Текст книги "Я не отступлю…"

Автор книги: Кристин Григ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Хочешь сказать, продала себя за деньги, – уточнил Роналд.

– Наверное, ты прав. И все же почему-то она вызывает во мне симпатию.

– Я знал одного скотовода, который точно с такой же теплотой говорил о годовалом медвежонке гризли. Но не успел он отвернуться, как тот чуть не снял с него скальп.

– Ничего себе сравнение! – рассмеялся Элиот. – Как бы то ни было, я вижу, ты согласен. Иногда сентиментальные воспоминания детства здорово помогают, особенно когда надо принять трудное решение. Роналд, мы оба отлично понимаем, что девица действовала отнюдь не бескорыстно. Но она честно выполнила взятые на себя обязательства и терпела нелюбимого мужа до конца его дней…

– Какой образец честности и порядочности! – иронически заметил Роналд.

– Не будь таким бессердечным. Вспомни, что вдова осталась без гроша. При этом у нее нет ни особых талантов, ни профессии, ни образования за исключением секретарских курсов… Подожди, у меня идея! А что, если устроить ее на работу?

– Уж один-то талант у нее наверняка есть. Тот, с помощью которого она заработала обручальное кольцо.

– Да, тут ты, наверное, прав, – задумчиво произнес Элиот. – На что только не идут мужчины, чтобы затащить в постель приглянувшуюся им женщину!

– Так и быть, Элиот, я съезжу к этой дамочке, но не бескорыстно. В следующую субботу ты отправишься вместо меня на прием к миссис Мариотти.

– Тебе все еще приходится защищаться от ее темпераментных наскоков? – рассмеялся Элиот. – Я бы с удовольствием выручил тебя, приятель, но моя жена уже что-то запланировала на этот день.

– Ужасно!

– Советую тебе перелистать твою черную записную книжку. Если ты явишься в ее дом не один, миссис Мариотти вряд ли поведет себе столь навязчиво, как в прошлый раз.

Роналд недоверчиво покачал головой. Несси Мариотти, дочь известного сенатора, недавно в третий, а может быть и в четвертый, раз вышла замуж. Эта потрясающе эффектная женщина отличалась сверхъестественной ненасытностью. Напористость в любовных делах делала ее похожей на акулу, проглатывающую без разбора все, что проплывало мимо.

Роналду нравились энергичные женщины. Но, когда дама хватает тебя под столом за колено, в то время как ты разговариваешь с ее мужем, это уже похоже на извращение.

– Только известие о моей смерти заставит миссис Мариотти отказаться от ее планов, – недоверчиво покачал головой Роналд.

– Или известие о твоей помолвке, – снова рассмеялся Элиот.

– Это одно и то же, – уточнил Роналд.

Мужчины понимающе улыбнулись друг другу.

– Раз решено, то нечего откладывать, – со вздохом заметил Роналд, беря ручку и бумагу. – Я отправляюсь к твоей вдове завтра, с утра пораньше.

– Прекрасно. Вот адрес.

Роналд пробежал записку и замер, не веря своим глазам.

– Прости, как, ты говоришь, ее зовут?

– Миссис Пауртон. Элизабет Пауртон. Я плохо разбираюсь в современном сленге, но в годы моей молодости таких девочек, как эта, называли…

– Я знаю, что ты имеешь в виду, – быстро прервал его Роналд. – Что касается этой стороны жизни, то понятия не изменились.

С его стороны было безумием идти на встречу с Элизабет. Еще большим безумием, было не сказать Элиоту правду. Судорожно сжимая руль «порше», Роналд съехал с автострады на дорогу, ведущую к дому Пауртона. Вместо того чтобы лететь самолетом, он решил ехать на машине в надежде, что за время, проведенное в пути, ему удастся побороть волнение, вызванное предстоящей встречей.

6

Элизабет встала на цыпочки и с трудом стянула с полки чемодан, подняв при этом тучу пыли. Поставив его на пол, она чихнула и старательно вытерла нос рукавом свитера.

В это теплое майское утро душный чердак конечно же был не самым лучшим местом в доме. Мало того что ей приходилось дышать пылью и раздвигать свисающую с потолка паутину, так откуда-то из угла доносился подозрительный шорох. Хорошо еще, если это только мыши, подумала Элизабет. Но и от этой мысли ее вдруг охватил озноб.

Атмосфера полутемного помещения, заставленного огромными старинными сундуками, коробками и мебелью двухсотлетней давности, наводила уныние.

– Ты вошла в дом старинного, всеми уважаемого рода, – объявил ей в день свадьбы Стэнтон. – Но ты никогда не станешь его членом.

Горько улыбнувшись грустным воспоминаниям, Элизабет закрыла за собой дверь чердака и с чемоданом в руке спустилась по скрипучим деревянным ступенькам в холл.

– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы твои родственники приняли меня в свой круг, – пообещала она мужу.

Какая наивность! В те годы она еще верила Стэнтону, считала его добрым, порядочным человеком, способным сдержать данное им слово.

– Как бы ты ни старалась, дорогая, вряд ли у тебя что-нибудь получится, – с иронической улыбкой заметила тогда Фейт.

Пораженная ее словами Элизабет вопросительно посмотрела на мужа, но тот только сильно сжал ей руку и отвел в угол комнаты. Тогда-то она и поняла, какое место ей отведено в этом доме.

– Первый урок, который тебе надлежит усвоить, состоит в том, что никогда и ни при каких обстоятельствах ты не должна дерзить моей сестре, поняла? – тихо сказал Стэнтон ей на ухо, изобразив при этом на лице такую сладкую улыбку, что со стороны можно было подумать, будто счастливый новобрачный шепчет молодой жене нежности.

Она, конечно, все поняла. Поняла, что Стэнтон ей лгал и что ему ни в чем нельзя доверять, но в те годы замужество оставалось ее единственной надеждой…

Элизабет прошла через холл и внесла чемодан в спальню. Слава Богу, теперь со всей этой ложью покончено. Пускай она осталась без крыши над головой, без средств к существованию, без денег на лечение Эвана, зато ей не приходится больше притворяться, какое это счастье быть женой Стэнтона. Правда, последние два года муж болел, почти не появлялся на людях и ей не надо было улыбаться через силу его вульгарным шуткам, стараясь не вздрагивать каждый раз, когда он грубо хватал ее за талию.

Несмотря ни на что, все эти годы Элизабет держала данное Стэнтону слово. Спала в соседней с его спальней комнате, ухаживала за ним, когда он просыпался ночью, подавала лекарства, кормила с ложечки, убирала всю ту грязь, которая сопровождает тяжелую болезнь.

Невидящим взглядом Элизабет смотрела на лежавший перед ней чемодан. Вчера по поручению адвоката Элиота Денвера ей звонила какая-то женщина и сообщила, что мистер Денвер попросил своего коллегу навестить ее сегодня в полдень, чтобы помочь разобраться в проблемах.

Элизабет была расстроена тем, что Денвер не захотел приехать сам, но в ее положении не приходилось быть привередливой. Жаль только, что она не догадалась спросить имени этого коллеги.

Как-то раз муж небрежно заметил, что Денвер возглавляет весьма солидную и уважаемую фирму и что он единственный юрист в Нью-Йорке, которого ему, Стэнтону, не удалось купить на корню. С точки зрения Элизабет, лучшей рекомендации нельзя было и придумать.

– Ладно, – пробормотала она, берясь за чемодан. – Посмотрим, что из всего этого еще может пригодиться.

Она открыла крышку и ужаснулась: из чемодана пахнуло застоявшимся запахом плесени. Но это было еще не самое худшее. Два платья прекрасной ручной работы, пара хороших синтетических брюк, которые вполне могли сойти за шерстяные, и тщательно сложенные блузки – все было изъедено молью и погрызено мышами.

– Сожги это барахло! – приказал Стэнтон в первый же день, когда она переехала в его дом.

Но Элизабет не могла расстаться с теми немногими вещами, которые связывали ее с прошлой жизнью. Она потихоньку от мужа унесла чемодан на чердак, совершив первый – и единственный – акт неповиновения.

Как бы это ни было глупо, но она действительно собиралась уйти, захватив с собой только то, что принадлежало ей лично. Из всех лежавших в чемодане вещей в более-менее приличном состоянии оказались джинсы, хлопчатобумажный свитер и пара ношеных кроссовок.

– Не будь дурой! – сказала она себе, вскакивая с кровати и открывая стенной шкаф, заполненный туалетами от лучших фирм. – Это всего лишь одежда, и ты тяжелым трудом заработала право носить ее. Возьми немного, хотя бы на первое время, пока не устроишься на работу.

Себе на жизнь она заработает, тем более что ей не так много надо, но где взять деньги на лечение брата? Впрочем, чего зря ломать голову попусту, лучше заняться делом.

Элизабет быстро отобрала несколько вещей и разложила их на кровати. В это время с улицы раздался скрежет тормозов и перед домом остановилась чья-то машина.

Нахмурившись, она посмотрела на часы. Для коллеги Денвера было еще рано, а никого другого она не ждала…

О Боже! Неужели это ее золовка Фейт собственной персоной?

Раздался звонок, и Элизабет невольно взглянула в зеркало. Какой ужасный вид: без макияжа, со спутанными волосам, в старых изношенных джинсах. В довершение ко всему, пока тащила с чердака чемодан, она умудрилась сломать пару ногтей.

Ну и пусть! Фейт не заслуживает, чтобы ее встречали при полном параде. Тяжело вздохнув, Элизабет направилась к входной двери.

Роналд стоял на крыльце, засунув руки в карманы брюк, и тихо посвистывал, оглядываясь вокруг.

Большой белый дом, крытая галерея с колоннами, вычурные кованые решетки, поросшие мхом деревья – типичное поместье южан эпохи гражданской войны. Казалось, вот-вот из дома выйдут персонажи известного романа «Унесенные ветром».

Почему не открывают? Неужели никого нет? Правда, он приехал немного рановато и даже хотел позвонить с дороги, чтобы сообщить об этом хозяйке дома, но потом раздумал. В конце концов он не назначал точного времени своего прибытия.

Кого он обманывает? Он не позвонил совсем по другой причине: если бы Элизабет узнала, кто едет ее консультировать, то послала бы его куда подальше. Более того, не упустила бы случая рассказать Денверу обо всем, что произошло между ними во время свадьбы, в том числе и о том, о чем ему, Роналду, не хотелось, чтобы кто-нибудь знал. Вот почему он поручил своей новой временной секретарше не говорить Элизабет, кто именно к ней приедет…

Роналд сошел с крыльца и снова оглядел фасад дома. Окна на втором этаже были открыты настежь, и легкий весенний ветерок колыхал занавески. Попробую в последний раз, решил Роналд. Он поднялся по ступенькам и снова нажал на кнопку. Внутри дома гулко раздался звонок.

Все! Теперь он может уехать с чувством выполненного долга и сказать Денверу то, что должен был сказать с самого начала, а именно: он совершенно неподходящий человек для такой миссии, потому что не умеет обращаться с молодой, красивой вдовой, у которой внешность беспомощного ягненка, а характер беспощадной львицы…

Распахнулась дверь, и на пороге показалась Элизабет.

– Знаете, что, Фейт, – произнесла она, не глядя на Роналда. – Можете забирать ваш чертов дом, и…

Только тут она заметила, кто стоит на крыльце, и замерла, прервав на полуслове тираду. Потрясенный Роналд не верил своим глазам. Вместо утонченной красивой женщины перед ним стояла девочка-подросток в потертых джинсах и старых кроссовках, без малейших следов косметики на лице или прически на голове.

И все же она была прелестна. От нее исходило такое очарование, что у Роналда перехватило дыхание.

– Вы?! – воскликнула Элизабет и попыталась захлопнуть дверь.

Роналд едва успел убрать с косяка руку и выставить вперед плечо, чтобы не дать двери закрыться.

– Да, это я. Пожалуйста, успокойтесь.

– Да как вы посмели!

– Миссис Пауртон! Элизабет!..

В ответ она обозвала его так, что на какое-то время Роналд лишился дара речи.

– Убирайтесь! Вы слышите, убирайтесь вон! Немедленно, сию минуту! – отчетливо произнося каждое слово, кричала Элизабет, пытаясь оттолкнуть его от двери.

– Осторожно! Я могу остаться без руки.

– Это было бы просто замечательно! – мстительно воскликнула Элизабет.

– Послушайте, я знаю, что вам не доставляет особой радости меня лицезреть, но…

– Радости?! – перешла на визг Элизабет. – Вон с моего порога!

– Да послушайте же в конце концов! – начал заводиться Роналд.

– Нет, это вы послушайте и постарайтесь понять, что, если сию минуту не уберетесь, я возьму ружье, и тогда вам не поздоровится. Мой муж говорил: оружие – лучший друг мужчин. Но женщины тоже знают, как с ним обращаться. Или вы сейчас же исчезните с глаз долой, или я размозжу вам голову!

Хотя в руках Элизабет не было никакого оружия, это еще не означало, что его вообще нет в доме.

– Миссис Пауртон, – произнес Роналд как можно мягче. – Ваша реакция неадекватна…

– Один! Два!..

– Что вы делаете?

– Считаю. Вам отпущено ровно пять секунд. Если через три секунды я не увижу вашу спину, – стреляю.

– Элиот Денвер, – как пароль произнес он имя делового партнера и увидел, что глаза Элизабет округлились от изумления.

Воспользовавшись минутным замешательством женщины, Роналд высвободил плечо и всем телом налег на дверь. У него было преимущество в весе и физической силе. К тому же теперь он уже не сомневался в том, что никакого ружья у нее нет, иначе она давно бы уже пустила его в ход.

Элизабет вскрикнула, и в тот же момент дверь поддалась и распахнулась. Влетев по инерции в дом, Роналд сбил женщину с ног, и в следующее мгновение они оба оказались на полу.

Во время падения Роналд сильно ударился локтем, но боль тут же была вытеснена гораздо более впечатляющим ощущением от прикосновения к женскому телу, полной, крепкой груди, защищенной одним лишь тонким свитером. Губы Роналда упивались шелковистостью ее волос. Он с наслаждением вдыхал ни с чем не сравнимый женский аромат – причудливое сочетание запаха цветов, кожи и чего-то еще, почти неуловимого, но очень сексуально возбуждающего…

А секунду спустя он скорее почувствовал, чем увидел резкое движение ее колена, нацеленное в самое уязвимое у мужчин место. Резкий рывок в сторону, и удар Элизабет пришелся не туда, куда она целилась, а в бедро Роналда. Зачем ей ружье. Она и без него может если не убить, то по меньшей мере покалечить его. Поняв, что промахнулась, Элизабет теперь пыталась выдавить ему глаза большими пальцами рук.

Нет, с эти пора кончать, мрачно решил Роналд и, схватив за запястья, припечатал их к полу над ее головой.

– Я закричу, – раздался сдавленный голос Элизабет. – И все, кто есть в доме, прибегут мне на помощь. Дворецкий, экономка, шофер, повар, слуги…

– Странно, что ни один из них не открыл мне дверь, – с трудом переводя дыхание, заметил Роналд.

– Они все были заняты, – соврала Элизабет, заливаясь краской стыда.

– Заняты? – не без ехидства переспросил Роналд. – Где это видано, чтобы вышколенный слуга не бросил своего занятия, чтобы открыть дверь или прийти на помощь истошно вопящей хозяйке!

– Мне стоит только позвать их…

– Зовите! Вы окончательно запутались во вранье. Сначала грозили мне ружьем, потом многочисленной прислугой. У вас слишком богатое воображение.

– И как только у вас хватило наглости явиться в мой дом!

– Я же пытался вам объяснить… Во всяком случае, вовсе не потому, почему вы думаете.

Честно говоря, он сам уже забыл, что послужило предлогом для того, чтобы приехать в дом Элизабет. Именно предлогом, потому что истинной причиной было желание увидеть ее, желание, не покидавшее Роналда с того самого момента, как они расстались в самолете.

Он видел, что Элизабет постепенно успокаивается. Имя Элиота Денвера произвело на нее магическое действие, и теперь она смотрела на него не столько со злостью, сколько с недоверием. Но самым поразительным было то, что даже в столь нелепой ситуации Элизабет выглядела очаровательно.

Запыхавшаяся от борьбы женщина тяжело дышала, и при каждом вздохе и выдохе грудь ее то вздымалась, то плавно опускалась.

Все еще опасаясь ее колена, Роналд крепко прижимался бедрами к ногам Элизабет, не давая им сдвинуться с места. Вдруг он почувствовал, как что-то мешает ему удерживать лежавшую под ним женщину, и тут же, к своему смущению, понял, что это напрягшаяся плоть.

По тому, как изумленно расширились глаза Элизабет, стало ясно, что она тоже поняла его состояние. Роналд видел, как быстрее запульсировала жилка у нее на шее, и в унисон с ней участилось биение его сердца. Элизабет догадалась о его желании, и это, похоже, не оставило ее равнодушной. Роналд тоже знал, что все это время мечтал только об одном – обладать этой женщиной.

Он коснулся рукой ее шеи, потом лица. Пальцы ощутили прохладу и нежность кожи. Потом они легко легли на ее губы, и те приоткрылись. Тогда Роналд прошептал ее имя, и внезапно охрипший, низкий голос заставил Элизабет вздрогнуть. Он почувствовал, как напряглось тело женщины.

– Прошу вас, не надо, – прошептала Элизабет. В ее голосе прозвучал неподдельный страх, и это поразило Роналда точно удар молнии.

Он знал многих женщин. Некоторые боготворили его, другие, как, например, жена, презирали, но ни одна из них не боялась его. Для Роналда это было весьма неприятное открытие.

Мужчина, один вид которого вызывает у женщины страх, невольно испытывает при этом чувство стыда и унижения. Роналд осторожно положил руки на плечи Элизабет и ощутил, как ее буквально колотит от ужаса.

– Послушайте, я не причиню вам никакого зла. Не бойтесь меня…

– Отпустите!

Роналд медленно встал, хотя больше всего на свете в этот момент ему хотелось обнять и приласкать эту женщину…

– А теперь убирайтесь из моего дома! – Поднявшись с пола, Элизабет решительным жестом указала на дверь, но пальцы ее дрожали.

– Я приехал по просьбе Элиота Денвера, чтобы обсудить ваши проблемы.

– Я не верю вам.

– Элиот сказал мне, что вы ему звонили и просили дать юридическую консультацию.

– Откуда вы знаете Денвера и почему он перепоручил это дело именно вам?

– Мы партнеры и работаем в одной юридической фирме.

– Давайте называть вещи своими именами, – вдруг расхохоталась Элизабет. – Вы его мальчик на побегушках, да?

– Ничей я не мальчик, – недовольно поморщился Роналд. – Элиот попросил меня об одолжении, и я сделал это исключительно ради него, – подчеркнул он.

Врет он или нет, мучительно пыталась сообразить Элизабет. Кажется, нет, иначе откуда бы ему знать о моем звонке. Впрочем, какая разница. Даже если бы ей пришлось выбирать между Кинг-Конгом и Роналдом Уотсоном, она выбрала бы чудовищную лохматую обезьяну, хотя у той и не было диплома бакалавра юридических наук.

– Прекрасно! Можете доложить вашему другу, что вы выполнили его просьбу, а теперь уходите.

– С удовольствием, Скарлетт, потому что с самого начала знал, что мой приезд к вам будет напрасной тратой времени. Я сразу сказал Денверу, что у вас нет никаких шансов получить желаемое.

– Благодарю вас за квалифицированное мнение, а теперь прощайте.

– Я передам Элиоту ваши наилучшие пожелания.

– Обязательно сделайте это.

Роналд решительно открыл дверь, сошел с крыльца и направился было к машине, но вдруг остановился.

– И все-таки обидно, что из-за вас я потерял целый день, – сердито произнес он. – Вот именно целый день.

– Какая жалость! – участливо заметила Элизабет.

– Я знал, что мои огорчения разобьют ваше сердце. Оставляю вас наедине с вашими переживаниями и еду на мое ранчо.

– Ах вот как! Не знала, что в Нью-Йорке есть ранчо, – разразилась Элизабет таким обидным смехом, что Роналду захотелось схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока она не прекратит смеяться…

А еще лучше было бы обнять ее и целовать до тех пор, пока она не обмякнет в его руках.

– Вы, конечно, можете и дальше наслаждаться тем, что испортили мне отдых, но раз уж я здесь, может быть, все-таки расскажете мне, в чем суть ваших проблем. Выбор за вами, и, честно говоря, мне совершенно все равно, что вы предпочтете.

Элизабет взглянула на Роналда и поняла, что ему далеко не все равно. Каким прекрасным и мужественным было его лицо. Все эти дни она пыталась вспомнить его и, как оказалось, память ее не подвела.

Длинные волосы зачесаны назад. Легкий бронзовый загар свидетельствовал о том, что получен он не под кварцевой лампой, а естественным путем под лучами солнца. Две недели назад на нем был сшитый у дорого портного темный костюм, белоснежная сорочка и шелковый галстук. Сегодня, собираясь к ней, он надел серый твидовый пиджак, голубой хлопчатобумажный свитер и темные брюки. Элизабет представила себе ухоженные лужайки, отделанную дубом гостиную, на стенах которой висят картины в золоченых рамах с изображением породистых лошадей. И среди всей этой роскоши восседает Роналд Уотсон, в то время как масса слуг бегают взад и вперед, выполняя его прихоти…

– Так что вы решили? – Его голос заставил Элизабет очнуться.

– Что?..

– Я спросил вас, что будем делать. – Роналд выразительно посмотрел на часы. – Так вы рассказываете мне о своих бедах или я уезжаю? Возможно, мне даже удастся сносно провести вечер.

Он имел в виду, что по возвращении успеет позвонить какой-нибудь женщине, пригласить ее в экзотический ресторан, а после ужина отвести домой и…

– Так как же?

Он мог бы и не спрашивать. Элизабет не умела скрывать свои мысли, и на ее лице явственно отразилась борьба двух противоположных желаний. Она жаждала послать его ко всем чертям. В то же время ей хотелось, чтобы он остался. Она звонила Денверу, просила того о помощи, и теперь отказаться от услуг человека, который, может быть, сможет ей помочь, было по меньшей мере неразумно.

Роналд снова многозначительно взглянул на часы. Этот жест оказался решающим.

– Вы правы, – сказала Элизабет торопливо. Ей казалось, что если она не расскажет ему все как можно скорее, то не сделает этого уже никогда. – Наверное, у меня просто нет выбора.

– Выбор всегда есть, Скарлетт, и вы достаточно зрелый человек, чтобы понимать это.

Элизабет горько усмехнулась. В его голосе она уловила не столько укор ее нерешительности, сколько самодовольство уверенного в своем превосходстве самца.

– Даю вам десять минут на все, – сказала она, жестом приглашая его войти.

– Нет, дорогуша. Вы ничего мне не даете. Это я делаю вам одолжение, жертвуя своим временем и нервами. И, если вы окажетесь не способны это понять, я тут же уезжаю.

– Как же вы мне неприятны, мистер Уотсон, – заливаясь краской стыда за свои унижения, пробормотала Элизабет.

– Дорогая Скарлетт, я от вас тоже не в восторге, – расхохотался Роналд.

– Ну, знаете, я воспринимаю это как комплимент… Пожалуйста, пройдите в гостиную… Так вы идете или передумали?

Не стой как идиот, Уотсон! – сказал себе Роналд.

– Как же я могу отказаться от столь гостеприимного приглашения, – буркнул он, проходя мимо хозяйки дома через холл в огромную гостиную.