Текст книги "Ночь над Манхэттеном"

Автор книги: Кристина Лестер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

5

– Стефан, милый, здравствуй. У меня для тебя прекрасные новости.

– Хэтти, какого черта! Сегодня какой день недели?

– А что, секретарша не передвинула настенный календарик?

– Не зли меня, лучше честно скажи: ты и с кино решила меня прокатить?

– Нет. Как раз нет. Боюсь только, что это ты теперь прокатишь меня с удовольствием и аппетитом.

– Вообще, я не обидчивый, но могу. Сегодня суббота. А ты должна была позвонить в среду. Подъезжай на студию немедленно.

– Для чего?

– Для контракта.

– Ты серьезно? – опешила она. – Время – десять вечера.

– Это я и без тебя знаю.

– И что? Прямо сейчас взять и приехать? – с наигранным ужасом спросила она, прихорашиваясь перед зеркалом и осматривая отражение. Это Оливеру нравилось в ней все, даже старые джинсы и детские оранжевые кеды, в которых до этого она позволяла себе ходить только дома. А перед Стефаном, равно как и перед всеми остальными в мире, в таком виде лучше не появляться.

– Хэтти, ты позвонила мне в это время, значит не считаешь его поздним для деловых переговоров. Так?

– Нет. Просто я позвонила, чтобы ты про меня не забыл, – кокетливо отвечала она, приподнимаясь на носочки и воображая, как бы выглядела на каблуках. – А переговоры хотела вести в понедельник.

– Не вижу ничего сверхъестественного в том, чтобы подъехать ко мне. Или бабушка не отпускает?

– А я не у нее. – Хэтти открыла замок в двери.

– А где?

– Я в гостях. Тут недалеко, кстати.

– Тогда в чем проблема… – Стефан стал ехиден. – О, понимаю. Хэтти, у тебя любовник? Я буду ревновать. Я уже начал ревновать. А пока ты будешь ехать, я разревнуюсь до такой степени, что просто накинусь на тебя, как голодный пес…

– Что, со вторника тебя так никто и не покормил?

– Язва.

– Кстати, скажу тебе как старому приятелю: вряд ли ты на меня накинешься. Я вся такая… В общем, я сегодня не в твоем вкусе. И одета по-домашнему. Давай завтра?

– Ты мне это брось. Я как раз хотел посмотреть на тебя с профессиональной точки зрения – грим, прическа.

– Как это?

– Внешность все равно придется менять. Так что, чем меньше на тебе будет одежды и косметики, тем лучше.

– Н-да? – озадаченно протянула Хэтти.

– Давай, приходи. Пропуск будет ждать у охранника.

Она вздохнула.

– Хорошо, буду.

Интересно, куда девался тот обольстительный светский Стефан, сыплющий пышными комплиментами и изящными оборотами? Но так даже лучше: с кем еще можно грубо почесать язык и при этом не испортить репутацию «леди-Нью-Йорк»? А ведь иногда этого так хочется!

Потом она долго вспоминала этот вечер и ругала себя за то, что пошла, согласилась на роль и позволила натворить с собой такое неприличие. Лучше бы она сразу, еще во вторник, от всего отказалась! На квартиру к Оливеру она больше не вернулась, решила забрать машину и поехать в деревню. Всю ночь Хэтти беспокойно ворочалась на своей кровати, ей снились кошмары, главным и самым злым из которых был Стефан.

Что?! Что случилось с ней, кто подавил ее волю, какие демоны проникли в мозг и заставили быть такой податливой?! Едва Стефан увидел ее под софитами без косметики и приличной одежды, он сразу же гаркнул в другую комнату, чтобы вызвали визажистов. К вящему ужасу Хэтти, прибежало человек десять. Интересно, подумала она, этих тоже держат в черном теле и заставляют работать по ночам? Однако через пару минут ей было уже совсем не жаль несчастных, потому что выяснилось буквально следующее.

– Тут убрать, здесь подрисуем… Так… осветляем красные пряди – на левую сторону, челка – косая, сиськи увеличим на пару размеров… Не-ет, ну эти никуда не годятся, увеличивать однозначно!

У Хэтти остекленели глаза от возмущения, Стефан сидел в углу и кивал, тихо посмеиваясь. Когда она набрала воздуха, чтобы высказаться, Стефан вдруг встал.

– Хорошо, согласен. Только прическу, думаю, можно будет заменить париком. Если он не будет мешать, оставим ей длинные волосы, а если будет – острижем.

И Хэтти почему-то промолчала, мысленно обзывая себя покорной овцой. Молчала она и во время подписания бумаг, которые сулили ей немалую сумму в два этапа: половину – до начала съемок и половину – после. Плюс к тому в документах оговаривался еще некий бонус в виде процентов с кассовой выручки.

– Но тут – как пойдет, – веско вставил Стефан. – Сама понимаешь, прокат – вещь непредсказуемая. Зрителю сейчас подавай всякую дешевку, но чтобы ярко и побольше страстей. Настоящий кинематограф широкие массы давно не интересует.

После этого он грустно вздохнул и попросил девушку с облезлым хвостом на затылке заварить всем кофе. Через секунду кофе с пирожными был на столе, а Хэтти – в ужасе. Все-таки телевидение – это большая волшебная шкатулка, в которой чудеса происходят на каждом шагу. Она всегда знала, что это так.

– Почему ты все время озираешься? – спросил Стефан, громко прихлебывая из полосатой чашки. – Тебе здесь страшно?

– Не могу понять, где вы прячете того волшебника, который заставляет так быстро исполнять твои приказы.

– Вот здесь, – он похлопал себя по животу. – Я и есть тот самый волшебник. Они меня очень любят. Некоторые боятся. Поэтому бегают очень быстро.

– Ты – монстр, – сказала Хэтти совершенно серьезно.

– Да. А в постели, говорят, я вообще очень крутой монстр.

Сейчас Стефан вел себя совсем не так, как в ресторане. Он развязно общался, сидел как попало, руками ел пирожные и облизывал крем с пальцев, разве только не ковырял в носу при всех, подумала Хэтти с отвращением.

– Не нравлюсь?

– Ужасно.

– Я люблю шокировать, крошка.

Он жутко захохотал, потом внезапно оборвал себя и сказал:

– Но зато, говорят, я гениален. И уникален. И… это… забыл. Вспомню – позвоню. А на сегодня наша с тобой аудиенция закончена.

– Как?

– Все. Езжай домой, в понедельник придешь за сценарием. Так, и еще… Ну, над гримом поработаем на месте, а вот мерки снять надо будет сразу. Причем с учетом другого размера си… бюста.

– Зачем? – испугалась она.

– А костюмы шить? Или ты собралась играть леди Йоркшир в рваных джинсах?

– А при чем тут леди Йоркшир?

– Да шучу я! Что ты как в воду опущенная! Ладно, Хэтти, иди. Я вижу, у тебя был сегодня нелегкий день и даже… если наблюдательность мне не изменяет… небольшой секс.

– Заткнись!

– Значит, был.

– Хам!

– У тебя свежие засосы на плечах и шее. Ох, Хэтти, ну когда же мы сольемся в экстазе?

– Когда получим проценты с проката!

Она встала, вздернув подбородок, и ушла. За дверью слышался демонический хохот Стефана…

Оливер позвонил в воскресенье, как обещал. Он был грустен, а Хэтти, наоборот, не знала, как скрыть бурную радость и волнение. Потому что все это время, пока она ждала звонка, в сердце закрадывалось нехорошее чувство: она думала, что он больше не появится. Нет, он позвонил. Но разговаривал с трудом, словно выдавливая из себя слова. Да, папе лучше, но сердце продолжает оставаться слабым, он еще долго пролежит в больнице. Да, у него самого все хорошо, перелет оказался удачным, через пару недель он, может быть, снова будет в Нью-Йорке.

– Ты знаешь, мне самой сейчас нечего делать, я в отпуске… Мм… Правда есть одна затея. Очень интересная.

Хэтти замолчала, ожидая, что он спросит про затею и вообще про ее дела. А потом пригласит в гости, ведь она же в отпуске! Оливер молчал. Она насупилась тоже.

– Ну, я рад, что тебе не скучно. Буду звонить. Пока.

– Оливер. – Что?

– Ты… больше ничего не скажешь мне?

Он вздохнул. Ей показалось – слишком печально.

– Хэтти, мне очень дорого то воспоминание. Да, я люблю тебя. Просто… обстоятельства жизни сейчас таковы… Мы поговорим с тобой не по телефону. Как только увидимся. Но, когда это произойдет, я не знаю. Я… Мне надо идти.

– Хорошо, Оливер. Я буду ждать, – чересчур спокойно сказала она и повесила трубку.

Тысячи кошек скребли ее сердце в течение последующих дней. Хэтти не могла ни есть, ни пить, ходила, словно в воду опущенная. Так не бывает. Так не бывает! Если мужчина и правда любит, если за эти три с половиной дня они стали самыми близкими людьми на свете, разве должен он так разговаривать с ней? Будто посторонний человек. Будто она его тяготит. Будто он хотел сказать: у меня и так проблемы, а тут еще ты со своей любовью! Отвяжись!

Нет! Нет, так не бывает! Разве не в ней он должен сейчас искать утешение? Разве не она, Хэтти, стала для него единственной поддержкой и опорой? Они вместе могли бы поехать в Англию, и она помогала бы пережить ему трудности и вылечить отца.

А может…

Как же она не подумала сразу! У него есть другая. Он вернулся к ней и теперь не знает, как выкрутиться. Он наговорил глупостей сгоряча, в порыве страсти, у мужчин такое бывает, особенно у юных.

Он думал, что любит Хэтти, потому что у него… да просто потому, что было такое настроение, весна, гормоны… А дома его ждала та, которую он любит по-настоящему. И как порядочный человек, он не может грубо отказать ни той, ни другой… Как это пережить? Как такое вообще можно пережить? Мало того что это оскорбительно для нее как для женщины (причем старшей в их паре), но к тому же просто больно. Ведь она впервые в жизни полюбила мужчину просто так. Ни за что. И даже не спросила, сколько он зарабатывает в год…

Снятие мерок и вручение сценария, слава богу, прошли без участия Стефана. Его не было на студии, когда Хэтти пришла в условленный час. Секретарша напоила ее кофе и отвела в примерочную. Там в течение долгого времени над Хэтти издевались, заставляя вертеться, наклоняться, задирать руки и ноги, и все это – в трусах и в лифчике, под которым колыхался накладной бюст четвертого размера! Она была сама себе противна.

По сценарию она должна была сыграть развратницу-горничную, длинноногую, вульгарную девицу, которая в концовке фильма убивает своего хозяина, страдая от неразделенной любви. Вернее, от неразделенных денег. Снова, как насмешка судьбы, любовь – и деньги. Противопоставление одного другому.

Вообще, когда Хэтти прочитала сценарий, ее чуть не стошнило. Разве бывают люди, которым это нравится? Сама бы она никогда не пошла на такой фильм и тем более – не купила бы диск! Впрочем, понятно почему. В последнее время в душе ее установилось трогательное равновесие: Новая и Старая Хэтти жили в мире и согласии друг с другом. Поэтому нет ничего удивительного в том, что сценарий и особенно роль показались отвратительными обоим.

Ознакомившись с сюжетом, Хэтти стала думать. Она бесцельно бродила по улицам, смотрела на лица людей, пытаясь отгадать кто есть кто, разглядывала себя в толпе. Тысячи вопросов рождались в ее голове, но еще больше приходило ответов.

Ей все еще нужны деньги? Да, пожалуй, да. Но согласилась бы она на роль, если бы фильм снимался не в Англии, а где-нибудь еще? Конечно, нет. Она бы поехала к Оливеру.

Несмотря на все свои сомнения и обиды, она бы все равно нашла повод приехать к Оливеру! Она бы из-под земли достала возможность приехать к Оливеру! Что с ней? Ведь раньше ни один мужчина не вызывал в ней столь сильных чувств. Ни один мужчина не вызывал такой бешеной ревности и глубокой ядовитой тоски, когда она представляла его рядом с другой.

Оливер очень странный. Он очарователен, обаятелен, от него исходит волна тепла и какой-то глубокой сокровенности, такой, что хочется открыть все тайны и доверить свою душу. Он – словно ангел, словно воплощение женской мечты. Таких мужчин, по-настоящему, не бывает. Она видела таких обходительных и романтичных, которые точно знают, как женщине угодить, только в одном месте – в эскорт-услугах. Мальчики по вызову, которые работают за деньги. Заказ может быть любым: на один час, на один день и даже на один месяц с полной отработкой сценария. Романтика, цветы, поцелуи под луной, секс, признания в любви и прочее. «Любой каприз за ваши деньги».

Хэтти обругала себя. Разве можно сравнивать Оливера с этими мужчинами? Нет, конечно! Да как она могла допустить такую мысль! Оливер другой. Он… И тут она поняла, за что любит его. Вернее, конечно, любить за что-то нельзя, иначе это не любовь, Хэтти знала подобную аксиому. Но… она поняла, что ее цепляет в этом мужчине. Маленькая-маленькая чертовщинка в глазах, когда он смеялся или смотрел на нее по-особенному. Он смотрел, словно задавал себе вопрос: а вдруг я правда люблю ее? И тут же с сомнением отвергал эту мысль: чепуха, не может быть!

Впрочем, она поняла это лишь в последний день. За столь короткое время можно и ошибиться, и напутать. Но… Хэтти была наблюдательной девушкой. А теперь, когда она, словно радар, уловила эту странность тончайшим из женских чувств, ее захлестнула волна настоящей страсти!

Просто дух захватило от одной только мысли, что Оливер может играть с ней! Впервые не она играет с мужчиной, а наоборот. Конечно, немного обидно, но…

Ах, если бы у нее было побольше времени во всем разобраться! Ах, если бы их роман развивался не так бурно, а хотя бы как в том, надуманном письме, которое она сочинила про несуществующего Фрэнка.

Нет-нет, ничего страшного в том, что она полюбила «кота в мешке»! Оливера нужно как следует разгадать. Как кроссворд, в котором все слова совпадут, сплетая целостный узор. Вполне возможно, у него есть другая девушка, это хорошо объясняет некоторые странности. Впрочем, другую девушку Хэтти готова пережить – запутался парень, с кем не бывает? Главное, чтобы он не оказался подлецом… Хэтти задумалась.

Нет, такого не может быть! И остановившись посреди тротуара, чтобы доказать себе, что была права, Хэтти набрала заветный номер.

– Оливер? Привет. Это я.

– О, Хэтти, какой сюрприз.

– Как твои дела? Как папа?

– Хорошо. То есть лучше. Думаю, мы скоро сможем увидеться. – Его голос был радостный и приветливый.

– Ну вот и хорошо. Я тоже так думаю.

Сказать ему, что она едет в Англию? Или лучше…

– Хэтти, а зачем ты звонишь?

– Как зачем? Просто, чтобы услышать тебя.

– А я думал, ты проверяешь.

– Что я проверяю?

Оливер смущенно крякнул.

– Да, милая моя, дело в том, что я… Как бы это сказать… Позавчера, в общем, я был в Штатах.

– Что? – опешила она.

– Но всего на один день, это была очень важная встреча, это… мы все равно не успели бы увидеться, это…

– В Штатах?

– Да, я летал в Вашингтон. В общем, долго рассказывать. Ты только не обижайся. Ты звонила мне позавчера?

– Нет. Я звоню сегодня.

– А я подумал… Пропущенный звонок… Номер похож… В общем, ты не обижаешься? Хэтти, я сам…

– Нет, не обижаюсь, – отвечала она спокойно. Это была привычка с детства: когда Хэтти испытывала сильное потрясение, она всегда говорила очень спокойно.

– Ну и хорошо. Я сам очень скучаю по тебе! Я стремлюсь к тебе! Но мое присутствие здесь просто необходимо.

– Ну хорошо, – медленно и бесцветно проговорила она. – Хорошо. Созвонимся. Пока.

Хэтти опустила руку с трубкой и несколько минут стояла, глядя в пространство. Потом зачем-то побрела в сторону своего офиса.

– Вот это и есть любовь? – спросила она у толстого черного кота, сидящего на скамье. Он молчал, и Хэтти пришлось отвечать самой: – Вряд ли. Скорее всего, мы оба погорячились, признавшись друг другу.

Кот улыбнулся ей и спрыгнул на тротуар, перебегая дорогу… Но вот что странно, продолжала думать Хэтти, не обращая внимания на прославленную примету. Ей почти не запомнились подробности первой «ночи» – наверно, слишком бурно выплескивалась страсть, накопленная за время недолгого романа. Да и вообще их первый секс был сумбурным и немного неуклюжим, как у подростков. Зато искренним и страстным… Интересно, а почему она так уверена, что «первый»? Вдруг – другого не будет? Нет, будет! Будет. Потому что она всегда добивается своего.

Хэтти попыталась воскресить в памяти картины их с Оливером последнего и самого важного дня. Действительно, то, что было на квартире, совсем не вспоминается. А вот утро в парке будет стоять у нее перед глазами до конца жизни. Золотисто-бирюзовое и звонкое, как весенняя песня синицы…

Всю последующую неделю ее жизнь сопровождал какой-то бред. Встречались сумасшедшие люди, говорили странные вещи, Мадлен подлила масла в огонь, позвонив по телефону и заявив, что история с Оливером отличная, вот только чем она обернется – неизвестно. И посочувствовала подруге:

– Видишь ли, такие быстрые романы имеют обыкновение быстро заканчиваться. Увидишь, либо у него есть кто-то еще, либо… он просто бабник и у него, опять же, есть кто-то еще. А может, он женат?

– Спасибо за поддержку! – рявкнула Хэтти и не стала рассказывать про последний телефонный разговор с Оливером.

– Знаешь, Хэтти, – отозвалась подруга, даже не подумав обижаться, – кроме меня тебе правду никто не скажет, разве что бабушка, но у нее своя правда. Езжай в Англию, заработай там деньги и купи наконец пентхаус. Ну? Разве ты не об этом мечтала всю жизнь?

– Об этом, – вздохнула Хэтти.

– А почему так много грусти в голосе? Ты почти добилась всего, чего хотела, я даже завидую. Тебе осталось сделать последний шаг, потом протянуть руку и взять свой законный приз.

– Если все правильно, тогда почему мне так тошно, Мадлен? Может, я мечтала не о том?

– Хватит хандрить. Все у тебя будет хорошо. Только не останавливайся.

– По-моему, я уже не смогу остановиться, даже если захочу, – сказала она и повесила трубку.

В тот вечер Новая Хэтти что-то бубнила про снобизм и толстокожесть, но Старая Хэтти решила, что прежняя дорожка – самая верная, по ней и надо идти! Больше всего ей нужны деньги. Правда теперь – как средство достижения цели, но средство безотказное и железное. Даже настоящая любовь хороша тогда, когда есть на что ее проживать.

И потом, внутренние движения души – это миф и иллюзия. Кому будет интересно судить о ней по ее изменившемуся мировоззрению? Ведь мировоззрение к биографическим данным не пришьешь. А вот покупку квартиры на Манхэттене на первый гонорар – очень даже пришьешь. И успех в обществе, популярность – тоже пришьешь. И будут ее внуки гордиться бабкой, приговаривая, как она была богата и популярна! Все правильно. В Англию ехать надо. И соглашаться на все условия Стефана. Лишь бы дали денег. А с Оливером она разберется потом. Вот приедет к нему домой и задаст вопрос в лоб: кто ты такой и что тебе от меня надо?

Успокоившись на этой мысли, Хэтти перевернулась на спину и заснула. Это была последняя ночь в Америке. Завтра вечером съемочная группа вылетала в Лондон.

6

Сырое промозглое утро заставляло ежиться и кутаться в капюшон, а ветер дул такой, что пробирало до костей. Уже было отпущено море шуток по поводу погоды и овсянки на завтрак, а между тем все члены команды понимали, что съемки станут серьезным испытанием для здоровья и психики.

Первое, что сразу же выбило из колеи, это смена часовых поясов. Плюс постоянные дожди, от которых, как известно, клонит в сон сильнее, чем от снотворного. Хэтти чуть не плача вспоминала солнечные деньки в Нью-Йорке и все не могла понять, как люди живут в стране, где дождь сменяется туманом, а туман дождем? И так месяц, а то и два, подряд? Ей не хватало солнца и хорошего настроения, ей не хватало часов в сутках, чтобы выспаться, и ей не хватало Оливера. Тот факт, что на ее банковский счет в качестве аванса была перечислена большая сумма денег, почему-то не успокаивал, а вызывал лишь тупое раздражение. Хэтти разозлила радостная физиономия Стефана, который лично сообщил ей, что деньги переведены и она может проверить карточку в банке. Она процедила «спасибо», а Стефан почему-то издевательски захохотал:

– Что, климат долбит по мозгам? Ничего, я сделаю из вас настоящих актеров!

В конце концов, на десятый день работы у всех участников съемок началась вялотекущая депрессия.

Стефан орал, как мартовский кот, по малейшему поводу и без. Местная киностудия помогала решать кое-какие вопросы, но местные власти поначалу отказались выдавать разрешение на съемки.

Дело в том, что часть сцен планировалось снимать в настоящем замке – такова была задумка Стефана и сценаристов. Действие фильма делилось на две линии: современность и позапрошлый век со всей соответствующей атрибутикой. Подходящий замок быстро нашли, но тут заартачились власти. В конце концов Стефану удалось уладить дело миром и работа пошла с двойной нагрузкой, потому что время аренды строго ограничили.

Лично Хэтти было абсолютно все равно. Ее терзала совсем другая проблема: как незаметно смыться со съемочной площадки на денек-другой? Возможности пока не было, и она терпела. Но терпеть становилось все трудней, потому что время шло, Оливер не появлялся.

Что она больше всего хотела увидеть, разыскав его, подтвердить или опровергнуть подозрения о другой женщине, Хэтти сама не знала. Знала она одно: ей срочно надо улизнуть из окрестностей Лондона, к северу, в маленький городок Лестер, чтобы через адресное бюро найти своего возлюбленного.

И вот шанс наконец выпал! Стефан сломал кисть левой руки. Он в ярости объяснял актерам, сколько тайн хранят в себе стены замка, выложенные из булыжника, и в доказательство своих слов крепко ударил рукой по средневековой кладке, будто хотел пробить дыру. Потом инстинктивно попытался схватиться за больное запястье и истошно заорал от боли. В общем, после небольшой потасовки с вызовом местного доктора Стефана отправили в госпиталь накладывать гипс.

Бог знает почему, но к вечеру у него поднялась температура, так что следующий съемочный день пришлось тоже отложить. Стефан рвал и метал на больничной койке, потому что время аренды истекало. Актеры и остальные участники съемочной группы, измученные режиссерскими истериками, наконец вздохнули с облегчением и разбежались по своим делам.

И вот в промозглое воскресное утро, узнав точный адрес Оливера по телефонной книге, которую она нашла в библиотеке, Хэтти отправилась на вокзал, чтобы утренним поездом добраться до загадочного городка Лестер.

Сейчас ее волновали две вещи. Первая: что с ней сделает Стефан, если его прямо сегодня отпустят из больницы. И вторая: тот ли адрес она нашла.

Дело в том, что фамилия, имя и примерные данные о членах семьи Оливера абсолютно совпали с указанными в телефонной книге. А вот с датой рождения вышла небольшая путаница. По книге получалось, что ее возлюбленный родился вовсе не шестого апреля, а девятого сентября, и не в восемьдесят четвертом году, а в семьдесят восьмом.

Получается, что Оливер сам себя старше на шесть лет? Это что же, ему сейчас двадцать восемь? Нет, будет двадцать восемь девятого сентября. Интересно… А может, это – его брат или данные перепутаны? Но он говорил только о сестре, а брат живет в Нью-Йорке, да и то троюродный. Однако что же это получается? Либо данные неверные, либо она нашла не того Оливера Семптона, либо… Либо… Нет, он не мог наврать! Это уже было бы слишком!

Хэтти потуже запахнула пальто и решительно двинулась к поезду, наклонившись вперед и морщась от мелкой измороси, падающей на лицо.

Домик стоял на окраине города, среди густого, местами запущенного сада, и сильно напоминал бабушкин. Хэтти даже непроизвольно вздрогнула: до того похожи были поворот тропинки к крыльцу и чугунная калитка на заборе.

То обстоятельство, что она стоит перед домом Оливера (практически перед алтарем), вызывало у Хэтти бурю переживаний и легкую дрожь в коленях. Ей хотелось убежать и спрятаться, и в то же время – ворваться в комнату и обрадовать Оливера. Однако почему так противно сосет под ложечкой? И почему так пакостно дрожат ноги, будто сейчас подогнутся и откажут совсем?

Хэтти робко прошлась по мощеной тропинке и постучала кольцом в дверь. Никто не открывал, и она осмотрелась – как здесь интересно! Ведь по этим ступеням миллионы раз ходил Оливер, он родился и вырос здесь (бабушка выведала за пирожками), малышом – играл на этом крыльце, подростком – водил друзей, а потом – девушек…

Хэтти нахмурилась: сколько же ему лет на самом деле? И почему никто не открывает?! Она постучала громче и снова поежилась от ветра: так долго не простоишь, надо либо уезжать, либо входить внутрь.

Дверь щелкнула, и на пороге появилась девушка, очень похожая на Оливера, практически две капли воды.

– Зд… здравствуйте, – опешила Хэтти. – Вы кто?

– Интересно, а вы – кто?

– Я… Впрочем, это не важно. Я с работы Оливера. А вы, наверное, его сестра.

– Да.

– Вы похожи, – улыбнулась Хэтти, невольно любуясь ее лицом. Сестра была красива, даже лучше, чем он сам.

– Конечно. Мы же близнецы.

Эта новость почему-то неприятно кольнула Хэтти. Почему он не сказал? Обычно близнецы очень привязаны друг к другу и обязательно сообщают друзьям о своей второй половине.

– Да? Как интересно. А… его дома нет?

– Нет, он сейчас у отца. Но его и не может быть здесь.

– То есть как?

– Так. Он здесь давно не живет. Ищите его вечером у Луизы.

– У… кого?

– У невесты.

– А, ну да.

Сестра осмотрела Хэтти критически.

– А вы с какой работы? Из университета или с…

– Из университета.

– Ну, я не знаю. У вас-то, наверное, заведение посерьезней… И вы не знаете, где он живет? Он же взял отпуск за свой счет, уехал в Америку. Уже месяц как…

– Правда?

Сестра нахмурилась.

– Девушка, что вы мне голову морочите! Ни с какой вы ни с работы!

– Это почему же? – искренне возмутилась Хэтти. – Очень даже… А дайте мне, пожалуйста, адрес этой его… Луизы.

– Чтобы вы устроили ему скандал?

– С чего вы взяли?

Сестра усмехнулась (улыбка – вылитый Оливер!):

– Вы не первая приходите и представляетесь, что с работы… Бедная Луиза! То, что мой брат – бабник, я знала еще с рождения. Ладно, запоминайте адрес, это на соседней улице…

– Спасибо.

– Пожалуйста. У вас ко мне все?

– Нет.

– А что еще?

– Ради бога, это очень важно: скажите, сколько ему лет на самом деле?

Сестра изумилась:

– Двадцать семь. В сентябре будет двадцать восемь. А что?

– Ничего. Все прекрасно. До свидания, вы мне очень помогли.

– Я рада.

Дверь захлопнулась, Хэтти стояла онемев. Развернуться и уехать навсегда? Или сначала надавать ему пощечин?

Если он солгал про возраст и дату рождения, значит, он лжет в чем-то еще?.. Но как такое может быть? Хэтти пожала плечами, изо всех сил не желая поддаваться панике. Любопытно посмотреть на эту Луизу, а лучше поговорить с ней! Вдруг тогда откроется что-то еще интересное.

Хэтти медленно побрела по тропинке, не поднимая глаз.

– Эй! – послышался голос сестры. – Девушка с работы! Стойте. Возьмите вот… – Она подбежала и протянула зонт.

– Зачем?

– На улице дождь, вы что, не заметили? А на вас – мокрое пальто. Луизы сейчас дома нет, а в госпиталь ехать далеко. Я так поняла, что вы не местная?

– Я приехала из Америки, – отвечала Хэтти убитым голосом. Какая разница?

– Ого… – Она с досадой выдохнула. – Ну и засранец же мой брат!

– Почему?

– Вы приехали в такую даль, значит он вас сильно обнадежил.

Хэтти вздернула подбородок.

– Просто я работаю в Лондоне. Извините. Спасибо за зонт.

До местного госпиталя она доехала на такси, едва осознавая происходящее. Мокрые волосы налипали на ее щеки, глаза были красными, но Хэтти не плакала. Это все от дождя, твердила она про себя. Это все от непогоды!

Перед глазами стоял туман. Знаменитый английский туман, с зелеными феями и лесными духами, о которых сложено столько фольклорных легенд…

Оливера она нашла сразу, повинуясь какому-то чутью и точно следуя по нужным коридорам госпиталя, будто ходила тут сотни раз. Он стоял, опершись о стол, рядом с сестринским постом и болтал с симпатичной девушкой в коротком зеленом халатике. Верхняя пуговка халатика была расстегнута, и Оливер поминутно заглядывал в вырез, будто ждал оттуда трамвая.

Хэтти подошла к нему сзади и остановилась, грозно глядя на медсестру. Та сразу съежилась, подобралась, торопливо застегнулась и кивком указала Оливеру, что к нему пришли.

– Ну, что ты испугалась? Кто там еще? – Оливер лениво обернулся и вздрогнул, увидев Хэтти.

– Ты?

– Не бойся, это не призрак.

Справившись с первым шоком, он все-таки обрадовался:

– Хэтти? Вот это да! Ничего себе сюрприз! – и обнял ее, шагнув навстречу. – Я рад тебя видеть. А как ты здесь?..

– Теперь я понимаю, что твое присутствие возле отца действительно необходимо. – Хэтти обвела выразительным взглядом коридор и остановила его на медсестре.

– Ну перестань, не мели чушь! – Он сделал брови «домиком» – выражение лица, вызывавшее всегда бурное умиление Хэтти. Впрочем, понятие «всегда» – не из их случая. – Ты же не будешь ревновать меня к медсестре? Ну, хорошая моя… Мы просто общаемся.

Удивительно, подумала она, холодно разглядывая его, словно впервые видела. Только что он медовым голосом ворковал с другой девчонкой, а теперь у него хватает наглости говорить с ней как ни в чем не бывало! И это – ее Оливер? Человек, которого она видела лишь с лучшей стороны? Оливер, которого она считала чуть ли не ангелом во плоти?..

– Мне, собственно, все равно, глупости это или нет. Я пришла отдать ключи от квартиры твоего брата. – Голос Хэтти был ледяным и мертвым.

– При чем тут ключи? Ты что, приехала в Англию, чтобы отдать ключи?

– Да. Ключи. – Она пристально смотрела ему в глаза.

– Глупости! Хэтти, что случилось?

– Что случилось, говоришь? Ничего. Просто я немного очнулась и посмотрела на вещи трезвым взглядом.

– И что же ты увидела? – Лицо Оливера было искренне удивленным.

– Увидела, что мы с тобой неплохо поигрались… И хватит.

– Ну перестань ты злиться!

– Я не злюсь. Я спокойна. Ты и сам прекрасно видишь.

– Это меня как раз и пугает. Когда ты так спокойно говоришь, значит на самом деле… Ну ладно, ладно, я молчу. Объясни хотя бы, как ты меня нашла? И вообще: что ты делаешь в Англии?

– Тебя это расстроило?

– Очень. Я планировал нашу встречу по-другому.

– Я тоже. Но теперь это не важно, поскольку встречи не будет.

– Нет, это важно. Хэтти, что случилось?

– Ничего. Мне просто кое-что про тебя рассказали.

Ей показалось, что он слегка побледнел. Самую малость.

– А что тебе рассказали? И, главное, кто?

– Да какая разница?

– И что теперь?

– Я уже сказала: встречи не будет.

– Ты пришла за этим?

– Да. Мне не нравится, когда мне лгут.

Он вдруг сел в кресло и обеими руками схватился за голову, закрывая лицо.

– Я так и знал.

– Что ты знал? – медленно проговорила Хэтти.

Оливер вздохнул, подняв лицо к потолку, и медленно кивнул головой.

– Я знал, что все плохо кончится. Я должен был тебе все рассказать с самого начала.

– Зачем? Главное не рассказывай Луизе. А то вы поссоритесь.

Он поднял на нее изумленные глаза.

– А при чем тут Луиза?

– Не знаю. Да это тоже не важно. – Хэтти протянула ему ключи и вздохнула. – Вот возьми, мне пора. Да, вот еще зонт сестре передай.

– Подожди, Хэтти! Так это ты из-за Луизы расстроилась? Но мы же с ней… Подожди, тебе Оливия ничего не сказала?

– Оливия?

– Моя сестра. Мы же близнецы. Оливер и Оливия.

– Очаровательно. Она сказала мне все, что меня интересует.