Текст книги "Я буду любить тебя (СИ)"
Автор книги: Кристина Ильина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)
– Дура! Какая же ты дура Ника!– твердил я себе пол нос. – Если бы ты сказала мне все с самого начала, наш малыш был бы жив!– Не выдержав, я со всей силы ударил кулаком по стеклу, осколки полетели на пол. Я рухнул на пол и, схватившись за голову заплакал. Я не мог больше сдерживаться. Боль, жгучая боль пронзила мое сердце. Я чудовище убившее собственного ребенка. Ублюдок! Мразь! Я материл себя, как только мог. Я ненавидел себя. За слабость, за слезы, за ту боль, которую я причинил своей маленькой девочке. Мне хотелось все вернуть, переиграть. Но ничего вернуть уже было нельзя. Я рыдал так первый раз в жизни. Боль и ничего кроме боли я не чувствовал больше. Меня раздирало на части от глубокой душевной боли.
– Прости... прости меня,– шептал я.
Я был сильным все эти годы, но и у меня есть сердце. И сейчас оно болело. В те минуты я думал, что умру от боли, которая убивала меня.
Очухался я только тогда, когда на всю отделение раздался истошный крик Ники. Даже сидя в уборной, в конце коридора была слышна её истерика. Она уже знает, и сейчас мне нужно пойти и успокоить её, но я не знал, как смотреть ей в глаза. Ведь я был убийцей собственного ребенка.
Умывшись, я медленно пошел к палате. Я открыл дверь и тихо вошел в палату. Ника сидела на коленях, на холодном полу и рыдала. По вене струей стекала кровь. Она выдернула капельницу настолько сильно, что кровь не останавливалась. Заметив меня, она перестала плакать и смерила меня ненавистным взглядом. И тут я понял, что это все. Конец.
Я стоял от нее в трех шагах и так боялся сделать хоть еще один шаг. Из её глаз градом катились слезы. Она сидела поджав под себя ноги, и от этого ей было еще больней, ведь так сидеть ей было нельзя. Мне было страшно посмотреть её в глаза. Если мне тяжело, то каково ей? Я был готов отдать все, что бы вернуть время назад и все переиграть. Боль. Неужели она так и будет преследовать меня всю жизнь? Ведь я убил.... Убил еще неврожденного ребенка.
– Ненавижу.... Ненавижу! Я ненавижу тебя!– закричала она что есть силы. – Ты сломал мне всю жизнь!
– Ник...– я попытался ей все объяснить. Но что тут было объяснять.... Я сделал, то, что сделал и уже ничего не вернешь.
– Заткнись!– она вновь посмотрела на меня. Её взгляд был холодный. – За что?! Ваня.... Скажи мне за что?! Что я сделала не так? Почему ты мне не поверил?! Почему?!– Ника рыдала сидя передо мной на коленях. – Я давала тебе повод для ревности?! Ты знаешь меня лучше всех. Как ты мог поверить кому-то?! Поверить в это бред!
– Прости....– произнес я еле слышно.
Ника кое-как встала с колен и, пошатнувшись, чуть не упала назад. Все её ноги, руки, все её тело было в синяках. Я не мог смотреть на это и опустил голову. Шатаясь, она подошла ко мне.
– Простить?!– Ника истерически засмеялась, и пыталась заглянуть в мои глаза. – Я что похожа на дуру? Знаешь, я один раз тебя уже простила... и сейчас жалею об этом. Этого я тебе не прощу никогда! Слышишь никогда!– Ника начала быть меня кулаками по груди. Физической боли я не чувствовал. Боль была лишь моральной.
Она била меня и плакала, пока у нее не кончились силы, и она не упала на пол. Сидя передо мной на коленях она смотрела мне в глаза. Я не мог проронить ни слово. Мне было тяжело даже стоять. Ноги были ватные. Руки тряслись. Как я не пытался придти в себя, мне это не удавалось.
– Почему ты так поступаешь со мной? Тогда... сейчас... Маркелов почему?
Опустившись перед ней на колени, я обнял её. Она начала вырываться. Сжав её в своих объятьях крепче, я еле сдерживался, чтобы не закричать от боли, которая поглощала меня с каждой секундой все сильнее. Я готов был взять её боль на себя, но это было невозможно. Её слезы доставляло мне очередную порцию боли.
– Тебе будет тяжело простить меня, я знаю....– я вытирал слезы, стекавшие по её лицу. Откуда только они у неё брались. Неужели за столько лет она выплакала еще не все? – Я буду ждать.... Месяц.... Два.... Полгода.... Сколько захочешь, я буду ждать, пока ты не простишь меня. Я не брошу тебя, и ты не делай ошибок. Я тоже человек...– я запнулся и задумался. А человек ли я? Разве люди совершают такие ошибки как я? Разве люди могут причинить боль самому любимому человеку на свете? – И мне тоже бывает больно.... Не плачь, я прошу тебя.....
– Уходи!– она отстранилась от меня и со страхом в глазах отползла от меня к кровати. – Ваня, уходи! Ты зверь! Убийца! Я... Я ненавижу тебя!– она начала задыхаться! Сжавшись, она обхватила голову руками и закричала.
Я подошел к ней и хотел обнять, успокоить, но она только начала кричать еще сильнее. Меня разрывало на части. Я растерялся, не знал, что мне делать. Прижать её к себе или уйти.
– Уходи! Уходи.... Я прошу тебя...– Ника встала передо мной на колени. Я был шокирован её действиями и стоял, смотрел, как она плачет стоя на коленях и умоляет меня уйти. Она-то садилась, то вставала на колени вновь.
– Что ты делаешь?– спросил я растерянно.
– Уходи, пожалуйста! Я не хочу тебя видеть! Знать! Слышать! Уходи! – она стучала кулаками об пол, кашляла и задыхалась от собственных слез. – Ты не изменишься! Никогда! Ты, как и был моральным уродом, так им и останешься!
Вот они эти слова, которые окончательно добили меня. Самое страшное... вот оно.... Все эти годы я боялся лишь одно, что она меня возненавидит и скажет все то, что высказала сейчас. Она не простит меня, такое не прощают.... Убийство долгожданного малыша. Я рухнул на кровать и смотрел на нее потерянным взглядом. И что теперь? Как жить дальше? Что делать? И самый главный вопрос. Как вымолить прощение?
– Маркелов, уходи! Не появляйся в моей жизни больше никогда!– она взвыла.– Как же я хочу, что бы ты сдох! Исчез! Тебя не стало! Хочу, что бы тебе было больно, как мне все эти годы! Ненавижу! Ненавижу! Как же я тебя ненавижу!– она начала кататься по полу и биться в истерике, корчилась от боли. – Я всем расскажу, что это ты.... Это ты меня столкнул.... Тебя посадят! Ты сгниешь в тюрьме придурок!– Ника билась ногами об пол. Смотреть на то, как она извивается, и бьется в истерике, было не выносимо. Но я знал, что если подойду к ней, то она заорет еще сильнее.
– Ник.... Успокойся...– я был спокоен. – У тебя же сердце....
– Выключи заботливого мужа.... Пошел вон отсюда.....– произнесла она из последних сил. – Нас с тобой больше не связывает ничего. Как только меня выпишут...– Ника тяжело вздохнула.– Я подам на развод.
– Я не дам своего согласия,– возразил я. – Не тебе одной тяжело... мне тоже. Ты перебесишься.... Я готов ждать, сколько ты захочешь. Мы можем жить отдельно, но развод ты не получишь. Ты знаешь, как сильно я люблю тебя,– произнес я еле слышно. Почему-то сейчас я очень боялся произносить эти слова. Может потому что после того, что я сделал, они звучали не правдиво, и смысла в них не было... – И ты меня любишь, я знаю это. Ты сейчас зла на меня, и поверь я сам зол на себя не меньше.... Но мы справимся,– произнес я твердо. Я был полностью уверен в своих словах.
Ника истерически рассмеялась как душевно больная. Она подняла свои глаза полные ненависти и смотрела в потолок. Мне даже показалось, что она перестала дышать. Но как только я хотел к ней подойти, она тут же заговорила.
– Нет больше нас.... Есть ты и я. Мы уже не вместе, и никогда не будем. – А разводиться мы с тобой будем через суд. Раз ты не хочешь давать согласие. Я с тобой уже не буду никогда!
– Ты, что не понимаешь, что этим только сделаешь больнее себе, и мне? Я ведь люблю тебя, ну как ты это не поймешь?– я еле сдерживался, чтобы не закричать на неё. – Если ты уйдешь, ты убьешь меня. Я не смогу больше полюбить никого, так как полюбил тебя....
Пока я все это ей говорил, она продолжала смеяться, и уже поглядывала на меня безумным взглядом. На лице красовались синяки и ссадины. Опухшее лицо, заплаканные глаза, печальный ненавистный, и такой безумный взгляд. Она устала, это было видно. Время от времени она закрывала глаза, то открывала их вновь. Она казалось такой затюканной, и немного походила на душевно больную. Её всю трясло, а правая нога иногда вздрагивала сама по себе, но Ника казалось, этого даже не замечает. Да и не заметить это было просто не возможно. Это лишь могло говорить о том, что с нервами у неё не в порядке. Было ужасно осознавать, что именно я, который обещал ей; оберегать, любить, и защищать от всех и всего на свете. Именно я довел его до этого состояния. Я был потерян. Я совершенно не знал, что мне делать дальше. Я ни как не мог поверить в то, что это конец. И "нас" уже никогда не будет. Будем "мы", но уже по отдельности. Я не представлял свою жизнь без неё, я не знал, как дышать, жить без неё. Как жить без той, которая в корне поменяла мою жизнь и добавила в неё красок. Как жить без её карих глаз и наивной детской улыбки. Как жить без этой истерички, я не знал.
– Но ты, же убил меня....– она ухмыльнулась и попыталась встать, но у нее ничего не вышло. И не устояв на ногах, она рухнула на пол и тихо застонала. – Ты причинил мне, что столько боли, что я если даже захочу простить тебя не смогу. Невозможно забыть все то, что уже ничем не сотрешь с памяти. Ты сделал из меня черт знает что! Ты лишил меня всего. Нормальной жизни, друзей, мамы, здоровья, любимого человека, моего долгожданного ребенка. Я не могу ничего. Да я даже встать не смогу без помощи. Я не выживу в этом мире, я не хочу жить, потому что смысла жить нет. Ты забрал у меня все, все, что можно было. Сегодня ты добил меня окончательно. Но убил ты меня гораздо раньше. Ты убил меня– Нику, которая вечно улыбается, смеется, и просто радуется жизни.... Убил тогда... в тот вечер три года назад. Меня уже больше нет. Есть только девушка– растение, которое не выживет, если его не будут поливать, то есть любить. И если его сломать, то оно умрет. Вот точно такая же и я.....
Она еще много пролежала на холодном полу и пересказала мне всю свою жизнь, сказала, как меня ненавидит и как любила все эти годы. Как хотела рассказать о том, что она ждет ребенка. Я слушал её, не перебивая, а она казалась слабее после каждого произнесенного ею слова. Голос её становился все тише, дышать она стала реже и спокойней, и изредка слышались лишь всхлипы и истерический смех. Аккуратно взяв её на руки, я понес её на кровать и положил, укрыв одеялом. И только когда я держал её на руках, я видел насколько сильно, я избил её. Помимо изувеченного лица, пострадало все тело. Руки, ноги, ссадины были даже на бедрах, но они казались, были давнишними. Им от силы была, наверное, неделя. Укрыв её, я сел рядом и гладил её по голове. Я не мог оставить её одну, я ни за что не оставил бы её одну. Ведь кроме меня о ней ни кто не мог позаботиться. Она была моим ребенком, и я не мог её оставить.
Через два часа в палату зашел Мигель. Взгляд его не предвещал ничего хорошего. Я примерно представлял, какой разговор меня с ним ждет. Ничего не сказав, он указал мне взглядом на дверь, тем самым дав мне понять, что бы я вышел. Поцеловав Нику в макушку, я поднялся и вышел из палаты.
– Даю тебе на сборы два часа! Что бы через два часа тебя не было в этом городе!– заявил он, глядя на меня осуждающим и враждебным взглядом.
– Что это значит?– не понял я. И, усмехнувшись, посмотрел на него. – Мигель, ты чего.....
Толкнув меня к стене, он прижал рукой мне горло и смотрел на меня ненавистным взглядом.
– Слушай меня придурок!– процедил Мишка сквозь зубы. – Сейчас ты валишь домой, к себе домой – в Питер! И если я.... хоть от кого-то услышу, что ты вернулся сюда, я сверну тебе бошку!– Отпустив меня, Миша отошел от меня и смотрел на спящую Нику, которая в то время лежала в палате. Я сел на кушетку и уставился в одну точку. – Ты что мне обещал, помнишь?
Я молчал. Конечно, я помнил, что обещал ему относительно Ники. Но произносить этого не стал, так как я нарушил свое обещание.
– Ты обещал, что и пальцем её не тронешь, а что я наблюдаю сейчас?– Миша был на взводе, и повысил голос. Он все так же неподвижно стоял и смотрел на Нику.
– Там такая ситуация была я....– я не успел договорить, как Мигель прервал меня и резко развернувшись заорал.
– Мне плевать какая там была ситуация! Это не повод избивать её до полусмерти! – его глаза налились кровью, он был в бешенстве. – Ты что, думаешь, если у неё нет никого, то над ней можно издеваться и никто не заметит!
– Нет,– ответил я голосом провинившегося в чем-то мальчика. – Я погорячился, да признаю. Но, а как бы ты отреагировал, если бы увидел, что твоя жена в постели с другим лежит?– я перевел взгляд на Мигеля. Он стоял, прислонившись к стене. И сложив руки на груди, смотрел на меня безумным взглядом. Миша явно не понимал, о чем я сейчас ему говорю.
– Что за чушь ты несешь? Хочешь сказать, что Ника тебе изменила?– на лице появилась еле заметная улыбка. Он не поверил мне.
Вот, даже он не поверил в то, что Ника мне могла изменить, но почему тогда поверил я? Почему не разобрался во всем спокойно?– я обхватил голову рукам. В голове вновь и вновь помелькали картины произошедшего пару часов назад. Как я мог так с ней поступить? Как мог поверить в Лерины слова?! Как?– меня раздирало на части. Господи, ну почему она меня не остановила?! Дура! Идиотка! Ника, какая же ты идиотка! Теперь я винил во всем уже не себя, а её. Она могла остановить меня, сказать что-то! Но она ничего не сделала! Дура! Резко вскочив, я ударил со всей дури ногой об мусорное ведро. Упав на пол, весь мусор вывалился на пол, а проходящие мимо больные смотрели на меня как на дурака.
– Сядь! Успокойся!– рявкнул Мигель. – Как ты вообще мог подумать...– он усмехнулся, затем продолжил.– Что Ника тебе могла изменить? Да и с кем она могла тебе изменить? Как? Вот как вы живете без доверия? Ты что Нику не знаешь? О какой измене ты мне сейчас тут говоришь? Кто тебе вообще такую чушь сказал?
Я молчал, прекрасно понимая, что если Миша узнает, что про измену мне насвистела Лера, он заведется еще больше.
– Ты избил ее, потому что тебе просто хотелось кого-то от пиздить ведь так?– Миша чуть повысил голос. – Она что груша что ли?! Я специально арендовал для тебя зал, так иди пизди грушу, а не её!– он указал пальцем на палату, в которой лежала Ника. – Ты не подросток и пора уже научиться сдерживать свои эмоции. У тебя до сих пор вкус власти над людьми. Ты что думаешь, если она тебе все прощает, то тебе ничего не будет? Вкус власти над другими сладок, ведь так? Так сладок, что не можешь остановиться? Избиваешь её, пока не насытишься? Так вот знай, что жизнь дает пинка всем, без разбора. И это мерзко избивать того, кто слабее тебя, а избивать жену– это Ванек... Сука ты Ванёк. И в том, что она потеряла ребенка.... Вот тебе и пинок.
– Я избил ее, потому что Лера сказала, что Ника изменила мне с Андреем,– не выдержав, я начал оправдываться. Это было глупо, но все же, я избил на тот момент её не без причины...
– Что?– ошеломленно спросил Мигель. – Кто тебе сказал? Ты что совсем все мозги пробухал?! Лера – шалава, блять тупая, а ты поверил ей. Верить шалавам, себя не уважать, а то ты не знаешь, что для них на пиздеть раз плюнуть?! Ты еще по любому пошел и напился, а потом на пьяную голову и от пиздил её? На трезвую голову ты еще как-то соображаешь, и сдерживаешь себя....
Мигель вышел из отделения и, устроившись возле окна, закурил. Я же, как собачка пошел за ним, ожидая продолжения нашего разговора. Мне так же было не понятно, по какой причине он пытается отправить меня обратно в Питер. Встав рядом с ним, я тоже закурил и смотрел на чистое голубое небо.
– Она мне как дочь...– начал Мигель. – Эта маленькая девочка настолько запала мне в душу. Да, с ней тяжело, не спорю. Но, а кому сейчас легко? Ты менялся рядом с ней на глазах и эта одна из причин, по которой я не стал мешать вашей свадьбе. Если бы ты не изменился, я бы не позволил ей выйти за тебя. Ты же знаешь, повлиять на нее очень легко.... Она бы конечно долго дулась на меня, но послушалась меня все равно. Я доверил её тебе и был уверен, что ты сделаешь её счастливой. Я был уверен, что ты и пальцем её не тронешь, потому что я видел, насколько сильно ты её любишь. Я взял опеку над ней, потому что прекрасно знал, что она никому не нужна. Конечно, ты был с ней рядом, но я почему-то сомневался на тот момент, что ты будешь с ней всегда. Я думал она тебе надоест и ты, наигравшись с ней, уйдешь к другой.... И как видишь, я был прав....– Мигель, докурив до бычка, выкинул сигарету в пепельницу и посмотрел на меня. К тому времени он уже успокоился. И его взгляд сменился с устрашающего, на добрый.
– Ты о чем?– я сделал удивленные глаза. К чему ты клонишь? Я не собираюсь бросать её. Я подожду пока она успокоиться, и мысль о разводе вылетит у нее из головы,– подумав о разводе, я вновь занервничал. И достав из кармана пачку сигарет, закурил новую.
Миша стоял и с улыбкой смотрел на меня. Я же не понимал причины его веселья. На душе было погано, и сигаретный дым ни как не мог рассеять ужасающие картины в моей голове. Сигареты лишь касалось, все ухудшают. Нужно было что-то по эффектней. Мне хотелось напиться, напиться до беспамятства. Хотелось забыть весь этот день, вычеркнуть его из жизни. Боль, которая поедала меня.... Хотелось, чтобы её не было, чтобы она исчезла, вместе с неприятными воспоминаниями об этом чертовом дне, когда я потерял самых близких мне людей.
– А Ника все-таки не выдержала...– Миша стоял и продолжал улыбаться, засунув руки в карманы джинс. – Развод– это единственное правильное решение в её жизни. Ты походу основательно её по черепушке то бил. Смотри, как сразу мозги на место встали. Подготовь все бумаги, разведитесь спокойно, и езжай Ванёк домой....– улыбнувшись, Мигель похлопал меня по плечу. И развернувшись, направился в сторну палаты, где лежала моя жена.
Я стоял в шоке, и не мог проронить не слово. Какой к чёрту развод? Какой на фиг домой? У него, что совсем крыша поехала? Я должен был просить у Ники прощения и быть с ней рядом в эти минуты, а не в Питере за тысячу километров от неё. Выкинув сигарету в окно, я захотел поинтересоваться, почему он решает за меня, что мне делать.
– Я все конечно понимаю, ты должен о ней заботиться и заменить её родителей, но мне кажется, ты переступаешь черту, влезая в наши отношения.... В дела, которые касаются только нас двоих. Я не дам своего согласия на развод. И тем более я не буду слушать тебя!– я сорвался на крик. – Это моя жизнь и ты не вправе решать за меня, и тем более, не вправе указывать, что мне делать! Я остаюсь здесь, хочешь ты этого или нет! Будем считать это воспитательным моментом, в следующий раз, зато сто раз подумает, прежде чем ложиться под кого-то,– я сплюнул на пол. Нервы были на приделе. Наглость Мигеля меня просто поражала. Да кто он вообще такой, что бы указывать, как мне жить! Это моя жена, и я буду делать с ней все что захочу.
Мигель, стоявший от меня в двух шагах и внимательно слушавший меня пару минут назад, резко развернулся и кулаком заехал мне в нос.
– Слушай сюда щенок!– прошипел он сквозь зубы, присев на корточки и схватив меня за ворот футболки. – Я тот, у которого ты просил денег на её лечение! Я тот, который вытащил тебя из такой задницы. Да ты тут без меня ноль! Я твой друг, и мне не насрать на твою жизнь! И воспитывать её это не твоя обязанность, а моя! И за такое "воспитание" Ванек, тебе надо по мозгам проехаться пару раз! Кто вообще тебя воспитывал? Родители вроде уважаемые люди, а сын уебище. Ты знаешь, что женщину бить это последнее дело, а про Нику я вообще молчу!– он запнулся. – Она так скажем... не совсем здоровая, а ты на неё с кулаками полез! Где твои мозги?! Я ещё посмотрю, как она ходить будет после твоего "воспитания", ты хоть понимаешь, что ты наделал!? И ты, наверное, не забыл, я же предупреждал, что если с твоей стороны будет, хоть ещё один косяк я вышвырну тебя отсюда! Ты знаешь меня очень хорошо, и обещание своё я сдержу. Я лично буду следить, что бы вы развелись как можно быстрее и даже помогу ускорить это дело. Ты уедешь, и больше никогда её не уведёшь. А если ты ещё раз раскроешь рот и скажешь, какое я имею право так поступать, я расскажу твоему отцу, что ты сделал со своей женой три года назад, и что сделал сейчас. Я так думаю, он не погладит тебя за это по голове, а о матери твоей я вообще молчу.... – Миша отпустил меня и встал. Я тоже хотел было подняться, но он тут же заехал мне ногой по ребрам. От чего я пошатнулся и, прислонившись к стоявшей рядом скамейке начал харкаться кровью.
– Вот тебе воспитательный момент! Знай Ванек, Нику я в обиду не дам. И если ты уважаешь меня, ты её больше не тронешь, так как она для меня как дочь. А если бы ты и вправду сотворил такое с моей дочерью я бы не раздумывая, пустил тебе пулю в лоб. Мне просто Нику жалко, ведь не смотря ни на что, она любит тебя. Как только её выпишут, мы приедем к тебе, и она подпишет документы и заберет все свои вещи. Она будет жить с нами, и я– то уж в отличие от тебя смогу о ней позаботиться.
Я не знаю, что творилось в тот момент в моей голове, но я тут же быстро выпалил, что так давно хотелось мне узнать.
А ведь она тебе нравилась, тогда три года назад, она была тебе симпатична, но она была слишком маленькая, да и потом у тебя Маша... – я усмехнулся и, приподнявшись, присел на скамейку. – Что, решил сбагрить меня в Питер, наверстать упущенное?– я вновь усмехнулся и сплюнул кровь на пол. – Вот уж не думал, что мой лучший друг будет трахаться с моей женой.... Да она точно шалава. Теперь я не сомневаюсь в Ларкиных словах.
– Вань, я смотрю, тебе давно пропиздон ни кто не вставлял,– Миша улыбнулся, и с этими словами повалив меня на пол, нанес мне пару ударов. – Ещё раз услышу подобное, я тебе все зубы выбью. Она мне нравилась, да. Но, я никогда на не смотрел на неё, как на девушку. И уж тем более, у меня и в мыслях не было кувыркаться с ней!
Заехав мне по лицу ещё пару раз, он зашагал в сторну входа в отделения.
– А ты Ваня, как был дураком, так им и остался. Такой как дуры как Ника, любящей тебя до смерти ты больше не найдешь...– он усмехнулся осалив зубы. – Да и любить-то тебя Ванек не за что. Что только она в тебе нашла? И за что любит так сильно тебя.... не понимаю... – с этими словами Миша скрылся в темном коридоре. А я так и остался сидеть у выхода. Спорить с ним было бесполезно, и я был готов вернуться в Питер, но лишь тогда... когда услышу от Ники, то что она не хочет больше меня видеть, и что не пожалеет потом ни о чем. Я не собирался сдаваться просто так. Я был готов идти до конца, хоть и не знал где он. Но унижаться, валяться у неё в ногах, и вымаливать у неё прощение я тоже не собирался. Я точно знал, что если уеду в Питер, то не вернусь сюда больше никогда!
Глава 20
(От лица Ники)
Я дура? Ну, может я дала ему повод? Может он узнал о том поцелуе? Почему она сразу накинулся на меня с кулаками? Почему не дал все мне объяснить? Почему? Почему это все происходит со мной? Мне всего девятнадцать, а я пережила столько.... Нет, ну я определённо дура! Такое не прощают, как можно простить? Он.... А что сейчас делает он? Бухает в клубе? Ну конечно, а что он ещё будет делать.... Всегда все свои проблемы решает вперемешку с алкоголем. Иначе он не может... Слабак! Придурок! Ненавижу! Ненавижу! На меня накатила новая волна истерики. Уткнувшись лицом в подушку, и вцепившись в неё зубам, я ревела. На данный момент мне хотелось одного, что бы этот придурок сдох. К нему я питала столько ненависти.... Столько... Я сама себе поражалась, как я могу так ненавидеть человека, которого ещё совсем недавно любила всем сердцем. Прокручивая в голове все счастливые и лучшие моменты, связанные с ним, я каждый раз задавала себе один и тот же вопрос "почему он так поступил"? Но вопроса на это вопрос я найти так и не смогла. Казалось, я не смогу простить ему этого никогда. Боль, и ничего кроме боли, которая с каждой секундой потихоньку убивала меня. Зачем жить? Ради чего? Ради кого? Все что у меня было, я уже потеряла. У меня не было ничего! Обсалютно ничего! У меня даже не было специальности, что бы устроиться на работу, и хоть как-то себя обеспечить. Все эти годы я зависела от него. Без него я теперь ноль.
Я ненавидела всех и всё на свете. Мать, которая бросила меня и ни оставила мне здесь ничего. Мать, которую, не смотря ни на что, я до сих пор люблю. Андрея, который точно так же бросил меня, так и не поняв тогда, три года назад как я любила его. Я ненавидела его за то что, он сейчас ворвался в мою жизнь и все испортил. Ведь если бы не он, Ваня бы так не психовал, и не было бы того, что произошло. Вновь вспомнив о произошедшем, я зарыдала ещё сильнее и извивалась лёжа в кровати. Но больше всего на свете я ненавидела саму себя. Я прекрасно знала, какой Ваня вспыльчивый. А уж после поездки в Питер. Убедилась в этом окончательно. Я слышала от Маши ещё очень давно, что Ваня любил распускать руки, но почему-то тогда я ей не поверила. Возможно, потому что поводов подозревать что-то подобное у меня не было. Он любил меня, пылинки с меня сдувал, не кричал на меня, даже тогда, когда я выводила его из себя. Первое впечатление о нем у меня было положительное. И поэтому после того, что мне рассказала Маша, про его прошлое, которое ей случайно по-пьяни рассказал Мигель, я просто не поверила. Но после случая в Питере на даче у Саши, я начала боятся его, но в тот же момент быстро успокоила себя тем, что он просто много выпил. После того, как он второй раз ударил меня, я опять закрыла на этот глаза. Придумав для самой же себя какую-то глупую причину, по которой Ваня снова сорвался. Многие мне твердили ещё тогда, когда я жила в общаге, что дружба с Ваней ни чем хорошим для меня не кончится. Говорили, что я совершаю огромную ошибку, приняв его предложение встречаться. Даже Андрей пытался мне как-то объяснить, что мы с Ваней друг другу не подходим. Но я настолько была влюблена в него, в его глаза, что не слушала никого. Даже мама не сразу полюбила его не сразу.
– Он на уголовника похож! Ника, я запрещаю тебе с ним общаться!– кричала мама. После того как за Ваней закрылась дверь.
В тот день Ваня решил проводить меня до дома. После того как уроки закончились и мы с Лерой вышли из школы, беззаботно смеясь и о чем-то болтая. Заметив рядом припаркованный знакомый автомобиль, я тут же расплылась в улыбке, и немного смущаясь на ватных ногах, подошла к нему. Протянув мне шикарный букет алых роз, Ваня предложил проводить меня до дома, а что бы наша прогулка была дольше, он оставил машину возле школы. И не лень ему было, идти так далеко потом. Расстояние от школы до моего дома было приличное. Попрощавшись с Лерой, мы направились в сторну общаги. Ваня постоянно что-то говорил, рассказывал, объяснял. Смысл его слов до меня не доходил, я слышала только его голос. А его улыбка и вовсе сводила меня с ума. До общаги мы дошли, как ни странно быстро, хотя вроде оба пытались идти медленно, не торопясь. Мне не хотелось, что бы он уходил. Хотелось побыть с ним ещё чуть-чуть. Заметив мою грусть в глазах, он быстро сообразил и предложил покататься на качелях. На тех самых, с которых и началось наше знакомство. Взлетая все выше и выше, я смотрела на него, а он стоял и так мило улыбался. Я смотрела него не отрывая глаз, и с каждой минутой мне казалось, что если он уйдёт, то весь мир вокруг меня рухнет. Рядом с ним я забывала про этого чокнутого Андрея. Но как только моя голова касалась подушки, все мои мысли были лишь об Андрее.
– Ни-ка!– раздался голос мамы сзади.
Спрыгнув с большой высоты по инерции, я неудачно приземлилась на ногу, но тут же встала. Обернувшись, я увидела ошеломлённые глаза Вани и грозный взгляд мамы. Мне было интересно, от чего у Вани были такие удивленные глаза. Он испугался моей мамы или причин такого взгляда мой неудачный прыжок. Знакомить Ваню с мамой мне совершенно не хотелось. И пока я придумывала, как бы нам слинять потихоньку, Ваня подошел к моей маме. Мило улыбнувшись, он изъявил желание помочь донести пакеты с продуктами, которые мама держала в руках. Сказать, то я была шокирована его действиями, это не сказать ничего. Не обращая внимания на мое недоумение, мама с Ваней направились к подъезду. Быстро подбежав к скамейке, я схватила букет и побежала за ними. Уже возле подъезда, я поняла по маминому выражению лица, что Ваня ей не понравился. И разговор после его ухода у нас будет серьезный, но я все-таки надеялась, что мама изменит свое отношение к Ване после того как они познакомятся поближе. Ведь она же его совсем не знала, а уже настроена против него.
Мы молча зашли в лифт и поднялись на четвертый этаж. Пока мама искала в сумке ключи и копалась с замком в двери, я пару раз обменялась с Ваней взглядом. Он был спокоен как удав и продолжал мило улыбаться. Я поражалась его спокойствию, меня бы всю трясло сейчас, если бы напротив меня стояла не моя мама, а мама или отец Вани. Меня жутко напрягало, то сейчас Ваня узнает, как я живу, и увидит мою тетю, которая от всего психует. Как только мы зашли в секцию, на Ваню тут же начали глядеть все мои соседи. Секция у нас была не большая, всего в ней жили четыре семьи. Коридор был очень длинный, что там просто можно было играть в футбол, что я всегда и делала с мальчиком, который жил по соседству. Сразу после коридора была кухня, она тоже была больших размеров. Подряд там висели четыре маленьких кухонных гарнитура. На кухне имелись три электронные плиты и две мойки. Все четверо мы жили как одна большая семья, всегда помогали друг другу. Все праздники справляли вместе, устраивали дискотеки и просто сходили с ума. Из коридора сразу были две комнаты. Одна возле кухни, а вторая около входа в секцию. Мы же с мамой и тетей жили чуть дальше. Нас от этих двух комнат разделяла еще одна дверь. Разувшись, мы зашли, и я по чистой случайности опять захлопнула за собой дверь очень сильно, за что в очередной раз чуть не получила по бошке от мамы. За дверью находились еще две комнаты: наша и наших соседей, также в маленьком узком коридоре стояло два холодильника. Справа от двери находилась душевая. Чуть дальше около нашей комнаты находился сан-узел разделенный на две части. Мы зашли в комнату. Тети дома к моему счастью не оказалось. Я с облегченной душой взяв вазу с тумбочки вышла, чтобы налить воды и поставить цветы в вазу. За те пять минут пока меня не было мама начала уже вовсю расспрашивать Ваню: Где ты учишься? Зачем приехал в наш город? Где твои родители? Мама не умолкала, а Ваня еле успевал отвечать на её вопросы. Я вообще не присутствовала при их разговоре, мама просила меня поставить чайник. И пока я заваривала чай, и понесла в комнату, Ваня уже собирался уходить. Я застала его в дверях у секции. Он, по-видимому, ждал меня. По нему было сразу понятно, что разговор с моей мамой не удался.
