Текст книги "Джайна Праудмур: Приливы Войны"

Автор книги: Кристи Голден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Кадор повернулся к нему, его шерсть встала дыбом от возмущения.

– Это огненные великаны, – ответил он. – Могущественные огненные элементали, которые не работают с шаманами по доброй воле, но могут быть подчинены насильно. Мать-Земля гневается за подобное обращение с ее детьми. Служители Земли запретили подобные вещи. Они опасаются, что это может привести землю к дальнейшему нарушению баланса.

– Как Катаклизм, – прошептал Бейн.

Метко названные огненные великаны казалось, упивались уничтожением. Они шагали, возвышаясь над воинами Орды и Альянса, размахивая руками, и сокрушали все, что имело несчастье оказаться на их пути.

Бейн увидел достаточно.

– Отступаем! – закричал он. – Отступаем! Отходим назад, таурены Мулгора! – Он сдержал свое слово и привел своих воинов в бой. Они мужественно сражались. Он выполнил свои обязательства перед Гаррошем и не будет стоять и смотреть, как хоть один из его воинов падет под натиском этих монстров во имя глупого – и опасного – высокомерия вождя.

– Узрите и умрите! – вскричала Орда; ее кровожадность распалило нечто похожее на головокружительное ликование.

***

Защитники Альянса, как и предсказывал Гаррош, были разбиты в тот же момент. Они были в ужасе от доброго десятка расплавленных каменных монстров, надвигавшихся на них. Многие пали, попав под их поступь. Другие погибли от их случайных ударов. Уцелевшие на тот момент стены быстро превратились в руины.

– Стойте, солдаты Альянса! – раздался крик с одной из башен. Тихо смеясь, Малкорок поднял глаза, чтобы лицезреть человека в адмиральской шляпе, отчаянно и безуспешно пытавшегося сплотить войска. Это было глупо, но Малкорок не мог не уважать несчастного. Он, по крайней мере, умрет с честью.

Но большинство из тех, кем он командовал, бежали. И Малкорок не мог винить их. На это, в конце концов, и рассчитывал Гаррош.

Испытывая запредельный ужас, большинство из них просто бросили оружие и побежали туда, где по их мнению было безопасно – к воде и холмам. Куда угодно, лишь бы не оставаться перед лицом смерти в виде существ из жидкого камня и ненависти. Бегущие солдаты стали легкой добычей для воинов Орды, поджидавших их на всех выходах. Это было слишком легко. Если кто-нибудь выжил, думал Малкорок, он должен считать себя одним из самых удачливых существ.

Малкорок продолжал рубить солдат Альянса, ищущих спасения. Они были слишком напуганы, чтобы сражаться как следует, и он вырезал их быстро. Через несколько мгновений он понял, что в непосредственной близости от него больше нет активных действий. Все воины Альянса, которых он мог видеть, лежали очень тихо. Он посмотрел вокруг, его глаза сузились, рассматривая другие районы боевых действий. Все было тихо. Тем не менее, огненные великаны продолжали свой марш, с ревом разрушая остатки стен, разнося громадные пушки и другие военные машины в щепки.

Малкорок заметил Гарроша, стоящего над телом воргена. Голова последнего лежала в метре от тела, черты оборотня застыли в рыке, но глаза были круглыми от страха. Гаррош повернулся орку Черной Горы, его лицо и тело были забрызганы кровью, улыбка расплылась за его клыками.

– Ну что? – спросил он.

– Мы победили, мой вождь! – ответил Малкорок. – Я не вижу воинов Альянса, кроме этих трупов.

Улыбка Гарроша стала шире. Он запрокинул голову, раскинул руки и издал могучий рев триумфа.

– Орда победила! Орда победила!

Крик был подхвачен и распространился, словно лесной пожар, по всему войску. Малкорок заметил, что огненные великаны замедлились, а потом остановились, и понял, что темные шаманы, призвавшие их, также услышали счастливые крики победы и теперь отправляли земных элементалей туда, откуда они пришли.

Или... пытались.

Огненные великаны, казалось, не хотели терять свой новообретенный облик. Они медленно развернулись, маленькие головы с горящими красными глазами двигались, выискивая своих "хозяев". Ворча, они попытались броситься на них.

Малкорок и Гаррош взирали на одетые в тёмное фигуры, жестикулировавшие с силой, граничащей с неистовством. На мгновение элементали и шаманы были заняты ментальной борьбой. Как один, огненные великаны открыли рты, чтобы испустить пугающий рык ярости и поражения.

Сама земля ответила.

Малкорок почувствовал, что земля под ним дрожит, сперва слабо, затем все сильнее и сильнее. Встревоженный, он огляделся, но поблизости не было никакого укрытия. Были только трупы, оружие и валуны, оставшиеся от еще недавно стоявших здесь стен. Предупреждающие возгласы наполнили воздух, так как многие потеряли опору под ногами и с силой рухнули на землю, цепляясь за нее, хотя она теперь и была врагом. Внезапно темные тучи закрыли собой небо. Сверкнула молния и незамедлительно последовал оглушительный громовой раскат.

Уста огненных великанов открывались все шире и шире, ибо их головы и плечи начали плавиться и растворяться. Элементали потеряли целостность, их конечности стекались в однообразную массу. Цвет поблек с охлаждением, став сперва темно-красным, затем коричневым, и элементали приняли свою первоначальную форму простых валунов.

Последние содрогания и толчки сотрясли землю, а затем все вернулось в норму. Тишина подобно вате заложила уши Малкорока, взбудораженные шумом стихий, обрушившимся на них. Воины Орды, упавшие на землю, осторожно поднялись на ноги, а затем ликующие возгласы вновь наполнили воздух.

– Мы не только одолели Альянс, – сказал Гаррош, шагая рядом с Малкороком и похлопывая его по плечу, – мы показали нашу власть над самими стихиями.

– Все, что ты показал, – раздался глубокий рокочущий голос, полный холодной ярости, – так это свое безрассудство, Гаррош Адский Крик!

Оба орка развернулись, чтобы узреть Бейна Кровавое Копыто и одного из его шаманов. Бейн был в полном боевом облачении, его лицо было разукрашено, но не боевой раскраской. Его броня была забрызгана кровью. Но он не упивался победой.

Бейн продолжил: Кадор Облачная Песнь поведал мне, что Служители Земли не зря запретили вещи, которые ты позволил себе, Адский Крик.

Малкорок нахмурился.

– Ты будешь обращаться к нему как к вождю, – сказал орк Чёрной Горы низким голосом.

– Очень хорошо, Вождь, – сказал Бейн. – Твое решение использовать это... этих огненных великанов является преступлением против Матери-Земли и против Орды, которую, как ты утверждаешь, ведешь! Разве ты не понимаешь, что делаешь? Разве ты не чувствуешь яростный гнев самой земли? Ты можешь обрушить на нас второй Катаклизм. Во имя предков, неужели ты не извлек урока из первого?

– Я обратил работу Катаклизма в нашу пользу! – закричал Гаррош. – Это, – он ткнул в руины, которые когда-то были крепостью Северной Стражи, – первый важнейший шаг на пути полного и безоговорочного господства над этим континентом! Следом падет Терамор, и я буду использовать любые средства, доступные мне, для достижения этих целей, таурены!

– Ты не смеешь подвергать опасности...

Малкорок схватил Бейна за руку и встретился лицом к лицу с тауреном.

– Молчать! Ты подчиняешься приказам вождя, Бейн Кровавое Копыто! Ты собираешься оскорбить его? Так? Если ты это сделаешь, то я вызову тебя на мак-гору!

Он кипел и одновременно молился, чтобы таурен принял вызов. Этот Кровавое Копыто, как и его отец, давно был шипом в боку орков. Таурены вообще были слишком мягкими и мирными, а Кровавые Копыта были худшими из них. Малкорок считал гибель Кэрна благоприятным обстоятельством, вне зависимости от того, как она наступила. Он сочтет за честь устранить помеху планам Гарроша в лице Бейна Кровавое Копыто.

Глаза Бейна яростно полыхнули, а затем он низко прорычал: Я потерял много воинов сегодня, подчиняясь слову вождя. У меня нет желания напрасно терять больше жизней Орды. – Он повернулся к Гаррошу. – Я говорю лишь о бедах, которые могут произойти. Ты понял какие, Вождь.

Гаррош кивнул.

– Твои... тревоги понятны, но не обоснованы. Я знаю, что делаю. Я знаю, что мои шаманы могут справиться. Это мои методы, вождь тауренов. Моим следующим шагом будет поход на Терамор. Там я перережу калимдорские линии снабжения Альянса и уничтожу Праудмур, эту суку, путающую дипломатию с вмешательством. У меня также есть планы на Крепость Оперенной Луны, Тельдрассил, Лунную поляну, Лор'Данил – все они падут. Тогда ты в полной мере узришь, как на самом деле обстоят дела.

Он рассмеялся.

– И когда это произойдет, я любезно приму твои извинения. А пока, – голос Гарроша стал жестче, – чтобы я больше не слышал ни слова от тебя о любых "бедах". Мы поняли друг друга?

Уши Бейна выпрямились, его ноздри раздулись.

– Да, мой вождь. Вы предельно ясно дали себя понять.

Малкорок смотрел ему вслед.

***

Бейн чувствовал, будто его нутро плавилось от возмущения. Он с величайшими усилиями подавил взрыв ярости в себе, когда Малкорок бросил ему вызов. Он не боялся Малкорока и мог победить его – судя по всему, Кэрн выигрывал битву у Гарроша, перед тем, как яд Магаты забрал его жизнь. Бейн был рожден кровью своего отца, и на его стороне была молодость. Нет, он отказался, потому что не было никакого способа, чтобы действительно победить. Яд будет использоваться снова, но будет лучше сокрыт в этот раз. И даже если бы он убил Малкорока, не было никакой гарантии, что засада не ждет его в тени. И потом, что будет с его народом? Явного преемника пока не было. Гаррош каким-то образом следил за тем, чтобы рядом были таурены, чье мышление было сходно с его собственным – или которых он мог убедить думать также, как он.

Нет. Его народ нуждался в том, чтобы он оставался жив. И Бейн будет жить и делать то, что ему приказано делать. Да, только то, что приказано. И когда татуированная рожа Гарроша треснет от натворенных им дел, что случится непременно, Бейн, Вол'джин и другие холодные головы возьмут на себя всю ответственность и защитят Орду. По крайней мере, когда Гаррош покинет ее.

Но Бейн Кровавое Копыто не был беспомощным. Идея, которая зародилась еще во время подготовки к походу на Северную Стражу, укрепилась. Видя безрассудство Гарроша и его беспечные эгоистичные манипуляции со стихиями ради укрепления личной власти, Бейн лишний раз убедился, что сердце подсказывает ему верный путь.

Он покинул ряды тауренов, которым приказал похоронить павших. Они должны быть погребены надлежащим образом. Также он приказал не осквернять тела воинов Альянса. Мать-Земля, одинаково любящая всех своих детей, не одобрила бы такое поведение. Сам Бейн не остался на церемонии, оставив руководство ею в умелых руках Кадора.

Он удалился в свой шатер, чтобы привести свой план в действие. Прежде чем опустить полог, он внимательно огляделся. Не было никаких признаков подслушивания. Молодому храбрецу, караулившему снаружи, он сказал: Позови Перита Штормовое Копыто. У меня есть важное задание для него.

Глава 9

 – Нам необходимо все выяснить, – сказала Джайна; гнев – чувство, которое она редко испытывала – сквозил в ее голосе, – У нас есть синий дракон, два необычайно умелых мага, а так же талантливая и проницательная ученица. Плюс Кирин-Тор в нашем распоряжении, – Она провела рукой по своим светлым волосам, отбрасывая эмоции, угрожающие затуманить ее мысли. Сейчас она не могла позволить себе такой роскоши, как гнев или раздражение. Ей нужно думать.

– Моя леди, здесь попросту нигде нет записей о заклинании, способном скрыть магический объект от чувств могущественного мага, – сказала Кинди, – Нам следует предположить, что Калесгос превосходит любого чародея короткоживущих рас Азерота. И, прошу прощения, но очень сложно сидеть здесь, думать и считать мух, в то время как Орда может в любой момент захватить Северную Стражу.

– Я понимаю твое беспокойство, Кинди, – возразил Калесгос, – но если не вернуть Радужное Средоточие, падение Северной Стражи покажется нам потерей фигуры в настольной игре, в сравнении с разрушениями, которые могут быть причинены этому миру.

Кинди нахмурилась и отвернулась.

– Мы все отвлеклись, – заметила Джайна, заставляя себя успокоиться, – Но Кейлек прав. Чем скорее мы сможем выяснить, как похитители умудрились скрыть Радужное Средоточие от чувств Кейлека, тем безопаснее для всех.

Кинди кивнула.

– Я знаю, знаю... – сказала она, – Но... это трудно.

Джайна взглянула на свою ученицу и подумала о том дне, когда она в последний раз видела своего учителя, Антонидаса. Они стояли в его кабинете, пребывающем в веселом беспорядке, и она просила, умоляла его позволить ей остаться и защищать Даларан от Артаса Менетила. Артас уже был там, снаружи, выкрикивая оскорбления, ранящие Джайну, как если бы они были стрелами.

Как отчаянно она хотела защитить прекрасный город магов – и как горько было узнать, что Артас, ее Артас, был для него угрозой. Но Антонидас велел ей уходить. " У тебя иная задача " – сказал он. – " Ты должна беречь тех, о ком обещала заботиться, Джайна Праудмур. Будет ли тут одним магом больше или меньше… это ничего не изменит."

Джайна не сомневалась, что они с Кейлеком смогли бы изменить исход боя в Северной Страже – если бы прибыли вовремя. Но даже если так, что тогда? Каждая минута была дорога. Они по-прежнему не знали, у кого проклятый артефакт, или каковы его или ее планы. Она верила: остаться здесь и искать Средоточие было правильным, хоть и мучительным выбором, как и в тот раз, когда она оставила Антонидаса умирать в павшем Даларане.

Джайна ощутила, что, даже спустя столько времени, у нее навернулись слезы. Она взяла и сжала мягкую руку Кинди.

– Частью становления магом и обладания такой большой ответственностью, является умение делать трудный выбор. Я понимаю твои чувства, Кинди. Но мы там, где и должны быть.

Кинди кивнула. Гномка устала так же, как и все они. Ее розовые волосы были неряшливо собраны, а под большими глазами темнели круги. Тервош выглядел намного старее, чем был на самом деле. Даже губы Кейлека сжались в тонкую линию, и Джайна даже не хотела знать, как сама выглядела в этот момент. Она старалась не смотреть в зеркало.

Ее брови нахмурились, когда она просматривала еще один свиток. Затем, внезапно, отложила его в сторону и посмотрела на остальных.

– Кинди права, что нет ни одной записи о подобном деянии. Но, очевидно, кто-то в этом разобрался, раз это происходит прямо сейчас. Кто-то скрывает артефакт от Калесгоса. И я отказываюсь верить в то, что мы не сможем ничего с этим поделать!

Она ударила по столу и все с удивлением посмотрели на нее. Джайна никогда не выходила из себя.

– Если мы знаем, что это заклинание было использовано, или даже можем определить тип этого заклинания, мы можем предположить, как ему противостоять.

– Но... – вставила было Кинди, но быстро остановилась, увидев острый взгляд Джайны.

– Никаких "но". Никаких оправданий.

Никто не знал, что ответить. Калесгос с интересом смотрел на нее, на губах отражалось легкое беспокойство. И снова Джайна успокоилась.

– Прошу прощения, что повысила голос. Но я уверена, мы найдем решение!

Кинди поднялась и принесла им свежего чаю, пока все сидели в тишине. Наконец, Калесгос заговорил неуверенным голосом.

– Давайте признаем тот факт, что о заклинании, способном спрятать такой мощный объект от опытного мага, вроде меня, ничего не известно. К тому же у меня особая связь с Радужным Средоточием.

Джайна сделала глоток чая, который своим знакомым ароматом и вкусом успокоил ее, и кивнула, чтобы Кейлек продолжал.

– Таким образом, мы можем сделать вывод, что либо за этим всем стоит достаточно умный маг, способный создать подобное заклинание, либо... тут вообще что-то другое.

– В каком смысле "что-то другое"? – взвизгнула Кинди. – Именно то!

Джайна подняла руку. Та слегка дрожала... от прилива надежды.

– Подождите-ка, – сказала она. – Кейлек... кажется, я поняла, к чему ты клонишь.

Тот счастливо улыбнулся.

– Я знал, что ты поймешь.

– Оно не было на самом деле скрыто, – сказала Джайна, воодушевленная его реакцией. Она понимала все шаг за шагом, пока говорила, и это придавало новых сил. – Мы так думаем потому, что не можем почувствовать его.

– И мы не можем почувствовать его, потому что это не то, что мы ищем, – сказал Кейлек.

– Верно!

– Кто-нибудь удосужится посвятить нас, простых смертных? – сухо сказал Тервош, покачиваясь на двух ножках стула. – Я ничего не понимаю.

Джайна повернулась к нему.

– Кем ты был на твой последний Тыквовин? – сказала она. Она отталкивала свою боль, вспоминая тот праздник. Когда-то Артас пригласил ее в Лордерон на традиционное сжигание плетёного человечка. Это было символом "сжигания" того, от чего каждый человек хочет освободиться. Джайна зажгла человечка заклятьем на радость зрителям. В ту ночь Джайна почувствовала, что и между ней и Артесом вспыхнул огонь. И пока горел плетёный человечек, Джайна взяла принца за руку и отвела в дом, где они впервые стали любовниками.

– Я... прощу прощения? – Тервош посмотрел на нее как на сумасшедшую. Джайна силой отправила свои мысли обратно в настоящее – к проблеме, на грани решения которой они оказались.

– Кем тебе пришлось стать, чтобы принять участие в празднованиях? – спросила она другого мага.

Глаза Тервоша расширились с приходом понимания. Он подался вперед и стул со стуком опустился на пол.

– Глупое мелкое заклинание из обычной палки сделало меня пиратом, – сказал он.

– Я пытаюсь магически почувствовать одну вещь, а она проявляется как нечто другое. Это глупое мелкое заклинание, о котором ты говоришь, создает неправильность, поэтому я не могу отследить Радужное Средоточие, – сказал Калесгос. Он посмотрел вдаль, а затем улыбнулся. – А точнее, не мог!

– А сейчас можешь! – возбужденно вскричала Кинди.

Тот кивнул в ответ.

– И да, и нет. Ощущение приходит и уходит.

–Потому что тот, кто наложил глупое мелкое заклинание на вещь, знает, что его нужно время от времени обновлять, потому что оно стирается, – сказала Джайна.

– Точно! – Кейлек, вставший во время разговора, в три длинных шага приблизился к Джайне. Она подумала, что он хочет ее обнять, но он лишь поднял и сжал ее руки, сильно, но с теплом и мягкостью.

– Джайна, ты чудо!– сказал он.

Та почувствовала, как кровь приливает к щекам.

– Я просто продолжила твою идею, – сказала она.

– У меня были лишь общие соображения, а ты точно поняла, что происходит и как смотреть сквозь иллюзию. Я должен идти, теперь я знаю, где оно. – Он поколебался. – Я понимаю ваше беспокойство о Северной Страже, но... пожалуйста, оставайтесь здесь. Я могу отследить Средоточие, но я еще не вернул его. Мне еще может понадобиться ваша помощь.

Джайна с горечью подумала, что происходит – или уже произошло – в крепости Северной Стражи. Мгновение она колебалась, зажав губу, затем кивнула.

– Я останусь.

– Спасибо. Я знаю, как сложно это может быть.

– Удачи, Калесгос, – сказал Тервош.

– Надеюсь, ты быстро его отыщешь, – подхватила Киннди.

– Спасибо вам. Теперь у меня определенно больше шансов. Вы очень сильно мне помогли. Надеюсь, скоро я прибуду с хорошими новостями.

Он стал уходить, но Джайна последовала за ним. Ничего не говоря, они опустились по лестнице на цокольный этаж. Кейлек вышел на солнечный свет и повернулся к Джайне.

– Ты найдешь его, – сказала она.

Кейлек легко улыбнулся.

– Когда ты говоришь так уверенно, я перестаю сомневаться, – ответил он.

– Будь осторожен, – сказала она, но тут же поняла, что сглупила. Он был драконом, больше того, он был бывшим Аспектом. Что на этом свете могло хотя бы навредить ему? Но тут она вспомнила о драконах, убитых во время похищения Радужного Средоточия, и ее беспокойство уже не казалось таким глупым.

– Буду, – серьезно сказал он. Но улыбка взяла над ним верх. – Я вернусь за теми вкусными бисквитными печеньями, что вы подаете к чаю.

Джайна засмеялась. Он задержался на мгновение – зачем, она не знала – затем поклонился и отошел подальше.

Он превратился так быстро, что она не успела вздохнуть. Там, где только что был красивый полуэльф, вдруг появился огромный синий дракон, по-своему красивый, сильный и немного пугающий. Назвать его "синим" – значило оскорбить ту огромную палитру цвета, в которую он был окрашен. Лазурный, кобальтовый, голубой и даже светло-синий оттенок льда – Калесгос вбирал их всех. Он согнул могучие крылья, несомненно, наслаждаясь ощущениями после столь долгого пребывания в облике смертного.

Прекрасный, смертоносный, опасный, великолепный – он был этим всем, и Джайна вдруг побледнела, когда вспомнила, как резко говорила с ним однажды.

Он не мог прочесть ее мыслей, да и не нужно было. Калесгос взмахнул хвостом, украшенным зубцами, похожими на сосульки, повернул массивную рогатую голову и поймал взгляд Джайны. Она не могла оторваться.

Он быстро подмигнул ей. Он был Калесгосом, могучим драконом и бывшим Аспектом. И он был Кейлеком, веселым и проницательным другом, показавшим ей истинную красоту и великолепие тайной магии.

Почти встревоживший мага страх испарился, словно снежинка на солнце, и Джайна почувствовала облегчение, как будто сбросила тяжелую ношу. Она улыбнулась и помахала рукой. Он кивнул и поднял взгляд к небу. Его большие лапы перемещались под ним, пока он, словно гигантская кошка, готовился к прыжку.

И затем Калесгос взмыл ввысь, создавая огромными крыльями потоки легкого ветерка. Он летел вверх быстро и целеустремленно, а Джайна наблюдала за ним, прикрывшись от солнца, пока он не исчез из виду.

Она простояла еще мгновение, потом повернулась и вошла в башню, удивляясь странному чувству лишенности.

***

И впрямь костюмы Тыквовина.

Калесгос поморщился, пока летел, пытаясь не ругать себя, что не мог сам разобраться в таком простом деле. Но праздник, с которым сравнила Джайна заклинание, был не из его культуры. Тыквовин не был драконьим фестивалем, великие существа не привыкли носить костюмы, кроме, конечно, своих двуногих обликов, но они же были просто еще одним их проявлением. Они не были задуманы как иллюзия или трюк.

Или были? В конце концов, некоторые драконы использовали эти проявления, чтобы общаться с младшими расами, оставаясь нераскрытыми.

Таким образом, можно, хотя и грубо, назвать их трюком. Но Калесгос никогда не чувствовал, что он скрывался в облике Кейлека. Он был... собой. Просто выглядел по-другому.

Все это было очень странно, эта склонность молодых рас использовать магию так легкомысленно. Это помогло Джайне, которая была знакома с самыми основами магии, сложить одно с другим. И это было еще одним примером того, почему в этом новом мире после предотвращенного Времени Сумерек драконы должны прислушаться к тем, кого они отвергали как легкомысленных.

Теперь, когда он знает, что происходит, как он и сказал Джайне, он может почувствовать Радужное Средоточие. Надо было магически "искать" то, чем оно на самом деле является, а не тем, за что хотели его выдать похитители, сфокусировавшись на настоящей тайной энергии артефакта, а не на "костюме", что он "носит". Но все же Калесгос не чувствовал его также сильно, как перед исчезновением. Это походило на легкое дуновение ветерка, за которым он шел. Были мгновения – казавшиеся бесконечностью – когда ощущения снова пропадали. В такие моменты, Калесгос взывал к терпению, присущему его расе, и просто парил, зная, что Средоточие снова проявится в его заново обретённом понимании, что искать.

Но оставался еще один нерешенный вопрос, который как озадачил, так и обеспокоил его: скорость перемещения этой проклятой штуки. Она, казалось... летела на скорости, которую не мог развить никто из младших рас. Как это было возможно? Кто мог это сделать? Если он это выяснит, он разгадает тайну.

Мысль, соблазнительная и душераздирающая одновременно, закралась в его разум: Смог бы он найти Радужное Средоточие быстрее, если бы все еще имел силу Аспекта?

Он гневно покачал головой. Это был опасный путь, ведущий лишь к отчаянию. Не было места для такого "если". Это была мелодия полного провала, скрытая под маской желаемого. Что было, то было, и ему нужна была вся его мудрость, ясность разума и уверенность, что он имел, чтобы предотвратить беду.

***

Джайна, к удивлению своему, нашла, что ей недостает присутствия Кейлека. Он никогда не относился пренебрежительно к этой ситуации – он больше кого-либо стремился найти Радужное Средоточие, так как оно принадлежало его стае – но он привнес какую-то легкость в противовес темной и пугающей задаче. Его разум был быстр, характер добр, а восприятие велико. Он, кажется, точно знал, когда предложить перерыв, а когда идти до последнего, предлагая новый взгляд или новое понимание, что заставляло всех четырех бороться, несмотря ни на что.

И, она вынуждена признать, в своем полуэльфиском облике он был совсем не неприятен. Для себя она, с легким удивлением, поняла, что прошло много времени с тех пор, как она наслаждалась простыми вещами, вроде мужской компании или тихого разговора. Более того, впервые за долгое время она почувствовала, что... готова работать с кем-то столь полноценно и основательно.

На горьком опыте Джайна поняла, что секрет хорошего дипломата в том, что он не теряет свою бдительности и не показывает все свои карты. Сделай так – и ты разоблачишь себя, окажешься уязвимым. Дипломат должен давать дружественные жесты и честно работать над тем, что будет лучше для всех. Иначе он теряет все. Джайна думала, что потеряла все, когда Артас опустился во тьму. Она поняла, что это не так, но тем не менее оставалась бдительной – как дипломат и как личность.

Она вдруг поняла, что стала уязвимой с Калесгосом. Она, даже не подозревая об этом, сама открылась ему. “Как странно, – подумала она, вся забавность ситуации заставила ее улыбнуться, – я чувствую себя в безопасности рядом с драконом.” Она вспомнила, что чувствовала нечто подобное с Го'элем – орком, во имя Света, вождем Орды – но она никогда не позволяла себе быть по-настоящему уязвимой.

И хотя они все надеялись, что Кейлек сможет выследить Радужное Средоточие теперь, когда он может правильно его определить, еще оставалось много работы – в случае если след остынет. Тервош изучал заклинания, работающие на значительном расстоянии, Кинди вернулась в Даларан, чтобы порыться в книгах из закромов библиотеки.

– Вы бы мне позавидовали, – сказала она Джайне во время разговора по зеркалу. – Тут повсюду пыль.

В менее многообещающей и более жесткой обстановке Джайна, Тервош и Страдалица начали выяснять способы, как магические, так и обычные, эвакуации главных городов Альянса, если похитители атакуют Радужным Средоточием. Джайна поставила вопрос, стоит ли им оповестить Орду, но Страдалица бросила на нее колющий взгляд.

– Моя госпожа, – сказала она, – мы не можем сбрасывать со счетов возможность того, что это дело рук Орды.

– Так же как и то, что это мог быть Альянс, – парировала Джайна. – Магия знакома и тем, и другим, Страдалица. Кел'тузад был членом Кирин Тора. Или это мог быть кто-то совсем другой расы. Калимдор – огромный континент.

– Тогда давайте рассматривать возможность помощи и Орде, – предложил Тервош, пытаясь найти точки соприкосновения между двумя женщинами. – Это не повредит.

– А если Орда также подвергнется нападению, тогда, возможно, скорое предложение помощи может наладить доверие, – сказала Джайна. Страдалица поморщилась, но не возразила.

После столь длительного толчения воды в ступе, не понимая, что искать и куда идти, построение планов по эвакуации главных городов Калимора было хотя бы чем-то.

Джайна легко, почти автоматически, погрузилась в себя. Кейлек помог ей понять то, чем является магия – математикой.

Всегда существовали пути, по которым вещи прекрасно соотносятся, а если не существовали, что ж, значит, ты их еще не нашел.

Полдень постепенно превращался в вечер. После стольких недосыпаний, Джайна была рада отдыху. Она легла в кровать почти сразу, как село солнце. Определенно, Кейлек найдет Средоточие, и тогда их проблемы, по крайней мере, на ближайшее время, будут решены. Она быстро уснула.

***

– Моя госпожа.

Джайна так крепко спала, что резкий голос показался ей частью сна. Она открыла глаза и увидела высокий, с длинными ушами, силуэт на фоне окна.

– Страдалица? – спросила она.

– Пришел посланник. Мы задержали его, – голос Страдалицы выражал сомнение, – ордынец, говорит, что хочет поговорить с вами.

Теперь Джайна проснулась полностью. Она встала с кровати и обернулась пледом, быстрым движением зажигая лампы. Страдалица была одета в повседневную броню.

– Он утверждает, что прибыл из крепости Северной Стражи, где Альянс пал перед Ордой.

Джайна замерла. Возможно, ей стоило отправиться в Северную Стражу после того, как ушел Калесгос. Она горько вздохнула.

– Я рада, что его не убили на месте.

–Он открыто подошел к страже, – сказала Страдалица. – И отдал этот сверток. Он заверил, что вы узнаете его и захотите поговорить. Стражники подумали, что должны хотя бы подтвердить его легенду.

Страдалица протянула закрытый белой тканью сверток. Джайна взяла его, отмечая его тяжесть. Она аккуратно сняла ткань, и ее глаза расширились от удивления.

Это была булава необычайной красоты, несомненно, работы дворфов. Изголовье было из серебра, с полосами золота. Небольшие бриллианты были вкраплены тут и там вместе с рунами.

Джайна мгновение восхищенно смотрела на него, затем повернулась к Страдалице.

– Приведите его.

Несколько мгновений спустя, ордынский посланник – Джайна больше не воспринимала его как шпиона – прибыл в сопровождении стражи.

Его силуэт был довольно большой и возвышался над охранниками, но сам он скрывался под плащом. Джайна сразу поняла, что если он захочет, то в момент отбросит обоих стражников. Но вместо этого он позволял грубо с собой обращаться.

– Оставьте нас, – сказала Джайна.

– Моя леди? – сказал один из них. – Оставить вас наедине с этим... существом?

Она строго посмотрела на стражника.

– Он пришел с добрыми намерениями, и ты не смеешь говорить о нем так.

Охранник слегка покраснел. Оба поклонились и ушли, закрыв за собой двери.

Могучий силуэт выпрямился. Одна рука появилась из глубин плаща и сорвала его, и перед Джайной предстал спокойный, гордый лик таурена.

– Леди Джайна Праудмур, – сказал он, склонив голову. – Мое имя Перит Штормовое Копыто. Я прибыл по приказанию своего вождя. Он просил меня передать вам булаву. Он сказал... это поможет вам поверить мне.

Джайна ухватилась за булаву.

– Я везде узнаю Страхобор. – Она вспомнила время, когда они с Бейном Кровавое Копыто и Андуином Ринном сидели вместе в этом самом зале. Движимый скорбью Бейна и его нерешительностью в принятии титула своего убитого отца, юный принц бросился в свою комнату и вернулся с этой булавой. Андуину подарил ее король Магни Бронзобородый, и Джайна была очень тронута, когда мальчик передавал ее Бейну – сын короля Альянса дарил сыну вождя Орды нечто ценное и прекрасное. Когда Бейн принял дар, Страхобор показал свое одобрение, мягко светясь в руке таурена.