Текст книги "Ночь над Манхэттеном"
Автор книги: Кристина Лестер
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
10
Через несколько дней Хэтти оформила покупку квартиры и переехала в пентхаус на Манхэттене. Хотя «переехала» – не то определение, которое подошло бы в ее случае. Все вещи легко уместились в багажнике машины: Хэтти была не из тех девушек, которые размениваются на мелочи и обвешивают себя ненужным балластом.
Сколько раз она представляла себе этот торжественный, лучезарный миг переезда! Словно под вспышками фотокамер, Хэтти Голдинг ступает на красную дорожку своего триумфа и идет по ней прямо в собственныйпентхаус на Манхэттене! Вокруг море огней, восхищенные лица подруг, среди них – поверженный, несчастный Джонни…
Но вместо этого она тихо собрала вещи, пряча глаза от бабушки, и уехала, наскоро попрощавшись, как будто что-то украла. Только сегодня Хэтти поняла, что для счастья ей совсем не нужен пентхаус. А нужен – маленький домик с зеленой лужайкой у крыльца.
Зато теперь у нее есть деньги. И теперь она может все купить, и даже домик, как у бабушки, или как у Оливера… Хэтти вздохнула и вдруг тихо с отчаянием заплакала.
Теперь ее дом огромен, но пуст. Теперь ее сердце распахнуто, но никто туда не хочет идти… Хэтти плакала и плакала, не в силах остановиться, оплакивая свою никчемную, пустую жизнь. Плакали обе Хэтти – и Старая и Новая, – впервые в жизни проявив удивительное единодушие. Да, пожалуй, больше и не было двух Хэтти. Старая куда-то ушла, а здесь, на высокой крыше небоскреба, сидела Новая.
«Так всегда бывает, – тихо сказал ей кто-то, – новое побеждает, старое уходит…»
Ого. Значит, она все-таки не одна? Раздвоение личности оказалось самым верным ее спутником. Оно остается с ней и будет скрашивать ее одиночество до конца жизни… Жизни человека, для которого главным тотемом был золотой значок доллара. Кто-то недавно говорил ей об этом… Но кто и по какому поводу, она уже не помнила. Может, Джонни?
Да, кстати, Джонни. Еще вчера она была готова стереть его с лица земли и придумала восхитительный план мести, который стопроцентно должен был сработать. Еще вчера, решив испортить и сорвать ему свадьбу, Хэтти проигрывала в голове потрясающие диалоги, из которых она выходила неизменной победительницей, а Джонни – позорно виноватым… Ей хотелось напакостить любой ценой, ей хотелось просто сделать ему больно, потому что от этого ей самой стало бы хорошо. Но это было вчера.
Сегодня она спросила себя: а зачем? И не смогла придумать ответа. Раздвоение личности молчало. «Все в твоих руках» – гласил рекламный щит на крыше соседнего здания…
В гулкой тишине раздался звонок мобильного.
– Слушай, ну это уже просто пошло! Ты собираешься нас приглашать или нет?
Мадлен, кажется, была слегка навеселе.
– Куда и кого «нас»? – сипло спросила Хэтти.
– Нас со Стефаном. Праздновать твое новоселье.
Несмотря на то что было совсем не до того, Хэтти нашла в себе силы удивиться:
– А когда это вы успели слиться в единое целое?
– Вчера! – счастливо взвизгнула подруга.
– Поздравляю.
– Спасибо!
– Мадлен, он же тебя бросит.
– Ну и что! Но зато я проведу с ним несколько незабываемых дней. А может, и месяцев. Мы вместе идем на свадьбу… Ну что ты молчишь?! Джонни пригласил нас на свадьбу. Ты пойдешь?
– Нас?
– И тебя – тоже. Правда! Вот у меня на столе пригласительный для тебя.
Хэтти скрипнула зубами.
– Меня на свою свадьбу?
– Да. Это, наверно, такой красивый жест, но нам не понять его высокой морали…
– Ну что ж… – Глаза Хэтти загорелись злостью. – Иду.
От избытка собственного счастья Мадлен переполнилась заботливостью:
– Хэтти, ну что с тобой? Хочешь, я приеду?
– Нет…
– Точно?
– Точно… Я позвоню тебе ближе к субботе. Пока.
– Хэтти. Вообще-то сегодня пятница. Свадьба – завтра.
Лужайка утопала в море букетов, лент и гирлянд. Между деревьями сновала прислуга, готовясь к торжественному ужину. В уютном и светлом уголке над речушкой соорудили что-то наподобие алтаря. Сейчас сюда приедет священник и обвенчает Джонни и Кэти.
Замухрышка была сегодня почти хорошенькой. Все-таки свадебный наряд умеет делать с женщинами чудеса, подумала Хэтти, прячась за кустом. Но все равно видно, что она беременна, как бы портные ни старались скрыть это за складками платья.
Хэтти непроизвольно вздохнула: интересно, а какая у них с Оливером будет свадьба?.. У них… что? У них с кем?.. Она испугалась собственных мыслей и, видимо, неосознанно воскликнула слишком громко, так что проходивший мимо официант заметил ее в кустах и побежал, подозрительно оглядываясь.
Хэтти запаниковала. Если ее раскроют, то с позором выставят вон. А выставят стопроцентно, несмотря на пригласительный билет, потому что она не одета подобающим образом. Какого черта она не надела платье или хотя бы тот свой любимый костюмчик с вырезом до пупка? Мадлен со Стефаном уговаривали ее все утро, но Хэтти натянула рваные джинсы, оранжевые кеды и красную майку для спортивных занятий. Она сказала, что Джонни видел ее всякой, даже голой. А на остальных ей наплевать.
Теперь, сидя в кустах, она поняла, что погорячилась утром. Но, с другой стороны, стала бы она в вечернем платье сидеть в кустах? Нет, конечно. Значит, все правильно. Она ведь пришла испортить свадьбу. А портить свадьбу в рваных джинсах легче, чем в шелковом платье…
– Вот. А потом я заметил… – послышалось сзади. – Да вы сами посмотрите на нее. Зачем она сюда пролезла?
Хэтти обернулась и остолбенела: перед ней стоял Джонни и сиял как начищенный пятак. Только на скуле проступала небольшая ссадина.
– Какая встреча, дорогуша!.. Вы свободны, это моя гостья… Ну, просто глазам своим не верю! Хэтти, ты восхитительна в этих штанишках.
– Спасибо, – процедила она.
– Я знал, что ты придешь и будешь прятаться в кустах.
– Знал?
– Конечно. Для этого и сделал пригласительный. Ну, чтобы ты хотя бы не лазила через забор.
Хэтти злобно пыхтела. Снова этот мужчина разгадал ее.
– Ты ведь пришла, чтобы устроить большой скандал? Так?
– Нет.
– Так, так. Поэтому выжидаешь удобный момент, чтобы выйти и сказать что-нибудь, например…
– Ты ошибаешься.
– Про автомобильный завод, который я сплю и вижу, чтобы отнять у отца Кэт.
– Ничего подобного, – зеленея, простонала она, ибо Джонни попал в яблочко: именно про завод она и собиралась сказать.
– Ну вот.
– Джонни, я хочу тебя задушить.
Он приблизился к ней и расстегнул ворот рубахи.
– Пожалуйста.
– Джонни, когда-нибудь я убью тебя.
– Слушай, а вы – прекрасная пара. Оба такие горячие. Как-то я сразу этого не разглядел. А может, и разглядел, поэтому нанял именно его.
– Сволочь!
Джонни засмеялся.
– Отойдем хотя бы в сторону, а то охрана решит, что ты покушаешься на жениха. И дальше я тебе не позавидую.
– Как ты посмел?! Ведь это же… Это же предательство! Это – низость и мерзость! Это все равно что продать меня, или…
– Ничего себе! А зачем ты написала это липовое письмо?
– Чтобы тебя перевоспитать!
– Хэтти, милочка! – Он держал ее за локоть вежливо, но достаточно жестко. – Кого надо было перевоспитывать из всех нас, так это тебя.
– Не надо меня лечить!
– Ты хоть представляешь, в кого превратилась?
– Да? Ну-ка расскажи. Наверное, в двуглавого дракона?
Джонни тоже разозлился и говорил приглушенным голосом, вытянув шею:
– Да, Хэтти. Ты стала похожа на чудовище, в котором нет ничего человеческого. Только не на дракона. Ты стала похожа на банкомат, который жрет купюры и охотится на них. Банкомат, которому чуждо все человеческое, что не покупается и не продается! Видела бы ты себя в зеркало иной раз! Ты все… ну просто все сложила на алтарь одной-единственной идеи – стать богатой. И не просто стать богатой, а жить в Нью-Йорке! Как будто в мире нет мест получше.
Хэтти слушала его, а у нее дрожали коленки. А еще болело горло от подкативших слез. Она хотела плакать, потому что Джонни говорил чистую правду!
– Хэтти, я знал тебя лучше всех. Ну, может быть, чуть меньше, чем твоя бабушка, но я видел, как ты деградируешь. Я видел, как с каждым долларом ты становишься все ближе к пентхаусу и падаешь все дальше в пропасть.
Он перевел дух и взял ее за плечи. Ласково, почти по-отечески.
– Хэтти, не обижайся. Ты ведь и так все это знаешь. Я уверен, что подобные мысли уже приходили тебе в голову самой. Это хорошо. Ты писала об этом в своем настоящем письме Мадлен, которое я подло прочитал.
– Вот именно!
– Ты же все поняла, благодаря Оливеру. Значит, ты – на правильном пути.
– Что ты из себя пастора строишь! Не тебе решать, на каком я пути! Убери руки! И больше не говори при мне про этого мерзкого…
Он вздохнул.
– Скажи, ты счастлива?
– То есть?
– Ты счастлива в своей новой квартире со своим огромным гонораром, со своими перспективами сниматься и дальше?
– Не понимаю.
– Все ты понимаешь! Держу пари, что все утро ты проплакала, глядя в окно на свою соседку – статую Свободы. И то же самое было вчера. И то же самое будет завтра. Ты – свободна и богата. Но свобода не делает счастливым. То, что хорошо для памятника из камня, совсем неприемлемо для человека из плоти и крови, понимаешь?
– Джонни, я не понимаю…
– Жаль.
– Что?
– Жаль, что ты не понимаешь. Несвобода, зависимость от тех, кого мы по-настоящему любим, забота о ком-то, благодарность кому-то – вот настоящее счастье.
Оливер говорил ей то же самое. Но где теперь Оливер?
– Джонни, но…
– А ты содрала с себя, словно кожу, все привязанности, дружбу, любовь… и всю себя без остатка подарила деньгам и свободе. Зачем, Хэтти?
Она проглотила ком в горле.
– Джонни мне неприятен этот разговор. Все, что нужно понять, я пойму и без тебя. Оливер мне помог в этом. Да, помог! Но все равно он – подлец! И ты – тоже. Если судьба сведет нас с ним снова…
– А ты хочешь?
– Чего?
– Чтобы судьба свела вас с ним снова?
– Что за вопрос! Это мое дело.
Джонни с досадой вздохнул.
– Хэтти, перестань ломаться, не забывай, что я – режиссер вашей истории. Мне известно, как вы поссорились на банкете из-за Стефана.
– Ах так! Что-то слишком много развелось режиссеров! Надеюсь, Оливер получил хороший гонорар?
– Подожди убегать. Ты не знаешь самого интересного.
– Да пошел ты!
– Хэтти, стой!
– Я не желаю слышать ничего про этого негодяя.
– Ничего подобного! Ты любишь его. Иначе так бы не переживала. Я рад, что ты научилась любить.
– Оставь свои проповеди для своих будущих детей.
– Хэтти, видишь синяк у меня на левой скуле?
– Ну? – невольно заинтересовалась она.
Джонни гордо вздохнул.
– Это – Оливер!
– Чего-чего?
– Да. Синячище – на всю щеку. Сегодня меня гримировали все утро. Все равно заметно…
– Это как же понимать?
– Хэтти, твой Оливер – прекрасный, честный человек… Послушай!.. Когда у него заболел отец и он был вынужден уехать в Англию, он позвонил мне и сказал, что не будет продолжать эту игру и ему не нужен гонорар. Что у вас произошло перед отъездом – я не знаю, но Оливер вдруг круто изменил к тебе отношение.
Хэтти закрыла лицо руками.
– Кстати, если бы ты знала, какую огромную сумму я ему предложил! Поменьше, конечно, чем Стефан заплатил тебе, но…
– Замолчи!
– Потом он требовал, чтобы я поклялся, что ты никогда ничего не узнаешь и вся эта «пакостная история» – это он так выразился – умрет навсегда между нами. Но ты укатила в Англию, я думал – к нему. И решил, что вы сами разберетесь и он тебе все рассказал. Я, если честно, злился. А потом ты мне позвонила…
– Я тебе не звонила.
– Ты звонила Мадлен, но попала на меня. На самом деле тебя интересовала моя свадьба, именно об этом ты и собиралась посплетничать с Мадлен. Так? Ну а я все-таки решил поговорить с тобой.
Удивительно, думала Хэтти, откуда у Джонни появилась способность читать ее мысли? Раньше это удавалось одной бабуле. А теперь вот еще – Оливеру. Хэтти печально вздохнула, раздумывая, не украсить ли ему синяком вторую скулу? Для симметрии.
– И что же было дальше? – слишком спокойно спросила она.
– Только не надо меня бить.
– Ну… хорошо.
– Потом Оливер приехал ко мне, швырнул мне в лицо деньги, которые я заплатил ему авансом, и… вот.
Джонни нежно потрогал разбитую скулу.
– Он оказался честный малый, Хэтти. Хотя и актер.
– Где ты его нашел? – мертвым голосом спросила она.
– Он сам ко мне пришел.
– Не ври!
– Правда. Мне очень крупно повезло: в тот день, когда ты пошла очаровывать своего Стефана, у нас в холдинге был кастинг актеров для рекламного ролика.
– Ну, помню.
– А как же. Ты и сама туда метила на женскую роль. Оливер случайно оказался в Нью-Йорке, работы у него в тот момент не было, он увидел объявление и пришел ко мне. На ролик он не подошел, но зато…
– Подошел тебе.
Джонни возмущенно пожал плечами.
– Вообще-то, Хэтти, ты меня сильно разозлила тем письмом про Фрэнка! Но еще сильней я разозлился, когда узнал, что оно – выдумка от начала до конца!
– Ну?
– И тогда я тоже решил немножечко тебя перевоспитать. Оливер по твоим описаниям идеально подходил под Фрэнка. Я поговорил с ним, предложил денег, показал твое письмо… И он согласился. В тот же вечер вы встретились в твоем любимом баре… Оливеру как актеру показалось забавным исполнить точь-в-точь события, описанные тобой. Он считал, что девушке, которая не верит в мистику, а верит только в доллар… в общем, такой девушке будет любопытно поиграть с судьбой.
– Вы оба, надеюсь, довольны?
– Не надо обижаться, все только к лучшему. Он очень хочет тебя видеть. Но очень боится.
– Что же это за мужчина, который боится признаться в собственной лжи перед женщиной, которую он якобы любит.
– Не «якобы», а по-настоящему. А признаться в собственной лжи он тебе пытался, и не один раз. И если тебе дорог этот человек…
– С чего ты взял? Я его ненавижу!
– Я так и подумал. Если тебе дорог этот человек, тебе нужно действовать очень быстро.
– Пока его не наняли обольщать кого-то еще?
– Что-то в этом духе. Дело в том, что Стефан…
Хэтти выдохнула:
– Я так и знала! Я его убью!
– Да. Наверно, вы это обсуждали. Так вот… Объясняю быстро, а то меня сейчас начнут искать… Стефан – любитель экзотики, и съемки его следующего фильма будут проходить в Австралии и продлятся год. Тогда Оливер еще долго не приедет сюда. Понимаешь, к чему я клоню?
– Несомненно. – Она вдруг взяла его за грудки. – А теперь, дружок, скажи-ка мне главное.
– Что?
– Откуда ты узнал, что письмо про Фрэнка было ненастоящим?
– Хэтти, я пойду. Мое отсутствие заметили.
– А ну стоять! Отвечай. Мадлен проболталась?
– Ну… Я же тебе сказал: ты сама об этом написала Мадлен. Только в следующем письме. Помнишь?
– Помню. Только получается огромная несостыковочка.
– Какая? – Глаза Джонни забегали. – По-моему, все гладко.
– Ты узнал об этом уже на следующий день и от обиды нанял Оливера. Так?
– Ну, так… Слушай, я уже не помню. Мне пора идти.
– Стой! Когда я писала второе письмо, там уже был Оливер. Я писала именно о нем! Так откуда ты узнал? – Хэтти крепко держала жениха за плиссированную белую грудь рубахи.
– Я потом тебе расскажу. Бабочку разорвешь!.. Клянусь! Хэтти, отпусти!
– Ага! Значит, я правильно угадала – тут есть еще один подвох.
– Слушай, кто ищет, тот всегда найдет. Есть подвох, нет подвоха – какая разница?
С лужайки послышались крики. Джонни уже искали.
– Ладно, иди. Женишок.
– Хэтти, не надо портить свадьбу. У нас будут близнецы. – Он глупо улыбался виноватой улыбкой.
– О господи! Вот тебе счастье привалило! Поздравляю, Джонни. Ты тоже на правильном пути… И помни: за тобой – последнее объяснение.
С этими словами она вылезла из укрытия, провокационно поправляя штаны, и ушла в сторону автомобильной стоянки.
11
Всю ночь ей снился водопад, он грохотал почему-то железным клацаньем, а потом Хэтти стала купаться в море. Море было прекраснейшим и безмятежным, а рассвет над ним – самым свежим и чистым, какой только можно себе представить. Словно в раю. Нежно-бирюзовые откосы на сотни метров, белый как снег песчаный берег и какие-то хижины с соломенными крышами. Оливер подхватил ее на руки и понес в одну из этих хижин.
А потом она целовала его губы, вновь познавала его тело – самое любимое и желанное на свете, и ей казалось, что вот теперь соединились две важные составляющие, без которых невозможна жизнь на земле. Две половины слились в единое целое, чтобы подарить миру настоящую истину. Истину любви. Ибо больше ни в чем другом она не может заключаться – только в любви…
Пискнул мобильный, и Хэтти проснулась. Ей пришло новое сообщение.
«Прости меня, Хэтти!» – написал Оливер.
Сердце взорвалось искрами радости: все-таки он любит ее! Вне всякой логики и вне всяких расстояний Хэтти чувствовала это. Оливер любит ее! Она стала взрослей и мудрей благодаря этой любви. Она сама научилась любить, а главное – прощать.
– Сегодня будет хороший день! – Хэтти встала, раздвинула жалюзи и вдруг замерла, в смятении прижав ладонь к губам. Она не верила своим глазам.
На крыше соседнего дома, там, где обычно висел плакат социальной рекламы «Все в твоих руках», сегодня красовалась другая картинка. Хэтти и Оливер, обнявшись, стоят в парке – эта фотография и много других появились в тот самый день, перед его отъездом, когда они впервые произнесли главные слова… Хэтти вспомнила то золотисто-бирюзовое утро, их поцелуи на скамейке и двух малышей, и невольно слезы навернулись ей на глаза. Картинка красивая. И они на ней – красивые и радостные.
Хэтти стояла посреди огромной комнаты и улыбалась, словно сумасшедшая, прижав ладони к щекам. В этот момент в ее памяти всплыла другая картина: Оливер влезает в форточку с тюльпанами в руках. Жаль. Жаль, что пентхаус – это высоко. Сюда он не смог бы залезть… Вместо этого – повесил фото.
Но заказать такой щит стоит огромных денег… Если только он согласился взять гонорар у Джонни… Хэтти одернула себя – что за бред?
– Прости меня, Оливер, – прошептала она, улыбаясь. – Я опять думала о деньгах, я действительно – чудовище.
«Прости меня, Хэтти!» – прочитала она внизу под фотографией.
По стенке здания на стропах спускались рабочие. Видимо, плакат натянули только что. Торопились к ее пробуждению… Теперь понятно, почему ей снился железный скрежет водопада.
Хэтти улыбалась. Жизнь – удивительная вещь и сама назначает цену событиям. Наверно, стоило шесть лет стремиться к мечте, наконец получить ее – и все это ради одного подарка в окно? В таком случае, синие тюльпаны в форточку – ничуть не хуже! Наверно, стоило купить пентхаус, чтобы понять, что миллионы ничего не значат в сравнении с человеческими отношениями? Но тогда она – самая богатая на свете!
Зависимость от тех, кого мы по-настоящему любим, забота и благодарность – вот настоящее счастье. Это сказал Джонни. Хэтти снова улыбалась, раскачиваясь из стороны в сторону, и совсем не заметила, что плакат заслонил ее новую соседку – статую Свободы.
Она прекрасно знала, где его искать. Не в Австралии и не в Англии. Хэтти вбежала в свой любимый бар и сразу увидела Оливера. Он сидел спиной к входу и пил коктейль.
– Молодой человек, – сказала Хэтти срывающимся голосом, – вы не подскажете, как мне пройти в Лувр?
Оливер соскочил с высокого стула и шагнул навстречу. В глазах его было все: мольба и счастье, раскаяние и надежда, а еще в них была любовь.
– Хэтти! Хэтти, девочка моя! Ты пришла? Прости меня, прости-прости, прости!
– Ты меня тоже прости, – прошептала она, обнимая его.
Джонни прав. Это так здорово – любить и прощать! Господи, как же это приятно!..
– Что ты такое говоришь? За что я должен тебя прощать?
– За то, что думала о тебе плохо. За то, что была чудовищем, а ты меня спас. За то, что не умела любить, а ты научил. За то, что сомневалась, а надо было доверять…
– Хэтти, но это я должен был…
Она закрыла его губы ладонью.
– Тсс. Я всегда тебе буду верить. Потому что я тебя люблю.
Молодой бармен смотрел на Хэтти с сожалением. Все-таки странная девчонка! И не поймешь, из каких она? То ли вылезла из трущоб, то ли выросла в приличном обществе… Но одно он знал точно – в его заведение она больше не придет. У нее теперь все будет хорошо, она нашла своего мужчину. Он с легкой завистью смотрел, как Хэтти и Оливер жадно целуются, не обращая внимания ни на кого вокруг. Да, это – ее мужчина. Он не может ошибиться, барменом работает давно, всяких людей перевидал…
– Это он круто разорился. Даже не знаю, откуда у него столько денег. Может, Джонни дал? – самозабвенно болтал Стефан.
Хэтти немного подышала в трубку, осознавая услышанное. Догадка пришла внезапно:
– Стефан! У меня нет слов! Это ты!
– Понравилось? Три часа фотографию выбирали… Не злись, ваш семейный бюджет не пострадает. Парень взял у меня немного в долг. В счет своего будущего гонорара.
– Стефан! Но это же…
– Не надо благодарности! Я знаю – тебе понравилось! Хотя вас, буйных, не поймешь.
– Не можешь забыть историю с ведром?
– Не могу. Более того… когда ты будешь выходить замуж за Оливера, я буду стоять рядом как свидетель и держать в руках ведерко со льдом. Как только ты сделаешь что-то не так, я сразу же надену тебе его на голову.
– А что я могу сделать не так?
– Отказать жениху, например. Или заставить своего жениха отказать мне.
– А это равнозначные понятия?
– Конечно. И в том и в другом случае вы будете еще долго бегать по белу свету то друг за другом, то друг от друга. А мне актеры нужны, мне работать надо…
Море было прекраснейшим и безмятежным, а рассвет над ним – самым свежим и чистым, какой только можно себе представить. Словно в раю. Нежно-бирюзовые откосы на сотни метров, белый как снег песчаный берег и какие-то хижины с соломенными крышами. Оливер подхватил ее на руки и понес в одну из этих хижин…
Это был снова сон, или реальность утратила свои очертания и превратилась в мерцающие картинки, которые Хэтти разглядывала, балансируя между небом и вечностью. А небо опрокидывалось и проливалось на них снова и снова, словно огромный водопад: то тысячью серебряных звезд, то золотисто-бирюзовым солнечным светом.
Они вместе, они наконец-то вместе! И больше никакая сила не разлучит их. И перед ними – море. И перед ними – целая жизнь, такая же широкая и светлая, как утро над синими волнами. Хэтти вдруг подумала: как все правильно сложилось в этой необычной истории. Словно и не было никакой лжи и притворства, словно иначе и быть не могло…
– Хэтти.
– Что, любимый мой? – Она обернулась к нему, оторвав задумчивый взгляд от моря, на которое в последнее время часто смотрела и молчала. Оливер обнял ее сзади и положил голову на плечо.
– Ты веришь в половинки?
– Это те, которые ищут друг друга по белому свету, чтобы стать счастливыми?
– Да. Как мы с тобой.
– Конечно, верю. Разве я могу не верить в то, что произошло в моей жизни?
– А знаешь, я подумал: что стало бы с нами, не случись этой истории? Плохая она или хорошая, но представь, что ее не было совсем…
Хэтти поежилась.
– Ну… просто жизнь была бы прежней. И пустой.
– Да. Если бы не Джонни…
Она посмотрела на него очень серьезно.
– Не знаю насчет Джонни, но если бы я не встретила тебя, то погибла бы точно!
– Ты говоришь страшные вещи.
– Но это правда. Я бы погибла под тяжелым дождем из золота. Просто мне очень сильно нужны были деньги. То есть… я думала, что нужны. А оказалось…
– Не говори ничего. Теперь это будет моя забота, – улыбнулся Оливер.
Он обнял ее и закутал пледом, уютно обвивая руками. Последние дни на побережье было холодновато. Июнь. В Австралии наступила зима…
– А мне кажется, – зашептал он ей в плечо, – что я всегда искал такую, как ты. У меня было много женщин. Очень много. С одними были отношения серьезней, с другими легкомысленней… Но и в тех и в других случаях я играл роль. Я же – актер. Я играл в любовь, Хэтти.
– Это ужасно! – воскликнула она, вспоминая себя, точно такую.
– Я знаю, это чудовищно. Вот ты говоришь, что жизнь твоя была пуста. И моя тоже. Я заполнял ее дешевыми ролями и дешевыми романами. А потом…
– А потом?
– Потом Джонни предложил мне сыграть в любовь с тобой. И я впервые за двадцать семь лет влюбился по-настоящему. – Он поцеловал Хэтти. – Парадокс. Но гениальный парадокс!
– Не знаю, Оливер, – ответила она задумчиво. – В жизни нашей много гениальных парадоксов. Иногда мне вообще кажется, что мы – марионетки в чьих-то умелых руках.
– Судьбы?
– Может быть. Но кто-то играет нами: делает хорошо и плохо, заставляет нас выбирать между добром и злом, искушает всякими благами… А мы поддаемся или боремся, встречаемся и расстаемся. И так проходит наша жизнь…
Оливер серьезно смотрел на нее.
– Не говори так больше никогда.
– Почему? Что я такого сказала?
– Мы никогда не расстанемся, слышишь?
Она рассмеялась.
– Я образно. Вот совсем недавно я думала, что не хочу детей и что мне надо…
Он кивнул, как будто речь шла о чем-то будничном.
– У нас будет много.
– Э-э… что ты имеешь в виду? – спросила Хэтти, опустив глаза.
– У нас будет большая семья, вот что я имею в виду. Ах да! Я же еще не сделал тебе официального предложения!
– Оливер, я серьезно.
– Я – тоже. Хэтти, предлагаю тебе стать моей женой и матерью четверых детей.
– Четверых?!
– В любом случае, у тебя нет выбора после того, что между нами произошло за последние дни и продолжает происходить сейчас. Начнем потихоньку…
