Текст книги "Заблудившийся ангел"

Автор книги: Кристина Лестер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

2

Следующее утро началось с того, что сломался кран в ванной комнате. И, пока его чинили, Синди уже рисковала опоздать на экзамен. Это происшествие можно было либо расценить как тревожный знак, либо вообще никак не расценить… Синди выбрала второе.

Наскоро умывшись и надев самую «выгодную» одежду, она схватила Ангела, на секунду сжала его в руке и положила в сумку. Он привычно добавил тяжести, но сегодня, как, впрочем, и всегда, это только придало Синди уверенности, что все будет хорошо. Удачно впрыгнув на утренний маршрутный автобус, она доехала до центра города за полчаса.

В фойе школы танцев творилось что-то невообразимое. Несколько сотен девушек и парней, белых и чернокожих, молодых и не очень, с мамами и без – заполняли все пространство. При беглом взгляде складывалось такое впечатление, что масса людей активно копошится, словно гигантский муравейник. Потому что они облепили все более-менее неровные поверхности и выступы: перила, ступеньки, парапеты и подоконники. Они делали растяжки, прогибались, проверяли прыжки, некоторые даже умудрялись найти место, чтобы разогнаться и сделать несколько воздушных шпагатов и переворотов в воздухе…

Синди смотрела на эту «разминку» широко раскрытыми глазами и с трудом проходила между мелькающих ног, рук и даже спин, изогнутых в опасном гимнастическом па.

Здание школы было хотя и новое, но выстроенное в классическом стиле: с тяжелыми мраморными колоннами, широкими лестницами, с двух сторон обвивающими огромный фонтан в центре фойе и Выставку фотографий лучших учеников.

Судя по всему, мистер Бэллот больше всего любил гордиться собой и плодами своего труда, потому что фотографии преподавателей и известных актеров – его воспитанников висели повсюду: на стенах у входа, вдоль лестниц, на втором этаже и даже внутри студий.

Но самое главное, что успела заметить Синди, еще когда подавала документы, – в здании было прохладно, массивный камень при участии нескольких кондиционеров хорошо изолировал от жары.

Радостно вздохнув, Синди простонала:

– Ну все! Отныне я буду тут жить, пока не наступит зима!

– Вы знаете, я тоже! – услышала она голос юной длинноногой мулатки, стоявшей рядом. – Здесь просто прелестно, да?

– Точно!

– Меня зовут Тина.

– А меня – Синди.

– Вы идете на эстрадное отделение?

– Да, тут все идут на него, я так поняла.

– Нет, не все. Сегодня еще конкурс на подготовительное отделение.

– О боже! Даже на подготовительное – конкурс?

– Конечно! Школа популярна во всей Калифорнии и в нескольких соседних штатах. Тем более есть возможность сразу после выпускных зачетов попасть в самое популярное шоу в стране!

– Это шоу Бэллота?

– Конечно!.. Ну все, я побежала! Меня мама зовет.

Вот ведь люди! Обязательно им надо привести с собой «группу поддержки» – маму, папу, друзей, еще и всех ближайших родственников! А она, Синди, и одна справится, ей никто не нужен! Впрочем… Кое-что у нее тоже есть.

Синди развернулась и решительно двинулась на второй этаж. Она знала, что надо делать. Пусть эти наивные люди, притащившие с собой всех близких, переживают и репетируют там, на первом этаже, пусть дрожат перед входом в студию, пусть молятся и обвешиваются талисманами (она непроизвольно потрогала Ангела в сумке), а она поступит по-другому!

Хотя среди друзей она и не считалась тихоней, Синди всегда выбирала обходные пути. «Просто я люблю быть исключением из правил!» – говорила она, и, похоже, ей действительно было легче обойти правила, чем следовать им, шагая по проторенной дороге.

Сейчас она поднялась по лестнице, пересекла холл и направилась к двери кафедры. Открыв ее, Синди сразу перешла к делу, не дав присутствующим опомниться:

– Добрый день. Видите ли, у меня совершенно нет времени, но вы должны мне помочь найти мадам Помпазини!

– А вам… э-э-э… она зачем?

– Извините, это касается лично ее, – Синди сделала выразительную паузу, – и меня.

Присутствующие переглянулись и попросили подождать, присев на стул. Отметив, что ее не выставили вообще и даже не попросили подождать за дверью, Синди приободрилась.

Удивленная мадам Помпазини через несколько минут вошла в кабинет и остановилась в недоумении. Потом брови ее поползли вверх, и она сказала, словно увидела старую знакомую:

– А-а-а! Синди Рей!..

– Да, – залепетала Синди, с которой сразу слетел весь лоск. – А вы меня помните?

– Разумеется! – Мадам Помпазини удивленно качнула головой, словно оценив догадку, и улыбнулась куда-то в воротник своего платья. – Пойдемте со мной, я приму вас без очереди!

Они вышли за дверь.

– Без очереди? А куда?

– Вы ведь на экзамен? А там длинная очередь.

– Да. А вы, простите… Вы что, тоже сидите в жюри?

– Милочка, я председатель жюри! – Мадам Помпазини обернулась к ней. – А ты, милочка, далеко пойдешь, если так лихо придумала выманить меня.

Синди улыбнулась и покраснела:

– Извините.

– Ничего. Я даже не обижаюсь, мне понравилось. У нас давно не было таких отчаянных танцовщиц… А теперь иди за мной и делай все, что я тебе скажу.

– Есть! – тихо прошептала Синди, входя в студию и радостно прижимая к груди кулачок.

Она хорошо танцевала! Она точно видела восхищенные глаза членов жюри, видела, как они одобрительно перешептываются по поводу ее «этюда», и балл ей выставили довольно высокий, не одни десятки, конечно, но почти все.

Понимая, что в жизни ее свершается что-то большое и важное, Синди вышла из экзаменационной студии буквально на цыпочках: ноги едва касались пола, а ее распирало от счастья и гордости.

Мадам Помпазини вышла через пару минут:

– Ты очень понравилась. Считай, что остальные конкурсы у тебя в кармане.

– Ой!

– Просто первый отбор – самый жестокий. Останется лишь одна двадцатая часть претендентов.

Синди сделала страшные глаза: одна двадцатая часть!

– На втором отборе преподаватели лишь будут смотреть, на какое отделение ты больше подойдешь. А на третьем – уже набирать себе группы.

– То есть вы хотите сказать…

Мадам Помпазини кивнула:

– Фактически, если ты прошла первый отбор, ты уже поступила.

Синди пошатнулась, потом взвизгнула:

– Спасибо! Спасибо! Чем я могу… Спасибо!

– Это не мне. Ты действительно хорошо танцуешь, и жюри объективно это оценило.

– Нам надо поговорить о дальнейшем… – решительно заявила Синди. – У меня есть вопросы.

Помпазини пожала плечами:

– Ждать, когда пройдет вся эта вереница довольно долго, поэтому, если хочешь поговорить, приходи часов в пять вечера. Найдешь меня на кафедре, и поговорим.

– Хорошо!

Не касаясь пола, Синди вышла из здания на улицу. Она больше не чувствовала жары, голода и жажды, она больше не чувствовала ничего. Синди понимала: это ее звездный час. И он настал.

Она села на раскаленную лавочку и достала из сумки талисман. Прижав его к груди, Синди чуть не расплакалась.

– Спасибо тебе! Спасибо, что помог!

А потом в приливе радости и вселенской любви ко всему сущему подумала, что в общем-то жестоко обошлась с Джи. Ведь если бы не Джи, то она больше не увидела бы своего Ангела! А если бы не Ангел, то она не прошла бы конкурс!.. То есть получается, благодаря Джи она поступила в школу? Синди озадаченно сжимала Ангела в руке.

Жаль, что они больше не встретятся, если только снова случайность… Жаль, что она не спросила хотя бы его телефон. Ведь он – хороший парень, и, по сути дела, с ним можно и дружить, и спать, и даже переехать в студию, про которую он так смешно и сбивчиво рассказывал…

А Ангел с годами стал поцарапанным и даже кое-где стесанным. Это, наверное, от асфальта. Ведь в последний раз… Синди неожиданно замерла, глядя на свои ладони. На ровной медной поверхности внизу статуэтки отчетливо виднелись цифры. Эти цифры означали не что иное, как номер телефона.

Она нахмурилась. Первая шальная мысль, которая пришла в голову: Ангел чей-то еще, просто они оказались похожи, и Джи перепутал. Потом она поняла, что это бред. Это именно ее Ангел, изученный до каждой царапинки, это именно ее талисман, иначе она бы сейчас никуда не поступила, и не нашла бы мадам Помпазини, и вообще…

Синди еще раз повернула статуэтку, чтобы свет преломился и надпись можно было рассмотреть. А когда рассмотрела, то громко расхохоталась. Это был номер телефона, а рядом коротко и ясно: Джи.

Синди смеялась. Ей было весело и хорошо. В этот миг она поверила, что счастье может прийти сразу, в полном объеме и во всех сферах жизни, она вскочила и радостно запрыгала по лужайке…

Она решила вечером обязательно позвонить Джи и назначить свидание! Она решила, что до пяти еще много времени и можно успеть выбрать симпатичный подарок для мадам Помпазини! Она решила, что жизнь ее только начинается: новая, счастливая жизнь, которую она заслужила!

– Мадам Помпа…

– А, заходи, заходи, Синди! Ну что, как себя чувствуешь?

– В каком смысле?

– Я имею в виду, ты рада? – улыбалась преподавательница.

– Конечно! Я всю жизнь об этом мечтала! С самого рождения! Я даже…

– Ну что ж. Тогда, я думаю, можно сразу обговорить остальное. – Она полезла в какие-то папки.

– Мадам Помпазини, подождите. У меня для вас есть подарок.

– Подарок? С какой стати?

– Ну просто. Ну потому что так хочется. Вот.

– Имейте в виду, я взяток не беру!

– Нет, это не взятка.

– А что же?

– Благодарность за ваше внимание.

– Особое внимание.

– Особое.

– Значит – взятка.

Обе замолчали, лукаво глядя друг на друга.

– Мадам Помпазини, я хочу, чтобы эта статуэтка приносила вам удачу. Это слон. В Индии он символизирует мудрость и силу. У меня тоже есть талисман, и… сегодня он мне помог. И я желаю вам, чтобы вам тоже помогал слон!

Мадам Помпазини повертела статуэтку в руках и нахмурилась:

– Но, милая моя, это же чистое серебро!

– Ну и что?

– Это стоит недешево, вот что!

– Для вас мне ничего не жалко… К тому же эти штуки, подаренные от чистого сердца, помогают! Правда!

Мадам усмехнулась, поправляя воротник. Удивительно, подумала Синди, как она умудряется ходить по этой удушающей жаре в самом раздетом городе мира в таком наглухо застегнутом платье с высоким воротником!

– Ну а у вас какой талисман? – спросила мадам Помпазини скорее из вежливости, чем из любопытства.

– У меня – вот. – Синди, улыбаясь, достала Ангела из сумки.

Мадам Помпазини осторожно вертела его в руках, лицо ее ничего не выражало.

– Откуда он у вас?

– Да так… – Синди почему-то поспешно убрала талисман обратно. Ей не хотелось рассказывать, как он у нее появился. По крайней мере, не сейчас. – В детстве подарили… Случайно… Это не важно.

Мадам Помпазини поспешно сменила тему:

– Мисс Рей, на каком отделении вы хотите обучаться?

– Эстрадного танца. Или как там… шоу-танца.

– Хорошо. Тогда вы, наверное, знаете, что оно самое дорогое.

Синди часто заморгала:

– В каком смысле?

– В смысле, что обучение на остальных отделениях стоит дешевле. Что тут непонятного?

Синди смотрела на мадам Помпазини и улыбалась глупой улыбкой. Она хочет денег? Ей мало серебряной статуэтки слона?

– Что с вами, Синди? Вы не знали, что наша школа платная?

– Но я же уже поступила. Или… нет?

– Конечно, поступили! Просто год обучения мм… скажем, – она полистала страницы папки, – на хореографическом отделении стоит три с половиной тысячи в год. Это самое дешевое. На балетном…

Синди громко сглотнула и непроизвольно потянулась к бутылочке с питьевой водой.

– Вам плохо? Вы не знали, что надо платить?

– Да.

– То есть как?

– Так. Я думала… думала, что надо платить, но это будут символические деньги.

– Но, милочка, у нас в штате ВЕЗДЕ все платно. Да и не только в нашем штате! И обучение стоит далеко не символических денег!

– Я не знала.

– Ну и ну!

– Что же делать?

– Я, право, не знаю.

– И я не знаю.

– И я.

Мадам Помпазини тоже была весьма растеряна, и теперь они обе сидели друг против друга, широко открыв глаза и покачивая головами.

– Синди, вы представляете, я уже подготовила на вас бумаги, вы могли бы завтра в бухгалтерии все оплатить и заключить официальный договор со школой.

– Договор? О чем?

– Мы берем студентов на обучение только после оплаты первого года. Именно с момента заключения договора вы являетесь официально зачисленной на выбранное отделение. Таковы правила, установленные мистером Бэллотом.

– Ясно.

– Синди, у вас нет денег?

– Нет. – Она сокрушенно помотала головой.

– Тогда зачем вы дарите такие дорогие подарки?

– Он же стоит не три с половиной тысячи… А кстати, сколько стоит год обучения на эстрадном отделении?

– Десять тысяч семьсот пятьдесят долларов.

– Сколько?!

– Да, милочка. Это – самое дорогое, я же предупреждала.

– Странно.

– Почему?

Синди пожала плечами:

– Не знаю. Я просто ожидала какой-то более круглой суммы… Семьсот пятьдесят… Десять тысяч… Извините, я ничего не соображаю… Я лучше пойду.

– Синди! Вы… подождите! Куда же вы?

– Какая разница? Я все равно никогда не смогу найти таких денег, значит, мне… когда я могу забрать документы?

Мадам Помпазини вскочила, перекрывая ей дорогу к выходу:

– Да подождите вы еще забирать документы!

– Почему?

– Ну я не знаю… Вам не у кого занять?

– Нет.

– А родители не дадут?

Синди жестко усмехнулась:

– Моя семья ненавидит танцы и презирает меня за мое решение. Кроме того, им нечем кормить моих младших братьев, а вы говорите о таких огромных деньгах!

– Да, девочка моя… Что же тебе делать?

– Не знаю. Наверное, расстаться со своей мечтой.

– Подожди, не горячись. Ты прямо как моя дочка! Та тоже любит рубить сплеча!.. Присядь. Давай подумаем, пока не поздно. – Мадам Помпазини долго молчала, откинувшись на спинку кресла. – В принципе, если у тебя нет состоятельных друзей, у которых ты могла бы занять… У тебя нет таких друзей?

– Вы имеете в виду богатого любовника?

– Ну… что-то в этом роде.

– Нет.

– Жаль.

– А у вас нет?

– Девочка моя! Мне уже пятьдесят с лишним!

Синди смутилась:

– Нет, я имела в виду – любовника для меня.

– Нет.

– Мне забирать документы?

– Я думаю, нет. Знаешь что?.. Давай-ка попробуем пока отправить тебя на подготовительное отделение.

– А оно сколько стоит? – тоскливо спросила Синди, отворачиваясь к окну.

– Нисколько.

– В смысле?

– Оно бесплатное, – улыбнулась мадам Помпазини.

– А что надо делать, чтобы туда поступить?

– Ничего. Ты уже прошла главный конкурс, этого достаточно. А когда у тебя появится необходимая сумма, сразу переведешься на первый курс.

– А такое возможно?

– Все возможно. А уж если сам мистер Бэллот увидит, как ты танцуешь, думаю, деньги у тебя появятся гораздо быстрее.

– В каком смысле?

– Милочка, ты знаешь, сколько стоит час выступления в одном из его личных шоу?

– Э-э-э… Боюсь, что…

– Вот так-то! За пару недель ты заработаешь столько денег, сколько раньше могла бы заработать лишь за пару лет! Представляешь? Кстати, можно танцевать и в других группах, у его учеников. Это тоже неплохо оплачивается… Ну? Ты согласна?

Взгляд мадам Помпазини был полон торжественного пафоса, словно она авансом дарила Синди желанный суперприз и сама испытывала от этого огромное удовольствие. Но Синди сидела опустив глаза, спокойно и равнодушно глядя себе под ноги. Сегодня она пережила столько сильнейших впечатлений, заставлявших ее сердце то взмывать к облакам, то падать в пропасть, что сейчас уже утратила способность не только выражать, но даже испытывать эмоции.

– Ну что с тобой опять? Ты слышала, что я тебе сейчас сказала?

– Со мной все в порядке. Да, слышала.

– И что?

– И… ничего. Я попробую. Но ведь для того, чтобы работать у мистера Бэллота или у его учеников, недостаточно одного лишь моего согласия. Можно подумать, он сидит и переживает: что там ответит Синди…

Итальянка с жалостью посмотрела на нее:

– Бедная девочка! Как ты сегодня измучилась! Я тебя прекрасно понимаю. Иди лучше хорошенько отдохни.

– А потом?

– А потом… Завтра приходи на подготовительное отделение, назови свое имя. Бумаги на тебя я подготовлю, они будут ждать тебя там. Все остальное тебе скажут…

– А что там…

Мадам Помпазини устало потерла кончиками пальцев виски:

– На сегодня все, дорогая. Я тоже устала!

Синди продолжала сидеть, не двигаясь с места, глядя на итальянку в упор.

– Синди, право слово, я могу потерять терпение! Что опять не так?

– Мадам, а почему вы мне помогаете?

Ей показалось, что мадам Помпазини несколько опешила от такого вопроса, но тотчас же взяла себя в руки и даже смогла улыбнуться:

– А это я тебе расскажу потом! Все, иди.

3

Синди уже третий час бесцельно бродила по улицам. Она не знала, радоваться ей или огорчаться. В том, что она поступила на подготовительное отделение, вроде бы не было ничего плохого, тем более что деньги платить теперь точно не придется. И в то же время в глубине души ее сидело горькое разочарование: ведь она смогла! Смогла пройти конкурс! О том, что это было сделано в обход общих правил и по большей части – благодаря мадам Помпазини, Синди искренне забыла. Но зато остальное, приправленное болью и горечью, впечаталось в ее память: как же обидно, когда ты достоин, но тебя все равно не берут!

Как это несправедливо! Ей, наверное, было бы легче, если бы ее не взяли за плохой танец, или потому, что места уже распределены между «своими», как это иногда бывает в частных школах… Но нет. Мистер Бэллот не берет танцовщиц по блату – это она слышала в коридоре.

Его главное правило: честность при отборе. И в общем-то понятно почему: на сцене ему нужны хорошие профессионалы, а не протеже богатых спонсоров. Потому что именно на своих выступлениях мистер Бэллот и делает основные деньги. А если бы он делал деньги просто на обучении, тогда…

Стоп.

Синди остановилась посреди тротуара и даже что-то негромко воскликнула. Стоп.

Интересно, если ему так сильно нужны люди, которые умеют танцевать, тогда почему вот она, Синди, которая потрясающе умеет танцевать, что признают даже члены жюри, почему она не может пробить себе дорогу на сцену? Только потому, что у нее не хватает средств? А ведь мистер Бэллот делает деньги НЕ на обучении… Нет, тут что-то не то!

– Может, все-таки эта старая жердь хитрит? – задумчиво спросила Синди у Ангела, которого достала из сумки и теперь несла в руке.

Ангел молчал. В отсвете машинных фар снова мелькнули и погасли цифры, написанные на подставке светоотражающими чернилами.

– Хочешь, чтобы я позвонила ему? Но что я скажу? Пожалуюсь? Попрошу денег? Попрошу…

Синди снова остановилась, озаренная новой идеей. А ведь она может попросить Джи устроить ее на работу! По крайней мере, он должен что-то посоветовать! Он явно местный и уж точно знает, где можно найти удобную, непыльную… ой, да любую работу!

Ведь случайных знакомств не бывает. Значит, номер, нацарапанный на Ангеле, тоже пригодится. И в этот миг снова какое-то неосознанное подозрение шевельнулось в ее душе: с Джи связана тайна. Интересно, какая тут может быть тайна?

Синди громко выдохнула и набрала номер. Какая бы ни была эта тайна, но она должна заработать деньги, а все остальное потом!

– Алло? – раздалось примерно после пятого гудка.

– Джи? Привет!

– Да. Привет.

– Угадай, кто тебе звонит!

Он сделал небольшую паузу, а потом вкрадчиво, с придыханием проговорил:

– Синди?.. Синди, это ты?

– Ага! – захохотала она. – Не ожидал?

– Если честно – нет.

– Вот те раз! А зачем же тогда номер оставлял?

– Не знаю. Была маленькая надежда… Я так рад!

– Ну вот видишь. А я взяла и позвонила!

– Как экзамен? Сдала?

– Да! И просто превосходно! – Синди зажмурилась. Зачем она врет? Она же хотела попросить у него помощи, а вместо этого обманывает.

– Правда? Я рад за тебя.

– Я и сама рада! Теперь осталось еще немного… И я – студентка Калифорнийского университета.

– Молодец. – Джи немного помолчал. – Ну а… может быть… Ты сейчас где?

– А что? Ты хотел встретиться? – Она притворно зевнула.

– Конечно. Вечер еще только начинается, зачем болтать по телефону? Мы можем отметить твой экзамен, хочешь?

– Э-э-э. Ну в принципе… – проговорила она как можно более капризным голосом. – Хотя, конечно, я устала… Ну ладно уж!.. А ты быстро доберешься?

– Сегодня я на скутере.

– Тебе вернули скутер!

Джи рассмеялся:

– Я же никуда не торопился, от полицейских не бегал. Пришел сегодня утром и забрал.

– Здорово. Тогда приезжай. Я стою на перекрестке улиц…

Это был четвертый волшебный вечер Синди в Лос-Анджелесе и первый вечер, когда она решила больше не ломать себя и поступать так, как велит сердце.

Дело в том, что роль старшего ребенка в семье с детства заставляла ее быть серьезной и вести себя по-взрослому. Поэтому, когда уже было поздно что-либо исправлять, Синди обнаружила, что во многие игры недоиграла, многие радости жизни недополучила и вообще – не дожила до конца свое детство, слишком рано став взрослой.

В дальнейшем это правило жизни тоже стало давать о себе знать, когда все друзья, какого бы ни были возраста, относились к ней как к старшей, более мудрой, способной дать хороший совет… Никто из них не знал, что на самом деле ей хотелось послать все к черту, хотя бы денек побыть легкомысленной дурочкой, у которой в голове нет ни одной мысли! Ну просто – ни одной!

Сегодня Всевышний подарил ей такую возможность. Сегодня все было по-другому. Джи будто чувствовал ее желания наперед и весь вечер исполнял роль взрослого опекуна. Он ни о чем не спрашивал, просто брал Синди за руку и вел точно туда, куда хотела Синди, делал то, что хотела Синди.

Он катал ее на скутере, пока не кончился бензин, потом они бросили скутер и побежали в парк на карусели, потом – в другой парк, потом на последние деньги на два часа арендовали машину и уехали на побережье. Продавец из проката посмотрел на них с сочувствием: наверное, решил, что им совсем негде переспать, только если на берегу и в машине. Последняя мысль заставила Синди покраснеть в темноте, но Джи этого не заметил.

Они остановили машину возле самой воды, и наконец-то после тяжелого удушливого дня Синди ощутила долгожданную прохладу. Она ступила босиком на песок и сразу пошла к воде. Как только ступни ее коснулись прохладных волн, ей сразу стало легче. Синди улыбалась, слушая шаги за спиной: а этот Джи не так прост… Он кажется юным, а на самом деле…

– Купаться будем? – Джи подошел сзади и осторожно обнял ее. В этом жесте было столько естественности и непосредственности, словно он делал это далеко не впервые и вообще будто они обнимались каждый день по сто раз.

Мозг Синди заработал как часы. «Если мы полезем купаться, то обязательно займемся любовью. Если мы займемся любовью, мы не успеем как следует поговорить о работе. С другой стороны, после того как мы переспим, мне гораздо легче будет просить его о протекции…»

Она немного подумала и решительно шагнула в сторону. Нет. Однозначно – нет! В последнем случае она будет выглядеть просто дешевкой. Переспала, а потом просит помочь, потому что у нее, видите ли, туго с деньгами! Это будет смахивать на оплату услуг.

– Вряд ли. Я очень устала.

– Напрасно. Твою усталость как рукой снимет. Я обещаю…

Он многозначительно смотрел на нее. Синди нетерпеливо вздохнула: все-таки перспектива была очень заманчивой: ведь парень так красив!.. Может быть, стоит немного спровоцировать, чтобы посмотреть, на что он способен и насколько крепко его воспитание? Если, конечно, сама она сможет потом устоять и не поддаться на собственную провокацию…

Она убрала его руки, вернулась на берег и уселась на песок, обхватив колени.

– Здесь наконец-то так прохладно! Просто праздник для измученного тела! Правда?

Джи озадаченно посмотрел на нее и ушел к машине.

– Ну если ты не хочешь купаться… мы сделаем то, зачем сегодня встретились.

– Что ты имеешь в виду? – почти испуганно оглянулась она.

– Как что? – Он взял с заднего сиденья бутылку вина и два бокала. – Мы же отмечаем твой экзамен!

– Да, точно! А я и забыла. – Она натянуто рассмеялась. – Ты так здорово меня сегодня развлекал, что мне никакого вина было не нужно!

– Не нужно? – Джи с нарочитой наивностью смотрел на нее, подняв обе руки вверх. – Тогда я сам справлюсь со всем этим!

– То есть как?! Это же мой экзамен! А ну отдай!

В какой-то момент шутливой драки Джи ловко перехватил ее за руку, привлек к себе и поцеловал.

Это был стандартный прием, и Синди хорошо знала его еще со времен старших классов. Она сразу поняла, к чему ведет его шутка с вином, и намеренно поддалась на провокацию, причем сделала это столь искусно и артистично, что впервые пожалела о своей несостоявшейся театральной карьере.

Он умел хорошо целоваться, но не более того. Никаких чувств, помимо легкого удовольствия, этот поцелуй в ней не рождал. Или это оттого, что она была крайне озадачена собственными проблемами?

Несколько секунд спустя они напряженно смотрели друг другу в глаза, проверяя собственные ощущения. Потом Синди аккуратно высвободилась из объятий и без всяких комментариев отвернулась.

Джи вздохнул:

– Извини, если тебе не понравилось.

– Ничего страшного. Мне понравилось.

А сама подумала: детский сад!

– Ну по крайней мере, тот факт, что ты сразу не надавала мне пощечин, радует.

– А с какой стати я должна надавать тебе пощечин? Мы же взрослые люди… – На этой фразе Синди лукаво улыбнулась. – Ну а сколько тебе на самом деле лет, Джи?

– А я разве вчера не говорил?

– Нет. Ты сказал, что девятнадцать. А на самом деле?

– Так на самом деле девятнадцать. Скоро будет двадцать.

– А скоро это когда?

– В августе.

– То есть буквально через два месяца.

– Да. Синди, неужели я действительно произвожу на тебя впечатление чрезвычайно юного и несерьезного человека?

Она вздохнула: ему в августе будет двадцать, а ей в ноябре – двадцать один!

– Да нет. Просто мне везет на таких… Ну…

– Каких?

– Ну которые в моем лице ищут старшую сестру.

– А я сегодня вечером вел себя как младший брат?

Синди задумалась: сегодня вечером Джи вел себя, как взрослый мужчина, которому не понаслышке известны все женские капризы и прихоти. Но не как девятнадцатилетний юноша, это точно.

– То-то же! – сказал он, словно прочитал ее мысли. – А теперь, милая Синди, давай просто выпьем за твой успех! И не будем больше говорить о грустном.

Они сделали по одному глотку и молча стали смотреть на океан.

– Ты не обижайся, – наконец сказала она. – Просто мне надоело вечно быть старшей.

Джи пожал плечами:

– Договорились. С этого дня старшим буду я. И закрываем эту тему навсегда.

– Хорошо, – рассмеялась она. – Кстати! Я все хотела спросить про твой скутер. Он у тебя классный!

– Спасибо! – Джи польщенно погладил себя по груди, словно хвалили его самого. – Я и сам горжусь своим Джо.

– Ке-ем?

– Его зовут Джо. Меня – Джи, а его – Джо.

Синди хлопала глазами.

– Ну что ты так на меня смотришь? Надо же было дать ему имя. Мы с ним самые родные друг другу существа.

– Самые родные?

– Да. Он мне дороже родного брата.

– О! У тебя есть брат?

– Да. Но это… мы давно не общаемся.

– А почему?

– Просто так сложилось. – Джи отвел глаза в сторону. – А что тебя интересовало по поводу скутера?

– Слушай, мне показалось, что он безумно дорогой. Я видела, сколько такие стоят. Откуда он у тебя?

– А ты разбираешься в скутерах?

– Ну, по крайней мере, могу отличить хорошую модель от дешевой. Это же легко, Джи! То же самое: чтобы понять цену автомобиля, не нужно в них хорошо разбираться.

– Хм. Верно.

Синди посмотрела на его крепкие плечи в кожаной куртке и вдруг поняла, что ей не давало покоя все это время. Да, скутер она увидела только сегодня, а все остальное – вчера. И это несоответствие, которое мучило ее, касалось внешнего вида Джи.

Он же явно из богатой семьи! – в ужасе подумала Синди. Он же дорого одет! И эта прическа, и его джинсы, которые, она теперь точно разглядела, стоят недешево. А куртка! Тончайшая кожа, сшитая так, что комар носу не подточит, и явно не из секонд-хенда. Это – новая вещь. И очень дорогая.

– Слушай, а кто твои родители?

– Я так и знал! – Джи почему-то обиженно отвернулся.

– А что такого?

– Все об этом спрашивают.

– Если спрашивают, значит, им интересно!

– Я же говорил, я ушел из дому сразу после окончания школы. Моя семья самая обычная. Они живут не в Лос-Анджелесе.

– Во-первых, ты мне ничего не говорил. А во-вторых, я почему-то думала, что ты местный…

Джи покачал головой:

– Я такой же, как и ты. Только обитаю тут уже четвертый год.

– А где живет твоя семья?

– В другом штате. Я давно их не видел.

– Ты на них за что-то обижен?

– Нет. Это я во всем виноват. Но мне почему-то не верят, когда я рассказываю о своей семье.

– А живешь ты сейчас в этой самой съемной квартире?

– Да.

– Но ты говоришь, что у тебя мало денег. А район дорогой.

– Синди, ты что, полицейский?

– Нет, извини.

Она помолчала. В самом деле, что она прицепилась к человеку? Ведь если тебе в голову пришла какая-то нелепая мысль или подозрение, это вовсе не означает, что окружающие должны страдать от твоих фантазий. Может, он действительно говорит правду!

В любом случае не надо к нему привязываться. Больше чем хочет, он все равно не скажет.

– А скутер – подарок моего приятеля.

– Как подарок?

– Фактически. Мой приятель занимается скупкой подержанных авто и мотоциклов. Вот привозят к нему это чудо и продают. Он тут же звонит мне, я приезжаю и выкупаю Джо по первоначальной цене.

– То есть твой приятель даже не наварился?

– А как бы он стал навариваться на мне? Все по-честному.

– Любопытно.

Он улыбнулся:

– Синди, мне почему-то кажется, что ты все равно не веришь мне.

– Видишь ли, Джи! От парня, который живет бедно, не будет пахнуть одеколоном за пять сотен. Но я тебе готова поверить. Извини за нелепый допрос. Это действительно было некрасиво с моей стороны.

– Да перестань ты! – расхохотался он. – Вот ты жалуешься, что тебя воспринимают слишком серьезно, а сама?

– А что сама?

– Снова говоришь всякие серьезные глупости… «Некрасиво с моей стороны»… Проехали! Давай-ка лучше выпьем! А то у нас сейчас все вино выветрится, мы совсем про него забыли.

– Да, в самом деле. Я сегодня была такая молодец! За мой экзамен!

Синди одним глотком осушила бокал и тоскливо уставилась на воду. Джи тотчас заметил эти странные перемены в ее настроении:

– Что с тобой? Что-то не так?

– А? – Она с трудом растянулась в улыбке. – Ничего! Тебе показалось.

Он взял ее за руку:

– Синди, не лукавь. Я же вижу, что тебе плохо. Что случилось?

Она из последних сил собралась с духом. Плакать сейчас в любом случае нельзя. А с каждым глотком вина хочется все сильнее.

– Ты как будто не рада, что сдала первый экзамен.

– Ах, если бы ты знал!

Она вдруг мысленно одернула себя: а ну хватит хандрить! Как старая соседка-пьянчужка, которая жила через дом от ее родителей. Та всегда начинала плакать, когда напивалась.

Нет, надо взять себя в руки. Джи, конечно, темная лошадка, и у него могут быть всякие связи, но вряд ли чем-то реально сможет помочь со школой танцев. А вот с работой… Все-таки надо поговорить, пока ее совсем не развезло от вина и жалости к себе. Ведь ради этого разговора она и назначила свидание.