Текст книги "Отчаянная и нежная (Косвенные улики)"

Автор книги: Кристин Сэлингер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

11

С диким криком Камилла вскочила с постели. Вне себя от ужаса и ярости, она отбивалась от рук, грубо обхвативших ее. Она чувствовала на себе эти руки, чувствовала, как они ощупывают ее, горячие, злые. Но в это время… Боже мой, в это время…

– Милли! – Айвор тряс ее, стараясь говорить спокойным голосом, хотя сердце у него колотилось так, будто хотело выскочить из груди. – Милли, проснись! Тебе приснился кошмар. Проснись!

Она постепенно выбиралась из цепких объятий сна, все еще борясь с ним, все еще судорожно всхлипывая. Реальность проступала тусклым светом сквозь темные глубины кошмара. Последним отчаянным усилием она схватилась за нее – и за Айвора.

– Ну-ну… – Все еще потрясенный ее криком, он баюкал ее, прижимал к себе и согревал ее тело, покрытое холодным потом. – Все в порядке, детка. Я с тобой.

– О Господи!.. – Она всхлипнула и уткнулась лицом к нему в плечо. Ее руки беспомощно обняли его шею.

– О Господи!.. О Господи!..

– Все в порядке. – Он продолжал гладить и успокаивать ее, чувствуя, как ее напряжение ослабевает. – Я с тобой. Тебе всего лишь приснился дурной сон.

Она выбралась из этого сна, но тут на нее снова нахлынул страх. Вся дрожа, она прильнула к нему, чтобы впитать в себя частичку его силы.

– Подожди минуточку… Сейчас я приду в себя.

Хватит дрожать, сказала она себе, хватит плакать. Страх сейчас пройдет.

– Ох, прости… Прости, ради Бога…

Но страх не проходил.

– Расслабься! – Она дрожит, как пойманная птичка, подумал он, и чувствует себя такой же хрупкой и беззащитной. – Хочешь, я включу свет?

– Нет. – Она сжала губы, стараясь не выдавать дрожь в голосе. Она не хотела света. Не хотела, чтобы он смотрел на нее, пока она не сумеет взять себя в руки. – Нет. Дай мне только воды. Я скоро буду в порядке.

– Сейчас принесу. – Он откинул волосы с ее лица и был снова потрясен, обнаружив, что оно залито слезами. – Сейчас принесу.

Когда он вышел, она подтянула ноги к груди. Возьми себя в руки, приказала она себе, роняя голову на колени. Она слышала, как вода льется из крана в стакан, видела луч света из двери ванной. Ей удалось сделать несколько долгих глубоких вздохов.

– Прости, Айв, – сказала она, когда он принес воду. – Я тебя разбудила…

Голос ее звучал уже спокойнее. Но вот руки все еще дрожали. Ему пришлось взять их в свои и поднести стакан к ее губам.

– Тебе приснился страшный сон?

Вода освежила ее пересохшее горло.

– Должно быть, так. Спасибо. – Она была смущена тем, что сама не может держать стакан.

Айвор поставил его на ночной столик и присел на кровать рядом с ней.

– Расскажи мне…

Она пренебрежительно повела плечами:

– Отнесем это на счет трудного дня и пиццы.

Очень твердо и очень нежно он взял ее лицо в свои ладони. Свет, все еще падающий из двери ванной, создавал в комнате уютный полумрак. Но даже и сейчас было заметно, как она бледна.

– Нет, Милли. Я не могу просто так это отбросить. И ты меня не заставишь. Ты кричала и плакала. – Она попыталась отвернуться, но он не позволил. – Ты все еще дрожишь. Я могу быть таким же упрямым, как ты, а сейчас – даже еще упрямее.

– У меня был кошмар. – Ей хотелось укусить его, но не было сил. – Бывают же у людей кошмары!

– А этот кошмар тебе часто снится?

– Никогда не снился. – Она подняла усталую руку и запустила себе в волосы. – Не помню такого. Не знаю, что его вызвало.

Ему казалось, что он знает. И казалось, что она тоже знает.

– У тебя есть ночная рубашка или что-нибудь в этом роде? Ты замерзла.

– Сейчас найду.

– Ты только скажи где, я достану.

Он встал и, открыв нужный ящик, вытащил первое, что попалось под руку. Прежде чем натянуть это на нее, он увидел, что у него в руках мужская нижняя рубашка большого размера.

– Отличное у вас белье, лейтенант.

– Оно очень удобно.

Он разгладил на ней рубашку и заботливо подоткнул подушку, словно мать больному ребенку.

Она нахмурилась:

– Не хочу, чтобы меня баловали.

– Ничего, переживешь.

Довольный тем, что устроил ее с максимальными удобствами, он натянул джинсы. Нам надо поговорить, решил он, усаживаясь рядом с ней. Хочет она того или нет. Айвор взял ее руку и посмотрел в глаза.

– Этот кошмар… он был о том, как тебя изнасиловали, не правда ли?

Ее пальцы в его руке напряглись.

– Я ведь тебе говорил, что слышал, как ты разговаривала с Рут.

Она, собрав всю волю, приказала своим пальцам расслабиться, но они оставались твердыми и холодными.

– Это было очень давно. Сейчас не стоит вспоминать.

– Стоит, если ты и сейчас просыпаешься с криком. Надо вернуться в прошлое, – мягко продолжал он. – Только таким образом ты сможешь избавиться от навязчивых воспоминаний.

– Ну хорошо. Так что же?

– Доверься мне, Милли, – тихо попросил он, вглядываясь в ее лицо. – Позволь мне помочь.

– Это ранит, – услышала она собственный голос и закрыла глаза. Впервые в жизни она делилась этим с другим человеком. – Не всегда. И даже не часто. Но время от времени оно подкрадывается и ранит.

– Я хочу понять. – Он поднес ее руку к своим губам, и она ее не отняла. – Расскажи мне все.

Камилла не знала, с чего начать. Похоже, лучше всего с самого начала. Откинув голову на подушку, она опять прикрыла глаза.

– Мой отец пил, а когда пил, то напивался, а когда напивался, то буйствовал. У него были огромные руки. – Она сжала кулаки, затем разжала их. – Он бил и маму, и меня. Мои ранние воспоминания – об этих страшных руках и ярости, которую я не могла понять и которую ничем нельзя было унять. В один прекрасный день отец сцепился с кем-то еще более буйным и был убит. Мне тогда исполнилось шесть лет.

После того как это случилось, мама тоже стала искать утешение в вине. Правда, она напивалась не так сильно, но гораздо чаще.

Айвору оставалось только удивляться, как эти ничтожные люди, которых она описывала, сумели сотворить такую замечательную, милую и красивую женщину, которая сидела сейчас перед ним.

– У тебя был кто-нибудь еще из родных?

– Были дедушка с бабушкой со стороны матери, но я не знала, где они живут. Никогда не видела их. Они не хотели иметь с ней дела после того, как она сбежала от них с моим отцом.

– Но они знали о тебе?

– Может быть, знали, но моя судьба не волновала их.

Он ничего не сказал, пытаясь осознать ее слова. Но не мог, ну просто никак не мог представить себе семью, в которой не беспокоились бы о судьбе своих ближайших родных.

– Ну и что же дальше?

Она на секунду умолкла, пытаясь поймать ускользающую нить повествования.

– Когда мне было около восьми, я ушла из дому. Я часто уходила из дому, но на этот раз не вернулась. Через несколько дней сосед вызвал Службу социальной защиты. Они нашли меня и забрали в свою систему.

Она снова потянулась за водой. Ее рука уже не дрожала.

– Это обычная и долгая история.

– Я хочу ее услышать.

– Меня поместили в приют. – Она отпила воды. Не стоило рассказывать ему, как там было тошно и одиноко. Достаточно самого факта. – Все было хорошо. Все пристойно. Потом они нашли мою мать, пригрозили ей, велели исправиться и отдали меня обратно.

– Какого черта они это сделали?!

– Тогда на это смотрели по-другому. Суд верил, что ребенку будет лучше всего с матерью. Как бы то ни было, она бросила пить, но ненадолго, и вскоре все началось сначала. Несколько раз я удирала, но меня ловили. Опять приюты. Тебя не оставляют в одном слишком долго, особенно если ты из упорствующих. А я к тому времени стала очень даже своенравной.

– Ничего удивительного!

– Я вращалась внутри системы. Социальные работники, судебные исполнители, школьные советники… Все надоело! Моя мать связалась с другим мужчиной и в конце концов куда-то подалась в поисках лучшей доли. По-моему, в Колумбию. Во всяком случае назад она не вернулась. Мне исполнилось двенадцать. Я была очень независимым ребенком и пользовалась любым случаем, чтобы удрать из дому. В конце концов меня отметили как ЮП – юный правонарушитель – и поместили в специальный приют для девочек, откуда был один шаг до исправительной колонии. – Ее губы искривились в жесткой усмешке. – Это нагнало на меня страху Божьего. Я почувствовала, что здесь уже пахнет тюрьмой. Поэтому я исправилась и начала вести себя примерно. В конце концов меня отдали на воспитание в семью.

Она осушила стакан и отставила его.

– Я боялась, что, если буду вести себя как-то не так, меня вернут в приют. Поэтому я очень старалась. Это была чудесная семейная пара, наивная, быть может, но прекрасная, с добрыми намерениями. Им очень хотелось хоть немного способствовать исправлению общества. Она была президентом учительско-родительской ассоциации, и оба принимали участие в маршах протеста против ядерных испытаний. А еще они говорили что-то насчет усыновления вьетнамских сирот. Может, я иногда и хихикала у них за спиной, но они мне нравились. И они были ко мне добры.

Камилла ненадолго умолкла, и он ни о чем не спрашивал, ожидая продолжения.

– Они держали меня в строгости, но упрекнуть мне их не в чем. Была только одна загвоздка – это их семнадцатилетний сын. Капитан футбольной команды, студент, кумир семьи, сокровище, по-настоящему компанейский парень.

– Компанейский парень?

– Ну, знаешь, блестящий собеседник, остроумный, обаятельный и прочее. А внутри – слизняк. Трудно, наверное, быть слизняком и сохранять внешний блеск, но ему это удавалось. – Ее глаза сверкнули. – Мне было очень неприятно, когда он смотрел на меня. – Ее дыхание несколько участилось, но голос звучал спокойно. – Словно я кусок мяса, который он оценивает, прежде чем поджарить. Они этого не замечали. Они видели в нем только образцового мальчика, который никогда не причинял им ни малейших неприятностей. А однажды вечером, когда их не было дома, он пришел домой со свидания… Господи!

Она закрыла лицо руками. Айвор обнял ее и прижал к себе.

– Хорошо, Милли, хватит об этом.

– Нет. – Камилла покачала головой и отодвинулась. Слишком далеко она зашла в своих воспоминаниях. – Он был сердит. Видимо, девчонка не поддалась его обаянию. Он вошел ко мне в комнату. Я велела ему убираться, но он только рассмеялся и ответил, что он у себя дома, а вот я нахожусь здесь только потому, что его родители меня пожалели. Разумеется, он был прав.

– Нет-нет, он был не прав!

– В этом он был прав, – возразила Камилла. – Во всем остальном – нет, но в этом – прав. Он стал раздеваться. Я хотела выбежать из комнаты, но он поймал меня и швырнул на кровать. Я ударилась головой о стену и смутно слышала, как он говорил, будто такие девчонки, как я, обычно требуют за это деньги, но мне должно льстить уже то, что он собирается доставить мне удовольствие. Он влез на кровать. Я кричала и била его. Он заломил мне руки назад и навалился на меня всем телом. Я кричала и кричала все время, пока он меня насиловал. А когда он кончил, я уже не кричала. Только плакала. Он слез с кровати, натянул брюки и предупредил меня, что, если я кому-нибудь пожалуюсь, он будет все отрицать. И кому тогда поверят – ему или мне? Дело было ясное. Да к тому же он всегда мог привести пяток своих дружков, которые скажут, что я им охотно давала. Вот уж тогда меня точно выгонят из дома.

Поэтому я ничего никому не сказала. В течение месяца он еще дважды меня насиловал, пока я не собралась с силами и не убежала. Конечно, меня поймали. Может быть, я и сама хотела вернуться в этот дом. Я оставалась там, пока мне не исполнилось восемнадцать. А когда я покинула его, то твердо знала, что никто и никогда больше не будет использовать меня. Никто и никогда больше не заставит меня почувствовать себя ничтожеством.

Не зная, что делать, Айвор нерешительно протянул руку и вытер ей слезы.

– Ты сумела устроить свою жизнь, Милли.

– Да, конечно. – Она вздохнула, смахивая остатки слез. – Но мне не хочется на этом останавливаться, Айв.

– От этого никуда не денешься.

– Не денешься, – согласилась она. – Загонять боль внутрь – еще хуже. Я это знаю. Только если принимаешь ее просто как часть своего существования, тогда становится легче. Это не заставило меня возненавидеть людей, но я поняла, что значит быть жертвой.

Ему хотелось привлечь ее к себе, но он решил, что сейчас ее лучше не трогать.

– Как было бы хорошо, если бы я сумел залечить эту боль! – воскликнул он искренне.

– Старые раны, – пробормотала Камилла, – болят лишь время от времени. – Она почувствовала, что он не решается обнять ее, и ей стало грустно. – Я-то осталась та же, что и до того, как все тебе рассказала. Беда в том, что те, кто выслушивают подобные истории, сами меняются.

– Я не изменился! – Айвор потянулся к ней и отдернул руку. – Черт возьми, Милли! Я не знаю, что тебе сказать, что для тебя сделать. – Поднявшись, он пошел на кухню. – Могу приготовить тебе чай.

Она чуть не расхохоталась.

– Найт, ты думаешь, что это лекарство от всех болезней? Нет уж, спасибо.

– Чего ты хочешь? – настаивал он. – Только скажи!

– А почему бы тебе не сказать мне, чего ты хочешь!

– Чего я хочу… – Он подошел к окну, посмотрел в него и обернулся. – Я хочу вернуться в то время, когда тебе было пятнадцать, и разбить морду этому ублюдку. Я хочу причинить ему в тысячу раз больший вред, чем он причинил тебе. Затем я хочу отправиться еще дальше в прошлое и переломать ноги твоему отцу, а заодно и надавать по заднице твоей матери.

– Ну, это невозможно, – сказала она невозмутимо. – Придумай что-нибудь еще.

– Я хочу обнять тебя! – закричал он, сжимая кулаки в карманах. – Но боюсь тебя трогать!

– Мне не нужен твой чай и не нужно твое сочувствие. Так что если это все, что ты намерен предложить, то можешь убираться!

– Ты этого хочешь?

– Я хочу, чтобы меня принимали такой, какая я есть. Чтобы не ходили вокруг на цыпочках, как возле инвалида, потому что я пережила изнасилование и унижение.

Он опять потянулся к ней и снова одернул себя. Ведь я думаю не о ней, осознавал он, а о собственной ярости, собственном бессилии, собственной боли. Очень медленно он подошел к кровати и сел рядом с ней. Ее глаза все еще были влажными от слез и поблескивали в полумраке. Айвор обнял ее и нежно привлек к себе, так что ее голова легла ему на плечо.

– Никуда я не уйду, – пробормотал он. – Ладно?

Она вздохнула, устраиваясь поудобнее.

– Ладно.

* * *

Камилла проснулась на восходе солнца с тупой головной болью. Она сразу поняла, что Айвора рядом больше нет. Устало перевернувшись на спину, она потерла припухшие глаза.

Чего я ждала? – подумала она с горечью. Ни один мужчина не будет чувствовать себя уютно рядом с женщиной, выслушав историю вроде той, что она ему преподнесла. И с чего это ей вздумалось ворошить прошлое? Как она могла доверить ему самое потайное, если до сих пор никому этого не доверяла? Даже Гейджер, человек, которого она считала своим самым близким другом, знал только о детских приютах. А что касается остального, то она похоронила это в себе – до прошлой ночи.

Она не сомневалась, что ее разговор с Рут вызвал к жизни кошмарные воспоминания ее прошлого. Но ей надо было самой справиться с этим, выстоять, сохранить лицо. Увы, она не сумела. Тяжело вздохнув, Камилла села и уткнулась головой в колени.

Она любила Айвора. Теперь это было совершенно ясно. И любовь сделала ее глупой, уязвимой и несчастной. Она всегда подозревала, что так и будет, если она влюбится. Должно же быть от этого какое-то лекарство, подумала она. Лекарство, которое можно принять – и все пройдет. Вроде сыворотки против змеиных укусов.

Звук шагов заставил ее вскинуть голову. Ее глаза удивленно расширились при виде Айвора, входящего в комнату с подносом в руках.

За долю секунды, пока она не спрятала глаза, он прочел в них все, что она чувствовала. Она решила, что я смылся, мрачно подумал он. Надо доказать даме, что он верен ей, даже если она хочет от него избавиться.

– Доброе утро, лейтенант. Я полагаю, что у вас сегодня будет много хлопот!

– Совершенно верно.

Она настороженно смотрела, как он подходит к кровати и ставит поднос ей на колени.

– Что это значит? – Она указала на тарелки с гренками.

– Я тебе должен завтрак. – Помнишь?

– Ах, да… – Она попыталась улыбнуться. Любовь все еще делала ее глупой и уязвимой, но она уже не чувствовала себя несчастной. – Как ты здорово управляешься на кухне!

– У каждого свои таланты. – Он сел по-турецки с другой стороны подноса и взял одну гренку. – Я считаю, – он прожевал кусок и проглотил, – что, после того как мы поженимся, я буду заниматься готовкой, а ты – стиркой.

Она подавила легкий приступ паники и откусила кусочек.

– С такими навязчивыми идеями о совместной жизни тебе надо бы встретить кого-нибудь еще, Найт.

– Моя мать умирает от желания познакомиться с тобой. – Он ухмыльнулся, когда чашка Камиллы стукнула о поднос. – Они с отцом шлют тебе привет.

– Ты… – Она не знала, что сказать.

– Мои родители знают Рут. Я звонил им, чтобы успокоить, и рассказал о тебе.

Улыбаясь, он убрал ей волосы с плеч. Айвор никогда не думал, что женщина может выглядеть так сексуально в мужской рубашке.

– Мама предлагает устроить свадьбу весной – знаешь, расцветает природа, и все такое. Но я сказал ей, что не хочу так долго ждать.

– Ты сошел с ума!

– Может быть. – Его улыбка угасла. – Но я не могу без тебя, Милли. А главное – ты тоже не можешь без меня.

Он был прав, – но это не меняло главного. Она не собиралась идти к алтарю и говорить «да». Это уж точно.

– Послушай, Айв! – Постарайся быть убедительной, внушала она себе. – Я к тебе очень хорошо отношусь, но…

– Что «но»? – Он снова ухмыльнулся.

– Хорошо отношусь, – повторила она, раздосадованная веселым выражением его глаз.

– Мимо! – Он ласково похлопал ее по руке, качая головой. – Ты меня разочаровала, я считал тебя метким стрелком.

– Заткнись и дай мне спокойно поесть! – проворчала она.

Он послушался, так как это давало ему время поразмыслить, изучая ее. Она все еще была немного бледна, а глаза слегка припухли от пролитых ночью слез. Но она не позволяла себе проявлять слабость. Ему оставалось только удивляться неиссякаемому запасу ее жизненных сил. Он помнил, что ей не требовалось сочувствие – ей требовалось понимание. Но ей придется научиться принимать от меня и то, и другое, подумал он с удовлетворением. Прошлой ночью она приняла его утешение. Хотела она этого или нет, но он уже стал ее опорой. И не собирался лишать ее этой опоры и в будущем.

– Как кофе?

– Хороший. – И, поскольку так оно и было, а после приготовленного им завтрака головная боль прошла, она смягчилась. – Спасибо.

– На здоровье. – Он наклонился вперед и коснулся ее губ своими. – Полагаю, что после завтрака тебя уже мало что интересует.

Она улыбнулась легко и открыто:

– Да, это ни к чему. – Но все же тронула рукой его грудь и поцеловала его. Ее пальцы наткнулись на медальон.

– Зачем ты его носишь?

– Это медальон моей бабушки. Он как талисман охраняет меня и защищает от жизненных невзгод. Я никогда не расстаюсь с ним.

Айвор поставил поднос на пол и сгреб ее в объятия.

– Айв, я сказала!..

– Знаю, знаю. – Он взял ее на руки. – Но я подумал, что если мы вместе примем душ, то не очень выбьемся из графика.

Она расхохоталась и куснула его в плечо.

– Да, я привыкла педантично следовать своему распорядку.

День оказался более чем хлопотливый: ее ждала гора документов, нужно было поговорить с Гейджером насчет допроса Стоуна и Кула, а затем самой встретиться с ними, Кроме того, ей хотелось как из личных, так и из профессиональных соображений еще раз побеседовать с Рут.

Она села за стол и начала энергично разгребать бумажные завалы.

В открытую дверь постучалась Эвлин.

– Извини, лейтенант. Можно мне на минутку?

– Для жены капитана, – Камилла улыбнулась и жестом пригласила ее войти, – у меня найдется даже полторы минутки. Что привело тебя сюда?

– Замещаю Гейджа, – засмеялась Эвлин. Она наклонилась вперед и с чисто женской проницательностью заметила на лице Камиллы сквозь аккуратно наложенный макияж следы бурной ночи. – С тобой все в порядке?

– Абсолютно. Я поняла, что каждый, кто добровольно разбивает лагерь на лоне природы, срочно нуждается в психиатрической помощи, но опыт был полезным.

– Попробовала бы ты разбить лагерь с тремя детьми!

– Нет, – твердо сказала Камилла. – Ни за что!

Эвлин засмеялась и присела на край стола.

– Я так рада, что вы с Айвором нашли девочку! Как у нее дела?

– Пока неважно. Но она выкарабкается, я уверена.

– Этих гадов надо бы… – Эвлин сверкнула глазами, но сдержалась. – Я пришла к тебе не как к полицейскому, я пришла поговорить с тобой как с другом семьи.

– Вот как?

– Да, о Дне Благодарения [6]6
  Американский национальный праздник в честь первых колонистов, отмечается в последний четверг ноября.


[Закрыть]. И пожалуйста, не увиливай. – Эвлин выпятила подбородок, готовая к схватке. – Каждый год ты придумываешь новый повод, чтобы не приходить на обед в честь этого дня, но теперь я об этом и слышать не хочу.

– Эвлин, ты ведь знаешь, я очень ценю твои приглашения.

– Да мне-то что от твоих «ценю». Ты член семьи. Мы хотим, чтобы ты была с нами. – Камилла покачала головой, но Эвлин не ослабила натиска. – Придут Рэчел и Крис. Ты их целый год не видела.

Камилла с удовольствием повидалась бы с Рэчел, младшей сестрой Эвлин. Она сблизилась с ней, когда та заканчивала колледж в Биллингсе… И Крис Толби. При мысли о нем Камилла надула губы. Ей искренне нравился муж Рэчел, и только слепой мог не заметить, как он обожает свою жену. Но что-то в нем было такое, что настораживало Камиллу.

– Ты, смотрю, очень занята? – спросила Эвлин.

– Извини. – Камилла отвернулась и занялась бумагами на столе. – Ты знаешь, я бы с удовольствием их повидала, но…

– Они привезут Анжелику! – Эвлин пустила в ход последний козырь – маленькую дочку сестры, которую Камилла до сих пор видела только на фотографиях. – Мы же знаем, как ты любишь малышей!

– Ты долго намерена здесь сидеть? – Камилла вздохнула, откинувшись на спинку кресла. – Знаешь, я хочу их видеть, всех. И если я буду уверена, что они приедут на праздничный уикэнд, то мы увидимся. Будем ориентироваться на субботу.

– Но обед в честь Дня Благодарения! – Эвлин заломила руки. – Ты должна в этом году к нам прийти. Я скажу Гейджу, чтобы он тебе приказал. Я хочу собрать свою семью, всю семью.

– Но…

– Только так! – Эвлин опустила руки. – Я доложу капитану.

– Тебе повезло, – сказал Гейджер, появляясь в дверях. – Капитан пришел сам. И смотри, кого я тебе привел! – Он отступил в сторону.

– Сандра! – радостно вскрикнув, Эвлин протянула руки к сестре мужа и крепко обняла ее. – А я думала, ты в Филадельфии!

– Я была там. – Сандра расцеловала Эвлин, ее темно-зеленые глаза искрились. – Но надо было съездить в одно место на несколько дней, и я решила заскочить к вам. Не думала, что так удачно подгадаю. Ты выглядишь отлично!

– А ты – великолепно, как всегда. – Это было совершенно справедливо. Высокая, стройная, как тростинка, с шелковистыми белокурыми волосами, в костюме строгого покроя, Сандра всегда обращала на себя внимание. – Дети будут в восторге!

– Не могу дождаться, когда я их обниму. – Сандра повернулась и протянула обе руки: – Милли! Не верится, что мне так повезло – увидеть вас троих вместе!

– Да, так приятно наконец-то встретиться. – Камилла прижалась щекой к щеке Сандры. За те годы, когда она была партнером Гейджера, она успела крепко сдружиться с его младшей сестрой. – Как родители?

– Замечательно! Всем шлют привет.

По старой привычке она оглядела кабинет Камиллы и вздохнула:

– Милли, у тебя когда-нибудь будет наконец комната с окнами?

– А мне это нравится. Меньше отвлекаешься.

– Я позвонила Луизе прямо с вокзала, – объявила Эвлин. – Сегодня она обещала приготовить что-то необыкновенное. Придешь, Милли?

– Не хотелось бы упускать.

– Что здесь происходит? – осведомился Айвор, пытаясь протиснуться в комнату. – Конференция? Милли, тебе надо пойти, чтобы… – Он осекся, пораженный: – Санни?

Они оба выглядели ошеломленными.

– Айвор?

Он улыбнулся во весь рот, отпихнул Гейджера и схватил ее в объятия, оторвав от пола.

– Черт меня побери! Красотка Сандра! Сколько же лет прошло? Шесть?

– Семь. – Она смачно поцеловала его в губы. – Мы тогда встретились в Детройте.

– Ну да, на фестивале… Ты выглядишь лучше чем когда бы то ни было.

– А я и чувствую себя лучше чем когда бы то ни было. Почему бы нам вечером не выпить и не вспомнить старые времена?

– Ну, это… – Он вдруг осекся и посмотрел на Камиллу. Она сидела на краешке стола, наблюдая все это сборище с мягким любопытством и вежливым интересом. Когда Айвор сообразил, что все еще обнимает Сандру, он быстро отдернул руку. – В самом деле, э… э…

Как, по-вашему, мужчина должен разговаривать со старой подружкой, если женщина, которую он любит, смотрит на него так, будто он – грязное пятнышко на кадре диапозитива?

Сандра перехватила взгляд, которым обменялись Камилла и Айвор. Первое, что она испытала, было удивление, затем ей захотелось хихикнуть, но она вовремя сдержала смешок.

Ну-ну, подумала она, в какую интересную историю я угодила. Не удержавшись, она подлила масла в огонь.

– Мы с Айвором вспомним прошлое, – пояснила она Камилле. – Я была до смерти влюблена в него еще совсем молоденькой девушкой. – Она послала Айвору озорную улыбку. – Я ждала много лет, что он этим воспользуется, но так и не дождалась.

– Вот как? – Камилла задумчиво постучала пальцами по столу. – Мне он не показался таким нерасторопным! Немного туповатым – да!

– Туповатым, но симпатичным, не правда ли? – Сандра подмигнула Камилле.

– Ну, уж этого у него не отнимешь, – согласилась Камилла, радуясь смущению Айвора. – Почему бы нам с тобой действительно не выпить вечером, Сандра? Похоже, нам найдется о чем поболтать.

– Ну конечно!

– Я считаю, здесь не место для светских разговоров. – Прекрасно понимая, что он остался в меньшинстве, обезоруженный, Айвор сунул руки в карманы. – Камилла очень занята.

– О, не беспокойся, пару минут я найду. Что ты делаешь в городе, Санни?

– Бизнес. Всегда приятно совмещать его с удовольствием. Через час у меня деловая встреча с советом директоров одной из наших с Гейджером компаний. Владение недвижимостью – это постоянная работа. Чуть ослабишь внимание – сразу возникают серьезные проблемы.

– Тебе не приходилось владеть недвижимостью на Пятой авеню? – поинтересовалась Камилла.

– М-м… нет. А что, там что-то продается? – Ее глаза блеснули, и тут же она рассмеялась. – Это моя слабость. Всегда хочется еще прикупить, даже если это связано с определенными трудностями.

– Какие же трудности сейчас? – спросил Гейджер, стараясь показать свой интерес.

– Управляющий решил поднять арендную плату, а разницу присвоить. – Глаза Сандры на нежном красивом лице вдруг пугающе заледенели. – Не люблю, когда меня надувают.

– Гордячка. – Гейджер почесал нос. – Ты терпеть не можешь ошибаться.

– Я не ошибалась. – Она вскинула голову. – Рекомендации у него были великолепные. – Поскольку Гейджер продолжал ухмыляться, она сморщила нос. – Проблема в том, что управляющему надо давать самостоятельность. Нельзя же самой быть всюду одновременно. Я помню, у нас был управляющий, который организовал в пустой квартире притон азартных игр. Он снимал ее под вымышленным именем, – продолжала она, слегка развеселившись. – Он даже заполнил все анкеты, разумеется, ложными сведениями. На этих играх он загребал столько, что мог позволить себе накладные расходы, и арендную плату вносил как по часам. Оказалось, он и раньше проделывал такие штучки.

– О Господи! – ошеломленно выдохнула Камилла.

– Ну, это было не так уж страшно, только очень противно. Я даже… Что случилось? – озадаченно спросила она, когда Камилла вскочила на ноги.

– Пошли! – крикнул Айвор уже на бегу.

Камилла схватила пальто и бросилась вслед за ним.

– Гейдж, выпиши ордер на арест…

– …Ласта, – закончил тот. – Будет сделано! Подмога нужна?

– Я сообщу!

Когда комната опустела, Сандра развела руками и уставилась на Эвлин.

– Чем вызвана такая прыть?

– Копы есть копы, – пожала плечами Эвлин. Этим все было сказано.