тогда она только и мечтала об этом разговоре. Она бы могла бросить ему в лицо самые страшные проклятия и самые горькие слова обиды. Тогда она могла разрыдаться у него на груди и сказать, что на самом деле все еще любит его и никогда ей не забыть эту боль и эту ошибку. Тогда могло бы выйти все по-другому.
Но сегодня уже иначе. Той «размазни», как ее окрестила старуха Сиси, больше нет. Сегодня, через три-четыре часа, Алекс привезет ей в подарок себя, как они договорились. А это – самый ценный подарок в ее жизни. Это – самое большое, о чем она сейчас мечтает.
– Итак, что ты хотел мне сказать?
– Что я хотел сказать?
Фрэнк уселся с ней рядом и с важным видом закурил сигарету. Он умел держать театральные паузы. Он все равно был чудовищно красив, и Сильвия с мучительным обожанием разглядывала его знакомый и родной профиль. В иссиня-черных волосах появилась седина. Потрясающе! Наверное, в мире нет другого мужчины, которому так шла бы седина в висках. Он немного похудел и осунулся, но взгляд все равно живой и пронзительный, как всегда, смотрит в самую душу…
– Я бы многое хотел тебе сказать, дорогая моя.
Он улыбнулся, и ее пробрало до костей: а может, Алекс – просто кратковременное насаждение, а любит она до сих пор этого дьявола во плоти? Точно – дьявол. Потому что обычный мужчина не способен погубить такое количество женских сердец.
Она встряхнула головой. Не нужно думать об этом.
– Я не просто хотел, но и должен был сказать тебе много интересного. И, боюсь, Людвиг меня убьет за то, что я этого не сделал.
И за то, что сделал.
– Людвиг? – Она нахмурилась. – Что у тебя может быть общего с этим молокососом?
– Ну… Жизнь полна сюрпризов, дорогая.
– Перестань называть меня дорогой!
– Хорошо. – Он взял ее за руку. – Можно?
– Нет!!!
– Хорошо.
– Объясни мне про Людвига.
– Прежде всего, я хочу себя обезопасить. Сильвия, пообещай мне, что ты не будешь использовать информацию, которую я тебе сейчас сообщу, против меня самого.
– Я не понимаю.
– А ты просто пообещай.
– Ну… хорошо. А что за информация?
– Спасибо, ты всегда была доброй девочкой.
– Фрэнк, ради бога, что случилось?!
– На самом деле я, правда, чувствую себя великим подлецом. Не смотри на меня так, я не собираюсь вешать тебе очередную лапшу на уши!
– Это было бы здорово.
– Так вот. Людвиг – мой давний партнер по играм и… еще некоторым делам, о которых тебе лучше не знать.
– Но он же моложе тебя почти вдвое!
– Ну и что? Они с Люсьеной давно ведут веселую жизнь… Люсьена… – Он мечтательно закатил глаза. – Интересно, что она нашла в твоем отце?
– Ты спал с Люсьеной?!
– Это было очень давно. Не стоит ревновать.
Сильвия брезгливо поморщилась.
– Так вот. Меня наняли, чтобы сыграть перед тобой роль кающегося грешника, чтобы ты снова в меня влюбилась по уши.
У Сильвии было такое ощущение, будто кто-то ударил пустым ведром по голове: до того сильный звон стоял в ушах.
– Тебя… наняли?
– Да. Людвиг. Видишь ли, Люсьена давно охотится за деньгами твоего отца, а ты сильно мешаешь ей сделать финальный ход и забрать выигрыш.
– Что-что? – От шока Сильвия перестала соображать.
– Повторяю: Люсьена хочет поскорее выйти замуж за Ника, а чтобы ты не мешала, тебя решили снова бросить в жертву мне. То есть не мне, а твоим былым чувствам. Людвиг знал эту историю давно, причем во всех подробностях. Не от меня, не бойся.
– Меня сейчас стошнит.
– Это еще не все. Кстати о тошноте. Беременность Бианки – искусная выдумка Люсьены, чтобы поглубже задеть твои чувства. Она абсолютно не беременна, и это не входит в ее жизненные планы на ближайшие годы. Просто она согласилась немного мне подыграть. Мы давно встречаемся. Но ты, кстати, ей понравилась, и она сказала, что не хочет мучить тебя. Я подумал-подумал и согласился.
– С чем? – Сильвия медленно раскачивалась из стороны в сторону, сидя на песке и обнимая колени. Она смотрела в одну точку огромными глазами, не в силах отвести взор.
– Ну… что тебя не надо мучить. Дело в том, Сильвия, что я, в общем-то, почти не соврал Нику, когда мы плавали на яхте и вели тот серьезный разговор. Я действительно хочу соскочить со всего этого. Не знаю, может, возраст, может… но что-то тошно на душе. Надоело обманывать, наживаться на чужих несчастьях. Игра, любая – карточная, в казино или такие вот пари, которыми я раньше зарабатывал, – она не приносит счастья.
– Ты решил мне исповедаться?
– Не будь так жестока. Я, может, в первый раз задумался о душе.
