Текст книги "Две невесты"
Автор книги: Кристина Лестер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
– Мне, признаться, тоже приятна мысль о нашей долгой и плодотворной дружбе. Ну, так что? Завтра в это же время на этом же месте?
Она усмехнулась. Будь что будет!
– Ну, хорошо. Договорились.
– Тогда до завтра.
– До завтра.
Сильвия чуть подалась вперед, но тут же услышала сигнал сзади. Она снова выглянула в окно:
– Что мы еще не успели обсудить?
– Как вас зовут.
– Меня зовут Сильвия.
– Интересное имя.
– Вы так считаете?
– Да. Кстати, я Алекс. – Он оглянулся на двери банка и вдруг заторопился: – Итак, дорогая Сильвия, мы с вами завтра просто обязаны встретиться и подробнейшим образом нарисовать ваш словесный портрет.
– Ну, хорошо, – улыбнулась она, разворачивая машину. – До завтра!
– Я всю ночь буду репетировать! – крикнул он ей вслед, и Сильвия снова звонко рассмеялась.
Сильвия доехала до угла и тут же обнаружила парикмахерскую. Настроение было превосходным. Сейчас она отстрижет волосы, но не очень сильно, потому что они так понравились Алексу. И в самом деле, ей нужно только концы подровнять, потому что они выгорели и пожелтели. А основная масса волос смотрится очень даже хорошо: густые, пепельные, что очень выгодно оттеняет загар…
Сильвия посмотрелась в огромное зеркало в холле салона красоты. Очень хорошо. Действительно, давно пора завести роман. Хватит тосковать по маме, хватит терпеть домогательства этого слюнявого Людвига, нужно заняться приятным, взрослым мужчиной.
– Мадемуазель хочет сделать стрижку? – спросила ее худая длинноногая особа, сидящая за столиком.
– Да. Это можно прямо сейчас? – Сильвия вертелась перед зеркалом, то поднимала волосы к затылку, то распускала их по плечам. Воображение ее рисовало наиприятнейшие картины завтрашней встречи.
– Да, проходите, пожалуйста, вон в ту дверь.
Сильвия весело развернулась и вдруг замерла, увидев через широкое окно противоположную сторону улицы. Там, возле дверей банка, стоял знакомый темно-синий автомобиль, который она только что выпускала с парковочной площадки, и, прислонившись к нему, нервно курила какая-то женщина. Невольно Сильвия подошла ближе к стеклу, чтобы посмотреть, что будет дальше. Через минуту из банка вышел Алекс, обнял эту женщину и поцеловал, как целуют не родственниц, а именно любовниц или жен, потом оба сели в машину и уехали.
Это был удар ниже пояса. Такого мужского коварства Сильвия не ожидала.
– Мадемуазель, вы идете стричься или нет? – раздалось у нее за спиной.
– Иду, – выговорила она мертвыми губами. – Сделайте мне короткую стрижку. Очень короткую.
3
Когда-то давным-давно Ник Мадисон, торговавший акциями строительных фирм, на целый год уехал в Париж улаживать дела с партнерами. Там он познакомился с очаровательной француженкой, поразившей его в первый же вечер настолько сильно, что на второе свидание, едва зная ее имя, он пришел с обручальным кольцом и предложением на устах.
Жозефина, легкая на подъем и охочая до внезапных приключений, расхохоталась, сказала, что согласна, и тут же потребовала назначить дату свадьбы.
Отсмеявшись звонким голосом над обескураженным видом своего жениха, Жозе тут же потащила его на прогулку по ночному городу, затянувшуюся почти до самого утра. На рассвете они оказались у него дома и под звон бокалов с красным бургундским скрепили свое решение первой ночью любви.
Через некоторое время (никто не помнил, сколько его прошло, потому что их совместное проживание превратилось в одну сплошную ночь любви, изредка прерываемую звонками с работы Ника) они стали мужем и женой, а еще через некоторое время оказалось, что Жозе беременна.
Не давая себе опомниться и в этом вопросе тоже, они решили, что это судьба и ребенок должен родиться на свет. Хотя это обстоятельство временно лишило их возможности заниматься только друг другом, но они радостно принялись готовиться к рождению Сильвии.
Бывают беременности, которые тянутся долго, все смотрят и говорят: «Ну, когда же она, наконец, родит!», а эта прошла как-то быстро и незаметно: мадам Сиси только диву далась, ведь еще осенью они собирались пожениться, а в конце мая родилась Сильвия. Как девять месяцев смогли пролететь так быстро?
Дальше понеслись счастливые годы, которые они втроем проводили то в Париже, то в одном из домиков пансионата Сиси, то на лучших курортах мира. Отец Сильвии окончательно перебрался во Францию, оставив, правда, на всякий случай за собой нью-йоркский дом, но в Штаты он возвращаться не хотел.
Жили они безбедно. Ник Мадисон сумел бы, наверное, найти источники дохода даже на необитаемом острове, поэтому к школьным годам Сильвии семья уже имела довольно большой капитал, и через год Ник открыл свою фирму по продаже недвижимости, на которой еще приумножил доход.
Этот темп, выбранный ими еще в день предложения руки и сердца, с годами усилившийся и превратившийся в вечную погоню за счастьем, удивлял многих их друзей и родственников. Теперь, уже втроем, они неслись, наслаждаясь жизнью, торопились, словно боялись опоздать на собственный же праздник… Говорят, так бывает. Людей, которые любят жизнь, но которым не суждено прожить долго, тянет все увидеть, все успеть…
Жозе не стало, когда Сильвии было тринадцать, она отравилась каким-то экзотическим блюдом в одной из южных стран, которую они разнообразия ради решили посетить. Жозе решила отведать местной кухни, хотя ее предупреждали, что это еда не для всех и что ближайший врач находится отсюда в пяти часах езды. Жозефина никогда не умела останавливаться. А в цивилизованную больницу ее привезли слишком поздно.
– Она отравилась жизнью, – горько заключила Сиси на похоронах. – Слишком много хотела попробовать сразу.
В тот момент, когда не стало мамы, Сильвия словно услышала звук останавливающейся пластинки, когда голос исполнителя становится все ниже, а потом на хриплой грубой ноте замолкает совсем. Исчезла скорость, и дочь с отцом неожиданно поняли: это Жозе тащила их вперед.
Дальше жизнь пошла по совершенно иным законам, на удивление приятным и приемлемым гораздо больше для их темперамента.
Конечно, они оба искренне горевали по Жозе и даже уехали из парижской квартиры в Нью-Йорк, где хотели провести пару лет, «чтобы забыться», а потом так и остались насовсем.
Париж словно не принимал их без Жозе. Сильвия любила этот город, он был ее родиной и частью ее «я», но… Снова и снова какое-то странное беспокойство начинало терзать ее душу, как только она появлялась там. Словно призраки прошлого во главе с веселой непоседливой Жозе возвращались к ней и тащили ее куда-то, звали, запутывали и околдовывали.
А в Нью-Йорке она просто тосковала. Эта холодная, надменная квартира в престижном районе, которую Сильвия получила в подарок на совершеннолетие, словно отгородила ее от всего мира: от отца с его многочисленными женщинами, от друзей и одноклассников, от солнца за окном и от воспоминаний о матери. Это было и хорошо и плохо, но жить в Нью-Йорке Сильвия тоже не любила.
Единственным местом на планете, где ее душа обретала, наконец, покой и безмятежность, был домик мадам Сиси – ее колыбель и надежный тыл.
Сам Ник Мадисон быстро оправился после смерти жены, хотя Сильвия об этом и не сразу узнала. Жозе изменяла ему давно, чуть ли не с первых месяцев жизни дочери, и не считала нужным скрывать свои приключения от мужа. Безрезультатно промучившись, изведя много часов в бессмысленных и ни к чему не приводящих беседах, Ник смирился с этим фактом, потому что безнадежно ее любил. А потом и сам стал проводить время с другими женщинами. После смерти Жозе их количество увеличилось, только и всего.
С годами Ник с дочерью стали как будто ближе и в то же время дальше друг от друга. Сильвия пользовалась огромным успехом у мужчин, их очаровывало то, что она наполовину француженка. В свои двадцать пять она уже имела профессию художника-модельера, часто работала на дизайнеров с громкими именами и сотрудничала с журналами мод, вела светскую жизнь. Но с отцом общалась крайне редко.
Ежегодно в июне они выезжали к мадам Сиси, и это было незыблемо, даже если случалось что-то экстраординарное и требующее присутствия в Штатах. Они так договорились: несмотря ни на что ездить во Францию в память о Жозе.
Ник всегда свято соблюдал эту традицию, не разбавляя их «семейный» отдых посторонними женщинами, которых благодаря его деньгам вокруг всегда вилось великое множество. Но Сильвия знала, что однажды придет неизбежное: отец найдет женщину, которая покажется ему так же хороша, как бывшая жена, и привезет ее к мадам Сиси.
И однажды пришло неизбежное: отец нашел Люсьену и привез ее к мадам Сиси.
Сначала Сильвия не без злорадства ожидала, что старуха не пустит их на порог пансионата. Но мадам Сиси вдруг принялась любезничать с Люсьеной и с каждым днем все больше подталкивала их с Ником друг к другу. Сначала это вызвало у Сильвии глубокую обиду, но вскоре Сильвия заметила, насколько показной и насмешливой была любезность, и тотчас успокоилась: мадам Сиси так же ненавидит Люсьену и ее сыночка, но по каким-то причинам хочет это скрыть. Что ж, так даже еще интереснее.
– Не трать понапрасну силы на чужую жизнь, – сказала старуха, попивая неизменный горячий шоколад и пристально глядя в спину своей гостье. – Сами поженятся, сами и разойдутся.
Люсьена была истинная парижанка, со всеми недостатками и достоинствами, присущими жителям французской столицы. Очень любила роскошную жизнь, деньги и мужчин, была в меру испорченной, в меру утонченной и в меру образованной.
Мужчин в последние годы она стала выбирать молодых, потому что ей уже стукнуло сорок пять. Так могло продолжаться долго, если бы однажды она не споткнулась о Ника.
С Ником они познакомились в незапамятные времена, когда «вместе изменяли» Жозефине. Последнее обстоятельство по просьбе Ника держалось в строжайшей тайне, ибо Сильвия ни за что не простила бы ему такой факт биографии, хотя сейчас он явно принимал совсем другую окраску.
Три года назад на одной парижской вечеринке, куда Ник сбежал отдохнуть от «семейного отдыха» у мадам Сиси, они с Люсьеной встретились снова. То, что между ними произошло, нельзя было назвать вспыхнувшей страстью, или ностальгией, или даже призраком былой влюбленности. Это был вялотекущий роман, который возобновлялся по мере появления либо Ника в Париже, либо Люсьены – в Нью-Йорке.
Но со временем связь крепла, как-то сами собой разбежались остальные любовницы отца, и Сильвия, поначалу сильно обрадовавшаяся, что он перестал гулять и остановился на одной женщине, вдруг испугалась. Обратная сторона этой медали говорила сама за себя: отец влюбился, а значит, скоро посторонняя женщина займет мамино место. Этого нельзя допустить.
А Ник словно нарочно рушил все старые замки, на которых держалась в последние годы их «семья»: на целых три месяца поселился с Люсьеной в парижской квартире, принадлежавшей, между прочим, Жозе, провез Люсьену по всем своим знакомым и всюду представлял как будущую жену. Его выбор одобряли друзья:
– Один раз попробовав француженку, дружище, вряд ли ты смог бы потом жениться на ком-то еще. Прекрасно тебя понимаю!
А потом Ник и вовсе заявил, что не намерен расставаться с Люсьеной в июне. Это было ударом под дых. Сильвия не собиралась давать свое согласие, однако отец проявил неожиданную твердость и поставил ее перед фактом: Люсьена будет жить с ними. И не только Люсьена, но еще и ее взрослый сын. Вот тут-то и начались проблемы.
Сильвия довольно быстро вернулась из Сета. Все равно, как ни советовала мадам Сиси пробыть вне дома как можно дольше, оставаться там до вечера было просто незачем. Ее прекрасное утреннее настроение было безнадежно испорчено этим загадочным Алексом и его двуличным поведением.
О том, что ее настроение стало прекрасным тоже благодаря Алексу, она благополучно забыла. Зато хорошо запомнила сцену, увиденную через стекло салона красоты. Ну что ж, все мужчины одинаковы! – подумала она, вспомнив отца.
Сильвия на большой скорости въехала во дворик, чуть не наехав на любимую клумбу мадам Сиси.
Та уже спешила ей навстречу.
– Ну как? – кокетливо спросила Сильвия, перебирая пальцами густые волосы, остриженные по плечи. – Не слишком коротко?
– Люсьена уже выползла пить кофе, – совершенно игнорируя и ее прическу, и ее вопрос, прошептала старуха. – Она сегодня встала не с той ноги. Будь, пожалуйста, поосторожнее.
– Хорошо, – недоуменно и растерянно отозвалась Сильвия. – Ну а про прическу-то ты что-нибудь скажешь?
– А. Неплохо. Но можно было бы и подлиннее. Настоящим мужчинам, насколько я знаю, всегда нравятся девушки с длинными волосами. И давай возьмем эту тему, как начало светской беседы, хорошо?
– Про настоящих мужчин или про мою прическу?
– И то и другое! – Они уже подходили к столику, и мадам Сиси хрипло шептала ей на ухо: – Иначе вы с этой мегерой съедите друг друга, прежде чем я успею заговорить о погоде.
Сильвия расхохоталась от души.
– О-о-о! Какой сюрприз! Сильвия.
Люсьена красиво раскинулась на скамье, пряча лицо за огромной чашкой кофе, который она всегда пила чуть ли не литр за один присест.
– Здравствуйте, Люсьена. Вы прекрасно выглядите.
Та с достоинством поправила рыжий крашеный локон на плече и как бы невзначай кинула тревожный взор на тропинку, ведущую к бухте. Но мужчин пока не было видно.
– Ты тоже хорошо выглядишь. Ни свет, ни заря смоталась в Сет, чтобы сделать прическу? Интересно.
– Ничего интересного. Там скучно и сутолока, как всегда. Понедельник.
Сильвия подумала: отчего такая напряженная тревога во взгляде этой женщины? Кого она ждет больше, Людвига или отца? И тут же поняла: ну, конечно же отца! Неужели он вчера слукавил – они не стали ночевать вместе, потому что поссорились?
Сильвия едва не хихикнула, но вовремя спохватилась. Не нужно смеяться над несчастной стареющей женщиной. Люсьена сегодня «встала не с той ноги», как выразилась Сиси, исключительно по одной причине: ей было плохо целую ночь без мужчины. Ну конечно, с непривычки это ужасное чувство.
– Чему это ты улыбаешься, Сильвия? – строго спросила Люсьена.
– А что?
– Просто, по-моему, для этого в нашем разговоре не было причин.
– А я вспомнила другой разговор. В нем были причины. Вас это устраивает?
– Вполне. А для кого ты решила сменить прическу?
– Для себя.
– А какой в этом смысл? – Люсьена пересела в шезлонг, словно специально повернутый боком к собеседнице.
– Мне будет не так жарко и… просто приятно. Я люблю что-то менять в жизни и во внешности. А вы?
– Я тебя прекрасно понимаю, – задумчиво пробормотала Люсьена. Она словно не отдавала себе отчета, о чем вообще идет разговор.
Сильвия и мадам Сиси переглянулись.
– Люсьена, скажите, а вы сами разве не собираетесь в город?
– По-моему, нет. А почему ты спрашиваешь?
– Мы вчера обсуждали, что надо съездить за телефонной картой, и у меня закончился лосьон для загара.
– Отлично. А почему ты сегодня его не купила? И при чем тут я?
– Я забыла его купить, – мрачно ответила Сильвия, снова вспоминая знакомство с Алексом и последовавшее за ним разочарование. – А вы, наверное, скоро поедете.
– Тут ехать полчаса от силы. Прокатишься, и будет у тебя крем.
– Я не люблю этот город. И сегодня второй раз туда не поеду. – Сильвия обиженно отвернулась и тут же получила от мадам Сиси ногой под столом. Та сделала «страшные» глаза: зачем провоцируешь ссору?
Но Люсьена вообще не услышала последней фразы, потому, что в этот момент между соснами замелькали фигуры мужчин, и через секунду Людвиг и Ник, победно размахивая уловом, появились на дороге возле дома. Люсьена как-то сразу вытянулась и подобралась, даже стала моложе лет на десять. Как ей идет этот цвет волос! – с искренней завистью подумала Сильвия. И этот коричневый купальник, выгодно приподнимающий грудь, но скрывающий дряблый живот, и пляжные шлепанцы… Люсьена – холеная, ухоженная, словно с рекламного буклета спа-салона, – сидела, призывно улыбаясь ее отцу.
Он подошел, обнял ее и поцеловал в щеку. Но этого оказалось мало.
– У-у-у… – по-детски обиженно протянула она и заставила его еще раз наклониться, чтобы поцеловаться в губы.
Сильвия непроизвольно отвернулась. Она вообще не жаловала прилюдное выражение чувств, считая это привилегией разве что детей и подростков. К тому же отец явно не хочет целовать Люсьену при всех, а главное – при ней, при Сильвии, которой видеть это неприятно.
Чье-то горячее дыхание обожгло ее собственную шею:
– Я сражен наповал, кошечка моя! – Людвиг дышал ей в лицо и прижимал к себе, обвивая рукой неприлично ниже талии.
– Послушай, отойди немного, мне жарко.
– Ничего страшного. Никому еще не было плохо от жарких объятий. Ты выглядишь просто потрясающе с новой прической!
– Спасибо.
– О, у тебя еще и новые духи? Я готов наслаждаться ими до конца жизни, вдыхая каждую клеточку твоего роскошного тела, Сильвия.
Она вздохнула. Пожалуй, без резких слов тут не обойтись:
– А от тебя пахнет рыбой! Фу!
Людвиг отскочил в сторону:
– Хм, извини… Да, правда. Сам ненавижу этот запах. Сейчас переоденусь, и мы вернемся к нашему разговору. – Он заговорщицки подмигнул ей и ушел принимать душ.
– Ну как вы? – спросила она у отца, присевшего рядом на скамью и терпеливо ожидавшего, когда Людвиг удалится.
– Отлично. Переловили всех! Людвигу даже повезло на медузу. Мы ее отпустили.
– Это благородно с вашей стороны.
– Зачем ты подстриглась?
– Ник, мне хочется пить! – капризно позвала Люсьена со своего шезлонга.
– Сейчас, Люс. Минута… – Ник снова повернулся к дочери. – Так что случилось?
Она насупилась:
– Не важно. Папа, а как ты считаешь, я еще красивая?
Ник всплеснул руками:
– Что значит «еще»?
– Тебе кто-то прижал хвост в Сете? – проницательно спросила Сиси.
– Нет!
– Так уж и нет! – Ник требовательно смотрел на Сиси, как будто та обязана была знать ответ.
– Отстаньте от меня. Я же говорю: все в порядке.
– Ник, она вернулась полчаса назад, расстроенная, прическу сделала явно сгоряча и кому-то назло.
– Я почему-то тоже так подумал.
Сильвия подняла глаза к небу и промолчала. Она уже давно привыкла и не обижалась, когда отец и Сиси говорили о ней, как о маленьком ребенке. И не важно, что ей уже двадцать пять. И не важно, что она сидит тут, возле них, и слышит, как они откровенно обсуждают ее дела. Иногда ей казалось, что они не побрезгуют, как в старые времена, перечислить, сколько она съела и как после этого сходила на горшок! Разумеется, по отдельности каждый общался с ней, как с взрослым человеком.
– Вам-то какое дело? – принимая навязанную роль, по-детски капризно сказала она.
– Ну, Ни-и-ик! – снова жалобно раздалось с шезлонга.
– Иду, Люс.
Отец встал и ушел, а вместо него, как по волшебству, возле лавочки вырос Людвиг в одних плавках, с мокрой головой. Весь его вид выражал одно большое удовольствие от собственной неотразимости. Картинно поигрывая бицепсами, он наклонился к Сильвии и снова коснулся щекой ее щеки.
– Ну что, кошечка, пойдем на пляж? Там нам никто не помешает… узнать друг друга ближе.
Сильвия снова закатила глаза и отвернулась. Ее не покидало чувство, что он и сам играет роль соблазнителя без удовольствия. Это было невыносимо.
– Ну что с тобой?
– Скучно-то как! – скорее сама себе, чем в ответ на его вопрос, сказала она.
– Да перестань! Разве со мной может быть скучно? Пуси-пуси… Ну, пойдем, а?
Дальше терпеть не было сил. Хотелось пить. Или купаться, или плакать… Непонятно, что именно, но что-то, связанное с водой. Сильвия молча встала и побежала к морю. Там Людвиг ее не найдет. Там она знает тысячи потаенных троп и диких пляжей.
Она мчалась вниз по склону, автоматически выбирая маршрут, и наконец, забравшись в малюсенькую бухту среди кустарника и молодых сосен, улеглась на спину на солнечном песчаном пятачке. Жалко, не взяла солнечные очки, теперь придется прикрывать лицо веткой или листом… Как же хочется пить! Или все-таки… Огромная неутоленная жажда томилась в ней и требовала немедленного насыщения.
Сильвия ничего не понимала и в то же время понимала все. Да, ей нужен любовник. Здесь плохо без мужчины, тело как будто само начинает сходить с ума. Людвиг бесится, и его мать бесится. Интересно, а этот новый знакомый… Но не отдаваться же Людвигу, в самом деле? И не знакомиться же с местными молодыми пастухами?.. А может, и правда поехать завтра утром в Сет, поболтать с ним, сделать вид, что ничего не видела? Да и какое это в сущности имеет значение, что он обнимался с другой женщиной? Может, это его жена. А во Франции ревновать к женам считается дурным тоном.
Тем более он был явно не прочь завести с ней роман. Он – красив. Он наверняка имеет богатый опыт общения с женщинами, а значит, искусен в любви. Он сказал, что у нее потрясающая фигура, роскошные волосы… Зачем она подстриглась?.. А завтра он расскажет о лице… Интересно, они сразу станут любовниками или погуляют пару дней для приличия?.. Сильвия не заметила, как задремала под мерный плеск волн.
