Текст книги "Я буду любить тебя (СИ)"

Автор книги: Кристина Ильина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

– Все ужасно...– я виновато опустила глаза и вздохнула. – Она так со всеми... не обращай ты на неё внимания,– я отмахнулась. – Ты ей понравился.... она в шоке, наверное, просто. Я не думала, что ваше знакомство произойдёт именно так. Да если честно, она не знала о твоём существовании вообще. Возможно, именно поэтому такая реакция.

– Все нормально. У тебя замечательная мама, её можно понять,– он улыбнулся, тем самым немного успокоив меня. – Мне идти нужно, дела. Я позвоню тебе,– сказав это, Ваня обнял меня, затем скрылся за дверью.

Я тут же побежала в комнату. Мама, как ни в чем не бывало, разбирала пакеты. Поставив поднос с чаем на стол, я встала перед ней, сложив руки на груди и сверлила её взглядом. В конце концов, мама не выдержала и, оторвавшись от пакетов с продуктами, посмотрела на меня. И как только я хотела ей высказать все, она тут же одной фразой убила меня.

– Он на уголовника похож! Ника, я запрещаю тебе с ним общаться!– крикнула она, кипя от злости.

– Мама, ты общалась с ним всего-то минут двадцать, а уже делаешь такие выводы! Как так можно?! И чем он тебе не угодил?!– я сорвалась на крик.

– У него рожа бандитская!– мама спокойно продолжила разбирать сумки. Он старше тебя, куда ты вообще смотришь. Думаешь, ему нужна такая мелочь как ты? Все и так понятно, он попользуется тобой и все...

– Мама! Что ты несешь! Ну почему ты всех так не любишь!? Лера тебя не устраивает, Игорь тоже плохой, а Ваню уже в уголовники записала! И с кем мне, по-твоему, дружить!? – я вся кипела от злости.

– Что я несу?!– мама вновь начала кричать. – Да ты хоть знаешь, сколько таких малолеток как ты, сейчас приходят ко мне аборты делать?! И половина из них как раз таки и дружат с такими как твой Ваня!

"О боже.... Опять начинает говорить мне о том, что какие-то безмозглые дуры моего возраста сделали аборт",– подумала про себя я. Каждая наша ссора ну ни как не может обойтись без этого. У меня складывалось такое впечатление, что она мне не верит, и совсем не знает меня. Что если она не напомнит мне об этих девках, то ночью не уснет. Было даже немного обидно слышать такое от родной матери. Мы ругались с ней довольно долго и все соседи как всегда всё слышали, а потом шептались у меня за спиной, твердя вечно одно и тоже. "Опять мать довела...", слышала я, как только после очередной ссоры выбегала из секции и убегала, куда подальше от общаги. И тот день был не исключением. Мама обвиняла меня во всем, что можно было. Я была виновата в том, что от нее ушёл муж, виновата в том, что у неё ни как не может наладиться личная жизнь. Кому нужен был чужой ребенок! Мама грозилась уехать в Москву и оставить меня с тётей, а тётя же услышав такое, сразу сказала, что нахлебница ей не нужна и если мама уедет она сдаст меня в детский дом. В такие минуты я чувствовала себя никому не нужной, и мне казалось, что моя мама мне вовсе не родная. Ведь мне многие говорили, что я не похожа на свою мать и н каких сходств даже не было, но я не обращала на это внимание. Просто думала, что людям нечего пообсуждать вот и придумали очередной бред, что бы было о чём говорить. К концу нашей ссоры, когда мы вроде обе успокаивались, но злость ещё оставалась и мы бросали друг другу какие-то обидные фразы, приходила тётя и своим ворчание подливала масло в огонь.

– Да вы достали орать каждый день! Голова от вас болит! Были бы деньги, съехала от вас давно!– кричала она, тем самым выводя мать из себя ещё больше.

– Сидела бы ты молча, и не гавкала! Я тебя к себе привезла, а тебе еще что-то не нравится!? Если бы не я, сидела бы ты сейчас в деревне с матерью!

У моей бабушки было шестеро детей. Три девочки и три мальчика. Семья у нас была очень большая. У меня было много братьев и сестёр и, казалось бы, я никогда не останусь одна, и мне есть к кому обратиться в трудную минуту, но так думала только я одна. Не смотря на то, что семья у нас была большая, жили мы не очень дружно. Наши родители вечно ругались между собой, и настраивали нас – детей, друг против друга. Я никогда не слушала мать в этом случаи. Мне хотелось общаться с ними, хотелось гулять, веселится. Они были мне не родные, а двоюродные, но я все рано их любила, и считала родными. А вот они наоборот делали вид, что меня не существует. С некоторыми мы жили в одном районе и даже дома у нас находились на близком расстоянии. Но во дворе ни кто не знал, что человек, с которым общался даже Андрей, это мой брат. Когда я видела их на улице, они даже не смотрели в мою сторону, просто проходили мимо. Мы были чужие. Именно поэтому опеку надо мной оформил Миша, потому что больше не кому было. В таких случаях опеку оформляют на родственников, но как только они узнали, что я стала инвалидом, и вовсе исчезли из моей жизни. Пришел самый старший брат в больницу через неделю, что-то говорил, утешал, обещал, что они все в месте ко мне придут и что они на самом деле любят меня, но это было все ложью. Я поняла это еще тогда, в больнице по его глазам. В его словах не было ни капли правды. Он лгал, лгал, потому что ему было меня жалко, но я ждала.... ждала их всё равно. Каждый день ждала, и каждый раз, когда в палате чуть приоткрывалась дверь, я с надеждой ждала, что в палату сейчас зайдут они, но в палату входили совсем не те, которых я ждала: медсестра, Ваня и врач. Пока я лежала в больнице никого из родных у друзей я так и не увидела. Даже мама приходила ко мне реже чем Ваня. Он ночевал рядом со мной. Даже мама чувствовала в тот момент, что с Ваней лучше не связываться, да ведь и не только мама.... Все... Абсолютно все мне твердили, что Ваня – это не моё... мы с ним не уживемся и скорее всего я поломаю себе всю жизнь. Ведь у меня характер был не сахар, а с ним было очень тяжело. Но я не слушала никого! Я любила... любила его тогда хоть и не сильно, но любила, и была ему благодарна зато что он появился в моей жизни и хоть как-то отвлекает меня от мыслей об Андрее. Он столько сделал для меня, но в то же время он убивает меня как физически, так и морально. Я люблю его... люблю и ненавижу....

Хотелось кричать. Кричать и выплеснуть всю ту боль, которая накопилась. Я прекрасно понимала, что из-за очередной истерики, мне может стать плохо, и что сердце не выдержит. Но я продолжала выть от того что понимала, что осталась совсем одна.

На следующее утро, а точнее на следующий день я проснулась с жуткой головной болью. Все тело ныло, я боялась лишний раз пошевелится. Одна нога так же продолжала дергаться, тем самым причиняя мне жуткую боль. Дышать было тяжело. Вчера я такой боли не ощущала, возможно, была просто в шоковом состоянии. Я невольно начала вспоминать тот злополучный вечер, но в голове были лишь обрывки. Было ощущение, что я что-то забыла, упустила. В голове встала картина разъярённых Ванных глаз. По телу побежали мурашки, меня вновь начало трясти. Без задней мысли я положила одну руку на живот и тут же вспомнила о народившемся малыше..... О долгожданном малыше..... Из глаз тут же брызнули слёзы. Я не кричала, я не издавала ни каких звуков вообще, я просто плакала. Из глаз просто лился очередной водопад слёз. Уже на утро, я на свежую голову поняла, что зря накричала на Ваню вчера, зря выговорила ему всё и обвинила во всем его. Ведь моя вина в произошедшем тоже была. Я была виновата во всём ничуть не меньше его. Моя вина была в том, что я вела себя как полная дура и всё последние дни пыталась причинить ему боль. Так как ударить как он меня, я его не могла. Я сыграла на его чувствах, сознательно уйдя из дома. Я прекрасно знала, как он будет волноваться, переживать, психовать, изводить себя. Но на тот момент моя цель была сделать ему больно, как это сделал он. Я удивлялась, как он вообще после моей "ночной гулянки" пустил меня домой.

Уходя их дома, я и подумать не могла, что мне придется испытать и увидеть очень многое, и моя расшатанная детская психика к таким событиям была не готова. Я не забуду эту неделю никогда! Это были семь самых ужасных ночей в моей жизни. Все эти дни я была в двояком состоянии, когда ни жива, но в тоже время и не мертва. Я думала, что погуляю, денёк и тут же вернусь домой, но не тут то было. В мои планы ни как не входила встреча с вечно пьяной Лерой и её друзьями уголовниками. Когда она позвала меня с собой, я без задней мысли согласилась и решила переночевать у неё. Дальнейшие события я помню смутно. Помню противный, горький вкус алкоголя, причём я не помнила даже, что именно мы пили. Хотя не так, не помнила, чем Лерка поила меня. Я долго отказывалась с ней пить, даже хотела уйти. Но она уверяла меня в том, что если я сейчас уйду, то спокойно домой вернусь вряд ли. Я с ней согласилась, так как знала, что по району опять гуляет маньяк. Она сварила мне кофе, и мы просто сидели и болтали о чём-то. После второй чашки кофе меня разнесло окончательно. Я моментально забыла о ждущем меня дома Ване, обо всем на свете. Мне было на всё как-то параллельно. Мы смеялись, обсуждали парней. Ваню, Игоря, и даже Андрея. Истерически смеясь как ненормальные, мы с Лерой сбрасывали каждый Ванин вызов. Помнила, как стояла на крыше и смотрела вниз, помню ватные ноги. Меня кто-то вытащил оттуда. Крики, слезы, непонятное состояние сопровождали меня. Андрей пытался привести меня в чувства и вернуть меня в нормальное состояние адекватного человека, и у него это получилось. Он посадил меня в такси и, дав водителю денег, попросил отвезти меня по адресу, где мы жили с Ваней. Но видимо так и не смогла до конца отрезветь. Так как пока таксист заправлялся, Лерка с жуткими криками "Ника, прыгай сюда!" махала мне из тонировочного джипа, который меня опять же ни чем не испугал, а хотя должен был, но это произошло, если бы я была в трезвом состоянии. Опять же не заметив ничего подозрительного я быстро пересела в тонировочный джип. Всю ночь мы катались по городу с кучей порцией алкоголя. Через час я забыла обо всём на свете. Дальше я помнила всё отрывками. Стоны Лерки на бильярдном столе под двумя пацанами с бандитской рожей. Ржание, противный смех. Парочка пацанов, сидевшие рядом. Со шприцем в руках, и ухмылкой на губах, рассыпанный повсюду кокс, разлитое пиво и запах сигаретного дома. Всё это было для меня дикими, хотелось домой, к Ване. Хотелось избавиться от всего. Я тихо плакала сидя на диванчике и мечтала об одном, что бы сейчас зашёл Ваня и забрал меня отсюда. Идти я не могла, так как еле стояла на ногах, и вообще даже представления не имела где мы находимся, а телефон – моя последняя надежда на спасение в тот момент находился у Леры. Я даже не знала, когда та успела его у меня забрать. Все оставшееся дни мы провели в каком-то общежитии с тремя пацанами. Спать там было негде, да и кроме меня спать то ни кто и не хотел. Все пили, курили, ширялись, и вдыхали в себя белый порошок. Лера пыталась подсадить и меня, но тут мой мозг наконец-то сработал. И я дала ей понять, что наркоту пробовать не собираюсь. Смахну белые две дорожки на пол, я развернулась и, схватив кроссовки, выбежала из блока. Я бежала босиком по холодным, бетонным лестницам. Меня тошнило от самой себя. Сил плакать уже не было, и я просто бежала, не разбирая дороги. Уже на первом этаже лестничного пролёта догнав меня, Лерка устроила мне взбучку.

– Ника, я врежу тебе сейчас!– орала она.– Какого хуя ты творишь?!

С этим словам она начала медленно идти на меня, а я, поняв, что она меня сейчас действительно ударит, попятилась назад к стене, что бы падать было не больно, но так я сделала еще хуже. Со всей силы врезав мне по носу она начала на меня орать и качать права. Я ударилась головой об стену и, получив еще один удар от Леры начала рыдать, вытирая рукой стекавшую ручьем кровь из носа. Схватив меня за руку, она насильно потащила меня обратно в блок. Вернувшись в этот срачь, я начала требовать у неё свой телефон. Она же махала у меня им перед носом и звонко смеялась. Я просила у неё телефон чуть ли не на коленях, рыдая. Но она на зло мне взяла и швырнула его в окно. Я с дикими воплям я побежала к двери, но она оказалась заперта. Я стучала руками, ногами, дергала за ручку, но мои усилия были напрасны. Упав от бессилия на колени перед дверью, я начала тихо звать Ваню. Впервые за все дни я поняла, что натворила мне, было жутко противно от самой себя. Я молилась, что бы каким-то чудесным образом сейчас в блок вбежал Ваня, расхерачил тут всё к чертям, и забрал меня отсюда. Хотелось, что бы он прижал меня к себе, хотелось почувствовать его дыхание, его тепло, его сильные и надежные руки. Но в место этого на моей талии оказались чьи-то чужие руки. Один из пацанов с бандитской физиономией взвалил меня к себе на плечи и понес в душевую. Я начала его бить, царапать, вырываться, кричать. На меня накатил жуткий страх, сердце заколотило с бешеной скоростью. Когда мы проходили мимо комнаты, где сидели остальные, Лера, как ни в чем не бывало, посмотрела мне в глаза и на все мои просьбы и крики о помощи промолчала и захлопнула дверь. Всё что произошло дальше, я не забуду никогда и уж точно Ване об этом не расскажу никогда. Стянув с меня джинсы и футболку, парень включил душ с холодной водой, и одной рукой придерживая обе мои руки находящиеся в тот момент над головой, стал без жалостно насиловать меня. После, он встал и, натянув на себя джинсы, вышел из душа с улыбкой на лице, а я так и осталась сидеть в душевой. Одевшись, я кое-как добралась до двери, минуя аккуратно комнату, в которой находился мой насильник. Я выбежала из открытой уже нараспашку на тот момент двери. Вид у меня был ужасный. Растрепанные, распущенные, мокрые волосы, мокрая футболка, и точно такие же грязные, и мокрые джинсы, но на тот момент то, что джинсы были мокрые, заметить можно было только вблизи. Ноги жутко гудели, да и не только ноги. Идти было тяжело. За всё это время я практически ничего не ела. В моем организме не было ничего кроме алкоголя. Сил шагать до остановки не было, мне хотелось рухнуть на месте и все. Кое-как дойдя до остановки черепашьим темпом, я рухнула на скамейку. Передохнув немного, я начала ловить попутку, так как до дома добраться больше было ни как. Простояв сорок минут в пустую, я уже совсем отчаялась и думала, что умру, прям там, на остановке. Плакать хотелось, но слёз уже не было. Они закончились еще там, в душе.

Открыв глаза, я увидела сидящего на стульчике, рядом со мной Ваню. Он держал мою руку в своей руке. Ваня спал. Сидел он в таком положение, что мне казалось вот-вот, и он упадет. Меня как током ударило. Я моментально одернула свою руку и попыталась встать с кровати, но ноги были ватные, и я рухнула с кровати на пол и подвинулась к стенке. Меня охватил ужас, я боялась его. Осмотрев себя только сейчас, я ужаснулась. Все руки были в синяках и болели. Обхватив руками колени, я почувствовала невыносимую боль. Ноги били в синяках, в некоторых местах была засохшая кровь, а на ягодицах чувствовались царапины, возможно причиной было то, что Ваня волок меня по полу. Подняв глаза, я увидела ошеломлённые Ванины глаза. Он привстал, что бы подойти ко мне, но застыл на месте. Видимо понял, что я в любой момент могу закричать.

– Ты меня боишься?– спросил он тихо, держась за ручки стула.

– "Да"– хотела сказать я, но ничего не вышло. Из глаз брызнули слёзы. Мне было страшно. Я тряслась то ли от страха, то ли от того, что мне было холодно сидеть в одной ночнушке на голом полу.

– Успокойся, я ничего тебе не сделаю...– Ваня отодвинул стул назад и, решив, что его слова меня как-то успокоили, подошёл ко мне.

Его движения показались мне резкими. Я боялась, что он сейчас ударит меня вновь. Сжавшись от страха, я отвернулась к стене и обхватила голову руками. "Не подходи", хотела попросить я, но у меня вновь ничего не получилось. Я не могла сказать ни слово. Я не понимала, что со мной и почему я не могу ни чего сказать. От непонимания и бессилия я начала плакать.

– Всё... не плачь....– Ваня вытянул руки вперед и попятился назад.– Я не подойду к тебе, если ты так боишься меня, только поднимись с пола, пожалуйста. Заболеешь еще.

Не обращая внимания на его слова, я продолжала реветь " не подходи.... не подходи...."– мысленно просила его я.

– Я не собираюсь бить тебя, расслабься.... Я пришёл не для этого.

Я ему не поверила, но повернулась. Держась за стену, я попыталась встать, но ноги не держали меня, и я опять оказалась на полу. Ваня дернулся и хотел подойти, но посмотрев на меня, сделал шаг назад.

– Ты слабая еще... давай я помогу встать. Сама не сможешь ведь.

Проигнорировав его, я попыталась встать вновь, но снова рухнула на пол. Я вставала и падала вновь, а Ваня стоял возле окна с опущенной головой. Не выдержав, он подошёл ко мне и, схватив меня на руки, понес к кровати. Я начала орать и плакать одновременно. Он аккуратно положил меня на кровать и пристально начал смотреть мне в глаз. Затем прижал мне легонько рот и, улыбнувшись, продолжал сверлить меня взглядом.

– Что орешь то? Я же не сделал тебе ничего,– Ваня продолжал улыбаться. Взгляд у него уже был не такой как в тот вечер. Он был нежный, но в тоже время в его глазах была грусть. – Отпущу, кричать не будешь? – спросил он, будто прочитав мои мысли.

Я замотала головой, он тут же отпустил и, обойдя кровать, снова сел на стул.

– Я тебе тут продукты принес. Игорь там тебе еще кучу всего приготовил, ты же ни ешь больничную еду,– он потянулся к пакетам, которые стояли возле тумбочки. Достав из пакета шоколадку, он протянул её мне.

Взяв шоколадку, я повертела её в руках, а затем швырнула об стену. Ваня, наблюдавший за моими действиями, лишь рассмеялся и снова полез в пакет.

– Не хочешь шоколад, так и скажи. Что молчишь как рыба?– он тихо рассмеялся и достал из пакета апельсин, который я тоже швырнула об стену.

Все продукты, которые он мне давал я выкидывала. Мне было неприятно его присутствие. Я хотела, что бы он поскорее ушёл. Протянув мне пластиковую коробку с клубникой внутри, он следил за моими действиями. Я замахнулась, чтобы швырнуть и её, но он остановил меня, сильно схватив меня за кисть руки. Я тут же поморщилась от боли. И он, заметив это, ослабил хватку, но руку не отпустил.

– Слышь, ребенок, может, хватит уже а?– голос его был спокойным.– Я тут покупал ей вкусности, торчал в этом долбанном супермаркете, а она тут продуктами раскидывается. Свинья не благодарная,– Ваня держался из последних сил, чтобы не закричать.

Поняв, что я уже вывела его из себя своими действиями, я решила не рисковать. И положив коробку на тумбочку, указала ему на дверь.

– Я не уйду. Нам нужно поговорить.

В палате повисло молчание, я отвернулась к стене и начала тихо плакать. Почему-то мне так захотелось, что бы он обнял, прижал меня к себе, и все было как раньше. До этого жуткого дня. Мне хотелось стереть этот день из памяти. Было двоякое чувство. Хотелось, что бы он ушёл, оставил меня одну. Прибить хотелось его, но и в то же время наоборот. Хотелось почувствовать его прикосновения, его поцелуи. Меня разрывало на части. Неужели я простила его? Нет, такое не прощают. Такое простить нельзя. Это минутное помутнение. Ненавижу! Ненавижу! Я всё так же ненавижу его. Не люблю! От всей души желаю смерти.... Ненавижу.... Я готова была разрыдаться, но при нем реветь было нельзя.

– Ник, я устал... Честно. Ты за этот год мне нервы помотала основательно,– начал Ваня.– Я совершил ошибку, не выслушав тебя. Но и ты....– он замолчал. Трех минутное его молчание убивало меня еще больше. – Ты тоже не идеальна. Эти побеги из дома, наплевательское отношение ко мне – я про операцию,– уточнил он и продолжил.– Ты не спросила меня, чего хочу я, ты не посоветовалась со мной. Ты просто наплевала на меня и решила всё за нас. Я бы понял тебя, если бы ты еще Мише всё рассказала, но ты молчала до последнего. Ты не думала обо мне совсем. Ты не думала, что я буду чувствовать. Ника, да ты эгоистка. Эти неоднократные пьянки, гулянки. Я лечил тебя, ставил на ноги, а ты мне вот чем отплатила. Сколько я раз просил тебя не позорить меня, ведь ты прекрасно знаешь, что меня тут знают многие. Вся общага гудит о той ночи, когда вы с этой шалавой на крышу полезли. Ты хоть знаешь, как тебя теперь называют все те, которые выросли с тобой в одном дворе?– он замолчал. Я чувствовала его взгляд на своей спине. – Я думаю, ты догадываешься.... Теперь ты ни чем не лучше Леры. А ещё этот Смирнов. Согласись, все началось с того как ты снова вновь встретила его – Андрея. Ведь ты неспроста поехала в ту ночь в общагу. Тебя почему-то потянуло к нему. Хотя ты спокойно могла поехать и переночевать у Маши, но нет, ты поехала к нему. Что это? Привязанность? Или все же ты до сих пор любишь его?

Ваня явно ждал моего ответа. Но, не дождавшись его, продолжил говорить.

– Я вот не понимаю только одного.... Это месть или что? Ты делаешь мне больно за то, что я тогда столкнул тебя.... А знаешь что? Уходи. Только вот я очень сомневаюсь, что ты будешь с ним счастлива. У тебя был момент, когда жизнь проверила всех твоих близких непрочность. И многие, в том числе и он эту проверку не прошли, но ты все равно рвешься к нему, да и ко всем остальным... Я человек Ник, я не тварь, как ты сейчас думаешь. Это моя ошибка и придёт время, я расплачусь за неё, как и ты за все свои ошибки. Я отпускаю тебя не потому, что я понял, что ты его любишь. Я бы боролся до конца, и ты бы всё равно осталась со мной. Ты же знаешь, я просто так не сдамся никогда. Знаешь, почему я отпускаю тебя? Потому что я прекрасно понимаю, что ты будешь ненавидеть меня, а я не выдержу... Я не смогу смотреть в твои глаза полные ненависти ко мне. Это больно когда самый близкий, родной, любимый человек ненавидит тебя всем сердцем. Именно такой взгляд был у тебя в тот момент, когда я проснулся. Ты ненавидишь меня, но ты простишь меня, пусть не сейчас... потом.

Еще десять минут мы просидели в полной тишине.

– Я документы привез, подпиши. Завтра Игорь придет, попрощается. Мы уезжаем в Питер,– произнес он, с грустью в голосе.

Я протянула руку, все так же лежа у стенки. Я держалась из последних сил, чтобы не разрыдаться. Он уйдет. Уйдет, и вернуть все уже будет невозможно. Я вычеркну все эти годы из своей жизни, забуду как страшный сон. Этого человека не будет в моей жизни больше никогда!

Дрожащими руками я подписывала документы о том, что нашей любви прошел конец. Нет нас. Есть он мальчик-хулиган, и я девочка, которой уже ничего не нужно. Мы будем далеко друг от друга и не встретимся больше никогда. Никогда! Мы нарушали обещание. "Быть в месте, и в гори и в радости" данное нами в тот день, когда стали семьёй. Когда стали одним целым.

Подписав документы, я так же, не поворачиваясь к нему лицом, протянула их ему. Взяв их, он просмотрел, везде ли стоит моя подпись.

– Плачешь? На документы то зачем слёзы лить? Хочешь, чтобы все затянулось.

Я не ответила. Лишь указала ему рукой на дверь.

– Знай, а лучше запомни. Я люблю тебя, так как не любил никого. Люблю....– он открыл дверь. – И всегда...я буду любить тебя......

Глава 21

( От лица Ники)

Прошло три дня. Я все это время находилась в непонятном состоянии. Я не плакала, слез просто уже не осталось. После того дня как Ваня ушел громко хлопнув двери я проревела весь день. Прекрасно понимая, что я совершила самую большую ошибку, подписав эти чертовы документы. Что вот так вот просто взяла и отпустила человека, в котором нуждалась как в воздухе. Я задыхалась без него, мне не хватало его. Не хватало его поддержки, ласки, поцелуев. Ни смотря на всю ту боль, которую он причинил мне, я готова была простить его. Я простила. Простила за все. Моя жизнь рухнула. Я чувствовала себя никому не нужной. Он не вернется, и я знала это.

Впервые за все эти годы я поняла, что я уделяла ему очень мало времени. Поняла, что не ценила его. Я не любила его так сильно, как любил меня он. Ваня был прав, я – эгоистка. Мне и в голову никогда не приходило, что чувствует он. Что ему все эти годы тоже было нелегко. Он сделал для меня столько, даже мать для меня столько не сделала сколько он. А я вела себя как дура! Я полная идиотка! Во всем, что произошло, виновата я, а не он. Мне просто было так легче. Удобней. Легче было убедить себя ы том, что я не виновата.

Все эти годы я питала себя надеждами, что когда-нибудь Андрей все-таки вернется. И моя мечта осуществиться. Мы будем с ним. Мы будем вместе и будем безумно счастливы. И только сейчас я понимаю, что кроме Вани мне ни кто не нужен. Что меня ни кто и никогда не будет любить как он. Что его, мне не заменит даже Андрей. Рядом не было никого. И даже Игорь, который всегда меня поддерживал, даже если я была не права, отвернулся от меня. Для меня это был еще один удар.

– Дура ты Ника....-заявил он, когда пришел навестить меня на следующий день, как и говорил Ваня. – Он тебя любит, а ты для того чтобы удержать его не сделала ничего. Почему все девушки уверенны, что мы будем за вами бегать? Если ты сама этого не захочешь, то зачем ему это все? Ваня он, конечно, любит тебя, но он гордый. Бегать и умолять вернутся тебя, не станет. И правильно сделает. В данной ситуации ты должна действовать. Останови его, не дай ему уехать. Он ведь может не вернуться послать всё к черту, и не вернутся. Понимаешь?– Игорь разговаривал со мной спокойно.

Я молчала. Внимательно слушая Игоря, я понимала, что он прав. И пока Ваня еще здесь мне нужно что-то делать. Но что? Я не знала, как мне поступить.

Игорь протянул мне телефон.

– Звони. Позвони пока не поздно,– он набрал номер и протянул его мне.

Я смотрела на него удивленными глазам. Как я позвоню, если слово сказать не могу. Тогда Игорь еще не знал, что причиной того, что я перестала разговаривать, был сильный стресс. Врачи разводили руками. Ни кто не знал, сколько это может продлиться и когда я снова смогу заговорить.

– Ну и дура,– огрызнулся он. И смерив меня не добрым взглядом, направился к двери. – Я-то думал ты умнее, но я ошибся.

"Вали! Убирайся! Брось меня тоже! Ненавижу! Как же я вас всех ненавижу!" думала про себя я. Душу разрывало на части. Я заплакала.

Успокоившись немного после ухода Игоря, я все-таки начала названивать Ване. Хоть я не могла разговаривать и он об этом не знал. Я думала, что он все поймет и вернется. Сначала в трубке я слышала длинные гудки, но после очередного моего настойчивого звонка Ваня выключил телефон. "Неужели он уедет? Неужели он бросит меня одну?"– думала я. Набирая до боли знакомый номер вновь и вновь. Спустя час, не услышав ответа на том конце провода, я поняла, что свой шанс упустила и осталась одна. Возможно, так все и должно быть. Раз все происходит именно так, то значит такова наша судьба. Пусть будет так, пусть он будет счастлив там, в Питере в окружении родных и друзей, а не ломает свою жизнь из-за меня. Теперь я уже молила бога об одном, чтобы Ваня был счастлив пусть и не со мной, но счастлив.

Я резко дернулась, обнаружив рядом с собой девочку лет трех, которая стояла и наблюдала за тем как я плачу и вытираю последние слёзы дрожащими руками. Перестав плакать, я поднялась, и сев в позу лотоса начала внимательно разглядывать девочку. У нее были немного волнистые волосы цвета молочного шоколада, пухленькие щечки и большие карие глаза. Чем-то девочка напоминала меня в детстве. Она разглядывала меня очень внимательно, а затем присев на кровать спросила:

– Почему ты плачешь?– она улыбнулась, обнажив белые маленькие зубики. Её детская улыбка невольно заставила меня улыбнуться ей в ответ. – Мой папа говорит, что плакать ни стоит, ни из-за кого. Тебя кто-то обидел?

Я отрицательно покачала головой. Мне так хотелось её спросить, откуда она тут взялась, но я не могла произнести ни слова.

В палату вошёл Андрей. Девочка, спрыгнув с кровати, тут же подбежала к нему.

– Папа, а почему она молчит?– спросила девочка расстроенно, прижавшись к Андрею.

Андрей перевел взгляд на меня. Затем, подняв девочку на руки, подошел, и сел на край моей кровати.

– Она болеет. Поэтому не может сейчас разговаривать,– успокоил он встревоженную малышку. Та, услышав ответ улыбнулась.

– Ты же вылечишь её, да?– кроха обняла Андрея за шею и посмотрела ему в глаза.

– Обязательно,– Андрей чмокнул ребенка в носик. – Принцесса, иди-ка, помой яблочко, а я поговорю пока с больной.

Спрыгнув с его колен, девочка вытащила пакет с яблоками и направилась в умывальную.

Я смотрела на все происходящее вокруг меня ошарашенным взглядом. " Она его дочь? Но как? Кто её мама? Кольца же нет на пальце, значит, он не женат. Развелись? Но почему тогда девочка с ним, а не с матерью? Почему он мне раньше не говорил о том, что у него есть дочь?"– думала я. Мысли в моей голове путались. Я не понимала, что вообще происходит. Будто читая мои мысли, Андрей тут же заговорил.

– Понимаю сейчас твое недоумение,– он улыбнулся. – Полинка мне не дочь, она моя сестра. Родители удочерили её пару лет назад. Потом мы попали в аварию и всю заботу о ней, мы с Настей взяли на себя. – Андрей отвел глаза. Мне показалось, что он не знает о чем со мной говорить дальше. В воздухе витала какое-то чувство неловкости. Именно так он, наверное, себя сейчас чувствовал.

Помолчав пару минут, он все-таки поднял на меня свои растерянные глаза и заговорил вновь.

– Прости, все произошло из-за меня. Если бы я знал, что Ваня так отреагирует, я бы и не пришел к тебе, не соврал Лере, что между нами что-то было. В общем, Ник, прости...– он виновато опустил глаза.

Я была шокирована услышанным. Андрей впервые извинился передо мной. Я думала, я такого от него не услышу никогда. Ведь он всегда был наглым нахалом, и считал, что извиняться ненужно. Он изменился, и меня это радовало. Он стал мягким, таким, каким я мечтала, чтобы он был всегда. Присев на колени я подвинулась к нему и, обняв его за плечи, положила голову на его плечо. Мне стала его жалко. Ведь его вины тут не было. Мне хотелось с ним поговорить, объяснить, что он тут совершенно не причем, но я не могла.

В палату зашла Полина с пакетом вымытых яблок. Положи пакет на стол она сел на стульчик рядом.

– Полин, это Ника,– познакомил он нас.

– А я знаю, я уже видела её.

Я очень удивилась, где она могла меня видеть? Андрей был удивлен не меньше меня, но ничего не сказал. Просто улыбнулся.

С того самого момента Андрей и Полина приходили ко мне каждый день, и проводили со мной все свое свободное время. Потихоньку я успокоилась, и моя жизнь шла дальше. Я старалась не думать о Ване, но ночью перед сном всплывали моменты, связанные с ним. Я пообещала себе, что ни смотря, ни на что буду жить дальше и улыбаться. Ведь именно это я всегда и делала. Улыбалась через силу, когда мне было тяжело. Теперь я знала, что не одна. У меня были эти двоя. Они так внезапно ворвались в мою жизнь, но я была благодарна им за это.