Текст книги "Проблеск надежды"
Автор книги: Кристина Хегган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
– Значит, вы предполагаете осуществить задуманную Трэвисом реконструкцию?
– Я проведу кое-какую реорганизацию, чтобы повысить доходность, но обо всех этих задуманных Трэвисом программах по кулинарии и интерьеру не может быть и речи. Они слишком дорого обходятся. – Франческа перелистала документы в папке, лежащей перед ней на столе. – Я вижу, он уже нанял для этой цели кое-кого, по-видимому, неофициально, поскольку жалованье пока не выплачено и нет никаких подписанных контрактов.
– Я не знал об этом. Что это за люди?
– Какой-то знаток в области моды, которого уволили по сокращению штатов из редакции одного толстого модного журнала, и Холден Нэш из «Сан-Франциско Глоб».
– Не тот ли это газетчик, который ведет рубрику о ресторанах и винах и который в прошлом месяце написал убийственный отзыв о ресторане Дайаны Уэллс?
– Он самый. Не могу понять, зачем Трэвису понадобилось нанимать этого напыщенного мерзавца?
Закончив разговор, Франческа повесила трубку и позвонила по внутреннему телефону своей секретарше.
– Эми, позвони, пожалуйста, Холдену Нэшу в «Глоб» и скажи, что я хотела бы поговорить с ним.
– Вы хотите, чтобы он пришел сюда, миссис Аткинс?
– Да. – Она взглянула на часы. – В полдень, если его это устроит.
Глава 30
За все свои шестьдесят лет Холден Нэш еще никогда не чувствовал себя таким оскорбленным. Когда Франческа Аткинс попросила прийти к ней в офис, он решил, что как новый владелец телевизионной студии она намерена обсудить с ним планы реорганизации, которые ее брат перед смертью начал было приводить в исполнение.
Радостно возбужденный в предвкушении того, как он поразит ее своим списком самых знаменитых поваров, которые согласились участвовать в этой программе, он покинул здание «Глоб», где все еще продолжал работать, и поспешил в «Линдфорд». Однако вместо того, чтобы, как он рассчитывал, отнестись к этому с энтузиазмом, миссис Аткинс внимательно его выслушала, а потом спокойно сообщила, что его услуги ей не потребуются.
Ушам своим не веря, он уставился на нее через стол.
– Не понимаю... Вы что же, увольняете меня?
– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но вы, кажется, не были приняты на работу официально, не так ли?
– Нет, но мне эта работа была обещана. Мы с Трэвисом подробно обсуждали наши планы, я потратил массу времени и усилий, работая над этим проектом. Если вы мне не верите, спросите у управляющего студией. Он подтвердит мои слова.
Франческа мило улыбнулась:
– Я вам верю, мистер Нэш, но это ничего не меняет: в настоящее время я не могу позволить себе такие расходы. Поэтому у меня нет иного выбора, кроме как расторгнуть вашу договоренность с моим братом.
Хотя дипломатия никогда не входила в число добродетелей Нэша, он заставил себя улыбнуться.
– Мне кажется, вы неправильно оцениваете ситуацию, миссис Аткинс, – я имею в виду последствия такой реорганизации с точки зрения масштабов и прибыли. Ведь это в конечном счете сделает вашу студию опасным конкурентом некоторым самым популярным процветающим студиям целого района, а может быть, даже целого штата.
Франческа, у которой этот тип с первого взгляда вызвал неприязнь, откинулась на спинку кресла, явно наслаждаясь его унижением.
– Я полностью поддерживаю идею здоровой конкуренции, мистер Нэш, но только если это не означает выбросить сотни тысяч долларов на какой-то один проект. – Она встала, показывая, что разговор окончен. – А сейчас, с вашего позволения, мне нужно заняться другими делами.
– А если немного урезать расходы по некоторым статьям? Мы, возможно, смогли бы сократить бюджет до более приемлемого уровня? – не унимался Нэш. – Если хотите, я мог бы составить для вас новую смету.
Франческа покачала головой:
– Не нужно.
– Черт возьми, не можете же вы просто вышвырнуть меня, как вчерашний мусор! – Тяжело опершись на подлокотник, он приподнял свое массивное тело с кресла. – Особенно после того, что я сделал для вашего брата. Для вашей семьи!
Слова эти сорвались с языка раньше, чем он успел остановить себя. Франческа вопросительно посмотрела на посетителя, склонив голову набок.
– Что именно вы сделали для моего брата, мистер Нэш?
Может быть, это всего лишь игра воображения. Но ему показалось, что выражение ее лица смягчилось. Возможно, ему удастся завоевать ее расположение, рассказав, какую преданность Трэвису он проявил?
– Разве он вам об этом не рассказывал? – спросил он настороженным тоном.
Франческа покачала головой:
– Почему бы вам не рассказать мне?
Холден помедлил в нерешительности. Он ничего не знал об этой дамочке, за исключением того, что они были близки с братом, а это очко в его пользу. Если она с одобрением отнесется к сделанному, то, возможно, изменит свое решение относительно студии или проявит свою благодарность каким-нибудь другим способом. Однако, если она не одобрит его поступок, он может нарваться на крупные неприятности.
– Ну, я вас слушаю, мистер Нэш.
Увидев улыбку на ее лице, Холден принял решение. Нечего ее бояться. Она всего лишь желторотый птенец, который пробует расправить свои крылышки. Разве можно ее за это винить?
– Но это должно остаться между нами, – сказал он, придав голосу выражение строгой конфиденциальности.
Франческа продолжала улыбаться, не говоря ни слова.
Вдохновленный ее улыбкой, Нэш отбросил остатки сомнений.
– Помните отзыв, который я написал о ресторане Дайаны Уэллс? – Он даже немного надулся от гордости. – Я написал его по просьбе вашего брата.
Она нахмурилась:
– Я не понимаю.
– Трэвис хотел уничтожить ее в финансовом плане, чтобы получить больше шансов выиграть дело об опекунстве.
Франческа остолбенела от такого откровения. Она достаточно хорошо знала Трэвиса, чтобы поверить, что он на многое способен. Но такое?! Чтобы хладнокровно додуматься до такого безжалостного поступка?
– Я этому не верю.
– Это правда. Примерно месяц назад мистер Линдфорд позвонил мне и пригласил на ленч. Он рассказал о телевизионной студии и о своих планах ее использования. Когда я принял его предложение о сотрудничестве, он сказал, что ему нужно от меня в обмен на эту работу. – Он с сожалением покачал головой. – Какая жалость, что мисс Уэллс удалось так быстро оправиться, но кто мог догадаться, что она выступит со своим открытым письмом в «Экзаминер»?
Франческа вспомнила тот день, когда в газете появился отзыв Холдена Нэша, и в какое радостное возбуждение привел этот отзыв Трэвиса. При мысли, что это была его грязная затея, ее затошнило.
– А Дайана Уэллс не заслуживала такого отзыва?
Нэш покачал головой, но решил, что будет разумнее не изобличать себя еще больше.
– Значит, вы говорите, – сказала Франческа, не пытаясь более скрыть презрение, звучавшее в голосе, – что не только попытались разрушить бизнес этой женщины, но и обманули тысячи читателей, которые вам доверяли?
У Нэша мороз по коже пробежал от этих слов. В этой женщине все вдруг изменилось – выражение глаз, голос, даже манера поведения. Слишком поздно Холден понял, что совершил непоправимую ошибку, которая дорого ему обойдется.
– Вы презренная личность, мистер Нэш.
Оскорбление, произнесенное голосом, дрожащим от гнева, словно гвоздь, вонзилось в его сознание. Он ухватился за спинку кресла, с которого только что встал.
– Вы не понимаете...
– Убирайтесь из моего офиса!
Нэш, лицо которого приобрело землистый оттенок, не двинулся с места.
– Я сделал это по просьбе вашего брата, – твердил он упрямо. – Это была его идея.
– Вы сделали это ради себя, от жадности. Вам и в голову не пришло, что значит для такой труженицы, как Дайана Уэллс, потерять репутацию, увидеть, как долгие годы тяжелой работы пойдут насмарку.
– Но она выжила, – запинаясь, возразил Холден.
– Да. Я благодарю Бога за это. Но вы позорите свою профессию. Если бы я была хотя бы наполовину так безжалостна, как вы, я вывела бы вас на чистую воду, как последнего мошенника. – Обойдя стол, Франческа направилась к двери. – Но я этого не сделаю. Однако я настаиваю на том, чтобы вы прекратили свою работу в «Глоб».
– Что?
– Можете оставаться там, если желаете, но не на той должности, которую занимаете сейчас. Потому что, если я узнаю – а я об этом узнаю, – что вы пытаетесь найти работу в качестве критика ресторанной кухни в нашем городе или в каком-нибудь другом, я предам эту историю широкой огласке.
– Если вы это сделаете, вам придется рассказать о делишках своего брата.
Франческа не моргнув выдержала его взгляд.
– Я сделаю все, что будет нужно.
– Ах ты, лицемерная дрянь! – выругался он. – Ничего у тебя не выйдет. Я буду отрицать каждое слово, а тебя привлеку к суду за клевету...
Франческа распахнула дверь.
– В таком случае мои адвокаты вытряхнут из вас душу, так что вы пожалеете, что связались со мной.
– Они никогда не смогут ничего доказать.
– Докажут, когда я расскажу им, что вы явились в ресторан Дайаны Уэллс, чтобы написать отзыв вскоре после его открытия, хотя всем известно, что это не в ваших правилах. Потом добавлю, что вы согласились на предложенную моим братом работу через несколько дней после появления этого отзыва в газете. Если же и этого окажется недостаточно, я расскажу им о том, сколько подарков вы приняли от него за долгие годы. – Она улыбнулась. – Мне все об этом известно: роскошные ужины в нашем ресторане для вас и вашего семейства, дорогие сигары, уик-энды в горном шале Трэвиса в Юте. Хотите, чтобы я продолжила перечень?
В продолжении не было надобности. По ненависти, горевшей в глазах Нэша, было ясно, что она добилась своего. Несколько секунд он стоял, застыв на месте, словно оценивая ее, потом, одарив на прощание гневным взглядом, неуклюже выбежал из офиса.
Франческа закрыла за ним дверь и вернулась к столу. Остановившись перед шкафчиком черного дерева, она взглянула на их с Трэвисом детскую фотографию. Ей тогда было шесть, а Трэвису одиннадцать лет. Она перед ним преклонялась, она его любила и верила ему.
– Это низкий поступок, Трэвис, – пробормотала она, глядя на фотографию. – Даже для тебя.
Едва Кейн успел войти в свой офис после встречи с сержантом Косаком, как позвонил Дэн Ченселлор.
– Извини, что долго не звонил, – сказал банкир, – но нужную тебе информацию, как понимаешь, было не так-то просто получить.
– Ты что-нибудь узнал?
– Да. Хотя результаты, возможно, разочаруют тебя, так как не могут иметь прямого отношения к твоему делу об убийстве.
– Почему?
– Трэвис Линдфорд не открывал счета в Цюрихе.
– Кто же это сделал?
– Его отец, Чарльз Линдфорд.
Кейн помолчал, переваривая потрясающую новость.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Счет был открыт в шестьдесят девятом году, и им активно пользовались до весны семьдесят второго года. Потом поступления на этот счет прекратились.
– Ты хочешь сказать, что Чарльз закрыл счет?
– Вовсе нет. Он просто перестал вносить на него деньги. Когда он умер два года назад, банк уведомил его вдову, что она является единственной наследницей двух миллионов долларов с процентами, набежавшими за двадцать четыре года. В целом сумма составляет немногим более тринадцати миллионов долларов. Но поскольку миссис Линдфорд не стала снимать деньга со счета, он остался открытым, и на него продолжают начислять проценты.
Кейн откинулся на спинку кресла.
– Значит, Маргарет Линдфорд все это время знала о существовании тайного счета?
– Трудно сказать. Счет был открыт на имя Чарльза. Там зарегистрирована только его подпись.
Значит, Чарльз, а не Трэвис обманывал правительство, и Маргарет знала об этом. Должна была знать, Кейн вспомнил, как она отреагировала, когда он сказал, что обнаружил визитную карточку Ханца Фильдера, какой страх был в ее глазах, как она приказала прекратить расследование.
Она пыталась защитить не Линдфордов и не Трэвиса. Она защищала своего мужа.
Кейна беспокоило что-то еще, но он не сразу понял, что именно.
– Дэн, ты знаешь, каким образом переводились деньги в Швейцарию? Чарльз просто выписывал чеки?
– Деньги поступали не со счета отеля, Кейн. Все чеки поступали от компании «Мэддокс Лайнен Сервис».
Глава 31
Кейн оцепенел. Его мозг, привыкший к моментальной реакции, отказывался воспринимать и понимать это.
«Мэддокс Лайнен Сервис» – так называлась та самая подставная компания, в создании которой с целью незаконного присвоения двух миллионов долларов обвиняли отца Кейна. Теперь, двадцать один год спустя, наконец, раскрывается тайна исчезновения этих денег и способ осуществления этой мошеннической операции.
Чарльз Линдфорд и Уильям Мэддокс – одно и то же лицо. Но когда факт незаконного присвоения денег был раскрыт и занимавшиеся расследованием люди указали пальцем на Рэя Сандерса, Чарльз позволил свалить вину на своего бухгалтера. Более того, он подделал почерк Рэя на банковской карточке, с тем, чтобы в случае обнаружения факта незаконного присвоения денег подозрение сразу же пало на отца Кейна.
Но зачем? Зачем было такому богачу, как Чарльз Линдфорд, красть деньги из своего собственного отеля? Может быть, у него были какие-нибудь финансовые проблемы? Или его толкнула на это элементарная жадность?
– Название этой компании знакомо тебе, Кейн?
Когда к Кейну вернулась способность говорить, голос его был низким и хриплым.
– Ты, черт возьми, прав, дружище. – Он немного помолчал. – Расскажи мне, как производились вклады? Лично? С помощью чеков или путем телеграфных переводов?
– Деньги поступали в виде чеков, выписанных на калифорнийский банк в Петалуме. Очевидно, этот Мэддокс открыл там другой корпоративный счет, получая деньги наличными со счета в банке Сан-Франциско и вкладывая в банк в Петалуме, прежде чем перевести их в Швейцарию. «Метод трех банков» часто используется для незаконного присвоения средств или для «отмывания» денег, чтобы избежать обнаружения мошенничества.
Этим объясняется, почему на счету Мэддокса в Первом коммерческом банке Сан-Франциско не оказалось никаких денег, когда полиция до него, наконец, докопалась. Петалума находится всего в часе езды отсюда. Чарльзу не составляло труда ездить туда каждую неделю, класть на счет наличные и возвращаться домой.
– Когда, ты сказал, депозитным счетом перестали активно пользоваться?
Кейн услышал в трубке шелест перелистываемых Дэном страниц.
– В марте семьдесят второго года.
В том самом месяце, когда инспекторы налогового управления явились в отель с аудиторской проверкой. Через неделю после этого его отца не стало.
– Кейн, с тобой все в порядке?
– Все в порядке. Спасибо за помощь, Дэн. Я твой должник.
Повесив трубку, он долго сидел, уставившись в окно. В памяти проносились картины, которые, ему казалось, он давно забыл. Вспомнилось, как отца ведут в полицейский участок, а все соседи глазеют на него. Вспомнились похороны несколько дней спустя, тихо плачущая мать закрывает лицо руками... рядом стоят Чарльз с Маргарет и утешают ее.
Маргарет. При одной мысли о том, что она тоже предала отца, сердце Кейна наполнилось тупой болью. Неужели все эти годы она молчала, зная, что за грехи Чарльза поплатился ни в чем не повинный человек?
Кейн встал. Ответ на этот вопрос он мог получить одним-единственным способом.
– Миссис Линдфорд сейчас отдыхает, мистер Сандерс. – Марсия, толстуха с Ямайки, с короткими волосами, собранными под сетку, улыбнулась, впуская Кейна в дом. – Позвольте предложить вам чашечку кофе...
– Разбуди ее, Марсия. У меня к ней важное дело.
– В этом нет необходимости. Я уже не сплю. Кейн оглянулся. Маргарет стояла за его спиной, одетая в черную юбку до щиколоток и черный расшитый бусинами свитер. Даже в трауре она выглядела великолепно.
– Здравствуй, Маргарет!
Изменение, произошедшее в нем, не могло укрыться от проницательных глаз Маргарет, и она насторожилась. Но на губах по-прежнему сияла приветливая улыбка.
– Марсия, поставь на поднос еще одну чашку...
– Я ненадолго. – Он прислушался к удаляющимся шагам Марсии, и когда та скрылась на кухне, сказал: – Мне только что позвонил мой друг из «Манхэттен Чейза».
Не проронив ни слова, Маргарет прошла мимо него и уселась на диван. Ей следовало бы знать, что он, в конце концов, докопается до правды.
– Ты давно об этом знала? – спросил Кейн резким, суровым тоном.
Она не сразу собралась с мыслями. Ей надо было еще осознать, что, наконец, настал момент, которого она с ужасом ждала целых два года.
– Я узнала об этом только после смерти Чарльза, – прошептала она, подняв на Сандерса умоляющий взгляд. – Ты должен поверить мне.
Кейн продолжал смотреть на вдову, ожидая, когда она объяснит все подробнее.
– Не имею понятия, каким образом «Саар Бэнк» узнал о смерти Чарльза. Думаю, что из газет. Неделю или две спустя после похорон позвонил некий Цибрандт, который сообщил, что я являюсь единственной наследницей тринадцати миллионов долларов. Сначала я подумала, что это какая-то ошибка. У нас с Чарльзом не было секретов друг от друга – по крайней мере я в то время так думала. Я попросила Цибрандта прислать мне полное описание счета.
Она встала и медленно прошлась по гостиной.
– Когда я увидела даты поступления денег, мне было нетрудно догадаться об остальном. Видишь ли, отель в те дни терпел большие убытки, и Чарльз беспокоился, что нам не удастся выстоять.
– И ты ни разу не заподозрила, что он незаконно изымает деньги из оборота и переводит их в Швейцарию?
– Мне такое и в голову не приходило, Кейн. Пока не позвонил этот Цибрандт. Потом я поняла все: почему Чарльз так не хотел продолжать расследование после смерти твоего отца, почему он надеялся, что ты вместе со своей матерью поселишься в Глен-Элл ее у тетушки Бекки.
– Почему ему этого хотелось?
– Я думаю, его мучила совесть. Ему казалось, что, если он не будет тебя видеть, ничто не напомнит ему о содеянном. Когда я сказала, что мы должны предложить Клер работу, он страшно воспротивился. В то время я не поняла причину. Мне потребовалось три недели, чтобы уговорить его. – Маргарет остановилась посередине комнаты, но не села. – Я много раз собиралась рассказать тебе об этом.
– Почему же не рассказала?
– Зачем? Твоего отца уже не было в живых. Матери тоже. И Чарльза. Что бы я ни сказала или ни сделала, ничего нельзя было изменить.
– Тебе не приходило в голову, что мне хочется, чтобы имя моего отца обелили? – Поняв всю глупость этого вопроса, Кейн горько рассмеялся. – О чем я спрашиваю? Ведь гораздо важнее было держать в безупречности драгоценную фамилию Линдфордов. Вот почему ты молчала, не так ли? Чтобы защитить честь Линдфордов и репутацию отеля. Для тебя не имело значения, что я потерял отца, что вся моя жизнь перевернулась, что я приобрел позорное клеймо сына мошенника.
Маргарет молчала, уставившись в пол.
– Я верил Чарльзу, как своему отцу. Я уважал его и тебя...
Она закрыла глаза, понимая, что навсегда утратила доверие Кейна, а возможно, и его любовь.
– Прости меня, – прошептала она. – Я так об этом сожалею. – Она подняла на Сандерса глаза, надеясь увидеть в его взгляде понимание, но не увидела.
Кейн не сказал ни слова. Двадцать один год он ждал этого момента – возможности восстановить доброе имя отца и отдать в руки правосудия человека, который его подставил. К сожалению, человек этот умер, но мысль заставить его вдову расплачиваться за его грехи была ему противна.
– Подумать только, а я еще хотел уговорить Дайану пойти тебе навстречу, – проговорил он с горечью. – Мне было очень жаль тебя, Маргарет, потому что теперь, когда Трэвис умер, Франческа очень занята делами, а Зак для тебя потерян, я боялся, что тебе не захочется жить. Я подумал, что, может быть, если я смогу убедить Дайану позволить тебе время от времени видеться с внуком, ты скорее оправишься после смерти Трэвиса.
Маргарет закусила губу, слишком поздно поняв, как много она потеряла.
– Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить?
– Я сильно сомневаюсь в этом. – Не сказав больше ни слова, он повернулся и вышел из комнаты.
Впервые в жизни она почувствовала себя старухой – слабой, печальной и очень-очень одинокой.
Кейн прав. Она хранила тайну Чарльза, оберегая репутацию семьи, ни разу не подумав о последствиях.
Слишком поздно сожалеть об этом. Но не поздно сделать что-нибудь для Кейна – то, что давно следовало бы сделать. Она набрала номер нового администратора отеля.
– Конрад, – сказала она бывшему помощнику Трэвиса, – я хочу сделать заявление для печати. Если захотят узнать, о чем оно, скажи, что я хочу внести ясность в одно старое дело, вокруг которого много лет назад была большая шумиха в прессе.
– Сделаю, миссис Линдфорд. На какое время вы хотите назначить пресс-конференцию?
– Я думаю, лучше провести ее сегодня же во второй половине дня.
Уютно устроившись на диване в белую и голубую полоску, который ей одолжила Кэт, пока не доставят новую мебель, Дайана просматривала еще одну пачку фотографий, присланных Франческой, и, глубоко вздохнув, с сожалением возвратила их Кейну.
– Ни одно лицо не кажется мне даже отдаленно знакомым.
Кейн собрал фотографии и сунул их в плотный коричневый конверт.
– Это ничего. Франческа говорит, что на подходе еще она пачка фотографий – последняя. Может быть, ты там кого-нибудь узнаешь.
– Очень любезно с ее стороны так беспокоиться обо мне, – сказала Дайана, наблюдая, как он укладывает конверт в свой «дипломат». – Ей, наверное, это нелегко. Ведь ее мать терпеть меня не может.
– Франческа всегда имела собственное мнение.
– Мне кaжeтcя, я с yдовольcтвиeм познакомилась бы с ней.
Кейн улыбнулся:
– Меняешь гнев на милость в отношении Линдфордов, дорогая?
– Пожалуй, только в отношении ее. Услышав по радио на кухне фамилию «Линдфорд», оба встрепенулись.
– Что там на сей раз? – пробормотал Кейн, направляясь на кухню, чтобы прибавить громкость.
Зная, как он расстроился, узнав о предательстве Маргарет и Чарльза, Дайана пошла следом и, обняв его одной рукой, стала вместе с ним слушать специальный выпуск новостей.
– Нам стало известно, что Маргарет Линдфорд, владелица отеля «Линдфорд» и мать недавно убитого Трэвиса Линдфорда, намерена сделать важное заявление. Включаем большой актовый зал отеля «Линдфорд».
Через несколько секунд, когда стих шум голосов, раздался отчетливый, хорошо поставленный голос Маргарет:
– Добрый вечер, леди и джентльмены. Я благодарю вас за то, что вы сразу же пришли сюда. Мое заявление будет кратким и мучительным, поэтому вас, наверное, уже предупредили, что после него не будет никаких ответов на вопросы.
Она подождала, пока стихнет шумок разочарования, затем продолжила:
– Двадцать один год тому назад Рэй Сандерс, один из моих самых доверенных служащих, был несправедливо обвинен в незаконном присвоении двух миллионов долларов из средств отеля «Линдфорд». Несколько дней спустя он трагически погиб. Два года назад, после смерти моего мужа, я узнала, что это он, а не Рэй Сандерс незаконно перекачивал деньги на счет в одном швейцарском банке. Зал взорвался вопросами, и прошло не менее минуты, прежде чем Маргарет смогла продолжить:
– Мне следовало бы тогда же сообщить об этом тяжком преступлении, но я не сделала этого. Отчасти потому, что по прошествии стольких лет это было бы бесполезным поступком, а отчасти потому... что я боялась замарать фамилию Линдфордов. Это был ужасный поступок, и я буду сожалеть о нем до конца жизни. Я приму меры, чтобы выплатить деньги, утаенные от налогового управления, с любыми штрафами и процентами. То, что останется, будет передано в распоряжение различных благотворительных организаций. Я знаю, что никакие покаяния или публичные извинения не компенсируют ущерба, причиненного Рэю Сандерсу и его семье. Рэй был замечательным и честным человеком. И хотя я с большим опозданием решилась снять пятно с его имени, я делаю это с истинной любовью и уважением. И пусть простит меня Господь. Благодарю всех за то, что пришли.
Снова послышался голос диктора, который комментировал сенсационное заявление, только что сделанное Маргарет, и реакцию присутствующих. Дайана выключила радио и посмотрела на Кейна.
– Не могу поверить, что она это сделала.
Кейн промолчал. Несмотря на гнев и нежелание прощать Маргарет, на него это произвело впечатление. Надо быть очень мужественной женщиной, чтобы признаться перед целым миром в содеянном. Это, конечно, не изменило его отношения к Маргарет, но он еще раз убедился, что когда речь заходит о волевом поступке, то у Маргарет Линдфорд силы воли оказывается предостаточно.
На следующий день не успел Кейн войти в свой офис, как зазвонил телефон.
– Шеф, – сказала Джеки, – с вами хочет поговорить какой-то человек, который не сказал, ни кто он такой, ни о чем хочет поговорить. Сказал только, чти это важно и имеет отношение к делу Линдфорда.
«Анонимный телефонный звонок, – подумал Кейн. – Это может быть пустой номер. Но в то же время он может оказаться первым шагом на пути к раскрытию преступления».
– Соедини меня с ним.
Голос на другом конце линии был низким, с легким акцентом жителя Бронкса.
– У меня есть информация, которая может снять обвинение с твоей клиентки. Тебя это интересует?
Кейн ничуть не удивился. В своей работе ему не раз приходилось сталкиваться с такими «доброхотами». Случалось, что информация заслуживала внимания, а иногда оказывалась такой же фальшивой, как трехдолларовая купюра.
– Возможно. Что вам известно?
– Брось, парень. Уж тебе-то не стоило бы задавать таких вопросов. Тебе нужна информация, значит, за нее надо заплатить. Десять тысяч долларов.
Сумма была необычайно мала. Либо этому парню действительно позарез требовалось раздобыть наличные, либо то, что он продавал, не имело никакой ценности.
– Где я вас найду?
– Жирарделли-сквер, в пять часов. Я буду в костюме Санта-Клауса стоять у фонтана «Русалка», – сказал незнакомец и повесил трубку.
