Текст книги "Море соблазна"
Автор книги: Кристина Дорсей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
Глава семнадцатая
Ночь выдалась замечательная.
Было темно как в преисподней, и густые облака не пропускали ни малейшего лучика света, способного предательски высветить рангоут или мощными башнями возвышающиеся трубы. Видно, само провидение стояло в эту ночь на стороне «Бесстрашного», ибо с болот поднялся плотный туман, окутавший судно, и его зеленоватый камуфляж полностью скрыл корабль.
Дивон Блэкстоун стоял у руля на заваленной хлопком палубе и смотрел на восток. Там таились они. Таились и ждали. Легкие беговые суда и мощные пароходы, державшие блокаду. Дивон глубоко вздохнул, набирая в легкие соленый морской воздух вперемешку со смрадным дымом труб. Он тоже ждал.
Увы, на сей раз ощущение риска не гнало молодую кровь по жилам быстрее. Ему совсем не хотелось пускаться в этот вояж; наоборот, он торопился поскорей вернуться и снова очутиться в объятиях прекрасной рыжеволосой Фелисити.
Капитан оскалился в темноту. Что ждет его нынче? Он слишком хорошо знал, что такое преданность делу, особенно в такие времена, как сейчас. Слишком многие когда-то пылкие сепаратисты за этот год порастеряли свою горячность и убеждения.
А худшие времена еще только наступали.
С каждой неделей кольцо блокады стягивалось все туже, а силы конфедератов слабели. Политики все еще неутомимо ждали помощи от Англии и Франции… Капитан тряхнул головой и ладонью отбросил со лба волосы. Его кузен, Стивен Блэкстоун, тоже весьма сомневался в этой помощи, а уж ему-то, члену Палаты лордов, была прекрасно известна нужда Англии в хлопке из Южных штатов…
Этот хлопок еще лежал на портовых складах Англии, но ее заводы уже вовсю перестраивались на работу с сырьем, поставляемым из Индии.
Нет, если южанам и суждено выиграть эту войну, то смогут они это сделать лишь своими собственными силами, а отнюдь не благодаря свободной торговле.
Дивон крепко стиснул белые зубы и передернул плечами, почувствовав сырость влажного воздуха. Сейчас не время размышлять о высоких материях, как, впрочем, и о чем-нибудь ином, кроме дела. Пока не время…
В голове у него зародился некий план. Когда он вернется – а капитан очень надеялся, что так и произойдет, – он непременно найдет какой-нибудь способ переправить этих негритянских детей в Ричмонд. Может быть, он даже лично отвезет их и там попросит у отца Фелисити ее руки, женится и заберет девушку обратно в Чарлстон. Этот ее нареченный Иебедия или как его там не казался Дивону особо большим препятствием, хотя у него и были некоторые соображения насчет того, что отвергнутым соперником может оказаться и он сам. Но ведь Фелисити явно не любит этого святошу! А уж безопасность любимой Дивон сумеет обеспечить и в Чарлстоне ничуть не хуже, чем в мирном Ричмонде…
– Топливо загружено, кэпт'н.
Дивон обернулся к помощнику, только что вошедшему в рубку. Тот был едва виден в непроглядной темноте.
– Мы готовы к отплытию, мистер Мак-Фарланд? – Настало время позабыть о горящих глазах прелестной Фелисити и полностью сконцентрироваться на опасном путешествии. За хлопок в количестве более тысячи кип в Нассау они получат хорошую цену, и он сможет привести в Чарлстон медикаменты и провиант, в которых так нуждается город.
Сосредоточившись всеми силами на предстоящем задании, Дивон все-таки никак не мог отогнать от себя мрачное предчувствие гибели, неожиданно навалившееся на него, словно туман, забивавший легкие.
– Мы готовы, сэр. – Дивон едва расслышал ответ здоровенного шотландца, пока тот не добавил: – Проскочим мимо северных ловушек так, что любо-дорого!
Привычные слова. Шотландец произносил их при каждом отплытии как заклинание-ритуал. Дивон улыбнулся, радуясь тому, что старик не может его видеть, и потянулся к переговорной трубке.
– Средний ход! – приказал он машинному отделению, а главному помощнику еще раз повторил свои инструкции относительно соблюдения полной тишины: – Передайте: всей команде, мистер Мак-Фарланд, – говорить только шепотом и то по большой необходимости…
Порой бывали случаи, когда они проходили так близко к борту вражеского корабля, что было слышно, как вахтенный насвистывает себе под нос какую-нибудь тоскливую мелодию.
– Взяли ли вы мешок с железными отливками? – остановил помощника Дивон, осторожно беря его за рукав.
– А то, как же! Никакого свиста у труб не будет. Не волнуйтесь, кэп, все сойдет как по маслу и в полной тишине.
– Молодец! – улыбнулся Дивон и дружелюбно сжал плечо шотландца. На него всегда можно было положиться, впрочем как и на штурмана, да и на всю команду. Все они подчинялись ему беспрекословно и никогда не выказывали ни малейшего страха даже в самых рискованных и опасных операциях.
Удача все-таки была на его стороне. Удача и опыт. Удача и погода. И даже уголь. В этот раз настоящий чистейший антрацит, который не дает этого темного дыма, столь заметного для внимательных глаз янки.
В рубку вошел штурман, мистер Дэвидсон. Дивон оставил штурвал и вышел в густой туман на вахту. Все мыслимые и немыслимые места на палубе были забиты хлопком, так что команде приходилось работать, стоя прямо на этих кипах. Встав у рубки, капитан пристально всматривался в свинцовую воду, и терпкий соленый ветер обдувал его разгоряченное лицо.
Монотонное гудение машины и плеск гребных колее звучали, как ему казалось, слишком громко, и он надеялся, что лишь шум волн и гам, доносившийся с вражеского берега, помогут «Бесстрашному» пройти начало пути незамеченным.
Неожиданно из темноты возник темный и неподвижный силуэт, мрачно отливающий в темноте своими бортами. Это был корабль северян, державший блокаду. Неуловимым движением Дивон скользнул в рубку.
– Два румба по правому борту, – прошептал он и тут же почувствовал, как судно осторожно напряглось, и затаил дыхание. – Так держать! Ровнее! – Столкновение могло произойти в любую секунду, но, к счастью, этого не случилось, и «Бесстрашный» ускользнул от врага бесшумно как мышь. Однако риск быть замеченными все еще оставался. И действительно в следующую минуту Дивон увидел впереди крейсер и едва успел прошептать: «Стоп!»
Он втянул в себя воздух, ощутив, как бешено забилась в висках кровь, и с ужасом подумал, что, пожалуй, даже среди шума своих машин янки могут услышать, как отчаянно колотится его сердце.
– Да, едва было… – сквозь зубы выругался штурман, и Дивон кивнул в знак согласия. Туман слепил глаза и забивал ноздри. Дивон дал команду идти дальше и тут же услышал, как его приказ был передан по переговорному устройству вниз, где, как он знал, матросы, зажатые среди кип хлопка, волнуются и переживают не меньше, чем он.
«Бесстрашный» шел вперед. И вдруг Дивон услышал нечто, заставившее похолодеть кровь в его жилах.
– Что, черт побери?! – Забыв о предосторожности, Дивон сорвался на крик.
В небе замелькали сигнальные разноцветные ракеты, оповещающие всех, что какой-то глупый или чересчур смелый корабль отважился вырваться из блокадного кольца.
– Полный вперед! – заорал Дивон, когда над кораблем с шипением пролетели первые снаряды. Они были обнаружены, и не оставалось ничего другого, как на максимальной скорости уходить, спасая свои жизни.
И все из-за какого-то идиотского петуха.
Фелисити, скорчившись и зажмурившись, сидела за кипами хлопка неподалеку от капитанской рубки, крепко обнимая Люси и Сисси.
– Я виноват, виноват, мисс Фелисити! Я пытался его удержать!
Девушка подняла ресницы, по-прежнему ничего вокруг не видя.
– Я верю. – Она вздохнула, приготовившись услышать пушечную канонаду. Все было тихо, и Фелисити добавила: – Я сама виновата, что позволила тебе взять эту птицу.
Действительно, когда они поднимались на борт, у девушки не хватило духу отобрать у бедного мальчика его любимца. Кроме того, какой мог быть вред от обыкновенного старого петуха?
Фелисити отдышалась и откинулась на фальшборт. Она прекрасно знала, какое значение придают прерыватели блокад полной тишине – именно поэтому она просила детей молчать до тех пор, пока они не услышат громких разговоров всей команды. Это означало бы, что корабль миновал опасную зону и вырвался из кольца.
Тем более она понимала, что артиллерийский обстрел, который уже начался, произошел именно после крика проклятого петуха. Глухие раскаты потрясали ночь, и корабль начал отклоняться вправо. Люси, тихо хныкавшая, испустила испуганный громкий вопль. Фелисити попыталась успокоить малышку, но ее слов даже не было слышно среди обстрела и взрывов снарядов.
Девушка сидела ни жива ни мертва, боясь за себя, за детей и за… Дивона, который, как она понимала, подвергается самой большой опасности, находясь на палубе прямо под вражескими снарядами.
В жутковатом свете ракет Дивону хорошо видны были матросы, которые, прижимаясь к палубе, прятались от снарядов за кипами хлопка. Правый борт был уже частично поврежден, а обстрел все не утихал.
– Больше пару, мистер Дэвидсон, больше пару, – перекрывая рев пушек, прокричал Дивон. – Передайте, пусть не жалеют угля!
Взрезая воду, «Бесстрашный» рвался вперед, несмотря на отчаянно плохую видимость, и капитану оставалось только молить Бога, чтобы они не наскочили на вражеский корабль.
Под градом снарядов судно все же приближалось к выходу из опасной зоны, и теперь, развив полный ход, «Бесстрашный» шел со скоростью не менее двенадцати узлов в час.
– Погоня, кэпт'н!
Дивон лихорадочно обернулся, чтобы понять, в чем дело, и тут же, при свете очередной ракеты, увидел, что шотландец не ошибся: вынырнув из кромешной тьмы, за ними гнался крейсер, и расстояние между кораблями катастрофически сокращалось.
– Все топки полны угля, – немедленно ответил штурман, увидев в глазах Дивона безмолвный вопрос. – Большего мы не сможем.
– Избавиться от части груза! – скрепя сердце приказал Дивон и первый бросился выполнять приказ. Он швырял за борт огромные тюки – тело его ныло, руки горели.
Когда верхняя палуба была очищена от груза, на востоке уже забрезжил рассвет, и неприятельский крейсер прекратил преследование. Янки попытались было запросить помощи, сигнализируя случайным судам береговыми дымками, но других кораблей поблизости не оказалось, и вскоре «Бесстрашный» шел один, по-прежнему не сбавляя скорости.
– Слава Всевышнему! – проворчал шотландец и, почесав рыжую бороду, разлегся в рубке. – Больше их нет поблизости – ручаюсь головой!
– Надеюсь, – Дивон рукавом вытер со лба соленый пот. – Повреждения большие? – Мак-Фарланд отрицательно покачал головой. – Я думаю, нас преследовал не кто иной, как «Коннектикут».
В ответ раздался длинный удивленный свист штурмана:
– Наше счастье, что нам удалось оторваться!
– Да, корабль мощный, но только за «Бесстрашным» ему все же не угнаться.
– Вероятно, но был момент, когда я засомневался.
– Вы, кэпт'н?! В жизни не поверю! – Шотландец натянул поглубже свою шапчонку. – А из-за чего, по вашему, поднялась вся эта буча?
Дивон промолчал и приказал помощнику послать людей на очистку палубы от осколков. Лицо его потемнело.
Сжав кулаки, он поспешил на нижнюю палубу. Его душил гнев и отчасти страх при мысли о том, что он должен будет сделать, когда найдет ее. Она здесь. Он понял это с того самого момента, как прокричал петух. Она предала его и едва не отправила к праотцам всю команду.
Рывком открывая все каюты в пассажирском отсеке, Дивон обошел его весь и догадался, что Фелисити, скорее всего, скрывается в его собственной каюте.
Он побежал туда и отшатнулся, увидев Фелисити, поднимающуюся с колен навстречу ему, с рукой, прижатой к горлу, словно она задыхалась. Лицо капитана Блэкстоуна в слабом свете начинающегося рассвета было страшным.
– Я… Я объясню… Видите ли…
– Молчи! – прорычал он, запирая на три оборота каюту и хватая девушку за руку. – Ни слова.
– Оставьте! Оставьте мисс Фелисити сейчас же! – тут же бросил вызов взрослому и сильному человеку маленький тщедушный Эзра.
Дивон от такой наглости резко обернулся и увидел, что злосчастный петух спокойно и мирно отдыхает на руках у мальчика. Не успел он сказать и слова, как Фелисити вырвала руку и, бросившись к негритенку, обняла его за плечи.
– Все хорошо, Эзра. Капитан Блэкстоун имеет полное право на меня сердиться.
– Да, черт побери! – Еще он будет спрашивать разрешения на свои эмоции! Дивон шагнул прямо к девушке и тут же увидел лежавшую на его кровати девочку. Кулак его разжался.
– С ней все в порядке?
Фелисити сглотнула слюну и кивнула.
– Она просто напугана и устала… И очень слаба.
– Да о чем ты думала вообще?! – Дивон не ждал ответа на свой вопрос и, естественно, не получил его. Эзра по-прежнему не сводил с него глаз, карауля каждое движение. Тысяча чертей, он уважал мальчишку за это, пусть даже тот был всего лишь жалким негритенком. Он повернулся к девушке и крепко взял ее за руку.
И тут на глаза ему попалась малышка, застенчиво ковырявшая рваным ботинком в куче хлопка, сваленной в каюте.
Сам не понимая зачем, Дивон склонился над ребенком. Люси посмотрела на него широко распахнутыми черными глазами, медленно вытащила изо рта два грязных пальчика и протянула ручонки – ему оставалось лишь подхватить ее на руки и ласково погладить по спине, когда малышка доверчиво обняла его за шею.
– А со мной ничего не случилось! – прошептала она ему на ухо.
– Вот и хорошо, – Дивон почувствовал, что ему стало легче.
– Мисс Фелисити все время говорила нам, что вы не позволите, чтобы с нами случилось что-нибудь плохое!
– Неужели? – Из-за детской головки Дивон посмотрел на девушку, которая при этом быстро опустила свои темно-золотые ресницы. Но в следующее мгновение она взглянула ему прямо в лицо.
Шутливо сжав малышку так, что она взвизгнула, Дивон осторожно усадил ее прямо на постель к больной сестре.
– Залезай-ка под одеяло и отдохни. – Затем Дивон спокойно сказал Фелисити: – Мне надо поговорить с тобой.
– Но ведь вы не сделаете ей ничего дурного, правда? При всем своем уважении к мальчику Дивон все же не мог позволить, чтобы ему задавал вопросы такой сопляк, да еще и на борту его собственного судна. Челюсти его сжались.
– Эзра, мы все прекрасно знаем капитана Блэкстоуна и верим ему, – Фелисити смело подняла голову, стараясь не думать о том, на что может быть способен капитан в гневе.
Дивон промолчал, лишь уголки его чувственного рта дрогнули, выражая гнев и надменность.
– Ты останешься здесь с сестрами, – тихо приказал он мальчику и направился к выходу, наполовину заваленному хлопком. Фелисити последовала за ним. Ей было мучительно страшно, но она старалась держать голову как можно выше.
Как только дверь за ними закрылась, Дивон схватил девушку за плечи и молча потащил по пассажирскому отсеку. Ему нужно было уединение, а такое место на корабле найти было трудно. Когда на глаза ему попалась каюта Мак-Фарланда, Дивон, не задумываясь, ударом ноги раскрыл дверь и втолкнул девушку внутрь.
Каюта оказалась сверху донизу набитой хлопком. Шотландец был настоящим патриотом, что не мешало ему блюсти и свои денежные интересы, особенно, если купить хлопок в Чарлстоне ничего не стоило, а переправить его на корабле в Нассау и получить за это хорошие деньги – тоже не составляло особого труда. Окно тоже было почти закрыто тюками, и молодые люди поначалу даже не видели друг друга. Фелисити набралась мужества.
– Я знаю, что вы хотите мне сказать, но…
– Ах, знаешь? Знаешь? – Это было вдвойне удивительно, ибо сам Дивон и не предполагал, что же он ей сейчас скажет. С одной стороны, ему хотелось вытрясти из девушки душу, ибо она поставила под удар себя, детей, жизнь всей команды – и ради чего? Конечно, она и до этого рисковала многим, путешествуя по районам военных действий, чуть ли не участвуя в бою, – и совершенно одна.
Капитан наклонился над девушкой, но та почувствовала в себе какое-то странное мужество и не отступила ни на шаг; она вспомнила, что гнев отца, который, правда, не столь часто обрушивался на нее, лучше всего было переносить с улыбкой. Фелисити облизнула губы, но заставить себя улыбнуться так и не смогла. У Дивона было полное право гневаться, но она тоже хотела объяснить, почему все так случилось. Она заломила руки.
– Разве вы не понимаете? Я обязана доставить этих детей матери! – Слезы обожгли ей щеки, но она быстро смахнула их рукой. Фелисити хотелось понимания, а не сочувствия.
Дивон грозно стоял со скрещенными на груди руками и смотрел на девушку, изо всех сил борясь с чувством, куда более сильным, чем гнев.
Да и зачем было ему сейчас себя сдерживать? Единым движением он повалил Фелисити на жесткий прессованный хлопок и накрыл своим тяжелым телом. Ее слабый крик удивления был задушен его горячими губами. Гнев обернулся страстью, подстегнутой недавним избавлением от опасности.
Дивон неистовствовал, доставая жарким языком до самых сокровенных глубин ее сладкого рта, вылизывая и щекоча его. Руки Фелисити блуждали в его кудрях, распаляя капитана еще больше.
– Боже, когда я услышал эту глупую птицу и понял, что вы здесь… – Язык Дивона, распаленный и опытный, пополз вниз по ее шее.
– Да… Он закричал… – Прикосновение его небритого подбородка заставляло Фелисити дрожать, как в лихорадке. – Я пыталась удержать его…
Ответом Дивона на это заявление был новый сумасшедший поцелуй. Задохнувшись, он, наконец, отнял губы и вскочил, по-прежнему не сводя с нее глаз. Фелисити лежала с закрытыми глазами, и тени от ее длинных ресниц мягко ложились на фарфоровое лицо, влажные губы были чуть приоткрыты, и весь ее облик был более соблазнительным, чем когда-либо.
Дивон нежно коснулся пальцами ее скул. Фелисити подняла глаза и посмотрела на капитана так, словно собиралась запомнить его лицо навсегда.
И тогда Дивон почувствовал, что не может больше произнести ни слова, и вновь припал к розовому рту, погружаясь все глубже и глубже в пучину желания. Рука его упала ей на грудь, нежа теплую податливую плоть до тех пор, пока набухшие соски не приподняли тонкий шелк платья.
Фелисити прижималась к нему все плотнее, ощущая его властный мужской зов через все нижние пышные юбки, и сладостно застонала, почувствовав его требовательную плоть у себя между ног.
Дивон яростно рвал на ней завязки корсета и, добравшись сквозь все оборки и кружева до колен, плавно завел ее ноги вверх и упал сам на это бездонное ложе.
Глаза Фелисити были широко открыты, а пальцы с неженской силой терзали его плечи. Она была воплощением горячей весны, и капитан хотел только одного: навсегда пропасть в этом роскошном желанном теле. Суконные форменные брюки причиняли его естеству невыносимую боль, он задыхался.
– Дивон.
Фелисити почти кричала, вонзая свои ногти в его тело все глубже, ворковала, извивалась, стонала, а он замер, словно парализованный, не имея возможности в этом крошечном пространстве даже раздеться и раздеть ее.
– Господи, Господи, Рыжая! – Дивон просунул руку меж разгоряченных тел, пытаясь хотя бы так добраться до недосягаемой цели. Палец его окунулся в жаркое и влажное, а девушка зашлась в исступленном крике. Быстрым поцелуем зажав ей рот, Дивон продолжал услаждать ненасытное тело до тех пор, пока оно не забилось под его рукой в конвульсиях оргазма.
Фелисити все не могла остановиться, она все выкрикивала его имя снова и снова.
– Капитан Блэкстоун!
Дивон едва только начал непослушными руками расстегивать пуговицы на брюках, изо всех пытаясь проигнорировать требовательный мужской голос. Но от неумолимого шотландца отвязаться было не так-то просто.
– Черт! – выругался Дивон и обернулся к двери.
– Эй, кэпт'н, да где вы? – Мистер Мак-Фарланд, казалось, находился где-то совсем рядом.
– Я… – Дивон на секунду умолк и прокашлялся. Голос его выдавал неудовлетворенное желание и пылкую страсть. Собравшись с силами, он, наконец, достаточно членораздельно добавил: – Сейчас буду.
Вновь повернувшись к Фелисити, Дивон увидел, что она по-прежнему лежит на тюках с хлопком и глядит на него широко раскрытыми синими глазами. Поморщившись, он поправил ее юбки.
– Кто?.. – Девушка постаралась заставить себя вернуться с небес на землю. – Кто это? – прошептала она уже тверже и даже кое-как поправила волосы. Дивон судорожно оправлял на ней панталоны и шелковое платье.
– Старший помощник. Это его каюта. Фелисити раскрыла рот.
– Так он сейчас войдет сюда!
И не успели эти слова сорваться с ее губ, как щеколда поднялась, дверь приоткрылась, и на девушку в упор посмотрели удивленные карие глаза.
Старший помощник с окладистой рыжей бородой меньше всего ожидал увидеть в своей каюте женщину.
– И кто же вы, простите, такая?
– Мисс Уэнтворт путешествует со мной, мистер Мак-Фарланд.
Девушка опустила голову, краем глаза наблюдая за тем, как Дивону удалось-таки протиснуться сквозь кипы хлопка и встать рядом с огромной морской картой. Шотландец едва верил своим глазам, но уважение к своему капитану удерживало его от нескромных расспросов.
– Вы искали меня, чтобы решить какие-то вопросы, мистер Мак-Фарланд? – Дивон упорно старался прятать нижнюю часть своего большого тела, дабы хитрый шотландец не обнаружил возбуждения, до сих пор не покидавшего капитана.
– Ну, как сказать… То есть… – Помощник еще раз украдкой бросил взгляд на Фелисити, а затем полностью переключился на капитана. – Просто я думал, вам будет небезынтересно узнать, что никто из команды не пострадал. Нам крупно повезло.
– Благодарю вас, мистер Мак-Фарланд, мне очень приятно это слышать! – И ведь, черт побери, это правда! Это известие куда важнее, чем занятия любовью с Фелисити Уэнтворт. Ах, если бы… – Но как сам «Бесстрашный»?
– Ничего особо серьезного. Повреждена пара рангоутов, но люди уже принялись за восстановление.
– Отлично.
– Но мы потеряли значительное количество хлопка.
– Иначе было невозможно. – Да, невозможно. Им было просто необходимо выкинуть лишний груз, кинуть в топки весь имеющийся уголь и помочь кораблю вырваться из опасной зоны, спасая тем самым самих себя. Впрочем, Дивон понимал, что он кривит душой, что всего этого могло бы и не быть, не проберись на судно рыжеволосая нарушительница спокойствия.
– В таком случае, кэпт'н, – шотландец достал из кармана резную трубку, – это все, и я могу вернуться на свой пост.
– С Богом, мистер Мак-Фарланд! – В глубине души Дивон благословлял этого бородача, у которого хватило выдержки не расспрашивать его, какого черта он возится в чужой каюте с девицей, о нахождении которой на судне даже не было никому известно. Шотландец же попросил всего лишь позволения взять наверх табаку.
Вскоре он ушел, и Дивон, едва разместившись на единственном стуле, приказал ей встать.
Фелисити подчинилась и беспрекословно подошла к стулу по кипам хлопка. Капитан уступил ей место и продолжал молчать. Но она уже знала, что ярость его, сметенная порывом страсти, уже исчезла. Она прикусила губы.
– Я заплачу за потерянный хлопок.
Такое заявление удивило Дивона. Он откинулся спиной к стене и сложил руки на груди.
– А если бы в результате твоих действий пострадал бы не только груз, но и люди? Как бы ты компенсировала такие потери?
Девушка сжала зубы. Так он хочет ее унизить, растоптать совсем! И это тогда, когда она уже раскаялась в своем необдуманном поступке…
– Но вы же слышали, что сказал ваш помощник! Хлопок – это единственная ваша потеря, а отвечать за все, что только могло бы произойти, я не обязана.
– Но я не смогу продать хлопок и выручить столь необходимые конфедератам деньги.
– Я заплачу вам золотом.
Дивон невесело покачал головой.
– Но почему же ты просто не подождала меня в Чарлстоне?!
Фелисити тяжело вздохнула, ибо сказать ей было нечего.
– Это из-за твоего нареченного? Неужели ты так рвешься к нему? – Дивон ненавидел и презирал сам себя, задавая этот унизительный вопрос.
Их глаза встретились.
– Нет. Я знаю, с ним ничего не случится.
И ни слова больше! Дальнейшие расспросы на эту тему Дивон продолжать уже не мог.
– Неужели ты думала, что я не сдержал бы слова? Или же… Или из-за того, что сказал тебе о своей любви?! Но ведь я не требовал взаимности, чтобы доставить тебя домой! Я знаю, мне вообще не следовало говорить этого, но…
– Нет, – Фелисити до крови прикусила нижнюю губу. – Я рада, что услышала это. – Сама она уже перестала сомневаться в своих собственных чувствах к нему, но сейчас было не время и не место говорить об этом. К тому же, девушка боялась, что он просто не поверит ей.
Она встала и обеими руками сжала спинку стула. В этот момент Фелисити хотелось быть от капитана как можно дальше, ибо она боялась не его, а себя, и не хотела использовать свою женскую власть над ним в каких-либо корыстных целях.
– Я просто решила, что путь через Нассау будет для детей самым удобным.
Лицо его вытянулось от изумления.
– Не понимаю. Но ведь твоя кормилица…
– У меня нет никакой кормилицы.
– Но эти дети?..
– Мать этих детей я видела лишь однажды. – Пальцы Фелисити побелели от напряжения. – Она беглая рабыня, которая вынуждена была оставить детей…
– Что?!
Девушка решительно оторвалась от стула и сделала шаг к Дивону. Может быть, правда станет более приемлемой, если она будет ближе к нему? Если возьмет его за руку и ласково заглянет в зеленые глаза? Но Фелисити мгновенно одернула себя: после того, что он для нее сделал… после того, что он для нее значит… Он заслуживает неприкрашенной правды.
– Я приехала в Южную Каролину, чтобы освободить этих несчастных из рук рабовладельцев.
– Вижу. – Кулаки Дивона непроизвольно сжались. – Но у нас и своих аболиционистов хватает.
– Но ведь вы и сам… Я же знаю, как вы относитесь к рабству!
– В данную минуту разговор не обо мне, – сухо отрезал капитан и отошел от стены. – И все-таки я до сих пор не понимаю, как это ты собиралась добираться до Ричмонда через Нассау.
– До Нью-Йорка.
Глаза его застыли, ибо все подозрения, терзавшие измученного капитана с первого момента их встречи, снова лавиной обрушились на него – те подозрения, которые он еще совсем недавно не мог или не хотел пускать в свою душу.
– Думаю, будет лучше, если ты объяснишь все сама.
Фелисити воздела руки к небу.
– О, чего же вы еще от меня хотите!?
«Чтобы ты не лгала мне. Чтобы не использовала в своих туманных целях как вещь». Но вслух Дивон не сказал ничего и только медленно направился к дверям каюты.
– Что же вы делаете? – В голосе девушки послышалось отчаяние, но Дивон даже не повернул головы. Взявшись за щеколду, он тихо и внятно произнес:
– Я, мисс Уэнтворт, продолжаю свой путь в Нассау, где буду продавать оставшийся хлопок, на вырученные деньги я куплю медикаменты и остальные необходимые вещи, без которых задыхаются несчастные жители блокированного Чарлстона. – Затем он поднял глаза и обдал Фелисити презрением зеленых огромных бездн. – Вы же можете высадиться в любое время, мисс.
С этими словами он покинул каюту, оставив девушку сожалеть о глубине своих чувств к этому человеку. Люби она его меньше, она преподнесла бы ему правду в более подслащенном виде.
