Текст книги "Заблудившийся ангел"

Автор книги: Кристина Лестер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Черта с два! Ты знаешь, вчера я ему в подробностях расписала все свои успехи и неудачи последних дней! Я рассказала ему все! Все мелочи, все самые сокровенные свои мысли и надежды. Ух!

Синди прищурилась и метнула ненавидящий взор в сторону фотографии, где Джи в концертном костюме замер в поклоне перед зрителями. Ей показалось, что рамка качнулась.

– Тина, но как так можно? Он вырос среди всего этого, о чем я мечтала… и молчал! Слушал и молчал! А я, как дура… Да у меня просто нет слов! Негодяй!

– Синди, тихо.

– Это подло! Подло!

Тина не нашлась, что ответить, и отвернулась. На них уже поглядывал администратор, и они рисковали покинуть вечер в любую минуту, а то и снова попасть в полицию. Но в чем-то Синди, конечно, права, думала Тина. Шутка ли, прийти на конкурс и обнаружить, что твой парень – сын владельца школы танцев! Да еще и один из членов жюри…

Тина посмотрела на подругу:

– Тебе надо умыться. Такую не выпустят на танцпол.

Синди развернулась, уперев руки в бока:

– А ты что, еще думаешь, что я пойду танцевать?

– Конечно.

– Наивная!

– Синди, не валяй дурака.

– Ты за кого меня держишь?! Вы все меня тут за кого держите?! Я?! После всего этого?! Пойду танцевать?!

– Ну все-все, не ходи.

– А может, вы с ним вчера сговорились? А может, ты давно все знала?

Тина закатила глаза и не стала отвечать на обвинения, только сказала:

– Ну хорошо. Пойдем в туалет, ты хотя бы умоешься. Мы тебя заново накрасим.

– Зачем?

– А если он увидит тебя?

– Ну и что? Мне все равно!

– Ты хочешь…

– Даже если увидит! Это будет наше последнее свидание! И не смей меня переубеждать!

– Хорошо, последнее. Так ты хочешь, чтобы он запомнил тебя жалкой, заплаканной, несчастной?

Синди остановилась, озадаченно глядя на Тину, и издала неопределенный звук.

– Синди, ты должна его победить!

– Кого?

– Своего Джи.

– Победить? В каком это смысле?

– Сейчас он ждет, что ты выйдешь на танцпол, увидишь его и упадешь в обморок.

– А я… А я выйду на танцпол и окачу его водой из графина!

– Тогда тебя точно еще долго не выпустят из полиции.

– Ну и пусть!

– Миранда будет несказанно рада такой соседке.

– Наплевать! Зато я его окачу.

– Синди, пойдем к умывальнику.

– Окачу!

– Хорошо, окатишь. Но сначала умойся. Открывай воду…

– И он у меня… – Синди плескала водой в лицо и похлопывала себя по щекам, приговаривая: – Еще попляшет! Он за мной еще побегает!

– Разумеется! И с удовольствием побегает! – соглашалась Тина.

– А я его… мм…

– Ну конечно! Только я советую тебе все-таки не доверять этому сплетнику мистеру Симпсону, а спросить обо всем у самого Джи.

– У него?! – Синди развернулась спиной к раковине, отчего ее платье стало мокрым и сзади тоже. – Да я его на пушечный выстрел к себе не подпущу!

– Но он же должен за тобой бегать, – улыбалась Тина.

– Слушай, ты! – Синди выставила указательный палец, словно это был пистолет. – Ты смеешься надо мной, да?

– Ну что ты! Как можно?!

– Ты издеваешься, да? Ну хорошо, я тебе сейчас покажу.

– Синди, перестань.

– Я вам сейчас обоим покажу!

Она вытерла лицо салфеткой, торопливо накрасилась и, отступив на несколько шагов, критически осмотрела свое отражение. Конечно, в салоне красоты, в который она успела забежать два часа назад, с ней сделали нечто более удобоваримое не только для бала, но и для выхода на люди вообще. Но так тоже сойдет.

– Синди, успокойся. Все будет нормально. Сейчас он сам тебя найдет и…

– А вот не пойду я никуда! – Синди остановилась, распахнув дверь туалета, и топнула ногой. – Потому что я его ненавижу! Да мне стоит только показаться ему на глаза…

– И что тогда будет? – раздался знакомый голос, и Синди замерла, боясь повернуть голову.

Тина тотчас расплылась в счастливой улыбке:

– Ой, мистер Бэллот! Джи Бэллот! А помните, мы с вами вчера…

В этот момент Синди резко развернулась к нему:

– Джи?! Какая встреча! Ты в дамскую комнату? Проходи.

Он был потрясающе красив в черном смокинге и с виноватым выражением на лице. И то и другое ему очень шло.

– Синди, я хотел поговорить.

– Поговорить? Рассказать мне о своей бедной семье? Или что-нибудь пострашнее?

– Синди, я…

– А-а! Наверное, я не знаю самого главного, раз мы встретились именно здесь: на самом деле ты – девушка!

12

Когда пробило четыре часа, начался бал. Тысячи салютов взорвались одновременно, тысячи невидимых музыкантов играли великолепную музыку внизу огромной сцены, установленной под открытым небом, в тени пальм. Начиналось самое главное шоу самого главного шоумена Лос-Анджелеса.

И тысячи ликующих глаз с восторгом наблюдали его, не в силах проглотить ком в горле: им хотелось смеяться и плакать от счастья. Мистер Бэллот был хороший знаток людской психологии и эстрадных спецэффектов!

Сцена заполнилась невиданными существами, которые взвивались, кружили, образовывали прекрасные гирлянды, соединялись и распадались на сотни отдельных фигурок. Они, словно духи волшебных долин, заполнили собой все пространство и обрушились на зрителя, прогоняя остатки реальности вокруг сцены. Все погрузилось в сказочный, таинственный мир. Мир, где сбываются мечты…

В это время за кулисами стоял мистер Бэллот и волновался: после вступительного номера ему следовало выйти на сцену и объявить бал открытым. По традиции, в течение первых четырех часов следовала шоу-программа. После нее желающие шли в банкетный зал, где были сервированы столы и приготовлено все для веселья и дальнейших развлечений. А те из гостей, кто хотел посмотреть на выпускников, перемещались в другой зал, с танцполом, кафедрой для жюри и местами для зрителей. Выступление выпускников и непосредственно отбор новых участников для его шоу начиналось в день бала и растягивалось потом почти на неделю.

Бэллот нетерпеливо поглядывал по сторонам и уже начинал злиться. Обычно он выходил на сцену с двумя сыновьями: старший, Людвиг, как всегда послушный и исполнительный, сидел рядом и ждал его команды. А Джи, его маленький Джи, снова выкинул фокус: взял и исчез! И не когда-нибудь, а перед самым началом бала!

Вот так: сидел-сидел в своем кресле, а когда стрелки стали приближаться к четырем и у всех присутствующих от предвкушения сердце забилось чуть быстрее обычного… Именно в этот момент, когда у самого Бэллота внутри застучала барабанная дробь, как в цирке перед смертельным номером, этот маленький негодник взял и исчез!

Как теперь он, главный из главных шоуменов города, да что там – всей Калифорнии! – предъявит публике пустой стул вместо сына?

Он еще раз осмотрелся по сторонам. Мобильный Джи не отвечал, что было вполне понятно: в таком шуме трудно что-либо услышать. Ну что ж… Тогда придется нарушить традицию. Он сделал знак, чтобы убрали их кресла, которые Джи окрестил «тронами», и сказал Людвигу, что сегодня пойдет на сцену один. Кажется, тот обиделся. Но что поделать…

Музыка стихла, и в торжественной звенящей тишине Бэллот вышел на середину огромного сверкающего помоста, под перекрестный свет софитов. И в эту самую секунду решил, что, как только произнесет положенную речь, сразу же уйдет из зала – искать юного негодника, а когда найдет, отшлепает при всех! Пусть знает!

– Дамы и господа, я счастлив объявить вам…

Синди продолжала стоять в дверях дамской комнаты:

– Ну и какой небылицей ты решил развлечь меня на этот раз?

– Синди, я пришел сказать, что я…

– Негодяй, лжец, двуличный трус, который запутался в собственных словах.

– Нет!

– И который боится признаться, что заврался!

– Синди, все не так. Сейчас я тебе объясню. Все очень просто.

– Ну-ну. Я вся внимание.

– Синди. Одним словом… Да, я сын Бэллота.

Джи поднял на нее свои ореховые глаза, и в этот миг Синди, вне всякой логики, поняла, что простит ему все. Не сразу, конечно, со временем, но простит.

– Но что это меняет, Синди, а?

Она молчала.

Рядом стояла Тина, в восторге прижав руки к груди, и с откровенным обожанием разглядывала его.

– Что это меняет? Есть ты, и есть я. Мне все равно, кто твои родители. А тебе, по-моему, до сегодняшнего дня было все равно, кто мои. Так?

– Ну так.

– Мы с тобой решили, что будем вместе. И я хочу этого. И мне казалось, что ты тоже хочешь этого. Тогда почему, когда ты наконец все узнала, почему ты называешь меня негодяем?

Брови Синди возмущенно взлетели. Она словно очнулась:

– Что? Почему я называю тебя негодяем? Да хотя бы потому, что ты мне врал! А это низко! Это нехорошо, Джи, обманывать! Тебя разве в детстве гувернантки не учили, что обманывать нехорошо?!

– Синди!

– Да, нам обоим было все равно, кто наши родители, и я вряд ли повезла бы тебя знакомиться с моими, но я не скрывала от тебя, кто они и чем занимаются. А ты… Ты все это время выслушивал меня и молчал! О-о-о! Теперь мне понятно, почему ты так разозлился, когда узнал, что я поступаю не на театральный факультет, а в школу твоего отца! Так вот почему ты подумал, что я использую тебя в корыстных целях! Ну что теперь сделаешь, Джи?! Я всегда любила танцевать! И природа наделила меня способностями к этому! И я не собираюсь из-за какой-то там личной жизни расставаться со своей мечтой!

– Из-за какой-то там личной жизни?

– Да!

– Она для тебя ничего не значит?

– Теперь нет!

Джи вдруг шагнул к ней, взял ее руки в свои и заглянул в глаза:

– Синди, это ты говоришь?

– Да!

– Разве это ты говоришь? Разве это говорит человек, которого я искренне и нежно люблю и который, я просто уверен, не способен никому сделать больно?.. Неужели это говорит человек, который мне ближе и дороже всего на свете? – Он покачал головой. – Нет, Синди, я тебе не верю.

Она молчала, но не отнимала своих рук. Тина, про которую они оба успешно забыли, шумно вздохнула, стоя рядом. Вокруг собрались любопытные: во-первых, вход в дамскую комнату оказался заблокирован, а во-вторых, он был заблокирован самим Джузеппе Бэллотом! Около двух десятков дам внимали этой сцене, затаив дыхание. Зрелище стоило того, чтобы прийти на бал!

– А про Ангела ты почему сразу не сказал? – тихо спросила Синди.

– Про Ангела… Про Ангела я и сам ничего не понял. Сначала он пришел ко мне, когда ты попала под машину. Потом, когда ты забыла его в мотеле… А потом я вспомнил, что в детстве у меня был точно такой, но много лет назад куда-то исчез.

– У тебя был точно такой же?

– Да, Синди. И вполне возможно, это мой Ангел.

– Что-о?

– Я понимаю, что таких статуэток не счесть, но этот – особенный. Вынь его, я покажу. Я же знаю, что он с тобой.

Синди ничего не понимала. Жизнь, в последние дни становившаяся все более сложной и чудовищной, вдруг окончательно перевернулась с ног на голову: Ангел – чужой?

Уж в этом-то вопросе для Синди всегда была ясность: Ангел – ее талисман. Ее талисман! И больше ничей.

– Нет, Синди, вполне возможно, он не твой. Я узнал его. Дай покажу.

– Ты с ума сошел?

– Нет, Синди. Ты просто не знаешь.

– Ты с ума сошел! – Гнев и обида вдруг взыграли в ней с неимоверной силой.

Маленькая девочка, маленькая Синди, у которой отнимают любимую игрушку, решила взбунтоваться. Она инстинктивно отдернула и спрятала за спину сумочку, где лежал Ангел.

– Задумал у меня его отнять?!

– Синди, но при чем тут… Я хочу тебе показать. Наша с тобой встреча неслучайна! Возможно, я искал тебя всю жизнь! Возможно, мой Ангел привел меня…

– Твой? – Глаза Синди сузились в две щелочки, лицо пылало гневом. – Думаешь, тебе все можно, да? Раз ты сын Бэллота?

– Да при чем здесь мой отец?!

Она и сама понимала, что отец ни при чем, но остановиться уже не могла:

– Думаете, вам всем все можно, да?

В дальнем конце коридора показался мистер Бэллот собственной персоной. Он увидел Джи и решительно направился к нему.

– Но, Синди…

– Ангел – мой! И всегда будет моим! Он сам ко мне пришел и сам от меня уйдет, когда сочтет нужным! А ты…

– Так именно это я и хотел тебе объяснить!

В эту секунду Синди увидела Бэллота. И в то же время это уже был не Бэллот. Сейчас для нее он олицетворяли мир богатых людей, вершителей человеческих судеб, властелинов, в чьих руках находится жизнь и счастье таких, как она. Сейчас он уведет Джи, сядет за стол и будет судить ее и сотни таких же девушек, мечтающих попасть в шоу. И они все зависят от Бэллота и его капризов…

И только Ангел мог защитить ее от таких людей, но теперь его решили отобрать!

Она резко выдохнула и, сверкая глазами, шагнула к Джи:

– Да пропади оно пропадом, ваше шоу!

Звонкая пощечина увенчала ее слова. Несколько случайных зрителей ахнули в один голос, после чего на коридор обрушилась тишина. Синди показалось, что мистер Бэллот засмеялся, но она уже этого не видела, решительно уходя прочь.

А мистер Бэллот действительно засмеялся. Он подошел к ошалевшему сыну и сказал:

– Однако!..

– Папа…

– Сынок, это прекрасно! – Он восхищенно посмотрел Синди вслед. – Это и есть твоя невеста?

– Папа!

– Слушай, но именно о такой невесте для тебя я и мечтал!

– Я не смогу сегодня судить. Извини, отец.

– Она так похожа на твою мать в молодости…

– Что?

– Да. Франческа, правда, не давала мне затрещин, но зато окатила водой из графина. Прямо перед моими коллегами! Это было великолепно!.. И в тот же вечер я уговорил ее стать моей женой.

Джи непроизвольно улыбнулся:

– А почему ты мне никогда не рассказывал об этом?

– Ну ты не спрашивал… Что смотришь? Иди догоняй ее.

– Но, папа…

– Что папа? Мне почему-то кажется, ты не будешь спрашивать у меня благословения.

Синди едва нашла в себе силы добежать до кабинета мадам Помпазини и закрыться там. Ей было все равно, есть кто-нибудь внутри или нет. Ей было все равно, выставят ее из Школы прямо сейчас или подождут до завтра, чтобы вручить документы и объявить, что она свободна.

– Синди? – робко сказал кто-то, как ей показалось, из-под стола.

– Да.

– Синди, это ты?

– Да.

Она вся дрожала. Какая разница, кто с ней говорит, мадам Помпазини или призрак отца Гамлета.

– У тебя что-то случилось?

– А вы кто?

Мадам Помпазини встала с пола и удивленно уставилась на Синди. Торопливо отряхнув платье (неизменное черное длинное!), она виновато проговорила:

– Я… там… ручка закатилась. Что ты тут делаешь? Почему не на балу?

Вместо ответа Синди упала на стул и начала плакать. Она плакала, как два дня назад перед Тиной, и не могла остановиться. Мадам Помпазини терпеливо слушала ее и гладила по голове. Кажется, в дверь стучали и даже активно дергали за ручку, но мадам сидела возле Синди и держала ее за руку.

От этого теплого участия Синди плакала еще пуще, потому что вдруг с горечью осознала, что родная мать обращалась с ней куда более холодно, чем эта посторонняя женщина. Синди плакала за всю свою неудавшуюся жизнь, за развенчанные идеалы, за обманутую, как ей казалось, любовь…

– Почему?! Ну почему, объясните вы мне! Почему вы заботитесь обо мне?! Вы посторонний человек! И даже родная мать… А Джи… хочет отнять моего Ангела! И все сговорились!

– Джи?

– Да! И вы, наверное, прекрасно знаете его! Джи Бэллот! Он… Я…

Синди вновь зарыдала. Из ее бессвязных выкриков и всхлипов мадам Помпазини наконец удалось уяснить, что Джи и Синди встречались, но при этом Синди не знала, кто он такой.

– Представляете?! Представляете, каков негодяй? А я ему все рассказывала! Все! А он… Но вы-то хотя бы можете мне объяснить… Вы-то почему… Ну что, черт возьми, происходит?! Куда я попала?

Синди подняла зареванное лицо. Она уже сама не знала, какие объяснения желает услышать от бедной итальянки, которая и так носится с ней как с писаной торбой. Она уже ничего не понимала, рассудок вскипал и лишал ее возможности не только рассуждать здраво, но и даже вежливо разговаривать с пожилой дамой. Синди было немного стыдно, но она все равно вызывающе смотрела на мадам Помпазини:

– Ну?

Та засмеялась. Синди поморгала, проверяя, не померещилось ли ей это. Нет: мадам широко улыбалась и хихикала.

– Смешно?! – вскричала Синди. – Давайте! Смейтесь! Я рада, что доставила вам так много поводов для веселья!

– Успокойся, я тебе сейчас все объясню.

– Не надо! У меня там за дверью уже стоит один… «объясняльщик»!

– Синди…

– Да! Он только что схлопотал от меня пощечину! Вам, конечно, я не дам, но имейте в виду…

Мадам Помпазини просто зашлась в приступе хохота.

– Да перестаньте вы смеяться, черт побери! Что я вам тут, клоун, что ли?

– Я даже не знаю… Ой, не могу… Подожди, Синди, ну…

– Чего вы не знаете?! Или вы тоже думаете, что я после всего этого еще и пойду на бал?! Да пропади оно пропадом, ваше шоу!

– Даже не знаю, с чего начать. С Ангела Джи или с того, как мы с тобой познакомились…

Синди ее не слушала:

– Пожалуйста! Выгоняйте лучше прямо сейчас!

– Нет, все-таки я начну с события многолетней давности.

– Какой давности?! Что вы мне голову морочите?!

Мадам Помпазини прошлась по кабинету и, улыбаясь, остановилась напротив Синди:

– А ты меня не помнишь, девочка моя?

– В смысле?

– Не помнишь, когда мы с тобой в первый раз встретились?

– Нет…

Синди испуганно моргала.

– Мы познакомились с тобой в парке, когда тебе исполнилось семь лет. Ты тогда была с отцом…

Синди показалось, будто ее только что снова сбила машина. В ушах раздался тихий звон, и дальнейших слов мадам Помпазини она не слышала. Перед глазами всплыл тот вечер, который она тысячи раз прокручивала в памяти всю последующую жизнь…

– Тетя, а вы волшебница? – спросила она тогда женщину.

– Нет. А вот ты можешь стать волшебницей, если повсюду будешь с ним…

Синди не хватало воздуха, чтобы продохнуть. Ангел… Так вот откуда ты пришел. Из школы танцев… Ну конечно, ведь именно в этот день она решила, что обязательно станет танцовщицей!

Мадам Помпазини продолжала что-то говорить, но Синди слышала ее урывками, некоторые слова проваливались в сознании.

– Да, мы были двоюродными сестрами и самыми лучшими подругами… Когда ее родители эмигрировали в Штаты, а моя семья осталась в Италии, нам обеим казалось, что мы этого не переживем. Мое сердце просто разрывалось без маленькой Франчески, которая всегда брала с меня пример, и я сама готова была ради нее на все… Потом, слава богу, и моя семья уехала в Америку. – Мадам Помпазини замолчала, уйдя мыслями далеко в прошлое. – Это были наши с ней игрушки и наши с ней девичьи тайны, которые мы привезли с нашей родины. Мы очень скучали по Италии… Потом мы выросли, она вышла замуж за Бэллота, я – за своего мужа… Бэллот, он, кстати, немец, тогда был простым эмигрантом, бедным танцором, правда, с замашками буржуа. Но в целом – хорошим, добрым, щедрым человеком. А потом видишь как…

Синди смотрела на нее во все глаза и мелко кивала.

– А мы с Франческой поклялись, что отдадим наших Ангелов каким-нибудь хорошим девочкам, которые тоже будут дружить, как и мы, всю жизнь. Потому что наши Ангелы непременно притягиваются друг к другу. Даже через огромные расстояния из Италии – в Америку… Я подарила своего Ангела тебе, а Франческа… – Мадам Помпазини замолчала. – Она забыла об этом. Деньги все-таки стали портить ее. В последние годы она говорила, что это ерунда, детские глупости, которые давно пора забыть, статуэтка дешевая и не представляет ценности…

– Но почему же тогда мы с Джи встретились?

– Вот поэтому и встретились. Вместо подружки у тебя появился Джи. По-моему, это гораздо лучше, ведь ты уже взрослая девочка.

Синди отвела глаза.

– Он был ее любимым сыном?

– Да. Со старшим у нее как-то не сложилось, а вот Джи… Но его невозможно не любить, правда, Синди? – Мадам Помпазини хитро смотрела на нее.

– Правда… Но как вы узнали меня теперь, через столько лет?

– Во-первых, я запомнила твое имя, которое ты назвала мне в парке, – Синди Рей.

– Но ведь таких, как я…

– Да, но когда ты принесла мне слона и показала своего Ангела… Сомнений не осталось. – Мадам Помпазини вдруг усмехнулась. – А здорово получилось, правда, Синди?

– Что?

– Наши Ангелы притянули тебя и Джи друг к другу. Они снова вместе, и это прекрасно.

Синди улыбнулась.

– Значит, он не ошибся. И у него есть такой же…

– Да, наверное, он видел его в детстве, когда Франческа была жива. Наверное, он и сейчас лежит где-нибудь среди ее вещей. Но какое это все имеет значение, если вы уже нашли друг друга и Ангелы сослужили свою службу?

– Все равно интересно. Джи всего этого не знает? Вы никогда ему не рассказывали?

Мадам Помпазини, улыбаясь, покачала головой:

– Если только отец или мама… Но, думаю, ты сможешь сделать это лучше меня, его старой тетки.

– Да… Вы – его тетка. Как интересно.

– Не обижайся на него. Он охранял свою тайну. Он опасался тебя, опасался, что ты охотишься на его деньги и на его положение. А тут еще это совпадение: ты выбираешь именно школу его отца…

– Но ведь на самом деле я ничего не знала! И это просто… Сегодня я чуть не умерла, когда увидела эти фотографии!

– А раньше ты их не видела?

Синди пожала плечами:

– Вы знаете, меня уже не раз называли «не от мира сего», но я действительно порой не замечаю очевидного.

Синди вдруг вспомнила, как карты повторяли ей: «Это именно то, что ты ищешь!». Она улыбнулась: конечно, они имели в виду Джи, а вовсе не школу танцев… Сложись у нее все хорошо, но без Джи, разве она чувствовала бы себя такой счастливой, как сейчас? Конечно нет: без Джи счастье кажется неполным и ненастоящим.

– Синди, ты пойми его: он давно обижен на отца! Обижен за мать и из-за новой жены… Джи возненавидел танцы, как и все, что связывало его с семьей, хотя раньше очень их любил и был просто потрясающий танцор!

– Я знаю, – тихо сказала Синди.

– Ты ни разу не видела, как у него получается?

– Видела. – Синди густо покраснела, вспоминая вчерашний «танец» у него дома… – Очень хорошо.

– Ну так, может быть, благодаря тебе он простит отца и снова вернется на сцену… И в семью. Ты способна изменить не только свою жизнь, но и жизнь того, кого любишь. Ты очень сильная, Синди. Это я еще тогда, в парке, поняла… Иди к нему. Потому что это именно то, что ты ищешь.

Синди вздрогнула. Она вздрогнула так сильно, что чуть не уронила серебряного слона, который жил теперь на рабочем столе мадам Помпазини. Она подняла глаза на старую женщину:

– Тетя, а вы волшебница?

Джи ждал ее у входа в зал. Конкурс уже начался. Время выхода Синди безнадежно прошло, но она и не собиралась сегодня танцевать.

– Джи, нам немедленно надо поговорить, – торжественно сказала она.

– Пойдем, поговорим там! – Он широким жестом открыл дверь, пропуская ее вперед.

– Нет, я серьезно.

– И я серьезно.

– Нет, Джи, я правда!

– И я правда, – улыбался он, провожая ее к танцполу.

– Ты… Ты с ума сошел! Я уже… Я же смотри какая вся!.. Мокрая и грязная! Я не могу танцевать!

– Идем-идем…

– И вообще, мое время вышло!

Он продолжал улыбаться:

– Ничего, я договорился.

– Джи, я тебя не понимаю, – тревожно оглядываясь, сказала она. – Все смотрят на нас! Что ты придумал?!

– Ничего страшного. Ты ведь хотела танцевать на балу?

– Нет!

– Хотела. Хотела.

– Нет!

– Я знаю, что хотела.

Он обнял ее и горячо шептал на ухо:

– Синди, пожалуйста, сделай это для меня. Я очень тебя прошу!

– Джи, я боюсь!..

– Синди, ну ради меня.

– Нет! Ой, ну вот… Пусти меня обратно!

– Ради нас двоих!

– Я не смогу! У меня коленки дрожат!

– Мы уже вышли.

– Джи!.. Ну что ж такое-то! Дай я хотя бы сумку на кресло брошу…

На них действительно начали оглядываться: сын Бэллота обнялся с какой-то конкурсанткой и тащит ее на середину зала. Виданное ли дело! Куда смотрит жюри?! Конечно, она победит, если ей оказана особая честь…

– Дамы и господа! Сегодня мне оказана особая честь, – голос Бэллота был усталым и немного грустным, – представить вам следующий танец… Он – вне конкурса. Он исполняется по произвольной программе. И один из его участников, мой сын, вы все его знаете, в этом году он снова вернулся на сцену, чему я несказанно рад. А его очаровательная партнерша – Синди Рей, студентка нашей школы… Прошу приветствовать!

Зал взорвался аплодисментами, и Синди, оглядываясь безумными глазами и спотыкаясь, позволила Джи буквально вытащить себя на середину танцпола.

– Ты с ума сошел, – шипела она. – Сумасшедший! У меня ноги дрожат!

– Синди, тсс! – Он поцеловал ее в губы, и она замолчала.

Сбитые с толку зрители вновь робко зааплодировали.

А когда заиграл оркестр, Синди вдруг неожиданно вытянулась в струночку и замерла, прикрыв глаза. А потом ноги сами понесли ее, а время перестало существовать. Джи действительно танцевал божественно и лучше всех на свете. Они продолжали движения друг друга, и никогда еще ни с одним партнером она не чувствовала такого единения, выражавшегося во всем: в дыхании, взгляде, скольжении над полом. Ведь они не ступали, а парили в воздухе. Вне времени и пространства…

И здесь не нужны были слова, хотя счастливый Джи шептал ей на ухо какие-то нежности, Синди его не слушала. Ей было достаточно того, что они танцуют вместе. Вот как получается: она любит Джи, и она любит танцевать. И сейчас – она танцует с Джи… Разве можно еще что-то желать в этом мире?

– Синди, ты выйдешь за меня замуж?

– Да! – рассыпаясь на мелкие светящиеся частички, прошептала она. – Как же я мечтала об этом!

– Синди, ты слышишь меня?

– Да!

– Не беспокойся насчет Ангела. Он уже сослужил свою службу и скоро уйдет к другой маленькой девочке, как однажды ушел к тебе… А мы с тобой… мы будем всегда. Отныне – я буду твоим Ангелом, а ты – моим.

– Да!

Говорят, танец – прелюдия любви. Джи и Синди не замечали никого вокруг, продолжая танцевать, слившись в поцелуе, хотя музыка давно стихла.

А зал смотрел на них затаив дыхание, полагая, что эта сценка – всего лишь прелюдия к следующей части шоу мистера Бэллота…

Но сам мистер Бэллот знал, что это – не часть его шоу, однако тоже не мешал и не прерывал их. Он уже смирился с тем, что сегодня все пошло наперекосяк.

Теперь все равно не исправишь, пусть хотя бы сын получит свое. В зале было темно и тихо, только луч прожектора освещал два силуэта на танцполе, тесно прижавшиеся друг к другу…

В это время маленькая девочка с розовой лентой в косе, сидевшая неподалеку от столиков жюри, проворно спрыгнула со своего кресла и в темноте, пока не видит мать, прокралась поближе к сцене. Она повертела в руках сумку Синди, сшитую из ярко-бирюзового шелка, но решила, что ее розовая с рюшечками – лучше.

А вот эта красивая игрушка, лежащая рядом на кресле, очень даже подойдет. Девочка повертела в руках Ангела, попробовала на вес, воровато оглянулась на мать и положила находку в кармашек платья.

До самого дома она будет придерживать рукой свой кармашек, чтобы не потерять и не обнаружить перед взрослыми новую вещь. А когда все лягут спать, вынет и тихо-тихо, чтобы никто не услышал, назначит ее своим талисманом. И обязательно вырастет большая! И обязательно станет танцовщицей, как эта красивая тетя!

Она еще раз на всякий случай осмотрелась по сторонам: вдруг кто-нибудь наблюдает за ней? Но нет: весь зал наблюдал за Синди и Джи, и, кроме Ангела, никто ничего не заметил…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.