Текст книги "Отчаянная и нежная (Косвенные улики)"
Автор книги: Кристин Сэлингер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
4
Допивая вторую чашку кофе, Айвор с интересом наблюдал за происходящим. Ему уже стало понятно, что собрать троих детей в школу и посадить их в автобус – дело чрезвычайной сложности. Можно было только удивляться, как в этой обстановке двое взрослых ухитрялись сохранять хоть какие-то остатки здравого смысла.
– Я не люблю эти хлопья! – кричал Конрад. Он кривляясь болтал ложкой у себя в тарелке. – У них вкус как у сырой травы.
– Ты сам их выбрал, потому что внутри был свисток, – напомнила ему Эвлин, намазывая сэндвичи ореховым маслом. – Теперь ешь.
– Положи туда банан, – посоветовал Гейджер, пытавшийся собрать светлые разлетающиеся волосы Джессики в какое-то подобие косы.
– Ой-ой! – кричала она. – Папа, ты дергаешь!
– Извини. Какой главный город штата Небраска?
– Линкольн, – со вздохом ответила дочь и надула губы. – Ненавижу экзамены по географии! – Тем временем она отрабатывала свои упражнения для балетной школы. – Откуда мне знать эти дурацкие штаты с их дурацкими столицами?
– Знание – сила! – Закусив губу, Гейджер старался перевязать косу тонкой ленточкой. – Однажды ты выучишь такое, что на всю жизнь запомнишь.
– Ой, я не могу вспомнить главный город штата Вирджиния!
– Ну, это… – Гейджер вполголоса выругался, обнаружив, что сам не помнит название города. Да и за каким чертом ему это нужно? Он ведь жил в штате Монтана. Одна из основных проблем с детьми, вздохнув, подумал он, заключается в том, что приходится заново проходить школьный курс.
– Мам, а Конни кормит Бонга своими хлопьями, – наябедничала Джессика и в то же время подарила брату такую хитрую и вкрадчивую улыбку, на какую только была способна.
Эвлин вовремя обернулась, чтобы увидеть, как ее сын сует полную ложку хлопьев прямо в пасть псу.
– Конрад Темплтон, чтоб через минуту ты доел эти хлопья!
– Смотри, мама, даже Бонг их не ест. Это дерьмо!
– Не смей говорить «дерьмо», – устало бросила Эвлин. Но она заметила, что большой неряшливый пес, регулярно пьющий воду из унитаза, действительно воротит нос от сырых хлопьев. – Ладно, ешь банан и надевай пальто!
– Мам! – В комнату ввалился Тони – младший. Он был босиком, а в руке держал замызганный ботинок. – Я не могу найти второй. Его нигде нет. Наверное, кто-то стащил.
– Вызови полицию, – пробормотала Эвлин, укладывая последние сэндвичи в коробку для ланча.
– Я найду, сеньора, – сказала домработница Луиза, вытирая руки передником.
– Его взяли плохие парни, Лу. – Тони говорил на полном серьезе. – Они приходили в полночь и украли ботинок. Папа пойдет на работу и поймает их.
– Конечно поймает! – Луиза подала ему руку и повела наверх. – А пока пойдем поищем улики. Si [3]3
Да ( исп.).
[Закрыть]?
– Зонтики! – закричала Эвлин. – Идет дождь! Зонтики взяли?
– Мы привыкли пользоваться зонтиками, – светским тоном пояснил Гейджер, наливая себе еще чашку кофе. – Но кто-то их ворует. Может быть, та же самая шайка, что украла ботинок Тони и домашнюю работу Конрада по правописанию? Я прикажу расследовать это дело.
– Поскорее бы! – Эвлин подошла к дверям кухни. – Луиза! Зонтики! – Она повернулась, споткнулась о собаку, выругалась, затем схватила коробки с ланчем. – Пальто! – приказала она. – До автобуса осталось пять минут!
Начались лихорадочные сборы, сопровождаемые лаем Бонга, который решил, что сейчас самое время прыгать на любого, кто окажется в пределах досягаемости.
– Он терпеть не может прощаться, – объяснил Гейджер, ловко надевая на пса поводок.
– Ботинок был в туалете, – доложила Луиза, вталкивая Тони в кухню.
– Должно быть, воры спрятали его туда. Что за дьявольский замысел! – Эвлин сунула мальчику коробку с ланчем и подставила щеку. – Целуй!
Тони ухмыльнулся и звонко чмокнул мать.
– Я всю неделю буду покупать молоко!
– Это трудная работа, но ты справишься, Конрад. Банановая кожура должна быть в мусорном ведре. – Она вручила ему коробку с ланчем, шутливо взъерошила волосы и поцеловала на прощание. – Джессика! Главный город Вирджинии – Ричмонд, так мне кажется.
– Хорошо.
После того как все обменялись поцелуями, включая и Бонга, Эвлин торжественно подняла руку:
– Тот, кто оставит зонтик в школе, будет немедленно наказан! Катитесь!
Дети убежали, дверь захлопнулась. Эвлин прикрыла глаза.
– Еще одно тихое утро в доме Темплтонов… Айвор, что вам можно предложить? Бекон, яичницу? Виски?
– Последнее отложим до вечера. – Улыбаясь, он занял стул, освобожденный Конрадом. – И это шоу у вас каждое утро?
– По субботам сеансы удлиненные. – Эвлин поправила густые каштановые волосы. – Ребята, мне очень приятно находиться с вами, но я должна собираться на работу, через час у меня встреча. Если у вас будет свободная минутка, Айв, загляните ко мне. Я вам кое-что покажу.
– Непременно!
– Луиза, я тебе еще нужна?
– Нет, сеньора. – Она уже поджаривала бекон. – Gracias [4]4
Спасибо ( исп.).
[Закрыть].
– Я вернусь около шести. – Эвлин задержалась у стола и положила руку на плечо мужа. – Я слышала, сегодня здесь будет большой покер?
– Пустой слух. – Гейджер привлек жену к себе, и они поцеловались. – Какая ты вкусная!
– Клубничное желе… Я тебя все равно обыграю, умник! – И она еще раз поцеловала его.
Айвор прислушался к ее шагам на лестнице.
– Ты попал в яблочко, Гейдж!
– М-м?
– Потрясная жена, великолепные дети…
– Похоже на то. Я с самого начала знал, какая она. – Воспоминания вызвали у него улыбку. – Только пришлось потратить некоторое время, доказывая, что она не сможет жить без меня, так же как и я без нее.
Трудно было не позавидовать его мечтательной улыбке.
– А до того как ты встретил Эвлин, вы с Камиллой уже сотрудничали?
– Да. Тогда мы работали ночи напролет. Милли была у меня первым помощником. И оказалась лучшим партнером-полицейским, с кем я когда-либо работал.
– Я хочу спросить… Ты можешь не отвечать, конечно… – Айвор колебался. Было ужасно неудобно. – Ты и Милли… до Эвлин… между вами было что-нибудь?
– Когда работаешь вместе, многие часы подряд, всегда возникает что-то общее. – Он отхлебнул кофе и улыбнулся. – Но ничего романтического, если тебя это интересует.
– Да это не мое дело. – Айвор пожал плечами, удивленный тем, какое сильное облегчение почувствовал после ответа Гейджера. – Я просто так полюбопытствовал.
– Полюбопытствовал, почему я постарался взять от этой женщины так много? Ее взгляды, ее ум, ее… как бы это назвать… – Удивленный очевидным замешательством Айвора, он кашлянул. В это время Луиза как раз подала им завтрак. – Спасибо, Луиза… Ну, скажем, ее стиль. Все очень просто, Айв. Не стану говорить, что не думал об этом. Может быть, и Милли, со своей стороны, подумывала о том же. Но мы были прежде всего друзьями, и нас как-то не манили к себе темные аллеи. – Он положил себе яичницу и поднял бровь: – А что, ты уже?..
Айвор пожал плечами, отрезая кусок бекона.
– Не могу сказать, что мы поладили как партнеры или друзья, еще рано. Но, кажется, темные аллеи уже подманивают.
Гейджер не казался удивленным. Если кто-то говорит, что вода и масло не смешиваются между собой, то это значит, что их недостаточно долго взбалтывали.
– Некоторые женщины действуют тебе на душу, некоторые – на известную часть тела. А бывает и то и другое, – заключил он философски.
– Да? Расскажи мне о Камилле, – попросил Айвор.
– Она хороший полисмен и человек, на которого можно положиться. Как и все прочие, имеет некоторые проблемы, но справляется с ними сама. Если хочешь знать подробности, поговори с ней самой. – Он поднял чашку. – Она, наверное, тоже хотела бы спросить у меня о тебе.
– Спрашивала?
– Нет. – Гейджер отхлебнул кофе, чтобы скрыть усмешку. – А теперь почему бы тебе не рассказать, как идут поиски Рут?
– Мы накрыли одно место на Пятой авеню, но оно уже опустело. – Это до сих пор раздражало его, и он болезненно поморщился. – Я собираюсь опросить владельца квартиры и соседей. Есть двое соседей, которые, наверное, смогут опознать наших кинолюбителей.
– Начало неплохое. Чем я могу помочь?
– Я дам знать. Они держат девочку уже две недели. Гейдж! – Айвор поднял глаза, в которых капитан увидел тихую ярость. – Меня беспокоит, в каком она будет состоянии, когда я до нее доберусь…
– Не забегай вперед.
– Ты говоришь точно как лейтенант Паркер. – Айвор как раз всегда предпочитал забегать вперед. – Я смогу с ней встретиться только после полудня. Утром она будет в суде, если не ошибаюсь.
– В суде? – Гейджер нахмурился, потом кивнул: – Точно! Суд над Берсоном. Вооруженное ограбление, насилие. Она его взяла как школьника. Послать с тобой кого-нибудь из ребят на Пятую авеню?
– Нет. Мне надо сначала самому разобраться.
Хорошо снова оказаться предоставленным самому себе, решил Айвор. Работать одному всегда проще: не надо согласовывать действия с партнером или обсуждать стратегию. А поскольку речь шла о Камилле, то это давало ему возможность не думать о ней как о женщине.
Сначала он поднял на ноги управляющего домом Ласта, невысокого лысеющего мужчину, который, видимо, считал, что положение обязывает его носить костюм-тройку, туго завязанный галстук и душиться одеколоном с запахом сосны.
– Я уже давал показания другому офицеру, – недовольно заметил тот через дверную цепочку в два дюйма толщиной.
– А теперь дадите мне, – сухо сказал Айвор, вовсе не желая выводить Ласта из заблуждения относительно того, что он работает в полиции. – Вы хотите, чтобы я задавал свои вопросы на лестнице?
– Нет-нет, – раздраженно буркнул Ласт, снимая цепочку. – Мало мне других забот? Сегодня утром я едва успел встать, как ваши люди уже постучали в мою дверь. Теперь телефон разрывается от звонков – арендаторы хотят знать, что это полиция шарит в пентхаусе. Мне такая реклама совершенно ни к чему!
– Трудная у вас работа, мистер Ласт.
Айвор бегло осмотрел квартиру. Она была не такая роскошная, как пустой пентхаус, но отделана с иголочки. Ласт обставил ее вычурной французской мебелью в стиле рококо. Айвор вспомнил, что его мать обожала такую.
– Вы себе представить не можете! – с готовностью подхватил Ласт, жестом приглашая его сесть на резной стул. – Арендаторы – это же сущие дети. Им нужен кто-то, кто бы шлепал их по рукам, когда они нарушают законы. Я управляю домами уже десять лет и мог бы вам такого порассказать!..
Айвор испугался, что тот действительно пустится в воспоминания, и живо прервал его:
– Почему бы вам не рассказать мне об арендаторе пентхауса?
– Вот о нем мне сказать почти нечего. – Ласт поддернул брюки на коленях, прежде чем сесть. Закинув ногу на ногу, он показал элегантные носки. – Как я уже объяснял другому детективу, я фактически не встречался с ним. Он пробыл здесь всего четыре месяца.
– А вы не показываете свои квартиры арендаторам, мистер Ласт? Не принимаете их претензий?
– Конечно, как правило. Но в этом случае арендатор прислал по почте рекомендации и заверенный чек на оплату аренды за весь срок.
– Вы часто сдаете квартиры таким образом?
– Не часто, но… – Прокашлявшись, Ласт слегка ослабил узел галстука. – За письмом последовал телефонный звонок. Мистер Флинн, арендатор, объяснил, что он друг мистера и миссис Виллер. Они прежде арендовали пентхаус в течение трех лет. Милая пара, с хорошим вкусом. Они переехали в Бостон. Поскольку он их хороший знакомый, ему не было нужды осматривать квартиру, они описали ее ему достаточно подробно. Он собирался устраивать там званые обеды и что-то еще в этом роде. Видите ли, ему очень хотелось иметь эту квартиру, а его рекомендации оказались столь безукоризненны…
– Вы их проверяли?
– Ну конечно! – Ласт выпрямился, обиженно поджав губы. – Я отношусь к своему делу серьезно.
– Чем этот Флинн занимался?
– Работал инженером в местной фирме. Я справился о нем, отзывы были самые лучшие.
– А что за фирма?
– Эти материалы у меня еще под рукой. – Ласт взял со стола тощую папку и раскрыл ее. – Так… «Клайм-инжиниринг». – Он назвал также адрес и номер телефона. – Естественно, я связался с его прежним квартирным хозяином. У нас, управляющих домами, свой моральный кодекс. Меня заверили, что мистер Флинн идеальный квартиросъемщик, тихий, ответственный, опрятный и платит всегда вовремя. Так оно и оказалось.
– И вы никогда его не видели?
– Это большой дом. И далеко не со всеми удается видеться. Есть неприятные типы, с которыми приходится регулярно встречаться, но мистер Флинн никогда не доставлял никаких хлопот.
Никаких хлопот, уныло думал Айвор, возобновляя свое хождение от одной квартиры к другой. С собой у него были копии арендного договора, рекомендаций и писем Флинна. Было уже за полдень. Он успел опросить большинство жильцов, ответивших на его стук. Только трое сказали, что видели таинственного мистера Флинна. Теперь Айвор имел возможность добавить в свое досье три существенно различных описания.
Так он и двигался от верхних этажей к нижним со все усиливающимся чувством разочарования. Сейчас он был на третьем этаже, и голова уже явно начинала побаливать.
Он постучался в квартиру 308 и почувствовал, что его тщательно изучают через глазок. Цепочка звякнула, засов отодвинулся, и он оказался лицом к лицу с пожилой дамой с пышной копной волос невероятного оранжевого цвета. Яркие голубые глаза, окруженные сетью морщинок, внимательно разглядывали его. Весила дама, по прикидке Айвора, не меньше двухсот фунтов, имела два подбородка и собиралась обзавестись третьим.
– Вы выглядите слишком прилично для коммивояжера, – произнесла она весьма кокетливо.
– Нет, мэм. – Если бы Айвор был в шляпе, он бы непременно приподнял ее. – Я ничего не продаю. Полиция здесь кое-что расследует. Я хотел бы задать вам несколько вопросов, касающихся ваших соседей по дому.
– Вы коп? Тогда у вас должен быть значок.
Она, казалось, относится к делу еще серьезнее Ласта.
– Нет, мэм, я не коп. Я работаю частным образом.
– Вы частный детектив? Как Алан Нильсон? – Голубые глаза ярко вспыхнули. – Готова поклясться, что Морган Смит в этой роли был самым сексуальным мужчиной, которого я видела. На месте Ширли Хадсон я бы даже не думала об этой дурацкой пицце, а тут же бы за него вышла.
– Да, мэм. – Айвору потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что она говорит о фильме «Масонский орден». – А мне так очень нравился Тобиас Сэлби. Помните, они вместе навели шороху в «Золотых чарах»?
Довольная, она густо рассмеялась.
– Еще бы не помнить! Ладно, проходите. Что толку стоять в дверях.
Айвор вошел и сразу же был вынужден притормозить, чтобы не наткнуться на мебель и кошек, которыми была наполнена квартира. Столы, кресла, лампы, некоторые из них старинные, другие – грубые подделки под антиквариат, были в беспорядке расставлены в просторной гостиной. С полдюжины кошек лежали где попало с величественным равнодушием.
– Я коллекционирую, – пояснила хозяйка, плюхнувшись на красивую кушетку эпохи Карла III. Она заняла собой почти все место, так что Айвор благоразумно выбрал скрипучее кресло с полустертой эмблемой английских колониальных войск.
– Меня зовут Барбара Сплин.
– Айвор Найт, – представился он.
Большая серая кошка вспрыгнула ему на колени, а другая влезла на спинку кресла и начала обнюхивать его волосы. Айвор воспринял это философски.
– Ну, так что же вы расследуете, мистер Найт?
– Мы собираем сведения о жильце пентхауса.
– О том, который съехал? – Она почесала один из своих подбородков. – Я вчера видела, как несколько здоровенных парней грузили барахло в фургон.
Это видели еще несколько человек, подумал Айвор. И никто не удосужился заметить, было ли на фургоне название транспортной компании.
– Вы запомнили этот фургон, мисс Сплин?
– Не очень, – призналась она. – Он был большой. Но они работали не так, как другие грузчики, которых мне приходилось видеть.
– А как?
– Они работали быстро. Не так, как люди на почасовой оплате. Ну, вы понимаете. Выносили много хорошего, да. – Ее яркие глаза обежали гостиную. – Там был один столик, который мне очень хотелось прибрать к рукам. Не знаю, куда бы я его поставила, но место всегда найдется, не правда ли?
– Вы можете описать кого-нибудь из грузчиков?
– Я не обращаю внимания на мужчин, пока не замечу в них чего-нибудь особенного, – лукаво усмехнулась она.
– А как насчет мистера Флинна? Вы когда-нибудь его видели?
– Не могу сказать наверняка. Мало кого в доме я знаю по имени. Мне хватает моих кошек. А что он натворил?
– В этом мы и разбираемся.
– Разыгрывал из себя важную шишку, да? Так он съехал?
– Похоже на то.
– Выходит, я не смогу отдать ему посылку?
– Посылку?
– Только вчера пришла. Посыльный принес ее сюда, видимо, по ошибке. Флинн Сплин… – Она покачала головой. – Сейчас никто не обращает внимания на детали.
– О, я вас понимаю! – Айвор осторожно снял кошку с плеч. – А что за посылка?
– Посылка как посылка. – Слегка присвистнув, дама поднялась на ноги. – Положила ее в спальню, хотела сегодня отдать. – С грацией бульдозера она вышла из комнаты и вскоре вернулась с запечатанным и перевязанным пакетом.
– Мэм, я должен взять это с собой. Если вы в чем-то сомневаетесь, позвоните капитану Гейджеру Темплтону в департамент полиции.
– Да мне-то что! – Она вручила Айвору посылку. – Может, если распутаете это дело, заглянете ко мне и расскажете, что к чему?
– Обязательно! – Повинуясь импульсу, он вынул фотографию Рут. – Вы не видели эту девушку?
Мисс Сплин посмотрела на нее, нахмурилась и покачала головой.
– Нет, не припоминаю. А что, с ней неладно?
– Да, мэм.
– Это как-то связано с пентхаусом?
– Думаю, что да. Она вернула фото.
– Очень хорошенькая… Надеюсь, вы скоро ее отыщете.
– Я тоже надеюсь.
Это было против его обычая. Айвор сам не мог понять, почему он так поступил: вместо того чтобы немедленно ознакомиться с содержанием посылки, он оставил ее запечатанной и поехал в суд.
Он приехал как раз вовремя, чтобы услышать выступление Камиллы. На ней был костюм цвета ржавчины, который должен был выглядеть уныло. Однако в сочетании с рыжей гривой и жемчужным ожерельем на шее он производил великолепный эффект.
Айвор присел в заднем углу и наблюдал, как умело, терпеливо и беспощадно Камилла разносит защиту. Она ни разу не повысила голос, не запнулась. Всякий слушающий ее, включая жюри присяжных, неизбежно должен был признать в ней настоящего профессионала.
Она такая и есть, подумал Айвор, вытягивая ноги и расслабляясь. Естественно, ни один из наблюдавших за ней сейчас не мог даже представить ее в объятиях мужчины. В его объятиях. Никто не мог вообразить эту спокойную, уравновешенную женщину напрягающейся и выгибающейся в руках мужчины.
В его руках. Будь он проклят, если сможет забыть это!
Изучая ее теперь, когда она не замечала его присутствия, полностью сосредоточившись на своей работе, он начал выделять кое-какие мелочи. Она устала. Он видел это по ее глазам. Когда председательствующий снова вызвал ее, в ее голосе почувствовался легкий оттенок нетерпения. Движения ее были изящны, как всегда. Но за этим скрывалось все то же нетерпение. Ей хотелось, чтобы все скорее закончилось.
После перекрестного допроса судья объявил пятнадцатиминутный перерыв. Она вздрогнула, когда он ударил своим молотком по столу. По ее лицу пробежала тень. Айвор увидел и это.
Далтон Норрис, прокурор, подошел и пожал ей руку.
– Отличная работа, Камилла!
– Спасибо. Надеюсь, тебе не составит труда прижать его.
– Никаких сомнений. – Он слегка подвинулся, как раз настолько, чтобы загородить ей дорогу. – Послушай, я сожалею, что тогда так получилось. Почему бы нам не повторить попытку? Скажем, обед завтра вечером – лишь ты и я?
– Дал, неужели слова «никогда в жизни» ничего для тебя не значат?
Он только усмехнулся и ласково взял ее за руку. На мгновение Айвору показалось, что она хочет вырвать руку и ударить прокурора.
– Ну, ну, Милли! Мне бы все-таки хотелось иметь свой шанс…
– Дал, мы оба знаем, что твой шанс нулевой. Иначе быть не может. А теперь отпусти мою руку, пока мы оба по одну сторону закона.
– Не надо так…
– Лейтенант! – вмешался Айвор, скользнув взглядом по Норрису. – Можно вас на минутку?
– Найт! – воскликнула Камилла с облегчением. Разговор с прокурором был так ей неприятен, что она резко вырвала руку. – Извини, Далтон. У нас дела. – И с этими словами Камилла быстро вышла из зала суда, ведя Айвора за собой.
– А теперь, если вы раздобыли что-нибудь стоящее, выкладывайте, – приказала она. – У меня сейчас плохое настроение.
– Дорогая, у меня нет никаких новостей, кроме той, что я принес с собой.
– Найт, вы бунтовщик!
– Вы слишком серьезны, леди. – Он взял ее за руку и вдруг почувствовал приступ волнения. Справившись с ним, он повел ее к дверям. – Моя машина у подъезда. Почему бы нам не прокатиться во время перерыва?
– Идет. Я тут немного вышла из себя. Вы мне поможете вернуться обратно.
– Верно.
На ветровом стекле он опять обнаружил штрафную квитанцию. Ничуть не удивившись, поскольку машина стояла в пешеходной зоне, он сунул квитанцию в карман и влез в кабину.
– Извините, что нарушил ваш диалог с приятелем.
– А, пошел бы он!.. – Камилла застегнула ремень безопасности.
– О, я лично пошел бы куда угодно, но только с вами. – Он пошарил в ящичке для перчаток. – Вот.
– Что это? – Она покосилась на пачку с аспирином.
– От вашей головной боли. Не люблю мучеников.
– Оставьте меня в покое! Я в порядке, – отрезала она и закрыла глаза.
Она была далеко не в порядке. Она не выспалась. У нее болела голова. В течение многих лет она привыкла каждую ночь ворочаться два-три часа, прежде чем заснуть, но вчера она вообще не спала. И гордость мешала ей обвинить того, кто был в этом виновен… Обвинить Айвора. Она думала о нем. Ей было больно вспоминать немыслимую сцену в пентхаусе. Она снова и снова казнила себя. Пыталась отвлечься горячей ванной, скучной книгой, йоговскими упражнениями, теплым бренди. Ничего не помогало.
Так она металась и ворочалась, наконец выбралась из постели и начала бесцельно шататься по квартире, ожидая восхода солнца.
Сейчас шел второй час, она находилась на работе уже восемь часов без перерыва. Но что самое худшее – Айвор мог втянуть ее в работу еще на восемь часов, а это было бы совсем уж нестерпимо.
Она снова открыла глаза, когда машина остановилась, взвизгнув тормозами, у какого-то магазина.
– Мне кое-что нужно, – пробормотал он и выскочил наружу.
Отлично, прекрасно, думала она, снова закрывая глаза. Даже не удосужился спросить, а может быть, мне что-нибудь нужно. О Господи, голова прямо раскалывается на части.
Она слышала, как он возвращается. Странно, удивилась Камилла, я уже узнаю звук его шагов. Глаза ее по-прежнему были закрыты.
– Вот, Милли. – Он что-то вложил ей в руку. Она открыла глаза и увидела бумажный стаканчик. – Это чтобы запить аспирин. – Он открыл пачку и вытряхнул пару таблеток. – Съешьте-ка эти чертовы пилюли. Вы, наверное, с утра ничего не ели, за исключением шоколадок или засахаренных орешков. Никогда не видел женщину, которая управлялась бы со сладостями так резво, как вы.
– Сахар заряжает нас энергией, – возразила она, но взяла таблетки и запила чаем. Свертки с сыром и крекерами заставили ее нахмуриться.
– Что, печенья у них не было?
– Вам нужен протеин.
– В печенье, по-моему, тоже есть протеин.
Чай был слишком крепкий и горький, но она отпила его с удовольствием.
– Спасибо.
Камилла отхлебнула еще, затем открыла пачку с крекерами. Было важно помнить, что она должна отвечать за свои действия, реакции и эмоции. То, что она ночь не спала, – ее проблема.
– Ребята из лаборатории закончили обследование пентхауса.
– Знаю. Я там был.
– Я бы не хотела, чтобы вы это делали самостоятельно, – заявила она с набитым ртом.
– Я делал то, что нужно и полезно, – отрезал Айвор. – Поговорил с маленьким хорьком – управляющим домом. Он, оказывается, ни разу не видел арендатора пентхауса.
Пока Камилла жевала свой импровизированный ланч, он ввел ее в курс дела.
– Насчет Флинна я знаю, – сказала она, когда он закончил. – Сегодня утром я вытащила Ласта из постели. Рекомендации ложные – телефоны, указанные в них, не отвечают. Фирма «Клайм-минжиниринг» не числится ни по указанному, ни по какому другому адресу в Биллингсе. Супруги Виллер, прежние арендаторы, даже не слышали о мистере Флинне.
– Вы здорово поработали. – Он постучал пальцами по ветровому стеклу. – А почему вы не хотели, чтобы я делал это сам?
Она слегка улыбнулась. Голове стало легче.
– У меня есть значок, – невозмутимо ответила она. – А у вас нет.
– Ваш значок не привел вас в квартиру мисс Сплин.
– Ну и что?
– А вот что! – Ужасно довольный собой, он достал с заднего сиденья сверток и показал Камилле. – Посыльный по ошибке принес это кошачьей леди.
– Кошачьей леди?
– О, вам надо там побывать!
Она потянулась за пакетом, но он отдернул его.
– Стоп, дорогая! Я тоже хочу.
Она было вспыхнула, потом успокоилась, видя, что посылка не тронута.
– Пакет все еще запечатан?
– Похоже на то. Сейчас мы его и вскроем.
Айвор нагнулся и достал из ботинка небольшой нож. Когда он вскрыл пакет, Камилла прищурилась:
– А ведь это незаконно, приятель!
– Абсолютно незаконно, – спокойно ответил он, засовывая нож обратно в ботинок.
В пакете оказалась кинопленка и исписанный лист бумаги.
Последняя редакция. Как раз для простаков? На уик-энд ожидается сильный снегопад. Снабжение хорошее. В следующий раз пришлите еще пленки и пива. Дороги могут быть закрыты.
Камилла достала из своей сумки пластиковый мешочек и осторожно поместила туда лист бумаги.
– Проверим на отпечатки пальцев. Может, кое-что прояснится.
– Может проясниться – кто. Но вот где? – Айвор сунул кассету в сумке. – Что ж, пойдем в кино?
– Ну да. Только я думаю, что этот фильм не для всех. У меня дома есть кинопроектор.
У нее в комнате стояла комфортабельная кушетка с пухлыми подушками. Сверкающие паркетные полы были покрыты мягкими коврами. Репродукции на стенах, уютные цветочные заросли на небольшом чайном столике. Пара золотых рыбок в цилиндрическом аквариуме. Скамеечка для ног, выполненная в виде улыбающегося гномика.
– Интересное место, – только и сказал Айвор.
– Займемся делом. – Камилла направилась в комнату, где находился кинопроектор, по дороге сбросив туфли.
Этот единственный жест рассказал о ней Айвору больше, чем дюжина глубокомысленных докладов.
Со своим обычным проворством она вставила бабину с кинопленкой в проектор. На экране появилось изображение.
Даже для мужчины с опытом Айвора это было нечто. Сунув руки в карманы, он покачивался на каблуках. Ужасно глупо, думал он, что мы, оба взрослые, оба профессионалы, так смущены этой мерзостью.
Камилла, склонив голову, смотрела на экран с выражением психиатра, изучающего клинический случай. Это не был секс. Это даже не было простым совокуплением. Это была грубая, отвратительная и невероятно возбуждающая порнография.
– На холостяцких вечеринках я видела и похлеще, – сообщила она.
Айвор оторвался от экрана и посмотрел на нее с удивлением:
– О, вот как?
– Пленка удивительно высокого качества. А оператор работает, если можно так выразиться, вполне профессионально. – Она прислушалась к вздохам и стонам. – И звукозапись отличная. Но это не в пентхаусе.
– Должно быть, где-нибудь в горах. Стены добротные, грубой кладки, не панельные. Кровати в стиле «чиппендейл».
– Откуда вы знаете?
– Моя мать разбиралась в антиквариате. Посмотрите на лампу около кровати – это Тиффани или чертовски ловкая подделка. О, сюжет усложняется…
В кадре появилась еще одна женщина. Из короткого диалога стало ясно, что она застала своего любовника и свою лучшую подругу. Назревал конфликт. Первая женщина получила жесткий удар кулаком в лицо.
– Не думаю, что это имитация, – сквозь зубы сказала Камилла. – По-моему, она этого не ожидала.
Айвор потихоньку выругался. Смесь секса с насилием, причем насилие в данном случае выражалось женской дракой, представляла омерзительное зрелище. Ему пришлось сжать руки в кулаки, чтобы удержаться от искушения выключить кинопроектор. Смущения больше не было. Было только отвращение.
– Как вы это воспринимаете, Найт? – Камилла положила ладонь на его руку. Они оба знали, чего он больше всего боялся – что на экране появится Рут.
– С трудом…
Она инстинктивно оставила свою ладонь на его руке и придвинулась поближе.
Пошли новые сюжеты, и она внимательно следила за ними. Уик-энд в горном шале, две парочки то и дело совокупляются самыми разными способами. Она старалась не замечать этого, разглядывая подробности обстановки. Айвор прав – здесь был высший класс. Двухэтажное помещение, высокие потолки. Мраморный камин, горячая ванна…
На некоторых кадрах было заметно, что идет легкий снег. Она уловила изображение заснеженных деревьев и горных вершин. В одной сцене вне дома, где обнаженным актерам, казалось, было более чем неуютно, она отметила, что поблизости нет никаких домов или строений.
Пленка кончилась внезапно. Рут не появилась. Айвор не знал, стало ему легче или нет.
– Да, на Оскара такое кино не потянет, – бросила Камилла, перематывая пленку. – Вы в порядке?
Он не был в порядке. Внутри у него все жгло, и он с трудом мог перевести дыхание.
– Они грубы с женщинами, – осторожно заметил он, – отвратительно грубы.
– Более того, я бы сказала, что такая продукция рассчитана на определенный сорт потребителей – парней или мужчин, которые мечтают о превосходстве, физическом и эмоциональном.
– Не знаю, как можно употреблять слово «мечта» по отношению к той гадости, которую мы видели.
– Мечты бывают не только светлые, – тихо ответила она подумав. – Знаете, качество съемок у них высокое, но многие сцены производят довольно жалкое впечатление. Возможно, они позволяют клиентам воплощать в таких фильмах свои фантазии.
– Вы правы. – Он невольно вздохнул. – В письме Малышки Мелоди упоминалось, что, по ее мнению, одна из девушек была убита. Похоже, она была права.
– Садизм – специфический вид сексуальных отклонений, часто выходящий из-под контроля. Хорошо бы нам установить хотя бы приблизительно тот район, где производилась съемка.
Она начала было извлекать бабину с пленкой, но он развернул ее к себе.
– Как вы можете быть так прагматичны? Неужели это вас не затронуло?
– Затронуло, но я с этим справилась. Давайте не касаться личных чувств.
– Нет. Всегда надо знать того, с кем работаешь. Мы говорили о том, что одна девушка могла быть убита прямо на съемках. – Чувствовалось, что он весь кипит и ему необходимо выпустить пар. – Мы только что видели, как две женщины дрались, лягались, кусались и угрожали друг другу самым худшим. Я хочу знать, как вы это восприняли.
– Меня от этого тошнит, – отрезала она отворачиваясь. – Бросает в гнев. И, как ни странно, очень печалит. Но, самое главное, у нас теперь есть первое вещественное доказательство. – С этими словами она взяла кинопленку и положила ее в сумку. – А теперь, если хотите доставить мне удовольствие, отвезите меня обратно в участок, чтобы я могла сдать ее. А потом дайте мне некоторое время на отдых.
