Текст книги "Маг-искуситель (СИ)"

Автор книги: Кристина Денисенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

«Я не женат. Но, глядя на ваши фото, я жалею, что я не ваш муж. Мне бы очень хотелось увидеться с вами, услышать ваш голос, прикоснуться к вашим рукам, тонким запястьям, покрывать ваши пальчики поцелуями. Вы вошли в мое сердце, как волшебница в тихий омут, и теперь в нем бушует стихия. Скажите, ваш муж достаточно сильно вас любит? Если нет, тогда я готов бросить ему вызов и сражаться за право находиться рядом с вами, оберегать вас и любить в горе и радости. Я бы сделал все возможное, чтобы на вашем лице сияла счастливая улыбка».

Силимэри дважды перечитала, и слезинка скатилась по щеке.

Достаточно сильно ли любит меня муж? – спросила она у себя. – Нет, недостаточно. Но ответила следующее: «Между мной и вами города чужих империй. У вас своя родина – у меня своя. То, о чем вы пишите, невозможно. У нас с вами может быть только одна мечта на двоих, не более». Хотя красивая мечта – это уже много.

– Госпожа, – приближалась Луизия. – Ужин на столе, идите кушать! Я приготовила куриные котлетки и овощной салат. Вам нужно хорошенько подкрепиться, чтобы были силы на физический труд. Вы такая изящная, что я даже не представляю, как вы будете рыть яму под орешником.

Силимэри отправила сообщение и заблокировала экран:

– Я справлюсь. Что-то мне подсказывает, что я на верном пути. Асиртог не мог мне солгать, значит, он верит в то, что говорит, и я должна проверить его слова.

– Да хранят вас святые эльфы, госпожа.

Из дома вышла Венисуэль. На ней было скромное льняное платье на тонких бретельках. Силимэри видела ее до этого всего несколько раз. Она изменилась: заметно похудела, и на коже прорисовывались фиолетовые капилляры. Удлиненная шея, озябшие плечи, милое лицо с большими голубыми глазами, обрамленными пушистыми черными ресницами. Брови скрывала прямая челка. Волосы цвета вороньего крыла частично прятали острые ушки. Круглые серьги поблескивали, отражая вечернее солнце. Венисуэль улыбнулась, и, несмотря на плохое самочувствие, старалась быть гостеприимной:

– Здравствуйте, госпожа Силимэри, – поздоровалась она, придерживаясь одной рукой о дверной косяк. – Вы уж простите, что встречаю вас в таком виде, но я не могла не встать, чтобы хотя бы поздороваться и поблагодарить вас за лекарства. Луизия рассказала мне о вашем добродушном поступке. Премного благодарна вам, Силимэри, что  вы помогаете нам.

– Венисуэль, – Силимэри кинулась к ней, чтобы обнять. Обняла как родную и приподняла указательным пальцем опущенный подбородок, – тебе нужно в постель, не утруждай себя лишний раз. Ты скоро выздоровеешь, ведь у тебя есть смысл жизни – это малыш Ластон, а лекарства это всего лишь... лекарства.

– Спасибо вам, госпожа, я никогда не забуду вашу доброту.

Вдвоем с Луизией они помогли Венисуэль лечь в постель. Она все еще была слаба, и Луизия принялась готовить очередную порцию настойки.

Силимэри отужинала одна за большим прямоугольным столом, сколоченным наспех из неотесанных дубовых досок. В пахучих травах пели сверчки, из рощи доносились соловьиные трели, где-то далеко кто-то разговаривал, и ветер приносил обрывки слов. В деревне было спокойно, но сказать, что тихо, нельзя. Тишина деревенской жизни самая многообразная и насыщенная. В ней все!

***

Когда солнце почти село за горизонт, Силимэри попрощалась с Луизией, напоследок приголубила маленького Ластона и, накинув выстиранный охотничий плащ, поторопилась скрыться в дремучем лесу. Бедняжка Венисуэль крепко спала под действием лечебных порошков, а когда проснулась, Силимэри уже приближалась к своему дому.

Ночь была темной. Луну заволокли свинцовые тучи. На небе ни звездочки. Мрачно. Чернота окутывала все вокруг.

Бесшумной поступью Силимэри пробралась в свой двор. Нужно было убедиться, что Анк-Морхорке все-таки клюнул на письмо с приглашением на свидание и покинул дом. Хотя Силимэри и не сомневалась, что Анк-Морхорке не дома. Последние весны он все чаще ночевал у кого-то. Она подошла к порогу и проверила на месте ли ключ: ключ лежал там же, где и вчера – в условленном месте под дощечкой.

В окнах темно, – Силимэри оглядела фасад, но внезапно ее насторожил шуршащий звук, доносящийся из сада. Сердце предательски передернулось. – Что за чертовщина? Она на пальчиках подкралась к углу и выглянула из-за него, высунув один только нос и пару глаз.

Между прямых стволов деревьев расползался тусклый оранжевый свет. Ветвистые макушки сливались с ночным небом так, что границ и не определить. Трава же наоборот словно меняла цвет: от черного к буро-сизому, и там, где было самое яркое пятно, двое неизвестных рыли яму штыковыми лопатами. По силуэтам невозможно было определить, кем являлись эти двое, но мозг Силимэри безотлагательно строил догадки: их нанял Анк-Морхорке.

Неужели это правда, и под орешником все эти годы была захоронена некая Элеонора, о которой мне толком ничего неизвестно? – размышляла Силимэри, не сдвигаясь с места. – Меня опередили. Ну что же, я подожду. Я, так или иначе, все равно смогу убедиться в своих предположениях, и мне не придется даже самой разрывать могилу: эти двое все сделают за меня. Мерзкий Анк-Морхорке, как он мог? – Силимэри предположила, что ее муж нанял этих двоих, потому что ему каким-то образом стало известно о ее разговоре с Асиртогом, и он решил избавиться от компрометирующих его улик. – Как же это подло, – возмущалась она.

Вернувшись назад к порогу, Силимэри взяла ключ и осторожно пробралась в дом. Тикали часы и больше ни единого звука. Не включая свет, она поднялась по лестнице на второй этаж и тихо вошла в спальню. Анк-Морхорке, как она и предполагала, не оказалось.

Должно быть, уже получил бесплатный леденец и смеется надо мной со своей новой подружкой, – подумала она с отвращением и начала рыться в тумбочке. Силимэри решила заснять на камеру процесс раскопок под орешником, чтобы иметь неопровержимые доказательства причастности Анк-Морхорке к смерти Элеоноры.

От волнения все-таки дрожали пальцы, к тому же было темно, а искать на ощупь не всегда приятно. Особенно если камера хранится в аптечке с кучей баночек, колбочек и со всякой дребеденью, постоянно попадающейся под руку вместо того, что ищешь, а это что-то – маленькая штучка, размером в сухую фигу, внутри которой выдвижные линзы со стократным оптическим зумом и сорокамегапиксельной матрицей. Силимэри прятала камеру от мужа: на флешке было около двух тысяч кадров снятых преимущественно на спецзаданиях, и она не хотела, чтобы Анк-Морхорке задавал лишние вопросы по поводу ее работы.

Отыскав то, что нужно, Силимэри подошла к окну, где можно было хоть что-то разглядеть даже в темную ночь. Она включила камеру, проверила заряд батареи и наличие свободного места на флешке. Камера было полностью готова к работе. Далее у Силимэри возник вопрос: откуда лучше вести наблюдение. Недолго думая, она покинула спальню и вкрадчивым шагом приблизилась к застекленной веранде. Приоткрыла плотно прилегающую дверь и проскользнула как мышь, не издавая ни единого звука. Спрятавшись за глиняный горшок с тропической пальмой «Ликуала», она навела объектив на двоих сутулых эльфов, при свете фонаря роющих яму под орешником, и нажала кнопку записи.

20:31, – прошептала она, – седьмое мая 2014 года. Я Силимэри Вендинэ нахожусь на втором этаже коттеджа моего мужа Анк-Морхорке Сильвестриньйо. В саду сейчас происходит нечто странное. Вы видите двоих эльфов, при свете фонаря поздней ночью копающих яму. Один из них явно алкаш, потому что еле держится на ногах. Посмотрите на его лицо, – Силимэри сделала крупный план, – возможно, вам доводилось видеть его раньше. Теперь смотрим на второго: молодой, симпатичный, одет в рваную тунику и штаны не по размеру. Похоже, это отец и сын, и кто-то им дал указание прийти сюда ночью с лопатами и фонарем, и сделать то, за что они получат вознаграждение, а может им даже заплатили наперед. Так, что же они пытаются найти под старым орешником? Анк-Морхорке сейчас вероятно смеется над цирковым представлением у большого фонтана, в то время как эти двое выполняют его приказ. Какой приказ, спросите вы? – Вырыть труп Элеоноры, захороненный моим мужем десять весен тому назад. Сразу возникает вопрос: «Почему Анк-Морхорке зарыл его в нашем саду?» Смотрим, как растет насыпь пирамидальной кучей. Эльфы уже по пояс в яме. Интересно, что же они там найдут? Тэдиэн вчера вечером сказала мне, цитирую: «Анк-Морхорке задушил ее и закопал труп в вашем саду под орешником». Тэдиэн шантажировала моего мужа, и поэтому у него были все основания, чтобы убить и ее. Брат Тэдиэн – Асиртог подтвердил ее слова, то есть он уверял меня, что видел, как Анк-Морхорке задушил Элеонору. Возможно, Анк-Морхорке уже расправился и с Асиртогом, но я, по крайней мере, успела поговорить с ним и теперь знаю, что Анк-Морхорке точно закопал в нашем саду труп. Смотрите, – Силимэри взволнованно повысила голос, – они поднимают какой-то мешок. – Из прогнившей ткани вываливаются кости, и оба эльфа кривят носом. – Вот вам и доказательство. А если Анк-Морхорке убил Элеонору, то скорее всего он убил и Тэдиэн. Теперь я выключаю камеру и прослежу за этими «археологами».

Силимэри прекратила съемку и, повесив камеру на шею, покинула дом.

Мерзкий, мерзкий Анк-Морхорке, как ты мог так поступить? – возмущалась она про себя.

Из-за угла она пронаблюдала, как эльф, что помоложе, погрузил останки на одноколесную металлическую тачку и, оставив напарника закапывать яму, направился прямиком к центральным воротам. Ничего не боясь, будто везет с рынка сетку овощей, он повез гнилые кости найденного трупа по дороге к набережной. Силимэри, ловко скрываясь за кустами, следовала за ним.

Чем ближе они приближались к мосту, тем отчетливее уставший мозг посылал ей сигнал, что Анк-Морхорке приказал просто-напросто избавиться от трупа, но Силимэри не могла этого допустить, ведь, как сказал Асиртог, нет трупа – нет убийства. Силимэри не пришло в голову, что, возможно, Анк-Морхорке хочет его перепрятать, хотя под мостом проходил туннель, и труп легко можно было спрятать там, чтобы потом перезахоронить.

Что же делать? – задавалась она вопросом. – С эльфом справиться не составит труда, а вот, куда потом коляску с останками девать? Прямиком в участок? Но, ведь могут и задержать до выяснения обстоятельств, а я уже пообещала великану с полуострова Орошайо помочь с освобождением захваченных предприятий. Нет, сразу в участок нельзя. Я еще в глаза Анк-Морхорке посмотреть хочу, да и с Ваминеей обсудить этот вопрос, а тогда уже… пусть правосудие восторжествует.

Недолго думая, Силимэри перешла от рассуждений к действиям. Она подкралась сзади к юному эльфу и, закрыв ему рот, надавила на сонную артерию. Он и пискнуть не успел. Обездвиженное тело плавно легло на брусчатку, а Силимэри, взяв тачку в обе руки, покатила ее вниз по улице.

Как и прошлым вечером на набережной почти никого не было, но, все-таки опасаясь быть замеченной ночными рыбаками, Силимэри двигалась исключительно по темной части дороги. Фонари горели не везде, а даже там, где и горели, из-за густых и высоких деревьев было темно. На руку сыграло и представление в центре Бравур-ле-Роз: этой ночью горожане гуляли в районе фонтанов.

Силимэри хорошо знала в районе моста Милреоси каждый закоулок, каждое дерево, каждый камень. Ноги сами вели ее в заброшенный дом, где когда-то проходили ее жаркие свидания с Волоинсом. Именно там, в дальней комнате с разбитыми окнами она и оставила коляску с эльфийскими останками.

Нужно было все хорошенько обдумать. Силимэри была готова к большим переменам в жизни, но прежде, чем начинать заново, нужно было окончательно расставить все точки над «е».

***

Спать после такого не хотелось, но Силимэри решила снять номер в приличной гостинице, чтобы как следует отдохнуть перед решающим днем. Она побрела по темной аллее вглубь города, туда, где уже затихало гулянье горожан, но влюбленные парочки все еще прогуливались, наслаждаясь теплой погодой и душистым ветром.

– Силимэри, это ты? – окрикнул ее знакомый голос и, оглянувшись, она увидела, Волоинса в нарядном костюме.

Капюшон соскользнул с шелковистых волос, уложенных в ракушку, и Силимэри на мгновение почувствовала, как земля уходит из-под ног. Бежать было бессмысленно, да и не хотелось.

– Ты один? Странно, – проронила она.

– Я один и ты одна. Может, исправим эту ошибку, и, как когда-то, устроим романтический вечер на мосту,  – он подошел вплотную и коснулся горячей ладонью ее щеки, – или в нашем заброшенном домике?

Силимэри уловила нотки крепкого напитка и оттолкнула его руку.

– Ага, сейчас, раскатал губы. Поздно нам с тобой о романтике говорить.

– Предложи тему, на которую нам еще не поздно говорить. Слышал, любовницу твоего Анк-Морхорке грохнули. Можем поговорить об этом. Сейчас весь город обсуждает вашу супружескую жизнь, впрочем, как всегда.

– Мне дела нет до сплетен.

– Как знаешь. Я думал тебе будет интересно услышать мое мнение.

Силимэри приподняла брови:

– Анк-Морхорке сказал, что ты спрашивал обо мне. В  таверне у старого Джо. Так или нет?

– Да, интересовался, что тут скрывать. Твой Анк-Морхорке явился далеко за полночь, сыграл две партии и ушел, а когда вернулся под утро, мне уже и поболтать было не с кем: все кивали носами. Вот и подсел к нему.

– Две партии?

– Ну, или три. Какая разница?

– Есть алиби или нет. Вот и разница.

– Какое там алиби?! Если честно, я тоже думаю, что с Тэдиэн поквитался твой муженек. Она требовательной фифой была и соки сосала из богатеев как коктейль через трубочку.

– А ты откуда знаешь?

– Силимэри, ну ты вроде взрослая, а такие глупые вопросы задаешь? Спал я с ней тоже, вот и знаю, что говорю.

– Так вы ее на двоих делили? Чем больше узнаю эльфов, тем больше хочется жить на необитаемом острове.

– И ты бы не скучала без страстных поцелуев и томных стонов? – он вытянул губы уткой и пытался поцеловать, но Силимэри опять оттолкнула его.

– Знаешь, Волоинс, я вот смотрю на тебя и думаю, а за что я тебя любила? Ты такой же похотливый самец, как Анк-Морхорке, – сказала она разочарованно.

– А я вот стою, смотрю на тебя и понимаю, что вы эльфийки все шлюхи: одни дешевые, вторые дорогие, а третьи по жизненным убеждениям.

Звонкая пощечина остудила пыл Волоинса, и он, не извинившись, развернулся и поплелся дальше по аллее.

– Еще одна мерзость, – бросила Силимэри ему вслед и, надев капюшон, медленным шагом пошла искать гостиницу подальше от центра.

С той минуты розовая комната в ее сердце с цветочками и сердечками освободилась, и дверь в нее была открыта.

Силимэри сняла уютный номер у Керфиолонея – пожилого эльфа, назвавшего гостиницу своим именем. Он носил очки и не старался заглянуть гостье в глаза, спрятанные в тени от капюшона.

Лишь присев на краешек кровати, Силимэри почувствовала, как тяжелеют веки и ее душа летит в красивые сны о счастливой любви.

Разбудил ее нарастающий звук виолончели. Пришло сообщение:

«Силимэри, я не мог заснуть. Думал о вас. Неужели, вы не верите в любовь с первого взгляда? А в родство душ? А в детстве вам не читали легенду о двух половинках единого целого, разбросанных богами по всему свету? Меня влечет к вам как магнитом, и я ничего не могу с собой поделать. Вчера вечером я сидел на лавочке у пруда и любовался небом, хотя нет, правильнее сказать, я грустил из-за одиночества, и знаете, что я увидел? – Красную звездочку! Она появилась ненадолго в созвездии воздушного змея, и я, вспомнив другую легенду, загадал желание. Вы наверно сочтете меня глупым и посмеетесь, но я в тот миг подумал о вас. Я уже несколько месяцев только и думаю, что о вас, но все никак не решался вам написать. А теперь я готов идти за вами хоть на край света, даже босиком по раскаленным углям, потому что вы моя вторая половинка. Я прочел в ваших глазах на фото, что вы одиноки. Я, находясь за тысячи километров, люблю вас сильнее, чем тот, кто рядом. Я жалею, что не встретил вас раньше, потому что не хочу делить вас ни с кем. Будьте моей женой, и я клянусь, ваши глаза засияют ярче алмазов тех украшений, которые я готов бросить к вашим ногам! Не торопитесь с ответом. Пожалуйста, подумайте над моим предложением».

О, святые эльфы, что же это за испытание? – прошептала Силимэри спросонья и откинулась на мягкую постель, раскинув руки. Она закрыла глаза, и воображение нарисовало картинку, на которой изображены два силуэта на фоне звездного неба: посредине горит красная звезда, а двое мечтателей смотрят на нее и загадывают желание, при этом вокруг каждого вырисовываются панорамы совершенно разных империй. – Мы ведь говорим на разных языках, кем я буду в его стране: чужестранкой, гостьей? – Она приподнялась и, удобно расположившись на подушках, начала писать ответ.

«Вы торопите события, Иглесиас. Мы не встречались с вами в реальности, а вы уже замуж меня зовете. Я замужем и…» – Силимэри стерла все до единой буковки, и перед ней снова лежал чистый электронный лист. – Жестко. Иглесиас – романтик, нужно мягче. – «Вы говорите, что готовы идти за мной хоть на край света, даже босиком по раскаленным углям. Не нужно по раскаленным углям, вы можете прийти по земле, и не на словах, а своим поступком доказать, что любите, если это действительно так…» – Силимэри снова удалила все, что написала. – Я не должна требовать доказательств. Это больше напоминает игру. – «Иглесиас, вчера вечером я тоже видела красную звезду в созвездии воздушного змея. Получается, мы с вами в одно и то же время смотрели на небо и грустили. Но я не верю ни в любовь с первого взгляда, ни в виртуальную. Тема любви для меня слишком серьезная. Я не могу сказать вам, что влюбилась в вас сразу же, как только прочла ваше первое сообщение или увидела ваше фото. Вы симпатичны мне, но я не привыкла бросать слова на ветер, и мое «люблю» нужно заслужить…» – и снова курсор съел все буквы. – Нет, пожалуй, Иглесиас прав: с ответом лучше не торопиться. Нужно хорошенько подумать.

Силимэри так и не определилась с ответом, и, укутавшись до самих ушей в теплое одеяло, снова уснула, на этот раз с мыслями о Империи Восточных Песков и Иглесиасе.

На утро она встала с постели в отличном настроении, привела себя в порядок и заставила просмотреть всю почту. На это занятие ушло более часа, но зато Силимэри вошла в курс последних событий на южных островах и полуострове Орошайо: «Глава лидирующего клана гоблинов южного полуострова Орошайо – Екайлиброч II заручился поддержкой двух влиятельных персон. Имена его помощников не разглашаются. Но очевидно, что Екайлиброч II уверен в удачном исходе решающие битвы» – сообщает ЭльфаТАС и прикрепляет к материалу сводку свежих фотографий. «В логове одного из кланов степных варваров бесстрашными гоблинами был обнаружен арсенал рубинового оружия, – писал Силимэри министр иностранных дел Империи Эльфов. – Я располагаю информацией, что вы и есть одна из двух тайных персон, на которых Екайлиброч II возлагает большие надежды. Поэтому считаю своим долгом предупредить об использовании противником опасного  оружия».

Силимэри ответила на все личные сообщения, кроме одного. Об Иглесиасе она решила подумать на досуге, но мысли о нем все равно периодически всплывали в ее голове.

Покинув гостиничный номер, Силимэри спустилась в фойе гостиницы. Никого не было. Она оставила видео с ночным репортажем в камере хранения и спрятала маленький ключик в лифчик. – Так будет надежнее!

Старик Керфиолон гремел слесарными инструментами в кладовой, а за стойкой на столике лежала свежая газета. После вчерашнего выпуска, Силимэри мысленно представляла заголовок утренней статьи, в которой папарацци непременно должны перемывать ей косточки, но ее ждал сюрприз. Приятный или не приятный, она сама еще не поняла, но с неподдельным интересом  подняла газету и торопливо скрылась в лучах яркого солнца, вливающихся в гостиницу сквозь все окна и двери.

***

С фотографии на Силимэри смотрела молодая и совершенно незнакомая эльфийка. Даже напрягая извилины, Силимэри не могла вспомнить никого с подобными чертами. Блондинка с длинной косой, переплетенной нитями молочного жемчуга, в мифриловых доспехах, искусно украшенных декоративными элементами цветов и лепестков, словно пронзала своим огненным взглядом и испепеляла остатки смутных воспоминаний. Как ни пыталась, Силимэри не смогла вспомнить ничего, но, глядя, но фото, она почувствовала что-то неуловимое и загадочное.

«Убийство не имеет срока давности, – начала читать Силимэри, свернув на тенистую улочку вдоль городского парка, и, забегая вперед по поплывшим строчкам, поняла, кому принадлежит это фото, эти уверенные и выразительные глаза и полные упругие губы цвета спелой черешни. — И снова в районе моста Милреоси был найден труп, на этот раз в одном из заброшенных домов по набережной. Модельер Волоинс Дебрихильйо, пребывая после массового гулянья в легкой стадии алкогольного опьянения, едва не лишился дара речи, когда зашел окунуться в воспоминания, связанные с полуразвалившимся домом и со свиданиями с  Силимэри. Он признался, что в прошлом у него был бурный роман с женой Анк-Морхорке, и с охотой поделился некоторыми подробностями с нашими репортерами. Об этом вы сможете прочитать на второй странице, а пока вернемся к загадочному трупу.

Волоинса сразу насторожил подозрительный запах, и он совершенно случайно  нащупал эльфийские останки в гнилом мешке, уложенном на небольшую строительную тачку. С криками о помощи модельер выбежал на улицу, где его успокоили случайные прохожие. На место находки прибыл наряд полицаев, и как показала экспертиза, тело принадлежит  Элеоноре Арранитри. По предварительной версии она была задушена, и ее тело пролежало немногим больше десяти весен в земле. Кто убил Элеонору, а главное, кто и зачем выкопал ее и перевез на тачке в заброшенный дом? – Вот главные вопросы на сегодняшний день.

Напомним, что Элеоноре Арранитри племянница всем известного лорда Тумерфона, главы лучшего боевого клана Империи Англов, преподававшая в школах Бравур-ле-Роз базовые знания, после того как покинула родину из-за неразделенной любви к английскому принцу Ричибальди Великолепному».

– Чертов Волоинс, – выругалась Силимэри, перелистнула страницу и ахнула. – «Прости, Силимэри, я был дураком»,  – прочитала она заголовок и подумала: «ты и сейчас дурак». – «Я раньше никогда бы не посмел кричать на весь мир о своих чувствах, а теперь хочется, чтобы знали все. Все: и ее муж, и моя жена, и жители всех империй и королевств Ялмеза, и даже северные олени народов несуществующего королевства Чукотия. Наверно мудрость приходит к сороковой весне, как поет Стасик в трактире у Лешего. Этой весной мудрость осенила и меня. Но начну по порядку. Двадцать весен назад я познакомился с обворожительной, нежной, красивой и умной эльфийкой. Воспоминания о ее поцелуях все еще греют мою душу. Тогда наши отношения резко оборвались по нелепому стечению обстоятельств: ее подруга заманила меня в свои сети, соблазнила, искусила, а моя мать узнала и потребовала, будучи при смертном орде, чтобы я не позорил нашу фамилию и женился на Стефаниоле. Так я отказался от любимой эльфийки. Годы наложили отпечаток на мое мировоззрение и отношение к любви: я стал сухим и отрицал ее существование, путая понятия страсти и настоящей любви. Все эльфийки виделись мне доступными и порочными. И даже Силимэри я стал считать такой же, как и все. Я вернулся в Бравур-ле-Роз после длительного отсутствия, и я, и Силимэри, мы оба уже были другими, но нас влекло друг к другу с неистовой слой. Я старался не поддаваться влечению, боялся привязаться к ней, боялся признаться самому себе, что любовь – это и влечение тел, и влечение душ, что это не выдумки поэтов и не глупая чушь наивных школьниц. Любовь есть! Но не так просто отыскать в огромном мире свою вторую половинку, именно свою, которая идеально дополнит, с которой можно забыть обо всем и жить друг для друга, как единое целое, у которого одна душа, одно сердце, одни мысли, одно я на двоих, которое гордо звучит «МЫ». Но я так боялся разочароваться, что отмахивался от своей любви. Я бы все отдал, чтобы повернуть время вспять. Именно теперь, когда у меня почти не осталось шансов, я понял одно: я жил ею, я жил во время наших свиданий и умирал без нее. Вся моя жизнь она – Силимэри Вендинэ. Этой ночью я встретил ее в городе и обозвал шлюхой. Не со зла. Не знаю, что на меня нашло, но мне стыдно за свои слова, пусть в них и есть немалая доля правды: в голове любой эльфийки рано или поздно зарождаются мысли об измене. Одни, закрывая глаза, представляют на месте мужа кого-то другого, это духовная измена, тоже предательство, а другие закрывают глаза с другим эльфом, предаваясь телесным наслаждениям. А я двадцать лет сплю с женой, но слышу дыхание Силимэри, ее сладострастные стоны, хотя Стефаниоле, как правило, лежит бревном и не издает ни звука. Вот такая любовь болезненная и мучительная. Заранее прошу прощения у всех, кого затронули мои размышления, и хотелось бы обратиться непосредственно к Силимэри: «Двадцать весен назад под звездным небом на мосту Милреоси я влюбился раз и навсегда. Прошли годы, но любовь в моем сердце не остыла, я люблю тебя не меньше – еще больше: до восьмерки в падении».

Силимэри дочитала до точки с недоумением на лице. – Но зачем было давать интервью? Вот если бы эта статья вышла хотя бы на сутки раньше, я бы, наверно, обрадовалась, а сегодня поздно в любви клясться: я тобой отболела, Волоинс, отболела.

Сказать, что в голове Силимэри бурлила каша, как овсянка в котелке на медленном огне, ничего не сказать.

На последней странице «Желтой прессы» Силимэри нашла заметку о похоронах Тэдиэн Абернелио и отправилась по указанному адресу.

***

Во дворе среди столпившихся сутулых эльфиек, утирающих носовыми платочками распухшие глаза, стоял преобразившийся Асиртог. Он подстригся и стал стильным голубоглазым брюнетом с  прижатыми ушами. На нем была удлиненная черная рубаха, поверх сине-зеленая накидка. Верхние пуговицы эротично расстегнуты. Грудь украшали две цепочки разной длины с амулетами. Силимэри стразу отметила, что эльф явно старается произвести впечатление на одну из его собеседниц. Он что-то рассказывал, активно жестикулируя, а когда подошла Силимэри, все резко замолчали, и Асиртог на глазах изменился в лице. Вчерашнего наивного мальчика будто подменили.

– Вам здесь не место, госпожа Силимэри, – дерзко прикрикнул он и плотно сжал выпуклые матовые губы, всем своим видом передавая враждебность.

– Я должна поговорить с твоей матерью, – спокойно ответила Силимэри и сняла капюшон, – для меня это очень важно, Асиртог.

– Хорошо, будь по-вашему, госпожа, – бросил он на ходу и исчез за стенами небольшого дома, сколоченного как временное жилье, но в силу финансовых трудностей, как часто бывает, временное так и осталось постоянным.

Силимэри огляделась: по двору разбрелись друзья Асиртога и Тэдиэн. Они разбились на кучки, и в каждой шушукались. Хорошо хоть пальцами не тычут, – подумала Силимэри и отчаянно вздохнула. Ее магия не работала, будто кольца потеряли свою силу.

Из дома вышла эльфийка с темно-синей повязкой-шалью на голове. Ее пепельные волосы ниспадали на открытые плечи. Лицо выражало подозрение и неумело скрываемое горе. Между изогнутых бровей образовались грубые складки. Она приподняла овальный подбородок и, прищурив серые заплаканные глаза, холодно произнесла:

– Что вам нужно от меня, госпожа Силимэри?

– Я не отниму у вас много времени, Ваминея. Не могли бы мы поговорить наедине?

– Наедине? С каких пор вы стали бояться публичности?

– Я ничего не боюсь, – все тем же спокойным и уверенным голосом ответила Силимэри. – Речь пойдет о смерти Элеоноры Арранитри. Я бы хотела услышать от вас, что произошло в тот вечер, когда Асиртог, будучи ребенком, заявил, что видел, как мой муж Анк-Морхорке задушил ее и, замотав в плащ, увез закапывать в наш сад, где ваша дочь Тэдиэн якобы видела и сам процесс захоронения под орешником.

– Не верьте дурной фантазии Асиртога, – грубо ответила Ваминея, – он не знает, что говорит.

– А вы знаете, что же произошло на самом деле? Ведь не бывает дыма без огня.

– Не бывает, – согласилась Ваминея. – Но ваш муж ни капельки не причастен к смерти Элеоноры. – Силимэри изумленно приоткрыла рот. – Он любил ее, как ни одну другую эльфийку в городе. Понимаете, к чему я клоню?

– То, что у них были любовные отношения, я поняла еще вчера, и это меня нисколько не удивляет: Анк-Морхорке за каждой юбкой бегает.

– Элеонора была особенной. О ней не слыла слава жалкой потаскушки, как о моей дочери, к примеру, и ваш муж любил ее, а с Тэдиэн только играл в любовь.

За спиной Ваминеи появилась фигура Асиртога, а за спиной Силимэри выстраивались пришедшие проститься с его сестрой.

– То есть в вечер убийства вы ничего такого не видели, как рассказывает Асиртог? Вы считаете его рассказы об удушье Элеоноры вымыслом?

– Вымыслом, – кивнула головой Ваминея, – это не Анк-Морхорке убил Элеонору. – Она интригующе замолчала.

– А кто? Что вы видели? – у Силимэри лопалось терпение.

– Я видела, как Анк-Морхорке отчаянно пытался привести ее в чувства после того, как она упала на землю. Эту же картину наблюдал и Асиртог, но воспринял все немного иначе. Ваш муж, действительно, увез Элеонору на своем экипаже, но убил ее не он, а вы, госпожа.

Силимэри подпрыгнула от неожиданности:

– Как? Это невозможно! Что вы такое говорите? Я узнала о ее существовании только вчера, как я могла ее убить десять лет назад?

– Убийца, – прошипел Асиртог и скрылся в доме.

– Вы тогда лечились у доктора Фабиоре, и с головой у вас были явные проблемы, – резко Силимэри почувствовала слабость в ногах, легкое удушье, и перед глазами расстилался зеленый туман. – Но я вас вовсе не осуждаю, госпожа, – продолжала Ваминея, – но если я узнаю, что и в смерти моей несчастной Тэдиэн тоже виновны вы, то, клянусь, я собственноручно выцарапаю вам глаза.

– Убийца, – кто-то выкрикнул из толпы.

– Убийца, – скандировали звонкие голоса, но Силимэри словно оглохла и выбежала за ворота бледная как поганка.

– Этого не может быть, – повторяла она, – нет, это все сплошная ложь. Я ничего такого не делала.

Она брела, куда глаза глядят, позабыв об осторожности, и, как  и следовало ожидать, столкнулась лицом к лицу с мрачным полицаем. Он ошеломленно уставился на нее, и на его вытянутом лице с козлиной бородкой появилась злобная ненатуральная улыбка:

– Силимэри Вендинэ, вот так сюрприз, – он схватил ее за руки, – даже не пытайтесь сопротивляться! Вы арестованы!

– Отпусти, – все-таки вырывалась Силимэри, но превосходство было на стороне полицая: он ведь застал ее врасплох.