Текст книги "Ночь над Манхэттеном"

Автор книги: Кристина Лестер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

9

В какой-то момент жизни мы понимаем, что нужно остановиться. Мы словно оглядываемся по сторонам и видим, что скорость слишком велика и наше дальнейшее перемещение в пространстве может в лучшем случае завести в тупик, а в худшем – привести к беде.

Хэтти тоже остановилась. А остановившись, схватилась за голову. Она – чудовище. Большое страшное чудовище, о двух головах, с рогами и копытами, которое плюется огнем и ходит по головам. Ее разум давно уже действует самостоятельно и отдельно от души. Две разные Хэтти – Старая и Новая – прекрасно уживаются в одном теле, они перестали спорить и мешать друг другу, просто в определенные моменты жизни в игру вступает то одна, то другая. И причем обе – не желают останавливаться, завладевая жизненным пространством вокруг.

Одна Хэтти больше не хочет ни денег, ни положения в обществе, а хочет лишь Оливера и готова принять его таким, каков он есть, даже если обнаружится еще любая другая неправда. Если человек лгал, значит у него были на то свои причины.

Вторая Хэтти упрямо шагает вперед, внедряя в жизнь задуманное шесть лет назад и отсекая все остальное, как ненужный балласт. А шесть лет назад она решила во что бы то ни стало покорить Нью-Йорк.

– А зачем? – всегда спрашивала Мадлен.

– Чтобы статуя Свободы заглядывала в окно и улыбалась мне, как равной.

– А зачем?

– Таковы мои амбиции.

Мадлен качала головой и в чем-то сомневалась. Но никогда не продолжала дискуссию. Мадлен всегда считала, что в Нью-Йорке достаточно просто жить, а покорять статую Свободы вовсе не обязательно. Может быть, поэтому уже пять лет сидела в секретаршах?

Мадлен, кстати, обрывала телефон и слала странные сообщения, но Хэтти принципиально ни с кем не общалась уже больше недели.

Она не помнила, как ушла с того вечера и как прошел еще день до возвращения в Америку. Хэтти жила все это время, словно зажмурив глаза и заткнув уши.

Она боялась Стефана и ждала его звонка больше всего на свете по двум причинам. Новой Хэтти было чудовищно стыдно за свою позорную выходку, а Старая беспокоилась, перечислят ли ей вторую половину гонорара или Стефан оставит деньги себе, сочтя это компенсацией за чудовищный моральный ущерб.

Обе Хэтти были не прочь сохранить свое человеческое лицо: и перед Оливером с его тайнами, и перед Стефаном с его гонорарами. И обе Хэтти стояли, повернувшись друг к другу спиной, каждая ждала со своей стороны вестей и разрешения ситуации.

Что же ей выбрать? На что рассчитывать? В каком направлении загадывать желание и откуда ждать ответа? Хэтти ломала голову, шагая из угла в угол бессонными ночами, но за все это время не предприняла ни одного реального действия.

– Ну как? Получается тропинка? – Бабушка стояла в дверях подбоченившись и сурово глядела на нее.

– Какая тропинка? Бабуля, время – два часа ночи. Почему ты не спишь?

– Хороший вопрос. Я могла бы задать такой же тебе.

– Ну я… Просто я…

– Протаптываю тропинку от комода к окну. Да?

– Э…

– А я, между прочим, не могу уснуть, потому что за стенкой хорошо слышно, как ты топаешь в своих кедах и половица скрипит. Ты могла бы выбрать другое направление, например от кровати к двери? Так получится поперек досок.

– Хм. Могла бы.

– Будем считать, что договорились. А теперь рассказывай, что тебя подхлестывает к такому активному образу жизни.

– Ничего не подхлестывает. Просто… мне есть о чем подумать, вот я и… А ночью очень хорошо думается.

– Это ясно. Что у тебя с твоим Оливером?

– Не знаю.

– А с работой? Джонни сказал, что тебя собираются увольнять. Два с половиной месяца отпуска – это слишком.

– Я чувствую, – ядовито отметила Хэтти, – что Джонни стал тебе роднее собственной внучки!

– Ты знаешь – да. По крайней мере у него хватает ума звонить мне раз в неделю и справляться о здоровье, даже когда вы разошлись, а кое-кто умудрялся забыть обо мне на несколько лет.

– Вот и усынови его! – Хэтти обиженно отвернулась, взмахнув волосами.

– Кстати, зачем ты постриглась? Тебе было лучше с длинными.

– Так было надо для роли, – процедила она. – Это хорошо, что ты не видела, какого я была цвета.

– Надеюсь увидеть в ближайшем будущем.

– Бабушка, ну почему ты так критично настроена насчет моей актерской карьеры?!

– Потому что это не принесет тебе счастья. Лучше бы ты забеременела от Джонни и вышла бы за него замуж! Или за Стефана. Или за своего Оливера на худой конец.

Хэтти разозлилась.

– Вот ты не поверишь! Именно на худой конец я и собираюсь сделать!

Бабушка смягчилась:

– Хэтти, милочка, пойми, я все вижу. Я не хочу решать за тебя, но просто со стороны ошибки всегда видней. Тебе нужна женская судьба, тебе нужен дом…

– Вот именно!

– Я имею в виду – семейный очаг. Тебе нужны детки. Мне все равно, с кем ты станешь жить, но ты не должна больше быть дельцом, который заколачивает миллионы. Ты должна быть Женщиной! Мне кажется, для своих двадцати шести ты и так уже немало потрудилась. Остановись. Иначе будет поздно.

Хэтти вздохнула.

– Да я бы и сама не прочь остановиться. Только не знаю как. Бабушка! Ну что мне делать! Я надела Стефану на голову ведерко со льдом и теперь не знаю, как помириться! А ведь это было прямо на банкете! Я поссорилась с Оливером, потому что он оказался лжецом, которому стукнет двадцать восемь и у которого есть невеста. К тому же он оказался актером и знаменитым ловеласом… Я его люблю и не хочу расставаться. А еще меня мучает раздвоение личности! Что делать?..

Она замолчала, услышав странные звуки. Бабушка смеялась. Она полулежала на диване и смеялась клокочущим старческим смехом.

– Что тут смешного?! Мне нужно к психоаналитику, а ты смеешься!

– Я… ой… Стефан!.. Ну, ты молодец! Это после всего, что он для тебя сделал!.. Не могу… После всего, что он тебе простил из вашего прошлого!.. Ведерко со льдом!..

– Если бы ты знала, что онсделал на том банкете!

– Хэтти, я тебя не узнаю.

– Да если бы ты видела…

– Что за монстр поселился у тебя в душе?

Она вздрогнула и передумала спорить дальше.

– Не монстр. А чудовище с двумя головами! А Стефан…

– Девочка моя, да какая разница! Он – твой режиссер. К тому же – он твой давний друг.

– Ах, бабушка, я теперь вообще не знаю, что мне нужно!

– Перестань мучиться. Я знаю, что тебе нужно.

– Н-да? – саркастично процедила Хэтти. – И что же? Дом и детей?

– Нет. Тебе надо отодрать свою попу от дивана и хоть что-нибудь предпринять.

– Не поняла?!

– Не в прямом смысле, конечно. Ты почти и не садишься на диван, все время ходишь туда-сюда. Просто бездействие – хуже всего. Ты можешь остаться ни с чем, с одним только раздвоением личности.

– Как это?

– Позвони Стефану и извинись. Позвони Оливеру и все объясни или потребуй у него объяснений. В жизни сразу появится определенность.

– Но я не знаю, что мне выбрать! По какому пути пойти. Продолжать «заколачивать миллионы» или положить карьеру на алтарь любви?

– А что будет плохого, если ты выберешь и то и другое?

– Как это?

– Да что ты заладила «как это»! Я же не призываю тебя отказаться от гонорара ради смены жизненных приоритетов. Я всего лишь обращаю твое внимание на явный перекос в сторону денег и карьеры. Вот ты решила, допустим, быть женой и не лезть в бизнес. Ну и что? Гонорар-то ты уже заработала. Почему бы тебе не сделать то, о чем ты давно мечтаешь?

– Манхэттен?

– Да. И тут же заняться личной жизнью. С чего ты взяла, что эти два понятия противостоят друг другу? Ты сама себя запутала, когда убедила, что в погоне за любовью не получишь денег. И наоборот. На самом деле все возможно: получить и то и другое сразу, а еще возможно и то и другое потерять и остаться ни с чем. Ах да – с раздвоением личности!

– Как это?

Бабушка поморщилась.

– Ну, Хэтти, где твоя воля к жизни? Никогда не видела тебя такой надломленной и не способной ни на что!

– Тебе легко говорить! – плаксиво возразила та.

– Это жизнь, внучка. И надо уметь с ней справляться. И с собой тоже.

– Как это?

– А! – бабушка махнула рукой. – Ну, ты пока подумай, как это. А я пошла спать. Спокойной ночи.

Утром Хэтти набралась решимости и отправилась в Нью-Йорк. Первым потрясением для нее стало пополнение банковского счета ровно в два раза. Она стояла, ошеломленно глядя на распечатку истории счета, и не могла понять, сон это или явь. Если верить увиденному, значит она, Хэтти, является владелицей огромной суммы денег и, если, опять же, верить увиденному, Стефан ее простил и не стал наказывать.

Второе потрясение она испытала, когда собралась ему звонить и не смогла решиться. Три раза она набирала его номер и останавливалась, нервно нажимая отбой.

Хэтти ходила туда-сюда по банковскому холлу и пыталась заставить себя позвонить и поговорить. Это надосделать. Она перед ним виновата. Это – ее долг.

– У мисс проблемы со счетом? – спросил молодой человек в униформе, когда Хэтти в четвертый раз заломила руки и накрыла банковской распечаткой лицо.

– Н-нет, – испугалась Хэтти. – Как раз наоборот.

– Тогда почему вы так волнуетесь?

– Я… я просто не могу дозвониться тому, кто… Вот.

– Понятно. Но вы как-то решите проблемы и успокойтесь, иначе от нас разбегутся все клиенты.

– Хорошо. Тогда давайте вы наберете этот номер. А то я не могу!

Мужчина покосился на нее, явно не доверяя, но взял мобильный в руку. Хэтти наизусть продиктовала номер Стефана и зажмурилась, сжав кулаки. Что-то сейчас будет!

– Мисс… Гхм… Тут какой-то тип кричит про драную козу. Что ему ответить?

Хэтти испытала огромное облегчение и чуть не расплакалась от счастья. Если Стефан обозвал ее драной козой, значит он не злится! Лицо ее растянулось в улыбке.

– Спасибо вам огромное!

– За что?..

– Не важно!.. Алло, Стефан, миленький!..

– Как это не важно! – послышалось в трубке. – Еще как важно! Ты – драная коза! Куда ты пропала? Что, я сам тебе должен звонить? Кто из нас режиссер?

– Стефан, прости меня, пожалуйста!

– Никогда!

– Ну, Стефан!

– Я очень мстительный. И злопамятный.

– Я исправлюсь, ну пожалуйста!

– Судя по счастью в твоем голосе, ты только что узнала о переводе денег… Не возражай! Это и так понятно. Ничто, кроме денег, не может заставить тебя быть такой покладистой.

– Стефан, разве я когда-нибудь…

– А то! Держу пари, что ты сильнее всего переживала, заплачу ли я тебе вторую половину гонорара. Ха-ха! Ну что, я прав?

Хэтти молчала.

– Эй, ты что там воды в рот набрала?

– Стефан, – сказала она тихо. – Неужели я действительно превратилась в такое чудовище?

– Ой, только не надо шекспировских страстей! Не надо мук самобичевания и прочего. Кстати, о Шекспире! У меня созрела серия проектов. Потрясающая идея! Сценаристы плачут от восторга! Будешь еще у меня сниматься?

– Нет.

– Почему?

– А ты не боишься, что я могу… ну…

– Надеть на мою голову бочку с коньяком? Ха-ха-ха!

– Стефан, мне правда стыдно.

– Может, хватит?.. Насчет проекта: ты подумай, следующие съемки будут в Австралии. Экзотика та еще! Там сейчас осень.

– Нет. Я лето хочу, а там зима наступит… Стефан, если серьезно, я не буду больше сниматься. Спасибо тебе, конечно, за предложение. Деньги мне очень пригодятся, но… больше мне не надо.

– Ой, ну и глупая ты, Хэтти! Лишних денег не бывает. Слушай, чуть не забыл! Берег специально для тебя. У меня один дружок продает квартиру на Манхэттене. А-а?! Рядом с моей, практически по соседству.

Хэтти отчетливо увидела, как Стефан сидит сейчас и хитро улыбается, потирая небритый подбородок.

– Все успеется, скажи дружку, что мне пока не до этого. Мне нужно заняться более важными вещами.

– А! Ну-ну. Кстати, о более важных вещах. Мадлен тебе все рассказала?

– Что она должна была мне рассказать?

Стефан явно занервничал:

– Вы что, так и не созвонились?!

– Нет.

– Хэтти! Почему? Ведь я же тебя предупредил!

– Ну, она, конечно, мне что-то писала и звонила, кажется… А почему ты так волнуешься?

– Хэтти! Глупая! Она же звонила в тот вечер специально для того, чтобы я кое-что передал тебе. Можно сказать, из-под земли меня достала. Это касается твоего Оливера.

– Что? – Ей показалось, что кровь отлила от лица. – Что?

– Да, твоего ненаглядного. Только не спрашивай ничего у меня. Я не любитель пересказывать сплетни. Позвони лучше ей самой.

– Сп… спасибо.

– Хэтти, ты меня поражаешь! Вместо того чтобы прятать голову в песок, тебе давно нужно было поговорить с подругой!

– Я не прятала голову. Просто я…

– Да все понятно. В общем, разбирайся. Не вешай нос. Насчет проекта подумай. Он – интересный.

– Спасибо тебе, Стефан. Правда спасибо. Ты – настоящий друг.

– Угу!

До своего офиса она добралась, что называется, на автопилоте. Почему-то сразу, из ниоткуда появилась тревога и противная дрожь в коленках. Хэтти впервые задумалась над словами Стефана, сказанными на банкете. Он что-то узнал и хотел ей рассказать! Поэтому и повел себя так беспардонно по отношению к Оливеру. И Мадлен что-то знала, пытаясь дозвониться и устроить срочный разговор.

Стефан и Мадлен пытались ее от чего-то оградить? Или предупредить? Снова к горлу подкатила нехорошая, тревожная тошнота – Оливер!

Оливер за все это время ни разу не появился… Кстати. Хэтти даже остановилась посреди уличной толпы. А ведь она сочла естественным и нормальным, что Оливер ни разу не позвонил после того памятного вечера! А на банкете он хотел рассказать нечто очень важное, в чем-то признаться…

Она вздохнула, сжав зубы: семь бед – один ответ. Нужно просто узнать все и отнестись к этому как можно спокойнее. Другого выхода у нее сейчас нет.

Подруга встретила ее сурово и хмуро.

– Наконец-то ваша светлость изволили прибыть на рабочее место! – Она жестоко скрутила рыжие волосы в тугой пучок, как будто они в чем-то провинились.

– Это не мое рабочее место, я вообще отсюда увольняюсь.

– Да ты что! Поедешь в Голливуд?

– Мадлен, что случилось? Ты звонила мне?

– Да как тебе сказать, – с едкой издевкой в голосе ответила та, – есть немного. Я обрываю телефон уже больше недели – ты только сейчас заметила?

– Мадлен, поверь, было не до того. Рассказывай.

– Что так прямо сразу? А может, подождем еще пару недель?

– Ты узнала что-то про Оливера?

Мадлен молча усмехнулась. Потом встала, прошлась по приемной, заложив руки в карманы пиджака.

– Кстати, тебе повезло: Джонни сейчас нет на месте, иначе он не дал бы нам поговорить… И вряд ли ушел бы живым после разговора. Да…

– Ты о чем? – холодея, переспросила Хэтти. – Я не собираюсь его убивать. Пусть женится, станет отцом, мне уже давно безразлично.

– Вот-вот. И остался бы ребенок без отца, а жена без мужа!

– Ты мне можешь объяснить, в чем дело? И при чем тут Джонни? Кстати, он узнал про мой роман с Оливером исключительно по твоей рассеянности. Зачем ты оставила письмо на мониторе?..

– Если бы все было так просто, Хэтти! Наивная душа.

– Тогда объясни, в чем дело? Ты звонила Стефану в Англию ради этого, а теперь тянешь паузу.

– Конечно! Пришлось разыскать его телефон, ты же все время недоступна.

– Мадлен, черт возьми, ты можешь наконец все объяснить?!

Мадлен вдруг стремительно уселась в кресло напротив Хэтти, злобно глядя ей в глаза.

– Объясняю. Я здесь совершенно ни при чем! Возьмись покрепче за стул, а то упадешь. Я расскажу тебе все, как было, а дальше сама решай, что тебе делать. Итак…

– Ну?!

Мадлен строго посмотрела на подругу:

– Все началось с того, что ты очень сильно надоела Джонни. Ему хотелось отвлечь тебя от собственной персоны, а самому спокойно жениться на Кэт… – Она вздохнула. – А тут вдруг ему приходит твое выдуманное письмо про Фрэнка, и…

– И?

– Гениальный Джонни решил отыграть эту историю заново! По твоему же сценарию.

Поздно вечером, сидя в своем любимом баре и обливаясь слезами, Хэтти отправила Оливеру сообщение следующего содержания: «Сколько Джонни тебе заплатил?». А после этого позвонила Стефану и объявила, что согласна работать с ним до конца жизни, а еще согласна купить ту квартиру на Манхэттене не глядя и за любую цену.

Еще через час они сидели в ее будущем пентхаусе в окружении нескольких бутылок джина и, по выражению Стефана, «вытирали сопли».

– Но это же просто подло! – всхлипывала Хэтти. – Я просто никогда… никогда…

– Теперь ты понимаешь, почему я должен был любыми силами увести тебя от этого мерзавца?

– Они же играли мной цинично и пошло! Они же расписали сценарий… А потом глумились…

– Во-во! – оживился Стефан. – Какой там сценарий! Ты же сама все за них придумала! Джонни просто взял за основу то твое письмо про Фрэнка, нанял Оливера и разыграл все как по нотам!

– А я-то!.. А я-то думала, что само Провидение помогает мне! – завыла Хэтти. – Что господь Бог наградил меня таким чудом! Ы-ы-ы!

– Ага! Наивная… Ты вспомни: он моложе тебя, синие тюльпаны, Лувр… Что там еще-то, я забыл?

– Ы-ы-ы-ы!

– Ну понятно, в общем. Хорошо, что Мадлен вовремя спохватилась.

Некоторое время они молчали, только Хэтти периодически всхлипывала и глушила джин большими стопками.

Стефан попытался было остановить ее, но она отмела все возражения одной фразой:

– На меня не действует, а я хочу напиться вдрызг!

– Смотри, потом резко подействует и тебя придется откачивать в госпитале.

Но она только злобно мотала головой.

– Не произноси при мне слово «госпиталь»! Интересно, он и про отца наврал?

– Наверно.

– Нет… не похоже. Стефан, у него вся семья работает в театре. Не хочешь позвать его к себе в кино? – Она дико захохотала сквозь слезы. – У нас будет служебный роман… Как романтично! Ха-ха-ха!

– Я больше не дам тебе джина. А пригласить Оливера к себе – хорошая идея. Учитывая вашу историю, он неплохой актер.

– Предатель! – крикнула Хэтти, страшно сверкнув глазами, и закашлялась.

– Да я пошутил, чего ты орешь?

Хэтти принялась раскачиваться из стороны в сторону.

– Почему же я раньше не замечала? Его проговорки, несовпадения, странные фразочки…

– А когда вы, влюбленные дуры, что-нибудь замечаете?

– Но и вы, влюбленные дураки, бываете тоже не очень-то внимательны!

Стефан засмеялся.

– Один – один. Только больше не пей. Слышишь?

– Хорошо. – Она опрокинула в себя еще стаканчик и перевела дыхание. – И потом, я так отчаянно скрывала, что играю у тебя, думала, а вдруг он не любит актрис? А он что?!

– Что?

– Сам оказался актером! Поэтому-то у него так хорошо получалось играть свою роль. Ы!

– Да уж. Актер он хороший.

– Стефан! Вот только попробуй! Я сочту это предательством.

– Да успокойся ты. Не буду я его звать к себе… Если только сам попросится…

– Он знал, что я буду на банкете, поэтому и пришел, специально, чтобы… понимаешь?

– О! Отлично понимаю! – оживился Стефан, вспоминая их помятый вид.

– Он знал, что я снимаюсь у тебя, знал от Джонни! Ы-ы! Мерзавец!

– Да он все про тебя знал, чего уж там… Твоя жизнь вся была у него как на ладони. Джонни держал его в курсе, это яснее ясного.

– О-о-о!

– Успокойся. Хочешь, я сломаю о его нос свою вторую руку?

– Нет.

– Ну, тогда прости его и забудь.

– Никогда!.. Как, говоришь, его зовут? Красавчик Оливер?

– Да. Он очень широко известен в английских актерских кругах, все дамочки его обожают. – Стефан немного помолчал. – Нет, не все.

– Как это? – спросила она, размазывая остатки туши по подбородку.

– Некоторые ненавидят, как ты, например. А вообще он – хороший актер.

– Убью! Обоих убью!

– Не дебоширь. Квартира пока не твоя. Тебе охота начинать новую жизнь с разборок с полицией?

Хэтти заныла:

– Но ведь зачем-то он хотел мне все рассказать?!

– Совесть замучила. А может, они с Джонни так решили.

– Но он же сильно переживал! Я это чувствовала, этоневозможно сыграть!

Она подумала еще кое о чем. О той странной уверенности, что Оливер любит ее. Любит, несмотря ни на что. Удивительно, но эта уверенность до сих пор жила в ее сердце, теперь – вместе с горькой обидой.

– Почему невозможно сыграть? Все возможно. Ты вот сыграла ненависть. Бедный Стив даже жаловался мне, что ты его сильно напугала, когда зарезала… Да… Убийство у тебя хорошо получилось, как будто ты и правда ненавидела всех мужчин на свете. При желании все можно сыграть, Хэтти.

– Стефан, – отчаянно проговорила она, – но я и действительно в этот момент ненавидела вас всех! Вместе взятых!

– Ты хочешь его пожалеть? Бедный Оливер!

– Нет. Просто мне непонятно.

– Да все понятно! – Стефан, пошатываясь, поднялся с дивана. – Он сначала работал с тобой за деньги, а потом его пробило.

– На что?

– Ну, известно на что. – Он с удовольствием зевнул. – На чувство.

– Какое?

– Хэтти, не строй из себя наивную барышню. На любовь. Ему показалось, что он влюбился. А может, и не показалось… Ты у Джонни спроси.

– Стефан, ты напился!

– Я?.. Да.

– А я – никак не могу.

Хэтти разозлилась. Алкоголь не действовал совсем. Только ноги стояли нетвердо, а голова была абсолютно ясная и мысли – четкими.

– Хэтти, мы тебе рассказали, а ты уж сама решай, простить его или нет.

– Ты на что намекаешь?

– А я на что-то уже намекал? Но мы же с тобой друзья.

– Да пошел ты к черту! Я тебя про Оливера спрашиваю!

– А, про Оливера. Да… Ты у Джонни спроси.

– Да что он ему – святой отец, чтобы исповедоваться? Откуда Джонни знает, пробило его или не пробило?

– Оттуда. Вот ты, Хэтти, умная, но все-таки дура. Если он взял свой гонорар, значит он мерзавец. А если отказался, значит пробило… Пробило… Слушай, уже три часа ночи пробило. Я больше не могу…

На этой оптимистической ноте Стефан завалился на диван и уснул крепким сном. Хэтти встретила свой первый рассвет на Манхэттене в полном одиночестве и душевном смятении. Главная мечта ее жизни сбылась: завтра она оформит документы на покупку этой квартиры, только почему-то на душе совсем не радостно.

– Неужели я всегда буду богата и одинока? – прошептала она. Никто не ответил. В окно ей улыбалась статуя Свободы.